Русская литература второй половины 18 века. Русская литература XVIII века – общая характеристика

Предлагаемый учебник по истории русской литературы XVIII в. ориентирован на программу высшего гуманитарного образования, принятую и используемую в практике преподавания истории русской литературы в высших учебных заведениях Российской Федерации. От существующих учебников, используемых в настоящее время в педагогическом процессе, он отличается тем, что историю русской литературы XVIII в. автор попытался последовательно интерпретировать в аспекте исторической поэтики, уделяя преимущественное внимание своеобразию жанровых моделей и жанровой системе.

Подобный подход к изучению и преподаванию истории русской литературы XVIII в. наметился в научных трудах русских филологов еще в 1920-1930-х гг.

Достаточно упомянуть хотя бы классическую работу Ю. Н. Тынянова «Ода как ораторский жанр», статьи Л. В. Пумпянского и целый ряд исследований Г. А. Гуковского, начиная от статьи «О сумароковской трагедии» (1926) до монографии «Русская поэзия XVIII в. (Л., 1927), проблематика которых отчасти отразилась в его учебнике по истории русской литературы XVIII в.

В современном литературоведении эта тенденция нашла свое продолжение в трудах Ю. М. Лотмана, Б. А. Успенского, В. Н. Топорова, Н. Д. Кочетковой и др. И именно она, характеризующая основное направление современной историко-литературной науки, оказалась менее всего отражена в существующих учебных пособиях по истории русской литературы XVIII в.

Стремление приблизить содержание учебника, адресованного преподавателям и студентам высшей школы, к основной тенденции современной филологической науки, очевидно тяготеющей в своем развитии к культурологическому знанию и методологии исторической поэтики, продиктовало основной аспект изложения историко-литературных фактов, которого автор предлагаемого учебника стремился во всех случаях придерживаться.

Не отступая от традиционно сложившихся представлений об историко-литературной парадигме XVIII в. и общепринятого хронологического принципа ее развертывания, автор попытался последовательно интерпретировать историю русской литературы XVIII в. в аспекте исторической поэтики, то есть представить литературный процесс изучаемой эпохи как историю возникновения, развития, взаимодействия и смены продуктивных жанровых моделей русской литературы, считая, что этому аспекту в существующей учебной литературе уделено несравненно меньше внимания, чем идеологически-мировоззренческому, проблемному и социологическому.

Таким образом, в предлагаемом учебнике русская литература XVIII в. представлена не как совокупность исчерпывающего описания творческого наследия отдельных писателей, а как динамичная жанровая система. Именно эта исходная позиция определила основные принципы отбора литературного материала и его композиции.

Прежде всего предлагаемый угол зрения заставил автора отказаться от общепринятого принципа фактографического энциклопедизма, как определяющего тематический состав учебника, в частности – опустить биографические сведения о писателях, исторический комментарий вводить только в отдельных случаях, необходимых с точки зрения эстетических факторов интерпретации данного текста, а также произвести целенаправленный отбор текстов из общей совокупности творческого наследия русских писателей XVIII в.

Как правило, биографическая эмпирия жизни писателя XVIII в. мало связана с его литературной личностью, представленной ведущими жанрами его творчества и масштабами функционирования его авторских жанровых моделей в литературном сознании эпохи. Напротив, именно литературная личность явилась принципиальным эстетическим новшеством, отличающим авторскую русскую литературу XVIII в. от анонимной книжности русского средневековья. Исключения в общей закономерности разрыва между биографической и литературной личностью писателя очень редки.

Так, для разговора о литературной позиции Ломоносова, например, важны сведения о его научной деятельности, а для анализа жанровой модели торжественной оды они в принципе неприменимы, поскольку личность автора оды выступает в ней в подчеркнутом обобщенно-общечеловеческом срезе. Для характеристики сатиры Кантемира совершенно неважно то, что он был дипломатом; стилевое своеобразие лирики и эпоса Тредиаковского никак не соотносится с его академической деятельностью. С другой стороны, экстраординарная биография Эмина прямо обусловила эстетику и поэтику его романов, автобиографизм лирики Державина является эстетически определяющим ее своеобразие фактором, а жизнестроительство Карамзина требует соотнесения его текстов с фактами его биографии. В этих и всех подобных, эстетически мотивированных, случаях автор стремился давать необходимые биографические сведения, опуская их в других случаях, не столь принципиальных.

То же самое можно сказать о мотивировках введения исторических очерков эпохи. Несмотря на то что русская история XVIII в. была весьма бурной на всем протяжении столетия, эстетической насыщенностью обладают только два ее периода, оба – переходные эпохи в развитии русской ментальности, русской государственности и русской словесности. Это эпоха государственных преобразований начала века, связанная с именем Петра I, и первые десятилетия царствования Екатерины П. Первая породила новый тип личности и массового эстетического сознания, определившие общее направление литературного процесса, вторая – новый тип соотношения идеологии и эстетики. Поэтому очерк общественно-политической и духовной атмосферы дан только для этих двух культурно-исторических периодов. Новое качество русской словесности у истоков нового времени русской культуры и в момент первого глубокого кризиса просветительского мировоззрения в этих случаях глубоко мотивировано внелитературной реальностью, вступающей в непосредственный контакт с эстетической деятельностью. Разумеется, исторические факты, реалии русской и европейской жизни, необходимые для понимания того или иного художественного текста, постоянно присутствуют на страницах учебника, но акцентируется характер их эстетического преломления.

Наконец, критерии отбора литературного материала обусловлены очевидной неравноценностью жанровых моделей в пределах совокупности литературных текстов одного писателя: при общем разнообразии этих моделей для каждой творческой индивидуальности, литературную личность писателя определяют лишь отдельные жанровые структуры – а именно те, которые имеют перспективу дальнейшего бытования не только в литературе XVIII в., но и за его хронологическими пределами. В случае с Кантемиром, чье имя стало синонимом жанра сатиры, с Ломоносовым, чья литературная личность изоморфна жанру торжественной оды, с Богдановичем – «певцом Душеньки», с Чулковым – автором первого оригинального русского романа, Фонвизиным – «сочинителем Недоросля» и т. д. , подобный подход, вероятно, не нуждается в специальной мотивировке.

Теми же самыми критериями автор руководствовался, представляя творчество Ф. Прокоповича жанром проповеди-слова, ограничивая разговор о творчестве Сумарокова (бывшего принципиальным жанровым универсалистом) его драматургией и лирикой, выбирая из совокупности текстов Фонвизина его комедии, в которых формируется продуктивнейшая жанровая модель «высокой комедии», представляя Капниста как автора комедии «Ябеда», сосредоточиваясь на формировании жанровой системы русской сентименталистскои прозы в творчестве Радищева и Карамзина, и т. д.

Как представляется, особой мотивировки требует и сквозная мысль предлагаемого учебника – а именно, акцент на бытовании традиции старших жанров сатиры и торжественной оды и исследовании их функций в русском литературном процессе XVIII в. Еще Ю. Н. Тыняновым показана исключительная роль ораторской торжественной оды, исчерпавшей свое жанровое существование в творчестве создателя этой модели, М. В. Ломоносова, но ставшей подспудной тенденцией русского литературного процесса не только XVIII, но и первой трети XIX в. То же самое можно сказать и о закономерностях бытования жанра сатиры, переросшей в тенденцию развития русской литературы уже за пределами творчества Кантемира, где сатира бытует исключительно в своем жанровом качестве.

/ составили В. П. Степанов и Ю. В. Стенник. Под редакцией, с дополнениями и предисловием члена-корреспондента АН СССР П. Н. Беркова. Л.: Наука, 1968. 500 с.

ПРЕДИСЛОВИЕ

История русской литературы XVIII века выделилась в самостоятельную ветвь советской литературной науки очень поздно - в конце 20-х - начале 30-х годов нашего столетия. Это запоздание имело свои положительные и отрицательные стороны. Так, например, историкам литературы XVIII века не пришлось преодолевать инерцию дореволюционных научных традиций, и они сразу же смогли включиться в решение общелитературоведческих проблем, выдвинутых советской действительностью, конечно, на своем материале. В итоге изучение литературы XVIII века никогда не воспринималось в советской литературной науке как нечто чужое, анахронистическое, интересное лишь ограниченной группе немногочисленных специалистов.

Однако отрицательных сторон этого позднего становления нашей дисциплины было больше. То обстоятельство, что литература XVIII века не была признана старой академической филологической наукой, подобно древней литературе, достойным объектом научного анализа, привело к тому, что она в дореволюционное время изучалась от случая к случаю, то исследователями древнерусской литературы (М. И. Сухомлинов, Н. С. Тихонравов, В. Н. Перетц), то языковедами (Я. К. Грот), то, наконец, постепенно появлявшимися специалистами по литературе XIX века (Л. Н. Майков). Из всех русских литературоведов досоветского времени один только В. В. Сиповский специализировался в области изучения литературы XVIII века.

В результате подобного пренебрежительного отношения дореволюционного академического литературоведения к изучению литературы XVIII века советские специалисты конца 20-х - начала 30-х годов начали свою исследовательскую деятельность при едва ли не полном отсутствии источниковедческой базы: почти не было научных изданий произведений писателей XVIII века, отсутствовало и до сих пор отсутствует сводное описание рукописных источников для изучения литературы XVIII века, наконец, - самое ощутимое, - не было сколько-нибудь удовлетворительной библиографии литературы изучаемого периода и научного исследования ее.

Сейчас, через треть века, у нас есть некоторые достижения в первой из перечисленных областей, в области издания произведений ваяшейших писателей XVIII века - Ломоносова, Радищева, Фонвизина, Кантемира, Тредиаковского, Карамзина и др. Однако две вторые задачи еще не решены. Настоящий библиографический указатель имеет своей целью решить третью задачу, оставляя на дальнейшее реализацию второй.

Неспециалисту может показаться не совсем понятной подобная последовательность в постановке решаемых задач. Казалось бы, целесообразней сначала учесть то, что еще не издано, что не вошло в научный оборот, и тем самым обогатить науку, предоставив ей неизученные материалы, и лишь затем перейти к учету напечатанного. Дело, однако, много сложнее. Всякая область литературной науки развивается по двум направлениям: сперва изучаются сами литературные памятники - произведения писателей, - рукописные для периода до введения книгопечатания и в ближайшее после него время, и затем - печатные. Конечно, печатные тексты писателей, в особенности в XVII и XVIII веках, составляли сравнительно небольшую часть их литературной продукции, и, следовательно, тем большее значение должны иметь эти рукописные материалы для современных литературоведов. Однако архивы писателей XVIII века, за единичными исключениями (Державин, М. Н. Муравьев), не сохранились, а дошедшие до наших дней отдельные их произведения, письма, деловые документы, письма к ним, чужие копии и т. п. рассеяны по многочисленным библиотекам и архивохранилищам, притом большей частью без указания автора и без дат. Правильно разобраться в этом малообследованном, но, как подсказывают предварительные подсчеты, огромном материале можно будет только тогда, когда в качестве основы и подспорья будет создана научная библиография того, чем располагает современное изучение литературы XVIII века и ее истории.

