Смелость и трусость в произведении олеся. Cочинение «Тема любви в повести А
Мягкость, задушевность, простота, совершенное отсутствие лицемерия и ханжества в творчестве А.П. Чехова пожалуй наилучшим образом отразили черты русского национального характера. Каждый рассказ или пьеса писателя — это напоминание о чем-то очень дорогом и нужном, бесконечно близком, пусть даже и невозвратном.
Писатель должен много писать, но не должен спешить.
Жениться интересно только по любви; жениться же на девушке только потому, что она симпатична, это все равно что купить себе на базаре ненужную вещь только потому, что она хороша.
У людей, живущих одиноко, всегда бывает на душе что-нибудь такое, что они охотно бы рассказали.
Университет развивает все способности, в том числе — глупость.
Там хорошо, где нас нет: в прошлом нас уже нет, и оно кажется прекрасным.
Если боитесь одиночества, то не женитесь.
Берегись изысканного языка. Язык должен быть прост и изящен.
Люди только чай пьют, а в их душах совершается трагедия.
Где искусство, где талант, там нет ни старости, ни одиночества, ни болезней, и сама смерть вполовину.
Русский человек любит вспоминать, но не любит жить.
Искусство писать — это искусство сокращать.
Водка бела, но красит нос и чернит репутацию.
Краткость — сестра таланта.
Женщина есть опьяняющий продукт, который до сих пор ещё не догадались обложить акцизным сбором.
Каждая собaка должна лаять своим голосом.
Дело не в пессимизме и не в оптимизме, а в том, что у девяноста девяти из ста нет ума.
Замечательный день сегодня.. То ли чай пойти выпить, то ли повеситься.
Можно лгать в любви, в политике, в медицине можно обмануть людей, но в искусстве обмануть нельзя.
Жизнь расходится с философией: счастья нет без праздности, доставляет удовольствие только то, что не нужно.
Как порой невыносимы люди, которые счастливы, которым все удается!
Мужчина без усов все равно, что женщина с усами.
Говорят: в конце концов правда восторжествует, но это не правда.
Россия — громадная равнина, по которой носится лихой человек.
Интеллигенция никуда не годна, потому что много пьет чаю, много говорит, в комнате накурено, пустые бутылки...
Все, чего не могут старики, запрещено или считается предосудительным.
У русского человека единственная надежда — это выиграть двести тысяч.
Соломон сделал большую ошибку, что попросил мудрости.
Если самые талантливые люди во всем городе так бездарны, то каков же должен быть город!
Тот, кому чужда жизнь, кто неспособен к ней, тому ничего больше не остается, как стать чиновником.
На свадьбе у Ольги Ивановны были все ее друзья и добрые знакомые.
Посмотрите на него: не правда ли, в нем что-то есть? - говорила она
своим друзьям, кивая на мужа и как бы желая объяснить, почему это она вышла
за простого, очень обыкновенного и ничем не замечательного человека.
Ее муж, Осип Степаныч Дымов, был врачом и имел чин титулярного
советника. Служил он в двух больницах: в одной сверхштатным ординатором, а
в другой - прозектором. Ежедневно от девяти часов утра до полудня он
принимал больных и занимался у себя в палате, а после полудня ехал на конке
в другую больницу, где вскрывал умерших больных. Частная практика его была
ничтожна, рублей на пятьсот в год. Вот и все. Что еще можно про него
сказать? А между тем Ольга Ивановна и ее друзья и добрые знакомые были не
совсем обыкновенные люди. Каждый из них был чем-нибудь замечателен и
немножко известен, имел уже имя и считался знаменитостью или же хотя и не
был еще знаменит, но зато подавал блестящие надежды. Артист из
драматического театра, большой, давно признанный талант, изящный умный и
скромный человек и отличный чтец, учивший Ольгу Ивановну читать; певец из
оперы, добродушный толстяк, со вздохом уверявший Ольгу Ивановну, что она
губит себя: если бы она не ленилась и взяла себя в руки, то из нее вышла бы
замечательная певица; затем несколько художников и во главе их жанрист,
анималист и пейзажист Рябовский, очень красивый белокурый молодой человек,
лет двадцати пяти, имевший успех на выставках и продавший свою последнюю
картину за пятьсот рублей; он поправлял Ольге Ивановне ее этюды и говорил,
что из нее, быть может, выйдет толк; затем виолончелист, у которого
инструмент плакал и который откровенно сознавался, что из всех знакомых ему
женщин умеет аккомпанировать одна только Ольга Ивановна; затем литератор,
молодой, но уже известный, писавший повести, пьесы и рассказы. Еще кто? Ну,
еще Василий Васильич, барин, помещик, дилетант-иллюстратор и виньетист,
сильно чувствовавший старый русский стиль, былину и эпос; на бумаге, на
фарфоре и на закопченных тарелках он производил буквально чудеса. Среди
этой артистической, свободной и избалованной судьбою компании, правда
деликатной и скромной, но вспоминавшей о существовании каких-то докторов
только во время болезни и для которой имя Дымов звучало так же безразлично,
как Сидоров или Тарасов, - среди этой компании Дымов казался чужим, лишним
и маленьким, хотя был высок ростом и широк в плечах. Казалось, что на нем
чужой фрак и что у него приказчицкая бородка. Впрочем, если бы он был
писателем или художником, то сказали бы, что своей бородкой он напоминает
Артист говорил Ольге Ивановне, что со своими льняными волосами и в
венчальном наряде она очень похожа на стройное вишневое деревцо, когда
весною оно сплошь бывает покрыто нежными белыми цветами.
Нет, вы послушайте! - говорила ему Ольга Ивановна, хватая его за
руку. - Как это могло вдруг случиться? Вы слушайте, слушайте... Надо вам
сказать, что отец служил вместе с Дымовым в одной больнице. Когда бедняжка
отец заболел, то Дымов по целым дням и ночам дежурил около его постели.
Столько самопожертвования! Слушайте, Рябовский... И вы, писатель, слушайте,
это очень интересно. Подойдите поближе. Сколько самопожертвования,
искреннего участия! Я тоже не спала ночи и сидела около отца, и вдруг -
здравствуйте, победила добра молодца! Мой Дымов врезался по самые уши.
Право, судьба бывает так причудлива. Ну, после смерти отца он иногда бывал
у меня, встречался на улице и в один прекрасный вечер вдруг - бац! сделал
предложение... как снег на голову... Я всю ночь проплакала и сама влюбилась
адски. И вот, как видите, стала супругой. Не правда ли, в нем есть что-то
сильное, могучее, медвежье? Теперь его лицо обращено к нам в три четверти,
плохо освещено, но когда он обернется, вы посмотрите на его лоб. Рябовский,
что вы скажете об этом лбе? Дымов, мы о тебе говорим! - крикнула она
мужу. - Иди сюда. Протяни свою честную руку Рябовско-му... Вот так. Будьте
друзьями.
Дымов, добродушно и наивно улыбаясь, протянул Рябовскому руку и
Очень рад... Со мной кончил курс тоже некто Рябовский. Это не
родственник ваш?
Ольге Ивановне было 22 года, Дымову 31. Зажили они после свадьбы
превосходно. Ольга Ивановна в гостиной увешала все стены сплошь своими и
чужими этюдами в рамах и без рам, а около рояля и мебели устроила красивую
тесноту из китайских зонтов, мольбертов, разноцветных тряпочек, кинжалов,
бюстиков, фотографий... В столовой она оклеила стены лубочными картинами,
повесила лапти и серпы, поставила в углу косу и грабли, и получилась
столовая в русском вкусе. В спальне она, чтобы похоже было на пещеру,
задрапировала потолок и и стены темным сукном, повесила над кроватями
венецианский фонарь, а у дверей поставила фигуру с алебардой.
И все находили, что у молодых супругов очень миленький уголок.
Ежедневно, вставши с постели часов в одиннадцать, Ольга Ивановна
играла на рояле или же, если было солнце, писала что-нибудь масляными
красками. Потом, в первом часу, она ехала к своей портнихе. Так как у нее и
Дымова денег было очень немного, в обрез, то, чтобы часто появляться в
новых платьях и поражать своими нарядами, ей и ее портнихе приходилось
пускаться на хитрости. Очень часто из старого перекрашенного платья, из
ничего не стоящих кусочков тюля, кружев, плюша и шелка выходили просто
чудеса, нечто обворожительное, не платье, а мечта. От портнихи Ольга
Ивановна обыкновенно ехала к какой-нибудь знакомой актрисе, чтобы узнать
театральные новости и кстати похлопотать насчет билета к первому
представлению новой пьесы или к бенефису. От актрисы нужно было ехать в
мастерскую художника или на картинную выставку, потом к кому-нибудь из
знаменитостей - приглашать к себе, или отдать визит, или просто поболтать.
И везде ее встречали весело и дружелюбно и уверяли ее, что она хорошая,
милая, редкая... Те, которых она называла знаменитыми и великими, принимали
ее, как свою, как ровню, и пророчили ей в один голос, что при ее талантах,
вкусе и уме, если она не разбросается, выйдет большой толк. Она пела,
играла на рояле, писала красками, лепила, участвовала в любительских
спектаклях, но все это не как-нибудь, а с талантом; делала ли она фонарики
для иллюминации, рядилась ли, завязывала ли кому галстук - все у нее
выходило необыкновенно художественно, грациозно и мило. Но ни в чем ее
талантливость не сказывалась так ярко, как в ее уменье быстро знакомиться и
коротко сходиться с знаменитыми людьми. Стоило кому-нибудь прославиться
хоть немножко и заставить о себе говорить, как она уже знакомилась с ним, в
тот же день дружилась и приглашала к себе. Всякое новое знакомство было для
нее сущим праздником. Она боготворила знаменитых людей, гордилась ими и
каждую ночь видела их во сне. Она жаждала их и никак не могла утолить своей
жажды. Старые уходили и забывались, приходили на смену им новые, но и к
этим °на скоро привыкала или разочаровывалась в них и начинала жадно искать
новых и новых великих людей, наудила и опять искала. Для чего?
