В творчестве б.к. зайцева

Линию корневой связи с простым русским народом святого Сергия автор проводит через все повествование. Он отмечает, что святой Сергий в отрочестве не блещет никакими талантами и даром красноречия. Более того, он явно беднее способностями, чем брат его Стефан. Но зато святой Сергий излучает тихий свет, незаметно и постоянно. Автор этим создает образ постепенного, естественного движения русского отрока к вершинам духа.

Книга, на мой взгляд, позволяет судить и об одной особенности самого Зайцева-художника. Он отличается от многих других эмигрантов-литераторов, отдавших свой темперамент проклятиям в адрес новой России. События, послужившие причиной изгнания писателя из России большевистской, не озлобили его. Напротив, они усилили в нем чувство греха, ответственности за все происходящее с родиной. Отсюда и темы, привлекающие его внимание.

Трезво и спокойно подытоживал писатель закономерность свершившегося: «Тучи мы не заметили, хоть бессознательно и ощущали тяжесть. Барометр стоял низко. Утомление, распущенность и маловерие как на верхах, так и в средней интеллигенции - народ же «безмолвствовал», а разрушительное в нем копилось… Тяжело вспоминать. Дорого мы заплатили, но уж значит, достаточно набралось грехов. Революция - всегда расплата. Прежнюю Россию упрекать нечего: лучше на себя оборотиться. Какие мы были граждане, какие сыны России, Родины?» Вот она, святая святых Бориса Константиновича Зайцева, внутренний источник его тихого негасимого света.

В следующем рассказе - «Мгла» автор мастерски обыгрывает все ту же «волчью» тему, но здесь главное действующее лицо - охотник. Человек в погоне за волком испытывает самые низменные чувства. Когда охотник достигает цели, убив волка, он не испытывает никакого удовлетворения: «Вспоминая нашу пустынную борьбу там, в безлюдном поле, я не испытывал ни радости, ни жалости, ни страсти. Мне не было жаль ни себя, ни волка…»; «… я увидел лицо Вечной Ночи с грубо вырубленными, сделанными как из камня огромными глазами, в которых я прочел бы спокойное и равнодушное отчаяние». Легко догадаться, что автора волнует проблема устройства мира и самого существования в нем всего сущего. Его герой как бы вынужден совершать бессмысленные поступки. Но если для героя эти поступки являются плодом размышлений над жизнью и смертью, то для волка это кончается трагедией. Автор мастерски делает так, что сам герой не жалеет волка, а читатель невольно ежится от описания погони и смерти вольного зверя, ежится, как от смертельного холодка. Автор умело использует метафоры и в других произведениях, вошедших в книгу («Аграфена» и большинство других рассказов из цикла «Голубая звезда»).

Преподобный Сергий Радонежский для Б. Зайцева - неотъемлемая часть России, как, например, Москва, Пушкин, красота русской природы. В рассказах, завершающих книгу, автор увлеченно описывает жизнь и подвиги молодых офицеров царской армии, совершающих рыцарские поступки ради самодержавия. В повести «Мы военные…» Б. Зайцев так же четко расставляет акценты, и читатель без труда догадывается о его политической позиции и оценке событий: «Юра пал, как рыцарь, как военный. Самодержавный строй, его жизнью расплачивавшийся, сам валился стремительно - никто его не защищал». Из повести мне стало ясно, что сам автор был против самодержавия и большевизма, но за временное правительство. Демократические взгляды были ему ближе всех остальных.

Взять на себя ответственность, бороться за «душу живу» в русском человеке, утверждать ценности духовные, без которых люди теряют смысл бытия. Многим из нас предстоит открыть для себя этого русского писателя, книги которого несут уроки добра и свет милосердия. Сам писатель не дождался того часа, когда его книги и его высокое поэтическое слово придут к читателям России. Но мы дождались этого, и сейчас в русскую культуру возвращается все то, что он вдохновенно создавал для нее и во славу ее. Имя Бориса Зайцева будет украшать страницы истории русской литературы XX века наряду с теми, кто, как и он, в изгнании творил во имя России.

Размышляя о книге в целом, я хочу отметить, что автор подводит своего героя к мысли о целесообразности всего происходящего в этом мире: «Все имеет смысл. Страдания, несчастия, смерти только кажутся необъяснимыми. Прихотливы узоры и зигзаги жизни при ближайшем созерцании могут открыться как небесполезные. День и ночь, радость и горе, достижения и падения - всегда научают. Бессмысленного нет».

