Рачья арзуманян. "странник" - рачья арзуманян

Ситуацию в Ереване вплотную подвели к кромке. Остается напряженно наблюдать, соучаствовать, сопереживать, но реально влияют на процессы ереванцы и власть. Поэтому пара пунктов общего характера.

1. Надо назвать по именам армянских гапонов, которые почти что взятую под контроль ситуацию взорвали, поведя народ в уже расставленные силки силовых акций. Они во все времена заканчивали плохо, но было бы неплохо на будущее, чтобы прозвучали имена.

2. Писал уже не раз, происходящее в Ереване это продолжение апрельской войны. И если мы смогли удержать ситуацию на передовой благодаря во многом молодым парням, вооруженных порой только саперными лопатами против спецназа, то теперь надо удерживать ситуацию в Ереване, столице Армянства. Причем в обоих случаях справиться с угрозой можно только в рамках общеармянских усилий. Как и апрельскую войну, кризис в Ереване можно преодолеть только усилиями всего Армянства. Возможности частных решений в рамках РА упущены.

3. Удержание ситуации в Ереване является более простой задачей с точки зрения рисков физической безопасности, и люди, вышедшие на улицы Еревана, рискуют несравненно меньше, чем те, кто встречал азеров на позициях. Если воины справились, то Ереван тоже обязан справиться, тем более что выхода по большому счету нет. Первым шагом на данном пути, на мой взгляд, должно стать исключение насильственных сценариев, в рамках которых у общественности никаких шансов противостоять силовикам и вооруженным бандам олигархов.

4. Армянским политикам, вне зависимости от цвета, ориентации, идеологических предпочтений и пр. необходимо объединиться и восстановить публичный политический формат (мирные общенациональные митинги). Необходимо увести энергию народа от провокационных силовых сценариев, не дать свалить власть силой и сохранить армянскую государственность. Под угрозой оказалась армянская государственность, а не только власть и собственность актуальной властной элиты. Перефразируя известное высказывание — надо сделать все, чтобы сегодня на улицах Еревана целясь в, известно кого, не попасть в армянский народ и государственность. Нельзя позволить, чтобы с грязной водой выбросили и ребенка. Это основная цель проектировщиков, уверен.

5. Происходящее сегодня в Ереване не революция и не гражданская война, а попытка переворота, в результате которого на смену одной группе олигархов проектировщиками будут приведены другие. Революция подразумевает изменение форм собственности, государственного правления, идеологии – ничего такого нет и не предвидится. Это и не гражданская война и таковой стать не может.

Значит надо отвечать асимметрично и делать шаги противоположные тем, к которым подталкивают разрушители. Ответить на попытку реализовать силовые сценарии – организацией мирного политического процесса, который позволит поставить перед армянским судом виновных в происходящем, вне зависимости от должностей, веса и капитала и пр.

Рачья Арзуманян

Степанакерт

Новости партнеров (RedTram)

Related articles

• Posted: Сентябрь 7, 2016

  Первым результатом стали жесткие «чистки» в правоохранительных структурах

• Posted: Июль 31, 2016

  По материалам Новости-Армения Вооруженная группа опровергает обвинения в убийстве полицейского накануне Со всей ответственностью заявляю — полицейский погиб не от нашего выстрела», — заявил один из членов вооруженной группы, захватившей полк ППС, Варужан Аветисян изданию 1in.am. «Эта территория находится вне нашего обзора, по всей вероятности, он погиб в результате беспорядочной стрельбы своего же снайпера. Не

• Posted: Июль 30, 2016

  Посол США в Армении Ричард Миллз посетил в субботу в медцентре «Святой Григор Лусаворич» журналистов, пострадавших в беспорядках в Ереване, пригрозив санкциями людям, виновным в насилии. Как сообщает пресс-служба посольства, Миллз побеседовал с репортерами А1+ и телеканала «Лайф», посетил офис армянской службы Радио Свобода, несколько журналистов которой также накануне получили повреждения. «Для свободы слова необходима

• Posted: Июль 30, 2016

  По материалам Новости-Армения Группа вооруженных лиц, сторонников арестованного лидера радикального оппозиционного движения «Новая Армения» Жирайра Сефиляна, с утра 17-го июля захватила здание полка патрульно-постовой службы на окраине Еревана и удерживала заложников. Спустя несколько дней переговоры закончились освобождением всех заложников, но затем ситуация обострилась уже из-за акций протеста. Кроме того, в среду Полиция сообщила, что группа

• Posted: Июль 29, 2016

  Участники шествия в Ереване по пути к району, захваченному вооруженной группировкой полкапатрульно-постовой службы, прорвали оцепление, пытаясь приблизиться к захваченному зданию, передает корреспондент «Интерфакса».

Рачья АРЗУМАНЯН
Директор центра стратегических
исследований «Ашхар»
Степанакерт

Оценивая возможности Арцахского урегулирования на основе разработанных в 90-е годы мадридских принципов, необходимо признать, что они не соответствуют реалиям среды безопасности 21 века. Мадридские принципы отражают военно-политические реалии, которые сложились в регионе непосредственно после победы армянской стороны в Арцахской войне и заключения перемирия по просьбе азербайджанской стороны.

Однако среда безопасности за прошедшие десятилетия претерпела кардинальные изменения, вынуждая стороны, занимающиеся урегулированием, задуматься о разработке новых принципов и философии урегулирования. Рамки статьи позволяют привлечь внимание только к некоторым элементам такого переосмысления.

В первую очередь, следует осознать, что в среде безопасности 21 века происходит изменение смысла и значения понятия «урегулирование». Если в рамках традиционной модели конфликта под урегулированием понималось достижение мира между конфликтующими сторонами, закрепляемого соответствующим международным договором, в новых условиях такое понимание урегулирования оказывается неадекватным . Во многих регионах мира и конфликтах приходится выделять не только состояние войны или мира, но и «ни войны, ни мира». Третье, «гибридное» состояние в характеристике конфликтов и взаимоотношений между акторами формирует отдельную категорию в понятийно-категориальном аппарате, при помощи которого описываются вызовы и угрозы среды безопасности 21 века .

В 90-е годы достигнутое в рамках Арцахского урегулирования перемирие считалось «временным» решением, на смену которого должен прийти мир (или новая война). Такое видение ситуации и ожидания являются, во многом, следствием узости методологического базиса, выстраиваемого на основе классической модели конфликта. Причем устойчивость и долгосрочность достигнутого перемирия и статус-кво, опирающегося в основном на военный баланс противоборствующих сторон, воспринимаются как отклонение от нормы. Отголоски такого устаревшего понимания конфликта можно услышать в ряде заявлений мировых держав по Арцахскому урегулированию.