Из двух элементов, составляющих всякую научную литературоведческую библиографию, - библиографии текстов и библиографии исследовательской литературы, - у историков русской литературы XVIII века, на первый взгляд, имеется очень основательно разработанная первая часть - библиография изданий XVIII века; достаточно перечислить важнейшие: «Опыт российской библиографии» В. С. Сопикова (1815-1821), «Описание славяно-российских книг и типографий 1698-1725 годов» П. П. Пекарского (вторая часть труда «Наука и литература в России при Петре Великом») (1862), «Справочный словарь о русских писателях и ученых, умерших в XVIII и XIX столетиях, и список русских книг с 1725 по 1825 г.» Г. Н. Геннади (1876-1908), «Редкие русские книги и летучие издания XVIII века» Ю. Ю. Витовта (1905). «Описание изданий гражданской печати. 1708 - январь 1725 г.» Т. А. Быковой и М. М. Гуревича (1955), «Книги гражданской печати XVIII века» С. О. Петрова (1956), «Eighteenth Century Russian Publications in the Library of Congress» Т. Фесенко (1961) и, наконец, «Сводный каталог русской книги гражданской печати XVIII века. 1725-1800» (1962).

Однако эти многочисленные библиографии изданий XVIII века не заменяют собственно литературоведческой библиографии текстов писателей XVIII века. Напротив того, обилие их только затрудняет исследовательскую работу: нужные литературоведу сведения о прижизненных изданиях авторов изучаемого столетия теряются в море материалов о прочих книгах, а частые расхождения в их описаниях почти всегда заставляют его производить дополнительные разыскания, отнимающие много времени и нередко не приводящие к положительным результатам. Кроме того, тексты писателей XVIII века в большом числе публиковались и в XIX, и в XX веках и лишь в незначительном объеме учтены в дореволюционной русской литературоведческой библиографии, в сущности, в одной только устаревшей и не ставившей себе научных задач книге А. В. Мезиер «Русская словесность с XI по XIX столетия включительно. Ч. II. Русская словесность XVIII и XIX ст.». В свое время эта почтенная работа была очень полезна и сыграла положительную роль; мы и сейчас обращаемся к ней, но только потому, что у нас нет других аналогичных трудов. А за две трети XX века, прошедшие со времени издания ее, было сделано много публикаций литературных текстов XVIII века, но сведения об этом ни разу не были сведены воедино даже в самом элементарном виде.

Таким образом, важнейший раздел научной литературоведческой библиографии по XVIII веку, библиографии текстов, находится в неудовлетворительном состоянии.

Еще в худшем положении пребывает библиография по изучению литературы XVIII века. Она никогда не была собрана, и подлинный объем ее не может быть определен с точностью, хотя бы приблизительной. По традиции, установившейся в последней четверти XIX века, литературоведы, изучавшие литературу XVIII столетия, обращались к ограниченному кругу периодических изданий, в которых печатались исследования и материалы по интересовавшему их периоду, - к «Чтениям в Обществе истории и древностей российских», к «Русскому архиву», «Русской старине», «Древней и новой России», «Историческому вестнику», «Журналу Министерства народного просвещения», «Сборникам» и «Известиям» Отделения русского языка и словесности Академии наук. Статьи же и публикации текстов, появлявшиеся в остальной, - в особенности в провинциальной, краеведческой, - прессе, за редкими исключениями не попадали в поле зрения исследователей литературы XVIII века.

Группа по изучению литературы XVIII века с самого начала своего возникновения (1932) поставила одной из первоочередных задач создание библиографии работ по истории русской литературы XVIII века. С этой целью под руководством П. Н. Беркова в течение 1935-1938 годов ряд сотрудников Отдела редкой книги Библиотеки Академии наук СССР расписывали как перечисленные выше периодические издания, так и труды губернских и областных архивных комиссий, памятные книжки различных губерний, указатели к столичным и провинциальным общим и историческим журналам, сборникам и газетам, а также сборникам «в честь...» и «памяти...». В составившуюся таким образом довольно обширную библиографическую картотеку, занимавшую несколько коробок, была влита картотека П. Н. Беркова, содержавшая много неучтенных материалов. К сожалению, после июня 1938 г., во время более чем годового отсутствия руководителя, работа по библиографии истории русской литературы XVIII века была прекращена, а собранные карточки затеряны и, несмотря на тщательные поиски, до сих пор не обнаружены.

Прерванная работа была возобновлена лишь через 25 лет в связи с запланированной Институтом русской литературы (Пушкинским домом) большой библиографией по новой русской литературе с XVIII века по 1917 г. Предполагалось, что библиография по XVIII веку составит первую часть данной работы и за ней последуют библиографии по XIX и XX векам. Однако обстоятельства сложились иначе, и библиографические указатели под ред. К. Д. Муратовой, посвященные литературе XIX века и литературе конца XIX - начала XX века, вышли раньше. Таким образом, предлагаемая читателям настоящая библиография по литературе XVIII века одновременно является и частью общего библиографического труда по новой русской литературе, и самостоятельным первым библиографическим опытом по изучению литературы указанного периода.

Такое двоякое качество настоящего библиографического указателя определяет его особенности. Во-первых, составители и редактор его должны были считаться с библиографической методикой, разработанной К. Д. Муратовой и положенной в основу библиографических указателей по XIX и концу XIX - началу XX веков. Сделать это было сравнительно легко, так как в целом библиографическая инструкция К. Д. Муратовой совпадает с методикой, общепринятой в советской библиографической практике и появившиеся в прессе замечания рецензентов (Б. Я. Бухштаба и др.) не имели существенного, тем более принципиального характера. Во-вторых, качественные отличия литературы XVIII века и своеобразие путей ее изучения ставили перед составителями и редактором особые задачи, либо вовсе не возникавшие перед коллективом авторов, работавших под руководством К. Д. Муратовой, либо решавшиеся ими иначе. Больше всего это относится к учету публикаций текстов. Считая досоветские публикации произведений писателей XIX - начала XX века ненаучными, не отвечающими требованиям советской текстологии, К. Д. Муратова, как правило, не включала их в редактированные ею указатели. Если бы составители и редактор настоящей библиографии пошли по тому же пути, их работа утратила бы если не весь смысл, то значительную его долю. Они полагают, что, несмотря на устарелость и, часто, ненаучность приемов старой текстологической методики, публикации дореволюционного периода имеют значение, во-первых, тем, что часто указывают местонахождение печатаемого документа, благодаря чему, если он сохранился, может быть произведена проверка точности передачи его; во-вторых, если он утрачен вообще (например, при пожаре и т. п.) или не находим в настоящее время, то лучше с должной критической осторожностью воспользоваться плохой или не вполне удовлетворительной публикацией, чем считать или делать вид, что данного документа нет и не было. Достаточно в качестве примера сослаться на «Письмо о правилах российского стихосложения Ломоносова» (1739). Рукопись этого произведения не дошла до нас, и оно известно только по публикации епископа Дамаскина (1778), человека очень образованного, прошедшего в Геттингенском университете хорошую текстологическую школу у профессора классической филологии знаменитого X. Г. Гейне и у не менее знаменитых профессоров И. Д. Михаэлиса и И. X. Гаттерера. Отвергнуть этот документ - значит зачеркнуть важнейшую страницу в истории русского стихосложения, в творческой биографии Ломоносова, в истории русской литературы XVIII века. Таким образом, учтя особенности материала, подлежащего историко-литературному изучению, и положительный опыт указателей, вышедших в свет под ред. К. Д. Муратовой, Группа XVIII века разработала программу настоящей библиографии. Прежде всего было принято положение, что данный указатель должен представлять не исчерпывающе-полную, учетно-регистрационную, а научную библиографию по литературе и истории литературы XVIII века. Под научной библиографией мы разумеем библиографию отобранную, просмотренную, отвечающую современным потребностям науки. Конечно, последняя формулировка, - «отвечающую современным потребностям науки» - таит в себе опасность некоторого субъективизма: что одному из современных исследователей литературы XVIII века может представляться крайне важным или хотя бы необходимым, другой может считать несущественным и даже излишним. Но то обстоятельство, что данная библиография составлялась коллективом авторов, хотя и небольшим, - В. П. Степановым и Ю. В. Стенником, - затем просматривалась рядом рецензентов и сотрудников института, а также другими специалистами по литературе XVIII века, вносит, по нашему мнению, поправки в возможную односторонность отбора материала составителями.

Считая, что настоящая библиография должна быть научной, Группа XVIII века сознательно отказалась от включения в указатель популярной и учебной литературы - изданий текстов для средней школы, старых гимназических и им подобных учебников и пособий по истории русской литературы XVIII века, а также дореволюционных и советских популярных изданий, вроде многочисленных перепечаток «Недоросля» Фонвизина и «Путешествия из Петербурга в Москву» Радищева с большей частью скучными предисловиями, повторяющими одно другое. Если, однако, читатель найдет в нашем указателе отдельные отступления от принятого положения, это значит, что в соответствующем случае составители и редактор сочли целесообразным в виде исключения ввести сведения о данном учебном или популярном издании как обладающем некоторыми достоинствами.

Вместе с тем даже с этим ограничением Группа XVIII века, имея в виду непосредственно практическую сторону дела, не хотела превращать указатель в полный перечень соответствующих научных материалов, в особенности таких, которые большей частью недоступны изучающим литературу XVIII века вне Москвы и Ленинграда, а иногда и в названных городах. Это в первую очередь относится к литографированным курсам лекций университетских профессоров по литературе XVIII века, начиная с М. И. Сухомлинова и Н. С. Тихонравова, продолжая В. В. Сиповским и М. Н. Сперанским и кончая литографированными записками начала советского периода. Не включались они прежде всего по причине крайней своей редкости: чтобы избежать цензуру, они литографировались весьма ограниченным тиражом и поэтому в порядке обязательного экземпляра в государственные книгохранилища не поступали; даже крупнейшие университетские библиотеки не имеют полного комплекта таких изданий. Затем, как показывает ознакомление с их текстом, за немногими исключениями (курсы В. В. Сиповского) они ее содержат самостоятельных разысканий и оригинальных суждений авторов и представляют добросовестные сводки уже известных науке фактов и взглядов. Курсы же В. В. Сиповского имеются и в печатном виде, с более надежным текстом, чем в литографированных студенческих записках. Те же практические соображения заставили Группу XVIII века в тех случаях, когда составителям и редактору было известно, указывать некоторые работы не только в журнальных редакциях, но и в отдельных оттисках. Делалось это и для того, чтобы будущий читатель мог отыскать нужную ему работу в любой форме ее существования, и, кроме того, еще и потому, что в ряде случаев текст отдельного оттиска оказывается полнее журнальной редакции. Такова, например, ценная статья-рецензия В. А. Пасенко «К библиографии русской комедии. (По поводу книги фон-Берга “Русская комедия до появления А. Н. Островского”)»; в журнале «Библиографические известия» (1914, № 3-4) она занимает десять страниц (стр. 279-288), а в отдельном оттиске, не имеющем пагинации, прибавлено еще три ненумерованные страницы, посвященные второй части рецензированного труда и содержащие полезные замечания и соображения. То же относится к некоторым оттискам из ««Журнала министерства народного просвещения».