Однако повесть «Преподобный Сергий Радонежский» написана совершенно иначе: читатель улавливает пристрастия автора, знакомится с его личными оценками того или иного момента исторического бытия святого Сергия. Читая повесть или, скорее, жизнеописание знаменитого русского святого четырнадцатого века, отмечаешь одну особенность в его облике, видимо, очень близкую Б. Зайцеву. Это - скромность подвижничества. Черта очень русская, недаром в жизнеописании автор противопоставляет Сергия католическому святому - Франциску Ассизскому. Противопоставляет именно чисто русскими человеческими качествами натуры. Интересен момент, когда будущий русский святой воздерживается от ухода из родного дома для служения Богу лишь потому, что родители попросили его не бросать их в старости одних. Католический святой так бы не поступил, ослепленный горним светом высшего бытия.

Автор ставит их как бы в ситуацию нравственного мучения за содеянное: «А потом они опять принялись выть, но теперь каждый выл в одиночку, и если кто, бродя, натыкался на товарища, то оба поворачивали в разные стороны».

Среди них - религиозные, политические, философские. В данной книге составители, я считаю, отразили все эти направления, чем книга «Улица Святого Николая» весьма полезна и интересна современному читателю, живущему в не менее сложное и судьбоносное время, чем герои Б. Зайцева.

Само качество подвига, совершаемого святым Сергием на благо отечества, позволяет размышлять о понимании русским человеком своего физического и духовного долга перед родиной: «В тяжелые времена крови, насилия, свирепости, предательств, подлости неземной облик Сергия утоляет и поддерживает»; «Сергий учит самому простому: правде, прямоте, мужественности, труду, благоговению и вере».

Борис Константинович Зайцев, талантливый русский писатель, был возвращен из небытия благодаря демократическим преобразованиям в моей стране. Прочитав его книгу «Улица святого Николая», я понял, что Родина по справедливости воздала этому замечательному творцу и гражданину, напечатав его книги и утвердив его имя в России. В книгу вошли произведения, написанные автором в разные годы. Уже с первого рассказа - «Волки», открывающего книгу, я понял, что передо мной оригинальная, самобытная проза. Язык сочен, метафоричен. Оригинальность рассказа «Волки» - в метафоре: стая волков, попав в тяжелую ситуацию, ведет себя так, как вели бы себя, да и часто ведут, люди, для которых момент выживания преобладает над всеми иными чувствами. Стая не могла выбраться из бесконечной снежной пустыни и во всем обвинила своего старого вожака, который был растерзан и съеден. Этот жестокий акт не проходит просто так для оставшихся в живых молодых волков.

Зайцев Борис Константинович - известный русский писатель. Он родился в городе Орле, по происхождению - дворянин. Родившись в эпоху революции, и перенеся множество страданий и потрясений, которые уготовила ему судьба, писатель сознательно решает принять православную веру и Церковь, и останется ей верным до конца своей жизни. О времени, в котором он жил в молодости, и которая прошла в хаосе, крови и безобразии, он старается не писать, противопоставляя ему гармонию, Церковь и свет святого Евангелия. Мировоззрение православия автор отразил в своих рассказах «Душа», «Уединение», «Белый свет», написанных в 1918-1921 годах, где автор расценивает революцию, как закономерность за беззаботность, маловерие и распущенность.

Учитывая все эти события и жизненные неурядицы, Зайцев не становится озлобленным и не питает ненависть, он мирно призывает современную интеллигенцию к любви, покаянию и милосердию. Рассказу "Улица св. Николая", который описывает историческую жизнь России начала ХХ века, присуща точность и глубина происходящих событий, где тихий возница, старичок Миколка спокойно погоняет лошадку по Арбату, крестится у церкви, вывозит, как считает автор, целую страну из испытаний, которые ей уготовила история. Прототипом старичка - возницы, возможно, является сам Николай Чудотворец, образ, проникший терпением и глубокой верой.

Мотив, который пронизывает все творчество автора, это смирение, воспринимающееся именно в христианском мире, как принятие всего, что посылает Бог с мужеством и неиссякаемой верой. Благодаря страданиям, которые принесла революции, как писал сам Борис Константинович: «Он открыл для себя неизвестную прежде землю - «Россию Святой Руси».