Однако в сложившейся среде безопасности состояние «ни войны, ни мира» рассматривается как вариант нормы, а «замороженные» конфликты и «серые зоны» — это одна из признанных форм военно-политической реальности, оформленная в отдельную категорию. Следствием пересмотра системы классификации, типологии конфликтов и состояний среды безопасности становятся изменения в смысле и значении термина «урегулирование», что в свою очередь, требует переосмысления целей урегулирования. В новых условиях под урегулированием понимается не только и не столько достижение мира, закрепленного в рамках международного права. Такие цели являются недостижимыми для большинства конфликтов в регионе Большого Ближнего Востока, так как у международного сообщества и центров силы отсутствуют действенные механизмы, которые позволили бы достичь окончательного мира и принудить стороны выполнять взятые на себя обязательства на протяжении длительного времени достичь такого состояни прийти мир или новая война, . В среде безопасности 21 века приходится говорить не в терминах окончательного урегулирования, но приемлемого, когда сохраняется возможность контролировать конфликт, сдерживая его в определенных пределах и не давая перерасти в полномасштабные военные действия. Региональные и геополитические акторы, международные институты в новых условиях вынуждены решать задачу недопущения возникновения черных зон в мировой политической системе. В таких зонах теряется управляемость, отсутствуют дееспособная власть и акторы, которые были бы в состоянии взять на себя ответственность за поддержание порядка и управляемости на контролируемой территории, а также обеспечение базисных нужд населения в сфере безопасности и жизнеобеспечения . Другими словами, международное сообщество оказывается заинтересованным в существовании акторов, которые были бы готовы взять на себя и обеспечить базисные функции государственного управления. При этом вопросы международной легитимности и признания, продолжая играть важную роль, перестают рассматриваться как определяющие. В среде безопасности 21 века целью становится недопущение хаотизации территории, на которой разворачивается конфликт, прихода к власти радикальных религиозных и экстремистских группировок, отрицающих основы существующего международного порядка.

Взгляд на Южный Кавказ и Арцахскую проблему через данные методологические линзы требует переоценки как самой проблемы и уже достигнутого урегулирования, так и возможностей совершенствования сложившейся системы региональной безопасности. Качественно изменившаяся среда безопасности требует разработки новой философии и принципов, а также новой стратегии Арцахского урегулирования. Причем все три составляющие стратегической триады нуждаются в пересмотре, когда необходимо формулировать заново цели, определять методы и средства их достижения, а также ресурсы, которые могут быть привлечены к процессу урегулирования.

Опыт последних десятилетий говорит об ограниченности как ресурсов геополитических центров силы, так и привлекаемых методов, и средств. Достаточно вспомнить сирийский кризис или кризис вокруг Украины, в рамках которых мировые державы оказываются не в состоянии выполнять роль гарантов международного права. В 21 веке мировые державы неоднократно теряли контроль над инициированными процессами, делая невозможным реализацию намеченного плана действий. Они оказывались не в состоянии принудить стороны выполнить взятые на себя обязательства в рамках достигнутых договоренностей. Такая ограниченность возможностей геополитических центров является объективной, учитывая рост числа конфликтов на фоне дискуссий о необходимости пересмотра существующего и формирования нового международного порядка . Сегодня ни один из региональных или геополитических центров силы не в состоянии дать исчерпывающие гарантии безопасности сторонам конфликта или принудить их выполнять взятые на себя обязательства.

Разрабатывая новую философию урегулирования, важно осознавать, что не все конфликты могут быть разрешены в рамках существующей среды безопасности. Такое осознание должно расцениваться как позитивное знание. Признание возможности «узлов» в мировой политической системе, которые не могут быть развязаны, отказ от попыток полностью развязать их позволит уменьшить риск создания новых проблем. Локализацию локусов среды безопасности, в которых возможна выходящая из-под контроля эскалация напряженности, следует расценивать как позитивный результат и активность. Система региональной безопасности Южного Кавказа, Кавказ в целом, элементом которой является Арцахское урегулирование, должны быть отнесены к таким узлам.

В условиях турбулентной среды безопасности и узких горизонтов стратегического предвидения, попытки долгосрочного планирования безосновательны . Как следствие, философия мадридских принципов, предполагающая окончательное и полное урегулирование в рамках многоэтапного плана, оказывается неадекватной. В данных условиях имеет смысл задуматься о философии «малых шагов» и соответствующих принципах и стратегии. Целью урегулирования в этом случае становится движение в сторону решения локальных и частных проблем малыми шагами и избегание действий и инициатив, которые могут привести к дестабилизации.

В рамках такого подхода перспективной представляется стратегия, выстроенная на мерах построения доверия на локальном уровне, — микроуровне. В некотором смысле можно говорить и о новой интерпретации понятия «поэтапный подход», используемого в мадридских принципах. Однако в данном случае он применяется не в рамках стратегии, предполагающей всеобъемлющее решение, но локально через реализацию микро-шагов, каждый из которых, как минимум, не ухудшает сложившийся баланс сил. Новые философия и принципы должны отдавать предпочтение активности на микроуровне с привлечением сил и возможностей самих акторов региональной системы безопасности. В этом случае геополитическим центрам силы и гарантам безопасности необходимо решать менее затратную и более простую задачу – сопровождать и осуществлять мониторинг процессов, способствовать реализации шагов и инициатив, не требующих кардинального пересмотра сложившейся региональной системы безопасности. Другим словами, предпочтение отдается не процессам трансформации, но эволюции, разворачивающейся локально и в малом масштабе времени.

Такая интерпретация поэтапного подхода к урегулированию Арцахской проблемы представляется единственно возможной в настоящее время и дает возможность избежать непредумышленной эскалации конфликта. В этом случае проблемы международного признания, прочие элементы окончательного урегулирования, находящиеся в основании сложившейся баланса сил в армяно-азербайджанском противостоянии, отодвигаются в отдаленное будущее, когда изменения в обществах и среде безопасности сделают возможным постановку данных проблем. Данный круг вопросов разрабатывается только в теоретическом плане, не предполагающем имплементацию в обозримом будущем. Основное внимание и ресурсы международного сообщества сосредотачиваются на поддержке непосредственно следующего «малого шага» и отсекании действий и инициатив, нарушающих сложившийся баланс.

Важно понимать, что речь идет не о консервации армяно-азербайджанского конфликта, что чревато ростом внутреннего напряжения и взрывом, но о малых изменениях и балансировании на грани возможного и приемлемого для обществ. Тем самым как отдельные общества, так система региональной безопасности в целом подталкиваются в сторону эволюционного, а не революционного развития. В это смысле можно говорить об экологическом, целостном подходе к развитию системы региональной безопасности Южного Кавказа.

Малые шаги могут быть поддержаны и усилены инициативами на макроуровне. Например, при наличии консенсуса между центрами силы могут быть поставлены и решены задачи воспрещения поступления в регион новых систем вооружения, прекращения или снижения темпов гонки вооружений и пр. В этом случае можно говорить о двух параллельных процессах. Первый развивается на микроуровне, в частности, в рамках мер построения доверия между противоборствующими сторонами, второй — на макроуровне и реализуется центрами силы, с целью создания условий, которые уменьшали бы вероятность эскалации напряженности и возобновления широкомасштабных военных действий.