Таким образом, составители и редактор ставили своей целью придать настоящему указателю максимально практический характер и поэтому стремились, с одной стороны, не включать в него того, что, по их мнению, было бы бесполезным в исследовательской работе, и, с другой, учитывая особенности укомплектованности научных библиотек вне Москвы и Ленинграда, помогать читателю-специалисту в отыскании нужных материалов путем отсылок к перепечаткам, переизданиям, отдельным оттискам и пр.

Подчеркивая практическую направленность настоящей библиографии, Группа XVIII века в то же время ясно отдает себе отчет и в историографическом и теоретико-проблемном значении этого труда. Почти каждая более или менее добросовестно выполненная библиография какой-либо науки, помимо своей практической цели - служить читателям пособием для сбора нужной научной литературы, - имеет еще то свойство, что является своеобразным, библиографически оформленным, рассказом о путях развития данной науки, историей ее изучения, историей ее истории. Показывая свойственными ей методами степень разработанности отдельных научных проблем, такая библиография не только подытоживает то, что уже сделано, но и устанавливает то, что еще не сделано, определяет пробелы в научных изучениях и выдвигает и намечает очередные проблемы исследования. Конечно, это делает не сама библиография как таковая, а отчасти ее составители и редактор, группируя материал по рубрикам и создавая предметный и именной указатели, отчасти, - и еще в большей степени, - сами читатели, внимательно изучающие научную литературу, появившуюся после завершения работы над соответствующей обобщающей библиографией, и соотносящие результаты этих изучений с материалами, содержащимися в подытоживающей библиографии. Тем самым они намечают новые направления в науке.

Все это налагает на составителей и редактора настоящего указателя ряд сложных, трудных обязанностей. Принимая во внимание, что наша библиография является первым опытом построения указателя по истории русской литературы XVIII века и что подобные работы создаются на многие годы, даже десятилетия, мы считали своей важнейшей обязанностью предусмотреть и практические требования читателя, которые будут предъявляться им к нашему труду, и, в то же время, и общие пути развития нашей науки, как они нам представляются. Мы отдавали себе отчет, что не можем предвидеть и удовлетворить все возможные вопросы, ответы на которые читатель стал бы искать в нашем указателе, например, по генеалогии русского дворянства, по военной и политической истории, церковной истории, истории русской науки XVIII века. Поэтому мы решили ограничиться относительно узким кругом дисциплин, имеющих прямое и непосредственное отношение к изучению литературы XVIII века. Кроме библиографии литературных текстов и истории литературы и фольклора XVIII века, мы включили библиографические материалы по истории русской общественной мысли, философии, журналистики, публицистики, театра и литературного языка. Значительный объем издания заставил нас отказаться от включения в указатель материалов по библиографии русского изобразительного искусства и музыки XVIII века, истории языкознания, отдельных учебных заведений и т. п., хотя в картотеке Группы XVIII века такие разделы имеются. Мы не сомневаемся, что дальнейшее развитие нашей науки потребует более тесного общения с историей русского изобразительного искусства и музыки и собственно истории. Однако полагаем, что ни данная библиография, ни ее продолжения, которые, по нашему мнению, время от времени должны будут появляться, не должны заменять библиографий перечисленных выше, а также и не перечисленных наук и дисциплин: серьезный исследователь, конечно, должен будет обращаться к специальным библиографиям этих разделов знания.

В фольклоре и литературе многих народов существует «странствующий сюжет» о сажавшем плодовое дерево старике и трех молодых людях, которые издевались над ним, считая, что по своему возрасту он слишком поздно занялся посадкой дерева. Создание библиографического указателя в определенном смысле имеет сходство с действиями старика, сажавшего плодовое дерево. Говоря словами Тютчева,

Нам не дано предугадать,

Как наше слово отзовется.

Однако мы не сомневаемся в том, что появление в свет настоящей библиографии будет способствовать развитию исследовательской работы по литературе XVIII века. Видный современный французский ученый Люсьен Февр писал: «Библиограф, как общее правило, привык к неблагодарности тех, кто ему обязан. Но ему достаточно и сознания того, что его труд полезен и способствует росту науки - в этом его награда».

Если Люсьен Февр прав и библиографа почти всегда встречает неблагодарность, это не дает ему права поступать так же. Составители и редактор приносят свою искреннюю благодарность всем тем, кто помог осуществлению настоящего указателя.

ОТ СОСТАВИТЕЛЕЙ

В книге «История русской литературы XVIII века. Библиографический указатель» содержится библиография основных литературоведческих работ с первой половины XIX в. до середины 1965 г. Литература с 1965 по начало 1967 г. учтена в «Дополнениях».

Для удобства пользования библиографические материалы сгруппированы по тематическим отделам и по персоналиям писателей.

Внутри отделов материал расположен в хронологическом порядке, по годам выхода работ, а внутри каждого года - в алфавите авторов и заглавий. Повторные публикации указанных в библиографии работ регистрируются вслед за первой записью, под одним номером с ней.

Рецензии помещаются вслед за рецензируемой работой в следующем порядке: а) анонимные (Без подписи), б) подписанные, в алфавите рецензентов. В список рецензий включены также ответы авторов рецензируемых книг своим критикам.

Краткие аннотации ставят целью указать наиболее важные материалы, помещенные в зарегистрированных работах, имена авторов, творчество которых наиболее подробно в них рассматривается; пояснить неточные и неясные заглавия работ. Для удобства разыскания имена в аннотациях располагаются в алфавитном порядке, а не в той последовательности, как они приведены в книге или статье. Следует иметь в виду, что аннотации отнюдь не являются именным ключом к аннотируемой работе.

Подборки писем авторов более чем к трем лицам указываются как отдельная запись (под отдельным номером). При этом в аннотации адресаты располагаются по алфавиту имен. Вслед за адресатом указывается количество адресованных ему писем и их крайние даты, полные (число, месяц, год), если опубликованы одно или два письма, и краткие (годы), если писем больше. Отдельные публикации писем регистрируются под общим номером в алфавите адресатов с указанием места соответствующей публикации.

Несмотря на примененную в книге систематизацию материалов по тематическому признаку, составители старались фиксировать каждую работу лишь один раз, отступая от этого принципа только в редких случаях. В связи с этим для удобства пользования в рубриках «Тексты», «Сочинения» и «Справочный отдел» введены отсылочные номера, которые указывают читателю на работы, зарегистрированные под другими рубриками или в других отделах, но содержащие материалы, посвященные данной теме или творчеству данного писателя. Полную сводку всех материалов, учтенных в справочнике, по тематическому и персональному принципу, читатель сможет найти в именном и предметном указателях, приложенных к книге.

При описании изданий составители в основном следовали правилам библиографического описания, принятым в предыдущих выпусках «История литературы XIX века» и «История литературы XIX-XX вв.» под редакцией К. Д. Муратовой.

При ссылках на периодические издания указываются год выхода, номер, выпуск или часть журнала или периодического сборника, при наличии нескольких пагинаций, номер отдела, и страницы статьи или ее части. Так называемые серийные издания («Ученые записки», «Исторические записки», «Литературное наследство» и т. п.) описываются как издания периодические. При описании изданий текстов писателей XVIII в. указываются место, издательство или издатель (при наличии их на титульном листе), количество страниц и надзаголовочные данные. Для литературоведческих книг составители сочли возможным в целях экономии места сократить библиографическое описание, опустив сведения об издателях и издательствах, сохранив, однако, надзаголовочные данные, если они содержат сведения о научной серии, учреждении, подготовившем издание, или являются вторым заглавием книги.

Псевдонимы раскрыты по «Словарю псевдонимов» И. Ф. Масанова. Авторы анонимных работ раскрыты в основном в соответствии с опубликованными списками их работ.

Настоящая библиография делится на две части: общий раздел и раздел персональных библиографий.

Общий раздел содержит 14 тематических библиографий, освещающих историю русской литературы XVIII в. в различных аспектах, а также в ее связях с общественно-политической историей России, историей театра, музыки, искусства и культуры, журналистики, цензуры, издательского дела и книготорговли.

В тематических отделах при наличии соответствующей литературы выделяются рубрики: «Сборники текстов», «Литература», «Справочный отдел».

Рубрика «Литература» объединяет посвященные данной проблеме исследования. Сюда же включены и работы, содержащие публикации материалов и новооткрытых произведений XVIII в., что указывается в аннотациях к этим работам.

В «Справочном отделе» приводится основная библиография, позволяющая исследователю расширить круг литературы, зарегистрированной составителями.

Раздел «Классики марксизма-ленинизма об истории России в XVIII в.» фиксирует высказывания Маркса-Энгельса-Ленина, а также работы, посвященные этим высказываниям.

В разделе «История литературы XVIII века» регистрируются общие курсы по истории литературы, работы, посвященные исследованию отдельных периодов литературного процесса, историко-литературному изучению отдельных жанров XVIII в., периодизации литературы, задачам ее изучения и т. д. Внутри отдела выделена проблема «Связи литературы XVIII века с древнерусской литературой и литературой XIX века».

В разделе по «Истории литературного языка в XVIII веке» выделена рубрика «Языкознание», где зарегистрированы работы, освещающие занятия писателей и переводчиков XVIII в. проблемами литературного языка.

Отдел «Общественная мысль и публицистика» фиксирует литературу об общественно-политической жизни России XVIII в., на фоне которой происходило становление новой русской литературы. Помимо специальных исторических исследований по истории русской общественной мысли в XVIII в., сюда отнесены монографические работы о крупнейших общественных деятелях и публицистах, о крестьянском вопросе в XVIII в., «просвещенном абсолютизме» и деятельности «Комиссии по составлению проекта нового Уложения», об антикрепостнических движениях народных масс России. Специально выделены подразделы «Масонство» и «Религиозная и атеистическая мысль», где учтены материалы о литературе старообрядчества, официально-церковной литературе и о развитии антирелигиозной идеологии.

