› › Время создания герой нашего времени. История создания романа «Герой нашего времени

Время создания герой нашего времени. История создания романа «Герой нашего времени

Словарь литературоведческих терминов

А

Автология – художественный прием образного выражения поэтического замысла не поэтическими словами и выражениями, а простыми бытовыми.

И с почтеньем все глядят,

Как опять без паники

Не спеша надел штаны

И почти что новые,

С точки зренья старшины,

Сапоги кирзовые…

Акмеизм – течение в русской поэзии первых двух десятилетий 20 века, центром которого был кружок «Цех поэтов», а главной трибуной – журнал «Апполон». Акмеисты противопоставляли социальному содержанию искусства реализм материальной матери-природы и чувственную пластически-вещную ясность художественного языка, отказываясь от поэтики туманных намеков и мистики символизма во имя «возврата к земле», к предмету, к точному значению слова (А.Ахматова, С.Городецкий, Н.Гумилев, М.Зенкевич, О.Мандельштам).

Аллегория - иносказательное изображение абстрактного понятия или явления через конкретный образ; персонификация человеческих свойств или качеств. Аллегория состоит из двух элементов:
1. смыслового - это какое-либо понятие или явление (мудрость, хитрость, доброта, детство, природа и др.), которое стремится изобразить автор, не называя его;
2. образно-предметного - это конкретный предмет, существо, изображенное в художественном произведении и представляющее названное понятие или явление.

Аллитерация - повторение в стихотворной речи (реже в прозе) одинаковых согласных звуков с целью усиления выразительности художественной речи; один из видов звукописи.

Вечер. Взморье. Вздохи ветра.

Величавый возглас волн.

Близко буря. В берег бьется

Чуждый чарам черный челн.

К.Д.Бальмонт

Алогизм – художественный прием, противоречащими логике словосочетаниями подчеркивающий внутреннюю противоречивость определенных драматических или комических ситуаций – для доказательства как бы от противного некую логичность и, следовательно, истинность позиции автора (а за ним - и читателя), понимающего нелогичное словосочетание как образное выражение (название романа Ю.Бондарева «Горячий снег»).

Амфибрахий - трехсложный стихотворный размер, при котором ударение падает на второй слог - ударный среди безударных - в стопе. Схема: U-U| U-U…

Шумела полночная вьюга

В лесной и глухой стороне.

Анапест - трехсложный стихотворный размер, при котором ударение падает на последний, третий, слог в стопе. Схема: UU- | UU-…
У людей-то в дому - чистота, лепота,
А у нас-то в дому - теснота, духота…

Н.А.Некрасов.

Анафора - единоначатие; повторение слова или группы слов в начале нескольких фраз или строф.
Люблю тебя, Петра творенье,
Люблю твой строгий, стройный вид…

А.С.Пушкин.

Антитеза - стилистический прием, основанный на резком противопоставлении понятий и образов, чаще всего основывается на употреблении антонимов:
Я царь - я раб, я червь - я бог!

Г.Р.Державин

Антифраз(ис) – использование слов или выражений в явно противоположном смысле. «Ну, молодец!» - в качестве упрека.

Ассонанс - многократное повторение в стихотворной речи (реже - в прозе) однородных гласных звуков. Иногда ассонансом называют неточную рифму, в которой совпадают гласные звуки, а согласные - не совпадают (огромность - опомнюсь; жажда - жалко). Усиливает выразительность речи.
Стало в комнате темно.
Заслоняет склон окно.
Или это снится сон?
Дин-дон. Динь-дон.

И.П.Токмакова.

Афоризм – четкое, легко запоминающееся точное краткое выражение определенной законченности мысли. Афоризмами нередко становятся отдельные строки стихов или фразы прозы: «Поэзия – вся! – езда в незнаемое». (В.Маяковский)

Б

Баллада - повествовательная песня с драматическим развитием сюжета, основой которого являются необычный случай, один из видов лиро-эпической поэзии. В основе баллады - необыкновенная история, отражающая сущностные моменты взаимоотношений человека и общества, людей между собой, важнейшие черты человека.

Бард – поэт-певец, обычно - исполнитель своих стихов, положенных часто на свою же музыку.

Басня – краткий стихотворный рассказ-аллегория нравоучительной направленности.

