Соловьев юрий петрович. Соловьев Юрий Петрович (2008)

«Ю.П.Соловьев КРАТКИЙ ОЧЕРК ИСТОРИИ СУДОУСТРОЙСТВА НА БРЯНСКОЙ ЗЕМЛЕ Брянск УДК 343 (091) ББК 67.71 С 60 Соловьев Ю.П. Краткий очерк истории судоустройства на Брянской земле / ...»

-- [ Страница 1 ] --

Ю.П.Соловьев

КРАТКИЙ ОЧЕРК ИСТОРИИ

СУДОУСТРОЙСТВА

НА БРЯНСКОЙ ЗЕМЛЕ

УДК 343 (091)

Соловьев Ю.П.

Краткий очерк истории судоустройства на Брянской земле / Соловьев Ю.П. – Брянск: ООО «Ладомир», 2014. – 200 с.

ISBN 978-5-91516-292-0

В книге представлен разнообразный опыт судоустройства, проявивший себя на территории Брянского края за без малого тысячу лет: от княжеского суда времен Киевской Руси и удельного Брянского княжества

– до штатных и чрезвычайных судов советского и постсоветского времени.

В каждой части описываются структура судебной системы, основные правовые документы, которыми руководствовались в своей работе местные суды в то или иное время, по возможности проанализирован кадровый состав судов, рассказано о самых громких судебных процессах, прошедших на территории Брянского края. Отдельная глава посвящена служебной и личной биографии выдающегося русского юриста Ивана Григорьевича Щегловитова, уроженца Брянской земли.

Книга адресована историкам, юристам, краеведам и всем, интересующимся историей русской судебной системы и Брянского края.

Рецензенты:

доктор исторических наук, профессор С.В. Артамошин, доктор исторических наук, профессор С.Т. Минаков ISBN 978-5-91516-292-0

К иллюстрациям:

На обложке изображен дом А.Н. Азарова-Храпова (современный адрес: Брянск, ул. Фокина, 73). В этом здании к 1918 году находился Брянский совет народных судей, а с 1944 года - Брянский областной суд. Также на первой странице обложки воспроизведена коллективная фотография русских юристов начала ХХ века, на последней – заседание советского суда в 1920-х годах.

© Соловьев Юрий Павлович, 2014 г.

© ООО «Ладомир», 2014 г.

Введение

Часть первая.

«А судом не мстити, ни дружити никому». Xi – Xvii века Древнерусские времена

Под властью Литвы

В составе Московского государства

Xvii век. Приказно-воеводский суд

В юрисдикции польско-литовского и казачьего судов.............23 Часть вторая.

«Да правда и милость царствуют в судах». Xviii – начало ХХ века От Петра Первого – к Екатерине Второй

Учреждение о губерниях

Суд после великих реформ

«Контрреформы»

В годы думской монархии

И.Г.Щегловитов

Часть третья.

«Суд является… одним из орудий классового господства». С 1917 – 1944 года Нарсуды и ревтрибуналы

Брянский губернский суд

В составе Западной области

В составе Орловской области

Брянский областной суд

Заключение

Примечания

ввеДение Брянская область Российской Федерации – уникальный исторический регион, существование которого, отмеченное в письменных источниках, насчитывает без малого 1000 лет. За это время неоднократно менялась административно-территориальная структура края, система власти.

Суд является как раз такой ветвью власти, по состоянию которой обычно делают вывод о цивилизованности страны.

Когда в 1854 г. разворачивалась эпопея Восточной (Крымской) войны, патриотически настроенные представители русского образованного класса видели в этой войне первый шаг в деле восстановления политической и религиозной независимости наших православных братьев-славян, страдавших под игом Османской империи. И, однако же, опасались, что в том числе и несовершенство русской судебной системы той поры сделает страну недостойной предстоящей священной миссии.

Как писал тогда поэт-славянофил Алексей Степанович Хомяков (1804-1860):

Вставай, страна моя родная, За братьев! Бог тебя зовёт Чрез волны гневного Дуная, Туда, где, землю огибая, Шумят струи Эгейских вод.

Но помни: быть орудьем Бога Земным созданьям тяжело.

Своих рабов Он судит строго, А на тебя, увы! как много Грехов ужасных налегло!

В судах черна неправдой чёрной И игом рабства клеймена;

Безбожной лести, лжи тлетворной, И лени мёртвой и позорной, И всякой мерзости полна!1 Нет сомнения, что и в другие эпохи совершенство или несовершенство судов, их справедливость или несправедливость определяли облик общества, народа, страны, государства.

Помимо временных особенностей – а Брянский край существовал в правовой системе Киевской Руси, удельных княжеств, в юрисдикции права Руси Литовской и Руси Московской, Императорской России, РСФСР и СССР, Российской Федерации, даже под немецким оккупационным управлением – и коллаборационистским самоуправлением, существовали и территориальные особенности судоустройства края. Так, в одно и то же время, в Xvii веке одна часть Брянского края находилась в системе приказно-воеводского суда Московской Руси, а другая жила в системе польско-литовских статутных судов, ряд городов при этом был еще наделен так называемым «магдебургским правом». А во второй половине Xvii века эта же часть края попала в юрисдикцию малороссийских казачьих судов.

Представить ретроспективно путь возникновения, развития, отмирания и возобновления тех или иных судебных систем, действовавших в границах Брянского края, показалось нам интересной задачей.

С одной стороны, мы применили для ее решения опыт «корпоративной истории», необыкновенно развитой в Императорской России. Это, прежде всего, конечно, десятки полковых историй, а также замечательные издания, посвященные юбилеям различных министерств и ведомств2, истории университетов, общественных организаций и прочих служилых или общественных корпоративных объединений. Что касается Брянского края, то здесь со второй половины XiX века также сложилась своя традиция «корпоративных историй». К текстам такого рода можно отнести истории местных монастырей (например, выдержавшую два издания историю Свенского монастыря, написанную его настоятелем архимандритом Иерофеем Добрицким)3; истории местных предприятий – особенно мальцовских заводов и Брянского завода в Бежице4; историю квартировавшего в Брянске 143-го пехотного Дорогобужского полка5; истории общественных организаций Брянского края

– например, Бежицкого заводского общественного собрания и Брянского общества врачей6.

В советское время традиция «корпоративных историй»

также существовала в Брянском крае. К произведениям этого жанра следует отнести, опять же, истории предприятий: в разное время выходили истории не только Брянского машиностроительного завода и Арсенала (Брянского завода дорожных машин), но и клинцовской фабрики имени В.И.Ленина, Погарского сигаретно-сигарного комбината, Дятьковского хрустального завода, местных железных дорог7. Это также истории местных организаций коммунистической партии и комсомола8, управления КГБ по Брянской области9, частей Красной армии, связанных с Брянским краем10. Однако, у советских «корпоративных историй» есть несколько слабых мест.

Бывший научный сотрудник Украинской академии наук Б. Микорский, выпустивший в Мюнхене в 1951 г. книгу о разрушении в предвоенное время культурно-исторических памятников Киева, отмечал «общеизвестные черты психоидеологии большевизма: ее антитрадиционализм и плоский, вульгарный антипассеизм», что выражается или в антипатии, или, по крайней мере, в равнодушии ко всему, созданному до большевистского переворота 1917 года11. В нашем случае это проявилось или в замалчивании, или в искаженном взгляде, или в прямой клевете на порядки и достижения исторической России.

Например, в истории брянских предприятий, созданных до 1917 г., советских авторов интересуют не столько особенности производства, управления, сбыта продукции, промышленное строительство и создание социальной инфраструктуры при заводах и фабриках, сколько деструктивная деятельность экстремистских (прежде всего, конечно, большевистских) групп, вербовавших себе пополнение в рабочей среде.

Еще одна слабая черта брянских «корпоративных историй» советского времени – это не лучшего качества «журнализм», частенько подменяющий провинциальной псевдолирикой или пропагандистскими штампами исследовательскую работу и исторические факты.

В 1990-х – 2000-х годах, благодаря трудам профессиональных брянских историков, ситуация несколько изменилась. Так, Г.П. Поляковым еще в 1991 г. был выпущен добротный очерк истории Брянского краеведческого музея, позже

Цикл очерков по истории брянской полиции Xviii – начала ХХ вв., Г.П. Поляковым же в соавторстве с В.А.Бобковым – очерк истории Брянского арсенала12 и т.п.

С другой стороны, в различных регионах нашей страны в последние годы издано несколько «парадных» историй областных судов13, с которыми было особенно интересно познакомиться при подготовке нашей работы. Некоторые из них – например, книга В.А. Манылова «Судебная система на вятской земле»14 - выполнены на высоком профессиональном уровне и могут служить своеобразным пособием для написания истории местного судоустройства.

Помимо опыта «корпоративных историй», для нас были важны исследования, посвященные количественному и качественному составу русского и советского служилого сословия вообще – и корпорации юристов в частности. Здесь особенно помогли исследовательский опыт С.В.Волкова15 и успевшая стать классической книга П.Соломона «Советская юстиция при Сталине»16.

Наша книга разделена на три части. В первой описан опыт судоустройства Киевской, Московской и Литовской Руси, проявивший себя на территории Брянского края. Здесь же идет речь и о малороссийской системе судоустройства, в границах которой исторически оказалась юго-западная часть края. В этой, как и в последующей частях, описывается структура судебной системы, основные правовые документы, которыми руководствовались в своей работе местные суды, по возможности проанализирован кадровый состав судов, рассказано о самых громких судебных процессах, прошедших на территории Брянского края.

Во второй части описан в приложении к Брянскому краю опыт судоустройства Императорской России, проделавшей путь от судебно-административной власти воевод до профессиональной и независимой системы окружных коронных судов, судов присяжных, городских судей, участковых и почетных мировых судей, участковых земских начальников.

Особенное внимание уделено здесь биографиям тех представителей судейской корпорации Брянского края, которые стали в начале ХХ века депутатами первого русского парламента. Отдельная глава посвящена служебной и личной биографии выдающегося русского юриста Ивана Григорьевича Щегловитова, уроженца Брянской земли, министра юстиции и последнего председателя Государственного Совета Российской Империи, подготовившего и осуществившего последнюю же крупную реформу судоустройства в Императорской России.

Третья часть посвящена штатным и чрезвычайным брянским судам советского и постсоветского времени, в том числе действовавшим на оккупированной немцами территории края в 1941-1943 гг.

Часть первая

«А СУДОМ НЕ МСТИТИ, НИ ДРУЖИТИ НИКОМУ».

XI – XVII вЕКА Брянская область Российской Федерации расположена в западной части Русской равнины, занимает площадь в 34,9 тысячи квадратных километров в средней части бассейна реки Десны и лесистого водораздела между Десной и Окой. На территории области живут (по результатам переписи 2010 г.) 1 278 217 человек17. На западе Брянский край граничит с Гомельской и Могилевской областями Белоруссии, на севере – с Калужской и Смоленской, а на востоке и юго-востоке – с Орловской и Курской областями России. Южные соседи Брянской области – Черниговская и Сумская области Украины.

Территория области заселялась славянами с vi по iX век. Данные археологии и древнерусских летописей позволяют уточнить, что жителями края в ту пору стали представители восточнославянских племен северян, вятичей, радимичей и кривичей18. К концу iX века все эти племена попали в орбиту государственного строительства Киевской Руси.

ДРЕВНЕРУССКИЕ ВРЕМЕНА

Ранее других городов Брянского края письменные источники упоминают Стародуб. Так, о нем говорит в «Поучении к детям» знаменитый русский князь Владимир Мономах. Это упоминание датируется предположительно концом 1079 года. А Ипатьевская летопись сообщает о Стародубе под 1096 годом19.

К числу старейших городов Брянского края следует также отнести Вщиж (ныне село Жуковского района Брянской области) и Ормину – первое упоминание в летописи под 1142 годом, Севск и Карачев – 1146, Радощ (ныне Погар) -1155, Ропеск (село Старый Ропск в Климовском районе) – 1159, Трубчевск – 1185 год20.

Брянский край в древнерусскую эпоху существовал и развивался как часть Чернигово-Северской земли. Следовательно, Брянск и другие города области подчинялись черниговским и новгород-северским князьям. Однако со второй половины Xii века на территории области появляются первые удельные княжества – в сущности, независимые государства. Так, с 1156 г.

летопись говорит о Вщижском княжестве, в котором правил сначала зять святого благоверного князя Андрея Боголюбского Святослав Владимирович, а потом сын одного из героев «Слова о полку Игореве», великого князя Святослава Всеволодовича, Всеволод Чермный (Рыжий). В 1167 г. стародубское вече призвало на княжение в свой город князя Олега Святославича, старшего брата главного героя все того же «Слова о полку Игореве». Наконец, в связи с воспетым в «Слове» походом князя Игоря Святославича на половцев упоминает летопись под 1185 г. Трубчевское княжество, объединенное в ту пору с Курским.

Правил здесь еще один герой «Слова о полку Игореве», «Буйтур Всеволод» - князь Всеволод Святославич, младший брат князя Игоря22.

После 1246 г. на территории Брянской области появились еще два удельных княжества: Брянское, созданное крупнейшим политическим деятелем своего времени князем Романом Михайловичем Брянским (ок. 1230 – после 1288), и Карачевское, где правил младший брат Романа Брянского Мстислав Михайлович23. Роман и Мстислав были сыновьями замученного в Орде татарами святого благоверного князя Михаила Черниговского.

Именно князь был в глазах древнерусского человека самой важной фигурой судоустройства, своего рода персонифицированным правом. Начальная русская летопись («Повесть временных лет») в рассказе о призвании в 862 г. на княжение в Новгород, Изборск и Белоозеро братьев-варягов Рюрика, Синеуса и Трувора – событии, от которого ведется летоисчисление русской государственности - так передает слова участников межплеменного совета, решившего послать за варягами: «Поищем собе князя, иже бы володел нами и судил по праву». Без князя же не было, по словам летописца, среди славянских и соседних с ними родов правды24.

Великий русский историк Сергей Михайлович Соловьев (1820-1879) в своей «Истории России с древнейших времен» прекрасно описал положение князя в древнерусском государстве и обществе: «Князь должен был княжить и владеть по буквальному смыслу летописи; он думал о строе земском, о ратях, об уставе земском; вождь на войне, он был судьею во время мира; он наказывал преступников, его двор - место суда, его слуги - исполнители судебных приговоров; всякая перемена, всякий новый устав проистекал от него… Князья были призваны для правды… Если поэтому главное значение князя было значение судьи, разбирателя дел, исправителя кривд, то одною из главных забот его был устав земский, о котором он думал с дружиною, старцами городскими, а после принятия христианства с епископами…»25.

В княжеском суде участвовал целый штат должностных лиц: тиун – судебный представитель князя; ябедник, вирник, метельник, мечник, детский, отрок, писец. На этих людях, в том числе, лежала обязанность приводить судебный приговор в исполнение.

Перечисленные выше судебные полномочия были, несомненно, и у князей Брянской земли. Более того, авторитет брянского князя как судьи признавался на международном уровне.

В конце Xiii века между витебскими жителями и поданными рижского католического архиепископа произошел конфликт:

отряд рижан у стен своего города убил витебского купца и забрал его товар, 10 берковцев (около 1 600 кг.) воску. Сохранилось послание, в котором рижский архиепископ извещал смоленского князя Федора Ростиславича Черного о том, что витебляне жаловались на рижан, и спор их разрешил брянский князь – вероятно, в пользу витеблян. Архиепископ решением брянского князя был, конечно, не доволен26.

В городах, где князя не было, его властные, военные – и судейские полномочия осуществляли посадники. Назначали посадника из числа старших дружинников князя, владевшего городом, куда назначенный направлялся. Уже второе упоминание Брянска в летописи связано с тем, что в 1147 году из города бежал посадник черниговских князей Владимира и Изяслава Давыдовичей27.

Помимо княжеского суда на территории Брянского края действовал суд епископа («святительский суд»). Этому суду подлежали все лица духовного звания, а также миряне, жившие при храмах, монастырях, архиерейских домах: «А попа, и дьякона, и черньца, и черницу (монаха и монахиню), и старую вдовицу, которые питаются от Церкви Божией, ино их судити святителю (епископу) или его судьям…»28 После разорения татарами Чернигова местные православные епископы жили по преимуществу в Брянске. А 19 сентября 1335 г. митрополит всея Руси Феогност рукоположил собственно первого «епископа богоспасаемого града Брянска». Этим епископом стал некий иеромонах Иоанн29.

Еще с домонгольских времен на Руси власть епископа не была единоличной. Владыка управлял делами своей церковной области вместе с собором пресвитеров или так называемых клирошан30. Также при епископе состоял особый чиновник, лицо духовного звания, – наместник, служивший «нарочитым епархиальным судьей». Другое название этого епископского наместника – «соборный протопоп». Должность эта пережила упраздненную в 1500 г. Брянскую епархию. Брянский протопоп Алексий от имени служилых людей Брянска и Брянского уезда подписал в 1613 году грамоту об избрании на царство Михаила Федоровича Романова31.

Также в распоряжении брянских владык-епископов были свои бояре, служившие и по судебной части тоже. Об одном из таких брянских владычних бояр - Григории Иванове -мы узнаем из грамоты великого князя литовского Александра Казимировича от 4 апреля 1499 г.32 В крайних случаях на Брянской земле начинало действовать вечевое право. И здесь уже в качестве органа суда и расправы выступало городское вече – собрание всех свободных горожан мужского пола. Например, 6 декабря 1340 года, в Николин день, «злые коромолницы, сшедшеся вечем, Брянци оубиша князя Глеба Святославича»33. За что брянские жители расправились со своим князем – неизвестно, но то, что при расправе соблюдался обычай вечевого суда, сообщает даже осудивший горожан летописец. Вторично брянские жители убили своего князя - и снова по неизвестной причине - около 1486 года34…

ПОД ВЛАСТЬЮ ЛИТВЫ

В 1357 г. Брянск и Брянская земля перешли в подданство великих князей литовских. Статус удельного княжества и княжеский суд сохранили при этом не только Брянск, но также Трубчевск, Стародуб и Карачев. Более того, великие князья литовские требовали от удельных князей сохранения прежних судебных обычаев. Например, когда великий князь литовский и польский король Казимир Ягайлович пожаловал 12 апреля 1465 г. Брянск бежавшему в Литву внуку Дмитрия Донского князю Ивану Андреевичу Можайскому, он прислал брянским жителям – «Всим бояром Брянским (т.е. служилым дворянам.

– Ю.С.) и местичом (горожанам. – Ю.С.), и всим мужом Брянцом» так называемый «послушный лист». Здесь король Казимир особенно подчеркнул для брянцев, что князь Иван Андреевич обязан «суды судити по старине, как у вас издавна пошло, а своих новых судов, а никоторых пошлин новых не уводити»35.

После убийства горожанами внука Ивана Можайского, Федора Андреевича, удельное правление в Брянске закончилось – но сохранилось в Трубчевске и Стародубе.

Брянск после упразднения удела и подчинения Смоленску в военном отношении, сохранил за собой судебно-административную самостоятельность. Теперь Брянск вместе с подчиненными ему волостями составил округ-повет. Административная и судебная власть в повете принадлежала великокняжескому наместнику, правившему вместе с придворными урядниками, оставшимися от Брянского удела: конюшим, ловчим, сокольничим, поездничим, редничим и казначеем. Должности эти занимали по очереди брянские бояре36. В том случае, если суд или иные действия наместника брянчан не удовлетворяли, горожане имели право жаловаться великому князю литовскому.

