Пётр вейнберг. Вейнберг Пётр Исаевич
Воспитывался в Одесской гимназии, затем в Ришельевском лицее по юридическому факультету и, наконец, в Харьковском университете, где и окончил курс по историко-филологическому факультету. На литературное поприще выступил в г. переводом стихотворений Гюго , напечатанных в «Харьковских Губерн. Вед.», а в г. издал в Одессе книжку своих оригинальных и переводных стихотворений. В 1858 г. В. переселился в Петербург из Тамбова , где он служил (отсюда его юмористический псевдоним - Гейне из Тамбова ) и стал помещать свои стихотворения, оригинальные и переводные, а также статьи библиографические и др. в «Библиотеке для чтения», «Иллюстрации», «Искре», «Современнике», «Будильнике» и других журналах. В г., вместе с А. В. Дружининым, К. Д. Кавелиным и В. П. Безобразовым, В. предпринял издание еженедельного журнала «Век», продолжавшееся, однако, всего один год и переданное затем другой редакции. Затем Вейнберг снова стал печатать в петербургских журналах свои оригинальные стихотворения и иностранные переводы из Гейне , Гервега, Фаллерслебена, Шамиссо , Ленау , Гуцкова и других поэтов, и, в дополнение к переведенным прежде пьесам Шекспира : «Отелло» и «Генрих VIII», перевел: «Тимон Афинский», «Венецианский купец», «Как вам будет угодно», «Конец - всему делу венец», «Виндзорские проказницы», «Комедия ошибок» и «Бесплодные усилия любви»; кроме того - трагедию Гуцкова «Уриэль Акоста», Лессинга «Натан Мудрый», поэмы Гейне «Бимини», Лонгфелло - «Евангелина», Ленау - «Жижка», комедию Шеридана «Школа злословия», трагедию Шелли «Ченчи», и много других крупных и мелких произведений европейской поэзии . Эти переводы доставили ему почетное место среди лучших наших переводчиков. Отличаясь звучным и красивым стихом, переводы В. в то же время замечательны и своею близостью к подлинникам. Не ограничиваясь этою переводческою деятельностью, В. печатал в газетах и журналах статьи о разных произведениях русской и иностранной литературы, отдельные монографии (например, этюды о В. Гюго и Фрейлиграте), статьи о театре, о явлениях общественной жизни и т. п.
В конце 60-х и 70-х гг. В. издал в русских переводах (своих и чужих) сочинения Гете (в 6 томах) и Гейне (в 12 томах), а затем - избранные сочинение Берне, в своем переводе (2 тома).
Вейнберг, Петр Исаевич (дополнение к статье)
В г. избран почетным академиком.
В статье воспроизведен материал из Большого энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона .Вейнберг, Петр Исаевич (1830-1908), поэт, переводчик и историк литературы. Главная его заслуга - многочисленные переводы иностранных писателей (Шекспира, Байрона, Шиллера, Гёте, Гюго, Гуцкова, особенно же Гейне), близкие к оригиналу и красивые по стиху.
В статье воспроизведен текст из Малой советской энциклопедии .Вейнберг, Петр Исаевич (Lib.ru)
Поэт, переводчик, историк литературы. Сын нотариуса, детство провёл в Одессе. Учился на юридическом факультете Ришельевского лицея, который оставил в 1850 и поступил на филологический факультет Харьковского университета. Окончив в 1854 университет, переехал в Тамбов , где служил чиновником особых поручений при губернаторе и редактировал неофициальную часть «Тамбовских губернских ведомостей». С 1858 в С.-Петербурге. Сотрудничал в «Современнике», «Отечественных записках», «Русском слове», «С.-Петербургских ведомостях» и др. изданиях, публикуя стихи, переводы, статьи. Известен как переводчик
7. П.И. Вейнберг как переводчик и теоретик перевода
Характеризуя жизнь и деятельность Петра Исаевича Вейнберга (1831–1908), Ю.Д. Левин отмечал: «В истории русской переводческой литературы XIX в. ни один переводчик ни до, ни после Вейнберга не пользовался таким авторитетом, не получал такого общественного признания и почета, каким был окружен он в конце своего творческого пути. Среди своих современников Вейнберг стяжал славу лучшего переводчика, а его переводы долгое время признавались образцовыми» 356 .
Время, однако, внесло существенные коррективы в эту оценку, и во многих историко‑переводческих трудах XX столетия, когда речь заходила о наследии Вейнберга, акцентировалось внимание уже на том, что, хотя «как переводчик он имел несомненные заслуги», однако «ему недоставало художественного чутья, он не видел главных особенностей оригинала, пользовался первыми попавшимися средствами русского языка, любым размером (независимо от формы подлинника), заменяя одни образы другими, многое упрощал и огрублял» 357 .
Биография Вейнберга была в определенной степени типична для профессионального литератора‑разночинца. Сын нотариуса, окончивший историко‑филологический факультет Харьковского университета, совмещавший литературную деятельность со службой и педагогической работой, он не чуждался участия в общественных организациях (Обществе для пособия нуждающимся писателям и ученым, известном как «Литературный фонд», созданном в свое время по инициативе А.В. Дружинина, и Союзе взаимопомощи русских писателей), в которых он даже занимал должность председателя. Избранный в конце жизни почетным академиком, П.И. Вейнберг являлся одним из наиболее плодовитых русских переводчиков. Он переводил произведения свыше шестидесяти зарубежных авторов, но особенно прославился переводами Гейне и Шекспира (причем некоторые выражения последнего – например слова Отелло о Дездемоне: «Она меня за муки полюбила, / А я ее за состраданье к ним» – вошли в состав крылатых слов русского языка именно в интерпретации Вейнберга). Уделял он внимание и теоретическим проблемам, отмечая, в частности, что «было бы очень желательно и благотворно, взять в основание… мнения… авторитетов… подробно разобрать их и на фундаменте этого разбора построить раз и навсегда теорию хорошего перевода и соединенных с этим других вопросов» 358 .