В пятом часу она обедала дома с мужем. Его простота, здравый смысл и
добродушие приводили ее в умиление и восторг. Она то и дело вскакивала,
порывисто обнимала его голову и осыпала ее поцелуями.
Ты, Дымов, умный, благородный человек, - говорила она, - но у тебя
есть один очень важный недостаток. Ты совсем не интересуешься искусством.
Ты отрицаешь и музыку, и живопись.
Я не понимаю их, - говорил он кротко. - Я всю жизнь занимался
естественными науками и медициной, и мне некогда было интересоваться
искусствами.
Но ведь это ужасно, Дымов!
Почему же? Твои знакомые не знают естественных наук и медицины,
однако же ты не ставишь им этого в упрек. У каждого свое. Я не понимаю
пейзажей и опер, но думаю так: если одни умные люди посвящают им всю свою
жизнь, а другие умные люди платят за них громадные деньги, то, значит, они
нужны. Я не понимаю, но не понимать - не значит отрицать.
Дай я пожму твою честную руку!
После обеда Ольга Ивановна ехала к знакомым, потом в театр или на
концерт и возвращалась домой после полуночи. Так каждый день.
По средам у нее бывали вечеринки. На этих вечеринках хозяйка и гости
не играли в карты и не танцевали, а развлекали себя разными художествами.
Актер из драматического театра читал, певец пел, художники рисовали в
альбомы, которых у Ольги Ивановны было множество, виолончелист играл, и
сама хозяйка тоже рисовала, лепила, пела и аккомпанировала.
В промежутках между чтением, музыкой и пением говорили и спорили о
литературе, театре и живописи. Дам не было, потому что Ольга Ивановна всех
дам, кроме актрис и своей портнихи, считала скучными и пошлыми. Ни одна
вечеринка не обходилась без того, чтобы хозяйка не вздрагивала при каждом
звонке и не говорила с победным выражением лица: "Это он!", разумея под
словом "он" какую-нибудь новую приглашенную знаменитость. Дымова в гостиной
не было, и никто не вспоминал об его существовании. Но ровно в половине
двенадцатого отворялась дверь, ведущая в столовую, показывался Дымов со
своею добродушною, кроткою улыбкой и говорил, потирая руки:
Все шли в столовую и всякий раз видели на столе одно и то же: блюдо с
устрицами, кусок ветчины или телятины, сардины, сыр, икру, грибы, водку и
два графина с вином.
Милый мой метрдотель! - говорила Ольга Ивановна, всплескивая руками
от восторга. - Ты просто очарователен! Господа, посмотрите на его лоб!
Дымов, повернись в профиль. Господа, посмотрите: лицо бенгальского тигра, а
выражение доброе и милое, как у оленя. У(милый!
Гости ели и, глядя на Дымова, думали: "В самом деле, славный малый",
но скоро забывали о нем и продолжали говорить о театре, музыке и живописи.
Молодые супруги были счастливы, и жизнь их текла, как по маслу.
Впрочем, третья неделя их медового месяца была проведена не совсем
счастливо, даже печально. Дымов заразился в больнице рожей, пролежал в
постели шесть дней и должен был остричь догола свои красивые черные волосы.
Ольга Ивановна сидела около него и горько плакала, но, когда ему полегчало,
она надела на его стриженую голову беленький платок и стала писать с него
бедуина. И обоим было весело. Дня через три после того как он,
выздоровевши, стал опять ходить в больницы, с ним произошло новое
недоразумение.
Мне не везет, мама! - сказал он однажды за обедом. - Сегодня у меня
было четыре вскрытия, и я себе сразу два пальца порезал. И только дома я
это заметил.
Ольга Ивановна испугалась. Он улыбнулся и сказал, что это пустяки и
что ему часто приходится во время вскрытий делать себе порезы на руках.
Я увлекаюсь, мама, и становлюсь рассеянным.
Ольга Ивановна с тревогой ожидала трупного заражения и по ночам
молилась богу, но все обошлось благополучно. И опять потекла мирная,
счастливая жизнь без печалей и тревог. Настоящее было прекрасно, а на смену
ему приближалась весна, уже улыбавшаяся издали и обещавшая тысячу радостей.
Счастью не будет конца! В апреле, в мае и в июне дача далеко за городом,
прогулки, этюды, рыбная ловля, соловьи, а потом, с июля до самой осени,
поездка художников на Волгу, и в этой поездке, как непременный член сосьете
[общество (франц. societe)], будет при-
нимать участие и Ольга Ивановна. Она уже сшила себе два дорожных
костюма из холстинки, купила на дорогу красок, кистей, холста и новую
палитру. Почти каждый день к ней приходил Рябовский, чтобы посмотреть,
какие она сделала успехи по живописи. Когда она показывала ему свою
живопись, он засовывал руки глубоко в карманы, крепко сжимал губы, сопел и
Так-с... Это облако у вас кричит: оно освещено не по-вечернему.
Передний план как-то сжеван и что-то, понимаете ли, не то... А избушка у
вас подавилась чем-то и жалобно пищит... Надо бы угол этот потемнее взять.
А в общем, недурственно... Хвалю.
И чем он непонятнее говорил, тем легче Ольга Ивановна его понимала.
На второй день Троицы после обеда Дымов купил закусок и. конфет и
поехал к жене на дачу. Он не виделся с нею уже две недели и сильно
соскучился. Сидя в вагоне и потом отыскивая в большой роще свою дачу, он
все время чувствовал голод и утомление и мечтал о том., как он на свободе
поужинает вместе с женой и потом завалится спать. И ему весело было
смотреть на свой сверток, в котором были завернуты икра, сыр и белорыбица.
Когда он отыскал свою дачу и узнал ее, уже заходило солнце. Старуха
горничная сказала, что барыни нет дома и что, должно быть, оне скоро
придут. На даче, очень неприглядной на вид, с низкими потолками, оклеенными
писчею бумагой, и с неровными щелистыми полами, было только три комнаты. В
одной стояла кровать, в другой на стульях и окнах валялись холсты, кисти,
засаленная бумага и мужские пальто и шляпы, а в третьей Дымов застал трех
каких-то незнакомых мужчин. Двое были брюнеты с бородками и третий совсем
бритый и толстый, по-видимому - актер. На столе кипел самовар.
Что вам угодно? - спросил актер басом, нелюдимо оглядывая Дымова. -
Вам Ольгу Ивановну нужно? Погодите, она сейчас придет.
Дымов сел и стал дожидаться. Один из брюнетов, сонно и вяло поглядывая
на него, налил себе чаю и и спросил:
Может, чаю хотите? ;
Дымову хотелось и пить и есть, но, чтобы не портить себе аппетита, он
отказался от чая. Скоро послышались шаги и знакомый смех; хлопнула дверь, и
в комнату вбежала Ольга Ивановна в широкополой шляпе и с ящиком в руке, а
вслед за нею с большим зонтом и со складным стулом вошел веселый,
краснощекий Ря-бовский.
Дымов! - вскрикнула Ольга Ивановна и вспыхнула от радости. -
Дымов! - повторила она, кладя ему на грудь голову и обе руки. - Это ты!
Отчего ты так долго не приезжал? Отчего? Отчего?
Когда же мне, мама? Я всегда занят, а когда бываю свободен, то все
случается так, что расписание поездов не подходит.
Но как я рада тебя видеть! Ты мне всю, всю ночь снился, и я
боялась, как бы ты не заболел. Ах, если бы ты знал, как ты мил, как ты
кстати приехал! Ты будешь моим спасителем. Ты один только можешь спасти
меня! Завтра будет здесь преоригинальная свадьба, - продолжала она, смеясь
и завязывая мужу галстук. - Женится молодой телеграфист на станции, некто
Чикельдеев. Красивый молодой человек, ну, неглуп пый, и есть в лице,
знаешь, что-то сильное, медвежье... Можно с него молодого варяга писать.
Мы, все дачники, принимаем в нем участие и дали ему честное слово быть у
него на свадьбе... Человек небогатый, одинокий, робкий, и, конечно, было бы
грешно отказать ему в участии. Представь, после обедни венчанье, потом из
церкви все пешком до квартиры невесты... понимаешь, роща, пение птиц,
солнечные пятна на траве и все мы разноцветными пятнами на ярко-зеленом
фоне - преоригинально, во вкусе французских экспрессионистов. Но, Дымов, в
чем я пойду в церковь? - сказала Ольга Ивановна и сделала плачущее лицо. -
У меня здесь ничего нет, буквально ничего! Ни платья, ни цветов, ни
перчаток... Ты должен меня спасти. Если приехал, то, значит, сама судьба
велит тебе спасать меня. Возьми, мой дорогой, ключи, поезжай домой и возьми
там в гардеробе мое розовое платье. Ты его помнишь, оно висит первое...
Потом в кла-Довой с правой стороны на полу ты увидишь две картонки. Как
откроешь верхнюю, так там все тюль, тюль, тюль и разные лоскутки, а под
ними цветы. Цветы все вынь осторожно, постарайся, дуся, не помять их, потом
я выберу... И перчатки купи.
Хорошо, - сказал Дымов. - Я завтра поеду и пришлю.
Когда же завтра? - спросила Ольга Ивановна и посмотрела на него с
удивлением. - Когда же ты успеешь завтра? Завтра отходит первый поезд в
девять часов, а венчание в одиннадцать. Нет, голубчик, надо сегодня,
обязательно сегодня! Если завтра тебе нельзя будет приехать, то пришли с
рассыльным. Ну, иди же... Сейчас должен прийти пассажирский поезд. Не
опоздай, дуся.
Ах, как мне жаль тебя отпускать! - сказала Ольга Ивановна, и слезы
навернулись у нее на глазах. - И зачем я, дура, дала слово телеграфисту?