Безусловно, как само урегулирование в целом, так и оба процесса могут быть успешными при наличии воли и желания избежать новой войны. Последнее является критически важным, так как любая философия и выстроенные на ней принципы и стратегия имеют смысл и конструктивны, если у всех акторов и центров силы имеется намерение и воля идти путем урегулирования, но не конфронтации. Отсутствие воли к миру, ориентация на применение военного инструмента разрешения конфликта обессмысливает любые инициативы, направленные на достижение мира.

При наличии воли к миру приоритет должен быть отдан способности государств региона поддерживать систему региональной безопасности Южного Кавказа без прямого участия центров силы. В условиях ограниченности ресурсов, наличия большого количества конфликтов, инициативы, предполагающие непосредственное и прямое вмешательство внешних акторов, в частности, размещение в регионе миротворческих сил, следует признать нереализуемыми. В настоящее время государства региона в состоянии обеспечивать баланс сил в регионе, являясь провайдерами безопасности. Взятие функций по обеспечению безопасности непосредственно на себя международным сообществом и центрами силы неизбежно превратит страны региона из провайдеров в потребителей безопасности, что во всех смыслах может обойтись дорого. Опыт Афганистана, Ближнего Востока недвусмысленно показывает, насколько затратными и непоследовательными по достигаемым результатам могут быть прямое вмешательство, создание и непосредственное сопровождение системы региональной безопасности геополитическим центром силы. Такая стратегия создает гораздо больше новых проблем, нежели решает существующие.

Также следует достаточно трезво оценивать имеющиеся на сегодняшний день альтернативы и сценарии возможного будущего для региона. Новые инициативы могут или стремятся сохранить существующий баланс и статус-кво, или стать триггером эскалации напряженности. До тех пор, пока в регионе не достигнут приемлемый уровень доверия, позволяющий противоборствующим сторонам задуматься о снижении уровня враждебности, рассуждения о каких-либо других альтернативах следует признать оторванными от реальности. Попытки искусственного ускорения процессов и заключения соглашения, которое не будут готовы принять общества, вместо стабилизации приведут к эскалации напряженности и широкомасштабной войне, которая для армянской стороны будет иметь экзистенциальный характер. Сегодня высшее политическое руководство Азербайджана не скрывает, что целью является не только уничтожение НКР, но также, например, «возвращение Иревана». У армянских государств в такой ситуации нет права на иллюзии и поражение.

Таким образом, рассмотренные выше аргументы призваны показать, что существующая философия урегулирования и мадридские принципы должны быть заменены новыми, разработка которых представляет собой сложную задачу, нуждающуюся в корректной постановке. В частности, можно говорить о подходе, предполагающем не всеобъемлющее и окончательное урегулирование, но «малые шаги» и контекстно-зависимые инициативы. В складывающейся среде безопасности речь может идти не об эффективной, но работающей стратегии, которая, сохраняя имеющийся баланс сил и уровень безопасности, позволяет системе региональной безопасности двигаться к более устойчивому и стабильному состоянию, в том числе и за счет реализации мер построения доверия в регионе.

О традиционных и нелинейных моделях конфликта смотри соответствующий раздел в работе Арзуманян, Рачья В. Кромка хаоса. Парадигма нелинейности и среда безопасности 21 века. Издательский дом «Регнум», Серия Selecta XIX, Москва, 2012. 598 стр.

Gray, Colin S. Perspectives on Strategy. Oxford: Oxford University Press, May 2013; Gray, Colin S . Categorical Confusion? The Strategic Implications of Recognizing Challenges either as Irregular or Traditional . Carlisle, PA: United States Army War College Strategic Studies Institute, February 24, 2012; Арзуманян , Рачья В . Стратегия иррегулярной войны : теория и практика применения . Теоретические и стратегические проблемы концептуализации, религиозные и военно-политические отношения в операционной среде иррегулярных военных действий / под общей ред. А.Б. Михайловского. – М.: АНО ЦСОиП, 2015. – 315 с. (- Новая стратегия, 4).

Арзуманян, Стратегия иррегулярной войны.

Kissinger, Henry. World Order. New York: Penguin, 2014. Краткую рецензию книги см. Арзуманян, Рачья В. “Киссинджер и мировой порядок 21 века,” краткая рецензия на книгу Генри Киссинджера “Мировой порядок,” Центр стратегических оценок и прогнозов , Москва, 22 декабря 2014.

Смотри соответствующий раздел в работе Арзуманян, Кромка хаоса.

Костан Зарян и Армянская Духовная Традиция

I.

Несмотря на незаурядность и масштаб Костана Заряна, вокруг его имени сложилась в чем-то парадоксальная ситуация. Говорить, что Зарян забыт, было бы неправильно - всегда, даже в самые тяжелые годы XX века существовал круг тех, кто осознавал роль и значение его личности. Узость этого круга в прошлом и настоящем характеризует, скорее, не самого Заряна, а состояние Армянского мира, для которого писатель до сих пор во многом остается непонятым.

Есть объективные и субъективные причины сложившейся ситуации. К объективным, безусловно, относится неискоренимая ядовитость окружающей гениев среды. Это не только армянское явление: все, кто открывал новые горизонты, возвращал из небытия и забвения вечные истины, даруя им новую жизнь и новое звучание, имели схожую судьбу. Другим объективным обстоятельством следует признать эпоху, в которой творил Зарян, живя одной жизнью с разорванным на куски двадцатым веком, наполненным страхом, геноцидом, попытками реализации тоталитарных социальных утопий.

К субъективным факторам можно отнести творческую судьбу Заряна и, конечно же, его язык. Дитя своей эпохи и своего круга Зарян был практически оторван от родного языка, и возвращение в Армянский мир, к его духовным истокам, наследию предков, происходило через грабар, богатство и глубина которого несравнимы с ашхарабаром. На грабаре написаны практически все творения армянской письменной культуры, вошедшие в духовную сокровищницу человечества. Опора на духовный опыт тысячелетий, дополненный впоследствии ашхарабаром, придает творчеству Заряна глубину и ни с чем несравнимый аромат, когда возникает ощущение свободного владения автором во многом утраченной сегодня магией армянского языка. Весь сотканный из метафор поэтичный язык Заряна легок, воздушен и оставляет ощущение парения в вышине, хотя наслаждение от чтения требует усилий и напряжения духовных сил, а перевод превращается в работу огромной сложности. Без столь глубокого владения языком, без ощущения его внутреннего ритма и тонких вибраций Зарян не смог бы подступиться к проблемам, над которыми он размышлял всю жизнь. Вероятно, только так и только таким языком можно было подхватить распадавшуюся на его глазах связь времен.

Текстам Заряна свойственны необъяснимая притягательность и тайна недосказанного, скрытого от поверхностного взгляда за тонкими ассоциациями и подтекстами, опирающегося на глубинные пласты армянского самосознания. Всецело принадлежа XX веку, Зарян, тем не менее, смог воссоздать в своей душе практически всю историю армянского духа, окунуться в сокровенные и вневременные пласты армянского бытия, понять его смысл и предназначение.