Разумеется, предположение, будто возможно создание «раз и навсегда» некоей абсолютной и неизменной теории перевода, одинаково пригодной для любой исторической эпохи, носило явно утопический характер. Тем не менее соображения П.И. Вейнберга по данному вопросу представляют большой интерес не только потому, что они принадлежат наиболее крупному переводчику‑практику рассматриваемой поры, но и потому, что в них, пожалуй, в наиболее отчетливой форме проявился связанный с отмеченным выше изменением соотношения между переводной и оригинальной литературой процесс, который можно с некоторой условностью назвать становлением «собственно переводческого самосознания».
Как и подавляющее большинство литераторов XIX (да, пожалуй, и XX) столетия, П.И. Вейнберг прежде всего счел необходимым определить свое отношение к той традиции русского переводческого искусства, виднейшим представителем которой был Жуковский. Но если, скажем, для его предшественника Н.М. Дружинина было характерно стремление истолковать переводческие принципы основоположника русского романтизма в соответствии с новыми задачами и потребностями, то П.И. Вейнберг – в чем также можно видеть характерную примету времени – не отрицая огромного значения деятельности последнего, счел необходимым со всей определенностью отмежеваться от его установок.
«Переводы Жуковского, – подчеркивает Вейнберг, – отнюдь нельзя признать переводами в полном значении понятия “перевод”; все они, почти без всяких исключений, в высшей степени талантливые, доказывающие и духовное родство поэта с образцом, переделки, подражания, стихотворения, так называемые “на мотив” – все, что хотите, только не переводы, так как во множестве стихов этих произведений, при внимательном их сличении с подлинником, оказываются очень большие отступления от этого подлинника, устранение переводчиком – умышленное или неумышленное – многих особенностей, частностей, своеобразностей и т. п., вследствие чего говорят, совершенно основательно, что переводы Жуковского – вполне самостоятельные произведения, в которых часто личность и особенности автора скрываются, уничтожаются перед личностью и особенностями переводчика, и т. п. в этом роде. Но вряд ли это похвала Жуковскому собственно как переводчику; вряд ли мы можем ощущать полное удовлетворение в том, например, случае, когда, читая перевод “Шильонского узника”, знаем, что во многих подробностях этого перевода имеем дело не столько с Байроном, сколько с его переводчиком» 359 .
Можно предположить, что именно в контексте такого рода «профессионального самоутверждения» следует рассматривать известное, на первый взгляд, парадоксальное и вызывавшее нередко критику как оправдание «переводческой серости» полемическое высказывание Вейнберга, направленное против часто повторявшегося (а порой раздающегося и в наши дни) утверждения, будто переводчик по своему дарованию должен быть равен автору оригинала, им воссоздаваемого. По мнению Вейнберга, подобный тезис, по сути, означает фактическое отрицание возможности перевода сколько‑нибудь выдающихся мастеров художественного слова, прежде всего – поэзии. «Почему? Потому что больших поэтов, а уж подавно таких между ними, которые, оставляя даже на время свое собственное творчество, занимались бы передачею на свой язык того, что сказано другими, на их язык, очень мало; а во‑вторых, я позволяю себе думать даже совершенно напротив: не только первостепенный поэт, но поэт вообще в истинном смысле этого слова (излишне, кажется, объяснять, что понимаем мы под таким поэтом) не может быть хорошим переводчиком, даже если время от времени – что случается, впрочем, редко – возьмется за это дело. И тут нет ничего удивительного: у истинного поэта столько своего, такой избыток собственного творчества, что чужие стихи, которые он станет переводить, скоро становятся для него только как бы крючками, на которые он вешает собственные образы». А отсюда логически следует, что хорошему переводчику в собственном смысле слова «не только не нужно истинное поэтическое дарование, но достаточно, при умении владеть стихом (если перевод стихотворный), и самое главное – при способности быть полным хозяином своего языка (что тоже встречается не очень часто) иметь поэтическое чутье, даже, пожалуй, только чутье критическое» 360 .
Особое внимание Вейнберг уделяет вопросу о том, на какую аудиторию ориентируется переводчик, приступая к передаче иноязычного произведения. В этой связи он вспоминает слова И.С. Тургенева: «…Всякий перевод назначен преимущественно для не знающих подлинника. Переводчик не должен трудиться для того, чтобы доставить знающим подлинник случай оценить, верно или неверно передал он какой‑то стих, какой‑то оборот: он трудится для “массы”. Как бы ни была предубеждена масса читателей в пользу переводимого творения, но и ее точно так же должно завоевать оно, как завоевало некогда свой собственный народ» 361 . Отмежевываясь от требования «завоевать» читателей перевода (поскольку исходный и переводящий тексты создаются в разное время, функционируют при разных исторических условиях и не совпадают в языковом отношении), Вейнберг вполне соглашается с великим русским романистом в том, что перевод делается в первую очередь для не знающих оригинала. «…Отсюда, – заключает он, – приходим к выводу, что обязанность хорошего переводчика – стараться произвести на этих читателей такое же впечатление (впечатление, а не «завоевание», о котором говорит Тургенев), какое производит и подлинник, дать об этом последнем полное или, в тех случаях, когда это, по условиям языка, оказывается невозможным, приблизительно полное понятие относительно мысли, тона, всех частных подробностей, каковы выражения, эпитеты и т. п. Сохранение этих последних в их полной по возможности неприкосновенности мы считаем весьма важным, т. к. в них, т. е. в распоряжении поэта своим языком, заключается главным образом своеобразность его: у большого поэта (а здесь мы имеем в виду только больших, ибо относительно только их считаем необходимым исполнение вышеупомянутых требований) нет ничего лишнего, ничего, так сказать, не рассчитанного, не находящегося в органической связи или с его собственною личностью, или с условиями времени, когда он творил данное произведение. Поэтому его надо давать в переводе читателю не только со всеми его достоинствами, но и со всеми недостатками (которые у таких поэтов являются недостатками большею частью с точки зрения позднейшего), другими словами, переводчик должен стараться, если он переводит произведение целиком, не только вызывать в своем читателе эстетически‑приятное впечатление, но давать ему и то, что может, по той или другой причине, подействовать на него неприятно. При несоблюдении этого условия можно зайти очень далеко и действовать, руководясь не какими‑нибудь определенными теоретическими правилами, а личными взглядами и вкусами переводчика. Если же хотите производить на вашего читателя только впечатление эстетическое, знакомить только с художественными красотами автора, переводите отрывки, исключительно те места, которые, с точки зрения современного читателя, не заключают в себе ничего шероховатого, неприятного, неуместного» 362 .