Дымов быстро выпил стакан чаю, взял баранку и, кротко улыбаясь, пошел
на станцию. А икру, сыр и белорыбицу съели два брюнета и толстый актер.
В тихую лунную июльскую ночь Ольга Ивановна стояла на палубе волжского
парохода и смотрела то на воду, то на красивые берега. Рядом с нею стоял
Рябовский и говорил ей, что черные тени на воде - не тени, а сон, что в
виду этой колдовской воды с фантастическим блеском, в виду бездонного неба
и грустных, задумчивых берегов, говорящих о суете нашей жизни и о
существовании чего-то высшего, вечного, блаженного, хорошо бы забыться,
умереть, стать воспоминанием. Прошедшее пошло и неинтересно, будущее
ничтожно, а эта чудная, единственная в жизни ночь скоро кончится, сольется
с вечностью - зачем же жить?
ночи и думала о том, что она бессмертна и никогда не умрет. Бирюзовый цвет
воды, какого она раньше никогда не видала, небо, берега, черные тени и
безотчетная радость, наполнявшая ее душу, говорили ей, что из нее выйдет
великая художница я что где-то там, за далью, за лунной ночью, в
бесконечном пространстве ожидают ее успех, слава, любовь народа... Когда
она, не мигая, долго смотрела вдаль, ей чудились толпы людей, огни,
торжественные звуки музыки, крики восторга, сама она в белом платье я
цветы, которые сыпались на нее со всех сторон. Думала она также о том, что
рядом с нею, облокотившись о борт, стоит настоящий великий человек, гений,
бо-жий избранник... Все, что он создал до сих пор, прекрасно, ново и
необыкновенно, а то, что создаст он со временем, когда с возмужалостью
окрепнет его редкий талант, будет поразительно, неизмеримо высоко, и это
видно по его лицу, по манере выражаться и по его отношению к природе. О
тенях, вечерних тонах, о лунном блеске он говорит как-то особенно, своим
языком, так, что невольно чувствуется обаяние его власти над природой. Сам
он очень красив, оригинален, и жизнь его, независимая, свободная, чуждая
всего житейского, похожа на жизнь птицы.
Становится свежо, - сказала Ольга Ивановна и вздрогнула.
Рябовский окутал ее в свой плащ и сказал печально:
Я чувствую себя в вашей власти. Я раб. Зачем вы сегодня так
обворожительны?
Он все время глядел на нее не отрываясь, и глаза его были страшны, и
она боялась взглянуть на него.
Я безумно люблю вас... - шептал он, дыша ей на щеку. - Скажите мне
одно слово, и я не буду жить, брошу искусство... - бормотал он в сильном
волнении. - Любите меня, любите...
Не говорите так, - сказала Ольга Ивановна, закрывая глаза. - Это
страшно. А Дымов?
Что Дымов? Почему Дымов? Какое мне дело до Дымова? Волга, луна,
красота, моя любовь, мой восторг, а никакого нет Дымова... Ах, я ничего не
знаю... Не нужно мне прошлого, мне дайте одно мгновение... один миг!
У Ольги Ивановны забилось сердце. Она хотела думать о муже, но все ее
прошлое, со свадьбой, с Дымовым и с вечеринками, казалось ей маленьким,
ничтожным, тусклым, ненужным и далеким-далеким... В самом деле: что Дымов?
почему Дымов? какое ей дело до Дымова? Да существует ли он в природе и не
сон ли он только?
"Для него, простого и обыкновенного человека, достаточно и того
счастья, которое он уже получил, - Думала она, закрывая лицо руками. -
Пусть осуждают Там, проклинают, а я вот назло всем возьму и погибну, возьму
вот и погибну... Надо испытать все в жизни. Боже, ак жутко и как хорошо!"
Ну что? Что? - бормотал художник, обнимая ее и жадно целуя руки,
которыми она слабо пыталась отстранить его от себя. - Ты меня любишь? Да?
Да? О, какая ночь! Чудесная ночь!
Да, какая ночь! - прошептала она, глядя ему з глаза, блестящие от
слез, потом быстро оглянулась, обняла его и крепко поцеловала в губы.
К Кинешме подходим! - сказал кто-то на другой стороне палубы.
Послышались тяжелые шаги. Это проходил мимо человек из буфета.
Послушайте, - сказала ему Ольга Ивановна, смеясь и плача от
счастья, - принесите нам вина.
Художник, бледный от волнения, сел на скамью, посмотрел на Ольгу
Ивановну обожающими, благодарными глазами, потом закрыл глаза и сказал,
томно улыбаясь:
Я устал.
И прислонился головою к борту.
Второго сентября день был теплый и тихий, но пасмурный. Рано утром на
Волге бродил легкий туман, а после девяти часов стал накрапывать дождь. И
не было никакой надежды, что небо прояснится. За чаем Рябов-ский говорил
Ольге Ивановне, что живопись - самое неблагодарное и самое скучное
искусство, что он не художник, что одни только дураки думают, что у него
есть талант, и вдруг ни с того ни с сего схватил нож и поцарапал им свой
самый лучший этюд. После чая он, мрачный, сидел у окна и смотрел на Волгу.
А Волга уже была без блеска, тусклая, матовая, холодная на вид. Все, все
напоминало о приближении тоскливой, хмурой осени. И казалось, что роскошные
зеленые ковры на берегах, алмазные отражения лучей, прозрачную синюю даль и
все щегольское и парадное природа сняла теперь с Волги и уложила в сундуки
до будущей весны, и вороны летали около Волги и дразнили ее: "Голая!
голая!" Рябовский слушал их карканье и думал о том, что он уже выдохся и
потерял талант, что все на этом свете условно, относительно и глупо и что
не следовало бы связывать себя с этой женщиной... Одним словом, он был не в
духе и хандрил.
Ольга Ивановна сидела за перегородкой на кровати и перебирая пальцами
свои прекрасные льняные волосы, воображала себя то в гостиной, то в
спальне, то в кабинете мужа; воображение уносило ее в театр, к порт-нихе и
знаменитым друзьям. Что-то они поделывают теперь? Вспоминают ли о ней?
Сезон уже начался, и пора бы подумать о вечеринках. А Дымов? Милый Дымов!
Как кротко и детски жалобно он просит ее в своих письмах поскорее ехать
домой! Каждый месяц он высылал ей по 75 рублей, а когда она написала ему,
что задолжала художникам сто рублей, то он прислал ей и эти сто. Какой
добрый, великодушный человек! Путешествие утомило Ольгу Ивановну, она
скучала, и ей хотелось поскорее уйти от этих мужиков, от запаха речной
сырости и сбросить с себя это чувство физической нечистоты, которое она
испытывала все время, живя в крестьянских избах и кочуя из села в село.
Если бы Рябовский не дал честного слова художникам, что он проживет с ними
здесь до двадцатого сентября, то можно было бы уехать сегодня же. И как бы
это было хорошо!
Боже мой, - простонал Рябовский, - когда же наконец будет солнце?
Не могу же я солнечный пейзаж продолжать без солнца!..
А у тебя есть этюд при облачном небе, - сказала Ольга Ивановна,
выходя из-за перегородки. - Помнишь, на правом плане лес, а на левом -
стадо коров и гуси. Теперь ты мог бы его кончить.
Э! - поморщился художник. - Кончить! Неужели вы думаете, что сам я
так глуп, что не знаю, что мне нужно делать!
Как ты ко мне переменился! - вздохнула Ольга Ивановна.
Ну, и прекрасно.
У Ольги Ивановны задрожало лицо, она отошла к печке и заплакала.
Да, недоставало только слез. Перестаньте! У меня тысячи причин
плакать, однако же я не плачу.
Тысячи причин! - всхлипнула Ольга Ивановна. - Самая главная
причина, что вы уже тяготитесь мной. Да! - сказала она и зарыдала. - Если
говорить правду, то вы стыдитесь нашей любви. Вы все стараетесь, чтобы
хУДожники не заметили, хотя этого скрыть нельзя и им Все Давно уже
известно.
Ольга, я об одном прошу вас, - сказал художник Умоляюще и приложив
руку к сердцу, - об одном: не мучьте меня! Больше мне от вас ничего не
Но поклянитесь, что вы меня все еще любите!
Это мучительно! - процедил сквозь зубы художник и вскочил. -
Кончится тем, что я брошусь в Волгу или сойду с ума! Оставьте меня!
Ну, убейте, убейте меня! - крикнула Ольга Ивановна. - Убейте!
Она опять зарыдала и пошла за перегородку. На соломенной крыше избы
зашуршал дождь. Рябовски-й схватил себя за голову и прошелся из угла в
угол, потом с решительным лицом, как будто желая что-то кому-то доказать,
надел фуражку, перекинул через плечо ружье и вышел из избы.
По уходе его Ольга Ивановна долго лежала на кровати и плакала. Сначала
она думала о том, что хорошо бы отравиться, чтобы вернувшийся Рябовский
застал ее мертвою, потом же она унеслась мыслями в гостиную, в кабинет мужа
и вообразила, как она сидит неподвижно рядом с Дымовым и наслаждается
физическим покоем и чистотой и как вечером сидит в театре и слушает Мазини.
И тоска по цивилизации, по городскому шуму и известным людям защемила ее
сердце. В избу вошла баба и стала не спеша топить печь, чтобы готовить
обед. Запахло гарью, и воздух посинел от дыма. Приходили художники в
высоких грязных сапогах и с мокрыми от дождя лицами, рассматривали этюды и
говорили себе в утешение, что Волга даже и в дурную погоду имеет свою
прелесть. А дешевые часы на стенке: тик-тик-тик... Озябшие мухи столпились
в переднем углу около образов и жужжат, и слышно, как под лавками в толстых
папках возятся прусаки...
Рябовский вернулся домой, когда заходило солнце. Он бросил на стол
фуражку и, бледный, замученный, в грязных сапогах, опустился на лавку и
закрыл глаза.
Я устал... - сказал он и задвигал бровями, силясь поднять веки.