“Мысль - это родина. Неодолимое желание находить истоки наших родников в наших собственных горах. Это жажда созидать своих Богов...”

Будущий авторский стиль Заряна формировался, повторяя естественный путь развития армянской словесности. Восприимчивость к миру духовного, интуиция поэта гармонично сочетались в нем с универсальностью и энциклопедизмом классического гуманитарного образования и аналитической мощью западного мира. Это позволило ему достичь целостного восприятия эпохи, места и роли в ней армянского народа.

“Не надо ждать чужеземцев, чтобы они объяснили нам нас. Армянское искусство, армянская литература, армянская культура должны вернуться к своим основополагающим ценностям”.

Без каких-либо видимых усилий, он несколькими точными и выверенными штрихами разворачивает образы своей эпохи, создавая при необходимости новые слова и понятия, оформляя языком и стилем нового времени тысячелетний духовный опыт Армянского мира. И не только Армянского - в потаенных складках души поэта ощущаются мощь и глубина всего европейского мира и европейской духовной Традиции, хотя именно через критику Запада и фаустовского (западного) человека Зарян чуть ли не в одиночку выстраивал заново Армянский мир.

За внешней простотой и изяществом текстов Заряна скрываются внутренняя сложность и многообразие, что характерно для творцов, опирающихся на духовную Традицию. Сочетание простоты и внутренней сложности присуще в первую очередь всем священным текстам, призванным поддерживать равновесие и предотвращать катастрофические сценарии развития мира. Такая простота не имеет ничего общего с упрощенчеством и опасными попытками сделать мир духовного более доступным за счет “популярных” интерпретаций.

Отрыв характерных для русского религиозного сознания мессианских идей от духовной основы, их сращивание с идеями Маркса, выдернутыми из контекста западной культуры, породило большевизм - гремучую смесь неимоверной силы, которая привела к реальной угрозе развала и исчезновения русского мира. Упрощенное понимание богатейшего духовного опыта немецкого народа, аккумулированного за века его философами, музыкантами, военными, привело к германскому нацизму.

Западная Европа в целом так и не смогла преодолеть последствия эпохи Просвещения и оказалась погребенной под тяжестью материальной цивилизации. Начала рассыпаться внутренняя структура европейского мира, метафорой которого стала не стройная иерархия микро- и макрокосма и музыка сфер, но ризома, не признающая ценности и смысла, структуры и иерархии, начала и конца, а, значит, наследственности и истории. Европейская культура вошла в сумеречную эпоху бесплотных теней, по определению лишенных способности творить, но обладающих, тем не менее, вполне реальными и материальными силой и властью.

Армянский мир оказался надломленным Геноцидом и навязанным извне советским строем. В очередной раз остановленная, непроявившаяся судьба, несостоявшийся скачок Армянского духа, неизбежно должны были породить идеологию и практическое военно-философское учение по спасению осколков Армянского мира (Нжде, Айк Асатрян и другие). В силу необходимости решать безотлагательные задачи выживания, Нжде оставался воином, политиком и организатором. Ему пришлось заниматься непосредственным формированием идеологической и политической сфер жизни армянства. Удержание и продолжение армянской духовной Традиции требовало совершенно другого внутреннего настроя и отрешенности. Эта работа легла на плечи таких, как Зарян - они не позволили окончательно распасться цепи Традиции и сохранили для нас шанс на возрождение, надежду на рассвет в самые темные и холодные годы выцветшей луны и еще не взошедшего солнца.

Чтобы увидеть и успеть нанести на лист бумаги, полотно или камень видения вышней Армении, художник и творец должны выпасть из повседневного потока армянского времени. Последние тысячелетия подобный уход осуществлялся через отшлифованные в веках духовные практики. Наиболее известной из них был путь отшельничества и монашества, который, однако, не соответствовал армянской реальности XX века. Удар оказался слишком силен даже для привыкшего к крови и страданиям Армянского мира - уйдя в себя, гений порой терял дорогу назад или не хотел возвращаться, и XX век вместо кельи отшельника помещал его в психиатрическую лечебницу. Так замолчал Комитас, ушел в себя, не в силах выразить армянскую боль. Другой путь, практически уже забытый Западом, - это путь духовного странника, который ищет в мире ответы на вечные вопросы. Путь Заряна.

II.

Попытки вписать в западную систему понятий то особое мировосприятие, которое мы здесь называем миром армянской духовной Традиции, до сих пор оказывались неубедительными. Во всех подобных системах и теориях возникали серьезные противоречия. При этом глубокие исследователи не могли не понимать что такое “сопротивление материала” есть косвенный признак формирования Армянским миром и Армянским Нагорьем некоей иной, самобытной реальности. Попытки Тойнби найти место Армении в системе цивилизаций закончились созданием отдельной “реликтовой” армянской цивилизации. Армянский мир не хотел соответствовать критериям той ли иной культуры, вводимой Шпенглером, чье творчество было хорошо известно Заряну. Рассуждая об ограниченности шпенглеровской системы культур, Зарян говорит об отдельной армянской культуре и человеке, которого он называет Араякан (Arayakan) или Арменакан (Armenakan) - человеке, обладающим уникальным духовным опытом, своими методами познания макрокосма и микрокосма.

“По-моему, понятие магического искусства у Шпенглера достаточно сумбурно, - писал Зарян. - Шпенглер похож на путешественников, которые впервые посещают Японию или Китай, и для них все лица похожи друг на друга. Армянский случай. Это особый подход к жизни и космосу. Он совершенно отличен и от византийского, и от арабского, и от еврейского. Не “пещерный”, но Араякан. Треугольник пирамиды хочет быть заметным из любого края пустыни, чтобы продемонстрировать присутствие мумии, полет готического купола направлен к беспредельному, а византийского, как справедливо замечает Стржиговский, обратно внутрь, кровля греко-римского здания есть просто укрытие. Храм с армянским восьмигранным куполом воплощает символ уравновешенной, умиротворенной армянской души, принявшей форму человеческого тела, - соединив над головой две руки, оно вонзается в беспредельность, составляя с ней одно целое...”

Согласно Заряну, одним из основополагающих принципов Армянского мира является стремление к поддержанию равновесия и гармонии между миром духовного и материального. Они не противопоставляются и не соподчиняются, но взаимодействуют и взаимовлияют друг на друга, что придает понятиям времени и развития несколько другой смысл и предполагает особые отношения со временем. Армянский мир и армянский человек - Араякан или Арменакан, “не замеченные шпенглерами”, отличны от вводимых немецким философом типов, - классического, готического и магического.

“Если аполлонический - это · , готический это - а, магический - украшение и маска, то Араякан, - яркая поза уравновешенного человека, скрестившего руки на груди.