И это было не пустым обещанием. Так, в январе 1496 г. брянцы Василь Денисович с братом Кузьмой подали великому князю литовскому Александру Казимировичу жалобу на брянского наместника князя Федора Ивановича Жеславского (правил в 1494-1499). Наместник заставлял горожан топить свою, наместничью, баню («лазню»), хотя «они здавна тую службу не служивали, на наместников лазни не топливали». Чтобы проверить обоснованность жалобы, великий князь литовский прислал в Брянск виленского каштеляна (пана виленского и наместника городенского) князя Александра Юрьевича Гольшанского и великокняжеского дворного маршалка, мерецкого и оникштенского наместника пана Григория Остиковича, которые с брянцами согласились – и великий князь разрешил впредь горожанам не топить наместничьи бани37.

В мае 1499 г. брянские сотники также жаловались на князя Жеславского. Сотники (или «соцкие») в Литовской Руси, в частности – в Чернигово-Северской земле, были, что называется, крестьянской властью. Русская сотня была не численной единицей народонаселения, а корпорацией, в которую входили люди, занимавшиеся одним и тем же делом. В нашем случае сотники представляли сообщество брянских крестьян. Крестьяне сотников не избирали, а только рекомендовали кандидатов на эту должность великому князю и его представителям, за которыми и было последнее слово при назначении сотника38.

Брянские сотники жаловались великому князю литовскому, Александру Казимировичу, на то, что князь Жеславский завел привычку брать у крестьян подводы для поездок по волости, требует, чтобы ему предоставляли постой («станы справляли») и угощение («стации»). Для брянских сотников такие дополнения к обычным повинностям выглядели как «великии кривды и новины». Новшества человеку средневековья всегда казались дурным делом – и брянский опыт показывает, что для такой точки зрения основания были. Итак, великий князь поручил разбор этого дела канцлеру и виленскому воеводе пану Миколаю Радзивиллу. И снова была подтверждена правота брянцев39.

Среди других судебных учреждений литовского времени в конце Xv века на Брянской земле существовал так называемый подкоморский - межевой или третейский - суд. В компетенцию подкоморского суда входили вопросы о границах земельных владений. Король или великий князь назначал подкомория из четырех кандидатов, избранных поветом. В Брянском повете накануне 1500 г. подкоморием был польский дворянин Авраам Вишоватый40.

В СОСТАВЕ МОСКОВСКОГО ГОСУДАРСТВА

Летом 1500 года в ходе большой московско-литовской войны Брянск заняли московские войска. С тех пор город оставался под властью русских великих князей, царей, императоров.

В 1505 г. Брянск вошел в состав удела второго по старшинству сына великого князя московского Ивана iii Юрия (1480-1536).

В брянской части удела суд отправлялся главой удела, и судебная пошлина шла также в пользу Юрия. Однако серьезные преступления, «душегубство или поличное», и для удельных земель следовало разбирать в Москве, если прежде это было заведено «по старине». Даже если суд по каким-то подобным делам проходил все же на месте, в селах, с участием приказчиков, то следовало докладывать о таких судах великокняжескому наместнику41. Правда, царские уже наместники после учреждения в Брянске удела в 1505 г. появляются в городе, согласно Разрядным книгам, лишь в 1550-1552 гг. 42 Вероятно, в те же годы Брянск и примыкающие к нему волости оформились в уезд – старейшую для Русского государства административную единицу, просуществовавшую до 1929 г. Во всяком случае, согласно дошедшим до нас письменным источникам, к 7 апреля 1595 г. Брянский уезд был вполне устоявшимся образованием43. В Xvii в. в Брянский уезд входили два стана и пять волостей. Власть брянских наместников распространялась, само собой, и на Брянский уезд. В волостях делами администрации и суда ведали так называемые волостели – такие же кормленщики, как и наместники.

Наместники пришли на смену древнерусским посадникам. Управление городом и уездом предоставлялось им максимум на три года в качестве поощрения за службу. Такая форма поощрения называлась «кормлением», поскольку наместник «кормился», получал доход с подчиненного ему города. Размер получаемого с горожан «корма» устанавливался данной великим князем или царем уставной грамотой. Главной статьей дохода наместника была судебная пошлина, а суд - его главной обязанностью. Со стороны подданных Московского государства главной обязанностью было «даваться под суд»

наместников.

Судили кормленщики не единолично. Еще статья 38-я Судебника 1497 г. предписывала, что коли бояре или дети боярские, «за которыми кормления с судом с боярским», начнут судить, то «на суде у них» следовало быть дворскому, старосте и лучшим людям. Статья 62-я Судебника 1550 г. добавляет к этому судебному собранию тиуна и присяжных-целовальников.

Последние в знак нерушимости своей присяги целовали крест, отчего такое название и получили. Протокол судебного заседания эта же статья предписывала вести для объективности не наместничьему, а выборному, земскому чиновнику-дьяку. Соответственно протокол должны были заверить все, перечисленные выше, должностные лица44.

Также в 62-й статье Судебника 1550 г. приводится целый прейскурант цен на услуги наместничьего суда, которые предстояло оплачивать истцу и ответчику. Например, курьеру-доводчику, доставлявшему вызов в суд, платили по деньге за каждую пройденную версту. При этом Судебник 1497 г. уже в третьем своем предложении определенно требует: «посулов», т.е. взяток, судейским боярам, окольничим и дьякам не брать;

также и всякому судье «посула от суда не имати никому». Судебник требовал при помощи суда никому не мстить и не решать дела «по дружбе»: «А судом не мстити, ни дружити никому». В 33-й статье Судебника 1497 г. и 62-й Судебника 1550 г.

требование не брать взяток повторяется45.

Простым налогоплательщикам – «черным» или тяглым людям – правый и скорый суд также был обещан в Судебниках.

Предусматривалась и возможность иска против наместника и его людей со стороны горожан: «А городцким посацким людем искати на наместникех и на их людех… А по волостем волостелем судити черных людей по их жалобницам и управа им чинити безволокитно»46.

Однако по мере усложнения управленческих задач даже суд и расправа оказались не по силам кормленщикам. С тех пор особенно, когда стала формироваться сыскная форма процесса.

У кормленщиков не было, например, достаточных средств и серьезных побуждений для розыска преступников. Жалобы, которые шли на кормленщиков за их злоупотребления с мест – и требования от самих кормленщиков к верховной власти распорядиться по тому или иному поводу могли иной раз парализовать центральный управленческий аппарат в Москве.

Так, например, какими-то частными делами московсколитовского пограничья приходилось заниматься царю лично.

21 августа 1580 г. царь Иван Васильевич Грозный направил стародубскому наместнику князю Михаилу Васильевичу Мезецкому грамоту. Накануне в окрестностях Стародуба появился литовский отряд. Литовцев разбили стародубские казаки под началом Федора Шалимова – и взяли в плен четырех человек.

Пленников посадили в тюрьму до царского указа. При этом один из пленников, Гришка, оказался перебежчиком из Почепа в Литву. И Грозный лично приказывает наместнику в Стародубе: «…Как к вам ся наша грамота придет, и вы б тово переметчика… Гришку повесили», а остальных пленников, заковав в цепи, «чтоб з дороги не ушли и дурна бы ни какова над собою не учинили», отправили под конвоем в Москву47.

Учитывая слабую эффективность наместничьего правления и судопроизводства, Иван Грозный с середины Xvi века начинает постепенно вводить на местах институт губных старост. Этих должностных лиц выбирали все люди уезда. Губным старостой мог стать исключительно грамотный дворянин, чаще всего отставленный от службы по старости, увечью или болезни. В течение ста лет к губным старостам перешла значительная часть судебных полномочий наместников, а затем и воевод. Сначала губные старосты участвовали в судах по разбойным делам, потом дополнительные статьи к Судебнику 1550 г.

передали в их полномочия «дела татиные» (связанные с воровством), а Соборное уложение 1649 г. отдало на рассмотрение губных старост дела убийственные. Более того, по Соборному уложению губной староста мог заменить собою воеводу в случае, если того по какой-то причине не было в городе48. Конечно же, судебные полномочия губных старост не лишали подобных полномочий наместников и воевод, за которыми оставалось первое место и в судебных, и в административных делах. Более того, воевода осуществлял в судебных делах функции надзорного органа по отношению к губному старосте.

В Брянске, судя по всему, губные старосты появились сравнительно поздно. В архиве Приказного стола Разрядного приказа сохранилось свидетельство, датированное 1645-1646 гг. о том, что брянские воевода и губной староста питали «недружбу» к воеводе карачевскому49.

XVII ВЕК. ПРИКАЗНО-ВОЕВОДСКИЙ СУД

В 1618 г. Деулинским перемирием закончилась война между Москвой и Речью Посполитой. Москва была вынуждена уступить Польско-Литовскому государству заметную часть своей территории. В результате граница между двумя странами переместилась на территории Брянского края к Выгоничам.

Трубчевск, Стародуб, Мглин, Погар, Почеп оказались в юрисдикции польско-литовского законодательства. Брянск, Севск и Карачев со своими волостями остались под действием московских законов.

Как раз в это время в Московском государстве складывается приказно-воеводская система управления и суда.

Дело в том, что после Смутного времени воеводы в русских городах представляли не только военную власть. Они были уполномочены набирать на местах войско, распределять присланное из Москвы денежное и хлебное жалование, направлять на службу предназначенных для этого людей; воеводы обязаны были ловить воров, разбойников, преследовать беглых, принимать меры против пожаров, заразных болезней, запрещенных игр, соблазнительных зрелищ, корчемства; наконец, заботиться о том, чтобы духовенство исполняло свои обязанности, чтобы прихожане посещали церковь. Воеводам были подчинены все классы провинциального общества. И, главное, именно воевода был фигурой, связующей Москву с провинцией – и наоборот.

Обычно в Брянск присылали двух воевод, которые формально были равны в своих полномочиях. Иногда воеводу сопровождал штат чиновников - дьяков и подьячих. Воеводы жили на так называемом воеводском дворе. Присутственным местом была приказная изба. В Брянске то и другое находилось в крепости на Покровской горе50.

Судебная власть воеводы распространялась на все сословия города и уезда. Воеводам предписывалось «суды давати дворяном, и детем боярским, и служилым всяких чинов, и посадцким людем, и крестьяном»51. В таких городах, как Брянск, воевода имел полномочия разбирать гражданские иски по долговым делам до 100 и даже до 500 рублей, что было по тем временам значительной суммой. Большинство воевод не имели права приговаривать к смертной казни. Все дела, превышавшие компетенцию воеводы, отправлялись прямо в Москву, в приказ, курировавший тот регион, в котором воевода правил, и существовавший за счет пошлин с этого региона52.

Надо сказать, что суд воеводы вершили от царского имени. В основе же правосудия времен царя Алексея Михайловича, т.е. середины – второй половины Xvii века, лежали высокие моральные принципы, искренне исповедовавшиеся самим этим благочестивым государем. Изложена философия царского суда, в частности, в 1-й статье 10-й главы Соборного уложения 1649 г.: «…Всякая расправа делати всем людем Московскаго Государства, от большаго и до меньшаго чину вправду. Также и приезжих иноземцов, и всяких прибылых людей, которые в Московском государстве будут, тем же судом судити и росправа делати по Государеву указу вправду, а своим вымыслом в судных делех по дружбе и по недружбе ничего не прибавляти, ни убавляти, и ни в чем другу не дружити, а недругу не мстити, и никому ни в чем ни для чего не норовити, делати всякие Государевы дела, не стыдяся лица сильных, и избавляти обидящаго от руки неправеднаго»53.

При этом должность воеводы считалась все же, как теперь говорят, «взяткоёмкой». Например, в 1639-1640 гг. брянский воевода кн. Ф.Д.Мезецкий так рьяно требовал от Вознесенского женского монастыря «посулов и поминков деньгами, медом и солодом», что Москве пришлось официально одернуть своего регионального представителя54… Вот почему больше трех лет воевода в одном городе не служил.

Брянск в судебном отношении курировался московским Разрядным приказом. «Брянские посадские люди и стрельцы судом ведомы в Розряде», - гласит один из документов 1685 года55. Приказы представляли собой органы центрального отраслевого управления в Московском государстве. Разрядный приказ ведал, например, строительством крепостей, их вооружением и формированием гарнизонов; также ведал Разрядный приказ службой московских аристократов – и простых служилых людей. Но были у него и судебные полномочия. Разрядный приказ состоял из девяти отделов, или «столов». Севский стол ведал военно-административные дела Брянского края. Севск в Xvii веке занимал главенствующее в нашем регионе положение

– оттого и название стола связано с этим городом. Судебные дела, поступавшие из Брянского края, разбирались, как правило, в Приказном столе Разрядного приказа. Сюда можно было пожаловаться и на воеводу, и на его судебное решение.

Скажем, в 1622-23 гг. брянский воевода князь А.Г.Долгоруков обвинил брянчан В.Толбузина сотоварищи и посадских крестьян в измене, а брянские дворяне и дети боярские в ответ обвинили воеводу в клевете и злоупотреблениях.

Сыск по этому делу производили присланные Разрядным приказом стольник князь Н.И.Егупов и подьячий А.Строев56.

В некоторых исключительных случаях решения приказного суда уж точно нельзя было назвать «скороспелым». Так, дело по иску знатного купца-гостя В.Воронина к брянскому жильцу дворянину С.И.Тухачевскому, не выполнившему обязательства по поставке поташа, начатое в 1670 г. 11 лет лежало в Разрядном приказе, потом 9 лет находилось в Новгородском приказе, после чего дело передали в приказ Сыскных дел – и, наконец, 23 февраля 1700 г., спустя 30 лет после возбуждения, по делу был оглашен приговор57.

Надо сказать, что люди, по тем или иным причинам оказавшиеся на территории Брянского края, искали возможности избавиться от воеводского суда. В 1677 г. в Разрядный приказ поступила просьба купцов разных городов о том, чтобы во время Свенской ярмарки судом и расправою над ними ведал игумен Свенского монастыря, а не подьячие и стрельцы из Брянска58.

Безусловно, самым громким делом, расследованным на Брянской земле, для дознания по которому использовались средства воеводской власти, было дело черниговского полковника Григория Ивановича Самойловича.

В июле 1687 г., чтобы оправдаться за неудачный крымский поход, князь В.В.Голицын, фаворит царевны Софьи Алексеевны, дал ход доносу казачьей старшины на гетмана войска Запорожского Ивана Самойловича. Престарелый гетман, 15 лет управлявший Украиной, был обвинен в измене Москве, 22 июля арестован и безо всякого разбирательства сослан в Тобольск. Вся тяжесть тогдашнего следствия, суда и расправы легла на гетманского сына, черниговского полковника Григория Самойловича. Материалы этого дела сохранились в фонде Севского стола Разрядного приказа Государственного архива древних актов59.

После того, как было получено известие об аресте гетмана Самойловича, в восьми подчиненных его сыну Григорию казачьих и охочекомонных (наемных) полках начались волнения.

Князь В.В.Голицын 23 июля 1687 г. приказал окольничему и воеводе Леонтию Романовичу Неплюеву арестовать Григория Самойловича. Это удалось сделать лишь 4 августа. Тогда же, «по государевой грамоте», Самойловича-младшего «под сильным конвоем» отправили в Севск, поместили в избу тамошнего жителя, гостиной сотни купца Гапона Медведева, и приставили к избе этой караул. Отныне Григорий Самойлович находился в распоряжении севского воеводы Семена Протасьевича Неплюева.

Режим гетманскому сыну и черниговскому полковнику – этот последний чин соответствовал нынешнему губернатору, поскольку полком на Украине называлась тогда не только военная, но и административно-территориальная единица – был установлен относительно мягкий. Квартирный хозяин Самойловича сумел связаться с доверенными лицами полковника на Украине и доставить в Севск кое-что из еды, одежды - и деньги на текущие расходы.

Тем временем разбирали архив смещенного гетмана Ивана Самойловича, и нашли в этом архиве письма бывшего гадяцкого полковника Михаила Васильева. В этих письмах были написаны «разные непристойные слова про государей» (Россией тогда правили братья-цари Петр и Иван Алексеевичи, а за их спиной старшая сестра государей царевна Софья Алексеевна), будто бы сказанные Васильеву Григорием Самойловичем. Конечно, Васильев был арестован и доставлен, по распоряжению Москвы, в Севск. 11 октября туда же для руководства дознанием прибыл и окольничий Л.Р.Неплюев.

В ходе допросов Васильев сообщил, что Григорий Самойлович как-то в сердцах высказал желание перебежать на сторону крымского хана. Положение гетманского сына тем самым делалось угрожающим, ведь нужен был «крайний», ответственный за поражение в походе как раз против Крыма. Вдобавок выяснилось, что Васильев давно собирал компромат против Григория Самойловича. В результате накопилось «сорок три листа белорусского письма»: «В тех же письмах найдено письмишко сжено и резано, подклеено другою бумагою, «а в нем написано неистово и плевелосеятельно полчетверты строки». Были в васильевском собрании и письма брата Григория Самойловича, Якова, и некоего Куцкевича, в которых подтверждалось желание Григория отъехать в Крым.

За компроматом, хранившимся у матери Васильева, в селе Михайловке Лебедянского уезда, отправились два севских стрельца.

Тем временем в приказной избе севского воеводы состоялась очная ставка двух смещенных полковников – Григория Самойловича и Михаила Васильева. Васильев обвинял Самойловича в измене, Самойлович утверждал, что «в чем он великим государем принес свою вину, про то все сказал в расспросе, а которые статьи оспаривает, и тем Мишка его клеплет напрасно…» Михаил Васильев в ответ потребовал пытать Самойловича, Самойлович «бил челом, чтобы великие государи пытать его не указали…»

В итоге проводивший дознание окольничий Леонтий Неплюев приказал пытать обоих, на практике осуществив один из принципов московского правосудия: «Доносчику – первый кнут». Кнутов доносчик Васильев, подвешенный за руки к потолку «на встряске», получил целых двенадцать, но продолжал настаивать на своих показаниях. Григорий Самойлович, провисевший в том же положении полчаса, «был дважды тянут и дано было ему пятнадцать ударов кнутом». Самойлович тут же признал правоту Васильева, да еще и братьев своих, Якова и Семена, обвинил в преступных речах. Хорошо, что без последствий для этих братьев… По окончании следствия закованных Самойловича и Васильева передали приставу под караул. Протоколы же допросов и компрометирующая Самойловича переписка 17 октября были отправлены с севским подьячим Титом Русиновым в Москву. Здесь дело Самойловича разбирал даже не Разрядный приказ, к которому был приписан Севск, а прямо Боярская дума, которая 24 октября вынесла от имени великих государей, царей и великих князей Иоанна и Петра Алексеевичей, а также от имени великой государыни, благоверной царевны и великой княжны Софьи Алексеевны приговор: «Гришку Самойлова за его воровские и непристойные слова» и за бунт в подчиненных ему полках «казнить смертию». А доносчика «Мишку Васильева пожаловали великие государи, смертью его казнить не велели, а указали с женою его и с детьми… прислать его к Москве с провожатыми…»

Приговор доставили в Севск 31 октября, а 11 ноября 1687 г. под надзором солдатского строя полковника Тимофея Фандервидина Григория Самойловича казнили. Живший неподалеку, в Стародубе, украинский летописец, известный под прозвищем «Самовидца», поведал, что Самойловичу не дали даже священника для исповеди перед казнью, а голову отрубили лишь с третьего удара «задля большой муки». Наконец, тело казненного зарыли «безчестно… без похорону»60. Таков был финал самого громкого политического процесса, свершившегося на Брянской земле.