Далее грядут и радостные события - публикации книг, но они сменяются трагическими событиями: арестован и убит сын жены от первого брака, похороны отца. В 1921 он возглавляет Союз писателей, в этом же году вступает в комитет помощи голодающим, а через месяц их арестовывают. Зайцева через несколько дней отпускают, и он уезжает к себе в Притыкино, а после возвращается назад в Москву, весной 1922, где и заболевает тифом. Оправившись от болезни, он принимает решение уехать за границу, для того чтобы немного поправить здоровье. Благодаря протекции Луначарского ему удается получить право на выезд, и он тут же уезжает из России. Поначалу писатель живет в Германии, там он плодотворно работает, и в 1924 возвращается во Францию, в Париж, где работает с Буниным, Мережковским Куприным, и навсегда остается в «столице эмигрантов».

Живя в эмиграции, далеко от родной земли, в творчестве «художника» слова тема святости России является главной. В 1925 выходит в свет книга «Преподобный Сергий Радонежский», где описывается подвиг монаха Сергия, вернувшего духовную силу Святой Руси в годы ига Золотой орды. Эта книга давала силы русским эмигрантам, вдохновляла их созидательную борьбу. Она открывала духовность русского характера и православной церкви. Духовную трезвенность монаха Сергея на примере ясности, исходящего от него незримого света и неиссякаемой любви всего русского народа - он ставил в противовес устоявшимся представлениям о том, что все русское - это «гримасничество, юродство и истерия достоевщины». Зайцев показал в Сергее трезвенность души, как явление того, кто любим всем народом русским.

"Вот уже более шести веков отделяют нас от времени, когда ушел из земной жизни наш великий соотечественник. Есть какая-то тайна в том, что такие духовные светочи появляются в самые тяжелые для Отечества и народа времена, когда особенно нужна их поддержка...."

В 1929-1932 в парижской газете «Возрождение» печатался цикл очерков и статей Зайцева под названием «Дневник писателя» — отклик на текущие события культурной, общественной и религиозной жизни русского зарубежья. Зайцев писал о литературном процессе в эмиграции и метрополии, о философах и ученых, о театральных премьерах и выставках в Париже, о церкви и монашестве, о русской святости и энцикликах Папы Римского, о положении в советской России, о похищении генерала Кутепова, о скандальных откровениях французской писательницы, якобы побывавшей на Афоне… «Дневник писателя», объединяющий мемуарные и историко-культурные очерки, литературно-критические статьи, рецензии, театральную критику, публицистические заметки, портретные зарисовки, впервые публикуется полностью в этой книге.

"Мы - капля России..." - писал Борис Константинович Зайцев, выдающийся писатель русского зарубежья, неореалист, и до последнего отстаивал в своем творчестве идеалы русской духовности. И повесть "Голубая звезда" - о любви героя, воспринявшего идею "вечной женственности", знака литературной, художественной и интеллектуальной жизни Москвы; и любовный роман "Золотой узор", пропитанный светом радости бытия, рассказывающий о судьбе русской женщины, оказавшейся на стыке ломающегося времени и культивирующей в себе "плотского человека", забывая о "духовном", а подчас даже и о "душевном человеке"; и роман "Дом в Пасси" - о судьбе русской интеллигенции в эмиграции; и книга воспоминаний "Москва" - воссоздают яркий образ предреволюционной эпохи с ее идейным брожением и богатством духовной жизни.

В романе «Дом в Пасси», написанном в 1935, с точностью была воссоздана жизнь русских э мигрантов во Франции, где драматические судьбы изгнанников Русси, выходящих из различных слоев общества, объединяет единый мотив «просветляющего страдания». Главным персонажем романа «Дом в Пасси» представлен монах Мельхиседек, который является воплощением православных взглядов на происходящие в мире, на конкретные события вокруг, проблемы, несущие зло и множество страданий людям.

«Р оссия Святой Руси» - это произведение Зайцев написал на основе множества очерков и заметок, написанных об Оптиной пустыне, о старцах, о святых Иоанне Кронштадтском, Серафиме Саровском, патриархе Тихоне и других деятелях церкви, которые находились в эмиграции, о Богословском институте и русских монастырях во Франции.

Весной 1927 Борис Константинович совершил восхождение на Святую гору Афон, в 1935 - со своей супругой посетил Валаамский монастырь, принадлежавший тогда еще Финляндии. Эти поездки явились предпосылкой появления книги очерков "Афон" (1928) и "Валаам" (1936), ставших впоследствии лучшими описаниями этих святых мест во всей литературе XX века.

"Я провел на Афоне семнадцать незабываемых дней. Живя в монастырях, странствуя по полуострову на муле, пешком, плывя вдоль берегов его на лодке, читая о нем книги, я старался все, что мог, вобрать. Ученого, философского или богословского в моем писании нет. Я был на Афоне православным человеком и русским художником. И только."

