Виноградов писатель биография. Травля писателя Виноградова: месть за успех

Ги де Мопассан (Guy de Maupassant ) - знаменитый французский писатель . Анри Рене Альбер Ги де Мопассан родился в 1850 году в городе Дьеппа, умер в 1893. Большинство его произведений, новелл считаются шедеврами мировой литературы.

Guy de Maupassant на удивление рос здоровым мальчиком, несмотря на то, что его мать всю жизнь мучилась различными неврозами, а брат в результате психических расстройств, умер в лечебнице для душевнобольных. Видя, что у него не очень хорошая наследственность, Ги де Мопассан постоянно развивал свои физические данные, что и помогло ему на время победить гены.

В результате разорения семьи, Мопассан вынужден был пойти работать чиновником. Там он прослужил целых десять лет, несмотря на то, что эта профессия его очень тяготела, а настоящим своим призванием он считал литературу. Его друг Флобер был ему лучшим помощником в этом деле и личным редактором. В 1880 году выходит его первое произведение Boule de suif. Рассказ вышел в сборнике с другими писателями, среди которых были Эмиль Золя, Сеара, Гюисманс и другие. Различные литературные кружки тут же обратили на творчество одарённого автора своё внимание.

П осле этого, в том же году, он выпускает сборник своих стихотворений. Далее плодовитый Ги де Мопассан выпускал книгу за книгой, за рассказом, за романом. По количеству повестей и рассказов он обошёл даже своего кумира Золя, который написал лишь шесть томов, тогда как Мопассан выпустил более шестнадцати.

Однако здоровье всё-таки подкосило известного литератора. В 1884году его начинают одолевать нервные припадки. Нарушенное душевное спокойствие доводит его даже до попытки самоубийства. Он был помещён в лечебницу для душевнобольных. Его всё чаще стали посещать припадки буйства и неумолимое развитие болезни, вследствие чего развился паралич мозга. Здесь он повторил судьбу своего брата.

Любите мультипликационные фильмы или хотите найти самые интересные для своих детей? Это не проблема с сайтом MultLive. Здесь вы можете — огромные коллекции, как зарубежных, так и отечественных производителей.

Ги де Мопассан (Guy de Maupassant) книги:

Бесполезная красота

Брошенный

Вальдшнепы

Вендетта

Взгляды полковника

Господин Паран

Госпожа Парис

Драгоценности

Жюли Ромен

Зверь дяди Бельома

Крестины

Мадемуазель Перль

Малышка Рок

Марсианин

Мать уродов

Милый друг

Монт-Ориоль

Мохаммед-Бестия

На разбитом корабле

Награждён

Наше сердце

Ожерелье

Отцеубийца

Отшельник

Анри́-Рене́-Альбе́р-Ги де Мопасса́н (Henry-René-Albert-Guy de Maupassant); Французская республика, Миромениль; 05.08.1850 – 06.07.1893

Ги де Мопассан один из наиболее знаменитых французских классиков 19 века. Из-под его пера вышло огромное множество повестей и романов, которые пользуются популярностью и посей день. Многие романы Мопассана были экранизированы, причем в нашей стране его произведения любят и уважают, ничуть не меньше чем на родине. Хорошим примером этого может служить роман «Жизнь», который занимает верхние строчки нашего рейтинга .

Биография Ги де Мопассана

Родился Ги де Мопассана в замке Миромениль в аристократической семье. Благодаря этому он получил хорошее образование сначала в семинарии, а затем в руанском лицее. Здесь-то будущий писатель и пристрастился к литературе. Особенно этому способствовал будущий наставник Мопассана – Флобер. Именно благодаря Флоберу и советам матери после окончания лицея в 19-летнем возрасте Мопассан отправился в Париж изучать право. Но как раз в этот момент началась франко-прусская война. Ее Мопассана прошел обычным солдатом, при этом пристрастившись к естественным наукам и астрономии.

После окончания войны его семейство находилось в очень тяжелом финансовом положении. Из-за этого Мопассан был вынужден пойти работать в морское министерство. При этом он не оставлял своих литературных проб. Только после одобрения Флобера он решился издать первый свой рассказ в 1880 году. Он вышел в сборнике рассказов вместе с произведениями и некоторых других, популярных на тот момент французских писателей.

Рассказ получил очень высокую оценку критиков, что открыло для романов Мопассана дорогу в большую литературу. Это позволило автору бросить работу в министерстве и начать работу в газете «Голуа». Последующие романы «Жизнь», «Милый друг» и многие другие закрепили за писателем звание одного из лучших писателей Франции. Кроме того они принесли ему неплохой доход, что позволило решить финансовые трудности семьи.

Немалую роль в популяризации романов Мопассана в России сыграло его знакомство с . Русский писатель очень высоко отзывался о творчестве Мопассана и всячески способствовал изданию его романов в нашей стране. Этого же мнения придерживался и , который написал даже предисловие к сборнику произведений Мопассана в России.

Но успех романов Мопассана и его пьес не уменьшил душевных переживаний автора, которые он испытывал при написании своих произведений. Возможно виной всему наследственность, но Мопассана начинают мучить нервные припадки. В 1991 году писатель делает попытку самоубийства. А в 1994 году Ги де Мопассан умирает от паралича мозга.

Романы Мопассана на сайте Топ книг

На страницах нашего сайта, Мопассан представлен романами «Жизнь» и «Милый друг». Эти произведения получили широкую популярность и занимают весьма высокие позиции в нашем рейтинге . При этом интерес романам не связан с их наличием в школьной программе. И скорее всего и в наших будующих рейтингах романы Ги де Мопассана будут занимать достойные позиции.