Раздел «Периодическая печать и критика», посвященный истории русской прессы XVIII в., дополняется разделом «Цензура», где собраны материалы о преследованиях литературы со стороны светской и духовной властей.

Отдел «Литературные и культурные контакты» посвящен проблеме знакомства с зарубежной литературой и культурой в России XVIII в., влиянию зарубежных литератур на русскую и русской литературы на литературы других стран. Теоретические работы сгруппированы под рубрикой «Проблема литературных и культурных связей в XVIII веке», в особый подотдел выделены работы и сборники материалов общего характера. Как самостоятельные темы разработаны подотделы «Русская литература и античность», «Русско-славянские связи» и «Связи со странами Востока». Остальной материал сгруппирован в алфавите иноязычных литератур, причем объединены материалы английской и северо-американской литератур как литературы английского языка, в русско-испанские связи включены литературы Южной Америки, в русско-немецкие - работы о русско-австрийских связях. В раздел «Драматургия» включена литература по истории драматических жанров XVIII в. В особый подраздел выделена литература о специфическом жанре «народной драмы», посвященная ее истории в XVIII в. Работы о писателях-драматургах, библиография которых помещена во второй части справочника (Personalia), в разделе «Драматургия» не указаны.

В «Истории театра» зарегистрированы общие курсы по истории театра и театрального репертуара, по истории отдельных театров, работы по типологии театра XVIII в., статьи и книги об отдельных театральных деятелях. В особые подразделы выделены «Музыкальный театр, балет и музыка», «Актеры и актерское искусство», «Театрализованные зрелища», которые в XVIII веке были тесно связаны как с театром, так и с литературой.

В рубрику «Рукописная и массовая литература» вошли работы о бытовании старой традиции в XVIII в., о произведениях, созданных в XVIII в. и продолжавших эту традицию; о рукописных сборниках и литературном «дилетантизме»; о литературе «среднего» слоя читателей: сборники анекдотов, лубочные книги и картинки.

Раздел «Народное творчество» фиксирует литературу о произведениях фольклора, созданных в XVIII веке, или имеющих наслоения, относящиеся к этому времени, а также о связях литературы с народным творчеством.

Раздел «Просвещение и культура», кроме общей литературы по этой теме, учитывает в отдельных рубриках материалы о просветительных учреждениях, бывших зачастую и литературными центрами, а также включает библиографию работ о библиотеках и музеях в XVIII в.

Отдел «Издательское дело, книготорговля и книговедение» имеет целью показать внешнюю сторону истории литературы в XVIII в., способы и объем распространения книги, изучение книги деятелями XVIII в. Как самостоятельные подразделы здесь выделены темы «Редкие издания» (в основном статьи и заметки библиофилов и книговедов о редких и примечательных изданиях XVIII в.) и «Принципы издания текстов в XVIII веке».

Раздел «Personalia» включает 53 персональные библиографии писателей XVIII в. Список писателей составлен на основе III-IV томов вышедшей в издательстве Академии наук «Истории русской литературы» и учитывает основных деятелей литературного процесса, творчество которых изучалось достаточно интенсивно и многосторонне.

Каждая персональная библиография состоит из рубрик «Сочинения», «Литература», «Справочный отдел».

«Сочинения» включают основные прижизненные издания сочинений и отдельных произведений писателя, а также последующие издания произведений, сборников и собраний сочинений, сохранившие научную ценность или важные для изучения истории его наследия. Особое внимание уделено научным изданиям советского времени. «Сочинения» дополнены письмами писателя.

В рубрике «Литература» регистрируются основная литература и материалы о жизни и творчестве писателя. В библиографиях писателей, имеющих специальную биографическую литературу, выделена рубрика «Биографические материалы», а под рубрикой «Литература» собраны работы лишь о творчестве писателя. В библиографиях Радищева и Ломоносова выделен также раздел «Проблемы мировоззрения», в котором учтены работы о философских, политических, педагогических и т. п. воззрениях писателей; в библиографии Я. Б. Княжнина - материалы о судьбе трагедии «Вадим Новгородский».

Справочник замыкают «Алфавит имен, наименований периодических изданий, кружков и обществ» и «Предметный указатель». При составлении настоящей библиографии особенно тщательно были просмотрены журналы:

Библиограф (1885-1895); Библиографические записки (1858-1861); Библиографические записки (1892); Голос минувшего (1913-1917); Древняя и новая Россия (1875-1881); Живая старина (1890-1903; 1905-1916); Журнал Министерства народного просвещения (1834-1916); Известия Отделения русского языка и словесности Академии наук (1896-1916); Известия Отделения русского языка и словесности Российской Академии Наук (1917-1927); Известия по русскому языку и словесности (1928-1930); Исторический вестник (1880-1916); Киевская старина (1882-1906); Литературный вестник (1901-1904); Русская старина (1870-1916); Русский архив (1863-1916); Русский библиофил (1911-1916); Русский филологический вестник (1879-1916); Филологические записки (1860-1916); Чтения в Обществе истории и древностей российских при Московском университете (1858-1916); Этнографическое обозрение (1889-1916); «Ученые записки» Казанского, Московского, Новороссийского, С.-Петербургского-Ленинградского, Харьковского и Юрьевского-Дерптского университетов; материалы, опубликованные в изданиях Владимирской, Воронежской, Вятской, Екатеринославской, Иркутской, Калужской, Костромской, Курской, Нижегородской, Оренбургской, Пензенской, Пермской, Полтавской, Рязанской, Саратовской, Смоленской, Таврической, Тульской, Черниговской, Ярославской «Ученых архивных комиссий».

Использованы также материалы картотек и библиографических собраний:

Картотека С. А. Венгерова. Регистрирует литературу XIX-XX вв. (до 1912 г. включительно) - Архив ИРЛИ.

Био-библиографические картотеки Б. Л. и Л. Б. Модзалевских и В. И. Саитова. Включают в основном материал до 1930-х гг. - Архив ИРЛИ.

Картотека собрания книг и вырезок А. И. Лященко - БАН СССР.

Личная картотека-библиотека по русской литературе XVIII в. П. Н. Беркова.

Картотека журнальных статей по вопросам литературы. Аналитическая роспись русских журналов с 1934 г. - Библиотека ИРЛИ.

Картотека статей из «Ученых записок», «Бюллетеней», «Трудов» университетов, педагогических институтов, научно-исследовательских учреждений. Охватывает материал с 1918 г. Составлена А. Д. Алексеевым и Г. Я. Галаган. - Сектор источниковедения и библиографии ИРЛИ.

Алфавитный каталог библиотеки Института русской литературы. Включает в свой состав роспись сборников, альманахов и оттисков из периодических изданий XIX-XX вв.

Картотека Отдела редкой книги БАН СССР.

Систематический каталог БАН СССР.

Систематический каталог ГПБ им. М. Е. Салтыкова-Щедрина.

Составителями просмотрены также списки трудов ученых, специализировавшихся в области русской литературы XVIII в., общие справочники по истории русской литературы и смежным дисциплинам иимеющиеся персональные библиографии писателей XVIII в., «Книжная», «Журнальная» и «Газетная» летописи.

Отобранный материал вновь просматривался de visu.

В данном библиографическом указателе Ю. В. Стенником выполнены библиографии А. А. Аблесимова, И. С. Баркова, И. Ф. Богдановича, А. Т. Болотова, Д. П. Горчакова, С. Г. Домашнева, Г. П. Каменева, Я. Б. Княжнина, М. Комарова, Е. И. Кострова, В. А. Левшина, М. В. Ломоносова, В. И. Лукина, В. И. Майкова, М. А. Матинского, М. Н. Муравьева, Н. П. Николева, Н. И. Новикова, Н. П. Осипова, В. П. Петрова, П. А. Плавильщикова, М. И. Попова, Н. Н. Поповского, А. А. Ржевского, В. Г. Рубана, Н. Н. Сандунова, Г. Н. Теплова, В. К. Тредиаковского, М. М. Хераскова, М. Д. Чулкова, Н. Ф. Эмина, Ф. А. Эмина, Стефана Яворского. «Общий отдел» и остальные персональные библиографии выполнены В. П. Степановым. Алфавитный указатель составлен Н. Д. Кочетковой; предметный - В. П. Степановым.

Составители приносят свою глубокую благодарность всем сотрудникам Института русской литературы, активу Группы XVIII в. и рецензентам книги К. Д. Муратовой и А. П. Могилянскому, принимавшим участие в обсуждении отдельных частей указателя и всей работы в целом, за ценные практические советы.

Публ. по изд.:
История русской литературы XVIII века. Библиографический указатель /
составили В. П. Степанов и Ю. В. Стенник.
Под редакцией, с дополнениями и предисловием
члена-корреспондента АН СССР П. Н. Беркова.
Л.: Наука, 1968. С. 3-11.

В начале XVIII столетия, в Петровскую эпоху, Россия стала стремительно развиваться благодаря преобразованиям во всех областях государственной и культурной жизни. Эти преобразования привели к централизации самодержавной государственности и сами содействовали ей. В это время укрепилась независимость России, возросла ее военная мощь, произошло культурное сближение державы со странами Европы и усилилось ее влияние на европейской арене.

Широко используя достижения отечественной и мировой науки, культуры, техники, промышленности, образования, Петр I своими реформами открыл новые пути для русской литературы. Несмотря на то что движение России после кончины Петра Великого замедлилось, русское общество достигло в XVIII веке огромных результатов в области культуры и образования. Русские монархи, в особенности Петр I и Екатерина II, отчетливо понимали, что двинуть вперед страну, разрушить косные патриархальные порядки, застарелые суеверия, создававшие помехи росту материальных ценностей и новым общественным отношениям, утвердить новые светские государственные и моральные нормы и понятия можно только с помощью образования, просвещения, культуры, печати. В этой связи литературе уделялось исключительное внимание.

Различные слои русского общества в этих условиях получили возможность для широкой умственной и художественной деятельности: были открыты Московский университет, общеобразовательные школы и профессиональные училища, введен новый календарь, основана первая русская газета, учреждены Академия наук, Академия художеств, Вольное экономическое общество, первый постоянный русский театр. Общество получило возможность высказывать свои мнения, критиковать дела правительства, вельмож и сановников.

Русская литература XVIII века унаследовала от древнерусской литературы высокое представление об искусстве слова и о миссии писателя, о могучем воспитательном воздействии книги на общество, на умы и чувства сограждан. Она придала этим исторически сложившимся особенностям новые формы, используя возможности классицизма и Просвещения.