Б. К. Зайцев

Писатель Зайцев дает возможность читателям прочувствовать мир православного монашества, пережить вместе с самим автором тихие минуты созерцания. Щемящим чувством патриотизма к родине проникнуты творения уникального храма русской духовности, описанные образы приветливых иноков и старцев - молитвенников.

До последних дней своей жизни он плодотворно работает, много печатается и успешно сотрудничает со многими издательствами. Пишет художественные биографии (давно задуманные) близких и дорогих ему людей, и писателей: «Жизнь Тургенева» (1932), «Чехов»(1954), «Жуковский» (1951). В 1964 г. он издает свой последний рассказ «Река времен», впоследствии давший название последней книге.

В возрасте 91 года Зайцев Б.К. скончался в Париже, случилось это 21 января 1972 г. Его похоронили на кладбище Сен-Женевьев-де-Буа во Франции.

После семи десятилетий забвения в нашу культуру возвращаются имя и книги Бориса Константиновича Зайцева — выдающегося мастера лирической прозы, оказавшегося в 1922 году в числе тысяч русских изгнанников. Творческое наследие его огромно.

Он был во всех отношениях «последним» в русском Зарубежье: умер в 1972 году, в Париже, не дожив двух недель до того, как ему должен был исполниться девяносто один год; долгое время состоял председателем парижского союза русских писателей и журналистов; пережил едва ли не всю «старую» эмиграцию.

В богатой русской литературе нашего века Зайцев оставил свой, заметный след, создал художественную прозу, преимущественно лирическую, без желчи, живую и теплую. Тихий свет добра, простые нравственные начала, особенное чувство сопричастности | всему сущему: каждый - лишь частица природы, маленькое звено Космоса: «Не себе одному принадлежит человек».

Как прозаик и драматург Зайцев выдвинулся уже в начале 900-х годов (его романом «Голубая звезда» восхищался много позднее К. Паустовский); пьеса «Усадьба Ланиных» стала вехой для вахтанговцев (и сейчас в Москве, на Старом Арбате, в витрине театра красуется афиша тех времен, возвещающая о премьере спектакля, подготовленного молодым Вахтанговым). Но главные его книги все-таки написаны за рубежом: автобиографическая тетралогия «Путешествие Глеба»; превосходные произведения, как мы именуем их теперь, художественно-биографического жанра - о Жуковском, Тургеневе, Чехове, о святом Сергии Радонежском; великолепный перевод дантевского «Ада». Италию он знал и любил, пожалуй, как никто из русских, после Гоголя. Дружил в эмиграции с Буниным, о котором оставил немало интересных страниц.

События двух революций и гражданской войны явились тем потрясением, которое изменило и духовный, и художнический облик Зайцева. Он пережил немало тяжелого (в февральско - мартовские дни 17-го года, в Петрограде, был убит толпой его I племянник, выпускник Павловского юнкерского училища; сам Зайцев перенес лишения, голод, а затем и арест - как и другие \ члены Всесоюзного Комитета Помощи Голодающим). В 1922 году, вместе с книгоиздателем Гржебиным, он выехал в Берлин, за границу. Как оказалось, навсегда.

В отличие от многих других эмигрантов-литераторов, свой темперамент отдавшим проклятиям в адрес России новой, события, приведшие Зайцева к изгнанию, его не озлобили. Напротив, они усилили в нем чувство греха, ответственности за содеянное

и ощущение неизбежности того, что свершилось. Он, безусловно, много размышлял обо всем пережитом, прежде чем пришел к непреклонному выводу:

«Ничто в мире зря не делается. Все имеет смысл. Страдания, несчастия, смерти только кажутся необъяснимыми. Прихотливые узоры и зигзаги жизни при ближайшем созерцании могут открыться как небесполезные. День и ночь, радость и горе, достижения и падения - всегда научают. Бессмысленного нет» (книга очерков 1939 года « »),

Пережитое, страдания и потрясения вызвали в Зайцеве религиозный подъем; с этой поры он, можно сказать, жил и писал при свете Евангелия. Это сказалось даже на стиле, который сделался строже и проще, многое «чисто» художественное, «эстетическое» ушло - открылось новое. («Если бы сквозь революцию я не прошел,- размышлял сам ,- то, изжив раннюю свою манеру, возможно, погрузился бы еще сильней в тургеневско-чеховскую стихию. Тут угрожало бы «повторение пройденного».)