Все книги Мопассана

Романы:

1. Монт-Ориоль
2. Наше сердце
3. Пьер и Жан
4. Сильна как смерть

Новеллы:

1. Бесполезная красота
2. Буатель
3. В семье
4. Господин Паран
5. Госпожа Батист
6. Два друга
7. Двадцать пять франков старшей сестры
8. Две знаменитости
9. Дело о разводе
10. Дуэль
11. Жюли Ромен
12. Заведение Телье
13. Иветта
14. Испытание
15. История служанки с фермы
16. Кровать
17. Лунный свет
18. Мадемуазель Фифи
19. Марокка
20. Маска
21. Мать уродов
22. Менуэт
23. Новогодний подарок
24. Нормандская шутка
25. Оливковая роща
26. Опыт любви
27. Оранжерея
28. Отец Симона
29. Парижское приключение
30. Перед праздником
31. Петух пропел
32. Плакальщицы
33. Подруга Поля
34. Портрет
35. Прогулка верхом
36. Пьеро
37. Сёстры Рондоли
38. Слова любви
39. Советы бабушки
40. Сумасшедший?
41. Усталость
42. Утопленник
43. Хитрость

Рассказы:

1. Бочонок
2. Брошенный
3. Вальдшнепы
4. Вендетта
5. Взгляды полковника
6. Возвращение
7. Воспоминание
8. Зверь дяди Бельома
9. Зонтик
10. Исповедь
11. Крестины
12. Малыш
13. Мохаммед-бестия
14. На море
15. Награждён!
16. Нищий
17. Одиночество
18. Одиссея проститутки
19. Отцеубийца
20. Правдивая история
21. Преступление, раскрытое дядюшкой Бонифасом
22. Признание
23. Продаётся
24. Проклятый хлеб
25. Прощай!
26. Пьяница
27. Самоубийцы
28. Скала чистиков
29. Солдатик
30. Старик
31. Сторож
32. Счастье
33. Сюрприз
34. Тимбукту
35. У постели
36. Хозяйка
37. Шпилька

Ги де Мопасса́н (фр. Guy de Maupassant [ɡi də mopaˈsɑ̃], полное имя — Анри́-Рене́-Альбе́р-Ги де Мопасса́н (фр. Henry-René-Albert-Guy de Maupassant); 1850—1893) — французский писатель, автор многих знаменитых рассказов, романов и повестей.

Ги де Мопассан родился 5 августа 1850 года в замке Миромениль около г. Дьеппа (департамент Сена Приморская). Его отец — Гюстав де Мопассан, — принадлежавший к аристократическому лотарингскому роду, осевшему в Нормандии, взял в жены Лауру ле Пуатвен. Мопассан с детства отличался прекрасным здоровьем, хотя его мать, приятельница Флобера, всю жизнь мучилась неврозами, а младший брат, по профессии врач, умер в лечебнице для душевнобольных.

Проучившись недолго в семинарии, Мопассан, после изгнания из неё, перешёл в руанский лицей, где и окончил курс обучения. Во время учёбы в лицее он зарекомендовал себя способным учеником, увлеченным поэзией и театральным искусством. В этот период времени Мопассан близко сходится с Луи Буйе — поэтом и смотрителем руанской библиотеки и, особенно, с Флобером, который стал наставником юноши. Окончив лицей в 1869 году, и посоветовавшись с матерью и Флобером, отправился в Париж, чтобы приступить к изучению права. Разразившаяся война нарушила все планы.

Пройдя франко-прусскую кампанию простым рядовым, Мопассан пополнил своё образование чтением и особенно пристрастился к естествознанию и астрономии. Чтобы устранить тяготевшую над ним опасность наследственного недуга, он усиленно работал над своим физическим развитием.

Разорение, постигшее его семью, заставило Мопассана поступить чиновником в морское министерство, где он пробыл около десяти лет. Мопассан тяготел к литературе. Больше шести лет Мопассан, тесно сблизившийся с Флобером, сочинял, переписывал и рвал написанное; но в печати он решился выступить, только когда Гюстав Флобер признал его произведения достаточно зрелыми и стилистически целостными.

Первый рассказ Мопассана вышел в свет в 1880 году вместе с повестями Золя, Алексиса, Сеара, Энника и Гюисманса, в сборнике «Les soirées de Médan». Начинающий писатель поразил своей «Boule de suif» литературные кружки, проявив тонкую иронию и большое искусство сжатой и вместе с тем насыщенной, яркой характеристики.

В том же году Мопассан выпустил сборник поэзии «Стихотворения»(«Des vers») (1880), в котором особенно замечательны стихотворения «Le mur», «Au bord de l’eau», «Désirs» и «Vénus rustique». Помещенный там же драматургический опыт в стихах («Histoire du vieux temps») позволил Мопассану стать хроникером в газете «Голуа»(«Gaulois»); чиновную службу писатель в это время оставил. Хотя Мопассан в начале своей литературной деятельности и прослыл последователем Золя, он далеко не был сторонником «натуралистической» школы, признавая её узкой и односторонней. В предисловии к роману «Pierre et Jean» Мопассан осуждает доктринёрский реализм и основным положением своей эстетики ставит искусство, ясно и убедительно воспроизводит перед читателем свои субъективные взгляды на явления действительности. Достоинство творчества заключается, по мнению Мопассана, не столько в завлекательности фабулы, сколько в искусном сопоставлении явлений обыденной жизни, иллюстрирующих основную тенденцию произведения.