Армянский храм синтезирует небесное и земное (в нашем языке эти термины отличаются только одной буквой). Это не место для собраний, это капище, где человек встречается с божеством.

Он пускает в дело дугу, арку, опирающуюся на колонны, соединяя в целостность свой строительный замес. Он не мучает камни, как готический собор, чтобы придать им динамику, но своим гармоничным, кругообразным, восьмигранным строением выражает сосредоточенную в центре тяжесть мира, - строится на холме или на склоне горы, чтобы символ единства всегда был перед глазами”.

Осознание неповторимости Армянского мира и армянской духовной Традиции позволяет объяснить неизбежные сложности при переводе на другие языки основополагающих понятий, на основе которых возводится все здание армянской цивилизации и культуры. Например, понятие Tsegh, часто используемое Заряном, переводят на русский язык как “род”. Однако понятие “род” русского языка покрывает лишь небольшую часть того смыслового поля, которое в армянском покрывает понятие Tsegh.

Попытки использовать термины “народ”, “нация” также трудно назвать удачным решением. Относительно молодые, они совершенно не подходят для “называния” и “именования” той реальности, которая в армянском языке именуется “Tsegh”. В западном и в меньшей степени русском сознании эта реальность оказывается расщепленной и разделенной на несколько родственных понятий - род, племя, народ, нация, - что в некоторой степени отражает факт расщепления и раздробленности соответствующих миров.

“Род - наша подлинность. Та глубина, где накапливаются все созидательные возможности, все источники изначальных сил, все пласты ценностей.

Род - наша безграничность. Способ бытия, путь становления и существования. Главный корень, способный впитать и удержать в себе все нежные соки родной земли. Дерево, которое, даже при пересадке сохраняет свой способ пить тепло солнца и свежесть дождей, свой шелест бесед с ветрами и трепет ветвей, омываемых лунным светом.

Род - таинственный, веками формировавшийся способ бытия, с чьей помощью воспринимается и упорядочивается сегодняшний Космос.

История вспахивает поверхность земли, сотрясает и терзает тело народа, мчится, исчезает в клубах пыли, но род остается. Он - вместительная пещера, где до сих пор обитало и всегда будет обитать героическое мужество.

И еще род есть дух. Внутреннее солнце, освещающее мир. Мощь, которая участвует в строительстве Вселенной”.

Итак, в армянском мире Tsegh обозначает реальность, несводимую к истории, судьбам, воле его представителей. Это не есть в той или иной степени искусственное проектирование нового социума (нации) на основе факторов крови, территории, религии и пр. В отличии от традиционных социумов, легитимность которых опиралась на легендарное прошлое и сферу божественного, новые общества выстраивали и выстраивают свою легитимность в целом на основе взаимного признания друг друга. Тем самым задача создания нового общества перестает быть прерогативой божественного промысла и провидения и становится делом рук человека, - его разума и воли.

Не укорененные в истории или почве новые общности могли при надобности формироваться достаточно произвольно. Народам с тысячелетней историей и культурой удавалось приспособиться к изменившимся временам через болезненные трансформации (революции). Армянский мир последовал по третьему пути, - пути адаптации, когда за проявленными формами современной нации или государства продолжает жить и развиваться другая, более высокая и глубокая реальность.

Качественная сложность и многообразие Армянского мира, позволяют воспроизвести все необходимые атрибуты новой эпохи. Причем речь идет не о мимикрии, когда изменения касаются лишь внешних форм, но адаптации, когда изменяются и приводятся в соответствие со временем все стороны жизни армянского мира, включая и такие основополагающие как язык. Способность к такой адаптации обеспечивает уникальную гибкость и практически неисчерпаемые возможности развиваться и соответствовать новым временам без потери уникальных черт армянского бытия. Изменяются язык, обычаи и обряды, отживают свое религиозные системы и боги, но остается Армянский мир, такой же многообразный и узнаваемый, как и тысячелетия назад, поскольку остаются неизменными основы армянского бытия, его стиль и форма самовыражения. И уже неважно, где звучит музыка Хачатуряна, чему посвящает свои кинополотна Параджанов, о чем поет Шарль Азнавур - есть общность взгляда на мир, которую, как звучание дудука или вкус граната, невозможно перепутать ни с чем другим.

“Только искусство великих культур, которое перестало быть исключительно искусством, а превратилось в реальное воплощение и выражение глубокой идеи, может иметь стиль. Может, поскольку его внутреннее и внешнее строение изначально заждется на устойчивых отношениях, его миссия, начиная с кладки первых камней, очевидна и абсолютна”.

Стоит согласиться с Заряном, что такой мир в состоянии жить и развиваться лишь через непрерывное созидание и творчество, связывающие и преобразующие два Космоса, - микрокосм и макрокосм. Армянин и его мир живы постольку, поскольку жив его творческий созидательной гений, ответственный за гармонию и внутреннее равновесие.

“Однако в то время как материальный мир всегда подчиняется разрушению, духовный мир скрывает и сохраняет в себе некую невидимую упорядоченность. Именно в ней и живет художник, - как аист в своем высоком гнезде.

Пусть будет известно, что мы несем в себе нашу Армению, как космос, как судьбу. Это связанная с народом изначальная духовность - она размещается в складках нашего бытия, ею вдохновляется наш творческий полет.

И сколько бы растленные львы не рычали хриплым голосом, тираня и мучая завоеванную страну, они не в состоянии погасить ее Дух.

Дух в высшей степени мифичен и эпичен. В искусстве и поэзии он упорядочивает основные устремления души и наши взаимоотношения с космосом. Это он раскапывает глубины человеческой личности, выявляя ее высшие способности и возводя на пьедестал завещанной миссии.

Принципу производства и обладания он противопоставляет принципы бытия, творения, созидания”.

III.

По Заряну одно из принципиальных отличий армянского и европейского миров заключается в том, что Армянский мир не замирает, завороженный неизбежностью смерти, а преодолевает ее идеей возрождения. Здесь Мгер-младший выходит из камня, возрождается Ара Прекрасный, а Крест из символа смерти и страдания превращается в плодоносящее древо жизни.

Закат и дряхление проявленного Армянского мира, сопровождается смертью не только старых богов, но и господствующих мифов. Зарян и другие деятели несостоявшегося армянского Возрождения констатировали, что старые мифы мертвы. Попытки сохранить застывшие формы или вернуться вспять, реанимировав архаичные мифы, обречены на неудачу и могут быть смертельно опасными, что доказали фашизм и большевизм. Когда мир проявленного безнадежно искорежен и искажен, единственным незамутненным источником вдохновения и творчества остается мир непроявленного, уходящий корнями в коллективное бессознательное народа.

Свобода есть движущая сила любой культуры. Будучи безусловной и вечной, свобода изначально выступала в качестве атрибута, свойства движения личности по своему духовному пути. В европейском мире понятие свободы из атрибута трансформировалось в самостоятельную ценность - абсолютную личную свободу, когда любые обязательства и связи, в том числе духовные, превратились в оковы. Такое общество неизбежно движется к утрате Традиции.