Надо сказать, что расправа с Самойловичами расчистила путь к гетманской булаве для небезызвестного Ивана Мазепы. А проведший дознание по делу Григория Самойловича Леонтий Неплюев, между прочим, сам служивший в 1677-78 гг.

севским воеводой, был в 1689 г. выслан на север за притеснение народа во время своего воеводства в Севске и за грабительство и разорение Камарицкой волости, главным городом которой Севск и был61.

В ЮРИСДИКЦИИ ПОЛЬСКО-ЛИТОВСКОГО И

КАЗАЧЬЕГО СУДОВ

Напомним, что после Деулинского перемирия 1618 г.

между Москвой и Речью Посполитой часть территории современного Брянского края с городами Трубчевском, Стародубом, Мглином, Погаром, Почепом оказалась в юрисдикции польсколитовского законодательства. Некоторые судебные учреждения польско-литовского происхождения просуществовали на территории Брянского края до 1830-х годов.

Система судов, вводимых в юго-западных районах Брянского края, именовалась «статутной», так как юридической основой функционирования этих судов был «Литовский статут»

Кодекс, первоначально составленный в Литовско-Русском государстве в 1468 г. Текст статута был записан на древнерусском языке и претерпел несколько серьезнейших редактирований.

На момент присоединения к Речи Посполитой части брянских земель действовал так называемый «третий Статут», изданный на русском языке в 1588 г. подканцлером Львом Сапегой62.

Статутное право предполагало устройство сословных судов. Так, уголовные дела в отношении дворян или шляхты разбирались в так называемых гродских судах, а гражданские дела дворян - в земских поветовых судах. Дела о межах и границах шляхетских землевладений ведал суд подкоморский, попытка учредить который в Брянском повете была предпринята, напомним, еще в конце Xv в.

Шляхта на местах сама выбирала членов-урядников всех указанных судов. Апелляционным органом для местных шляхетских судов русских земель Речи Посполитой был трибунал Люблинский, в котором заседали выборные от каждого воеводства шляхтичи. Даже после восстания Богдана Хмельницкого для той части шляхты, что признала власть казаков, царь Алексей Михайлович сохранил гродские, земские и подкоморские суды63.

Крестьяне и жители оказавшихся в частном владении городов – в Брянском крае таким городом был Трубчевск, часть которого была во власти державцев из рода князей Трубецких, а часть во власти польского шляхтича Павла Солтыка - находились в полной судебной зависимости от своих панов.

В части самостоятельных городов Литовской Руси сословный суд горожан определялся нормами так называемого «магдебургского права». Это было особое городское право, основанное на сборнике законов Хiii в., именуемом «Саксонское зерцало». Введение подобного права считалось особой привилегией, даруемой городу польским королем.

Наделенные «магдебургским правом» города владели определенной земельной собственностью (обычно права на такую собственность в Речи Посполитой имела только шляхта), в них учреждались торги и ярмарки, городское самоуправление взимало в свою пользу целый ряд налогов. Жители таких городов получали льготы относительно торговли и промыслов, освобождались от воинской повинности.

Город, пользовавшийся «магдебургским правом», освобождался от судов и власти воевод, панов, старост, судей и подсудков, наместников и т.п. В таком городе устанавливался свой собственный суд.

Во главе муниципального управления, согласно «магдебургскому праву», находился так называемый войт, в одних случаях назначавшийся польским королем, в других - избираемый горожанами на пожизненный срок. Войту принадлежала не только административная, но и судебная власть в городе. К слову, спустя три сотни лет большевики при каждом удобном случае хвастались обилием рабочих, которых они посадили в судейские кресла. Но это не значит, что такого не было прежде.

Скажем, в течение восьми лет – с 1679 по 1687 год – почепским войтом был мастер-литейщик («котляр» или «людвисар») Григорий Яковлевич64… Войт не имел права выносить приговоры не посоветовавшись с присяжными, которых называли «лавниками». Коллегия лавников – «лава» - и осуществляла в городе судебную власть. Лавники заседали в суде, производили следствие и выносили под председательством войта приговор. Число лавников в разных городах было различным – от 12 до 3 человек. Первые лавники избирались городской общиной из числа наиболее сведущих в «магдебургском праве» горожан пожизненно и приносили общине присягу. Потом, по мере того, как лавники по той или иной причине выбывали из своей коллегии, лава сама выбирала им замену. Высшей апелляционной инстанцией для городского суда был польский король.

Помимо коллегии лавников, в полноправном городе существовала «рада», заведовавшая текущими городскими делами. Председателями рады были бурмистры, правившие по очереди. Совместное собрание рады и лавы под председательством войта называлось магистратом.

В Xvii в. устройство и суд по «магдебургскому праву»

были введены польскими властями в Стародубе, Почепе, Погаре и Мглине. Однако новое городское право несло с собой не только привилегии, но и становилось орудием религиозного и национального гнета. Так, в православном Стародубе, согласно королевской грамоте 1625 г., бурмистры, радцы и лавники должны были быть католиками. Кроме того, в этом русскоязычном городе судопроизводство следовало вести первые 20 лет на польском, а затем на латинском языке. Тем не менее, при всех подобных дискриминационных положениях, выборное начало в торговом городе Стародубе было «несравненно выше», нежели, например, во Мглине – или даже в Новгороде-Северском65.

Вероятно, поэтому горожане брянских городов добивались сохранения за собой «магдебургского права» и после того, как присягнули во второй половине Xvii в. московскому царю.

В результате 3 ноября 1665 г. царь Алексей Михайлович повелел города Почепа войту Михайле Павлову и всем почепским мещанам «на Майдебурское право и вольности дать… жалованную грамоту». 29 ноября 1665 г. такую же грамоту государь пожаловал стародубскому войту Андрею Шабловскому и всем стародубским мещанам66.

В 1721 г. в Стародубе еще сохранялась должность войта, а магистрат состоял из 18 человек - 8 бурмистров, 5 радцев и 5 лавников. Здесь также находился приведенный к присяге писарь. Здешний магистратский суд ведал гражданские и уголовные дела и мог состояться, если в магистрате заседало не менее 5 присяжных. В делах «криминальных» решения магистратского суда требовали утверждения высшей инстанции. Такой инстанцией после войн Богдана Хмельницкого стал суд Стародубского казачьего полка67.

*** В 1649 г., после того, как между восставшими казаками Богдана Хмельницкого и правительством Речи Посполитой был заключен Зборовский мирный договор, земли Украины по левую сторону от Днепра стали как бы территорией казачьего Войска Запорожского в управлении гетмана этого войска. В результате административно-территориальное деление левобережной Украины скопировало военное устройство казачьего войска: русским уездам здесь стали соответствовать сотни, объединенные, в свою очередь, в более крупные области – полки, которых первоначально было семь.

К февралю 1654 г. Стародуб со своей округой вошел в состав Нежинского полка. В это время в Стародубе и его округе уже вполне утвердилось казацкое управление. Область эта была поделена на десять сотен: собственно Стародубскую, Новгород-Северскую, Шептаковскую, Погарскую, Почепскую, Мглинскую, Дроковскую, Попогорскую (ныне Красная Гора, которая до большевиков называлась Поповой Горой), Бобовицкую и Топальскую. Во главе сотенных округов стояли сотники, подчиненные наказному полковнику Еремеенко, которому наследовал наказной же Яцко Обуйноженко. Позже Попогорскую и Бобовицкую сотни отобрала в свою пользу Киево-Печерская лавра, переименовавшая их в волости. Потом из части Погарской сотни была образована сотня Бакланская. И уже в начале Xviii в. появилась Новоместская сотня, прообраз Новозыбковского уезда68.

В середине июля 1663 г. только что избранный гетманом Войска Запорожского Иван Мартынович Брюховецкий учредил как полноценную административно-территориальную единицу самостоятельный Стародубский полк. Первым полноправным Стародубским полковником стал Петр Иванович Рославец, почепский уроженец69.

Казацкая организация части Брянского края вызвала к жизни целый ряд новых судебных учреждений: сельские суды, суды сотенные и Стародубский полковой суд. Казацкий сельский суд состоял из атамана поселения и 2-3 членов «товариства». Разбирались здесь мелкие кражи, незначительные ущербы в полях и лесах, а также проводилось предварительное следствие по жалобе потерпевшего. Кроме того, сельский суд мог присутствовать при заключении некоторых сделок. Учитывая мощное народное движение на Украине в те времена не стоит удивляться, что в суде и следствии принимало участие все сельское общество или, как его называли, «громада».

Для крестьян, которых на польский манер называли «поспольством», на селе параллельно казацкому существовал суд войта.

Сотенный суд (в Погаре, Мглине, Почепе, Поповой Горе, Великой Топали и т.д.) разбирал гражданские, уголовные и межевые дела. Здесь могли также совершаться разного рода юридические сделки. Компетенция такого суда в Xvii в. была широка - он мог даже приговаривать к смертной казни. В городах, наделенных «магдебургским правом» - Почепе, Мглине или Стародубе, сотенный суд заседал совместно с судом магистратским, за которым в этих совместных заседаниях оставалось первенство. В Xvii в. сотенный суд состоял из сотника, председательствовавшего на заседании, городового атамана, возглавлявшего казачью общину сотенного города или местечка, из войта и бурмистров, представлявших мещан сотенного города. Время от времени приговоры сотенного суда требовали утверждения полковником и полковой старшиной.

В свою очередь полковой суд в Стародубе в Xvii в. постоянным учреждением не был. Только в 1-й половине Xviii в.

этот суд получил определенное место и время заседаний. Здесь разбирались важные уголовные, гражданские и межевые дела как рядовых казаков, так и старшины - полковой и сотенной.

После присяги левобережной Украины русскому царю высшим судебным и апелляционным органом в стране стал Генеральный войсковой суд, в котором обычно судил один генеральный судья при участии писаря70. С 1720-х годов подавать апелляции украинцы могли в Сенат.

В 1764 г. подчиненная гетману Украина фактически вернулась к польско-литовскому статутному судоустройству. Территория гетманщины была разделена на 20 поветов-округов, соответствующих русским уездам. В центральном городе повета находился поветовый земский суд. Здесь заседали избранные местным шляхетством судья, подсудок и писарь. Выбранные однажды, эти люди оставались в должности до отставки или смерти. В собрании Государственного архива Брянской области (ГАБО) хранятся дела Мглинского поветового суда за 1767Стародубского за 1768-1831, Суражского за 1789-1862 и Новозыбковского поветовых судов за 1800-1827 годы71.

Также на Украине был восстановлен подкоморский суд. В ГАБО хранятся дела Мглинского подкоморского суда за 1791гг., Стародубского за 1801-1814, Новоместского (будущий Новозыбковский) за 1803, Суражского за 1803-1830 годы72.

Наконец, Стародубский полковой суд был преобразован в суд гродский. Председательствовал здесь по-прежнему полковник, а заседали гродский судья и 2-3 человека из полковой старшины, назначенные полковником.

В 1782 г. полковое устройство Украины было упразднено, здесь появились губернии и уезды, а также и судебные учреждения общероссийского образца73.

–  –  –

ОТ ПЕТРА ПЕРВОГО – К ЕКАТЕРИНЕ ВТОРОЙ

В начале Xviii века в царствование Петра Великого воеводская система в русских городах сохранялась по-прежнему, равно как и судебные полномочия оставались за воеводами.

При этом смена воевод не всегда происходила, что называется, «в рабочем порядке». Так, в 1706 г. брянский воевода Афанасий Семенович Шеншин (вероятно, один из предков знаменитого поэта А.А.Фета-Шеншина) избил и ограбил стародубского казака К.Житкова. Челобитную с жалобой на воеводское преступление подал в Белгородский стол Разрядного приказа окольничий Семен Федорович Толочанов. В итоге Шеншина сменил на посту брянского воеводы один из первых русских квалифицированных военных инженеров Василий Дмитриевич Корчмин74.

В 1702 г. была упразднена должность губного старосты

– и местное судопроизводство полностью перешло в руки воевод, которые в Брянске, например, судили вместе с двумя выборными от дворянства.

В 1708 г. была проведена реформа административно-территориального деления России. 18 декабря 1708 г. при разделении страны на восемь губерний Брянск, Карачев, Севск и Трубчевск были приписаны к Киевской губернии. Когда губернии 29 мая 1719 г. были поделены на провинции, Севск стал в границах Киевской губернии центром провинции, к которой приписали те же Брянск, Карачев и Трубчевск. К 19 октября 1732 г. Севская провинция с указанными городами перешла в состав Белгородской губернии. При этом Брянск 23 апреля 1733 г. при учреждении полиции в 23-х губернских и провинциальных городах был назван провинциальным городом75. Во главе губерний были поставлены губернаторы и вице-губернаторы, осуществлявшие, главным образом, общий надзор над военно-финансовой стороной управления.

Власть на местах, в провинциях и уездах, все так же оставалась в руках воевод, переименованных на немецко-голландский манер в комендантов и обер-комендантов. В этом качестве воеводы, в соответствии с подробной должностной инструкцией, получили широкие полицейские полномочия. Но одновременно из-под власти воевод-комендантов были выведены органы управления судом и финансами.

С 1713 г. судебное разбирательство в губерниях осуществляли так называемые ландрихтеры. В 1719 г. в подражание шведской судебной системе была реформирована система русских местных судов. В ходе реформы появились как бы две самостоятельные местные судебные инстанции. Одну представляли нижние, провинциальные и городские суды, вторую

Суды надворные.

Провинциальному суду, состоявшему из обер-ландрихтера и асессоров, было подсудно сельское население. Городской суд ведал городским непосадским населением (о посадском населении разговор пойдет позже). Нижние суды рассматривали дела об уголовных преступлениях, совершенных дворянами и крестьянами, а также разрешали гражданско-правовые споры между дворянами.

Существовавшие с 1719 по 1727 г. надворные суды - центры первых русских судебных округов - работали только в определенных городах, к которым ни Брянск, ни Севск, ни Белгород, ни Киев не относились.

Надо сказать, что отделение суда от администрации провели в ту пору непоследовательно, губернаторы и воеводы, не вмешиваясь в судопроизводство, могли своим протестом останавливать исполнение судебного решения. В конце концов, в 1722 г. суд в России вновь был соединен с администрацией.

Возвратившие себе судебные полномочия воеводы начали тогда судить в компании с двумя асессорами, что напоминало воеводский суд, установленный в 1702 г. В 1727 г. остатки прежней шведско-русской системы были окончательно упразднены, поскольку система эта считалась слишком дорогой для России.

С 1730 г. воевод с привычными административно-судебными полномочиями было приказано назначать на места не более чем на двухлетний срок, по истечении которого отставленный воевода обязан был явиться в Санкт-Петербург – и отчитаться в Сенате по своим росписным и счетным книгам. В 1760 г.

срок воеводской службы на одном месте сделали пятилетним, но жители города и уезда могли ходатайствовать о продлении этого срока76.

Так велика в народе была вера в силу воеводской судебной власти, что полагали в воеводских силах одним словом переменить судьбу неуловимого душегуба. Один из таких, гулявший в брянских лесах разбойник «Сирота» Зельнин, пользовался репутацией колдуна – и частенько ее оправдывал, обманывая власти. Наконец, схваченный после жуткого и бессмысленного злодейства – Зельнин убил беременную бабу, чтобы посмотреть, как расположился в ее животе ребенок - разбойник был приговорен к повешению, но обещал обмануть и здесь орловского палача Камчатникова. Тогда Камчатников, стоя на эшафоте с осужденным уже «Сиротой», громко крикнул: «Господин воевода! Прикажи мне над ним свою волю взять!» «Когда он тебе даден в руки, то воля твоя с ним, как хочешь!», - ответил воевода. И после этого, как злодей ни ловчил, а испустил дух в петле77.

В 1730 г. по решению как раз воеводского суда состоялась в Брянске последняя, вероятно, до 1918 г. публичная казнь.

Брянский воевода подполковник Василий Камышин (вероятнее, Камынин) рапортовал в Севскую провинциальную канцелярию о том, что «сего 1730 года, августа 21-го дня, в Брянске, на площади (имеется в виду несуществующая теперь площадь между Горне-Никольской церковью и магистратом. – Ю.С.), вкопана была в землю крестьянская жонка Ефросинья за убийство до смерти мужа ея. И сего, сентября, 22-го дня, оная женка, вкопанная в землю, умре». Надзирал за процедурой исполнения наказания караульный капрал брянского воеводского правления Игнатий Колосьев, протоколировал подьячий Степан Лаврентьев. «Показанную умершую жонку» воевода распорядился, «вынув из окопу, похоронить»78… К слову сказать, в 1741 г. взошла на престол императрица Елисавета Петровна – и с этого времени в России была отменена смертная казнь для всех преступлений, судимых общими судами… Но главной заботой воевод в Брянских лесных краях была, безусловно, борьба с подорожными разбойниками – так называемыми «подлетами», убивавшими всякого путешественника, попавшего в их руки. В 1722 г. одна из шаек напала на Одрино-Николаевский Карачевский монастырь. Обитель злодеи ограбили, а настоятеля ее отца Филарета пытали и, в конце концов, заживо сожгли. Страх перед разбойниками здесь был столь велик, что даже ко всему привычные русские богомольцы еще и в царствование императрицы Елисаветы Петровны почти не посещали Одринский монастырь.

Вот почему в распоряжение воевод была отдана в 1738 г.

«особая воинская команда для поимки воров и разбойников в Брянском и соседних с ним уездах»79.

Считается, что должность воеводы, а вместе с ней и воеводские канцелярии, были упразднены в 1775 г., после принятия «Учреждения о губерниях» императрицы Екатерины Великой80. Однако в январе 1778 г. в Брянске еще был воевода – премьер-майор Григорий Тугаринов81. На составленном в это же время плане Брянска воеводский двор обозначен на Покровской горе примерно там, где сейчас в казармах XiX в. расположилось епархиальное управление.

*** Но параллельно с воеводским судом Петр Великий создал еще в 1699 г. суд бурмистерский для особо любимых этим русским царем городских (посадских) жителей. Именным указом от 30 января 1699 г. государь вывел горожан из-под юрисдикции воевод и приказов и подчинил их выборным бурмистрам:

«…А указал Он Великий Государь… всех сотен и слобод всего Московскаго государства посадских и купецких и промышленных людей и чернослободцев во всяких их расправных и челобитчиковых и купецких делах и в сборах Его Великаго Государя доходов ведать бурмистрам их, а к тем их расправным и купецким делам и сборам в бурмистры выбирать… всех сотен и слобод посадским и купецким и промышленным людям меж себя погодно, из гостей и из гостиныя сотни и изо всех сотен и слобод добрых и правдивых людей, кого они меж себя и по скольку человек похотят; и быть тем выборным бурмистрам у тех дел и сборов переменяясь погодно, а из них по одному человеку быть в первых, сидеть по месяцу президентом…»82 Подчинялись выборные бурмистры не воеводам, а напрямую Бурмистерской палате, учрежденной в Москве и названной вскоре Ратушей.