Мопассан за одиннадцать лет создал целый ряд сборников небольших повестей, обозначенных в заголовке по имени первого рассказа (до 16 томов); в то же время им написаны крупные романы: «Жизнь» (Une vie)(1883), «Милый друг» (Bel Ami)(1885), «Монт-Ориоль» (1887), «Пьер и Жан» (Pierre et Jean) (1888), «Сильна как смерть» (Fort comme la mort)(1889) и «Наше сердце»(Nôtre coeur) (1890), а равно как и описания пережитого и передуманного за время экскурсий: «Под солнцем» (Au Soleil)(1884);«На воде» (Sur l’eau) (1888) и «Бродячая жизнь»(La vie errante) (1890). Эти произведения позволили Мопассану занять одно из первых мест в новейшей французской новеллистике. Лучшие французские критики единогласны в восторженных отзывах о Мопассане. По словам Эмиля Золя, он удовлетворяет все умы, затрагивая всевозможные оттенки чувств, и стал любимцем публики потому, что обладал добродушием, глубокой, но незлобивой сатирой и бесхитростной веселостью. Жорж Леметр называет Мопассана писателем классическим. В России Мопассан в литературной среде издавна пользуется добрым расположением, благодаря почину Тургенева; он узнал о Мопассане от Флобера и ставил его как повествователя непосредственно вслед за графом Л. Н. Толстым. Не менее сочувственно к творчеству Мопассана относится и сам Толстой, посвятивший характеристике его произведений целую статью в XIII томе собрания своих сочинений. По мнению Льва Толстого, «едва ли был другой такой писатель, столь искренно считавший, что все благо, весь смысл жизни — в женщине, в любви… и едва ли был когда-нибудь писатель, который до такой ясности и точности показал все ужасные стороны того самого явления, которое казалось ему самым высоким и дающим наибольшее благо жизни».

Произведения Мопассана имели большой успех; его заработок достигал 60 тыс. франков в год. Мопассан считал своим долгом финансово поддерживать мать и семью брата. Чрезмерное умственное напряжение быстро подорвало здоровье писателя. Кроме того, Мопассан заболел тяжелейшей болезнью — сифилисом . С 1884 года он подвергается нервным припадкам; по мере возрастания разочарованности и ипохондрии он впадает в беспокойный идеализм, терзается потребностью найти ответ на то, что ускользает от чувств. Это настроение находит себе выражение в ряде повестей, в том числе и в «Орля» (Horla).

Восстановить нарушенное душевное спокойствие Мопассана не помогают ни светские успехи, ни сотрудничество в «Revue des Deux Mondes», ни успех на сцене Gymnase комедии «Musotte», ни получение академической премии за комедию «La Paix du ménage». В декабре 1891 года нервные припадки довели его до покушения на самоубийство; в лечебнице душевнобольных близ Пасси Мопассан сначала возвращался к сознанию, но затем припадки стали повторяться чаще. Смерть наступила от прогрессивного паралича мозга.

В русском переводе сочинения Мопассана появлялись неоднократно в журналах, а в 1894 году изданы и особым собранием (2-е изд. 1896). К XII т. приложена характеристика Мопассана, принадлежащая С. А. Андреевскому, и статьи о Мопассане Леметра, Думика и Золя. Мопассан всегда с большой брезгливостью оберегал свою интимную жизнь от посторонних; подробности его жизни мало известны и не дают материала для сколько-нибудь точной и подробной биографии.

Обзор творчества

Эстетические принципы

Мопассан четко изложил свои взгляды на художественное слово в предисловии к роману Пьер и Жан в 1887/1888 годах.

Отвергая романтический роман и его деформированный, сверхчеловеческий, поэтический взгляд, Мопассан склоняется к объективному роману в поисках реализма, понимая все ограничения такого типа творчества. Для него реализм является личным мировоззрением, которое он (писатель) пытается донести до читателя, отражая в книге. Мы всегда изображаем самих себя, — говорит он, в то же время утверждая, что роман является художественным произведением, — кучку небольших фактов, которые и составляют общий смысл произведения. Мопассан также отвергает натурализм с его тяжелой документальностью и стремлением «тотального реализма», присущего Эмилю Золя, но склоняется к безоценочному реализму, что отражается даже в таких трудных для восприятия сценах, как смерть Форестье в романе Милый друг.

Мопассан стремится отразить чистые факты и поступки взамен психологического исследования, поскольку психология должна быть скрыта в книге так же, как она спрятана в реальности за настоящими поступками. Эта чистота и строгость изображения так же касается описаний, четко отличая Мопассана от Бальзака. Склонность к краткости ярко прослеживается в творчестве писателя: он создает более 300 новелл и только шесть романов.

Окружающий мир, прекрасное и отвратительное в нём, писатель воспринимал очень остро, он был наделен особой эмоциональной уязвимостью, той глубиной восприятия, которая, к сожалению, ускорила его трагическую смерть, и о которой он писал, что благодаря ей слабейшее чувство превращается в эмоцию и, в зависимости от температуры ветра, от запаха земли и от яркости дневного освещения вы чувствуете страдания, печаль или радость … Но если нервная система невосприимчива к боли, к экстазу, то она передает нам только будничные волнения и вульгарное довольство.

Главные темы творчества

Темы творчества Мопассана связаны с повседневной жизнью в его эпоху и личной жизнью автора, смешиваясь и создавая неповторимую палитру:

Нормандия — родной регион писателя, занимает значительное место в его творчестве: пейзажи — море или города, как Руан в «Жизни» (Une vie) или Гавр в «Пьер и Жан» или жители региона — селяне («В полях», 1884), мелкие помещики и служащие («Жизнь») или буржуа («Пьер и Жан»). Но Нормандия — не единственный регион, изображенный Мопассаном. События одного из его величайших произведений — Милый друг — разворачиваются в Париже. В этом романе писатель изображает различные слои парижского общества, в частности высший свет и крупных дельцов, картины которых можно найти также в романе «Сильна, как смерть» или Монт-Ориоль. Изображение мелких буржуа и широких слоев автор предоставляет читателю в новеллах «Наследие», «Ожерелье», «Выезд за город» и «Два друга».
Франко-прусская война и немецкая оккупация. Мопассан часто возвращается к событиям, свидетелем которых стал десятью годами раньше, например в таких произведениях, как: «Пышка», «Мадемуазель Фифи», «Два друга», «Старый Милон», «Безумная».
Тема женщины, особенно — жертвы насилия: Жанна в «Жизни», «Маленькая Рок», «Мисс Гариет», значительное место в этой теме отводится проституции: «Пышка», «Мадемуазель Фифи», «Дом Телье» …
Тема семьи и детей также близка Мопассану, часто сочетаясь с темой отцовства: «Пьер и Жан», «Буатель», «В полях», «Ребенок», «По-родственному»…
Собственный пессимизм писателя: в своем философском отчаянии Мопассан идет дальше, чем Флобер. Ученик Артура Шопенгауэра, он прибегает ко всему, что может заполнить его жизнь смыслом. Он презирает Провидение, считает, что Бог не ведает, что он делает, а религия является просто мошенничеством, он говорит, что человек всего лишь животное едва выше других, а прогресс — просто призрак. Даже дружба кажется ему, наконец, отвратительным обманом, поскольку люди не воспринимают проблемы других и обречены на одиночество.
Среди других тем творчества Мопассана можно отметить темы безумия, депрессии и паранойи: «Орля», «Шевелюра», «Госпожа Эрме», что начинаются показательными словами Меня привлекают сумасшедшие; а также темы смерти и разрухи («Жизнь», «Милый друг», «Малый Рок», «Сильна как смерть»). Пессимизм этих тем, где нет места счастливой любви, иногда находит противовес в теме воды, например, моря, как в романах «Жизнь» или «Пьер и Жан», рек («На воде», «Мушка», «Выезд на природу») или болот («Любовь»)