Армянскому миру, не противопоставляющему, но тесно увязывающему духовное и материальное, чужда проблема абсолютной личной свободы. Здесь она по-прежнему остается атрибутом - свободой для ежедневного и ежечасного творчества и созидания. Даже сегодня, когда Армения превратилась в небольшой светоносный осколок, когда с растерянной улыбкой потерявшегося старика-ребенка Армянство пытается разглядеть сквозь туман забвения путь к некогда безграничному солнечному Армянскому миру, в каждом армянине по-прежнему живет творческое начало. За что бы не брался потомок Айка и наследник солнечного мира, - приготовление кофе или проектирование ракетной техники, ремонт квартиры или дизайн одежды, - внутренний свет наследия пробивается сквозь наслоения времен и культур. “Поскреби армянина и увидишь высящийся внутри него Арарат”, - утверждал Зарян.

Свобода в Армянском мире - обоюдоострое оружие, оно позволяет принимать активное участие в своем будущем и нести за него ответственность, что в итоге ведет к общей ответственности за судьбу своего мира, его разворачивание в истории. У народов “магической культуры” разительно иной образ мира, их судьба и миссия предопределены верховными силами. Данное различие ярко видно на примере Торы, Корана, некоторых других священных текстов, где заветы и заповеди спускаются человеку свыше, подлежа безусловному и беспрекословному выполнению. Взаимоотношения между миром духовного и миром человеческого здесь жестко иерархичны. Априори считается, что человек, народ не в состоянии справиться со своей судьбой и, будучи предоставлены сами себе, опустятся, потеряют связь с миром духовного.

Согласно Заряну, Армянский мир обладает способностью влиять на формирование отношений и связь между миром духовного и человеческого и представляет собой особую реальность. Армянство выполняло функции Прометея грядущей эпохи. Когда умирал классический языческий мир, именно Армянский мир удержал распадающуюся связь времен, сохранив для новой эпохи наследие уходящей. Армянскому миру оказались близкими, как восточная традиция созерцательности и внутренней духовной работы, так и западные динамизм, овладение материальным миром. Особая роль и статус Армянского мира нашли свое отражение, как в армянской мифологии, так и в догматике ААЦ. К несчастью, это величие соизмеримо только с глубиной зияющих провалов нашей памяти.

Уже не одно столетие, как утеряны ключи к тайнам боговдохновенного армянского алфавита. Еще Шнорали с глубокой печалью писал, что не может найти ни одного достойного армянина, дабы передать ему ключи и печати маштоцевских букв. Что несут с собой ноты-хазы, онемевшие свидетели высот армянского духа, возвращенные спустя столетия гением Комитаса, но все еще неразгаданные до конца? Умолкли шараканы, трава проросла на островерхих монастырских куполах. Мы не в состоянии вчитаться и понять “Сасна црер”, не разобрались с посланиями в будущее хачкара и матаха, не вгляделись пристально в узоры хоранов на ветхих страницах, не ощупали, благоговейно затаив дыхание, камень Звартноца. Не ради подробной музейной справки, но ради рывка в будущее, который станет одновременно возвращением на круги своя.

Современное Армянство практически полностью утратило ощущение ответственности за мир, который оно творит. Вероятно, прав был Зарян, говоря что Армянство пока не готово познать себя и оценить ту мощь, которая заложена в Армянском мире. Двадцатый век стал апофеозом слабости, духовной слепоты и деградации Армянского мира, армяне утратили понимание того, что они сами выстраивают свой мир и определяют свою судьбу. Попытки искать во внешнем мире и внешних силах причины катастрофы, постигшей Армянство в начале века, стали ярким симптомом этой опасной духовной болезни. Не случайно все творческие гении Армянского мира всегда и во все времена говорили о необходимости искать смысл и силы внутри своего мира, строить его с опорой на собственные духовные ресурсы, которые при этом становятся поистине неисчерпаемыми.

С высоты пройденных лет мы смотрим не вниз, а вверх из глубин забвения. Нам просто не верится в собственное наследие. Оно выглядит как деяния исполинов, титанов, легендарных и канувших в Лету великих народов. Слава строителей канала “Шамирам” и ванской крепости отдается кому угодно, только бы уйти от ставшей невыносимой мысли - это наше наследие и дела Армянского духа. Горит негасимый факел Армянского духа в руке ушедшего в камень предка, ожидая того часа, когда потомок подхватит его, зажжет огонь нового армянского времени.

Ответственность за связь духовного и человеческого миров предполагает особые отношения с движением и временем. Армянский мир ощущает и познает себя только в развитии и непрерывном изменении, когда статичность равносильна духовной а затем и физической смерти народа. Армянскому миру удается избежать дурно понятого релятивизма, свойственного современному западному миру, поскольку сохраняется абсолютная точка, полюс - Армянское Нагорье. Несмотря на временную физическую утрату большей части Нагорья, именно оно является незыблемой и вневременной основой армянского бытия, вокруг которого раз за разом возрождается и оформляется Армянский мир. Армянин связан с Нагорьем глубоко личными и невыразимыми отношениями, когда любая боль, непредвиденные события, связанные с Нагорьем отзываются в его душе, заставляют вздрогнуть и пусть на мгновенье, но вырваться из потока времени, почувствовать себя частицей единого целого, - Армянского мира. И неспроста все армянские дети во все времена с трепетом ждут встречи с Араратом, рисовали и будут рисовать его, загоняя в тупик психоаналитиков, пытающихся найти объяснение иррациональной и необъяснимой тяге наших детей к Горе и Нагорью. В допотопные времена первого проявления Армянского мира и появления армянина его душа слилась с Нагорьем в единое целое. Для современного армянства этот факт во многом оказался вытесненным в коллективное бессознательное. Однако очередное возрождение Армянского мира через творение новых мифов и преображение богов неизбежно вновь проявит и оформит армянское восприятие Нагорья.

“Наше небо, наша беспредельность покоятся на вершинах наших гор, - напоминает нам Зарян. - Там, где еще обитают наши Боги. Где они ждут. Ждут великих духовных свершений, великой духовной эпической песни, к которой армянин еще не готов, но вдохновением которой пишется его история”.

Рачья Арзуманян родился в Арцахе. Получил высшее образование и закончил аспирантуру в России - специальность системология, сложные системы. В 1994-95 защита кандидатской диссертации в Санкт-Петербурге и возвращение в Арцах. В 1995-2001 действительная служба в рядах Армии Обороны НКР. В настоящее время эксперт официальных структур по проблемам национальной безопасности и информационных технологий. Преподает в Арцахском государственном университете.