Чтобы приласкаться к нему и показать, что она не сердится, Ольга
Ивановна подошла к нему, молча поцеловала и провела гребенкой по его
белокурым волосам. Ей захотелось причесать его.
Что такое? - спросил он, вздрогнув, точно к нему прикоснулись
чем-то холодным, и открыл глаза. - Что такое? Оставьте меня в покое, прошу
Он отстранил ее руками и отошел, и ей показалось, что лицо его
выражало отвращение и досаду. В это время баба осторожно несла ему в обеих
руках тарелку со щами, и Ольга Ивановна видела, как она обмочила во щах
Свои большие пальцы. И грязная баба с перетянутым животом, и щи, которые
стал жадно есть Рябовский, и изба, и вся эта жизнь, которую вначале она так
любила за простоту и художественный беспорядок, показались ей теперь
ужасными. Она вдруг почувствовала себя оскорбленной и сказала холодно:
Нам нужно расстаться на некоторое время, а то от скуки мы можем
серьезно поссориться. Мне это надоело. Сегодня я уеду.
На чем? На палочке верхом?
Сегодня четверг, значит, в половине десятого придет пароход.
А? Да, да... Ну что ж, поезжай... - сказал мягко Рябовский,
утираясь вместо салфетки полотенцем. - Тебе здесь скучно и делать нечего, и
надо быть большим эгоистом, чтобы удерживать тебя. Поезжай, а после
двадцатого увидимся.
Ольга Ивановна укладывалась весело, и даже щеки у нее разгорелись от
удовольствия. Неужели это правда, спрашивала она себя, что скоро она будет
писать в гостиной, а спать в спальне и обедать со скатертью? У нее отлегло
от сердца, и она уже не сердилась на художника.
Краски и кисти я оставлю тебе, Рябуша, - говорила она. - Что
останется, привезешь... Смотри же, без меня тут не ленись, не хандри, а
работай. Ты у меня молодчина, Рябуша.
В десять часов Рябовский на прощанье поцеловал ее, для того, как она
думала, чтобы не целовать на пароходе при художниках, и проводил на
пристань. Подошел скоро пароход и увез ее.
Приехала она домой через двое с половиной суток. Не снимая шляпы и
ватерпруфа [Ватерпруф (англ. - waterproof) - непромокаемое женское пальто],
тяжело дыша от волнения, она прошла в гостиную, а оттуда в столовую. Дымов
без сюртука, в расстегнутой жилетке сидел за столом и точил нож о вилку;
перед ним на тарелке лежал рябчик. Когда Ольга Ивановна входила в квартиру,
она была убеждена, что необходимо скрыть все от мужа и что на это хватит у
нее уменья и силы, но теперь, когда она увидела широкую, кроткую,
счастливую улыбку и блестящие, радостные глаза, она почувствовала, что
скрывать от этого человека так же подло, отвратительно и так же невозможно
и не под силу ей, как оклеветать, украсть или убить, и она в одно мгновение
решила рассказать ему все, что было. Давши ему поцеловать себя и обнять,
она опустилась перед ним на колени и закрыла лицо.
Что? Что, мама? - спросил он нежно. - Соскучилась?
Она подняла лицо, красное от стыда, и поглядела на него виновато и
умоляюще, но страх и стыд помешали ей говорить правду.
Ничего... - сказала она. - Это я так...
Сядем, - сказал он, поднимая ее и усаживая за стол. - Вот так...
Кушай рябчика. Ты проголодалась, бедняжка!
Она жадно вдыхала в себя родной воздух и ела рябчика, а он. с
умилением глядел на нее и радостно смеялся.
По-видимому, с середины зимы Дымов стал догадываться, что его
обманывают. Он, как будто у него была совесть нечиста, не мог уже смотреть
жене прямо в глаза, не улыбался радостно при встрече с нею и, чтобы меньше
оставаться с нею наедине, часто приводил к себе обедать своего товарища
Коростелева, маленького стриженого человека с помятым лицом, который, когда
разговаривал с Ольгой Ивановной, то от смущения расстегивал все пуговицы
своего пиджака и опять их застегивал и потом начинал правой рукой щипать
свой левый ус. За обедом оба доктора говорили о том, что при высоком
стоянии диафрагмы иногда бывают перебои сердца, или что множественные
невриты в последнее время наблюдаются очень часто, или что вчера Дымов,
вскрывши труп с диагностикой "злокачественная анемия", нашел рак
поджелудочной железы. И казалось, что оба они вели медицинский разговор
только для того, чтобы дать Ольге Ивановне возможность молчать, т. е. не
лгать После обеда Коростелев садился за рояль, а Дымов вздыхал и говорил
Эх, брат! Ну, да что! Сыграй-ка что-нибудь печальное.
Подняв плечи и широко расставив пальцы, Коросте-чев брал несколько
аккордов и начинал петь тенором "Укажи мне такую обитель, где бы русский
мужик не стонал", а Дымов еще раз вздыхал, подпирал голову кулаком и
задумывался.
В последнее время Ольга Ивановна вела себя крайне неосторожно. Каждое
утро она просыпалась в самом дурном настроении и с мыслью, что она
Рябовского уже не любит и что, слава богу, все уже кончено. Но, напившись
кофе, она соображала, что Рябовский отнял у нее мужа и что теперь она
осталась без мужа и без Рябовского; потом она вспоминала разговоры своих
знакомых о том, что Рябовский готовит к выставке нечто поразительное, смесь
пейзажа с жанром, во вкусе Поленова, от чего все, кто бывает в его
мастерской, приходят в восторг; но ведь это, думала она, он создал под ее
влиянием, и вообще благодаря ее влиянию он сильно изменился к лучшему.
Влияние ее так благотворно и существенно, что если она оставит его, то он,
пожалуй, может погибнуть. И вспоминала она также, что в последний раз он
приходил к ней в каком-то сером сюртучке с искрами и в новом галстуке и
спрашивал томно: "Я красив?" И в самом деле, он, изящный, со своими
длинными кудрями и с голубыми глазами, был очень красив (или, быть может,
так показалось) и был ласков с ней.
Вспомнив про многое и сообразив, Ольга Ивановна одевалась и в сильном
волнении ехала в мастерскую к Рябовскому. Она заставала его веселым и
восхищенным своею в самом деле великолепною картиной; он прыгал, дурачился
и на серьезные вопросы отвечал шутками. Ольга Ивановна ревновала Рябовского
к картине и ненавидела ее, но из вежливости простаивала перед картиной
молча минут пять и, вздохнув, как вздыхают перед святыней, говорила тихо:
Да, ты никогда не писал еще ничего подобного. Знаешь, даже страшно.
Потом она начинала умолять его, чтобы он любил ее, |?е бросал, чтобы
пожалел ее, бедную и несчастную. Она плакала, целовала ему руки, требовала,
чтобы он клялся ей в любви, доказывала ему, что без ее хорошо влияния он
собьется с пути и погибнет. И, испортив емУ хорошее настроение духа и
чувствуя себя униженной, она уезжала к портнихе или к знакомой актрисе
исхлолотать насчет билета.
Если она не заставала его в мастерской, то оставляла ему письмо, в
котором клялась, что если он сегодня не придет к ней, то она непременно
отравится. Он трусил, приходил к ней и оставался обедать. Не стесняясь
присутствия мужа, он говорил ей дерзости, она отвечала ему тем же. Оба
чувствовали, что они связывают друг друга, что они деспоты и враги, и
злились, и от злости не замечали, что оба они неприличны и что даже
стриженый Коростелев понимает все. После обеда Рябовский спешил проститься
Куда вы идете? - спрашивала его Ольга Ивановна в передней, глядя на
него с ненавистью.
Он, морщась и щуря глаза, называл какую-нибудь даму, общую знакомую, и
было видно, что это он смеется над ее ревностью и хочет досадить ей.
Она шла к себе в спальню и ложилась в постель; от ревности, досады,
чувства унижения и стыда она кусала подушку и начинала громко рыдать. Дымов
оставлял Коростелева в гостиной, шел в спальню и, сконфуженный,
растерянный, говорил тихо:
Не плачь громко, мама... Зачем? Надо молчать об этом... Надо не
подавать вида... Знаешь, что случилось, того уже не поправишь.
Не зная, как усмирить в себе тяжелую ревность, от которой даже в
висках ломило, и думая, что еще можно поправить дело, она умывалась,
пудрила заплаканное лицо и летела к знакомой даме. Не застав у нее
Ря-бовского, она ехала к другой, потом к третьей... Сначала ей было стыдно
так ездить, но потом она привыкла, и случалось, что в один вечер она
объезжала всех знакомых женщин, чтобы отыскать Рябовского, и все понимали
Однажды она сказала Рябовскому про мужа:
Этот человек гнетет меня своим великодушием!
Эта фраза ей так понравилась, что, встречаясь с художниками, которые
знали об ее романе с Рябовским, она всякий раз говорила про мужа, делая
энергический жест рукой:
Это-х человек гнетет меня своим великодушием! Порядок жизни был
такой же, как в прошлом году.
По средам бывали вечеринки. Артист читал, художники рисовали,
виолончелист играл, певец пел, и неизменно в половине двенадцатого
открывалась дверь, ведущая в столовую, и Дымов, улыбаясь, говорил:
Пожалуйте, господа, закусить.
По-прежнему Ольга Ивановна искала великих людей, находила и не
удовлетворялась и опять искала. По-прежнему она каждый день возвращалась
поздно ночью, но Дымов уже не спал, как в прошлом году, а сидел у себя в
кабинете и что-то работал. Ложился он часа в три, а вставал в восемь.
Однажды вечером, когда она, собираясь в театр, стояла перед трюмо, в
спальню вошел Дымов во фраке и в белом галстуке. Он кротко улыбался и, как
прежде, радостно смотрел жене прямо в глаза. Лицо его сияло.