Произведения

Романы

• Жизнь (1883)
• Милый друг / Bel Ami (1885)
• Монт-Ориоль (1887)
• Пьер и Жан / Pierre et Jean (1888)
• Сильна как смерть / Fort comme la mort (1889)
• Наше сердце / Notre coeur (1890)
• Огонь желания (незаконченный)
• Чуждая душа (незаконченный)
• Ангелюс (незаконченный)

Новеллы

• Пышка
• Заведение Телье / La Maison Tellier
• Буатель
• История служанки с фермы
• В семье/En famille
• Мадемуазель Фифи
• Госпожа Батист
• Марокка
• Кровать
• Сумасшедший?
• Слова любви
• Парижское приключение / Une aventure parisienne
• Опыт любви
• Две знаменитости
• Перед праздником
• Плакальщицы
• Прогулка верхом
• Хитрость
• Два друга
• Нормандская шутка
• Менуэт
• Пьеро
• Иветта
• Ожерелье
• Мать уродов
• Отец Симона
• Лунный свет
• Жюли Ромен
• Бесполезная красота
• Оранжерея
• Оливковая роща
• Утопленник
• Испытание
• Маска
• Портрет
• Советы бабушки
• Дуэль
• Новогодний подарок
• Усталость
• Двадцать пять франков старшей сестры
• Дело о разводе
• Петух пропел
• Сёстры Рондоли
• Господин Паран
• Подруга Поля

Сборники рассказов

• Сказки дня и ночи
• Избранник г-жи Гюссон
• Лунный свет / Clair de lune, 1883 и доп. 1888

Рассказы

• Преступление, раскрытое дядюшкой Бонифасом
• Признание
• Счастье
• Старик
• Пьяница
• Вендетта / Une vendetta 1883
• Нищий
• Отцеубийца
• Малыш
• Скала чистиков
• Тимбукту
• Правдивая история
• Прощай!
• Воспоминание
• Исповедь
• На море
• Хозяйка
• Бочонок
• Проклятый хлеб
• Зонтик
• Самоубийцы
• Награждён!
• Возвращение
• Брошенный
• Взгляды полковника
• Мохаммед-бестия
• Сторож
• Зверь дяди Бельома
• Продаётся
• Крестины
• Шпилька
• Вальдшнепы
• Сюрприз
• Одиночество
• У постели
• Солдатик
• Одиссея проститутки

Библиография

• Ги де Мопассан. Монт-Ориоль. — Рига.: «Латышское государственное издательство», 1950 г.
• Ги де Мопассан. Избранные произведения в двух томах.. — М: «Государственное издательство Художественной литературы», 1954 г.
• Ги де Мопассан. Полное собрание сочинений в двенадцати томах.. — М: «Правда», 1958 г.
• Ги де Мопассан. Избранные романы. В двух томах.. — М: «Художественная литература», 1974 г.
• Ги де Мопассан. Собрание сочинений в семи томах.. — М: "Правда", 1977.
• Ги де Мопассан. Полное собрание сочинений.. — М: «Терра», 1996. — ISBN 5-300-00488-x.
• Ги де Мопассан. Приключения Вальтера Шнафса.. — «Зебра, Янтарный сказ», 1996. — ISBN 5-85146-014-8.
• Ги де Мопассан. Полное собрание сочинений... — М: «НГК групп», 2006. — ISBN 5-91120-005-8.

Экранизации произведений

• Пышка, режиссер Михаил Ромм. СССР. 1934
• Руанская дева по прозвищу Пышка, режиссеры Евгений Гинзбург, Рауф Мамедов. СССР. 1989
• Милый друг, режиссер Пьер Кардиналь. Франция. 1983
• Новеллы Мопассана, режиссёры Клод Шаброль, Жак Руффио, Лоран Эйнеман, Дени Мальваль, Жерар Журдюи, Оливье Шацки, Жак Сантамария, и другие. Франция (France 2), 2007—2011 гг., телесериал, экранизация новелл, повестей и рассказов.
• Жизнь (фильм, 2005), режиссёр Элизабет Рапно. Франция. 2005.
• Милый друг, режиссеры Деклан Доннеллан, Ник Ормрод. Великобритания, Франция, Италия. 2012
• Guy de Maupassant, режиссер Michel Drach, Франция, 14.04.1982, imdb.

Поездка за город

Позавтракать в окрестностях Парижа в день именин г-жи Дюфур, которую звали Петронилла, было решено уже за пять месяцев вперед. А так как этой увеселительной поездки ожидали с нетерпением, то в это утро все поднялись спозаранку.