Рачья Арзуманян о текущих событиях и тенденциях вокруг Армении April 9th, 2016

https://www.facebook.com/hrachya.arzumanian/posts/10154063227594709?pnref=story

Рачья Арзуманян

Один штрих, прежде чем уйти в работу по своим темам.
Я вижу нежелательные тенденции и попытки начать искать внешние причины и акторов. Попытки смотреть вовне. Это крайне нежелательная тенденция. Война привела к выбросу духовной и пси-энергии народа и надо ее направить вовнутрь Армении, конвертировать очень дорогую энергию на решение наших армянских проблем. Да, надо работать над тем, чтобы влепить пощечину России, Израилю, Турции и пр. Но в данном случае такие шаги надо интерпретировать как чисто «эмоциональные» шаги, как крик. «Выматериться» порой полезно и даже необходимо, но затем надо начинать работу внутри страны.
Холодной головой надо понимать, что Россия остается центром силы, который во все времена отличался способностью оперировать жесткой мощью (военной силой) на геополитической и даже дипломатической аренах. Это ее конек и мы только что видели, как она мастерски «разрулила» ситуацию на Кавказе, вынудив Алиева бежать в Москву за помощью. Впрочем это суть сейчас неважно и другой анализ
Главное понимать, что у всех центров свои интересы, и мы можем на сегодняшний день повлиять на них только через рост потенциала Армении. Надо ставить и решать задачу качественного улучшения социально-экономической ситуации в Армении, создавать условия для качественных изменений экономического уклада, ситуации на политической арене Армении. Здесь, внутри страны наши главные вызовы и потенциальные возможности действительно изменить отношение к Армении.
Центры силы вели и будут вести себя так, как они себя ведут - это объективно. Так было в 19 веке и так будет в 21-м. Единственное, что изменилось - возможности информационного пространства и социальных сетей, которые дают Армянству возможность в он-лайн режиме наблюдать, как это происходит, как в очередной раз сдаются наши интересы. Повторюсь - это объективно и мы уже достаточно сильно, чтобы жаловаться и грозить кулаком.
Нам надо быть готовым к тому, что Россия заключит договор с Ираном и Азербайджаном. Это естественное желание и естественный региональный и геополитический союз. Надо думать, что мы можем противопоставить такому объективному тренду, как мы можем его разрушить, не прибегая к военной силе.
Что у нас есть на сегодняшний день и что может появиться через год, 5 лет, 10 лет. Армянский солдат в очередной раз выполнил свою задачу, пора поработать другим.
Я текущий год намерен посвятить подготовке еще одной военной книги, посвященной теории автономных военных систем. Работа была начата уже в прошлом году, но мы все видим насколько актуальным является данное направление. Надо разобраться и адаптировать для наших реалиев.

Из комментариев:
Вадим Сергеев Расскажите мне тупому чего плохого в договоре России и Ирана?
Рачья Арзуманян Ничего плохого. Для нас плохо, если в связки идет Азербайджан, который может попросить цену.
Карен Агабекян Вадим, мы не хотим, вообще сорить Россию с Ираном, для нас Иран хороший друг и мы с Ираном в очень хороших отношениях!

Директор центра стратегических исследований “Ашхар” (Степанакерт) эксперт по проблемам военной и национальной безопасности, кандидат технических наук Рачья Арзуманян в интервью АрмИнфо рассуждает о возможностях разрешения Арцахского вопроса в XXI веке в условиях нахождения региона в серой зоне. Говорит об опасностях, чреватых обсуждающимися в Армении компромиссными вариантами урегулирования, возможностях армянства по противостоянию подобным планам.

В армянской политической элите будущее решение карабахской проблемы достаточно давно сводится к формуле “в конечном счете, решать проблему будет арцахское армянство”. Насколько жизнеспособна эта формула в реалиях XXI века и не присутствует ли в ней изрядная доля лукавства?

Будущее Арцаха действительно будет решать арцахское армянство. Однако следует отметить эволюцию данного понятия. Вопрос в том, что следует подразумевать под арцахским армянством в XXI веке. За 25 лет прошедших после первой Арцахской войны ежегодно в Арцах приезжали служить около 20 тысяч парней из Республики Армения и Спюрка. Иными словами, в Арцахе за эти годы отслужило не менее 400 тысяч армян, родившихся и выросших за пределами Арцаха. Если мы добавим к ним семьи, ближайших родственников и пр., то получится, что как минимум половина населения Республики Армения, так или иначе, соприкоснулись с Арцахом и арцахской проблемой. Их сыновья, братья, племянники и внуки, защищали Арцах, некоторые пролили кровь и погибли на службе. И все они, переживая за несущих службу родных, думали об Арцахе, становились частью Арцаха. Проходит время, утихает тревога и боль и остается гордость, что все они имеют свой вклад в национально-освободительную борьбу армянского народа в Арцахе. Поэтому под понятием «арцахское армянство» в XXI веке мы обязаны понимать не только армян, родившихся в Арцахе, но и тех, кто его защищал все эти годы. Некоторые из них уже зрелые люди, и служба в Арцахе стала частью семейной истории и гордости, и они, безусловно, чувствуют личную ответственность за Арцах и вправе требовать объяснений касательно его судьбы.

Наиболее наглядно эта ответственность проявилась в апреле прошлого года, когда защищать Арцах отправились добровольцы из Армении и Диаспоры. Причем, большая часть из них, как Вы правильно заметили, проходила срочную службу именно в Арцахе.

Безусловно. В апрельские дни на защиту Арцаха встал весь Ашхар, все армянство, как глобальное явление. Мы наглядно увидели, что в XXI веке с началом боевых действий «арцахскими армянами» становится буквально все армянство. Именно поэтому попытки тех или иных центров силы отнять у армянства одержанную в Арцахе победу, сталкиваются с противодействием всего армянского народа, а не только тех, кто проживают сегодня в Арцахе. Если в первую Арцахскую войну большая часть трудностей войны легла на плечи армян Арцаха, то сегодня она, оказывается, распределена на всю Армению и шире – на весь армянский народа, весь Ашхар. Удивляет, безусловно, что в армянской политике еще остались «динозавры», не желающие понимать, что в изменившихся реалиях XXI века, невозможно интерпретировать арцахскую проблему в рамках контекста 90-х гг. прошлого века. Понятия, смыслы и значения эволюционируют, меняются со временем, чтобы оставаться адекватными складывающимся реалиям – внутри общества и международным. И действительно, невозможно дважды войти в одну реку – изменилась и река - международная среда безопасности, и армянское общество и армянство в целом. Сказанное выше касается не только Левона Тер-Петросяна и его приверженцев, девиантность поведения которых делает разговор с ними бессмысленным и просто невозможным. Проблема шире и такое непонимание, нежелание видеть происходящие изменения, свойственны практически всему политическому спектру. Мы, как нация, - именно нация, политическое явление, а не народ, в большинстве своем не хотим признавать, что Арцах стал неотъемлемой частью Армении. И пытаясь рассуждать о возможных компромиссах и уступках Азербайджану и стоящим за ним центрам силы, мы не осознаем, что в выработке таких компромиссов принимают участие не только армяне, родившиеся в Арцахе, не только властная элита Армении. Принимает участие весь армянский народ, который, в этом случае, становится тем самым арцахским армянством, которое уполномочено и обладает правом принимать решения о судьбах Арцаха. Другим словами, ни армянская власть, ни армянское общество не заметило, что в XXI веке Арцах - это не только проблема национальной безопасности. Арцахское армянство, родившееся как результат способности всего армянского народа защитить Арцах, стало также общественным, политический и идеологическим понятием, смысл и значение которого гораздо шире и выходит за географические границы Арцаха.