Главной идеей развития литературы в эпоху классицизма стал пафос государственного строительства и преобразований. Поэтому на первый план в литературе выдвинулись высокая гражданско-патриотическая поэзия и обличительно-сатирическая критика пороков общества и государства, обстоятельств и людей, мешавших прогрессу. Центральным жанром высокой гражданской поэзии была ода. Критическое направление представляли жанры высокой сатиры, близкой к оде, басня и бытовая комедия нравов.

Эти основные направления развития литературы определились в начале века. В первой трети столетия сформировался классицизм, рождению которого способствовал один из высших иерархов православной церкви - писатель Феофан Прокопович. Основоположниками классицизма стали А. Д. Кантемир, В. К. Тредиаковский и М. В. Ломоносов. Помимо них, крупнейшим писателем, чье творчество началось в первую половину XVIII века, был А. П. Сумароков.

Во второй половине XVIII века, примерно с 1760-х годов, в литературе наступил новый период. В это время появляются новые жанры: прозаический роман, повесть, комическая опера и «слезная драма».

Поскольку социальные противоречия углублялись, то все большее распространение получала сатира. Чтобы смягчить ее воздействие на общество, Екатерина II сама стала негласной издательницей сатирического журнала «Всякая всячина». Императрица хотела уменьшить роль общественной сатиры и увеличить значение правительственной сатиры, служащей политическим интересам монархии. Она пригласила следовать ее примеру писателей и издателей. Русское общество воспользовалось этим. В России сразу же появилось несколько сатирических журналов («И то, и сио», «Смесь», «Адская почта», «Трутень», «Ни то, ни сио в прозе и стихах», «Поденщина»). Самыми радикальными журналами, воевавшими с екатерининской «Всякой всячиной», были журналы выдающегося русского просветителя Н. И. Новикова - «Трутень» и «Живописец».

Сатирическое направление почти целиком господствовало в стихотворениях («Послание к слугам моим Шумилову, Ваньке и Петрушке», «Лисица-казнодей») и комедиях («Корион», «Бригадир», «Недоросль») Д. И. Фонвизина, в комедиях Я. Б. Княжнина («Хвастун», «Чудаки»), в комедии «Ябеда» В. В. Капниста, в прозе и комедиях И. А. Крылова («Проказники», «Трумф, или Подщипа» и написанных уже в начале XIX века «Модная лавка» и «Урок дочкам»).

В это же время не остывает интерес и к большим высоким формам литературы. После трагедий А. П. Сумарокова в последней четверти XVIII века к этому жанру обращаются Я. Б. Княжнин («Росслав», «Вадим Новгородский») и другие драматурги, например Н. П. Николев («Сорена и Замир»).

Во второй половине XVIII века жанровая система классицизма начинает сковывать творческую мысль писателей, и они пытаются ее разрушить и реформировать. Героическая поэма, характерная для Кантемира («Петриада»), Ломоносова («Петр Великий»), Сумарокова («Димитриада»), теперь отходит на второй план. Последняя попытка в этом жанре - «Россияда» М. М. Хераскова - не увенчалась успехом. С тех пор излюбленными для русских авторов становятся жанры «ироикомической» поэмы, шутливой поэмы и комической оперы, в которых иронически перелицовывался жанр героической поэмы («Игрок ломбера», «Елисей, или Раздраженный Вакх» В. И. Майкова; «Душенька» И. Ф. Богдановича).

Те же тенденции исчерпанности классицизма как литературного направления заметны и в творчестве крупнейшего поэта XVIII века Г. Р. Державина, обновившего принципы классицизма и предварившего возникновение романтизма.

В конце XVIII века в литературе возникает новое литературное направление - сентиментализм. Он оказал сильное влияние на А. Н. Радищева, крупнейшего русского мыслителя и гневного писателя, чувство которого было возмущено народными бедами, угнетенным положением крестьян и простого русского человека вообще. Основное его сочинение - «Путешествие из Петербурга в Москву» - написано в любимом сентименталистами жанре «путешествия» и вызвано душевным потрясением от увиденных им картин несправедливости и беззакония. Эта «чувствительность», сердечная озабоченность чрезвычайно близка сентименталистам.

Основоположником сентиментализма и крупнейшим писателем этого направления был Н. М. Карамзин - поэт, прозаик, публицист, журналист, «последний летописец и первый наш историк», по словам Пушкина, и реформатор русского литературного языка. Многие стихотворения, баллады и повести принесли ему всероссийскую известность. Наибольшие его заслуги связаны с такими произведениями, как «Письма русского путешественника», повесть «Бедная Лиза», «История государства Российского», а также с преобразованием литературного языка. Карамзин наметил и осуществил реформу, благодаря которой устранялся разрыв между устным, разговорным и письменным, книжным языком русского общества. Карамзин хотел, чтобы русский литературный язык столь же ясно и точно выражал новые понятия и представления, сложившиеся в XVIII веке, как и язык французский, на котором говорило русское образованное общество.

Ближайшим соратником Карамзина стал И. И. Дмитриев, автор популярных историко-патриотических сочинений, песен, романсов, сатирических сказок и басен («Ермак», «Освобождение Москвы», «Стонет сизый голубочек...», «Чужой толк», «Модная жена» и др.). Принципы сентиментализма талантливо воплотил в своих песнях в народном духе Ю. А. Нелединский-Мелецкий, которому принадлежат несколько песен (например, «Выйду я на реченьку...»), сохранившихся в песенном репертуаре до наших дней.

Русская литература XVIII века в своем стремительном развитии обеспечила будущие великие достижения искусства слова, последовавшие в XIX столетии. Она почти догнала ведущие европейские литературы и смогла «...в просвещении стать с веком наравне».

Литература Петровской эпохи. Просвещение и образование в период петровских реформ. Особенности масонского движения в России.

Одна из главных тем Петровской эпохи – это, конечно, проблема человеческой личности. Человек начинает воспринимался как активно действующая личность, ценная и сама по себе, и еще в большей степени за «услуги отечеству». Ценятся не богатство и не знатность рода, а общественная польза, ум и храбрость: именно они в новых условиях могут возвести человека на одну из самых высоких ступеней общественной лестницы. В 1722 г. появляется «Табель о рангах всех чинов воинских, статских и придворных», открывающая людям недворянского звания возможность получить его за заслуги перед государством.

Этот новый человек должен действовать не слепо по приказу, а проникнувшись сознанием необходимости и пользы тех или иных правительственных мероприятий поэтому надо разъяснять ему государственную политику. С этой целью с конца 1702 г. стала издаваться первая в России печатная газета – «Ведомости», в которой сообщалось «о военных и иных делах, достойных знания и памяти, случившихся в Московском государстве и во иных окрестных странах».

Петр развернул широкую издательскую деятельность, печатаются учебники (например, «Арифметика, сиречь наука числительная» Л. Магницкого, 1703), исторические книги, политические трактаты и научные труды. Наряду с этим появляются и совсем необычные книги, такие как «Юности честное зерцало» (1717), которое вполне можно назвать руководством по этикету, так как оно рассказывало, как вести себя отрокам и юношам. Первая часть «Зерцала» включает средства обучения грамоте и азбуку, а также набор православных наставлений, а во второй даются четко сформулированные и написанные ярким образным слогом правила бытового поведения для молодых дворян

В петровской литературе продолжали развиваться традиции школьной драмы. Тут большую роль сыграло возникновение школьного театра в стенах Славяно-Греко-Латинской академии. Религиозные сюжеты в этом драматическом жанре вытеснялись светскими, повествующими о политических злободневных событиях, содержащими панегирики Петру I и его сподвижникам. В дальнейшем публицистический и панегирический характер драматургии еще более усиливается.

Масонство проникло в Россию после того, как проявилось в определенных формах на Западе. Документальные данные о первых русских масонских ложах относятся к 1731 году. Именно в этом году гроссмейстер Великой лондонской ложи лорд Ловель назначил капитаном Джона Филипса провинциальным Великим Мастером «Для всей России».

К массонам тянулись тогдашние «властители душ» русского общества - князь Голицын, «птенцы гнезда Петрова», Прокопович, Татищев, Кантемир, князь Щербатов, Сумароков, Херасков, Радищев, Грибоедов. Самой яркой личностью в масонстве XVIII столетия был Н. И. Новиков (1744-1818).

Новикову принадлежали издательские предприятия: сатирические журналы «Трутень», «Кошелек», «Живописец»; журналы просветительского характера «Утренний свет»; исторические издания «Древняя Российская библиографика», «Опыт исторического словаря о Российских писателях». Он жертвовал частично свои доходы на школы для сирот, бесплатные больницы, во время голода устраивал продовольственную помощь.

Следующим выдающимся деятелем русского масонства принято считать И. П. Елагина (1725-1793). Обер-гофмейстер, действительный тайный советник, в 1750 году открыл первую масонскую ложу, которая работала по английской системе. Его посвящение состоялось во французской рыцарской ложе. Елагин был ревностным масоном, провинциальным Великим мастером всей России.

Масонство было первой попыткой самостоятельной деятельности общества, оно должно было отобразить в себе общее положение общества. Силы русского общества еще были невелики, положительное образование крайне слабо. Поэтому это больше всего походило на фантазерство.

Идея «духовного строительства», взаимного нравственного совершенствования, религиозной терпимости и другие идеалы, попав на нетронутую почву, зазвучали в понимании вольных каменщиков в их особой чистоте и значимости. Вся масонская работа, до момента запрещения в 1822 году была посвящена исканиям истины, даже когда дело шло лишь о ритуалах, степенях или других тайных познаниях.

В Россию постепенно проникает идеология Просвещения, сторонники которой выступали за дальнейшую европеизацию страны, развитие образования, провозглашали силу разума. Видным представителем ее в России был М.В. Ломоносов. Сам выходец из низов, он предлагал сделать образование доступным для всех сословий. Надежды на лучшее он связывал с просвещением монархов, идеал которого видел в Петре I.

Отсюда следует, что русские масоны сознательно и несознательно связывали с масонскими идеями преобразовательную деятельность Петра. Ведь в это время бурным потоком цивилизация хлынула в Россию, развивалась наука, искусство, медицина28. Переоценивались ценности духовные и материальные и пересматривались взгляды на жизнь, менялись убеждения. Все это происходило и не без вмешательства масонских лож. Ведь те понятия, которые они доносили на собраниях до слушателей, обсуждались и из них делались выводы.