Теперь повторение не грозило. Обновленная стихия сострадания и человечности (но никак не очернения и отчаяния) пронизывает его прозу о пореволюционной России: рассказы «Улица святого Николая», «Белый свет», «Душа» - все написаны в Москве, в 1921 году. Одновременно Зайцев создает цикл новелл, далеких от современности: «Рафаэль», «Карл V», «Дон Жуан» - и пишет книгу «Италия», о стране, куда ездил в 1904, 1907, 1908, 1909 и 1911 годах. Но о чем бы ни писал - о Москве революционной или о великом живописце Возрождения, тональность была как бы единая: спокойная, почти летописная.

Цели урока :

• знакомство ребят с одним из этапных произведений творчества Б.Зайцева;
• выявление некоторых особенностей литературы начала ХХ века.

Задачи урока:

• закрепить навыки целостного анализа художественного произведения;
• углубить понятие о строении художественного текста (заглавие, эпиграф, конфликт, пафос, проблема, тема);
• обозначить проблему преемственности общечеловеческих ценностей;
• помочь осмыслению особенности жизненного процесса на рубеже двух веков (1995 – 2000гг).

Оформление урока:

• портрет Б.Зайцева,
• иллюстрация к тексту рассказа, А.К. Саврасов “Проселок”,
• И.И. Левитан “Владимирка” - копии картин.

Словарь к уроку:

• тема,
• проблема,
• конфликт,
• пафос,
• гуманизм,
• анимализм,
• мотив.

Музыка: Д.Шостакович. Симфония № 12 ре Минор, соч. 112 “1917год”. Часть 2. Разлив Allegro Adagio.

Плакаты:

1. – Мир, где ты?
   – Я всегда с тобою
   Ты меня несешь.
   Дни бегут за годами, годы за днями, от одной туманной бездны к другой. В этих днях мы живем. (Б.Зайцев).

1. Истинная Россия есть страна милости, а не ненависти. (Б.Зайцев).
2. Ничто в мире зря не делается
   Все имеет смысл.
   Страдания, несчастия, смерти только кажутся необъяснимыми.
   День и ночь, радость и горе,
   Достижения и падения – всегда научают. Бессмысленного нет. (Б.Зайцев).
3. Давно уже было отмечено, что Зайцев не “бытовик”, что он создал свой “мир”… Люди у Зайцева всегда были немного “эмигрантами”, странниками на земле. (М.Цетлин).

Распечатка стихотворных строк (тексты взяты из книги “Сонет серебряного века” - М., “Правда”, 1990. – 767с.)

Не знаю я, где святость, где порок,
И никого я не сужу, не меряю.
Я лишь дрожу пред вечною потеряю:
Кем не владеет Бог – владеет Рок

З. Гиппиус. 1907

Ни умолять, ни плакать неспособный,
Я запер дверь и проклял наши дни.

В. Брюсов. 1895

И этот тусклый зной, и горы в дымке мутной,
И запах душных трав, и камней отблеск ртутный,
И злобный крик цикад, и клекот хищный птиц
Мутят сознания. И зной дрожит от крика
И там – во впадинах сияющих глазниц
Огромный взгляд растоптанного лика.

М. Волошин. 1907

Никто не умирал. Никто не кончил жить.
Но в звонкой тишине блуждали и сходились.
Вот близятся, плывут – черты определились
Внезапно отошли – и их не различить.
Там – в темной глубине – такое же томленье
Таких же нищих душ и безобразных тел:
Гармонии безрадостный предел.

А. Блок. 1903

Все перепуталось навек,
И мне не разобрать
Теперь, кто зверь, кто человек,
И долго ль казни ждать.
И только пышные цветы,
И звон кадильный, и следы
Куда-то в никуда.

А. Ахматова. 1939

Александр Лукьянов “Две эпохи” - (запись стихотворения на доске).

Когда погаснет блеск рассвета золотого,
Живительная мысль в бессилии замрет,
Дух человеческий тогда мельчает снова.
И гибнет в суете томительных забот
Тогда животный страх толпу ведет сурово,
Отчаянье, порок в ее сердцах растет,
И с ужасом глухим, полна бессилья злого;
Без цели и пути она во тьме бредет.
Тогда стареет мир, печально измененный,
И горечь он несет толпе порабощенной,
Нет света на земле, нет силы и чудес…
Жизнь веет холодом застывшего движенья,
И смерть стоит в толпе, как страшный призрак тленья,
Как неизбежное возмездие небес!

Слово учителя

Мы живем в сложное и интересное время. Литература открывает новые имена. Сегодня на уроке мы познакомимся с одной страничкой великой книги, которая названа: “Художественная проза Бориса Зайцева”. Она вся излучает тихий свет добра, в ней царят простые нравственные начала, каждое существо воспринимается как частица общего космоса.