Г-н Дюфур, заняв у молочника его повозку, правил лошадью собственноручно. Двухколесная тележка была очень чистенькая; у нее имелся верх, поддерживаемый четырьмя железными прутьями, и к нему прикреплялись занавески, но их приподняли, чтобы любоваться пейзажем. Только одна задняя занавеска развевалась по ветру, как знамя. Жена, сидя рядом с мужем, так и сияла в шелковом платье невиданного вишневого цвета. За нею на двух стульях поместились старая бабушка и молоденькая девушка. Виднелась, кроме того, желтая шевелюра какого-то малого: сидеть ему было не на чем, и он растянулся на дне тележки, так что высовывалась одна его голова.

Проехав по проспекту Елисейских Полей и миновав линию укреплений у ворот Майо, принялись разглядывать окружающую местность.

Когда доехали до моста в Нейи, г-н Дюфур сказал:

– Вот наконец и деревня!

И по этому сигналу жена его стала восхищаться природой.

На круглой площадке Курбевуа они пришли в восторг от широты горизонта. Направо был Аржантей с подымавшейся ввысь колокольней; над ним виднелись холмы Саннуа и Оржемонская мельница. Налево в ясном утреннем небе вырисовывался акведук Марли, еще дальше можно было разглядеть Сен-Жерменскую террасу; прямо против них, за цепью холмов, взрытая земля указывала на местоположение нового Кормельского форта. А совсем уж вдали, очень далеко, за равнинами и деревнями, виднелась темная зелень лесов.

Солнце начинало припекать; пыль то и дело попадала в глаза. По сторонам дороги развертывалась голая, грязная, зловонная равнина. Здесь словно побывала проказа, опустошив ее, обглодав и самые дома – скелетообразные остовы полуразрушенных и покинутых зданий или недостроенные из-за невыплаты денег подрядчикам лачуги, простиравшие к небу четыре стены без крыши.

Там и сям из бесплодной земли вырастали длинные фабричные трубы; то была единственная растительность этих гнилостных полей, по которым весенний ветерок разносил аромат керосина и угля с примесью некоего другого, еще менее приятного запаха.

Наконец вторично переехали через Сену, и на мосту все пришли в восторг. Река искрилась и сверкала; над нею подымалась легкая дымка испарений, поглощаемых солнцем; ощущался сладостный покой, благотворная свежесть; можно было наконец подышать более чистым воздухом, не впитавшим в себя черного дыма фабрик и миазмов свалок.

Прохожий сообщил, что эта местность называется Безонс.

Экипаж остановился, и г-н Дюфур принялся читать заманчивую вывеску харчевни: «Ресторан Пулена, вареная и жареная рыба, отдельные кабинеты для компаний, беседки и качели».

– Ну, как, госпожа Дюфур, устраивает это тебя? Решай!

Жена, в свою очередь, прочитала: «Ресторан Пулена, вареная и жареная рыба, отдельные кабинеты для компаний, беседки и качели». Затем она внимательно оглядела дом.

То был деревенский трактир, весь белый, построенный у самой дороги. Сквозь растворенные двери виднелся блестящий цинковый прилавок, перед которым стояли двое одетых по-праздничному рабочих.

Наконец г-жа Дюфур решилась.

– Здесь хорошо, – сказала она, – и к тому же отсюда красивый вид.

Экипаж въехал на широкую, обсаженную высокими деревьями лужайку позади трактира, отделенную от Сены лишь береговой полосой.

Все слезли с тележки. Муж соскочил первым и раскрыл объятия, чтобы принять жену. Подножка, прикрепленная на двух железных прутьях, была помещена очень низко; чтобы до нее дотянуться, г-же Дюфур пришлось показать нижнюю часть ноги, первоначальная стройность которой теперь исчезла под наплывом жира, наползавшего с ляжек.

Деревня уже начала приводить г-на Дюфура в игривое настроение: он проворно ущипнул супругу за икры и, взяв ее под мышки, грузно опустил на землю, точно огромный тюк.

Она похлопала руками по шелковому платью, чтобы стряхнуть пыль, и огляделась вокруг.

Это была женщина лет тридцати шести, дородная, цветущая, приятная на вид. Ей было трудно дышать от слишком туго затянутого корсета; колышущаяся масса ее необъятной груди, стиснутая шнуровкой, подымалась до самого двойного подбородка.

За нею, опершись рукою о плечо отца, легко спрыгнула девушка. Желтоволосый малый стал одною ногой на колесо, вылез сам и помог г-ну Дюфуру выгрузить бабушку.

После этого распрягли лошадь и привязали ее к дереву, а тележка упала на передок, уткнувшись оглоблями в землю. Мужчины, сняв сюртуки и вымыв руки в ведре с водою, присоединились к дамам, уже разместившимся на качелях.

М-ль Дюфур пробовала качаться стоя, одна, но ей не удавалось придать качелям достаточный размах. Это была красивая девушка лет восемнадцати-двадцати, одна из тех женщин, при встрече с которыми на улице вас словно хлестнет внезапное желание, оставив до самой ночи в каком-то смутном беспокойстве и чувственном возбуждении. Она была высокая, с тонкой талией и широкими бедрами, с очень смуглой кожей, с огромными глазами и черными как смоль волосами. Платье отчетливо обрисовывало тугие округлости ее тела, и их еще более подчеркивали движения бедер, которые она напрягала, чтобы раскачаться. Ее вытянутые руки держались за веревки над головой, и грудь плавно вздымалась при всяком толчке, который она давала качелям. Шляпа, сорванная порывом ветра, упала позади нее. Качели мало-помалу приобрели размах, открывая при каждом подъеме ее стройные ноги до колен и овевая лица обоих улыбавшихся мужчин дуновением ее юбок, пьянящим сильнее винных паров.

Сидя на других качелях, г-жа Дюфур монотонно и непрерывно стонала:

– Сиприен, подтолкни меня! Подтолкни же меня, Сиприен!

Наконец муж подошел к ней, засучив рукава, словно для нелегкой работы, и с бесконечным трудом помог ей раскачаться.