В 1718 г. Петр Великий начал очередную реформу городского самоуправления. Теперь, по образцу прибалтийских городов, в каждом русском городе открывалось новое судебно-административное учреждение - магистрат. Избирался магистрат всеми полноправными горожанами, в Брянске состоял из бурмистра и нескольких ратманов (советников). А в Севском провинциальном магистрате был еще и президент. Например, в 1747 г. во главе Брянского городового магистрата стоял бурмистр Илья Выходцев, а заседали вместе с ним ратманы Владимир Волков, Иван Сапожков и Аким Пенчуков83. Все эти фамилии известны в городе с Xvii в. - и были «на слуху» до 1917 г.

Магистрату были подсудны все уголовные и гражданские дела между горожанами. Апелляционным органом для уголовного суда магистрата выступал учрежденный в 1721 г. в Санкт-Петербурге Главный Магистрат, а по гражданским делам

– Сенат. С 1727 г. магистраты были подчинены губернаторам и воеводам, а потом и восстановленному Главному Магистрату84. Проблема была в том, что в центральных судебно-административных органах заседали не столько горожане, сколько дворяне.

Нравы в те времена были - без преувеличения – звериные, и подчинение одной инстанции другой выражалось, подчас, в совершенно диких формах. Приведем один пример. В1746 г. трое брянских купцов, братья Кольцовы, пожаловались в Брянский магистрат на то, что на одного из них, Григория, напали на Смоленской дороге люди брянского помещика Ивана Зиновьева, привезли купца в имение Зиновьева Бежичи (ныне в городской черте Брянска), где пленника били и держали «в приворотной избе». Лишь присланные из брянской воеводской канцелярии вооруженные чины освободили беднягу. Магистратский суд разбой Зиновьева доказал. Но барин-разбойник сам подал жалобу на Кольцовых в Главный Магистрат, будто бы это братья-купцы вломились в бежицкий дом Зиновьева и «обесчестили» хозяина...

Братьев Кольцовых затребовали в Главный Магистрат, те отправили в столицу своего поверенного Бадулина. Но оказалось, что обер-президентом Главного Магистрата служит близкий родственник разбойника Ивана Зиновьева – Степан Зиновьев.

И этот обер-президент «порадел родному человечку»:

поверенного Бадулина заковали в кандалы, посадили на цепь и держали под караулом. Даже в суде поверенный выступал, сидя, как пес, на цепи. А в Брянске под впечатлением от своей безнаказанности разбойник Иван Зиновьев напал на другого поверенного Кольцовых, посадского Меренкова, «ограбил его дом и самого его бил немилосердно»85…

УЧРЕЖДЕНИЕ О ГУБЕРНИЯХ

Как известно, Екатерина Великая с самого своего восшествия на престол имела план радикальной реформы русского законодательства. В 1767 г. в Москве был напечатан так называемый «Большой наказ» - собрание тех общих принципов, которые императрица хотела положить в основание новых законов.

Открывался «Большой наказ» следующими знаменательными словами: «Закон Христианский научает нас взаимно делать друг другу добро, сколько возможно. Полагая сие законом веры предписанное правило за вкоренившееся или за долженствующее вкорениться в сердцах целого народа, не можем иного кроме сего сделать положения, что всякого честного человека в обществе желание есть или будет, видеть все отечество свое на самой вышней степени благополучия, славы, блаженства и спокойствия. А всякого согражданина особо видеть охраняемого законами, которые не утесняли бы его благосостояния, но защищали его ото всех сему правилу противных предприятий»86.

В духе этих гуманнейших заявлений были исполнены введенные в действие с 1775 г. «Учреждения для управления губерний Всероссийския Империи».

Но прежде следует сказать, что «Учреждениями» 1775 г. Россия должна была разделиться на 51 губернию, при этом упразднялись провинции – и губернии прямо делились на уезды. 5-6 сентября 1778 г. Брянск, Карачев, Севск и Трубчевск назначены уездными городами Орловского наместничества. Они сохранили статус уездных городов и после того, как 31 декабря 1796 г. и 10 марта 1803 г. были опубликованы штаты Орловской губернии87.

В свою очередь Стародубский, Мглинский, Погарский, Суражский и Новоместский уезды-поветы после упразднения Стародубского полка вошли 16 и 18 сентября 1781 г. в состав Новгород-Северского наместничества. 29 августа 1797 г. Новгород-Северское наместничество вошло в состав вновь образованной Малороссийской губернии. При этом Мглин, Новое Место, Стародуб и Сураж сохранили за собой статус уездных (поветовых) городов, а Погар такой статус потерял. 27 февраля 1802 г. Малороссийская губерния была разделена на губернии Черниговскую и Полтавскую. По штатам, опубликованным 18 апреля 1802 г. и 15 марта 1804 г., Мглин, Новое Место, Стародуб и Сураж оставались поветовыми городами Черниговской губернии. Наконец, 30 января 1809 г. Новое Место было обращено в заштатный город (ныне – село Новозыбковского района Брянской области РФ), а центром уезда-повета стала бывшая слобода Зыбкая, переименованная в город Новозыбков88.

В соответствии с «Учреждениями о губерниях» 1775 г. в губерниях и уездах России вводились сословные суды. Теперь равные должны были судить равных, чтобы не допускать описанных выше злоупотреблений, когда сидящий в Главном Магистрате, высшем органе административно-судебного управления городами, дворянин считал себя вправе держать на цепи горожанина.

Итак, с 1775 г. в каждом губернском городе организовывались следующие судебные учреждения: Уголовная и Гражданская палаты- высшие общесословные судебные органы в губернии, а также Верхний земский суд, где судили дворян; Губернский магистрат - для горожан и Верхняя расправа - для государственных крестьян. Все это были коллегиальные учреждения, в которых председательствовали коронные (государственные) судьи, но заседателями были выборные от того сословия, делами которого занимался суд.

В уездном городе устанавливались: Нижний земский суд - не только судебный, но и полицейский, и административный орган, состоявший из исправника и заседателей, которых избирали из своей среды дворяне уезда. Исправник одновременно был начальником уезда, а также исполнительным органом губернского управления. Также в уездном городе полагалось иметь для дворян Уездный суд, подчиненный Верхнему земскому суду; для суда над горожанами - Городской магистрат, подчиненный Губернскому магистрату. Для суда над государственными крестьянами в уезде была Нижняя расправа, подчиненная Верхней расправе в губернии. Уездные судебные учреждения, так же, как и губернские, были коллегиальными – и выборными из представителей того сословия, делами которого занимались. От правительства назначался здесь только председатель нижней расправы89.

С небольшими изменениями установленные в 1775 г.

местные судебные органы просуществовали до реформы 1864 г.

Только на рубеже Xviii-XiX вв. были упразднены в уездных городах Нижние расправы. Вместо них в состав Уездного суда дополнительно избирались по два заседателя от государственных крестьян. И теперь дела в отношении дворян разбирались уездным судьей вместе с заседателями-дворянами, а дела в отношении крестьян – им же вместе с заседателями-крестьянами90.

Кто же заседал в Уездных судах Брянского края? Дворянезаседатели часто были людьми заслуженными, не раз побывавшими на полях сражений.

Например, пять раз с 1824 г. заседателем Трубчевского нижнего земского суда избирался представитель старинного дворянского рода Алексей Николаевич Козелкин, уроженец села Толмачева. В 1809 г. тринадцатилетним мальчиком Алексей Козелкин в чине унтер-офицера (сержанта) Литовского уланского полка оказался в войсках генерала от инфантерии кн.

Голицына на территории Галиции. В первый офицерский чин (корнета) Козелкин был произведен 22 сентября 1812 г.: «За отличие в сражениях противу французских войск в пригороде Смоленска, при селе Бородине и на Тарутинском поле». Сражался будущий заседатель под Малоярославцем и Красным, в 1813 г. – в Силезии. После наполеоновских войн служил в 34-м Егерском полку, с 1819 г. – поручик Трубчевской инвалидной команды. От службы уволен штабс-капитаном в 1821 г. После службы в заседателях Козелкин четыре года был кандидатом на должность мирового посредника, а 29 февраля 1844 г. утвержден на этой должности, которую исправлял до 8 января 1851 г.

В память о войне 1812 г. награжден серебряной медалью, а 22 августа 1847 г. получил знак отличия за двадцатилетнюю беспорочную службу91.

Будущему карачевскому дворянскому заседателю Дмитрию Федоровичу Языкову в 1812 г. был 21 год. Юноша окончил 2-й кадетский корпус и служил в 48-м Егерском полку. Дрался с французами при Витебске, Смоленске, Бородине, Тарутине.

За бой у д. Вороново награжден орденом св. Анны 3-й степени, за сражение у Красного – орденом св. Владимира 4-й степени с бантом, 28 февраля 1814 г. – золотой шпагой «За храбрость». В «битве народов» под Лейпцигом сильно контужен, произведен в штабс-капитаны. В битве за Париж, за штурм горы Монмартр удостоен Высочайшего Благоволения92.

А вот коллега Алексея Николаевича Козелкина, также трубчевский дворянский заседатель Афанасий Иванович Иванов, 1779 года рождения, дворянство свое заслужил в боях, потому что происходил Афанасий Иванович из духовного звания.

Иванов вступил в службу солдатом в Нарвский пехотный полк, к 1805 г. – фельдфебель (т.е. старшина). Под Аустерлицем «был ранен в левую ногу и в правый бок оружейными пулями навылет и взят французами в плен». После освобождения из плена воевал с турками, проявил себя «при блокировании и овладении крепостью Измаилом, а за оказанное отличие, будучи в нижнем чине, награжден знаком ордена св. Георгия за №5841».

22 мая 1810 г. Иванов участвовал «при штурмах правой батареи и города Базаржика», позже осаждал Варну, Шумлу и Козлуджу. Тогда же будущий заседатель участвовал в перестрелках с горцами и в походе через Силистрию к Рущуку. В 1812 Иванов воевал под Смоленском; «при деревне Бородине, где ранен в правую ногу оружейною пулею навылет». Не полностью излеченный, он «бил неприятельский авангард у селения Воронова».

Под Малоярославцем за отличие произведен в первый офицерский чин прапорщика, с которым получил и дворянство. Преследовал неприятеля «от Малого Ярославца до города Вильно, 1813 году, с 9 генваря на 22». За отличие при Лейпциге – подпоручик. При Леоне ранен в левую ногу и за отличие награжден орденом св. Анны 4-й ст. Брал Париж, осаждал Модлин. В селе Гаврилкове Трубчевского уезда владел двумя крепостными93.

*** К середине XiX в. провинциальные судебные учреждения выглядели так. На первом месте в уездных городах находился Уездный же суд, которому были подсудны как уголовному и гражданскому суду первой инстанции лица всех сословий, кроме купцов и мещан. Уездный суд имел право разбирать гражданские иски ценой до 30 рублей серебром. В уголовных делах этот суд ограничивался лишь исправительными наказаниями.

Более серьезные дела разбирались в губернских городах (для Брянского края – в Орле и Чернигове), в Палатах Уголовного и Гражданского суда. Эти последние Палаты по отношению к уездным судам были апелляционными и надзорными органами.

Орловские губернские Палаты Уголовного и Гражданского суда состояли к 1860 г. каждая соответственно из председателя в чине статского советника и товарища председателя в чине коллежского асессора, а также из двух заседателей от дворянства и двух от купечества (официально - «от городского общества»). Приговор в Палатах Уголовного и Гражданского суда решался большинством голосов. Кроме того, в губернском городе существовал так называемый Совестный суд, состоявший из совестного судьи и шести заседателей от сословий: двух дворян, двух купцов (горожан) и двух поселян (крестьян). В 1860 г.

орловским губернским совестным судьей был ротмистр Луциан Ильич Константинов. Совестный суд разбирал дела о преступлениях, совершенных безумными и несовершеннолетними, дела о колдовстве, об оскорблении родителей детьми и т.п. 94 Высшим органом по отношению к губернским судам выступали департаменты столичного Правительствующего Сената: департаменты 2, 3, 4, 5 (уголовный) и Межевой в Санкт-Петербурге, а также 6 (уголовный), 7 и 8 в Москве. Находившиеся в Варшаве 9 и 10 (уголовный) департаменты Сената вряд ли имели отношение к Брянскому краю95.

Уездный суд в середине XiX в. должен был состоять из уездного судьи и четырех заседателей: двух от дворян и двух от крестьян (поселян)96. Однако Адрес-календарь Орловской губернии на 1860 год не называет имен крестьянских заседателей, даже если они и были в Брянском, Карачевском, Севском и Трубчевском судах.

Если говорить конкретнее, то к 1 апреля 1860 г. Брянский уездный суд состоял из судьи 7-го класса И.К.Исупова, заседателей от дворянства: поручика М.Н.Шевцова и губернского секретаря М.А.Надеина. Секретарем Брянского суда был коллежский секретарь М.Г.Извеков. Карачевский уездный суд состоял из судьи поручика А.А.Цурикова, двух заседателей от дворянства: коллежского секретаря Н.Т.Меденикова и поручика Л.И.Алисова. Секретарем Карачевского суда был коллежский секретарь В.Н.Покровский. В Севском уездном суде заседали судья в чине коллежского секретаря П.К.Лазаревич, дворянские заседатели титулярные советники Н.Д.Лазаревич и И.Ф.Кутузов, секретарем –коллежский секретарь С.Н.Бурновский. Наконец, Трубчевский уездный суд возглавлял судья в чине титулярного советника В.П.Митрофанов, заседателями от дворянства были титулярный советник И.Н.Колошин и коллежский асессор Е.П.Семичев, секретарем – губернский секретарь Е.Р.Кублицкий97.

На втором по значимости месте в уездных городах находились в середине XiX в. Городовые Магистраты. В подсудности Магистратов находились те же дела, что разбирали и Уездные суды, но магистратский суд действовал только в отношении купцов и мещан. Состоял Магистрат из двух бургомистров и четырех ратманов.

В 1860 г. бургомистрами Брянского городового магистрата были купцы 3-й гильдии И.Бобков и Н.Вязьмитин, ратманами – 3-й гильдии «купеческие братья» А.Комарев, З.Тимошин, 3-й гильдии купец В.Беляев и «купеческий сын»

Н.Прокофьев. Секретарем магистрата служил титулярный советник М.И.Малкович-Сутоцкий. Интересная деталь: в официальном справочнике 1860 г. купцы называются только по именам, а чиновник магистратский секретарь – по имени-отчеству.

Такая сословная сегрегация… Один из брянских бургомистров 1860 г. - Николай Алексеевич Вязьмитин (1820-1879, в написании фамилии есть разночтения: в Адрес-календарях 1860 г. он Вязмитин, 1864 и 1869 гг. - Вязмитинов98) – очень значимый в истории города человек.

Представитель старой семьи брянских мещан и купцов, Николай Алексеевич в 1848 г. был записан в купцы 3-й гильдии, после 1860 г. – во 2-ю гильдию. Торговал лесом, к 1860-м владел в Брянске лесопильным заводом, несколькими лавками и домами. Дважды (в 1863-1866 и 1869-1872 гг.) Н.А.Вязьмитина избирали городским головой. Также он был почетным мировым судьей, церковным старостой городского собора, дважды награждался медалями «За усердие». Главным делом своей жизни Николай Алексеевич положил строительство нового собора на Набережной – главного символа старого Брянска. С 1862 по 1879 г. Вязьмитин финансировал это строительство, и, умирая, завещал деньги на окончание храма99… Бургомистрами Карачевского городового магистрата были тогда же купцы 3-й гильдии П.Боев и И.Кочергин, ратманами – также купцы 3-й гильдии А.Ермольев, И.Сытин, А.Костырев и «купеческий брат» Д.Басихин. Секретарем магистрата служил титулярный советник М.А.Туманов. Бургомистрами Севского городового магистрата были купеческий сын А.Крашенинников и купец 3-й гильдии Ф.Степанов, ратманами

– 3-й гильдии купцы И.Трухин, В.Чекинев, В.Медведев, а также купеческий сын А.Ефанов. Секретарь магистрата – титулярный советник А.С.Вронский. Бургомистрами Трубчевского городового магистрата были 2-й гильдии купеческий сын Г.Сорокин и купец 3-й гильдии Г.Курындин, ратманами – 3-й гильдии купеческие сыновья Я.Курындин, С.Гамов и И.Стрыжов, а также купец 3-й гильдии А.Воробьев. Секретарь магистрата – Порфирий Петрович (прямо по Достоевскому!) Свидерский100.

При Магистратах также существовали Торговые словесные суды, без протокола (т.е. словесно) разбиравшие по словесным же просьбам гражданские дела. В каждой городской части избирали в такой суд одного или нескольких словесных судей, и от мещан и купцов - нескольких выборных101.

К 1847 г. для сословия казенных, т.е. не крепостных, крестьян были сформированы две инстанции особого «домашнего» суда. Судом первой инстанции выступали здесь организованные в каждом сельском обществе Сельские расправы.

Председателем Сельской расправы был волостной или сельский голова, деливший свои судебные полномочия с двумя – старшим и младшим – «добросовестными». Судом второй инстанции была в этом случае Волостная расправа. В подсудности Волостной и Сельской расправ были споры, тяжбы и проступки, как уже говорилось, государственных крестьян. Сельская расправа в делах о проступках могла назначить штраф в сумме от 25 копеек до 1 рубля серебром, приговорить к общественным работам на срок до 6 дней или к наказанию розгами – до 20 ударов. В компетенции Сельской расправы были также гражданские дела стоимостью до 5 рублей серебром. Волостной суд разбирал споры до 15 рублей серебром102.

СУД ПОСЛЕ ВЕЛИКИХ РЕФОРМ

При всех личных достоинствах и заслугах таких судебных заседателей, о которых шла речь выше, сложившаяся к середине XiX века в России форма суда таила в себе почву для множества злоупотреблений. Во-первых, передача крестьянских дел дворянскому по преимуществу Уездному суду нарушала принцип суда равных над равными, заложенный императрицей Екатериной Великой в основу ее губернской реформы. Во-вторых, суд в России был тайным – со всеми, вытекающими из этого обстоятельства пороками.

Русский историк С.Г.Пушкарев (1888-1984), преподававший после 2-й мировой войны в Йельском и Колумбийском университетах США, так охарактеризовал сложившуюся в наших судах накануне реформы 1864 г. ситуацию: «Старый суд являл собой одно из самых темных пятен дореформенной России. Взяточничество, вымогательство, произвол, волокита и бесконечное хождение дел по инстанциям, судопроизводство под покровом канцелярской тайны и при отсутствии сторон – составляли его характерные черты. Для каждого сословия существовал отдельный суд с выборными, но невежественными и плохо оплачиваемыми судьями, которые заботились лишь о том, чтобы пополнить скудное жалование «безгрешными доходами». Фактически «вершителями дел в судах были не судьи, а канцелярии судебных мест во главе с всемогущими секретарями». Только они уверенно плавали в безбрежном бумажном море неясных законов, запутанных инструкций и противоречивых решений». В этой системе подсудимые по уголовным статьям могли годами томиться под стражей в ожидании приговора, а в делах гражданских представители сторон успевали состариться, дожидаясь судебного решения.

И все это усугублялось весьма жестокой карательной системой: ссылка на каторгу или поселение по уголовной статье обязательно сопровождалась для осужденного жестокой поркой, иногда с летальным исходом103.

И вот 20 ноября 1864 г. в Российской Империи были введены в действие новые судебные уставы, что знаменовало собой коренную реформу русской судебной системы. Философию реформы блестяще изложил ее инициатор, император Александр ii Николаевич, в сопровождавшем уставы Высочайшем указе. Начинался этот указ с высказываний в высокогуманном духе, привычном для Династии Романовых: «По вступлении на прародительский престол одним из первых наших желаний… было: «да правда и милость царствуют в судах».