“Не одному себе принадлежит человек”, - писал Б.Зайцев. И действительно в его художественной картине мира большое значение имеют взаимосвязи между живым и неживым, прекрасным и уродливым, прошлым и настоящим. Мы познакомимся с рассказом, о котором вспоминает основатель знаменитого литературного кружка “Среда” Н.Д. Телешов:

“Однажды Андреев привез к нам новичка. Как в свое время его самого привез к нам Горький, так теперь он сам привез на среду молоденького студента в серой форменной тужурке в золочеными пуговицами. Юноша талантливый, напечатал в “Карьере” хотя всего два рассказа, но ясно, что из него выйдет толк. Юноша всем понравился - и рассказ его “Волки” тоже понравился, и с того вечера он стал членом “Среды” и ее посетителем. Вскоре из него выработался писатель – Борис Зайцев”. Таким образом, рассказ “Волки” - проба пера и заявка своего “я”.

Работа с классом

1. Вы прочитали рассказ “Волки”. Не возникло ли у вас желание назвать рассказ по-другому. Давайте зададимся такой целью. (Учащимся называют свои заглавия. Например, “Люди”, “Схватка” и т.д.).

Зайцев обращается к образу обложенных флажками, загнанных в угол волков. Герои этого рассказа – волки. В тексте повествуется об общих основах их существования, их жизни, которая осложняется особенно зимой, в период отсутствия еды, тепла и покоя. Мы определили тему рассказа, именно ее автор выносит в заглавие. Теперь попытаемся определить проблему произведения (зачем автор обращается к образу волков, что он хочет сказать?).

2. Обратимся к схеме анализа, которая написана на доске.

Перед нами возникает проблема: какие два мира сталкиваются в произведении? Кто представляет их? Что характерно для каждого из них? Каковы ценности каждого мира? Его особенности? Поработаем с 1 и 2 частями рассказа и составим сравнительную схему.

(Ребята работают в тетради и с текстом, учитель на доске) .

	Мир людей	Мир волков
Кто они? Их действия		как призраки – вой и бег холод, голод, раны
По цвету	блестят робкие огоньки	луна – неживое пятно, жидкий молочный полусвет
По звукам	отходную поют	вой, усталый и болезненный
Какие они?	проклятые	проклятые
По движению	от дому до трактира на повороте	бессмысленно бродили по одной и той же местности

Если в слове проклятые поставить другое ударение, то получим “проклятые ”. Значит и люди, и волки вместе проклятые.

• Кто же противостоит миру живому, ищущему? (Учащиеся находят живые характеристики неба, снега, поземки и т.д.). Есть небо темное, злое, которое безостановочно убегает от людей и волков. Именно это чувствует самый высокий и худой волк: “Я не пойду, белое кругом… Слышите… говорит…”. Снег наделяется бледными глазами, он заговорил, поземка ядовито шипела. Неживая природа наделяется одухотворенными характеристиками, а живые волки становятся бестелесными призраками.
• Что же знают природные силы и о чем прозревает высокий волк: “Что никому никуда нельзя добежать, что и нельзя бежать, а нужно стоять смирно, мертво и слушать”.
• Что слушать? (Учащиеся называют звуковой ряд произведения).

Слушать отходную всему живому миру. Путь их бессмыслен и одинок. Природа ненавидит волков и людей, она погубит их, зажмет и похоронит – действительно, таков финал произведения. Тогда понятен ужас молодых, отставших от стаи. Поодиночке страшно. Все вместе они стая, товарищи.

3. Какая иерархия царит в стае? Давайте попробуем изобразить схематично. (Ребята в тетрадях, учитель на доске; работа с текстом) .