Вцепившись руками в веревки, вытянув ноги, чтобы не задевать за землю, она наслаждалась убаюкивающим движением качелей. Формы ее непрестанно трепетали от толчков, как желе на блюде.

Но размах качелей увеличивался, у нее начинала кружиться голова, и ей стало боязно. Опускаясь, она всякий раз издавала пронзительные крики, так что сбежались окрестные мальчишки, и она смутно видела перед собою, над садовой изгородью, их шаловливые лица, гримасничавшие от смеха.

Подошла служанка, и ей заказали завтрак.

– Жареной рыбы из Сены, тушеного кролика, салат и десерт, – солидно произнесла г-жа Дюфур.

– Принесите два литра столового вина и бутылку бордо, – сказал ее муж.

Бабушка, умилившаяся при виде трактирного кота, преследовала его уже минут десять, бесплодно расточая ему самые сладкие ласкательные названия. Животное, может быть, и польщенное таким вниманием, держалось на близком расстоянии от протянутой руки старушки, но не давало ей к себе прикоснуться и спокойно обходило все деревья, о которые терлось, задрав хвост и слегка урча от удовольствия.

– Смотрите! – закричал вдруг желтоволосый малый, слонявшийся по всем углам. – Вот это лодки так лодки!

И все пошли поглядеть. В небольшом деревянном сарае были подвешены два великолепных ялика для речного спорта, стройные и изящно отделанные, точно роскошная мебель. Длинные, узкие, блестящие, они были подобны двум высоким, стройным девушкам; они возбуждали желание скользить по воде в чудный, тихий вечер или в ясное летнее утро, проноситься мимо цветущих берегов, где деревья купают ветви в воде, где в непрестанной дрожи шелестят камыши и откуда, словно голубые молнии, вылетают проворные зимородки.

Семейство почтительно любовалось яликами.

– О да! Это действительно лодки, – степенно подтвердил г-н Дюфур.

И он стал подробно разбирать их достоинства с видом знатока. По его словам, в молодые годы он тоже занимался речным спортом, а с эдакой штукой в руке – и он делал движение, будто гребет веслами, – ему на все было наплевать. В свое время на гонках в Жуанвиле он побил не одного англичанина. И он стал острить словом «дамы», которым называют уключины, удерживающие весла, говоря, что гребцы-любители недаром никогда не выезжают без «дам». Разглагольствуя, он приходил в азарт и упорно предлагал побиться об заклад, что с такой лодкой он, не торопясь, отмахает шесть миль в час.

– Кушанье подано, – сказала служанка, показавшись в дверях.

Все заторопились, но тут оказалось, что на лучшем месте, которое г-жа Дюфур мысленно облюбовала, уже завтракали два молодых человека. То были, несомненно, владельцы яликов, ибо они были одеты в костюмы гребцов.

Они развалились на стульях полулежа. Лица их почернели от загара, грудь была прикрыта лишь тонким белым бумажным трико, а руки, сильные и мускулистые, как у кузнецов, были обнажены. Эти дюжие молодцы рисовались своей силой, но во всех их движениях была все же та упругая грация, которая приобретается физическими упражнениями и столь отлична от телесных уродств, налагаемых на рабочего тяжелым однообразным трудом.

Они быстро обменялись улыбкой при виде матери и переглянулись, заметив дочь.

– Уступим место, – сказал один из них. – Это даст нам возможность познакомиться.

Другой тотчас же поднялся и, держа в руке свой наполовину красный, наполовину черный берет, рыцарски предложил уступить дамам единственное место в саду, где не было солнечных лучей. Предложение приняли, рассыпавшись в извинениях, и семейство расположилось на траве без стола и стульев, чтобы придать завтраку еще более сельский характер.

Оба молодых человека перенесли свои приборы на несколько шагов в сторону и продолжали завтракать. Их обнаженные руки, которые все время были на виду, несколько стесняли девушку. Она даже подчеркнуто отворачивала голову и как будто не замечала их. Но г-жа Дюфур, более смелая, побуждаемая чисто женским любопытством, – оно, может быть, было и желанием, – все время поглядывала на них, вероятно, не без сожаления думая о скрытой уродливости своего мужа.

Она расселась на траве, подогнув ноги на манер портных, и то и дело ерзала на месте, утверждая, что к ней куда-то заползли муравьи. Г-н Дюфур, пришедший в дурное расположение духа от присутствия и любезности посторонних, старался усесться поудобнее, что ему так и не удавалось, а молодой человек с желтыми волосами молча ел за четверых.

– Какая чудная погода, сударь, – сказала толстая дама, обращаясь к одному из гребцов. Ей хотелось быть полюбезнее в благодарность за место, которое они уступили.

– Да, сударыня, – ответил он. – Вы часто ездите за город?

– О нет! Только раза два в году, чтобы подышать свежим воздухом. А вы, сударь?

– Я езжу сюда ночевать каждый вечер.

– Ах! Должно быть, это очень приятно?

– Еще бы, сударыня!

И он принялся описывать на поэтический лад свою каждодневную жизнь, чтобы сердца этих горожан, лишенных зелени, изголодавшихся по прогулкам в полях, сильнее забились той глупой любовью к природе, которая весь год томит их за конторками лавок.

Девушка, растроганная рассказом, подняла глаза и взглянула на лодочника. Г-н Дюфур разомкнул уста.

– Вот это жизнь, – сказал он и прибавил, обращаясь к жене: – Не хочешь ли еще кусочек кролика, милая?

– Нет, благодарю, мой друг.

Она снова обернулась к молодым людям и, указывая на их обнаженные руки, спросила:

– Неужели вам никогда не холодно так?

Они рассмеялись и повергли в ужас все семейство рассказами о своих невероятно утомительных поездках, о купании в испарине, о плавании среди ночных туманов; при этом они с силой колотили себя в грудь, чтобы показать, какой она издает звук.

– О, у вас действительно крепкий и здоровый вид, – сказал муж, не решаясь больше говорить о том времени, когда он побивал англичан.