Я сейчас диссертацию защищал, - сказал он, садясь и поглаживая
Защитил? - спросила Ольга Ивановна.
Ого! - засмеялся он и вытянул шею, чтобы увидеть в зеркале лицо
жены, которая продолжала стоять к нему спиной и поправлять прическу. -
Ого! - повторил он. - Знаешь, очень возможно, что мне предложат
приват-доцентуру по общей патологии. Этим пахнет.
Видно было по его блаженному, сияющему лицу, что если бы Ольга
Ивановна разделила с ним его радость и торжество, то он простил бы ей все,
и настоящее и будущее, и все бы забыл, но она не понимала, что значит
приват-доцентура и общая патология, к тому же боялась опоздать в театр и
ничего не сказала.
Он посидел две минуты, виновато улыбнулся и вышел.
Это был беспокойнейший день.
У Дымова сильно болела голова; он утром не пил чаю, не пошел в
больницу и все время лежал у себя в кабинете на турецком диване. Ольга
Ивановна, по обыкновению, в первом часу отправилась к Рябовскому, чтобы
показать ему свой этюд nature morte [Натюрморт (франц.) - живописное
изображение цветов, предметов обихода, дичи, рыбы и т. п.] и спросить его,
почему он вчера не приходил. Этюд казался ей ничтожным, и написала она его
только затем, чтобы иметь лишний предлог сходить к художнику.
Она вошла к нему без звонка, и, когда в передней снимала калоши, ей
послышалось, как будто в мастерской что-то тихо пробежало, по-женски шурша
платьем, и когда она поспешила заглянуть в мастерскую, то увидела только
кусок коричневой юбки, который мелькнул на мгновение и исчез за большою
картиной, занавешенной вместе с мольбертом до пола черным коленкором.
Сомневаться нельзя было - это пряталась женщина. Как часто сама Ольга
Ивановна находила себе убежише за этой картиной! Рябовский, по-видимому
очень смущенный, как бы удивился ее приходу, протянул к ней обе руки и
сказал, натянуто улыбаясь:
А-а-а-а! Очень рад вас видеть. Что скажете хорошенького?
Глаза у Ольги Ивановны наполнились слезами. Ей было стыдно, горько, и
она за миллион не согласилась бы говорить в присутствии посторонней
женщины, соперни-цы, лгуньи, которая стояла теперь за картиной и, вероятно,
злорадно хихикала.
Я принесла вам этюд... - сказала она робко, тонким голоском, и губы
ее задрожали, - nature morte.
А-а-а... этюд?
Художник взял в руки этюд и, рассматривая его, как бы машинально
прошел в другую комнату.
Ольга Ивановна покорно шла за ним.
Nature morte... первый сорт, - бормотал он, подбирая рифму, -
курорт... черт... порт...
Из мастерской послышались торопливые шаги и шур-шанье платья. Значит,
она ушла. Ольге Ивановне хотелось громко крикнуть, ударить художника по
голове чем-нибудь тяжелым и уйти, но она ничего не видела сквозь слезы,
была подавлена своим стыдом и чувствовала себя уже не Ольгой Ивановной и не
художницей, а маленькою козявкой.
Я устал... - томно проговорил художник, глядя на этюд и встряхивая
головой, чтобы побороть дремоту. - Это мило, конечно, но и сегодня этюд, и
в прошлом году этюд, и через месяц будет этюд... Как вам не наскучит? Я бы
на вашем месте бросил живопись и занялся серьезно музыкой или чем-нибудь.
Ведь вы не художница, а музыкантша. Однако, знаете, как я устал. Я сейчас
скажу, чтоб дали чаю... А?
Он вышел из комнаты, и Ольга Ивановна слышала, как он что-то
приказывал своему лакею. Чтоб не прощаться, не объясняться, а главное, не
зарыдать, она, пока не вернулся Рябовский, поскорее побежала в переднюю,
надела калоши и вышла на улицу. Тут она легко вздохнула и почувствовала
себя навсегда свободной и от рябовского, и от живописи, и от тяжелого
стыда, который так давил ее в мастерской. Все кончено!
Она поехала к портнихе, потом к Барнаю, который только вчера приехал,
от Барная - в нотный магазин, и все время она думала о том, как она напишет
Рябов-скому холодное, жесткое, полное собственного достоинства письмо и как
весною или летом она поедет с Дымовым в Крым, освободится там окончательно
от прошлого и начнет новую жизнь.
Вернувшись домой поздно вечером, она, не переодеваясь, села в гостиной
сочинять письмо. Рябовский сказал ей, что она не художница, и она в
отместку напишет ему теперь, что он каждый год пишет все одно и то же и
каждый день говорит одно и то же, что он застыл и что из него не выйдет
ничего, кроме того, что уже вышло. Ей хотелось написать также, что он
многим обязан ее хорошему влиянию, а если он поступает дурно, то это только
потому, что ее влияние парализуется разными двусмысленными особами, вроде
той, которая сегодня пряталась за картину.
Мама! - позвал из кабинета Дымов, не отворяя двери. - Мама!
Что тебе?
Мама, ты не входи ко мне, а только подойди к двери. Вот что...
Третьего дня я заразился в больнице дифтеритом, и теперь... мне нехорошо.
Пошли поскорее за Коростелевым.
Ольга Ивановна всегда звала мужа, как всех знакомых мужчин, не по
имени, а по фамилии; его имя Осип не нравилось ей, потому что напоминало
гоголевского Осипа и каламбур: "Осип охрип, а Архип осип". Теперь же она
вскрикнула:
Осип, это не может быть!
Пошли! Мне нехорошо... - сказал за дверью Дымов, и слышно было, как
он подошел к дивану и лег. - Пошли! - глухо послышался его голос.
"Что же это такое? - подумала Ольга Ивановна, холодея от ужаса. - Ведь
это опасно!"
Без всякой надобности она взяла свечу и пошла к себе в спальню и тут,
соображая, что ей нужно делать, Нечаянно поглядела на себя в трюмо. С
бледным, испуганным лицом, в жакете с высокими рукавами, с желтыми воланами
на груди и с необыкновенным направлением полос на юбке, она показалась себе
страшной и гадкой. Ей вдруг стало до боли жаль Дымова, его безграничной
любви к ней, его молодой жизни и даже этой его осиротелой постели, на
которой он давно уже не спал, и вспоминалась ей его обычная кроткая,
покорная улыбка. Она горько заплакала и написала Коростелеву умоляющее
письмо. Было два часа ночи.
Когда в восьмом часу утра Ольга Ивановна, с тяжелой от бессонницы
головой, непричесанная, некрасивая и с виноватым выражением, вышла из
спальни, мимо нее прошел в переднюю какой-то господин с черной бородой,
по-видимому доктор. Пахло лекарствами. Около двери в кабинет стоял
Коростелев и правою рукой крутил левый ус.
К нему, извините, я вас не пущу, - угрюмо сказал он Ольге
Ивановне. - Заразиться можно. Да и не к чему вам, в сущности. Он все равно
У него настоящий дифтерит? - спросила шепотом Ольга Ивановна.
Тех, кто на рожон лезет, по-настоящему под суд отдавать надо, -
пробормотал Коростелев, не отвечая на вопрос Ольги Ивановны. - Знаете,
отчего он заразился? Во вторник у мальчика высасывал через трубочку
дифтеритные пленки. А к чему? Глупо... Так, сдуру...
Опасно? Очень? - спросила Ольга Ивановна.
Да, говорят, что форма тяжелая. Надо бы за Шре-ком послать, в
сущности.
Приходил маленький, рыженький, с длинным носом и с еврейским акцентом;
потом высокий, сутулый, лохматый, похожий на протодьякона; потом молодой,
очень полный, с красным лицом и в очках. Это врачи приходили дежурить около
своего товарища. Коростелев, отдежурив свое время, не уходил домой, а
оставался и, как тень, бродил по всем комнатам. Горничная подавала
дежурившим докторам чай и часто бегала в аптеку, и некому было убрать
комнат. Было тихо и уныло.
Ольга Ивановна сидела у себя в спальне и думала о том, что это бог ее
наказывает за то, что она обманывала мужа. Молчаливое, безропотное,
непонятное существо, обезличенное своею кротостью, бесхарактерное, слабое
от излишней доброты, глухо страдало где-то там У себя на диване и не
жаловалось. А если бы оно пожа-довалось, хотя бы в бреду, то дежурные
доктора узнали бы, что виноват тут не один только дифтерит. Спросили бы они
Коростелева: он знает все и недаром на жену своего друга смотрит такими
глазами, как будто она-то й есть самая главная, настоящая злодейка, а
дифтерит только ее сообщник. Она уже не помнила ни лунного вечера на Волге,
ни объяснений в любви, ни поэтической жизни в избе, а помнила только, что
она из пустой прихоти, из баловства, вся с руками и с ногами, вымазалась во
что-то грязное, липкое, от чего никогда уж не отмоешься...
"Ах, как я страшно солгала! - думала она, вспоминая о беспокойной
любви, которая у нее была с Рябовским. - Будь оно все проклято!.."
В четыре часа она обедала вместе с Коростелевым. Он ничего не ел, пил
только красное вино и хмурился. Она тоже ничего не ела. То она мысленно
молилась и, давала обет богу, что если Дымов выздоровеет, то она полюбит
его опять и будет верною женой. То, забывшись на минуту, она смотрела на
Коростелева и думала: "Неужели не скучно быть простым, ничем не
замечательным, неизвестным человеком, да еще с таким помятым лицом и с
дурными манерами?" То ей казалось, что ее сию минуту убьет бог за то, что
она, боясь заразиться, ни разу еще не была в кабинете у мужа. А в общем,
было тупое, унылое чувство и уверенность, что жизнь уже испорчена и что
ничем ее не исправишь...
После обеда наступили потемки. Когда Ольга Ивановна вышла в гостиную,
Коростелев спал на кушетке, подложив под голову шелковую подушку, шитую
золотом. "Кхи-пуа... - храпел он, - кхи-пуа".