• Попробуем дать характеристику каждому из них. Какую социальную группу человеческого общества они представляют? (Ребята подбирают характеристики, работают с деталями художественного описания. Учитель обобщает). Вожак – старый, мудрый, испытавший победы и проигрыши старик (картечина). Который своими лапами прокладывает путь всей стае, вовремя осадил волчишку и предотвратил всеобщую драку. Он честен, он ведет стаю до тех пор, пока всеобщая злоба не задавила другие чувства волков. Вожак честен в последний миг своей жизни. Это мудрые и честные старики человеческого общества.
• Кто провоцирует всю стаю на расправу с вожаком? Волк с диким непомнящим голосом – это волк, который может предать, потому что не помнит ничего. Страшно, если такие приходят к власти, тогда с наследием и мудростью расправляются легко и яростно. Этот волк ждет быстрого разрешения проблемы, он отказывается от старого, хочет построить новое, пусть и на крови.
• Кто же этот волк? (Ребята отвечают: бунтарь, предатель, революционер и т.д.). Он ищет революционного выхода из проблемы.
• Счастливы ли волки, задравшие старика? Сыты и спокойны они? Нет. Вспомним Достоевского: “Мир не может быть построен даже на одной слезинке ребенка”. Разве возможно счастье на чужой крови?
• Что дает стае смерть вожака? Теперь они окончательно сломлены. В их единстве сила, по одному они готовы только умереть. Этого не мог понять и предвидеть молодой волчишка.
• Каков он? Какую социальную группу общества он представляет? (Учащиеся отвечают: молодой, глупый, неопытный, обижается, когда учат жизни; это молодежь стаи, любознательные и малоопытные силы общества). Молодой волчишка – это максималист в силу своей молодости, поэтому его так жестоко учит старый умный волк. Он так мало знает.
• Кто же познал истину? (Ребята отвечают: самый высокий и худой волк). Это волк – философ . Он ведет себя парадоксально: с одной стороны, остается умирать, чтобы не обременять собою стаю, с другой стороны, сдается в плен роковым силам. Человеческое общество часто сталкивается с теоретиками, которые доходят до истины своим блестящим интеллектом (или инстинктом), но не могут воплотить на практике свои идеи.
• И наконец, кто же представляет основные силы стаи? (Учащиеся отвечают: молодые волки). Они здоровые, сильные, но без вожака и его мудрости – они никто. Каждый сам по себе – стаи нет. Чего боятся два последних – умереть в одиночку. Ведь “на миру и смерть красна”.
• С чем они остаются? (Учащиеся отвечают: они умирают по одному, стыдно и тоскливо, они боятся друг друга и воют). Помните, они мечтают: “Скорее прочь, пусть все они там пропадают, только бы мне уйти”. Эти молодые и здоровые волки – эгоисты (как большая часть любого общества). Нет вожака – нет стаи. “Один в поле не воин”. Таким образом, волчья стая – проекция на человеческое общество (волки-товарищи). От проблемы движемся к конфликту.

4. Как же мы определим конфликт данного произведения? Драматический или трагический? (Внимание учащихся на доску). Драматический конфликт. В нем чувствуется особая напряженность, которая реализуется в ведущих мотивах.

5. Какие ведущие мотивы вы нашли в произведении? (Учащиеся отвечают: мотив сражения, одиночества, зла, конца света).

6. Каков пафос произведения? Какое настроение создается с помощью этих мотивов?

Настроение всеобщей озлобленности и неприкаянности порождает особый драматизм – трагический. Я гибну и осознаю свою гибель – страшное чувство.

7. Когда же особенно остро встают перед человеком вопросы бренности существования, никчемности пути и трагической разобщенности с миром? (Звучит музыка). Прочтите предложенные вашему вниманию (смотри распечатку стихотворных строк) стихотворные строчки, определите чувства, которые владеют авторами? (Ребята называют: одиночество, злоба, тоска, печаль, горечь и т.д.).

Особенно остро встает вопрос смысла жизни перед человеком в переломный момент его существования. Таким переломом становится рубеж двух веков. Прослушайте, пожалуйста, стихотворение А.Лукьянова, которые так и названо “Две эпохи”. (Звучит музыка. Учитель читает стихотворение).

8. Что вы уже знаете об особенностях литературы двух эпох? (Учащиеся отвечают по вступительной лекции к курсу 11-го класса).

Я дополню ваши знания, расскажу о теме природы в литературе начале 20 века. На рубеже 19-20в в литературе, как и в других видах искусства, начинается активный пересмотр представлений о человеке и его месте в мире. Наступает особое время “кризиса гуманизма”, о котором писал А.Блок: “… над нами повисла косматая грудь коренника и готовы опуститься тяжелые копыта”. Литература интересуется звериным, нецивилизованным началом жизни, потому что цивилизация приходит в тупиковое состояние. В животных привлекают таинственность, отчужденность от человеческих представлений о мире. Появляется образ хищников, которые подстерегают человека и пророчат ему гибель (проклятые). Природа не прощает преступлений человеку, и сама судьба приобретает облик зверя.

Особенность литературы начале 20в – не гуманизация образов животных, а “анимализация” образа животных, который обнаруживает в себе темное, безрассудное “наследье роковое”.