Теперь девушка искоса разглядывала их. Желтоволосый малый, поперхнувшись, страшно закашлялся и забрызгал вином шелковое вишневое платье хозяйки, чем привел ее в негодование; она велела принести воды, чтобы замыть пятна.

Тем временем жара становилась нестерпимой. Сверкающая река казалась охваченной пламенем, а винные пары туманили головы.

Г-н Дюфур, которого одолела сильная икота, расстегнул жилет и верхнюю пуговицу брюк, а его жена, изнемогая от удушья, потихоньку распустила лиф своего платья. Приказчик весело потряхивал льняной гривой, то и дело подливая себе вина. Бабушка, чувствуя себя охмелевшей, держалась чрезвычайно прямо и с большим достоинством. Что касается молодой девушки, то по ней ничего нельзя было заметить; только глаза ее как-то неопределенно поблескивали, а румянец на смуглой коже щек стал еще более густым.

Кофе их доконал. Затеяли пение, и каждый пропел свой куплет, которому остальные бешено аплодировали. Затем с трудом поднялись на ноги; женщины, немного осовелые, едва переводили дух, а г-н Дюфур и желтоволосый малый, окончательно опьяневшие, занялись гимнастическими упражнениями. Тяжелые, вялые, с багровыми физиономиями, они неуклюже свисали с колец, не имея силы подтянуться на руках; их рубашки поминутно грозили вылезти из брюк и уподобиться знаменам, развевающимся на ветру.

Между тем лодочники спустили свои ялики на воду и вернулись, любезно предлагая дамам прокатиться по реке.

– Дюфур, ты разрешаешь? Прошу тебя! – воскликнула жена.

Он посмотрел на нее пьяными глазами, ничего не понимая. Один из гребцов подошел к нему с двумя удочками в руке. Надежда поймать пескаря, заветная мечта каждого лавочника, засветилась в тусклых глазах простака; он разрешил все, о чем его просили, и расположился в тени, под мостом, свесив ноги над рекою, рядом с желтоволосым малым, который тут же и заснул.

Один из гребцов пожертвовал собою: он взял в свою лодку мамашу.

– В лесок на остров англичан! – крикнул он, удаляясь.

Другой ялик поплыл медленнее. Гребец так загляделся на свою спутницу, что уже ни о чем не думал, и им овладело волнение, парализовавшее его силы.

Девушка, сидя на скамье рулевого, отдавалась сладостному ощущению прогулки по воде. Она чувствовала полную неспособность размышлять, покой всего тела, томное забытье, как бы растущее опьянение. Она разрумянилась, и дыхание ее стало прерывистым. Под влиянием винного дурмана, усиливаемого струившимися вокруг дуновениями жары, ей стало казаться, что береговые деревья кланяются на ее пути. Смутная жажда ласк, брожение крови разливались по ее телу, возбужденному зноем этого дня; в то же время ее смущало, что здесь, на воде, среди этой местности, где пожар небес словно истребил все живое, она очутилась наедине с любующимся ею молодым человеком, чьи глаза как бы осыпали поцелуями ее кожу, чье желание обжигало ее, как солнечные лучи.

Они не способны были вести разговор и глядели по сторонам, отчего их волнение еще более возрастало. Наконец, сделав над собой усилие, он спросил, как ее зовут.

– Анриетта, – сказала она.

– Какое совпадение! Меня зовут Анри! – ответил он.

– Мы присоединимся к вам в лесу, а пока поедем к Робинзону: моей даме хочется пить.

После этого он налег на весла и стал так быстро удаляться, что скоро скрылся из виду.

Непрерывный рокот, уже некоторое время смутно доносившийся издали, стал стремительно нарастать. Самая река как будто содрогалась, словно этот глухой шум исходил из ее глубин.

– Что это за гул? – спросила Анриетта.

То было падение воды в шлюзе, пересекавшем реку у мыса острова. Анри старался объяснить, но вдруг среди этого грохота их слух поразило пение птицы, долетевшее как будто очень издалека.

– Скажите! – промолвил он. – Соловьи запели днем, значит, самки уже сидят на яйцах.

Соловей! Она никогда не слыхала его пения, и мысль услышать его вызвала в ее сердце нежные, поэтические образы. Соловей! Ведь это невидимый свидетель любовных свиданий, которого призывала на своем балконе Джульетта; это небесная музыка, звучащая в лад с поцелуями людей; это вечный вдохновитель всех томных романсов, раскрывающих лазоревые идеалы перед бедными сердечками растроганных девочек!

Она сейчас услышит соловья!

– Давайте не будем шуметь, – сказал ее спутник, – мы можем причалить и посидеть совсем около него.

Ялик неслышно скользил по воде. Показались деревья острова, берега которого были такие пологие, что глаз проникал в самую гущу заросли. Причалили, привязали лодку, и Анриетта, опираясь на руку Анри, стала пробираться с ним между ветвями.

– Наклонитесь, – сказал он.

Она нагнулась, и сквозь перепутанную чащу ветвей, листвы и камышей они проникли в убежище, которое невозможно было бы найти, не зная о нем; молодой человек, смеясь, называл его своим «отдельным кабинетом».

Как раз над их головами, на одном из деревьев, которые укрывали их, заливался соловей. Он сыпал трелями и руладами, его сильные вибрирующие ноты наполняли все пространство и словно терялись за горизонтом, раскатываясь вдоль реки и уносясь вдаль, по полям, в знойной тишине, нависшей над равниной.

Они сидели рядом и молчали, боясь спугнуть птицу. Рука Анри медленно охватила талию Анриетты и сжала ее нежным объятием. Она, не сердясь, отвела эту дерзкую руку и отводила снова, когда та приближалась опять; впрочем, девушка не испытывала никакого смущения от этой ласки, как будто совершенно естественной и которую она так же естественно отстраняла.