И доктора, приходившие дежурить и уходившие, не замечали этого
беспорядка. То, что чужой человек спал в гостиной и храпел, и этюды на
стенах, и причудливая обстановка, и то, что хозяйка была не причесана и
не-Ряшливо одета, - все это не возбуждало теперь ни малейшего интереса.
Один из докторов нечаянно чему-то засмеялся, и как-то странно и робко
прозвучал этот смех, даже жутко сделалось.
Когда Ольга Ивановна в другой раз вышла в гости-ную, Коростелев уже не
спал, а сидел и курил.
У него дифтерит носовой полости, - сказал он вполголоса. - Уже и
сердце неважно работает. В сущности, плохи дела.
А вы пошлите за Шреком, - сказала Ольга Ивановна.
Был уже. Он-то и заметил, что дифтерит пере, шел в нос. Э, да что
Шрек! В сущности, ничего Шрек, Он Шрек, я Коростелев - и больше ничего.
Время тянулось ужасно долго. Ольга Ивановна лежа-ла одетая в
неубранной с утра постели и дремала. Ей чудилось, что вся квартира от полу
до потолка занята громадным куском железа и что стоит только вынести вон
железо, как всем станет весело и легко. Очнувшись, она вспомнила, что это
не железо, а болезнь Дымова,
"Nature morte, порт... - думала она, опять впадая в забытье, -
спорт... курорт... А как Шрек? Шрек, грек, врек... крек. А где-то теперь
мои друзья? Знают ли они, что у нас горе? Господи, спаси... избави. Шрек,
И опять железо... Время тянулось длинно, а часы в нижнем этаже били
часто. И то и дело слышались звонки: приходили доктора... Вошла горничная с
пустым стаканом на подносе и спросила:
Барыня, постель прикажете постлать?
И, не получив ответа, вышла. Пробили внизу часы, приснился дождь на
Волге, и опять кто-то вошел в спальню, кажется посторонний. Ольга Ивановна
вскочила и узнала Коростелева.
Который час? - спросила она.
Около трех.
Да что! Я пришел сказать: кончается...
Он всхлипнул, сел на кровать рядом с ней и вытер слезы рукавом. Она
сразу не поняла, но вся похолодела и стала медленно креститься.
Умирает, потому что пожертвовал собой... Какая потеря для науки! - сказал
он с горечью. - Это, если всех нас сравнить с ним, был великий
необыкновенный человек! Какие дарования! Какие надежды он подавал нам
всем! - продолжал Коростелей ломая руки. - Господи боже мой, это был бы
такой ученый, которого теперь с огнем не найдешь. Оська Дымов. Оська Дымов,
что ты наделал! Ай-ай, боже мой!
Коростелев в отчаянии закрыл обеими руками лии и покачал головой.
А какая нравственная сила! - продолжал он, все больше и больше
озлобляясь на кого-то. - Добрая, чистая, любящая душа - не человек, а
стекло! Служил науке и умер от науки. А работал как вол, день и ночь, никто
его не щадил, и молодой ученый, будущий профессор, должен был искать себе
практику и по ночам заниматься переводами, чтобы платить вот За эти...
подлые тряпки!
Коростелев поглядел с ненавистью на Ольгу Ивановну, ухватился за
простыню обеими руками и сердито рванул, как будто она была виновата.
И сам себя не щадил и его не щадили. Э, да что, в сущности!
Да, редкий человек! - сказал кто-то басом в гостиной.
Ольга Ивановна вспомнила всю свою жизнь с ним, от начала до конца, со
всеми подробностями, и вдруг поняла, что это был в самом деле
необыкновенный, редкий и в сравнении с теми, кого она знала, великий
человек. И, вспомнив, как к нему относились ее покойный отец и все
товарищи-врачи, она поняла, что все они видели в нем будущую знаменитость.
Стены, потолок, лампа и ковер на полу замигали ей насмешливо, как бы желая
сказать: "Прозевала! прозевала!" Она с плачем бросилась из спальни,
шмыгнула в гостиной мимо какого-то незнакомого человека и вбежала в кабинет
к мужу. Он лежал неподвижно на турецком диване, покрытый до пояса одеялом.
Лицо его страшно осунулось, похудело и имело серовато-желтый цвет, какого
никогда не бывает у живых; и только по лбу, по черным бровям да по знакомой
улыбке можно было узнать, что это Дымов. Ольга Ивановна быстро ощупала его
грудь, лоб и руки. Грудь еще была тепла, но лоб и руки были неприятно
холодны. И полуоткрытые глаза смотрели не на Ольгу Ивановну, а на одеяло.
Дымов! - позвала она громко. - Дымов!
Она хотела объяснить ему, что то была ошибка, что не все еще потеряно,
что жизнь еще может быть прекрасной и счастливой, что он редкий,
необыкновенный, великий человек и что она будет всю жизнь благоговеть перед
ним, молиться и испытывать священный страх...
Дымов! - звала она его, трепля его за плечо и не веря тому, что он
уже никогда не проснется. - Дымов, Дьмов же!
А в гостиной Коростелев говорил горничной:
Да что тут спрашивать? Вы ступайте в церковную сторожку и спросите,
где живут богаделки. Они и обмоют тело и уберут - все сделают, что нужно.
Направление «СМЕЛОСТЬ И ТРУСОСТЬ»
В основе данного направления лежит сопоставление противоположных проявлений человеческого «я»: готовности к решительным поступкам и стремления спрятаться от опасности, уклониться от разрешения сложных, порой экстремальных жизненных ситуаций. На страницах многих литературных произведений представлены как герои, способные к смелым действиям, так и персонажи, демонстрирующие слабость духа и отсутствие воли.
Тема «Смелость и трусость» может рассматриваться в следующих аспектах:
Смелость и трусость на войне
Смелость и трусость в высказывании своей позиции, точки зрения, в отстаивании своих принципов, взглядов
Смелость и трусость человека в любви
СМЕЛОСТЬ - положительная нравственно волевая черта личности, проявляющаяся как решительность, бесстрашие, храбрость при выполнении действий, связанных с риском и опасностью. Смелость позволяет человеку преодолевать волевыми усилиями страх перед чем-то неизведанным, сложным, новым и достигать успеха в достижении цели. Не зря в народе высоко чтится это качество: «Смелым Бог владеет», «Смелость города берет». Чтится оно и как умение говорить правду («Сметь свое суждение иметь»). Смелость позволяет смотреть «правде в глаза» и объективно оценивать свои возможности, не бояться темноты, одиночества, воды, высоты и др. трудностей и препятствий. Смелость обеспечивает человеку ощущение собственного достоинства, чувства ответственности, защищенности, надежности жизни.
Синонимы: отвага, решимость, мужество, героизм, предприимчивость, самонадеянность, самоуверенность, энергия; присутствие, подъём духа; дух, храбрость, желание (сказать истину), дерзость, дерзновение; бесстрашие, неустрашимость, безбоязненность, бестрепетность; бесстрашность, решительность, удальство, геройство, кураж, рискованность, отчаянность, дерзостность, новаторство, дерзание, дерзкость, дерзновенность, удаль, бедовость, доблесть, новизна, отважность, мужественность.
Смелость
Смелость - это способность человека, преодолевая страх, совершать отчаянные поступки, порой рискуя собственной жизнью.
Смелость проявляет человек на войне, когда мужественно, храбро сражается с врагом, не допускает того, чтобы страх одолел им, думает о товарищах, близких, народе, стране. Смелость помогает ему преодолевать все тяготы войны, выйдя победителем или погибнув за родину.
Смелость - это качество человека, выражающееся в том, что он всегда до конца отстаивает свои взгляды, принципы, открыто может высказать в глаза людям свою позицию, если не согласен с ними. Смелые люди способны отстаивать свои идеалы, двигаться вперёд, ведя за собой других, преобразуя общество.
Профессиональная смелость толкает на риск, люди стремятся воплотить в жизнь свои проекты, мечты, порой преодолевая препятствия, которые могут чинить им представители власти.
Смелость долго может не проявляться в человеке. Даже наоборот, он иногда внешне бывает очень скромным и тихим. Однако в трудную минуту именно смелые люди берут ответственность на себя, спасая других, помогая им. И часто это бывают не только взрослые, но дети, поражающие своей решительностью и смелостью, например, спасая тонущего друга.
Смелые люди способны вершить великие дела. А если этих людей много или весь народ, то такое государство непобедимо.
Смелость проявляется и в том, что человек непримирим к любой несправедливости как по отношению к себе, так и по отношению к другим людям. Смелый человек не будет смотреть равнодушно или безучастно на то, так унижают, оскорбляют других, например, сослуживцев. Он всегда вступится за них, так как не приемлет любое проявление несправедливости и зла.
Смелость - одно из высших нравственных качеств человека. Необходимо стремиться к тому, чтобы в жизни быть поистине смелым во всём: делах, поступках, отношениях, думая при этом об окружающих.
ТРУСОСТЬ - одно из выражений малодушия; отрицательное, моральное качество, характеризующее поведение человека, который оказывается не в состоянии совершить поступки, соответствующие моральным требованиям (или, наоборот, воздержаться от аморальных действий), из-за неспособности преодолеть страх перед природными или общественными силами. Т. может быть проявлением расчетливого себялюбия, когда в ее основе лежат опасения навлечь на себя неблагоприятные последствия, чей-либо гнев, страх потерять имеющиеся блага или общественное положение. Она может быть и подсознательной, проявлением стихийного страха перед неведомыми явлениями, непознанными и неконтролируемыми общественными и природными законами. В обоих случаях Т., не просто индивидуальное свойство психики того или иного человека, а социальное явление. Она связана либо с эгоизмом, укоренившимся в психологии людей на протяжении многовековой истории частной собственности, либо с бессилием и подавленным положением человека, порожденными состоянием отчуждения (даже страх перед природными явлениями перерастает в Т. лишь в определенных условиях общественного бытия и соответствующего воспитания человека). Коммунистическая нравственность осуждает Т., поскольку она ведет к аморальным поступкам: к бесчестности, приспособленчеству, беспринципности, лишает человека способности быть борцом за правое дело, влечет за собой попустительство злу и несправедливости. Коммунистическое воспитание личности и масс, привлечение людей к активному участию в строительстве общества будущего, осознание человеком своего места в мире, своего назначения и возможностей, подчинение ему природных и общественных законов способствуют постепенному искоренению Т. из жизнедеятельности отдельных людей и общества в целом.