Классицизм. I критическая и философская основы классицизма. Формирование классицизма в России, его общественно-исторические предпосылки и национальное своеобразие. Жизнь и личность М. В. Ломоносова. Героико - патриотическая поэзия Ломоносова, ода как ведущий жанр. Жанр оды в русской литературе XVIII века. Идейно-художественное своеобразие од Ломоносова. «Ода надень восшествия на престол Елизаветы Петровны. 1747 г.». (Отрывок наизусть).

Для классицизма характерны высокая гражданская тематика, строгое соблюдение определенных творческих норм и правил. Классицизму, как определенному художественному направлению, свойственно отражать жизнь в образах идеальных, тяготеющих к определенной «норме», образцу.

Классицизм - литература городская, столичная. Изображения природы в ней почти нет, а если и даются пейзажи, то городские, рисуются картины искусственной природы: скверы, гроты, фонтаны, подстриженные деревья.

Русский классицизм зародился и развился на самобытной почве, с учетом опыта, который накопил раньше его сложившийся и развившийся западноевропейский классицизм. Своеобразные черты русского классицизма следующие: во-первых, с самого начала в русском классицизме сильно сказывается связь с современной действительностью, которая в лучших произведениях освещается с точки зрения передовых идей.

Второй особенностью русского классицизма является обусловленная передовыми общественными идеями писателей обличительно-сатирическая струя в их творчестве. Наличие сатиры в творчестве русских писателей классицистов придает их произведение жизненно правдивый характер. Живая современность, русская действительность, русские люди и русская природа в известной степени отражаются в их произведениях.

Третей особенностью русского классицизма, обусловленной горячим патриотизмом русских писателей, является их интерес к истории своей родины. Все они изучают русскую историю, пишут произведения на национальные, исторические темы. Они стремятся создать художественную литературу и ее язык на национальных основах, придать ей свое, русское лицо, проявляют внимание к народной поэзии и народному языку. Наряду с общими особенностями, присущими как французскому, так и русскому классицизму, в последнем наблюдаются и такие черты, которые придают ему характер национального своеобразия. Например, это повышенный гражданско-патриотический пафос, значительно более резко выраженная обличительно-реалистическая тенденция, меньшая отчужденность от устного народного творчества. Бытовые и торжественные канты первых десятилетий XVIII века во многом подготовили развитие разнообразных жанров лирики середины и второй половины XVIII столетия.

Главное в идеологии классицизма - государственный пафос. Государство, созданное в первые десятилетия XVIII в., было объявлено высшей ценностью. Классицисты, воодушевленные Петровскими реформами, верили в возможность его дальнейшего совершенствования. Оно представлялось им разумно устроенным общественным организмом, где каждое сословие выполняет возложенные на него обязанности. Утверждению классицизма способствовали четыре крупнейших литературных деятеля: А.Д. Кантемир, В.К. Тредиаковский, М.В. Ломоносов и А.П. Сумароков.

Первым сочинением Ломоносова, касавшимся проблем языка, было написанное еще в Германии Письмо о правилах российского стихотворства (1739, опубликовано в 1778), где он обосновывает применимость к русскому языку силлабо-тонического стихосложения. Согласно Ломоносову, каждый литературный жанр должен писаться в определенном «штиле»: «высокий штиль» «потребен» для героических поэм, од, «прозаичных речей о важных материях»; средний - для стихотворных посланий, элегий, сатир, описательной прозы и др.; низкий - для комедий, эпиграмм, песен, «писаний обыкновенных дел». «Штили» упорядочивались, прежде всего, в области лексики, в зависимости от соотношения нейтральных (общих для русского и церковнославянского языков), церковнославянских и русских просторечных слов. «Высокий штиль» характеризуется сочетанием славянизмов с нейтральными словами, «средний штиль» строится на основе нейтральной лексики с добавлением некоторого количество славянизмов и просторечных слов, «низкий штиль» комбинирует нейтральные и просторечные слова. Такая программа давала возможность создать единый стилистически дифференцированный литературный язык. Теория «трех штилей» оказала значительное влияние на развитие русского литературного языка во второй половине 18 в. вплоть до деятельности школы Н.М. Карамзина (с 1790-х годов), взявшей курс на сближение русского литературного языка с разговорным.

Поэтическое наследие Ломоносова включает в себя торжественные оды, философские оды-размышления «Утреннее размышление о Божием величестве» (1743) и «Вечернее размышление о Божием величестве» (1743), стихотворные переложения псалмов и примыкающую к ним Оду, выбранную из Иова (1751), незаконченную героическую поэму Петр Великий (1756-1761), сатирические стихотворения (Гимн бороде, 1756-1757 и др.), философский «Разговор с Анакреоном» (перевод анакреонтических од в соединении с собственными ответами на них; 1757-1761), героическую идиллию Полидор (1750), две трагедии, многочисленные стихи по случаю различных празднеств, эпиграммы, притчи, переводные стихи.

Вершиной поэтического творчества Ломоносова являются его оды, писавшиеся «на случай» - в связи с заметными событиями в жизни государства, например, к восшествию на престол императриц Елизаветы и Екатерины II. Ломоносов использовал торжественные поводы для создания ярких и величественных картин мироздания. Оды изобилуют метафорами, гиперболами, аллегориями, риторическими вопросами и др. тропами, создающими внутреннюю динамику и звуковое богатство стиха, проникнуты патриотическим пафосом, размышлениями о будущем России. В Оде на день восшествия на всероссийский престол Елизаветы Петровны (1747) он написал:

Науки юношей питают,

Отраду старым подают,

В счастливой жизни украшают,

В несчастной случай берегут.

Классицизм знаменовал собой важный этап в развитии русской литературы. В пору утверждения этого литературного направления была решена историческая задача преобразования стихосложения. Тогда же положено прочное начало формирования русского литературного языка, устранявшее то противоречие межу новым содержанием и старыми формами его выражения, которое со всей резкостью обнаружилось в литературе первых трех десятилетий XVIII века.

Г. Р. Державин: жизнь и творчество. Связь с классицистической традицией и начало разрушения канонической системы классицизма. Темы поэзии Державина. «Фелица» «сочинение, какого ещё на нашем языке не было». (Отрывок наизусть).

Гавриил Романович ДЕРЖАВИН (1743-1816) - писатель и гос. деятель. Родился в бедной дворянской семье, в 1759-62 учился в Казанской гимназии. С 1762 служил в гвардейском Преображенском полку, первый офицерский чин получил в 1772. Во время крестьянской войны под водительством Е. И. Пугачева принимал активное участие в действиях правительств. войск. С 1777 Державин на статской службе в Сенате. Олонецкий и Тамбовский губернатор. В 1791-93 Державин статс-секретарь императрицы Екатерины II, с 1793 - сенатор. Впоследствии Державин занимал посты президента Коммерц-коллегии, Гос. казначея, министра юстиции. С 1803 в отставке. В служебной деятельности, которую очень ценил, что отразилось в его "Записках", Державин проявлял "ревностность", честность, справедливость, при этом был крайне неуступчив, что приводило его к столкновению с вышестоящими лицами, включая Екатерину II, Павла I и Александра I.

Литературная. деятельность Державина началась еще во время службы в Преображенском полку. В 1776 выходит его первый сборник "Оды, сочиненные и переведенные при горе Читалагае", отмеченный влиянием М. В. Ломоносова и А. П. Сумарокова. В 1780-е гг. в поэзии Державина значительное место занимает образ Екатерины II, воспеваемой под именем Фелицы (одноим. ода принесла ему репутацию крупнейшего поэта эпохи). Неоднократно Державин писал и в жанре духовной оды ("Бог", 1780-84). Однако позднее он разочаровался в императрице и в поисках положит. героя обратился к фигурам П.А. Румянцева и А.В. Суворова ("Водопад", 1791-94, "Снегирь", 1800).

Новаторство поэзии Державина состоит в первую очередь в соединении в одном стихотворении разных тем и тональностей (одических и сатирич. - "Видение мурзы", 1783-84; "Вельможа", 1794, гражданственных и философских - "Водопад"), эмоциональности, сравнительной простоте языка. Лирика Державина. во многом автобиографична, в ней создается образ лирического "я", раскрываемого в нескотльких аспектах: бытовом, биографическом и мировоззренческом, которому свойственны ощущение смерти, подстерегающей человека ("На смерть князя Мещерского", 1779) и одновременно чувств. наслаждение красотой жизни (сб. "Анакреонтические песни", 1804; горацианские оды). В последние годы жизни Державин, окруженный ореолом славы, обращается к драматургии (трагедии, комические оперы и др.). Хотя сам он высоко ценил свои драматические. опыты, у современников они успеха не имели. Среди прозаических сочинений Державина - "Записки из известных всем происшествиев и подлинных дел, заключающие в себе жизнь Гаврилы Романовича Державина" (1812-13), "Объяснения на сочинения Державина..." (1809-10), "Рассуждение о лирич. поэзии или об оде" (1805-15).

Д. И. Фонвизин как русский писатель-просветитель. Комедия «Недоросль» вершина русской драматургии XVIII века, первая русская социально - политическая комедия. Проблематика комедии.

Денис Иванович Фонвизин происходил из обрусевшей немецкой семьи, оригинальная фамилия которой была - фон Визен. Современное же написание Фонвизин было предложено А.С. Пушкиным гораздо позже.

Первое время Фонвизин занимался у частных учителей, затем поступил в гимназию при МГУ, в котором позже и учился. Но Университет он не закончил, бросил, чтобы начать службу. Еще в гимназии он дебютировал как литератор и переводчик с немецкого: когда Фонвизин учился на первом курсе университета, при дворе потребовался переводчик, и его приняли на службу в Коллегию иностранных дел, где он проработал всю жизнь. В 1763 году Фонвизин переехал в Петербург, где познакомился с литераторами, в т.ч. с Елагиным: он вступает в его кружок и становится поклонником теории склонений.

1764 год - дебют Фонвизина как драматурга: он публикует пьесу Корион. Написана она слабо, но в полном соответствии с теорией склонений - это переработка французской комедии.

После этой неудачи Фонвизин долго не писал, только в 1769 году он создает комедию Бригадир. По этой пьесе видно, что Фонвизин понял: мало просто дать героям русские имена, нужно еще и ввести в пьесу русские проблемы. В Бригадире такой проблемой является галломания - подражание всему французскому, это было актуально в России середины XVIII века; другая, не менее актуальная проблема, - воспитание молодых дворян. Но также в Бригадире чувствуется и влияние теории склонений, потому что сюжетный ход там заимствован из французской драматургии - это т.н. симметрия в волокитстве (ситуация, когда в двух супружеских парах мужья синхронно ухаживаю за чужими женами). Но поскольку Бригадир все-таки был толково адаптирован для России, его считают первой русской пьесой.