- Иными словами, Вы считаете озвученный Тер-Петросяном сценарий нереализуемым. Назовете причины?

Проблема в том, что не только оппозиция, но практически весь политический спектр Армении, включая власть, не до конца осознают, что оформление каких-либо уступок в форме возвращения к реалиям прошлого века просто невозможно. Об уступках в предлагаемых терминах и понятиях можно было бы говорить в 1988, 1991 и даже 1997 гг, но не в XXI веке. Любая политическая сила и власть, враждебные государства и центры силы, пытающиеся прибегнуть к шантажу, с целью добиться уступок, неизбежно столкнутся с мобилизацией всего армянского народа. Во время своих встреч с армянами Диаспоры, например, в конце прошлого года с армянской молодежью Москвы, данные настроения проявлялись отчетливо. Я также беседовал с армянскими общественными деятелями и бизнесменами, которые также считали себя «арцахскими», так как они имели свой вклад в будущее Арцаха: военной службой, знаниями и умениями, инвестициями. И, естественно, у Арцаха, армянской властной элиты появляются ответные обязательства перед этим широким кругом лиц, которым небезразлично будущее Арцаха. Защитить свои инвестиции, свои надежды – это естественная реакция, и довольно наивно не понимать этого. В свете вышесказанного, попытки розыгрыша арцахской карты любой политической силой в Армении будет всегда заканчиваться крайне плачевно для нее.

- Чем руководствуется Тер-Петросян, вспомнив о старых планах именно сейчас? Неужели предстоящими выборами?

Думаю, он делает это в рамках игры, в которую его попросили сыграть. Иными словами, его последние действия инспирированы отнюдь не им. Он достаточно умен и опытен, чтобы не осознавать опасность и последствия подобных заявлений. Тер-Петросян, равно как и Серж Саргсян или Гагик Царукян, является участником некоей политической игры, цели и правила которой, возможно, осознают не до конца. Называть Левона Тер-Петросяна выжившим из ума стариком, стремящимся доказать свою правоту через 20 лет, означает примитивизировать угрозы.

Тер-Петросян, утверждая о необходимости уступок с армянской стороны, прямо намекает о наличии на столе переговоров ответных уступок Азербайджана. При этом, содержание этих предполагаемых ответных уступок нам не известно. На что в реальности может быть согласен и что, на Ваш взгляд, обсуждает Азербайджан на переговорах с Арменией?

За 30 лет, которые мы знаем Левона Тер-Петросяна, я не могу вспомнить ни одного случая осуществления его прогнозов и реализации сценариев, о которых он говорил. Заявление о готовности Азербайджана к уступкам для меня скорее знак несбыточности подобного сценария. Азербайджан, в реальности, к уступкам не готов и идти на них не собирается. Уступки в понимании Баку означают его готовность ограничить размеры территориального расширения Азербайджана за счет Армении. Они готовы вести переговоры и обсуждать возможность оставить армянскому народу Ереван в качестве столицы Ашхара. И не стоит к таким заявлениям относиться как шутке или абсурду.

- Вопрос к человеку, проживающему в Степанакерте. Чем может закончиться сдача, к примеру, 6-ти районов Арцаха?

Надо четко понимать, что сдача даже одного квадратного метра территории не в результате боевых действий закончится потерей всего Арцаха и обвалом армянской государственности и власти, как в Степанакерте, так и Ереване. Армения окажется не в состоянии выполнить свои базовые функции по обеспечению безопасности народа. Вы не сможете убедить старый народ, растить детей в стране, без боя сдающей территории врагу, который в XXI веке, как и сто лет назад, отрезает головы старикам и погибшим воинам. Откликом на такое поведение власти становится или отъезд, или вынужденное взятие в руки оружия. Мы все это видели во время апрельской войны, когда откликом на непонимание армянской властью сути происходящего, необдуманное заявление о «800 гектарах» привели к кризису “Сасна црер”. Армянские земли были потеряны в Арцахе, отклик и кризис разворачивался в Ереване.

В пику бытующему мнению, что для Армении арцахский вопрос решен все же, представляется, что это не так, пока на границе гибнут армянские воины. И выход искать все-таки нужно…

Проблема в том, что мир изменился, изменилась среда безопасности. И кроме зон охваченных войной и миром сегодня существуют серые зоны, в которых нет ни мира, ни войны. К сожалению, именно таковы и наши реалии. И все что мы можем делать в такой ситуации, это максимально снизить риски и, соответственно, число потерь. До демонтажа нацисткой по своей природе властной элиты Азербайджана, через которую в регион привносится дестабилизация, выбор, который у нас есть это тот или иной уровень напряженности и конфликта. Надеяться на изменение природы азербайджанской власти без целенаправленных усилий международного сообщества или армянской армии не стоит. Доверять каким-либо договорам, пописанным с такой реальностью – преступно. Однако, на сегодня в отстранении от власти режима Ильхама Алиева не заинтересованы ни Россия, ни Турция, ни Израиль. Данные центры силы поставили на балансирование уровнем дестабилизации региона, для представления своих интересов. В такой ситуации все, что может сделать Армения и армянский народ, сводится к усилению экономики, укреплению общества, чтобы быть в состоянии пресечь попытки давления и просто шантажа возможностью войны. «Хочешь мира – готовься к войне» - старая истина, не перестающая от этого быть правильной. Только так можно свести к минимуму наши потери. Следовать за призрачными надеждами, значит выбирать путь, ведущий к большой крови.

Иными словами, перестать быть частью серой зоны, подписав с Азербайджаном компромиссное соглашение и сдав какие-то территории, в реальности невозможно.

В условиях, когда играющие в регионе акторы ставят на дестабилизацию и на сохранение правил игры в серой зоне, это, однозначно, невозможно. Сдача в подобных геополитических условиях и раскладе, хотя бы одного района грозит потерями всего Арцаха и как минимум мегрийского коридора.

Да, но ведь есть еще один фактор. У Армении есть своя функция, роль, отведенная теми же и другими внешними игроками. И в этом свете, в исчезновении, ослаблении армянского фактора и сопутствующем усилении Азербайджана они заинтересованы быть не могут…

Это действительно так, однако, для внешних сил разница между Арменией с Арцахом и Арменией без Арцаха крайне небольшая. Армения будет выполнять свою геополитическую функцию в обоих случаях. Арцах важен для Армении, для будущего армянства. Борясь за Арцах, мы боремся только за себя и собственное будущее.

Давид СТЕПАНЯН, Арминфо