Вместе с тем, как отмечалось в специальной литературе, полноту передачи иноязычного оригинала Вейнберг понимал только с содержательной стороны, считая возможным ради нее порой жертвовать строгим соблюдением формы, на чем, как мы видели выше, настаивал (хотя и не всегда последовательно осуществлял собственное требование) уже М.Л. Михайлов, с которым его порой сопоставляли 363 . Нельзя также не учитывать, что деятельность Вейнберга отвечала не только реальному состоянию профессионального перевода в России к последней трети XIX в., но и – «при всех своих недостатках, а может быть, и благодаря им», по остроумному замечанию Ю.Д. Левина – была доступна самым широким читательским кругам, приобщившимся благодаря Вейнбергу ко многим выдающимся произведениям зарубежной литературы.
Вейнберг Пётр Исаевич , поэт и переводчик, родился 16(28).VI.1831 г. в Николаеве.
Учился в одесской гимназии, затем до 1850 на юридическом факультете в Ришельсвском лицее.
В 1854 после окончания историко-филологического факультета Харьковского университета Петр Исаевич переехал в Тамбов, где служил чиновником особых поручений и был редактором неофициальной части «Тамбовских губернских ведомостей».
С 1851 начал печататься.
В 1854 в Одессе вышел его сборник «Стихотворения».
В 1858 переезжает в Петербург. Он печатается в «Библиотеке для чтения», «Иллюстрации», «Современнике», «Будильнике» и других журналах.
С 1859 - 1866 был активным сотрудником «Искры», выступал под псевдонимом «Гейне из Тамбова» с оригинальными стихами, переводами, обличительными фельетонами.
В 1873 возвратился в Петербург и поступил на службу по ведомству Императрицы Марии. В течение многих лет Петр Исаевич преподавал русскую и иностранную литературу на женских педагогических курсах, некоторое время работал инспектором Коломенской женской гимназии и выпустил ряд сборников, учебных пособий:
«Русские писатели в классе»,
«Русская история в поэзии»,
«Европейские классики» и другие.
С 1883 - 1885 Петр Исаевич издавал и редактировал ежемесячный журнал «Изящная литература», посвященный передовым иностранным писателям.
В последние годы жизни он был известен как литературно-общественный деятель.
С 1887-1894 приват-доцент Петербургского университета по кафедре всеобщей литературы.
С 1897-1901 председатель Союза взаимопомощи русских писателей, в конце жизни председатель Литературного фонда.
В 1901 вышел сборник всех оригинальных стихотворений Вейнберга П.И.
В 1905 избирают почетным академиком по отделению словесности.
Переводы и статьи, собранные в книге «Страницы из истории западной литературы» (1907), Петра Исаевича знакомили русское общество с классикой европейской литературы. Большой популярностью пользовались у современников Вейнберга П.И. его остроумные сатирические и юмористические стихотворения. Многие из них не потеряли своего интереса и значения и в наши дни.
ГЕЙНЕ ИЗ ТАМБОВА
Лазарь Медовар
Такой псевдоним выбрал себе еще в юности будущий прославленный переводчик, историк литературы, почетный член Российской академии наук Петр Исаевич Вейнберг. А случилось это так.
Двадцатипятилетний, мало кому известный тамбовский чиновник Петр Вейнберг послал несколько своих стихотворений в петербургский журнал «Русский вестник». Послал без подписи, полагая, видимо, что его имя и фамилия будут не слишком способствовать публикации. Но произошел казус: подборка оказалась настолько в стиле знаменитого немецкого поэта, что редакция приняла ее за перевод и опубликовала под заголовком «Из Гейне». В результате молодой автор принял псевдоним «Гейне из Тамбова».
Петр Исаевич Вейнберг.
Слава одного из лучших переводчиков и историков литературы сохранилась за Петром Исаевичем до наших дней.
В 1985 году Институт русской литературы АН СССР («Пушкинский дом») издал книгу Ю.Д. Левина «Русские переводчики XIX века и развитие художественного перевода». Глава «П. И. Вейнберг» начинается словами: «В истории русской переводной литературы XIX века ни один переводчик ни до, ни после Вейнберга не пользовался таким авторитетом, не получал такого общественного признания и почета, каким был окружен он в конце своего творческого пути. Среди своих современников Вейнберг стяжал славу лучшего переводчика, а его переводы долгое время признавались образцовыми».
Просветительская деятельность Вейнберга, однако, была разнообразнее и шире одной только переводческой.
Проследить во всех подробностях его жизнь и творчество сложно. Полная его биография нигде не опубликована, хотя ему посвящены статьи во многих энциклопедиях России и Израиля, и попытки описать его жизненный путь предпринимались неоднократно, в том числе и им самим.
Свои многочисленные произведения он публиковал в журналах, газетах, книгах; большинство из них стало в наше время букинистической редкостью. Собрания же своих сочинений Вейнберг так и не издал. Не издано оно и по настоящее время, несмотря на высокий уровень многих его произведений и неослабевающий читательский интерес к ним.