Фонвизин умел различать и описывать любые проблемы российского общества, обладал хорошим чувством юмора, мог мыслить по-государственному. Все это проявилось в главном его произведении - комедии Недоросль, написанной в 1781 году. Однако впервые опубликована комедия была лишь в 1830 году, после смерти Фонвизина.

Главная проблема, которая поднимается в этой комедии - воспитание молодого российского дворянина, идеи просветительства. Это было очень актуально в 1780-е годы, когда даже сама императрица Екатерина много размышляла об образовании, была противницей домашнего воспитания с гувернерами.

В XVIII веке существовало несколько философских теорий о воспитании. Согласно одной из них, изначально ребенок не является полноценной личностью, он лишь копирует поведение взрослых. Поскольку Екатерина разделяла эту теорию, она рекомендовала отрывать детей от родителей, помещать их в учебные заведения. Фонвизин, который тоже был сторонником этой теории, как раз показывает в комедии Недоросль всю пагубность домашнего образования.

Фонвизин стремится доказать, что образованность - синоним счастья.

Главный герой комедии - молодой дворянин Митрофан, у которого перед глазами множество отрицательных примеров для подражания. Во-первых, его мать, госпожа Простакова - жестокая и своевольная помещица, которая вообще не видит смысла в образовании. Во-вторых, его кормилица Еремеевна - рабыня по духу своему, от которой Митрофан перенимает психологию преклонения перед сильными (равно как и от своего отца). В-третьих, его дядя, Тарас Скотинин - дворянин, не желающий служить отечеству, больше всего он любит своих свиней. Подчеркивается, что от всех них Митрофанушка что-то перенимает.

Несмотря на сатиру, изначально пьеса не задумывалась как смешная. Современники, читая ее, ужасались.

Комедия, бесспорно, является произведением эпохи классицизма, но с некоторыми отступлениями от канонических правил. Например, здесь соблюдается лишьодно правило из триединства - единство места, т.к. все действие происходит в имении Простаковых.

Присутствуют герои-маски: Софья - госпожа, Стародум - отец (хотя он не глуп!), он же - герой-резонер, Милон - герой-любовник, Митрофан и Скотинин - отрицательные женихи, Правдин - бог из машины. Нет здесь амплуа субретки.

В пьесе, как и положено, пять действий: экспозиция, завязка, развитие конфликта, кульминация и развязка (которая включает в себя неоправданную развязку и катарсис, когда нам становится жаль Простакову).

Классицистический конфликтчувства и долга выражается в том, что положительные герои этой пьесы живут, подчиняясь разуму, государству и воле старших. Отрицательные же становятся рабами своих чувств, часто злых и эгоистичных. Конечно, в конечном счете положительные герои вознаграждены счастьем, а отрицательные оказываются в проигрыше.

В комедии присутствует множество говорящих фамилий: Скотинин, Цифирькин, Милон и т.д.

Пьеса написана низким штилем, легким разговорным языком, в прозе.

А. Н. Радищев. «Путешествие из Петербурга в Москву» - выдающийся памятник русской общественной мысли и литературы. Проблематика произведения. Образ народа в «Путешествии». Изображение чиновников, помещиков, двора.

Александр Николаевич Радищев – русский писатель, один из главных представителей "просветительной философии" в России. Родился в 1749.

По случаю своей коронации Екатеринаы IIРадищев был пожалован в пажи. В январе 1764 он приехал в Петербург и до 1766 учился в пажеском корпусе. Когда Екатерина повелела отправить в Лейпциг, для научных занятий, двенадцать молодых дворян, в том числе шесть пажей из наиболее отличившихся поведением и успехами в учении, между которыми находился и Радищев. При отправке студентов за границу была дана инструкция относительно их занятий, написанная собственноручно Екатериной II. О пребывании Радищева за границей было рассказано в его "Житии Ф.В. Ушакова".

Проведя пять лет в Лейпциге, он, как и его товарищи, сильно позабыл русский язык, так что по возвращении в Россию занимался им под руководством известного Храповицкого, секретаря Екатерины. По окончании обучения Радищев сделался одним из самых образованных людей своего времени не только в России. Радищев поступил в штаб командовавшего в Петербурге генерал-аншефа Брюса, в качестве обер-аудитора. В 1775 г. Радищев вышел в отставку с чином армии секунд-майора. В 1778 был вновь определен на службу в государственную камерц-коллегию на ассесорскую вакансию. В 1788 был переведен на службу в петербургскую таможню, помощником управляющего, а потом и управляющим. Занятия русским языком и чтение привели Радищева к собственным литературным опытам. В 1789 году им было напечано "Житие Федора Васильевича Ушакова с приобщением некоторых его сочинений". Воспользовавшись указом Екатерины II о вольных типографиях, Радищев завел свою типографию у себя на дому и в 1790 выпустил свое главное сочинение: "Путешествие из Петербурга в Москву". Книга стала быстро раскупаться. Ее смелые рассуждения о крепостном праве и других печальных явлениях тогдашней общественной и государственной жизни обратили на себя внимание самой императрицы, которой кто-то доставил "Путешествие". Хотя книга была издана "с дозволения управы благочиния", т. е. с разрешения установленной цензуры, но все-таки против автора было поднято преследование. Сначала не знали, кто автор, так как имя его не было выставлено на книге; но, арестовав купца Зотова, в лавке которого продавалось "Путешествие", скоро узнали, что книга писана и издана Радищевым. Он был тоже арестован. Екатерина отнеслась к книге Радищева с сильным личным раздражением. Посаженный в крепость и допрашиваемый, Радищев заявлял о своем раскаянии, отказывался от своей книги, но вместе с тем в показаниях своих нередко высказывал те же взгляды, какие приводились в "Путешествии". Судьба Радищева была заранее решена: он был признан виновным в самом указе о предании его суду. Уголовная палата приговорила его к смертной казни. Но "по милосердию и для всеобщей радости", по случаю заключения мира со Швецией, смертная казнь заменена ему ссылкой в Сибирь, в Илимский острог, "на десятилетнее безысходное пребывание". К нему в Сибирь приехала сестра его жены, Е.В. Рубановская, и привезла младших детей (старшие остались у родных для получения образования). В Илимске Радищев женился на Е.В. Рубановской. Император Павел вскоре после своего воцарения вернул Радищева из Сибири, причем Радищеву предписано было жить в его имении Калужской губернии, сельце Немцове, а за его поведением и перепиской велено было наблюдать губернатору.

Современники Радищева Ильинский и Борн, удостоверяют верность предания о смерти Радищева. Предание это говорит, что когда Радищев подал свой либеральный проект о необходимых законодательных преобразованиях - проект, где опять выдвигалось вперед освобождение крестьян, председатель комиссии, граф Завадовский, сделал ему строгое внушение за его образ мыслей, сурово напомнив ему о прежних увлечениях и даже упомянув о Сибири. Радищев, человек с сильно расстроенным здоровьем, с разбитыми нервами был до того потрясен выговором и угрозами Завадовского, что решился покончить с собой, выпил яду и умер в страшных мучениях. Скончался Радищев в ночь на 12 сентября по старому стилю 1802 г. и похоронен на Волковом кладбище. На имени Радищева долго лежал запрет; оно почти не встречалось в печати. Вскоре после его смерти появилось несколько статей о нем, но затем имя его почти исчезает в литературе и встречается очень редко; о нем приводятся лишь отрывочные и неполные данные. Батюшков внес Радищева в составленную им программу сочинения по русской словесности. Лишь со второй половины пятидесятых годов с имени Радищева снимается запрет и в печати появляется немало статей о нем.

9. Сентиментализм. Н. М. Карамзин глава русского сентиментализма. Идейная и творческая эволюция Карамзина-прозаика. «Письма русского путешественника» как явление русского сентиментализма. Жанр повести в творчестве Карамзина. Повесть «Бедная Лиза» как высшее достижение русского сентиментализма. «История государства российского» Н.М.Карамзина.

В конце XVIII века в литературе возникает новое литературное направление - сентиментализм.

Сентиментализм (фр. sentimentalisme , от фр. Sentiment – чувство) - умонастроение в западно-европейской и русской культуре и соответствующее литературное направление. Произведения, написанные в рамках данного художественного направления, делают упор на читательское восприятие, то есть на чувственность, возникающую при их прочтении.

Основоположником сентиментализма и крупнейшим писателем этого направления был Н. М. Карамзин – поэт, прозаик, публицист, журналист. Многие стихотворения, баллады и повести принесли ему всероссийскую известность. Наибольшие его заслуги связаны с такими произведениями, как «Письма русского путешественника», повесть «Бедная Лиза», «История государства Российского», а также с преобразованием литературного языка.

Творчески усвоив элементы сентиментализма в предшествующей русской литературе, Карамзин смог теоретически обосновать приниципы сентиментализма и воспроизвести их в своей литературной практике. В его произведениях дворянский сентиментализм нашел свое наиболее полное выражение.

Наиболее полно черты сентиментальной прозы Карамзина, – пафос гуманности, психологизм, субъективно-чувствительное восприятие действительности, лиризм повествования и простой «изящный» язык – проявились в его повестях. В них отразилось повышенное внимание автора к анализу любовных чувств, душевных переживаний героев, усилилось внимание к психологическим действиям.

Сюжет повести «Бедная Лиза» не притязателен и весьма распространен в литературе: любовь бедной девушки и молодого дворянина. В основе карамзинской повести – жизненная ситуация. Социальное неравенство крестьянской девушки и дворянина предопределило трагический исход их любви. Однако для Карамзина важно прежде всего передать психологическое состояние героев, создать соответствующее лирическое настроение, способное вызвать ответное эмоциональное чувство читателя. Он не акцентирует внимание на социальных переживаниях, о которых упоминается в повести, переводя их в нравственно-этический план. Карамзин лишь намекает на то, что социальное неравенство затрудняет брак дворянина и крестьянки. Лиза в беседе с Эрастом говорит, что ему «нельзя быть ее мужем», так как она крестьянка. И хотя все симпатии Карамзина на стороне прелестной, кроткой бедной Лизы, о судьбе которой чувствительный автор проливает слезы, тем не менее поступок Эраста он пытается объяснить обстоятельствами, характером героя. Эраст был наделен «добрым сердцем, добрым от природы, но слабым и ветреным». Однако привычка к праздной и обеспеченной жизни заставила его в силу эгоизма и слабости характера поправить свои дела женитьбой на богатой вдове. Передав сцену прощания Эраста с Лизой, которой он дает сто рублей, Карамзин восклицает: «Сердце мое обливается кровью в сию минуту. Я забываю человека в Эрасте – готов проклинать его – но язык мой не движется – смотрю в небо, и слеза катится по моему лицу». У Карамзина нет резких оценок, нет пафоса негодования, он и в страдании героев ищет утешения, примирения. Драматические, а подчас и трагедийные события призваны вызвать не возмущение, гнев, а грустное, меланхолическое чувство.