С того времени, среди других преобразований, вызванных потребностями народной жизни, мы не переставали заботиться о достижении упомянутой цели посредством лучшего устройства судебной части…» Ниже государь сообщал своим подданным, что вводимые им теперь в действие судебные уставы:

«Вполне соответствуют желанию нашему водворить в России суд скорый, правый, милостивый и равный для всех подданных наших; возвысить судебную власть; дать ей надлежащую самостоятельность и вообще утвердить в народе нашем то уважение к закону, без коего невозможно общественное благосостояние и которое должно быть постоянным руководителем действий всех и каждого, от высшего до низшего»104.

Надо сказать, что после введения новых судебных уставов немедленно были отменены в России разные виды телесных наказаний (розги, плети, шпицрутены или палки, наложение клейм на преступников и т. п.), о жестокости которых говорилось выше105. Более того, теперь над подсудимым нельзя было не только издеваться, но даже иронизировать над ним. К тому же подсудимый был вправе молчать – и это не ставилось ему в вину. Таких правил не было, скажем, во Франции даже в начале ХХ века106.

Кроме общегуманных деклараций реформа 1864 г. состояла из целого ряда конкретных действий.

В частности, в России состоялось «отделение судебной власти от исполнительной, административной и законодательной вообще, и в частности:

по гражданскому судопроизводству – отделение власти судебной от исполнительной, а по уголовному – отделение власти судебной от обвинительной; начало гласности в гражданском и уголовном процессах; несменяемость судей; образование самостоятельной мировой юстиции для маловажных дел, отдельно от общих судов; устройство особой обвинительной власти или прокурорского надзора; учреждение официальной адвокатуры или института присяжных поверенных; введение присяжных заседателей; отмена теории формальных доказательств в уголовном процессе; учреждение кассационного суда и введение нотариата»107.

Итак, провинциальная судебная система в Российской Империи с 1864 г. состояла из двух структур: судов общих или коронных, а именно - окружного суда и судебной палаты, а также из местных судов - мирового и волостного, предназначенных для разбора менее значительных дел.

Окружной суд, в свою очередь, состоял из председателя, товарищей (заместителей) председателя и членов суда. В 1889 г. появилась должность уездного члена окружного суда. Такой человек представлял из себя исключительный судебный орган в своем уезде и возглавлял, скажем, в Брянске - Ведомство Орловского окружного суда. К этому ведомству также принадлежали на 1907 г. 4 участковых судебных следователя, 10 почетных мировых судей, 2 городских судьи (о тех и других судьях речь пойдет ниже), судебный пристав и 2 нотариуса108. Окружной суд был для своих уездных членов апелляционной инстанцией. При этом уездные члены участвовали в выездных сессиях уголовного отделения окружного суда, иногда - в штатной работе окружного суда, входили в состав временной комиссии по составлению списков присяжных заседателей.

Одно или несколько отделений окружного суда, возглавляемые товарищами председателя, предназначались специально для рассмотрения уголовных дел. Канцелярия окружного суда, регистратура, касса и архив подчинялись непосредственно председателю. При каждом окружном суде также состояли судебные следователи, чины прокурорского надзора, частные поверенные, судебные приставы, рассыльные и нотариусы. Без участия присяжных заседателей окружные суды рассматривали гражданские дела, а из числа уголовных - лишь дела о преступлениях, «не влекущих за собою по закону лишения всех прав состояния или всех особенных прав и преимуществ». Такие уголовные дела рассматривались исключительно с участием присяжных заседателей.

Однако не следует преувеличивать серьезность дел, для разбора которых устанавливалось столько условий. Так, 14 – 16 февраля 1894 г. в Брянске прошла временная сессия Орловского окружного суда по рассмотрению уголовных дел с участием присяжных заседателей. Как сообщала тогда же газета «Брянский вестник», из рассмотренных таким образом дел, «большинство падает на кражу, в бытовом же отношении представляли интерес только два, оба по обвинению в поджоге. Мотивы к преступлению в этих последних – общий недуг темной массы, месть, в одном случае построенная на романтической подкладке»109… Справедливость этого сообщения подтверждается и официальной статистикой тех губерний, к которым принадлежали на рубеже XiX-ХХ веков земли современной Брянской области. Так, в 1896 г. в Орловском и Елецком окружных судах Орловской губернии было разобрано 507 дел, по которым осуждено 434 мужчины и 63 женщины. Максимальное количество преступлений – 250 – было совершено тогда против собственности частных лиц. На втором месте – преступления против жизни, здравия, свободы и чести частных лиц. Подобных преступлений за 1896 г. совершено 139. Для сравнения: в тот же год окружными судами Орловской губернии разбиралось 27 дел о преступлениях и проступках против порядка управления и 8 дел о преступлениях против веры. Чаще всего преступления совершались неграмотными мужчинами из крестьянского сословия в возрасте от 21 года до 30 лет110. В Черниговской губернии за 1894 г. было совершено 711 преступлений, по которым осуждено 646 мужчин и 138 женщин. И здесь максимальное число преступлений – 231 – кражи, на втором месте – 105 – нанесение увечья, ран и других повреждений111. Если же говорить о случаях насильственной смерти, то в 1894 г. во Мглине, Стародубе и Сураже таких случаев не было вообще, а в Новозыбкове был убит один человек. Соответственно во Мглинском уезде за тот же год зарегистрировано 3 таких случая, в Новозыбковском – 6, Стародубском – 10 и Суражском – 7. При этом 13 случаев – это детоубийство новорожденных112. В 1896 г. в Брянске, Трубчевске и Севске никого не убили, а в Карачеве убили двух младенцев. Соответственно в Карачевском уезде зарегистрировано тогда же 4 случая смертоубийства, в Брянском – 1, в Трубчевском – 5, в Севском – 3. На это количество приходится 5 детоубийств, но следует учесть, что в Брянском и Трубчевском уездах младенцев в тот год не убивали113.

Апелляционной инстанцией по делам, решенным окружными судами без участия присяжных, а также органом предания суду по делам, подведомственным окружным судам с присяжными заседателями, являлась судебная палата, общая для нескольких окружных судов. Кроме того, уголовный департамент этой судебной палаты рассматривал в качестве суда первой степени дела о преступлениях государственных, служебных, против порядка управления, против законов о печати и т.д.

Дела о преступлениях, влекущих за собой лишение всех прав состояния или всех особенных прав и преимуществ, должны были рассматриваться с участием сословных представителей.

Кассационной инстанцией, органом надзора и судебного управления для судебных палат являлся Правительствующий Сенат. Помимо этого, в случае, если следовало разобрать какоелибо важнейшее государственное или служебное преступление, совершенное высшими должностными лицами, каждый раз по особому Высочайшему указу учреждался Верховный уголовный суд. По закону от 24 апреля 1906 г. рассмотрение дел об ответственности высших должностных лиц, в том числе и членов Государственной Думы, были возложены на 1-й департамент Государственного Совета, т.е. верхней палаты русского парламента.

С небольшими изменениями эта система просуществовала до 22 ноября (5 декабря) 1917 г., когда ее отменили большевики своим декретом о суде114.

Что касается территории современной Брянской области, разделенной к 1864 г. между Орловской и Черниговской губерниями, то система общих или коронных судов здесь выглядела так: Брянский, Карачевский, Севский и Трубчевский уезды были приписаны к Орловскому окружному суду. Орловский же окружной суд подчинялся Харьковской судебной палате. В свою очередь Стародубский, Мглинский, Суражский и Новозыбковский уезды были приписаны к Стародубскому окружному суду, апелляционным органом для которого была Киевская судебная палата115. Двухэтажное здание Окружного суда находилось в Стародубе на Черниговской (ныне Ленинской) улице.

На территории усадьбы Стародубского окружного суда располагались также, по словам стародубского краеведа Ю.Рухлядко, канцелярия прокурора, нотариальный архив, деревянные флигели для служителей архива и курьеров суда, амбары, сараи, погреба и даже фруктовый сад с огородом. К нашему времени уцелела лишь южная часть здания суда, где расположен теперь дом престарелых, а прежде было отделение районной больницы. Северная часть здания, в которой размещался зал судебных заседаний, утрачена116.

Профессиональная квалификация пореформенных судебных чинов была на большой высоте. В качестве примера можно привести последний предреволюционный состав судов Брянского края. Итак, в 1916 г. уездным членом Орловского окружного суда от Брянского уезда по 1-му участку (г. Брянск и Верхняя Зарецкая слобода) был 37-летний коллежский асессор (соответствует современному майору) Федор Николаевич Дементьев, дворянин, православный, женатый, выпускник Императорского Московского университета, в службе с 1903 г., на должности в Брянске с 1912 г. Представителем судебной власти во 2-м Брянском участке (Брянский рельсопрокатный завод в Бежице, вагонный завод Мальцовского товарищества, Привокзальная и Полесская слободы117) был 46-летний надворный советник (соответствует подполковнику) Константин Петрович Пятницкий, выпускник юнкерского училища, православный, дворянин, женат, с девятилетним стажем службы в судебном ведомстве.

В Карачевском уезде членом окружного суда был тогда сорокадевятилетний коллежский советник (полковник) Феликс Адольфович Кочоровский, выпускник Демидовского юридического лицея в Ярославле, 23 года в профессии. В Севском уезде служил семидесятилетний действительный статский советник (соответствует генерал-майору) Николай Теодотович Кречунович, выпускник Императорского Харьковского университета.

В Трубчевском – шестидесятишестилетний статский советник (также соответствует генерал-майору) Михаил Иванович Попов – мещанин, из потомственных почетных граждан, выпускник Демидовского юридического лицея, почти сорок лет служебного стажа118… Председателем Стародубского окружного суда в 1916 г.

был 71-летний тайный советник (соответствует генерал-лейтенанту) Павел Александрович Аревков, православный, дворянин, женат, выпускник Императорского Московского университета, 46 лет на судейской службе, кавалер орденов св. Анны и св. Станислава 1 степени, св. Владимира 3 степени119. Товарищем председателя служил статский советник Илья Андреевич Морозов, 1866 г.р., дворянин, выпускник Императорского Санкт-Петербургского университета, 22 года на судейской службе. Из девяти членов Стародубского окружного суда шестеро были в генеральских чинах действительного статского и статского советника, трое закончили Императорский университет святого Владимира в Киеве, по одному соответственно

– Санкт-Петербургский, Московский, Варшавский, Томский и Новороссийский (в Одессе) университеты, Лицей князя Безбородко в Нежине (там когда-то учился Гоголь). Наконец, четверо из девяти членов Стародубского окружного суда были дворянами, двое происходили из крестьян (один – в генеральском чине статского советника, второй – надворный советник), двое – из семей духовного сословия, и один был штаб-офицерским сыном, т.е. сыном офицера в чине от капитана до полковника, не выслужившего потомственного дворянства 120.

Напомним, что к числу пороков дореформенной судебной системы историки относят профессиональное невежество и небольшое жалование судей, а также склонность пополнять недостаточное жалование за счет взяток. В том, что профессиональная подготовка судей после 1864 г. значительно улучшилась, мы имели возможность убедиться. А вот как обстояло дело с жалованием и взятками?

Что же, к 1876 г. председатель окружного суда получал в год 4 500 руб. Эта сумма складывалась из 2 500 руб. годового жалования, 1 000 руб. столовых и 1 000 – квартирных. Товарищ председателя окружного суда получал в год 3 500 руб., член окружного суда – 2 200121. Чтобы понять покупательную способность судейских служащих того времени, следует учесть, что в 1874 г. корова в Орловской губернии стоила весной 21 руб.

50 коп., осенью – 17 руб. 50 коп., в Черниговской губернии – 27 руб. 50 коп. Голова же мелкого скота (козы и овцы) стоила в Орловской губернии 2 руб. 75 коп., в Черниговской – 2 руб. При этом средняя цена пуда (16 кг) свежего мяса в 1871-1874 гг. в самом дорогом городе Империи – Санкт-Петербурге – равнялась 3 руб. 53 коп. серебром, в Киеве – 2 руб. 87 коп.122 Насколько доход судейского отличался от дохода работника низшего разряда, сельскохозяйственного рабочего? В Черниговской губернии в 1877 г. пеший «безлошадный» батрак во время посевной, если работал со своим продовольствием, то получал от 25 до 50 копеек в день, во время сенокоса такой рабочий имел от 40 до 70 копеек в день – и, наконец, во время уборочной – от 35 до 75 копеек в день. При этом работник с лошадью за день уборочной мог заработать от рубля до двух123.

И теперь о взятках. В 1915 г. тогдашний министр юстиции Российской Империи, наш земляк И.Г.Щегловитов, оценивая пятидесятилетний опыт работы Судебных Уставов 1864 г., с замечательным пафосом говорил: «Если вспомним то, что творилось в наших судах пятьдесят лет тому назад, то нельзя не признать, что наш народ не только был перед тем в крепостной зависимости, но он находился также в кабале самого отвратительного из всех видов взяточничества – взяточничества судебного. Освобождение от него народу дали Судебные Уставы 20 ноября 1864 года волею Монарха-Освободителя»124.

Есть на этот счет интересное наблюдение историка и очевидца царствования императора Николая ii С.С.Ольденбурга, относящееся к России рубежа XiX-XX вв.: «В некоторых ведомствах - например в полиции – низкие оклады действительно способствовали довольно широкому распространению взятки.

Другие, как например министерство финансов или судебное ведомство после реформы 1864 г., пользовались наоборот репутацией высокой честности (курсив наш. – Ю.С.) … Некоторые группы населения, как например инженеры, пользовались еще худшей репутацией, чем чиновники, - весьма часто, разумеется, незаслуженной. Зато правительственные верхи были свободны от этого недуга. Случаи, когда к злоупотреблениям оказывались причастны министры или другие представители власти, были редчайшими сенсационными исключениями»125. Комментарии, как говорится, излишни.

Что касается частного человеческого облика тогдашних судейских Брянского края, то об этом мы знаем крайне мало.

Единственное, может быть, исключение составляет судебный пристав Стародубского окружного суда титулярный советник Иван Васильевич Поручко, мещанин, рожденный в 1863 г. в Стародубе. Один брат Ивана Васильевича, надворный советник Андрей Васильевич Поручко, тоже служил судебным приставом – но Мглинского уезда126. Еще один брат, Николай Васильевич, был к 1907 г. председателем Стародубского сиротского суда127 – учреждения, избиравшегося с 1775 г. горожанами для попечения о вдовах и малолетних сиротах городских сословий: купцов, мещан, цеховых ремесленников, личных дворян и разночинцев.

Служивший в Стародубском окружном суде до 1917 г., Иван Васильевич Поручко был искренне и глубоко верующим православным человеком, не изменившим своей вере в угоду новому безбожному коммунистическому режиму. До 1922 г. ему еще позволяли трудиться помощником бухгалтера, но позже у большевиков работы для судебного пристава не стало, пенсии тоже.

Когда на рубеже 1928-1929 гг. в Стародубе поселился вернувшийся из ссылки будущий священномученик Дамаскин, епископ Стародубский, викарий Черниговской епархии (в миру Цедрик Дмитрий Дмитриевич, 1877-1937), стойкий борец против сергианской ереси, призывавшей православных к союзу с безбожным коммунистическим режимом, Иван Васильевич Поручко стал верным помощником гонимого архиерея. Бывший судебный пристав пребывал в постоянном общении с владыкой и его сподвижниками, давал приют гостям св. Дамаскина… Владыка Дамаскин был арестован в ноябре 1929 года по доносу стародубского благочинного протоиерея - надо полагать, сергианина или обновленца. ГПУ приговорило архиерея к 10 годам лагерей128. Вскоре, 1 декабря 1929 г., чинами Клинцовского окружного отдела ОГПУ был арестован И.В.Поручко. Он «обвинялся в том, что был активным церковником». 67-летнего бывшего судебного пристава приговорили «к лишению права проживания в Московской и Ленинградской областях, Харьковском, Киевском и Одесском округах, Дагестане, Западной области с прикреплением к определенному месту жительства сроком на 3 года». Жил Иван Васильевич после этого в Новгороде-Северском и был через какое-то время репрессирован. По первому делу реабилитирован Брянским областным судом 30 июня 1965 г.

*** Но вернемся к судебной системе, установленной реформой 1864 г. Традиционно главное внимание при разборе этой реформы уделяется установленной ею системе местных судов.

И здесь первую роль играет институт мировых судей. «Единоличный местный судья получил название «мирового», как охранитель мира от уголовных нарушителей и водворитель мира среди тяжущихся», - поясняет авторитетнейшая на рубеже XiXXX энциклопедия Брокгауза и Ефрона129. Формально мировые судьи просто должны были разгрузить общие суды от малозначительных дел. Но на деле значение этого института было очень велико.

Мировых судей избирали органы местного самоуправления - земские собрания - и утверждал Сенат. Земство обеспечивало и материальное существование мирового правосудия.

Кандидат на должность мирового судьи должен был достигнуть 25-летнего возраста, иметь высшее или среднее образование, не обязательно юридическое. Считалось, что для этой должности необходимы в первую очередь здравый смысл, жизненный опыт и честность. Кроме того, от мирового судьи требовалась материальная независимость, дабы у общества не возникало сомнений относительно того, что приобретение достатка для судьи важнее истины. Поэтому для кандидатов вводился имущественный ценз: желавшие стать мировыми судьями должны были владеть недвижимостью ценой от 15 тыс. рублей в сельской местности, или от 6 тыс. руб. в столицах, или от 3 тыс. в иных городах Империи. Но моральный авторитет кандидата был, все же, на первом месте – и поэтому земские собрания получили право избирать единогласно мировыми судьями лиц, не удовлетворяющих имущественному цензу.

Кроме участковых мировых судей земские собрания избирали почетных мировых судей. Интересно, что после упразднения на период с 1889 по 1912 г. института мировых судей, почетные мировые судьи уцелели. Вот, например, список брянских почетных мировых судей образца 1880 г. – здесь можно встретить знаковые для нашего края имена: статский советник П.В.Тютчев (постоянно проживал в Орле), генерал-майор С.И.Мальцов (в с. Дятькове), полковник Н.П.Халаев (в с. Кокине Трубчевского уезда), штабс-капитан К.П.Васильев (в Орле), штабс-капитан А.П.Исупов (в Брянске), капитан П.М.Шевцов (на хуторе Трясина), купец И.В.Дудин (в Брянске), надворный советник А.Э.Ротрофи (в с.Журиничах), поручик К.К.Кузьмин (в Издежичах) и губернский секретарь И.И.Коровкевич (в Брянске)130. А вот брянские почетные мировые судьи 1897 г.: действительный статский советник И.П.Неболсин, потомственный почетный гражданин В.Э.Ромер, отставной поручик А.К.

фон Зееберг, статский советник Н.И.Алымов, коллежский советник В.Н.Лукашев, дворянин Н.Г.Теплов, коллежский секретарь Р.К.Преженцев и коллежский регистратор П.Н.Панютин131.

Почетные мировые судьи не получали за судебные свои труды вознаграждения (участковый мировой судья получал в год 1 500 рублей жалования по штатам 1876 г.132), не имели своего определенного участка и вершили суд в тех лишь случаях, когда стороны сами обращались к ним с соответствующей просьбой. Почетные мировые судьи могли замещать участковых мировых судей и участвовать в работе окружного суда.