Она слушала соловьиное пение, замирая от восторга. В ней пробуждалась бесконечная жажда счастья; всем ее существом овладевали внезапные порывы нежности, словно откровения неземной поэзии. Нервы ее так ослабли и сердце так размягчилось, что она заплакала, сама не зная почему. Теперь молодой человек прижимал ее к себе, и она уже его не отстраняла, потому что просто не думала об этом.

– Анриетта!

– Не отвечайте, – сказал он шепотом, – вы спугнете птицу.

Но она и не думала отвечать.

Так они продолжали сидеть некоторое время.

Вероятно, и г-жа Дюфур была где-то неподалеку, потому что время от времени смутно слышались легкие вскрикивания толстой дамы, с которою, видимо, заигрывал другой лодочник.

Молодая девушка продолжала плакать; она испытывала какое-то удивительное сладостное чувство и ощущала на своей разгоряченной коже незнакомые ей щекочущие уколы. Голова Анри покоилась на ее плече, и вдруг он поцеловал ее в губы. В ней вспыхнуло страшное возмущение, и, желая отстраниться, она откинулась на спину. Но он упал на нее всем телом. Он долго преследовал ускользавший от него рот, наконец настиг и прильнул к нему. Тогда и сама она, обезумев от бурного желания, прижимая его к своей груди, вернула поцелуй, и все ее сопротивление сломилось, словно раздавленное чрезмерной тяжестью.

Все было спокойно вокруг. Соловей запел снова. Сначала он испустил три пронзительные ноты, походившие на любовный призыв, затем, после минутного молчания, ослабевшим голосом начал выводить медленные модуляции.

Пронесся нежный ветерок, зашуршав листвой, и в чаще ветвей раздались два страстных вздоха, которые слились с пением соловья, с легким шорохом леса.

Соловьем словно овладело опьянение, и голос его, постепенно усиливаясь, как разгорающийся пожар, как все нарастающая страсть, казалось, вторил граду поцелуев под деревом. Затем его упоенное пение перешло в неистовство. Временами он долго замирал на одной ноте, как бы захлебываясь мелодией.

Иногда он немного отдыхал, испуская лишь два-три легких протяжных звука и заканчивая их высокой пронзительной нотой. Или же переходил на бешеный темп с переливами гамм, с вибрациями, с каскадами отрывистых нот, подобных песне безумной любви, завершающейся победными кликами.

Но вот он умолк, прислушиваясь к раздавшемуся внизу стону, такому глубокому, что его можно было бы принять за прощальный стон души. Звук этот длился несколько мгновений и завершился рыданием.

Покидая свое зеленое ложе, оба они были страшно бледны. Голубое небо казалось им померкшим; пламенное солнце в их глазах погасло; они ясно ощущали одиночество и безмолвие. Они быстро шли рядом, не разговаривая, не прикасаясь друг к другу, словно стали непримиримыми врагами, словно тела их испытывали взаимное отвращение, а души – взаимную ненависть.

Время от времени Анриетта звала:

Под одним из кустов поднялась суматоха. Анри показалось, что он видел, как белую юбку поспешно опустили на жирную икру, и вот появилась необъятная дама, немного сконфуженная, еще более раскрасневшаяся, с сильно блестевшими глазами, с бурно волнующейся грудью и, пожалуй, слишком близко держась к своему спутнику. Последний, вероятно, навидался немало забавного: по лицу его против воли пробегали внезапные усмешки.

Г-жа Дюфур нежно взяла его под руку, и обе парочки пошли к лодкам. Анри, все так же безмолвно шедший впереди рядом с девушкой, как будто услыхал заглушенный звук долгого поцелуя.

Наконец вернулись в Безонс.

Протрезвившийся г-н Дюфур начинал терять терпение. Желтоволосый малый закусывал перед отъездом. Тележка стояла запряженная во дворе, а бабушка, уже усевшаяся в нее, была вне себя от отчаяния и страха: ночь застанет их на равнине, а ведь окрестности Парижа небезопасны.

Обменялись рукопожатиями, и семейство Дюфур уехало.

– До свидания! – кричали лодочники.

Ответом им были вздох и скатившаяся слеза.

Два месяца спустя, проходя по улице Мартир, Анри прочитал на одной двери:

Дюфур, скобяная торговля.

Он вошел.

Толстая дама пышно цвела за прилавком. Друг друга узнали тотчас же, и после обмена множеством любезностей он спросил:

– А как поживает мадемуазель Анриетта?

– Прекрасно, благодарю вас, она замужем.

Волнение душило его; он продолжал:

– А… за кем?

– Да за тем молодым человеком, который, помните, тогда сопровождал нас: он будет преемником в нашем деле.

– Вот что!..

Он собрался уходить, глубоко опечалившись, сам не зная почему.

Г-жа Дюфур окликнула его.

– А как поживает ваш приятель? – застенчиво спросила она.

– Прекрасно.

– Поклонитесь ему от нас, не забудьте; а если ему случится проходить мимо, скажите, чтобы он зашел повидаться…

Она густо покраснела и прибавила:

– Это доставит мне большое удовольствие; так и скажите ему.

– Непременно. Прощайте!

– Нет… до скорого свидания!

Год спустя, как-то в воскресенье, когда было очень жарко, Анри припомнил вдруг все подробности этого приключения, припомнил так ярко и заманчиво, что один вернулся в их лесной приют.

Войдя туда, он изумился. Там была она. С грустным видом сидела она на траве, а рядом с нею, по-прежнему без пиджака, спал, как сурок, ее муж, желтоволосый молодой человек.

Увидев Анри, она побледнела, и он испугался, не стало бы ей дурно. Затем они начали разговаривать так непринужденно, словно ничего между ними не произошло.

Но когда он сказал ей, что очень любит это местечко и часто приезжает сюда по воскресеньям отдохнуть и предаться воспоминаниям, она посмотрела ему в глаза долгим взглядом.

– А я об этом думаю каждый вечер.

– Ну, голубушка, – сказал, зевая, проснувшийся муж, – нам словно бы пора и домой.