Синонимы : боязливость, робость, малодушие, мнительность, нерешительность, колебание, боязнь; опасливость, испуг, застенчивость, трусливость, несмелость, пугливость, капитулянтство, трусоватость, малодушество. Трусость
Трусость - это такое состояние человека, когда он боится буквально всего: новой обстановки, изменений в жизни, знакомства с новыми людьми. Страх сковывает все его движения, мешая жить достойно, радостно.
В основе трусости часто бывает низкая самооценка человека, боязнь показаться смешным, оказаться в неловком положении. Человек лучше промолчит, постарается быть незаметным.
Трусливый человек никогда не возьмёт ответственность на себя, будет прятаться за чужие спины, чтобы, в случае чего, не быть виноватым.
Трусость мешает продвижению по службе, в осуществлении своей мечты, в реализации поставленных целей. Нерешительность, свойственная такому человеку, не позволит ему дойти до конца по намеченному пути, так как всегда найдутся причины, не позволяющие это сделать.
Трусливый человек делает свою жизнь безрадостной. Он всегда словно зависти от кого-то и чего-то, живёт с оглядкой.
Однако страшен трус во время трудных испытаний для народа, страны. Именно трусливые люди становятся предателями, так как они думают прежде всего о себе, о своей жизни. Страх толкает их на преступление.
Трусость - одна из самых негативных черт характера человека, необходимо стараться изживать её в себе.
Сочинение в разрезе данного аспекта можно основывать на сопоставлении противоположных проявлений личности - от решительности и смелости, проявления силы воли и силы духа одних героев до стремления уйти от ответственности, спрятаться от опасности, проявить слабость, которая может привести даже к предательству.
1.Н.В.Гоголь «Тарас Бульба»
Остап и Андрий — два сына Тараса Бульбы, главного героя повести Н.В.Гоголя. Оба воспитывались в одной семье, учились в одной семинарии. Обоим с детства внушались одинаковые высокие нравственные принципы. Почему же один стал предателем, а другой -героем? Что толкнуло Андрия на низкий поступок — пойти против своих товарищей, своего отца? По сути, он стал трусом, так как не смог остаться верным тому, чему его учили, проявил слабость характера. А что это, как не трусость? Остап же героически принял мученическую смерть, смело глядя в глаза врагам. Как тяжело было ему в последние минуты, так хотел он увидеть в толпе незнакомых людей близкого человека. Вот и крикнул он, превозмогая боль: «Батько! Где ты? Слышишь ли ты?». Отец, рискуя жизнью, поддержал сына, выкрикнув из толпы, что слышит его, своего Остапа. В основе поступков людей лежат те нравственные основы, которые составляют сущность его характера. Для Андрия всегда на первом месте был он сам. Ещё с детства пытался он увернуться от наказания, спрятаться за чужие спины. И на войне на первом месте были не его товарищи, не его родина, а любовь к молодой красавице — полячки, ради которой он предал всех, в бою пошёл на своих же. Как не вспомнить знаменитую речь Тараса о товариществе, в которой он преданность товарищам, боевым соратникам ставил на первое место. «Пусть же знают они все, что такое значит в Русской земле товарищество! Уж если на то пошло, чтобы умирать, — так никому ж из них не доведется так умирать!.. Никому, никому!.. Не хватит у них на то мышиной натуры их!» Не смог стать таким Андрий, трусливо в последние минуты жизни глядя в глаза своему отцу, которого он предал. Остап же всегда был гордым, независимым человеком, никогда не прятался за спины других, всегда смело отвечал за свои поступки, на войне оказался настоящим товарищем, которым мог гордиться Тарас. Оставаться смелым до конца, не проявлять трусость в своих делах и поступках — к такому выводу приходят читатели повести Н.В.Гоголя, «Тарас Бульба», понимая, как важно в жизни делать верные, обдуманные дела и поступки.
2. М.А.Шолохов «Судьба человека»
Война — серьёзное испытание для страны, народа, для каждого отдельного человека. Она проверяет, кто есть кто. На войне каждый раскрывается во всей своей сути. Здесь нельзя сыграть роль предателя или труса. Здесь становятся таковыми. Андрей Соколов. Его судьба — это судьба миллионов советских людей, переживших войну, выстоявших в страшнейшей схватке с фашизмом. Он, как и многие другие, остался Человеком — преданным, смелым, верным народу, близким, не потерявшим чувства доброты, жалости и милосердия к другим. В основе его поступков — любовь. Любовь к близким, стране, жизни вообще. Это чувство делает его смелым, мужественным, помогает пережить все суровые испытания, выпавшие на долю героя: смерть семьи, страшные бои, в которых он участвовал, ужасы плена, гибель товарищей. Сколько же надо иметь этой огромной любви, чтобы выстоять после всего этого!
Смелость - это возможность преодолеть страх, который, конечно, был свойственен каждому на войне. Однако не все могли этот страх побороть. Тогда в сердце закрадывалась трусость — за себя, свою жизнь. Она буквально овладевала человеком, заставляя идти на предательство. Так и один из пленных, солдат Крыжнёв, который, как и Соколов, попал в руки фашистов, решил выдать взводного командира-коммуниста («…я за тебя отвечать не намерен«), чтобы спасти свою жизнь. Он ещё не пережил ужасов плена, но страх уже сделал его трусом, а трусость привела к мысли о предательстве. Тяжело убивать своих, но Андрей сделал это, потому что этот «свой» перешёл черту, за которой - предательство, душевная гибель, смерть других людей. Оставаться человеком в нечеловеческих условиях, уметь преодолевать свой страх, проявляя смелость, отвагу, не становиться трусом и предателем — это нравственное правило, которому просто обязан следовать человек, как бы тяжело это ни было.
Смелость и трусость в любви.
Георгий Желтков - мелкий чиновник, чья жизнь посвящена безответной любви к княгине Вере. Как известно, любовь его зародилась задолго до ее замужества, но он предпочитал писать ей письма, преследовал ее. Причина такого поведения крылась в его неуверенности в себе и в страхе быть отвергнутым. Возможно, будь он смелее, то смог бы стать счастливым с женщиной, которую любит. Вера Шеина тоже боялась быть счастливой и хотела спокойного брака, без потрясений, поэтому вышла замуж за веселого и симпатичного Василия, с которым все было очень просто, но великой любви она не испытала. Только после смерти своего воздыхателя, глядя на его мертвое тело, Вера осознала, что любовь, о которой мечтает каждая женщина, прошла мимо нее. Мораль этой повести такова: нужно быть смелым не только в бытовой жизни, но и в любви, нужно рисковать, не боясь быть отвергнутым. Только смелость может привести к счастью, трусость и, как следствие, конформизм, приводит к большому разочарованию, как это и произошло у Веры Шеиной.
Примеры проявления этих качеств человека можно найти практически в любом произведении классической литературы.
Произведения:
§ В.К. Железников «Чучело
§ М.А. Булгаков: «Мастер и Маргарита», «Белая гвардия»
§ Дж. Роулинг «Гарри Поттер»
§ Б.Л. Васильев «А зори здесь тихие»
§ А.С. Пушкин: «Капитанская дочка», «Евгений Онегин»
§ В.В. Быков «Сотников
§ С. Коллинз «Голодный игры»
§ А.И. Куприн «Гранатовый браслет», «Олеся»
§ В.Г. Короленко «Слепой музыкант»
§ Дж. Оруэлл «1984»
§ В. Рот «Дивергент»
§ М.А. Шолохов «Судьба человека»,
§ М.Ю. Лермонтов «Герой нашего времени», «Песня о царе Иване Васильевиче, молодом опричнике и удалом купце Калашникове»
§ Н.В. Гоголь «Тарас Бульба», «Шинель»
§ М. Горький «Старуха Изергиль»
§ А.Т. Твардовский «Василий Теркин»
Примерные темы:
Что значит быть храбрым?
Для чего человеку нужна смелость?
К чему приводит трусость?
На какие поступки толкает человека трусость?
В каких жизненных ситуациях лучше всего проявляется смелость?
Нужна ли смелость в любви?
Нужно ли иметь смелость, чтобы признать свои ошибки?
Как вы понимаете устойчивое выражение «у страха глаза велики»?
Справедливо ли высказывание «смелость - это половина победы»?
Какие поступки можно назвать смелыми?
В чем разница между наглостью и смелостью?
Кого можно назвать трусом?
Можно ли воспитать в себе смелость?
Любовь – чувство, известное всем не понаслышке. Но если cпросить точно, что же это, то все ответят по-разному. Для одних любовь – постоянные мысли об избраннике, для других – брак и семья, для третьих – секундная вспышка и немыслимо сильное притяжение. Любовь многогранна и проявляется не только в отношениях между мужчиной и женщиной. Ещё это любовь к природе, родине, ребёнку. Нужна ли смелость в любви, и влияет ли на неё трусость? Посмотрим, что думали об этом классики русской литературы, и подберем аргументы для итогового сочинения.
- Героиня повести «Олеся» А.И. Куприна до конца борется за любовь. Иван Тимофеевич приезжает в деревню по делам. Там он встречает Олесю, они влюбляются друг в друга. Но она — необычная девушка, она живёт вместе с Мануйлихой обособленно от всей деревни, и жители называют её ведьмой. Олеся ради любимого решается пойти в церковь и отстоять обедню. После службы её избивают суеверные женщины. Но отважная дикарка всё же делает трудный шаг навстречу любимому. Более того, она выбирает любовь, несмотря на предсказание беды, которое показали карты, а ведь в это Олеся действительно верит. Даже несмотря на грустное завершение рассказа, героиня показана в нём сильной женщиной, готовой отстоять свое чувство.