В компетенции участкового мирового судьи находились малозначительные проступки, мелкие преступления, гражданские иски небольшой цены. В качестве уголовного судьи мировой разбирал все уголовные дела частного обвинения и преступления, за которые следовали либо выговоры, замечания и внушения, либо штрафы на сумму не более 300 руб., либо арест на срок не более трех месяцев, либо заключение в тюрьму на срок не более одного года. Как судья гражданский, мировой судья разбирал иски о восстановлении владения и споры о движимости и по договорам ценой до 500 руб., а также дела о «личных обидах и оскорблениях», о восстановлении нарушенного владения, когда с момента нарушения прошло не более шести месяцев и т.п. Кроме судебных функций, мировой судья обязан был охранять наследство, иногда заменять нотариуса, а еще открывать земские избирательные съезды.

Процедура судебного разбирательства у мирового судьи была максимально упрощена за счет сведения к минимуму формальностей. Это, с одной стороны, обеспечивало доступность суда для населения, а с другой - облегчало работу судей.

Юристы конца XiX в. прямо называли институт мировых судей «благодеянием для населения», поскольку эти судьи заменили собой «пеструю коллекцию судебно-административных мест».

В итоге популярность мировых судей оказалась так велика, что им пришлось разбирать гораздо больше дел, чем смежным структурам.

Апелляционной инстанцией по отношению к мировым судьям являлся коллегиальный орган - съезд мировых судей.

Он собирался периодически и состоял из почетных и участковых мировых судей каждого мирового округа. Третьей – кассационной - инстанцией выступал в этой схеме Правительствующий Сенат.

Чтобы представить себе, как выглядел стандартный пореформенный мировой судебный округ, обратимся к структуре Брянского округа образца 1880 г. Итак, Брянский мировой судебный округ состоял из пяти участков, во главе которых находились участковые мировые судьи. К 1-му участку относился сам Брянск. 2-й участок состоял из Зарецкой слободы Брянска, вокзала и Вокзальной слободы, Супоневской, Елисеевской, частей Любохонской и Госомской волостей, из селений на левобережье Десны – против города, из Радицких рельсопрокатного и вагонного заводов. В состав 3-го участка входили Фошнянская, Дятьковская и часть Любохонской волости, 4-го участка

– Княвицкая, Овстугская, части Акулицкой и Госомской волостей, 5-й участок - Салынская, Алешинская, Молотьковская, Бытошевская и часть Акулицкой волости. Брянский съезд мировых судей, в состав которого входили, наряду с пятью участковыми мировыми судьями, 11 почетных мировых судей, возглавлял мировой судья 3-го участка коллежский регистратор князь Игнатий Игнатьевич Гедройц, заметный в наших краях земский деятель, проживавший постоянно в селе Слободище.

Непременным членом съезда был мировой судья 2-го брянского участка губернский секретарь Владимир Александрович Ротрофи. Секретарем съезда был в 1880 г. губернский секретарь В.А.Кудрявцев, помощником секретаря – не имеющий чина А.М.Василевский. В распоряжении съезда были три судебных пристава – в Брянске, Ивоте и Глинищеве133.

Выборный мировой судья представлял не какое-то отдельное сословие, а всесословное земство. В силу своего положения мировой судья должен был завоевать уважение и доверие со стороны населения. И, в общем, часто это удавалось. Вот что пишет по этому поводу историк С.Г.Пушкарев: «В мировых судах разбирались менее важные и совсем не громкие дела, но их деятельность имела громадное значение для воспитания правового сознания в народе. Перед мировым судьей простолюдин впервые почувствовал свое равенство перед законом с богатыми и знатными, получил возможность искать на них управу в доступном и справедливом суде». Ему вторит публицист эпохи великих реформ Г.А.Джаншиев: «Мировой говорил всем «вы», внимательно выслушивал и одинаково судил и знатного барина, генерала, миллионера, и лапотного мужика, и не давал в обиду маленького человека»134.

Между тем, для «лапотного мужика», вместе с освобождением его от крепостной зависимости 19 февраля 1861 г., был учрежден особенный – волостной – суд, действие которого как бы выводило бывших крепостных из общей системы судоустройства.

Волостной суд был очень специфичным учреждением, действия которого определялись в первую очередь не законом, а народными юридическими понятиями и местными обычаями. По этой причине не признавалось возможным подать апелляцию на решение волостного суда. Ежегодно волостной сход избирал от четырех до двенадцати очередных судей. Судить избранные могли либо весь год бессменно, либо по очереди в течение того же года. В компетенции волостного суда было принять окончательные решения во всех спорах и тяжбах между крестьянами, ценой до ста рублей включительно, а также решать все вообще споры и тяжбы между крестьянами, которые тяжущиеся стороны предоставят на усмотрение волостного суда. Также решал волостной суд дела о маловажных проступках, совершенных на территории соответствующей волости ее крестьянами против их же земляков. Волостной суд мог приговорить виновных к общественным работам сроком до шести дней, к денежному взысканию суммой до трех рублей, к аресту до семи дней. Мог такой суд, невзирая на уставы 1864 г., применять и телесные наказания – до двадцати ударов розгами.

Волостной старшина и сельские старосты не имели права вмешиваться в процесс и решения волостного суда и даже не смели присутствовать при обсуждении дел135. Подобные порядки просто не могли не привести к злоупотреблениям.

До какой степени доходили эти злоупотребления в области крестьянского административного самоуправления, поведал своим читателям журнал «Русский вестник» в октябре 1880 г. Наблюдения автором журнала были сделаны, в том числе, и в Орловской губернии, к которой принадлежали Брянский, Карачевский, Севский и Трубчевский уезды.

Для надзора за крестьянским самоуправлением, состоявшим из сельского схода, сельского старосты и волостного правления (волостного старшины и писаря) после освобождения крепостных крестьян в 1861 г. был создан институт мировых посредников, три года действовавший очень эффективно. Однако после введения Судебных уставов 1864 г. и после учреждения земства лучшие кадры мировых посредников пошли в мировые судьи и земские деятели. Оставшиеся не лучшие кадры посредников очень быстро пустили дело на самотек, предоставив крестьянам самоуправляться безнадзорно. Это привело к невероятному произволу и коррупции.

Коррумпированным оказался даже сельский сход – первичный и самый массовый (с участием всех мужчин поселения) орган крестьянского самоуправления, приговоры которого не подлежали обжалованию по существу (!): «С уменьшением контроля естественно увеличился произвол, а вместе с тем стали появляться неправильные и часто корыстные общественные приговоры…, - писал в 1880 г. «Русский вестник». - Уверившись в силе своих приговоров, какие бы они ни были, крестьяне постоянно делали на сходках всевозможные прижимки, лишь бы найти на кого напасть и вынудить купить водки. Это обстоятельство впоследствии положительно извратило значение сельских сходок; случалось часто, что в праздничное время, от нечего делать, когда крестьянам захочется выпить вина, они сами собираются на сходку безо всякой повестки, чтобы только прицепившись к кому-нибудь выпить с него хотя одну четверть.

Таких случаев в течение года предоставлялось бесчисленное множество. Во-первых, выбор и наем всех должностных лиц сопровождается выпивкой. Избирался ли сельский староста, десятский, сборщик податей, пастух, караульщик лугов или хлеба, церковный сторож и даже сам ктитор, все равно, каждый избранный или нанявшийся обязан был миру поставить водки. Каждый раз как помещик собирал к себе сходку для совершения различных договоров, он должен был поить ее водкой...

Трудно даже и перечислить все случаи, которые представляются для того, чтобы выпить с кого-нибудь водки. Можно сказать положительно, что ни одна сельская сходка не обходится без водки, и народ так привык к этому, что, собираясь на сходку, он вполне уверен, что там предстоит ему «выпивка»; она-то собственно интересует и привлекает, а вовсе не то дело, которое будет там разбираться. Отсюда уже можно предположить, каково было разбирательство этих дел»136.

Из-за подобных нравов должность сельского старосты, например, к 1880 г.

лишилась всякого веса в крестьянской среде:

«Что касается сельского старосты, то с падением значения сельских сходок он окончательно утратил свое влияние. Если староста был человек трезвой жизни и заботливый хозяин, то обязанности старосты только тяготили его, постоянно отрывая от домашних занятий. Годовой же оклад жалования был так мал, что редкий соглашался заступить это место, вследствие чего обязанности сельского старосты исполнялись неохотно и небрежно всегда. Если же он был пьяница, то ему представлялась возможность ежедневно вволю напиваться в местном кабаке на общественный счет, значит, некогда ему было следить за общественными порядками, да никто и не стал бы его слушаться»137.

Наконец, и волостное правление оказалось в совершенном упадке: «…Все внимание крестьян сосредоточивалось на волостном правлении, которое и приобрело громадное значение в глазах всего сельского населения. Но значение это было далеко не в пользу волостных правлений, потому что каждый видел, как пристрастно и несправедливо относились там к разбираемому делу и какое предпочтение делалось богатым перед бедными. В особенности интересно то обстоятельство, что эта корысть ни для кого не была тайной, а потому без денег или без водки редко кто ходил в волостное правление, желая поскорее добиться окончания своего дела. И если старшина с писарем не прочь были выпить, волостное правление совершенно обращалось в кабак, где ежедневно шло пьянство с утра до вечера на общественный счет. Можно представить себе в каком порядке тогда бывали у них дела. Если же старшина с писарем были трезвой жизни, то все внимание их обращалось на извлечение возможно больших выгод из делопроизводства. У них были специальные дела, которые действительно приносили им крупный доход»138...

«КОНТРРЕФОРМЫ»

Мягкое обхождение с «лапотным мужиком», отсутствие надзора над крестьянским самоуправлением и порядки, описанные выше, привели к тому, что в 1885 г. дворянство взмолилось о преобразованиях, которые дали бы ему «возможность спокойно жить в своих деревнях, создав ту власть, отсутствие которой заставляет ныне страдать и дворянина, и крестьянина». Как следствие в 1889 г. местная административно-судебная система была реформирована.

Вместо участковых мировых судей был учрежден институт земских участковых начальников, совместивших в своем лице судебную и административную власть. В частности, земский начальник был обязан контролировать деятельность сельских старост и волостных управлений, а также утверждал избрание сельскими сходами должностных лиц и волостных судей. Он мог отменить в ответ на жалобы незаконные или неправильные приговоры сельского схода или передать их для обсуждения с целью отмены в Уездный съезд. Также земский начальник имел право «налагать на подведомственное ему население отеческие дисциплинарные взыскания в виде штрафа или ареста»139.

К земским начальникам перешли и участки мировых судей, и дела, подсудные им. Иногда участковые мировые судьи сами переходили на новую должность. Например, дворянин Иван Семенович Клименко, 1862 г.р., в 1887 г. окончил юридический факультет Киевского университета. В том же году еще как «действительный студент» был избран мировым судьей 1-го участка Мглинского уезда (Мглинская, Нивнянская и Костеничская волости), а в 1890-м числился уже земским начальником 3-го участка Мглинского уезда (Романовская, Шумаровская и Балыкская волости). Во Мглине владел домом и мельницей, в уезде - 118 десятинами земли. Эти владения при прохождении имущественного ценза были оценены в 15 тыс. рублей. Женат, двое детей140. Клименко был земским начальником до 1907 г.

Случай Клименко не единственный: в том же Мглинском уезде мировой судья 2-го участка (Павловская, Старосельская, Ивайтенская волости) титулярный советник Николай Константинович Вериго – между прочим, родной брат «бабушки русской революции» Екатерины Константиновны БрешкоБрешковской (урожденной Вериго, 1844-1934), муж которой также был мировым судьею – к 1890 г. стал земским начальником оставленного Клименко 1-го участка. В Стародубском уезде также служившие в 1887 г. мировыми судьями соответственно 2-го (Погарская, Кистерская и Чаусовская волости) и 3-го (часть Соловской и Понуровская волости) участков дворянин И.Я.Быков и коллежский асессор В.И.Соломко стали к 1890-му земскими начальниками: статский советник И.Я.Быков – 3-го, надворный советник В.И.Соломко – 5-го (Гриневская и Юдиновская волости) участков. В Суражском уезде в те же годы земским начальником 1-го участка (Душатинская, Новодроковская и Струговско-Будская волости) стал прежний мировой судья 2-го участка (Голубовская, Кулагская, Ляличская волости и Клинцовский вокзал) коллежский секретарь И.Я.Статкевич, а 5-го участка (Лотаковская, Заборская и Попово-Горская волости) – прежний почетный мировой судья отставной артиллерии поручик Е.Н.Пригоровский141.

Законом от 12 июля 1889 г. земским начальникам были подчинены независимые прежде ни от кого волостные суды.

Тот же закон предписал наказывать лиц, пребывающих в юрисдикции волостного суда, за мотовство и пьянство, влекущие за собою разорение их же хозяйства. Это последнее положение было, увы, очень актуально для Брянского края. Наш знаменитый земляк поэт граф Алексей Константинович Толстой – большой, между прочим, энтузиаст освобождения (эмансипации) крестьян, писал 2 февраля 1869 г. из своего почепского имения Красный Рог (ныне на территории Брянской области) о тех же освобожденных крестьянах: «Голод кругом всеобщий, во многих деревнях с голода умирают. … Смотреть на то, что творится, - ужасно. И все-таки они предпочитают умирать от голода, чем работать. Делайте из этого какой угодно вывод, но здесь, по крайней мере, эмансипация отбросила их далеко назад»142… Требования к кандидату на должность участкового земского начальника, в общем, совпадали с требованиями, предъявлявшимися к кандидату на должность мирового судьи.

Правда, особо оговаривалась необходимая принадлежность кандидата к потомственному, и притом местному, дворянству

– и желательность юридического образования.

Данные о кандидатах на должность земского начальника вносились в список, составляемый уездным предводителем дворянства. Из этого списка губернатор, посовещавшись с губернским и уездным предводителями дворянства, избирал на каждую вакантную должность земского начальника по одному кандидату. Сведения об избранных таким образом кандидатах поступали к министру внутренних дел, который в итоге и назначал земского начальника.

Участковый земский начальник служил по ведомству министерства внутренних дел. В ведомстве министерства юстиции также с 12 июля 1889 г. были учреждены новые должности:

уездный член окружного суда, о котором разговор шел выше

И городской судья. Городской судья не имел, в отличие от земского начальника, административных функций, назначался министром юстиции, увольнялся утвержденным министром постановлением так называемой консультации при министерстве юстиции. Служебные преимущества, уголовная и дисциплинарная ответственность городского судьи была такая же, как у члена окружного суда. Над городскими судьями поставлен был Уездный съезд.

От городских судей требовалась такая же подготовка, как от судебных следователей143. Скажем, в 1916 г. двое из 4-х брянских судебных следователей были выпускниками Императорского Харьковского университета, а другие два – соответственно Московского университета и Демидовского юридического лицея. Все четверо имели примерно по 10 лет служебного стажа. Трое следователей были дворянами, один – из духовного сословия. В свою очередь брянский городской судья 1-го участка («в участке состоит часть г. Брянска, идущая от красной станции (современный автовокзал. – Ю.С.) до ручейка «Верхний Судок») 44-летний коллежский советник (полковник) Александр Дмитриевич Онисимов, православный, из обер-офицерских детей (т.е. отец судьи был в чине от прапорщика до штабс-капитана и не выслужил потомственного дворянства), женат, выпускник Императорского Московского университета, общий стаж службы по министерству юстиции – 20 лет, брянским городским судьей – 15 лет. Брянский городской судья 2-го участка («в участке состоит часть города, идущая от ручейка «Верхний Судок», в которую входят местности: Петровская гора, Арсенал и слободы – Верхняя Зрецкая и Нижняя Зарецкая, рельсопрокатный завод, вагонный завод Мольцевского товарищества, станции «Бежица» и «Брянск» Риго-Орловской железной дороги и станция «Брянск» Гомельско-Брянской железной дороги»144), 39-летний коллежский асессор Петр Онисимович Аралов, дворянин, женат, выпускник Санкт-Петербургского университета, 14 лет на судейской службе. Городской судья Карачева М.С.Никольский (из семьи духовного сословия), и городской судья Севска дворянин А.Н.Соколов – оба на 1916 г. в чине коллежского секретаря и оба выпускники Императорского Харьковского университета. Их коллега из Трубчевска 36-летний титулярный советник из мещан А.В.Жинкин – выпускник Московского университета, 11 лет служебного стажа145.

Апелляционной инстанцией для дел, рассмотренных земскими участковыми начальниками и городскими судьями, являлся Уездный съезд, а точнее – судебное присутствие этого съезда. Председателем судебного присутствия был уездный предводитель дворянства. Вместе с ним в присутствии заседали уездный член окружного суда, почетные мировые судьи, городские судьи, земские начальники уезда. В заседании судебного присутствия участвовал также товарищ прокурора окружного суда: «для предъявления, в надлежащих случаях, своих заключений по рассматриваемым делам». Кроме того, у судебного присутствия был секретарь146.

Кассационные департаменты Сената по делам, подсудным земским начальникам и городским судьям заменили в 1889 г. губернскими присутствиями. Кроме того, губернское присутствие считалось надзорным органом по отношению к земским начальникам и уездным съездам. Губернское присутствие под председательством губернатора, включало в свой состав губернского предводителя дворянства, вице-губернатора, местного прокурора или его товарища и двух непременных членов147.

Посмотрим теперь, насколько интенсивной была работа разных представителей судебной системы в наших краях в 1896 году, например. В тот год окружными судами Орловской губернии, к которой принадлежали Брянск, Севск, Карачев и Трубчевск, было разобрано 507 дел, уездными членами окружных судов – 1164 дела, городскими судьями – 6540, земскими начальниками – 5477, волостными судами – 15111 дел148 (из этих последних больше всего – «об оскорблении чести», 8045 случаев. А еще говорят, что у русского человека плохо с чувством собственного достоинства!).

Еще один момент. Левые (большевики) много критиковали институт земских начальников по классовым соображениям – что, де, посредством этого института восстанавливалась «вотчинная власть» помещика над крестьянами149. Надо полагать, большевик-пролетарий в должности земского начальника их вполне бы устроил. Либералы (конституционные демократы) желали упразднить земских начальников совсем, и тем самым освободить крестьян «от тяготеющей над ними властной опеки», подчинить их «однородному административному режиму, при условии широкого развития местного самоуправления»150 - вероятно, добавим, как электоральной почвы для самих либеральных политиков.

И у левых, и у либералов можно встретить намеки на то, что авторитет земских начальников у народа держался только на административном и судебном насилии. Это не всегда, мягко говоря, соответствует истине. Один пример. Более 12 лет – видимо, до 1910 г. – земским начальником 1-го участка Брянского уезда (Супоневская, Елисеевская и Госомская волости) был Евгений Петрович Киселевич (квартира в сельце Чемодурове, Госомской волости), выслуживший к концу карьеры генеральский чин статского советника151. Прошло порядком лет после отставки Киселевича, наступил 1917 год. И вот люди, получившие еще при Временном правительстве ненадолго право свободного, без политического диктата, выбора судей, избрали бывшего земского начальника Киселевича народным судьей. Был он, вероятно, утвержден и большевистским уездным исполкомом.