Большое место в повести занимают авторские лирические отступления, диалог, монолог героев. Лирическая манера повествования создает определенное настроение. Этому в повести служит и пейзаж, на фоне которого развивается действие, пейзаж созвучный настроениям героев. Впервые в прозе Карамзина пейзаж стал средством сознательного эстетического воздействия – «пейзажом души».

Карамзин часто прибегает к словесным повторам, эпитетам, выражающим эмоциональность или созерцательность героев, и другим выразительным поэтическим средствам.

Значение творчества Карамзина выходит за рамки сентиментализма, за границы XVIII века, поскольку оно оказало сильное влияние на литературу первых трех десятилетий XIX века.

Чуткий к духу эпохи Александр Сергеевич Пушкин сравнил Россию 18 века с кораблем, спущенным на воду "при стуке топора и при громе пушек". "Стук топора" можно понять по-разному: то ли как размах строительства, переделки страны, когда и Петербург, от берегов которого отходил корабль, еще напоминал наспех сколоченную театральную декорацию, еще не оделся в гранит и бронзу на века; то ли стук топора означал, что уж очень торопились спустить на воду корабль, и на нем, уже отходящем, продолжались работы; то ли это был стук топора, рубившего непокорные головы. И уж очень торопился "экипаж" этого корабля войти в Европу: наспех рубили канаты, связывавшие судно с родным берегом, с прошлым, забывая традиции, предавая забвению культурные ценности, которые казались варварскими в глазах "просвещенной" Европы. Россия отдалялась от Руси.

И все же от себя не уйти. Можно сменить русское платье на немецкое, остричь бороду и выучить латынь. Есть традиции внешние, а есть внутренние, не видимые нам самим, выработанные нашими предками в течение сотен и сотен лет. Что же изменилось в 18 веке? Многое, но самые глубинные, самые неосязаемые и самые важные национальные ценности остались, из древней истории перекочевали в новую, из древнерусской литературы они незаметно, но уверенно вошли в литературу 18 века. Это трепетное отношение к написанному слову, вера в его истинность, вера в то, что словом можно исправить, научить, просветить; это постоянное стремление видеть мир «духовными очами» и создавать образы людей высокой духовности; это неиссякаемый патриотизм; это тесная связь с народной поэзией. Писательство так и не стало на Руси профессией, оно было и осталось призванием, литература была и осталась руководством к правильной, высокой жизни.

По устоявшейся традиции с 18 века мы начинаем отсчет новой русской литературы. С этого времени отечественная словесность начинает движение к литературе европейской, чтобы окончательно влиться в нее уже в 19 веке. Из общего потока выделяется так называемая "изящная словесность", то есть художественная литература, искусство слова. Здесь поощряются вымысел, авторская фантазия, занимательность. Автор — поэт, драматург, прозаик — уже не переписчик, не составитель, не фиксатор событий, а творец, создатель художественных миров. В 18 веке наступает время авторской литературы, начинает цениться не правдивость описанного, не следование канонам, не сходство с образцами, а, напротив, оригинальность, неповторимость писателя, полет мысли и фантазии. Впрочем, такая литература только рождалась, и русские писатели поначалу тоже следовали традициям и образцам, «правилам» искусства.

Одним из первых культурных приобретений России у Европы стал классицизм . Это была очень стройная, понятная и несложная система художественных принципов, вполне подходящая для России начала и середины 18 века. Обычно классицизм возникает там, где укрепляется и расцветает абсолютизм — неограниченная власть монарха. Так было во Франции 17 века, так было в России 18 столетия.

Разум и порядок должны главенствовать и в человеческой жизни, и в искусстве. Литературное произведение — это результат авторского воображения, но в то же время разумно организованное, логически, по правилам, построенное творение. Искусство должно демонстрировать торжество порядка и разума над хаосом жизни, так же как государство олицетворяет разум и порядок. Поэтому искусство имеет еще и огромное воспитательное значение. Классицизм делит все литературные жанры на "высокие" жанры и "низкие". К первым относятся трагедия, эпопея, ода. Они описывают события государственного значения и следующих персонажей: полководцев, монархов, античных героев. «Низкие» жанры — комедия, сатира, басня показывают жизнь людей средних сословий. У каждого жанра свое воспитательное значение: трагедия создает образец для подражания, а, например, ода воспевает деяния героев современности — полководцев и царей, «низкие» жанры высмеивают пороки людей.

Самобытность русского классицизма проявилась уже в том, что с самого начала он стал активно вмешиваться в современную жизнь. Показательно, что, в отличие от Франции, путь классицизма в нашей стране начинается не с трагедий на античные темы, а со злободневной сатиры. Зачинателем сатирического направления был Антиох Дмитриевич Кантемир (1708—1744). В своих страстных сатирах (обличительных стихотворениях) он клеймит дворян, уклоняющихся от выполнения своего долга перед государством, перед своими заслуженными предками. Такой дворянин не заслуживает уважения. В центре внимания русских писателей-классицистов - образование и воспитание просвещенного человека, продолжающего дело Петра I. И Кантемир в своих сатирах постоянно обращается к этой, сквозной для всего 18 века, теме.

Михаил Васильевич Ломоносов (1711 — 1765) вошел в историю русской литературы как создатель од, торжественных стихотворений на "высокие" темы. Цель оды — прославление, и Ломоносов прославляет Россию, ее мощь и богатство, ее нынешнее и будущее величие под просвещенным руководством мудрого монарха.

В оде, посвященной восшествию на престол Елизаветы Петровны (1747 г.), автор обращается к новой царице, но прославление превращается в поучение, в «урок царям». Новый монарх должен быть достоин своего предшественника — Петра Великого, доставшейся ему богатой страны, а потому следует покровительствовать наукам, сохранять "возлюбленную тишину", то есть мир: Оды Ломоносова прославляют и достижения науки, и величие Бога.

"Позаимствовав" классицизм с Запада, русские писатели тем не менее внесли в него традиции древнерусской словесности. Это патриотизм и поучительность. Да, трагедия создавала идеал человека, героя, образец для подражания. Да, сатира высмеивала. Да, ода прославляла. Но, давая пример для подражания, высмеивая, прославляя, писатели поучали. Именно этот назидательный настрой делал произведения русских классицистов не отвлеченным искусством, а вмешательством в современную им жизнь.

Впрочем, до сих пор мы назвали лишь имена Кантемира и Ломоносова. А свою дань классицизму отдали В. К. Тредиаковский, А. П. Сумароков, В. И. Майков, М. М. Херасков, Д. И. Фонвизин. Г. Р. Державин и многие другие. Каждый из них внес что-то свое в русскую литературу, и каждый отступал от принципов классицизма — настолько стремительным было развитие литературы 18 века.

Александр Петрович Сумароков (1717—1777) — один из создателей русской классицистской трагедии, сюжеты для которой он черпал в русской истории. Так, главными героями трагедии «Синав и Трувор» являются новгородский князь Синав и его брат Трувор, а также Ильмена, в которую оба они влюблены. Ильмена отвечает взаимностью Трувору. Снедаемый ревностью, Синав преследует возлюбленных, забывая о долге справедливого монарха. Ильмена выходит замуж за Синава, потому что этого требует ее отец-вельможа, а она человек долга. Не в силах перенести разлуки, изгнанный из города Трувор, а затем и Ильмена кончают жизнь самоубийством. Причина трагедии в том, что князь Синав не обуздал свою страсть, не смог подчинить чувства разуму, долгу, а именно это требуется от человека в классических произведениях.
Но если трагедии Сумарокова укладываются в целом в правила классицизма, то в любовной лирике он являлся истинным новатором, где, как известно, чувства всегда побеждают разум. Что особенно примечательно, в поэзии Сумароков опирается на традиции народной женской лирической песни, и часто именно женщина — героиня его стихов. Литература стремилась выйти за круг тем и образов, предписанных классицизмом. И любовная лирика Сумарокова — прорыв к "внутреннему" человеку, интересному не тем, что он гражданин, общественный деятель, а тем, что несет в себе целый мир чувств, переживаний, страданий, любви.

Вместе с классицизмом в Россию с Запада пришли и идеи Просвещения. Все зло от невежества — считали просветители. Невежеством они считали тиранию, несправедливость законов, неравенство людей, а часто и церковь. Идеи Просвещения отозвались в литературе. Особенно дорог был русским писателям идеал просвещенного дворянина. Вспомним Стародума из комедии Дениса Ивановича Фонвизина (1744 (1745) — 1792) "Недоросль" и его высказывания. Монологи и реплики героя, резонера, рупора идей автора, выявляют просветительскую программу. Она сводится к требованию справедливости в самом широком смысле — от управления государством до управления имением. Автор считает, что справедливость восторжествует тогда, когда добродетельны будут законы и люди, их исполняющие. А для этого необходимо воспитание просвещенных, нравственных, образованных людей.

Просветительскими идеями проникнута одна из самых знаменитых книг 18 века — "Путешествие из Петербурга в Москву". Радищева (1749—1802), автора этого произведения, Екатерина Великая назвала "бунтовщиком хуже Пугачева". Книга построена в форме путевых заметок, жизненных наблюдений, сценок и размышлений, которые приводят автора к мысли о несправедливости всего строя жизни, начиная с самодержавия.

Литература 18 века все внимательнее всматривается не в одежду и поступки, не в социальное положение и гражданские обязанности, а в душу человека, в мир его чувств. Под знаком "чувствительности" прощается литература с 18 веком. На почве просветительских идей вырастает литературное направление — сентиментализм . Вы помните маленькую повесть Николая Михайловича Карамзина (1766—1826) "Бедная Лиза", ставшую в какой-то степени переломным явлением для русской литературы. Эта повесть провозгласила внутренний мир человека основной темой искусства, продемонстрировав душевное равенство всех людей в противоположность социальному неравенству. Карамзин заложил начало русской прозы, очистил литературный язык от архаизмов, а повествование — от напыщенности. Он научил русских писателей независимости, потому что истинное творчество — глубоко личное дело, невозможное без внутренней свободы. Но внутренняя свобода имеет и свои внешние проявления: писательство становится профессией, художник отныне может не связывать себя службой, ибо творчество есть самое достойное государственное поприще.

"Жизнь и поэзия — одно", — провозгласит В. А. Жуковский. "Живи — как пишешь, пиши — как живешь", — подхватит К. Н. Батюшков. Эти поэты шагнут из 18 века в 19 столетие, их творчество — это уже другая история, история русской литературы 19 века.