Петр Исаевич Вейнберг родился 16 июня 1831 года в Николаеве. Ребенку не было еще и полугода, когда семья переехала в Одессу. Отец служил нотариусом, отличаясь при этом к тому же математическими способностями. Сын его не только не унаследовал их, но, по собственным его словам, «с малых лет питал неодолимое отвращение к математике». Зато весьма рано увлекся литературой и даже попробовал написать драму; содержание ее он с годами забыл, но помнил, что она заканчивалась ремаркой: «Гром и молния. Разбойники стоят по углам степи. Оркестр играет гимн».
О своей матери он ничего не упоминает, как и о брате Павле, родившемся в Одессе в 1846 году и тоже ставшем писателем. «Полный сборник юмористических сцен из еврейского и армянского быта» Павла Вейнберга переиздавался неоднократно. Умер Павел Исаевич в Петербурге в 1904 году, на четыре года раньше старшего брата.
Пятилетним мальчиком Петра отдали в пансион, о котором он вспоминал с благодарностью. Учеба там оказала заметное влияние и на общее его развитие, и на литературное. Дальнейшее же образование мальчика проходило, к сожалению, в условиях, отнюдь не благотворных.
И в гимназии при Ришельевском лицее, в которую он перешел из пансиона, и на юридическом факультете самого лицея, куда Петр затем поступил, «царил рутинный формализм», отравлявший годы учебы и препятствовавший «неодолимому влечению к изучению литературы». За полгода до окончания курса юноша покинул лицей и переехал в Харьков. Здесь в 1850 году он стал студентом историко-филологического факультета Харьковского университета.
Обстановка в университете тоже оставляла желать лучшего: «преподавание находилось на весьма низкой ступени, и это положение дела ухудшалось еще продажностью многих профессоров». Некоторые из них ухитрялись вести предметы, о которых имели весьма смутное представление.
«Все то, что я узнавал в области любимых мною наук, – вспоминал позже будущий академик, – приобреталось мною вне университетской аудитории, без руководства и указаний специалистов». В этой тягостной жизни случались, однако, и светлые моменты. К примеру, на факультете регулярно проходили литературные собрания, на которых студенты читали свои работы. С переводами из зарубежных писателей здесь выступал и Вейнберг.
В 1851 году он послал в петербургский журнал «Пантеон и репертуар русской сцены» сделанный им перевод драмы Жорж Санд «Клоди». Клоди, главная героиня, была сиротой, но дед воспитал ее в благородном убеждении, что «труд вовсе не наказание для человека, что он есть награда небес и приносит человеку славу».
В 1854 году Харьковский университет был окончен. В том же году в Одессе в свет вышел сборник «Стихотворения Петра Вейнберга». Сборник состоял главным образом из переводов Горация, Шенье, Гюго, Байрона, но также и из оригинальных строф самого поэта.
Из Харькова Вайнберг уехал в Тамбов. Произошло это, как говорил он впоследствии, «по совершенно частным причинам». В Тамбове молодой человек служил чиновником особых поручений при губернаторе, одновременно редактируя неофициальную часть «Тамбовских губернских ведомостей». Тогда-то он и влюбился в губернаторскую дочку и даже посватался к ней. Но получил отказ. Это послужило поводом для написания стихов, на которые композитор А. Даргомыжский положил музыку. Романс «Он был титулярный советник» получил широкую известность; исполняется он и по сию пору.
Свое отношение к чиновничеству поэт выразил в ироническом стихотворении «Дежурный» (это подражание лермонтовскому «Выхожу один я на дорогу»):
Выхожу один я в коридоры,
Подо мной паркетный пол блестит,
Сторож спит, потупив в землю взоры,
И курьер в просонках говорит.
Вкруг меня все прибрано примерно;
Чисто все, спокойно все кругом...
Что же мне так скучно и так скверно,
Будто в грязь вступил я сапогом?
Я не жду от жизни ни полушки,
И не жаль мне прожитых ничуть;
Я ищу дивана и подушки,
Я б хотел разлечься и заснуть.
Но не так, как глупо спят в могиле!
Я б хотел заснуть, чтоб видеть сон,
Будто я уже чиновник в силе,
Будто я начальством награжден.
Так заснуть, чтоб слух всегда лелея,
С лаской мне начальник в уши пел,
На плечах чтоб, вечно зеленея,
Воротник чиновничий висел.
О годах, прожитых в Тамбове, поэт вспоминал с неприкрытым отвращением: «…время глупого, праздного и бесцельного существования, которое совсем засосало бы меня, если бы я из него не вырвался». Скрашивали существование стихи; некоторые из них, как говорилось выше, были посланы в столичный журнал.
«Вырваться» удалось лишь через три года, когда поэт смог, наконец, переехать в Петербург. На дворе стоял уже 1858 год. В столице бывший провинциальный чиновник смог, наконец, целиком посвятить себя вожделенной литературной деятельности.
Он познакомился и сблизился с редактором журнала «Библиотека для чтения» А. Дружининым, стал его помощником, стал в конечном счете одним из главных сотрудников редакции. Дружинин ввел его в литературный кружок, собиравшийся у него дома по четвергам; Петр Вайнберг узнал там лучших представителей российского писательского мира – узнал Тургенева, Гончарова, Писемского, Некрасова, Григоровича, Боткина... Знакомства в дальнейшем переросли в сотрудничество и даже в дружеские отношения.
Понимая материальные трудности, испытываемые его постоянными авторами, А.Дружинин не препятствовал их публикациям в других изданиях, пусть даже не слишком близких ему по направлению. Вскоре почти во всех ведущих журналах столицы стали появляться фельетоны «Гейне из Тамбова». Жизнь вполне обеспечивала их сюжетами.