- Иван Тимофеевич (из того же рассказа Куприна) может служить примером трусости. Он трезво размышляет об Олесе и признаётся себе, что не представляет её у себя в гостиной, разговаривающую с его друзьями. Она не умет ни читать, ни писать, и герой рассказа трусит, потому что его избранница будет смешно выглядеть в светском обществе. Он не представляет её среди жён сослуживцев или своей невестой, хотя и делает ей предложение. Именно из-за его страхов и сомнений их союз рушится, значит, любви и трусости не по пути.
- Смелость показывает и Маша Миронова — героиня повести А.С. Пушкина «Капитанская дочка». Кажется, что Петр всю повесть спасает её, но его невеста также делает отважный шаг. Она, простая девушка, воспитывавшаяся в крепости, не побоялась одна поехать с просьбой в столицу к самой императрице. Своим поступком Марья спасает Гринёва от ссылки, ведь у нее получается уговорить Екатерину простить и помиловать верного долгу офицера. При этом героиню язык не поворачивается назвать отважной, ее всегда отличали робость и застенчивость. Таким образом, любовь творит чудеса, вдохновляя людей на смелость.
- Петр Гринёв, как настоящий влюблённый, борется за дорогую ему девушку. Когда он получает письмо от Маши, где она сообщает, что Швабрин принуждает её к замужеству, Гринёв тут же едет к генералу и просит роту солдат, чтобы освободить Белгородскую крепость. Ему отказывают. И тут герой не выжидает, не думает о собственном будущем (ведь за «дружбу» с Пугачёвым ему грозила ссылка), но едет один выручать Марью Миронову. Гринёв проявляет храбрость и в разговоре с бунтовщиком, не лицемерит перед ним, не унижается, поэтому и увозит невесту с собой, ведь Емельяну нравятся доблесть и отвага его врага. Только смелые люди способны на сильные чувства и могут их отстоять.
- В «Капитанской дочке» есть и персонаж — трус. Это Швабрин. Он не ожидал услышать отказ от Маши, которую так же любил. Не готовый смириться, он воспользовался ситуацией, когда крепость взял Пугачёв. Алексей держал любимую девушку взаперти, мстил ей и Гринёву, добиваясь ее руки подлостью и хитростью. Такое поведение трудно назвать «борьбой за любовь», ведь он не жертвует собой, а пытается сделать хорошо себе лично. Такое неприятие отказа можно назвать трусостью, ведь Швабрин боиться посмотреть правде в глаза. Кроме того, в нем ощущается страх честного поединка за сердце красавицы, он предпочитает нечестные пути, а не прямое столкновение. Все это обеспечивает герою поражение в любви.
- В романе-эпопее «Война и мир» пример смелости в любви — Наташа Ростова. Возможно, необдуманно и по-детски она верит, что Анатоль Курагин любит её. Она принимает решение и пишет письмо Андрею Болконскому, отказываясь от предложения. Наташа готова бежать с Анатолем. Но их план раскрыт, она не может выйти из дома. Этот, хоть и опрометчивый поступок, показывает, на что готова героиня ради чувства, которое считает любовью. Кроме того, приятно видеть, что она не играет привязанностью жениха, не лжет ему, а откровенно разрывает помолвку сразу же, как только влюбляется в другого человека. Это выгодно отличает ее от Элен Курагиной, которая скрывала свои увлечения ради выгоды и обманывала супруга.
- Тут же следует упомянуть Пьера Безухова, другого героя «Войны и мира». Он любил Наташу, даже когда она была невестой князя Андрея Болконского. Однако герой не мешает их будущему браку. После того как Ростова отказывается от предложения Болконского, Пьер не осуждает её, но сочувствует. Он пытается убедить и Андрея в том, что это был порывистый поступок молодой влюблённой девушки. Герой всегда поддерживает возлюбленную, но практически никогда не говорит о своей любви к ней. Свое чувство он ставит ниже счастья любимого человека, а это так же требует смелости.
- Героиня из романа Булгакова «Мастер и Маргарита» жертвует всем, даже своей душой, ради Мастера, которого любит. Она превращается в ведьму и помогает сатане провести весенний бал. Она мстит критикам, ополчившимся на роман ее любимого человека. Конечно, месть трудно назвать «положительными» поступком, но, тем не менее, женщина смела в своём чувстве и борется за избранника, защищает его до конца. Она бросает комфортную и состоятельную жизнь ради него, жжет все мосты тусклого, нелюбимого прошлого. На такой поступок пойдут далеко не все, но только отважные и решительные действия могут спасти высокое чувство в равнодушном и мелочном мире.
- В рассказе «Тёмные аллеи» И.А. Бунина герой, Николай Алексеевич, случайно встретился с хозяйкой постоялого двора, которую раньше любил. Надежда первая его узнаёт. Они вспоминают свою интрижку, завершившуюся ничем. Героиня до сих пор не простила его, за то, что он ее бросил, хотя и говорит, что дороже него ничего в ее жизни не было. А Николаю Алексеевичу неловко. Он, на самом деле, и проявляет трусость в любви, ведь отъезжая от постоялого двора, он не представляет, как могла бы эта содержательница гостиницы быть матерью его детей. Таким образом, мнение общества и стереотипы важнее для героя, чем любовь. Страх быть непонятым и осмеянным теми, кто для него никто, сделал несчастными жизни этих людей, и не только их. С другой стороны, эта боязнь, возможно, свела его с женщиной, которую он действительно сильно полюбил, и в случае с ней он не боялся действовать. Нельзя трактовать страх однозначно, веди, быть может, он является признаком мнимого чувства, а слабости характера.
- Трусость проявляет и герой рассказа «Ворон» И.А. Бунина. Молодой человек приезжает домой после окончания лицея, там няней работает Елена Николаевна, молодая и красивая девушка. Конечно, между ней и героем возникает симпатия. Но его отец, сам влюблённый в Елену, однажды увидев её вместе со своим сыном и услышав, что они любят друг друга, вызывает того на разговор и отсылает в деревню, даже грозится лишить наследства. И сынок не восстаёт, он не борется за свою любовь, но покидает Елену, которая позже выходит замуж за его отца.
Исходя из примеров, можно сказать, что любовь и трусость не совместимы. В любом случае человек, во-первых, должен открыть свою любовь другому, а во- вторых, не боясь общества или мнения окружающих, защищать её.
Интересно? Сохрани у себя на стенке!итоговое сочинение на тему: «Смелость и трусость »
Смелость – качество, присущее далеко не каждому человеку. Она может побуждать людей на разные поступки, но в любой момент может и обернуться несчастьем, горем и даже смертью. Многие писатели и поэты говорят о смелости в любви, но каждый по-разному понимает это качество и его проявление в таком сложном чувстве.
Подтвердим сказанное примерами из художественной литературы. Так,
можно назвать смелой женщиной. Будучи отданной замуж за пожилого богатого купца ещё в юном возрасте, героиня никогда не знала, что такое любовь, и не была счастлива. Но жизнь сводит её с молодым работником Сергеем. Между героями вспыхивает страсть, и, пока муж находится в разъездах, они видятся. На сложившуюся ситуацию можно посмотреть с разных сторон: с одной, прелюбодеяние – это большой грех, но, с другой, любовь чаще всего выше любых доводов рассудка. И можно понять Катерину, которая решилась на смелый поступок и захотела побороться за своё счастье. Но храбрость героини приобрела опасные черты. Она решила не довольствоваться только тайной связью, а пошла дальше: убила законного мужа, чтобы впоследствии его место занял Сергей. Совершив преступление, Катерина не остановилась на достигнутом. Чтобы стать полноправной хозяйкой и единственно владелицей большого состояния, героиня вместе с Сергеем идёт на убийство свёкра и племянника мужа. Таким образом, мы видим, что ради любви Катерина готова на многое: переступить через законы морали и человечности. И если мы способны понять и одобрить её смелость в желании любить и быть любимой, то дальнейшие её поступки принять невозможно.
На многое готова ради любви и
Молодая девушка, живущая вместе со своей бабушкой в лесной глуши, потому что их считают ведьмами, влюбляется в барина. Любовь эта взаимна. Иван Петрович Порошин готов ради Олеси презреть общественное мнение, хотя ему и очень сложно представить её вне обстановки леса, за рамками её дикой, вольной жизни. Саму Олесю постоянно терзают смутные предчувствия трагедии. Она хочет верить в счастливый конец отношений с Порошиным, но не может. Несмотря на это, девушка готова ради любви переступить через свой страх, чтобы доказать своему мужчине, что она способна жить среди людей и общаться с ними. Для этого Олеся идёт в церковь, полную народа. Но люди не принимают девушку, в её приходе они видят дурной знак и жестоко избивают Олесю. Финал произведения печален, так как влюблённым не суждено было быть вместе. Разъярённые жители деревни обвиняют девушку в уничтожении грозой посевов, поэтому Олеся вместе с бабушкой вынуждена бежать. Несмотря на это, мы восхищаемся смелостью девушки, её стремлением идти в любви до конца. И хотя любовь была для Олеси трагедией, нам хочется верить, что она многому научила героиню, открыла в ней качества, возможно дремавшие до сих пор, в том числе и смелость. Поступок Олеси доказал глубину её чувств.
Таким образом, смелость в любви может по-разному проявляться у людей. Кого-то она заставляет бороться за своё чувство, доказывать, что ты достоин любви. Но порой это качество в достижении, казалось бы, «законного» счастья заставляет нас ради любимого человека отказываться от морально-нравственных норм. В любом случае всему есть предел, и это очень важно не перейти черту допустимого в отношении окружающих людей, даже ради такого невероятного чувства, как любовь.