Почему же писатель выбирает волков? Волк – дикая хищная собака, по традиции “низкое” презираемое животное, символизирующее крайнюю отверженность человека от себе подобных (Булгаков “Собачье сердце”).

Конфликт человека с самим собою (разум-душа) реализуется и в отношении к остальной живой части природы: почтение и любовь к животным сочетается с диким истреблением (аккуратным и планомерным).

"Все во мне и я во всем" (Ф.И. Тютчев)

Образ человека получает новую емкость благодаря осознанию сопричастности множеству других существований. Куда же мы движемся все вместе? Что ожидает все живое на Земле в новом веке, да и будет ли он? В рассказе воплощен мотив конца света, всеобщее охлаждение, как в природе, так и в чувствах. Где же выход?

9. В какой части рассказа воплощена идея пути человека ко всеобщей гармонии? (Ребята отвечают: эпиграф – там рощи шумны, фиалки сини… Гейне).

В эпиграфе реализуется идея человека о счастливом месте, которое защитит человека от роковых сил, от трагического восприятия бренности существования. Именно туда бредут волки, туда стремится уже 20 веков человечество.

10. Переживая чужой опыт на уровне осмысления, мы ощущаем защиту от роковых сил. Эту защиту дают нам произведения литературы, так как в них реализуется человеческий опыт, ведь не зря “рукописи не горят”, слово существует вне времени и пространства. Через искусство слова мы постигаем этот мир и его законы, пытаясь найти ответы на вечные и роковые вопросы.

Домашнее задание.

Письменный ответ (Рассказ “Волки” в современном прочтении).

• Что мне открылось в этом мире после чтения рассказа?
• О чем заставил задуматься рассказ?
• За что я могу сказать спасибо писателю прошлого поколения Б.Зайцеву.

Борис Константинович Зайцев - прозаик (10.2.(29.1.) 1881 Орел — 28.1.1972 Париж). Родился Борис Константинович в семье горного инженера, дворянина. С 1898 года Зайцев учился в Московском высшем техническом училище, затем — в Горном институте в Санкт-Петербурге и на юридическом факультете Московского университета; ни один не окончил. В 1901 году Л. Андреев опубликовал в московской газете «Курьер» первый лирико-импрессионистский рассказ Зайцева "В дороге " и ввел его в литературный кружок «Среда», руководимый Н. Телешовым.

В 1906-11 гг. вышли в свет шесть сборников рассказов Бориса Зайцева; к 1919 их уже было семь. По мнению самого автора, наиболее выразительным из всего, что написано им до 1922 года, является повесть "Голубая звезда " (1918). В 1921 Борис Константинович Зайцев работал в московской «Книжной лавке писателей»; в том же году был избран председателем Всероссийского союза писателей.

В июне 1922 (после ареста) он получил разрешение на выезд за границу; жил вначале в Германии и Италии, а с 1924 — в Париже. В Берлине ему удалось — в порядке почетного исключения — издать собрание сочинений в 7-ми томах (1922-23). В Париже Борис Зайцев до глубокой старости писал романы и биографические произведения, все больше приобретая славу как последнее связующее звено с литературой начала 20-го века, «серебряного века русской литературы». В Советском Союзе Зайцев как эмигрант подлежал запрету со стороны цензуры. В 1987 году перестройка дала возможность О. Михайлову ввести его имя в русскую литературу на родине.

Действие почти всех произведений Бориса Зайцева происходит в России; некоторых — в Италии. Роман "Золотой узор " (1926) охватывает период перед большевистским переворотом и гражданской войной. "Дом в Пасси " (1935) в типичной для Зайцева импрессионистской манере знакомит читателя с повседневной жизнью первой эмиграции во Франции. Самое большое произведение этого автора — четырехтомная автобиография писателя "Путешествие Глеба " — начинается романом "Заря " (1937) и завершается романом "Древо жизни " (1953). Некоторые произведения Зайцева, например, житие "Преподобный Сергий Радонежский " (1925) и "Афон " (1928) — заметки о паломничестве — полностью посвящены религиозной теме и свидетельствуют о его понимании личной ответственности христианина. Особое место в творчестве этого автора занимают биографии писателей: И. Тургенева, А. Чехова, Ф. Тютчева и В. Жуковского. К наиболее значительным достижениям в творчестве Зайцева несомненно принадлежит его перевод «Ада» из «Божественной комедии» Данте, где он прозой пытался достичь максимального приближения к оригиналу. Перевод был начат им еще в России, переработан за границей и опубликован в 1961 году.