И стал бросаться я в журналы,
И в жизнь шаги я направлял:
И тут и там – везде скандалы,
И тут и там – материал...
Здесь господин Иван Аксаков
Громит евреев и поляков,
Там – ловко, что ни говори,
Ведет делишки «Наше время»,
Тут молодое наше племя
Над дамой тешится в Твери...
В год приезда Вейнберга в Петербург в «Колоколе», лондонском журнале Герцена, было опубликовано стихотворение «Иакову Ростовцеву в день его юбилея». Спустя два года там же появилось и другое, по всей видимости, принадлежащее перу того же автора. Оно называлось «Гибкий человек». Первое стихотворение обличало предательство члена тайного общества декабристов Ростовцева, раскрывшего Николаю I существование заговора и план восстания. Второе было язвительной сатирой на директора департамента Министерства юстиции Михаила Топильского, «верного оруженосца» графа Панина, – всесильного сановника эпохи Николая I.
Материалы в «Колокол» присылались нелегально, и фамилии корреспондентов не разглашались. Оба стихотворения долгое время приписывались Вейнбергу. И только в 1959 году в результате розысков Е. Бушканец было установлено, что Петр Исаевич – автор лишь второго стихотворения (автор первого до сих пор не известен; существует предположение, что это Добролюбов).
В «Гибком человеке» некий Михайло Иванович рассказывает, как благодаря холопской преданности своему патрону достиг высокого чина, богатства и орденов:
По его одному мановению,
Правых я подвергал осуждению
И виновных оправдывал я.
Чуть кого награждал он любовью,
Я того принимался любить;
Никому и ни в чем прекословию
Не давал из себя выходить.
Оттого я вознесся значительно,
Оттого сила есть у меня.
Говорят, шею гнуть унизительно!
Это все пустяки, болтовня!
В 1859 году начал выходить сатирический журнал «Искра». Вейнберг оказался в числе первых его сотрудников, и, наряду с фельетонами, подписанными «Гейне из Тамбова», на страницах нового издания появился цикл стихов «Выдержки из памятной книжки старшего чиновника особых поручений “Искры”». Журнал достигал самых отдаленных краев страны, будоражил застоявшуюся жизнь в глухих российских уголках, рисуя чудовищные картины чиновничьего произвола в городах, издевательства над крепостными в деревнях.
«В настоящее время нельзя себе и представить, – вспоминал через много лет Петр Исаевич, – как жадно набрасывалась публика на каждый номер “Искры”, какой авторитет завоевала она себе на самых первых порах, как боялись ее все, имевшие основания предполагать, что они могут попасть под карандаш ее карикатуристов, или под перо её поэтов и прозаиков, с какою юношеской горячностью, наконец, относились к своему делу и мы сами».
«Юношеская горячность» и собственный литературный успех подвигли Вейнберга на создание литературного журнала под названием «Век». Несмотря на популярность его у читателей в самом начале, журнал просуществовал всего лишь год. Причиной тому стал фельетон «Русские диковинки». В нем высмеивалась некая Е. Толмачева, прочитавшая на литературно-музыкальном вечере пушкинские «Египетские ночи», где, как известно, есть монолог Клеопатры.
У Пушкина этот монолог читает мужчина – импровизатор Чарский. Здесь же его прочла женщина, и именно это возмутило Вейнберга. Свое возмущение он выразил в словах, весьма оскорбительных для Толмачевой. Однако пресса, в том числе и «Искра», не поддержала Вейнберга, назвав публикацию фельетона «Безобразным поступком “Века”».
Вейнберг принес извинения и пытался оправдаться: «Я продолжаю держаться твердого убеждения, что такое стихотворение, как «Египетские ночи», при всем его поэтическом достоинстве, не может быть читано женщиной на публичном вечере, и что настоящее освобождение женщины не состоит в сбрасывании с себя всех условий, налагаемых на нее и обществом, и ее врожденною натурой».
Тренировка перед свиданием с начальством (из журнала «Искра», 1865 г., № 8).
Извинения, однако, не помогли: читатели отвернулись от «Века», число подписчиков резко сократилось, партнеры покинули журнал, и выпуск его пришлось прекратить.
Между тем сгущались тучи и над «Искрой». Цензурные преследования, не прекращавшиеся с выхода самых первых номеров журнала, усилились, треть материалов не пропускалась в печать, по настоянию министра внутренних дел был отстранен от должности создатель журнала и его редактор поэт-переводчик В. Курочкин. Словом, обстановка сделалась невыносимой, и в начале 1866 года Вейнберг, покинув «Искру», перешел в другой сатирический журнал – в «Будильник».
В 1868 году он переехал в Варшаву, где занял должность профессора кафедры русской литературы в Варшавской главной школе.
Вскоре школа была преобразована в Варшавский университет; посему для сохранения профессорской должности необходимо было написать и представить руководству кафедры докторскую диссертацию. Темой диссертации Вейнберг избрал «Исторические песни об Иване Грозном».
Это было исследование народных преданий о реальных исторических событиях эпохи длительного и страшного царствования Ивана IV (в том числе преданий, живописующих деспотизм и изуверства правителя). К «народным» автор относил только творения безымянных авторов, передававшихся из века в век, из поколения в поколение. Таких «песен» об Иване Грозном удалось собрать около сотни.
С представлением диссертации автор опоздал всего лишь на неделю. «…Неблаговолившее ко мне по некоторым причинам “начальство”, – пишет он по сему поводу, – придралось к этому случаю, и я даже не был допущен к защите». Лишившись профессорской должности, Вейнберг в 1874 году покинул Варшаву и вернулся в Петербург. Диссертация была издана отдельной книгой и в польской, и в российской столицах.