И хотя в конце 1920-х старик Киселевич был осужден по стандартному обвинению «подозрение в контрреволюционной деятельности» на 3 года, случай показательный. Интересно, что у сына Киселевича, Валентина Евгеньевича (1900-после 1981), по части насилия все было в порядке – он сделал карьеру в органах ВЧК–ОГПУ–НКВД–НКГБ–МГБ (последний чин – полковник госбезопасности, последняя должность - начальник управления охраны МГБ Дальневосточной железной дороги) и даже был исключен из партии в 1962 г. Воронежским обкомом КПСС за «грубое нарушение социалистической законности»152… *** На рубеже XiX-ХХ веков системе окружных судов пришлось иметь дело с последствиями крестьянских бунтов: и сельских, и городских. В историях этих бунтов поражает, с одной стороны, криминализация мужицкой среды, желание грубой силой решить имущественные споры – и просто незаконно нажиться. С другой стороны удивляют необыкновенно мягкие приговоры, выносимые в ту пору судебными палатами и окружными судами за немаленькие, прямо скажем, проступки.

Например, в 1898 г. Харьковская судебная палата (к ней относился, напомним, Орловский окружной суд, в юрисдикции которого находились Брянский, Карачевский, Севский и Трубчевский уезды) разбирала дело о так называемом «июньском бунте» в Бежице.

История такая: на Брянский рельсопрокатный и железоделательный завод, расположенный в Бежице, регулярно в помощь квалифицированным мастеровым нанимали для выполнения простейших работ значительное количество пришлых крестьян. Завод и его социальную инфраструктуру пришлые частенько считали источником своего дарового обогащения.

Раздел хроники газеты «Брянский вестник» еще в 1894 г. пестрел сообщениями такого рода: «21 февраля на брянском рельсопрокатном заводе задержан рабочий с похищенным канатом, обрезанным от привода при токарной мастерской»; «на брянском рельсовом заводе задержан с похищенным железом мастеровой села Любохны Иван Ульянов»; «там же задержан тоже с похищенным железом крестьянин Жиздринского уезда Сергей Борисов»; «В ночь… на Рельсовом заводе поврежден запасный железнодорожный путь: отвинчено пять штук планок, служащих скреплением рельс. С планками задержан крестьянин деревни Вороновой»153… Для охраны заводского имущества нанимали сторожей.

Один из них в 8 часов вечера 12 июня 1898 г. случайно убил пятилетнего мальчика Кулькова. Убитого принесли к матери, в казарму, где обычно селились пришлые рабочие. Сюда же стали собираться любопытствующие и сочувствующие. Вскоре прибыл полицейский пристав Квитницкий и распорядился перенести тело в часовню. Родня погибшего не пожелала этого делать.

А собравшаяся к тому времени в казарме и вокруг нее большая толпа рабочих ринулась по следам пристава, разгромила его квартиру, причем сам полицейский чудом избежал расправы.

Потом толпа разбила винную лавку купца Аврамова. Там рабочие выпили почти все имевшееся в ассортименте спиртное, а что не выпили - прихватили с собой и двинулись к центру Бежицы. Погром бушевал до пяти утра. В итоге рабочие сожгли заводские проходные, здание механических мастерских, на «Новом базаре» разграбили и сожгли 30 лавок, гостиницу Мурзина, большие магазины завода и купца Забалуева, винный склад Аврамова… Но когда пьяная толпа попыталась захватить главную контору Брянского завода с тем, чтобы ограбить заводскую кассу, полицейские и поддержавшие их рабочие сталелитейной мастерской дали отпор нападавшим. Магазин общества потребителей в жестокой драке защитили также мастеровые, состоявшие пайщиками потребительского общества.

Сколь бы стихийным и пьяным бежицкий июньский погром не был, его участники за считанные часы успели спрятать награбленные «в большом количестве» в лавках и магазинах товары по восьми окрестным деревням - и в лесу, где все это потом разыскали прибывшие из Брянска три помощника пристава и 20 городовых. Утром в понедельник, по дороге на работу, зачинщики и наиболее рьяные участники погрома были арестованы.

Дело об июньском бежицком бунте разбирала, ввиду его важности, как уже говорилось, Харьковская судебная палата.

К ответственности были привлечены 58 человек, из которых признаны виновными 34. Наказания погромщикам назначили вполне в духе милостивого суда императора Александра Освободителя. Одного - самого, вероятно, злостного - приговорили к отдаче в исправительные арестантские отделения сроком на полтора года, 22 подсудимых получили по 8 месяцев тюремного заключения; 11 участвовавших в бесчинствах несовершеннолетних получили по два месяца тюрьмы каждый. Из числа тех, кто не добрался до судебной палаты, двоих подвергли аресту при полиции сроком на 2 недели, а разбирательство в отношении 3-х лиц отложили154...

Еще несколько примеров. С 19 по 23 февраля 1905 г. в Севском уезде было разграблено и сожжено 8 имений-экономий и завод. Два самых громких дела, связанных с этими погромами

– дела Поздняшовской экономии Подлинева и Хинельской экономии Терещенко – так же, как и дело о бежицком июньском погроме 1898 г., разбирались в Харьковской судебной палате.

Поздняшовская экономия находилась в 20 верстах от Севска. За 20 лет до 1905 г. достаток здешних крестьян заметно улучшился. Они постоянно прикупали землю, их наделы и урожаи за 20 лет удвоились, занимались мужики и множеством отхожих промыслов, приносивших доход. При этом хозяева экономии неоднократно жаловались в разные инстанции «на своеволие крестьян», которые травили своим скотом и гусями поля, могли проложить дорогу через засеянное помещиком поле, выпустить попастись табун лошадей по нескошенному еще хозяйскому лугу… Мужиков пытались урезонить на сходе, но те не успокаивались.

Поздняшовские крестьяне поджогами давно уже привыкли разрешать свои конфликты с держателями имения. В пореформенный период они таким образом терроризировали арендатора Ивановского, в 1890-х нового владельца, Подлинева.

Только в 1892 г. в течение полугода в экономии было пять пожаров и, кроме того, сожгли квартиру полицейского урядника.

Виновников не нашли.

Экономических причин для бунта в 1905 г. у поздняшовцев не было. Но суд выяснил, что «в уезде замечалась революционная пропаганда, она велась и раньше, а в пятом году еще в более широких размерах, чем прежде. Главным образом, ею занимались евреи и зеленая молодежь»155.

И вот 19 февраля 1905 г. мимо Поздняшовки по большаку проезжало с музыкой и пением множество крестьян, попробовавших уже, вероятно, погромного дыма. По развязному настроению они, походя, делились своими планами со служащими экономии.

«Берегись, нынче и тебя будем палить», - сказали они ключнику. А управляющему: «Помните, сегодня последний час вашей жизни». Когда мужики миновали полицейского урядника, то мрачно пошутили: «Держи его, полиции нам не нужно, полицию убивать!»… В 9 вечера 21 февраля 53 подводы из двух деревень – Поздняшовки и Бордаковки – под крики «ура» и в отблесках пламени от зажженных полениц дров и огромного, в две с половиной тысячи пудов, стога соломы «запрудили весь двор усадьбы». Крестьяне, как заметил ключник, были пьяны. Урядника и стражников прогнали, снова подожгли во дворе стог клеверного сена – и начали выносить из амбара хлеб. Хлеба показалось мало, и чтобы не ехать порожняком, некоторые крестьяне говорили: «И в доме побываем, поглядим паркетных полов и зеркалов». Опять кричали «ура», женщины и дети пели песни.

Слепому мужику Ивану Маркину односельчане дали лошадь и подводу, помогли насыпать ворованного хлеба – и калека привез от грабительских щедрот себе целый воз.

Позже в экономии подсчитали: в ту ночь грабители вывезли 11237 пудов овса, 1925 пудов ржи, 1000 пудов семян тимофеевки, 150 пудов льна, 1825 пудов сена и прочего, на общую сумму 9786 рублей. Как это доставалась помещикам и что для них значило можно прочесть в чеховском «Дяде Ване».

Когда воры возвращались домой, им вновь попался на глаза урядник, которого мужики обстреляли из ружей и револьверов, попали в лошадь.

По делу о разгроме Поздняшовской экономии Подлинева привлекались 124 человека. Защита нажимала на то, что полиция жестоко обращалась с арестованными мужиками – одному, например, становой пристав съездил по морде. В итоге 76 грабителей получили по 8 месяцев заключения, шестерых посадили на два месяца, 42 подсудимых были оправданы156.

Погромщики из села Фащевки и Хинеля работали, что называется, в двух губерниях: в Орловской, Севском уезде, где 21 февраля 1905 г. разграбили Хинельскую экономию и сожгли винокуренный завод, и в Черниговской, где в Глуховском уезде разграбили Михайловскую экономию малолетнего Терещенко.

В Хинельской экономии так же, как в Поздняшовской, кричали «ура» и палили в воздух. Только подвод за поживой погнали «несколько сот», и сена сожгли около 1000 пудов. «Сначала деятельность крестьян была направлена исключительно на увоз экономического имущества, главным образом хлеба, - гласят материалы суда. - Взломавши замки на амбарах, они стали разбирать хлеб, насыпая на подводы, увозили из экономии. Когда же за тем был разбит подвал, в котором хранились бочки и цистерны со спиртом, крестьяне перепились, и их действия приняли характер разрушения…»

На следующий день после погрома в Хинельскую экономию прибыли представители судебных властей, которым открылось горькое пепелище: «Сгорели до основания конюшни и сараи, квартиры управляющего и других служащих, скотный двор, два подвала спирта, машинный сарай и рига. От мастерских остались только стены, от солодовни – труба…» Интересно, что прибытие судейских не прекратило грабеж: «Увоз экономического имущества продолжался с 22 по 28 февраля».

Вдобавок до 150 подвод отправились на Никольский хутор и в два лесничества. Все это также принадлежало малолетнему Терещенко. На хуторе снова жгли скирды соломы, взломали амбары, вывезли хлеб – и сожгли хутор. В лесничествах ограбили квартиры лесничих – и вновь сожгли все строения. И здесь еще все неплохо обошлось. Могло бы сложиться так, как вышло 10 декабря 1905 г. в Брасовском имении на Снычевской лесной даче, Апраксинской волости, где крестьянин Данухин убил ударом топора по голове лесника Салтыкова.

При этом, когда находившиеся здесь же другой лесник и двое крестьян ужаснулись: «Что ты сделал, ты ведь человека убил?», убийца ответил:

«Разве я его убил, сволоките его с дороги». Подошел к убитому, схватил его за ногу и потащил по земле157… Однако не все коту масленица – через три дня после разграбления хинельскими мужиками Михайловской экономии в Черниговской губернии, в Хинель прибыл черниговский земский деятель, непременный член Черниговского губернского присутствия поручик запаса Михаил Николаевич Шрамченко158 в сопровождении казаков. Село обыскали, нашли награбленное. При обыске в селе Сетном запасной солдат Евсей Прохожий бранил войска, а крестьянин Григорий Федченков хотел ударить палкой одного из обыскивавших село солдат. В итоге первый получил 30, а второй 40 розог. Выпороли также главного зачинщика увоза сена из Хинельской экономии Осипа Колтунова. Он получил 20 розог. Позже факт порки использовала защита на суде для смягчения участи обвиняемых.

В итоге, если на предварительном следствии сознались в грабеже 142 хинельских мужика, то на суде сознавшихся осталось лишь восемь. Ссылались на жестокости правоохранителей. Таким образом, Харьковская судебная палата приговорила по Хинельскому делу 32 человека к 2 годам и 8 месяцам тюрьмы, но освободила от наказания 43 мужика, осужденных уже Киевской судебной палатой к восьмимесячному заключению за погром Михайловской экономии - и еще трех, осужденных за то же самое на 9 месяцев. А в конце октября 1905 г. погромы в селах Севского уезда возобновились159.

В Трубчевском уезде громили хозяйства своего брата, мужика. Там, у деревни Здеслово (сейчас чаще используют название Сдесловка) Юровской волости приход Плюскова, был хутор крестьянина Тихона Михалева. В 1902 г. Михалев договорился, было, со здесловскими мужиками, что продаст им землю. Но на этой земле Михалев успел высадить яровые – и сделка не состоялась. Здесловцы затаили обиду. 4 марта крестьянин Даниил Полетыкин и полицейский десятник (!) Идоленков обошли хаты и собрали сотню мужиков, с которыми отправились на хутор Михалева. Взломали замки и вывезли к себе хлеб и другое имущество на сумму 4000 рублей. Ограбив Михалева, здесловцы пошли к другому крестьянину-хуторянину, Григорьеву.

У Григорьева вывезли хлеб и овес более чем на 1000 рублей. А потом, не смотря на то, что Григорьев даже не запирал амбар, ворвались в дом хуторянина, частью разбили, а частью увезли к себе в деревню мебель, посуду, другие вещи общей ценой в 5000 рублей.

Дело о грабеже хуторян слушалось в Орловском окружном суде. Обвинялись 115 человек, на стороне которых, между прочим, выступало три защитника (т.е. деньги на адвокатов у погромщиков были, не от бедности грабили). В результате 98 человек были приговорены к восьмимесячному тюремному заключению, двое получили по два месяца, остальных оправдали160.

В ГОДЫ ДУМСКОЙ МОНАРХИИ

Участие в гласных состязательных процессах и в должностных выборах сделало представителей русской пореформенной судебной системы наиболее подходящими кандидатами в первые отечественные парламентарии. Подтверждением этому служит история выборов в четыре Государственные Думы 1906-1912 гг. на территории Брянского края.

6 августа 1905 г. манифестом императора Николая ii Александровича объявлялось о создании в России «из выборных от населения» Государственной Думы161. Манифестом от 20 февраля 1906 г. и сопутствующими ему документами еще не созванная Дума была превращена в законодательное собрание. Закон «О Государственном Совете и Государственной Думе и образе их действий» в редакции от 23 апреля 1906 г. составил десятую главу 1-го раздела Свода Основных Государственных Законов Российской Империи. Это последнее законоположение, в частности, гласило: «Государственному Совету и Государственной Думе в порядке, их учреждениями определенном, предоставляется возбуждать предположения об отмене или изменении действующих и издании новых законов, за исключением Основных Государственных Законов, почин которых принадлежит единственно Государю Императору»162. Кожевникова Светлана Игоревна МЕЖДУНАРОДНЫЕ СТАНДАРТЫ ФИНАНСОВОЙ ОТЧЕТНОСТИ КАК УСЛОВИЕ ЭФФЕКТИВНОГО ОСУЩЕСТВЛЕНИЯ ФИНАНСОВО – ПРАВОВОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В РФ: ПРАВОВОЕ РЕШЕНИЕ И ПРАКТИКА ПРИМЕНЕНИЯ 12.00.04 – финансовое право; налоговое право; бюджетное право Диссертация на соискание ученой степе...»

«Белгородский государственный университет ЖУРНАЛИСТИКА И МЕДИАОБРАЗОВАНИЕ В XXI ВЕКЕ Сборник научных трудов Международной научно-практической конференции Белгород, 25-27 сентября 2006 г. Белгород ББК 76.120.8+...»

« Мемориальному музею Холокоста в Вашингтоне. Сравнивая эти документы с другими доступными источниками – прежде всего с материалами...»

Историю человечества, прежде всего, как время величайшей трагедии – Второй мировой войны. Всевозможные, порой даже незначительные нюансы событий тех лет неизменно привлекают внимание...» для детей среднего и старшего школьного возраста. (Может быть использована в кач...» РЕИЗОВА Государственное издательство ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ Москва 1959 ТОМ СЕДЬМОЙ ВОССТАНИЕ АНГЕЛОВ МАЛЕНЬКИЙ ПЬЕР ЖИЗНЬ В ЦВЕТУ НОВЕЛЛЫ...» МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ УДК 94(100)1914/19 А. В. Бодров ЭЛЬЗАС-ЛОТАРИНГЦЫ МЕЖДУ ФРАНЦИЕЙ И ГЕРМАНИЕЙ НАКАНУНЕ И В ГО...»

«И.Р.Шегельман Исследование направлений модернизации технологий и техники лесозаготовок Растущее внимание специалистов и общественности к инновационному развитию лесного сектора России в ХХI веке определено его значением для экономического и социального развития страны и...»

«Н. С. Виноградов ИСТОРИЧЕСКАЯ ЗАПИСКА О ПЕРЕСЛАВЛЬ-ЗАЛЕССКОМ ДУХОВНОМ УЧИЛИЩЕ Москва 2004 ББК 74.03(2Рос-4Яр)+86.372 В 49 Издание подготовлено ПКИ - Переславской Краеведческой Инициативой. Редактор А. Ю. Фоменко. В основе переиздания - книга, изданная Пе...»

«История искусства всех времен и народов История искусства всех времен и народов Карл Вёрман Европейское искусство средних веков Санкт-Петербург Москва ПОЛИГОН АСТ ББК 85 В34 Вёрман К.В34 Европейское искусство средних веков (История искусства всех времен и народов, т. 2) – М. : ООО “Фирма “Издательство АСТ”; С...» [email protected] ПОСТАНОВЛЕНИЕ № КГ-А40/5595-11 г. Москва 08 августа 2011 года Дело № А40-33405/09-5-396 Резолютивная часть постановления объявлена 01 августа 2011 года. П...»

2017 www.сайт - «Бесплатная электронная библиотека - электронные материалы»

Материалы этого сайта размещены для ознакомления, все права принадлежат их авторам.
Если Вы не согласны с тем, что Ваш материал размещён на этом сайте, пожалуйста, напишите нам , мы в течении 1-2 рабочих дней удалим его.

Статья Галины Соколовой, опубликованная в "Областной газете", 18 сентября 2013 г.

************
В каждом городе есть места, где аромат истории особенно ощутим. В Нижней Салде, перейдя старую демидовскую плотину, попадаешь в мир старинных улочек, сохраняющих свой уклад на протяжении двух с половиной веков. И хоть носят они в большинстве своём имена пламенных революционеров, в народном обиходе остаются Балковскими, Верхотурской, Баранной... На Баранной и находится бревенчатый просторный особняк, где многие годы собирает по крупицам историю салдинского края и его людей Юрий Соловьёв.

Соловьёв не сторонник скучного изложения фактов, его изыскания получают достойную оправу в виде рисунков, технических эскизов, стихов и философских размышлений. Его интересуют люди, события, архитектурные особенности. Настоящий патриот Нижней Салды, он с рулеткой в руках изучил все уголки исторического центра. Со скрупулёзностью конструктора перенёс на ватман целые улицы - общественные здания, солидные особняки и скромные домики. Создал галерею портретов знаменитых салдинцев, начиная мэтрами металлургического дела Владимиром Грум-Гржимайло и Константином Поленовым и кончая почётными гражданами современного города. Составил генеалогические таблицы нескольких родов, собрал сведения о распространённых в Нижней Салде фамилиях и характерных прозвищах.

Соловьёв - металлург, более тридцати лет работал он на Нижнесалдинском металлургическом заводе, является заслуженным рационализатором РСФСР. По его чертежам, сделанным уже после выхода на заслуженный отдых, можно изучать все производственные переделы. Домны, мартены, а также цех, выпускавший знаменитые салдинские топоры - всё это стало историей, с которой можно детально познакомиться в трудах краеведа. Нашлось на просторных ватманах место и для современных производств, ведь сегодня завод работает на нужды РЖД, выпуская рельсовые скрепления.