Белый стих - нерифмованные стихи с метрической организацией (т.е. организованные через систему ритмически повторяющихся акцентов). Широко распространен в устном народном творчестве и активно использовался в 18 веке.
Ты прости-ка, краса девичья!
Я навек с тобою расстануся,
Молодехонька наплачуся.
Отпущу тебя я, красота,
Отпущу тебя со ленточками...

Народная песня.

Былины – древнерусские эпические песни-сказания, воспеванием подвигов богатырей отражавшие исторические события 11 – 16 веков.

В

Варваризм – слово или оборот речи, заимствованные из чужого языка. Необоснованное применение варваризмов загрязняет родной язык.

Верлибр - современная система стихосложения, представляющая собой своего рода границу между стихом и прозой (в ней отсутствует рифма, размер, традиционная ритмическая упорядоченность; количество слогов в строке и строк в строфе может быть различно; отсутствует также равенство акцентов, свойственное белому стиху. Их особенностей стихотворной речи сохраняется деление на строки с паузой в конце каждой строки и ослабленная симметричность речи (ударение падает на последнее слово строки).
Она пришла с мороза,
Раскрасневшаяся,
Наполнила комнату
Ароматом воздуха и духов,
Звонким голосом
И совсем неуважительной к занятиям
Болтовней.

Вечный образ – образ из произведения классики мировой литературы, выражающий определенные черты человеческой психологии, ставший нарицательным именем того или иного типа: Фауст, Плюшкин, Обломов, Дон Кихот, Митрофанушка и др.

Внутренний монолог – оглашение мыслей и чувств, раскрывающих внутренние переживания персонажа, не предназначенные для слуха других, когда персонаж говорит как бы сам с собой, «в сторону».

Вульгаризм – простые, даже, казалось бы, грубые, вроде бы неприемлемые в поэтической речи выражения, применяемые автором для отражения определенного характера описываемого явления, для характеристики персонажа, порой схож с просторечием.

Г

Герой лирический - образ поэта (его лирическое "Я"), чьи переживания, мысли и чувства отражены в лирическом произведении. Лирический герой не тождествен биографической личности. Представление о герое лирическом носит суммарный характер и формируется в процессе приобщения к тому внутреннему миру, который раскрывается в лирических произведениях не через поступки, а через переживания, душевные состояния, манеру речевого самовыражения.

Герой литературный – персонаж, действующее лицо литературного произведения.

Гипербола - средство художественного изображения, основанное на чрезмерном преувеличении; образное выражение, заключающееся в непомерном преувеличении событий, чувств, силы, значения, размера изображаемого явления; внешне эффектная форма подачи изображаемого. Может быть идеализирующей и уничижающей.

Градация - стилистический прием, расположение слов и выражений, а также средств художественной изобразительности по возрастающей или убывающей значимости. Виды градации: возрастающая (климакс) и убывающая (антиклимакс).
Возрастающая градация:
Сошка у оратая кленовая,
Омешики на сошке булатные,
Присошечек у сошки серебряный,
А рогачик-то у сошки красна золота.

Былина о Вольге и Микуле
Нисходящая градация:
Муха! меньше мухи! уничтожился в песчинку.

Н.В.Гоголь

Гротеск – причудливое смешение в образе реального и фантастического, прекрасного и безобразного, трагического и комического – для более впечатляющего выражения творческого замысла.

Д

Дактиль - трехсложный стихотворный размер, при котором ударение падает на первый слог в стопе. Схема: -UU| -UU…
Тучки небесные, вечные странники!
Степью лазурною, цепью жемчужною
Мчитесь вы, будто, как я же, изгнанники,
С милого севера в сторону южную.

М.Ю.Лермонтов

Декадентство – явление в литературе (и искусстве в целом) конца 19 – начала 20 века, отражающее кризис переходного этапа социальных отношений в представлении некоторых выразителей настроений общественных групп, чьи мировоззренческие основы рушатся переломами истории.

Деталь художественная – подробность, подчеркивающая смысловую достоверность произведения достоверностью вещественной, событийной – конкретизируя тот или иной образ.