С удвоенной энергией продолжил он по возвращении свою литературную и педагогическую деятельность. Диапазон ее оказался необычайно широк: публикация собственных сочинений, редактирование чужих переводов других авторов, преподавание в учебных заведениях, публичные лекции, статьи и очерки в журналах, издательская деятельность. Его друг, известный писатель А. Плещеев, утверждал, что Вейнберг «готов был переводить все что угодно и хоть по акту в день мог строчить стихами».
Стремление познакомить российского читателя с лучшими произведениями западной литературы сопровождало Вейнберга всю жизнь.
Более 60 писателей Европы и Америки переведены им на русский. Среди этих писателей Данте, Шекспир, Байрон, Гюго, Гейне, Гете, Шиллер, Лонгфелло, Ибсен... Его переводы отличались замечательной близостью к подлинникам, выразительностью и ясностью стиля. Последнее неоднократно отмечали критики. Перевод «Отелло», выполненный им, считался просто непревзойденным. Крылатая шекспировская фраза: «Она меня за муки полюбила, /А я ее за состраданье к ним» – это из вейнберговского перевода.
«Всякий раз, когда я натыкался на невразумительные выражения в современных переводах “Отелло”, – пишет К. Чуковский, – то отыскивал эти же фразы у старого переводчика Петра Вейнберга и неизменно убеждался, что в его переводе они гораздо понятнее».
То же самое смело можно сказать и о других шедеврах «старого переводчика». Всего им переведено девять пьес Шекспира.
Под редакцией Вейнберга дважды издавались многотомные собрания сочинений Гейне; последнее, шеститомное, вышло в 1900 году. Более двухсот пятидесяти стихотворений немецкого классика перевел он на русский язык.
Под редакцией Вейнберга вышли также собрания сочинений Гете (в шести томах), Берне (в двух томах), «Избранные стихотворения Гюго в переводе русских писателей», сборники «Европейские классики в русском переводе», «Европейский театр», «Немецкие поэты в биографиях и образах», «Древние классики для русских читателей»…
Но и это не все. Петром Вейнбергом сделаны переводы прославленной трагедии Шиллера «Мария Стюарт» и двенадцати других произведений для четырехтомного собрания сочинений знаменитого писателя. За перевод «Марии Стюарт» ему была присуждена премия имени А.С. Пушкина Императорской академии наук. В представлении отмечалось, что перевод «вполне достоин и великого произведения, и почетной известности опытного и талантливого переводчика».
В течение пятнадцати лет он читал всеобщую и русскую историю литературы на женских педагогических курсах, а с 1887 года стал приват-доцентом Петербургского университета по кафедре всеобщей истории литературы. Одно время он был директором реального училища имени Я.Г. Гуревича.
В 1883 году Яков Гуревич открыл в Петербурге реальное училище, к работе в котором ему удалось привлечь лучших петербургских педагогов. Два внука Гуревича (от дочери Екатерины) стали впоследствии весьма знамениты: это писатель и литературовед И. Андроников и академик АН Грузии физик З. Андроникашвили.
В сорока журналах сотрудничал Петр Исаевич за годы своей литературной деятельности. Но он был там не единственным еврейским автором. Скажем, в журнале «Русское богатство» одновременно с воспоминаниями Вейнберга о студенческой жизни печатались «Еврейские рассказы» Р.Менделевича (один из них, «Тора», посвящен быту местечковой еврейской семьи). Для еврейского журнала «Восход» Вейнберг написал статьи «Еврейский вопрос в иностранной сатирической литературе» и «Бытописатели гетто» (о еврейских писателях), перевел «Историю еврейской литературы» Карпелеса.
О гетто Вейнберг говорил как о явлении диком, средневековом, по сути, однако, относящимся отнюдь не только к прошлому. «К сожалению, – предупреждал он, – это не так. Гетто в тех беллетристических произведениях, где оно служит главной темой, рисуется как явление чисто современное, не только совсем живое, но даже такое, которому и смерти не предвидится в недалеком будущем».
Судьба еврейства вообще нередко возникает на страницах переводов Вейнберга. Ведь это он перевел «Венецианского купца» Шекспира, «Натана Мудрого» Лессинга, «Уриэля Акосту» Гуцкова, «Иуду Маккавея» Лонгфелло, «Бахарахского раввина» и «Иегуду бен-Галеви» Гейне. С молодости и до старости его любимым автором оставался Генрих Гейне.
В I892 году в издававшейся тогда Ф. Павленко серии «Жизнь замечательных людей» вышла книга Вейнберга «Генрих Гейне. Его жизнь и литературная деятельность. Биографический очерк». Вот что пишет, в частности, автор о характерных чертах поэзии Гейне: “Лирическое интермеццо” – сборник песен, полных удивительной гармонии, всевозможных оттенков, обаятельной прелести, песен, в которых чистый лирик явился во всей зрелости, несмотря на столь молодые годы его, и которые, составив громкую славу его, теперь закрепили ее на все будущее время. Имя Гейне, еще за несколько месяцев почти никому неведомое, отныне вписалось неизгладимыми буквами на страницы истории немецкой поэзии, и этот юноша мог услышать, как вдруг вся Германия запела его песни, и как множество поэтов и поэтиков пустились подражать этим совершенно новым, неслыханным дотоле в немецкой литературе звукам».
Сатирический журнал «Искра» (титульный лист).
Вошедшая в «Книгу песен» знаменитая баллада «Лорелея» стала «первой народной песней немецкой нации». Перевод ее, выполненный Вейнбергом, считается одним из лучших.
Вейнберг подчеркивает, что к еврейской теме Гейне обращается не только в стихах, но и в трагедиях. О трагедии «Альманзор», действие в которой происходит в Испании ХV века, он пишет, что в ней звучит «великая еврейская скорбь». И продолжает: «Тут под видом мусульман мы встречаем и сатиру на евреев, особенно на тех, которые, как это видел Гейне в Берлине, из-за личных выгод переходили в христианство, и сочувствие к еврейскому племени, как угнетенному, а следовательно, и ненависть к притеснителям, изображенным здесь, конечно, ради цензуры, в лицах Фердинанда и Изабеллы...» Впрочем, один из враждебных Гейне критиков, «разглядев» в маврах евреев, увидел в испанцах прусских юнкеров.