Обширная коллекция чертежей и рисунков, выполненных Юрием Соловьёвым, превратила дом его семьи в музей. Сюда приходят не только земляки исследователя. В книге отзывов домашнего музея много восхищённых отзывов от россиян и гостей из зарубежья. Чертежи краеведа выставляются в городском краеведческом музее. В течение девяти месяцев там работала персональная выставка Соловьёва. По заверениям сотрудников музея, зимой последует продолжение.

Все работы, хранящиеся в доме Соловьёвых, предназначены для музея родного завода. Двадцать лет назад его смотритель Виктор Казаков предложил краеведу-конструктору выполнить на планшетах чертежи цехов. На предприятии вышел по этому поводу приказ, Юрия Петровича снабдили деревянными рамами и небольшими средствами. Работа закипела. Когда проект был практически готов, в музее начался ремонт, затем сменился руководитель. Сейчас у завода современные экспозиции, над оформлением которых потрудились нижнетагильские дизайнеры. Руководители завода считают, что чертежи, выполненные на ватмане, размещать на постоянной основе нецелесообразно. Свои труды автор собрал в книгу-альбом «Пламя в Нижней Салде», предприятие выделило часть средств на её издание.

Более шестидесяти планшетов, станок для их демонстрации - как распорядятся современные музейщики детищем Соловьёва? Директор музейного комплекса «Евраз-НТМК» Ольга Родина предложила свой вариант: планшеты должны быть переданы в фонды либо салдинского заводского музея, либо нижнетагильского, и время от времени экспонироваться в виде выставок. Так рукотворные чертежи и зарисовки смогут увидеть и жители Нижней Салды, и всего горнозаводского края. На фоне современных технологий вроде интерактивных досок это будут весьма любопытные экспонаты.

М., Энергия, 1968. – 312 с.; ил.

В книге рассматриваются вопросы проектирования тепловой части промышленных теплоснабжающих установок на основе энергетического оборудования, выпускаемого в Советском Союзе.
Даны рекомендации, обеспечивающие высокую экономичность установок: составление задания по тепловым нагрузкам, выбор принципиальных схем, основного оборудования.
Приводятся методики тепловых расчетов, выполняемых при проектировании, с подробным рассмотрением их на числовых примерах.
Рассматриваются технико-экономические показатели промышленных тепловых электростанций и котельных, методики их расчетов и сравнительные данные по ним.
Освещены вопросы автоматизации промышленных ТЭЦ и котельныхи компоновки оборудования в них.
Отдельная глава посвящена организации вспомогательных цехов ТЭЦ и котельных – топливоподачи, золошлакоудаления, водоподготовки, маслохозяйства.

ЭНЕРГОПОТРЕБЛЕНИЕ ПРОМПРЕДПРИЯТИЙ
Характеристики потребителей тепла и параметры теплоносителей для них
Тепловые нагрузки
Потребление промпредприятиями электроэнергии
СИСТЕМА ЭНЕРГОСНАБЖЕНИЯ ПРОМПРЕДПРИЯТИЙ И ИСХОДНЫЕ ДАННЫЕ ДЛЯ ИХ ПРОЕКТИРОВАНИЯ
Комбинированный и раздельный способы выработки тепловой и электрической энергии
Исходные данные для проектирования теплоснабжающих установок промпредприятий
Выбор топлива для теплоснабжающих установок промпредприятий
ТЕПЛОСНАБЖАЮЩИЕ УСТАНОВКИ ПРОМПРЕДПРИЯТИЙ
Промышленные электростанции с паровыми турбинами, ТЭЦ
Промышленные электростанции с парогазовым циклом
Производственные и отопительные котельные установки
Методика расчета тепловых схем ТЭЦ и котельных
Годовая выработка пара энергетическими котлами, годовая выработка электроэнергии и годовой расход топлива на ТЭЦ
Удельный расход условного топлива на выработку тепла и электроэнергии на ТЭЦ
ТЕХНИКО-ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПОКАЗАТЕЛИ ТЭЦ И ПРОИЗВОДСТВЕННЫХ КОТЕЛЬНЫХ
ПРИМЕРЫ РАСЧЕТА ТЕПЛОВОЙ СХЕМЫ ТЭЦ И КОТЕЛЬНОЙ
Пример расчета тепловой схемы ТЭЦ
Пример расчета тепловой схемы паровой котельной
ТЕПЛОВОЙ РАСЧЕТ ПОДОГРЕВАТЕЛЕЙ И ТЕПЛООБМЕННИКОВ ПАРОТУРБИННЫХ ЭЛЕКТРОСТАНЦИЙ И ПРОМЫШЛЕННЫХ КОТЕЛЬНЫХ
Общие рекомендации по расчету
Теплопередача в трубчатых водоводянных теплообменниках
Теплопередача в трубчатых пароводяных подогревателях
Примеры расчета теплообменной аппаратуры
ОСНОВНОЕ ОБОРУДОВАНИЕ ТЭЦ И ПРОМЫШЛЕННЫХ КОТЕЛЬНЫХ
Энергетические паровые котлы
Пиковые водогрейные котельные
Паровые турбины
Паровые котлы производственных котельных
ТРУБОПРОВОДЫ ТЭЦ И ПРОМЫШЛЕННЫХ КОТЕЛЬНЫХ
КОМПОНОВКИ ТЕПЛОМЕХАНИЧЕСКОГО ОБОРУДОВАНИЯ ТЭЦ И ПРОМЫШЛЕННЫХ КОТЕЛЬНЫХ
Компоновки оборудования промышленных паротурбинных ТЭЦ
Компоновки оборудования промышленных котельных
АВТОМАТИЗАЦИЯ, КОНТРОЛЬ И УПРАВЛЕНИЕ
Технические средства автоматизации
Организация технических средств управления
Автоматизация и контроль агрегатов ТЭЦ
Автоматизация водогрейных котлов
Автоматизация вспомогательного оборудования ТЭЦ и паровых котельных
ОРГАНИЗАЦИЯ ТОПЛИВОСНАБЖЕНИЯ, ВОДОПОДГОТОВКИ И МАСЛОХОЗЯЙСТВА НА ТЭЦ И В ПРОМЫШЛЕННЫХ КОТЕЛЬНЫХ
Топливоснабжение ТЭЦ и котельных, работающих на газообразном топливе
Топливоснабжение ТЭЦ и котельных, работающих на мазуте
Топливоснабжение и шлакоудаление ТЭЦ и котельных, работающих на твердом топливе
Организация водоподготовки на ТЭЦ и в котельных
Маслохозяйство ТЭЦ

Скачать файл

• 15.79 МБ
• добавлен 16.05.2010

Учебник для техникумов. - 3-е изд., перераб. и доп. СПб.: Энергоатомиздат, Санкт-Петербургское отделение, 1991. -304 с: ил.

Рассмотрены методы эксплуатации, наладки, испытания и ремонта теплотехнического оборудования промпредприятий (котельных агрегатов и их вспомогательного оборудования, теплоиспользующих установок и с...

• 1.73 МБ
• добавлен 13.10.2011

М.: ГПИ Сантехпроект, 1972. - 54 с.

Область применения: Проектирование газовоздухопроводов котельных установок.

Проектирование и конструирование газовоздухопроводов.
Материалы для изготовления газовоздухопроводов и опорных конструкций.
Компановка и конструирование газовоздушных трактов.

• 6.54 МБ
• добавлен 10.05.2011

М.: Высшая школа, 1986

В книге приведены технические характеристики современных и перспективных парогазотурбинных установок, которые могут быть использованы студентами при проектировании однотипных агрегатов; сообщаются также необходимые сведения о циклах и тепловых схемах паро- и газотурбинных установок, дается методик...

• 3.97 МБ
• добавлен 19.11.2010

Содержит методику теплового и аэродинамического расчетов котельных установок средней производительности. Пособие составлено в соответствии с «Нормативным методом теплового расчета котельных агрегатов» (ВТИ, НПО ЦКТИ) и «Аэродинамическим расчетом котельных установок (Нормативный метод)» с использованием единиц СИ и включает в себ...

• 983.47 КБ
• добавлен 17.11.2009

Под ред. И. Н. Тамбиевой. - М.: Моск. энерг. ин-т, 1986 г. - 40 с.
Приведены показатели работы и методика расчета тепловых схем газотурбинных установок (ГТУ) на ЭВМ. Изложены особенности расчета тепловых схем ГТУ в составе (парогазовых установок.
Пособие предназначено для студентов старших курсов теплоэнергетического фак...

• 7.74 МБ
• добавлен 28.08.2011

Содержатся основные положения, касающиеся эксплуатации современных паротурбинных установок АЭС. Рассматриваются конструкция и эксплуатация систем управления, маслосистем, конденсационных устройств, питательно-деаэрационных установок и вспомогательного оборудования турб...

• 8.82 МБ
• добавлен 28.07.2011

Л.: Энергоатомиздат. Ленингр. отд-ние, 1986. 264 с: ил.
Содержатся основные положения, касающиеся эксплуатации современных паротурбинных установок АЭС. Рассматриваются конструкция и эксплуатация систем управления, маслосистем, конденсационных устройств, питательно-деаэрационных установок и вспомогательного оборудования турбо...

Соловьев Юрий Петрович (2008)

Соловьев Юрий Петрович работал в мартеновском цехе металлургического завода мастером-тепломехаником, выполнял работу конструктора мартеновских и нагревательных печей завода. Он был активным изобретателем и рационализатором и ему выдано авторское свидетельство государственного комитета по изобретательству. В 1980 году Указом Президиума Верховного Совета РСФСР признан «Лучшим рационализаторов РСФСР». В 1990 году с выходом на пенсию занялся оформлением истории завода и города в необычном варианте. Им созданы панорамные картины первых поселений рабочего поселка и начала действия молотовой фабрики. Иллюстрации цветные, наглядные, все изложено в строгом хронологическом порядке, и, что важно, с соблюдением масштабных измерений. В собственном доме-музее Соловьева бывает много посетителей, проводятся экскурсии учащихся школ, ПТУ. Как поэт и общественный деятель Юрий Петрович всегда в гуще салдинских событий. Он часто выступает на юбилейных вечерах, в школах города, где знакомит слушателей с историей края, показывает фрагменты своих работ. Решением Думы городского округа Нижняя Салда от 17.07.2008 № 6/6 присвоено звание «Почетный гражданин городского округа Нижняя Салда».

Где родился

Родился Юрий Петрович Соловьев 9 апреля 1935 года. Детство его прошло на улице Первой Балковской. Учился в школе № 4, в которой училось тогда все школьное население города, живущее за городским прудом, и где сейчас размещены мастерские ГПТУ. Рисовать любил еще до школы, а в школе ходил заниматься в «рисовальный кружок». После семилетки (окончил в 1950 году) поступил сразу же в горно-металлургический техникум Н.Тагила на отделение – мартеновское производство. Вместе с ним в этот же техникум из класса поступили еще 5 человек. В 1954 году техникум окончил с отличием, мог пойти в институт без экзаменов, но решил работать. И почти сразу же его забрали в армию.

Служил в береговой обороне Северного флота на радиолокационных станциях. Был специалистом первого класса, прежде окончив с отличием годичную радиотехническую школу в Североморске. В декабре 1954 года демобилизовался и поступил на работу в мартеновский цех. Начинал с подручного сталевара. Был помощником мастера, мастером испарительных установок, мастером газового хозяйства, конструктором, начальником цеха (1977-1978 гг.) и так рос в должности 27 лет в мартеновском цехе вплоть до его закрытия. Многие мартеновские печи были обустроены по его чертежам. Он не только сам проектировал, но строил и эксплуатировал. Более 300 рацпредложений на счету Соловьева (внедрено меньше). Ездил в интереснейшие командировки в разные города СССР.

«Я себя всю жизнь где-то проявлял», - говорит он о себе. Был активным в общественной жизни человеком. В техникуме – групкомсоргом, в армии – секретарем комсомольской организации воинской части, на заводе – секретарем комсомольской организации мартеновского цеха и физоргом. Кандидат в члены партии с 1961 года, член партии с 1962. Председателем цехкома был 2 года. Секретарем партийной организации избирался 8 раз.

В 1990-1991 году, уйдя с завода и взяв с собой свой, годами собираемый, архив, устроился дежурным на плотину … - сутки отработал и свободен. Сварочным аппаратом вырезал металлические фигурки, которые теперь красуются на крыше гаража во дворе. Работая сторожем в детском саду, занялся вновь рисованием. Так родилась идея создать макет домны и мартена. «Думаю, срежут домну, и город наш потеряет облик», - объясняет Соловьев. Получив официальную ставку сторожа на заводе, занялся воплощением идей своих уже основательно, а заодно и созданием необычных панорам завода и города. И вот уже 12 лет это занятие не дает ему покоя.

О Соловьеве, о его необычном музее и собственной обширной деятельности писала только одна газета «Салдинский рабочий» 52 раза, «Салдинский металлург» - 25, «Городской вестник» - 11. Были публикации в «Комсомольской правде», «Уральском рабочем». Показаны сюжеты по местным видеоканалам Нижней и Верхней Салды, был фрагмент в «Уральском времечке». В общем, то, чем занят Юрий Петрович, оказывается интересным для многих.

Родительский дом

Дом, в котором сейчас проживает и занимается своей необычной работой Юрий Петрович, находится на улице Парижской коммуны. Огромный, деревянный, он слишком выделяется. В этом двухэтажном доме жил когда-то купец-торговец, правда, имя его установить сегодняшнему хозяину так и не удалось А зданию немного, ни мало, а сто шестой год – оно было выстроено в 1897 году. Но в 1927 году дела у купца, по-видимому, пошли неважно, и он продает свой дом. Дом был куплен Щербининым, жившим когда-то на Кирпичной улице. Деньги на покупку дома семья заработала на заводе. Щербинины жили на первом этаже, а второй этаж сдавали в аренду, и там размещался с 1927 по 1937 год детский сад, а на первом этаже, с угла размещался магазин райпо. Многие жители с Балковской, Баранной, Ленина, К. Маркса, Парижской коммуны помнят его. В доме до сих пор сохранилась большая, полукруглая вверху дверь. Во дворе же размещались райповские склады и заготзерно.

Дом простоял 100 лет без капитального ремонта, крышу приходилось ремонтировать хозяину после урагана. Лишние сараи были убраны. А скотину домочадцы всегда держали, только лет шесть как никого нет, с тех самых пор, когда умерла теща Юрия Петровича. С 1988 года проведено в помещениях паровое отопление. В доме сауна - баня с парилкой. Над дверью сауны выжжены на дощечке слова: «Вот пылкий жар, с ключа водица – нам божий дар, чтоб вновь родиться». Сегодняшний хозяин занимается постоянным обустройством, вот бы торговец посмотрел, он наверняка и не предполагал о столь долгой жизни своего жилища. Жилищу повезло: Щербинины, а затем и Соловьевы оказались хорошими домовладельцами.

Познакомившись с Ией Авенировной Щербининой, Юрий Петрович впервые появился в этом доме в 1958, а женился в 1961 году. Соловьев поселится здесь и проведет в этом доме самые счастливые годы своей жизни. Здесь вырастут дети Соловьевых – дочь Лариса и сын Александр. Лариса окончила Верхнесалдинский авиаметаллургический техникум, работает на химемкости, принимает готовую продукцию предприятия. Сын работает электросварщиком тоже на химемкости. Получив когда-то трехкомнатную квартиру, Юрий Петрович и Ия Авенировна никогда не забывали про родительский дом. Менялся и сад с огородом. Теплицы сконструировал Юрий Петрович сам. Они при определенной температуре воздуха сами откроются, сами закроются, полив теплолюбивых растений в теплице производится самостоятельно, без присутствия человека. Такое встретишь не часто. Конструкторские навыки хозяина и в домашнем хозяйстве пригодились. В доме находятся слесарная и столярная мастерская.

Интересно, что вид из окон дома особенный – заводская панорама. Так и селились раньше люди – дома строили вокруг завода.

Домашний музей

А купец был домовладельцем, видимо, на широкую ногу, и потому в доме очень просторно – большие комнаты. Сегодня в комнатах – домашний музей Соловьева. Все стены – в планшетах, на листах ватмана цветными карандашами отображена история нижнесалдинского завода и города. Это очень интересно. Заходишь, и тебя захватывает то, что прямо перед тобой. Ты сразу же проникаешься особым духом времени. Скрупулезность работ и тщательность выполнения задуманного бросается в глаза – все, до мельчайших подробностей, вся жизнь Нижней Салды зарисована самобытным художником, все вымерено до сантиметра и перенесено на бумагу. И сколько же нужно было времени на эту кропотливую работу! Не только времени, но и терпения. Сам хозяин признается, что работает только тогда, когда чувствует прилив сил, особое настроение – вдохновение. Работать может и весь день напролет и ночь. Но если нет такого подъема – карандаш в руки не берет. Рисовать деду помогает внук Дима, пятиклассник.

Обосновался здесь постоянно со своим домашним музеем Юрий Петрович в 1992 году. Только с 1995 по 2001 год в музее побывали более 1000 человек. Его необычную выставку смотрели Шинкарев, Капчук, Толмачев, восхищались, соглашались, что такого нет нигде, обнадеживали на оказание помощи, чтобы издать задуманную книгу, но все заканчивалось, как обычно, ничем. Приходили школьники, учителя, учащиеся училища. Чтобы было лучше созерцать историю края, Соловьев сконструировал два барабана, весом 600 и 360 кг. На барабаны размещал планшеты. Крутя четырехгранный и шестигранный барабаны, сделанные в два этажа, Юрий Петрович рассказывал присутствующим об истории завода и города. Имея средне-техническое образование, салдинский самородок увлеченно проработал на заводе более 37 лет, прежде чем организовал свой музей. Здесь же Юрий Петрович начал писать свои бесхитростные стихи, тема которых в основном та же, что и на его планшетах. «Стихи начал писать внезапно: на одну женщину посмотрел, ночь не спал и написал первые строчки», - поясняет Соловьев. И теперь на планшетах рисунки объединены с краткими пояснениями в стихах.

А домашний музей действительно необычен. В нем собрано много уникального. Вот 20 эскизов герба города, нарисованных Соловьевым. Вот уникальная таблица салдинских прозвищ, составленная хозяином музея. В таблице расписаны клички, известные в Нижней Салде с 18 века. Вот таблица фамилий, есть еще целая тетрадь в виде словаря. Первое место занимают Волковы (337), затем – Зорихины (227), Медведевы – (215). Есть и галерея портретов известных земляков: Замураева Михаила Петровича – первого редактора «Салдинского рабочего», Танкиевской Ирины Николаевны – директора музея в Нижней Салде, Мамина-Сибиряка Дмитрия Наркисовича – нашего известного уральского писателя…

44 портрета. В музее 20 карт: карта Нижней Салды, завода, области, района… Прослежен путь нашей Салды реки до Северного Ледовитого океана. На планшетах зарисовано 20 цехов (многие показаны в разрезе, так что весь производственный процесс на виду), если этот путь пройти по-настоящему, то, сколько это будет километров? Более 700 фигурок в цехах изображены в процессе работы. В общем, музей тем и необычен, что он самобытен и такого уж точно больше нигде нет! Любой нижнесалдинец сможет найти на рисунках Соловьева свою улицу, дом, цех. Рисунки на планшетах отображают и 60-80 годы. И теперь каждый салдинец может убедиться в том, что было у нас и что осталось. ..

Лысанова, Н. Юрий Соловьев / Лысанова Надежда // Салдинский рабочий. – 2003. – 13 нояб. (№ 45). – С. 6: фот.

tagPlaceholder Tags: почетные , граждане