Особенно ярко «Еврейские мотивы в творчестве Гейне» представлены Вейнбергом в сборнике под этим названием. Он включил в него повесть «Бахарахский раввин» в своем переводе и поэму «Иегуда бен-Галеви», посвященную великому еврейскому поэту.
Подробно и с какой-то родственной теплотой описаны в повести «Бахарахский раввин» еврейские обычаи и традиции, соблюдавшиеся евреями в древнем городе Бахарахе на Рейне. Соблюдавшиеся, несмотря на погромы и преследования в эпоху крестовых походов.
О художественном уровне перевода поэмы «Иегуда бен-Галеви» дает представление отрывок о пилигриме, побывавшем в Иерусалиме и увидевшем разрушенный храм:
Это был какой-то чудный
Пилигрим; в глазах носил он
Скорби целые столетья
И вздыхал: «Иерусалим!»
На Сионе благородном,
Там, где крепость золотая
Так роскошно говорила
О величии царя,
Там лежит развалин груда,
Вся поросшая травою,
И глядит она так грустно,
Так уныло, точно плачет.
И действительно рыдают
Раз в году, в девятый день
Аба месяца, те камни;
И, рыдая, сам я видел,
Как из камней тех сочились
Слезы каплями густыми,
И я слышал, как стонали
Храма сбитые колонны.
В книге Вейнберг рассказывает об участии Гейне в объединении «Молодая Германия», о его борьбе за права человека, о вынужденном принятии им лютеранства и последующем раскаянии в совершенном поступке, о нищете и болезни, о травле поэта.
«Благородным человеком и гражданином, – пишет он в заключение, – в существенном значении этих слов остался он непоколебимо до конца своей жизни».
После смерти Гейне в Германии разгорелся позорный спор – ставить или не ставить ему памятник. «Посмертные злоключения Гейне» назвал свою статью об этом Петр Исаевич Вейнберг. Он привел «доводы патриотов своего отечества», утверждавших вместе с антисемитами, что «Гейне смотрел на многие вещи исключительно с еврейской точки зрения». Им вторила «Майнцская газета»: «Его ненависть к христианству, которую еврейский писатель повсюду доказывает богохульными проявлениями, – поистине сатанинская».
Конечно, звучали и другие голоса, были люди, понимавшие, вместе с Вейнбергом, что «такие великие поэты, как Гейне, – дар неба, за который нация никогда не может быть достаточно признательной». Однако победили первые: памятник поэту в Германии в XIX веке установлен не был.
Но на острове Корфу, в Греции, мраморное изображение Гейне все же появилось. Оно было высечено высоко вверху, на утесе, вокруг которого простирался «таинственный лес вечнозеленых кипарисов». Вейнберг описывает памятник: «Художник представил автора “Лазаря” лежащим в его ужасной “матрацной могиле”: голова склонилась к груди, из закрытых болезнью глаз вытекла одна слеза, и на листе бумаги, вложенном в руку, – стихотворение: “Чего хочет одинокая слеза?..”» Памятник был выполнен по заказу поклонницы поэта австрийской императрицы Елизаветы.
В 1894 году по просьбе С. Венгерова, историка литературы и издателя, Петр Вейнберг написал для его архива «Автобиографию». Довольно скупую, не содержавшую самых интересных фактов, связанных с его жизнью и разнообразной деятельностью. Венгеров не стал ее печатать. Она была опубликована после смерти Вейнберга в журнале «Минувшие годы» (№ 8, 1908) и завершалась 1894 годом. Последний этап жизни автора в ней, естественно, отсутствовал.
Желая как-то восполнить этот пробел, редакция журнала сообщала читателям, что «пятнадцать лет жизни Вейнберга, предшествовавшие его кончине, были посвящены исключительно литературе и энергичной деятельности в Литературном фонде». Редакция привела также перечень важнейших, по ее мнению, литературных трудов писателя, включавший и упомянутые выше. Перечень этот содержал более 500 наименований.
Свыше 80 стихотворений Вейнберга переложены на музыку. Среди композиторов (кроме упоминавшегося уже А. Даргомыжского) – Ф. Направник, М. Ипполитов-Иванов, А. Гречанинов, Ц. Кюи...
В 1905 году Вейнберг был избран почетным академиком Российской академии наук.
Последние годы жизни он действительно посвятил работе в Литературном фонде в качестве его председателя. Организовывал в пользу фонда концерты, спектакли, чтения, добился отчислений от изданий. Благодаря ему значительно увеличились денежный фонд организации и помощь семьям нуждающихся литераторов.
Умер Петр Исаевич 3 июля 1908 года на 78-м году жизни. Некрологи были единодушны: «Главная и неоценимая заслуга покойного перед отечественной литературой заключалась в присвоении ей произведений мировых писателей. Все переводы таких светил поэзии, как Гейне, Гете, Лессинг, Шекспир, Шиллер, Шелли, Гюго и многие другие, выходившие из-под пера Петра Исаевича, отмечены печатью несомненного поэтического таланта, способного, несмотря на все разнообразие переводимых произведений, передавать дух каждого из поэтов».
Ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.
Родился в Николаеве в семье нотариуса, вскоре переехавшей в Одессу. Воспитывался с 1835 в пансионе В. А. Золотова, затем в гимназии при Ришельевском лицее (с 1841), позже на юридическом факультете Ришельевского лицея; оставив обучение в лицее в 1850, поступил на историко-филологический факультет Харьковского университета, где и окончил курс. Будучи евреем, в юности принял христианство.
Дебютировал в печати ещё студентом, опубликовав перевод драмы Жорж Санд «Клоди» («Пантеон», 1851, № 11) и перевод стихотворения Виктора Гюго «Молитва обо всех» («Харьковские губернские ведомости», 1852, 9 августа). По окончании университета переехал в Тамбов, служил чиновником особых поручений при губернаторе, редактировал неофициальную часть «Тамбовских губернских новостей» (позднее пользовался юмористическим псевдонимом Гейне из Тамбова). В 1858 переселился в Санкт-Петербург. Сблизился с литературными кругами, в 1858-1859 вёл раздел «Литературная летопись» в «Библиотеке для чтения», как помощник А. В. Дружинина участвовал в редактировании журнала, сотрудничал в других изданиях. В 1860 вместе с А. В. Дружининым, К. Д. Кавелиным и В. П. Безобразовым начал издавать еженедельный журнал «Век» и, одновременно, сотрудничал с изданием «Русская сцена». Его бестактный фельетон о Е. Э. Толмачевой, которая прочитала на литературном вечере в Перми «Египетские ночи» , тем самым как будто нарушив все правила приличия и благопристойности, вызвал негодование демократической и либеральной печати. После скандала, связанног с фельетоном «Русские диковинки» в журнале «Век», был вынужден оставить журнал (1862) и поступил на службу в Главное интендантское управление. В 1866-1867 заведовал литературным отделом журнала «Будильник».
В 1868 году Вейнберг переехал в Варшаву, где получил место профессора русской литературы в Главной школе, в 1869 переименованной в Варшавский университет. В Варшаве с 1870 редактировал официозную газету «Варшавский дневник», издал «Русские народные песни об Иване Васильевиче Грозном» (1872). Уволенный с поста редактора в 1874, вернулся в Санкт-Петербург. До 1890 состоял на службе при собственной Его Императорского Величества канцелярии по учреждениям императрицы Марии. Вёл постоянные разделы «Новости иностранной литературы» и «За границей» в «Санкт-Петербургских ведомостях», сотрудничал в «Отечественных записках» и других изданиях.
Был членом Театрально-литературного комитета, в 1893 редактировал «Театральную газету». Одновременно в течение многих лет он преподавал русскую и иностранную литературу на Высших женских педагогических курсах и драматических курсах Театрального училища, пять лет был инспектором Коломенской женский гимназии, позднее директором гимназии и реального училища имени Я. Г. Гуревича. Издал ряд сборников, имеющих значение учебных пособий («Европейский театр», «Русские писатели в классе», «Русская история в поэзии», «Европейские классики» и др.). В 1883-1885 редактировал и издавал ежемесячный журнал «Изящная литература», посвящённый переводам лучших произведений иностранных писателей, старых и новых. В 1887-1894 состоял приват-доцентом Санкт-Петербургского университета по кафедре всеобщей истории литературы, читал публичные лекции на литературные темы в Санкт-Петербурге и окрестностях.
В 1897-1901 председатель Союза взаимопомощи русских писателей. В конце жизни председатель Литературного фонда. В 1905 избран почётным академиком.
После публикации первых переводов в 1854 издал в Одессе книжку своих оригинальных и переводных стихотворений. Помещал свои стихотворения, оригинальные и переводные, а также статьи библиографические и другие в «Библиотеке для чтения», «Иллюстрации», «Искре», «Современнике», «Будильнике» и других журналах.
В 1860 г., вместе с А. В. Дружининым, К. Д. Кавелиным и В. П. Безобразовым, предпринял издание еженедельного журнала «Век», продолжавшееся, однако, всего один год и переданное затем другой редакции. Затем Вейнберг снова стал печатать в петербургских журналах свои оригинальные стихотворения и иностранные переводы из Г. Гейне, Г. Гервега, Фаллерслебена, Шамиссо, Ленау, К. Гуцкова и других поэтов, и, в дополнение к переведённым прежде пьесам Шекспира, «Отелло» и «Генрих VIII», перевёл «Тимон Афинский», «Венецианский купец», «Как вам будет угодно», «Конец - всему делу венец», «Виндзорские проказницы», «Комедия ошибок» и «Бесплодные усилия любви»; кроме того - трагедию Гуцкова «Уриэль Акоста», Лессинга «Натан Мудрый», поэмы Гейне «Бимини», Лонгфелло - «Евангелина», Ленау - «Жижка», комедию Шеридана «Школа злословия», трагедию Шелли «Ченчи», и много других крупных и мелких произведений европейской поэзии (Данте, К. Ф. Д. Шубарт, Л. Уланд, Ф. Шпильгаген, Г. Зудерман, Р. Бёрнс, Э. Б. Браунинг, А. Мюссе, В. Сарду, О. Барбье, Г. Лонгфелло, Брет Гарт, Андерсен, Г. Ибсен, А. Мицкевич; всего свыше шестидесяти авторов. Эти переводы доставили ему почётное место среди лучших русских переводчиков. Отличаясь звучным и красивым стихом, переводы Вейнберга в то же время замечательны и своей близостью к подлинникам.
Не ограничиваясь этой переводческой деятельностью, печатал в газетах и журналах статьи о разных произведениях русской и иностранной литературы, отдельные монографии (например, этюды о В. Гюго и Фрейлиграте), статьи о театре, о явлениях общественной жизни и т. п.
Многие стихотворения и переводы Вейнберга были положены на музыку Ц. А. Кюи, А. Т. Гречаниновым, М. М. Ипполитовым-Ивановым и другими композиторами. Стихотворение (1859; первая публикация в цикле «Отпрыски сердца» за подписью Гейне из Тамбова, «Искра», 1859, № 2) стало широко известным благодаря романсу А. С. Даргомыжского.
В конце 1860-х и 1870-х гг. издал в русских переводах (своих и чужих) сочинения Гёте (в 6 томах) и Гейне (в 12 томах), а затем - избранные сочинение Берне, в своем переводе (2 тома).