Диалектизмы – слова, заимствованные литературным языком или конкретным автором в своем произведении из местных говоров (диалектов): «Ну, иди – и ладно, в угор надо подниматься, дом рядом» (Ф.Абрамов).

Диалог – обмен репликами, сообщениями, живой речью двух или более лиц.

Драма – 1. Один из трех родов литературы , определяющий произведения, предназначенные для сценического воплощения. Отличается от эпоса тем, что имеет не повествовательную, а диалогическую форму; от лирики – тем, что воспроизводит внешний по отношению к автору мир. Подразделяется на жанры : трагедия, комедия, а также собственно драма. 2. Драмой также называют драматическое произведение, не имеющее четких жанровых признаков, соединяющее в себе приемы разных жанров; иногда такое произведение именуют просто пьесой.

Е

Единоначатие – прием повторения схожих звуков, слов, языковых построений в начале смежных строк или строф.

Жди, когда снега метут,

Жди, когда жара,

Жди, когда других не ждут…

К.Симонов

Ж

Жанр литературный – исторически развивающийся тип литературных произведений, основные признаки которого, постоянно меняясь вместе с развитием многообразия форм и содержания литературы, порой отождествляются с понятием «вид»; но чаще термином жанр определяется тип литературы по признаку содержания и эмоциональной характеристики: сатирический жанр, детективный жанр, жанр исторического очерка.

Жаргон, также арго – слова и выражения, заимствованные из языка внутреннего общения определенных социальных групп людей. Использование жаргонов в литературе позволяет четче определить социальную или профессиональную характеристику героев и среды их обитания.

Жития святых – описание жизни людей, причисленных церковью к лику святых («Житие Александра Невского», «Житие Алексия человека Божия» и др.).

З

Завязка – событие, которое определяет возникновение конфликта литературного произведения. Иногда она совпадает с началом произведения.

Зачин – начало произведения русского народного литературного творчества – былины, сказки и т.д. («Жили-были…», «В тридевятом царстве, в тридесятом государстве…»).

Звуковая организация речи - целенаправленное применение элементов звукового состава языка: гласных и согласных звуков, ударных и безударных слогов, пауз, интонации, повторов и др. Применяется для усиления художественной выразительности речи. Звуковая организация речи включает в себя: звуковые повторы, звукопись, звукоподражание.

Звукопись - прием усиления изобразительности текста путем такого звукового построения фраз, стихотворных строк, которое соответствовало бы воспроизводимой сцене, картине выражаемому настроению. В звукописи используются и аллитерации, и ассонансы, и звуковые повторы. Звукопись усиливает изображение определенного явления, действия, состояния.

Звукоподражание - разновидность звукописи; использование звуковых сочетаний, способных отразить звучание описываемых явлений, сходных по звучанию с изображаемым в художественной речи ("гром грохочет", "ревут рога", "кукушки кукованье", "эха хохотанье").

И

Идея художественного произведения – главная мысль, обобщающая смысловое, образное, эмоциональное содержание художественного произведения.

Имажинизм – появившееся в России после октябрьского переворота 1917 года литературное течение, провозгласившее образ самоцелью произведения, а не средством выражения сути содержания и отражения действительности. Распалось само собой в 1927 году. Одно время к этому течению примыкал С.Есенин.

Импрессионизм – направление в искусстве конца 19 – начала 20 веков, утверждающее главной задачей художественного творчества выражение субъективных впечатлений художника от явлений действительности.

Импровизация – непосредственное создание произведения в процессе исполнения.

Инверсия - нарушение общепринятой грамматической последовательности речи; перестановка частей фразы, придающая ей особую выразительность; необычная последовательность слов в предложении.
И девы песнь едва слышна

Долины в тишине глубокой.

А.С.Пушкин

Интерпретация – истолкование, объяснение идеи, темы, образной системы и других составляющих художественного произведения в литературе и критике.

Интрига – система, а подчас и загадочность, сложность, таинственность событий, на распутывании которых построен сюжет произведения.

Ирония – вид комического, горькая или, наоборот, добрая насмешка, осмеянием того или иного явления разоблачающая отрицательные черты его и тем утверждая провиденные автором в явлении положительные стороны.

Исторические песни – жанр народно-поэтического творчества, отображающий народное представление о подлинных исторических событиях на Руси.

К

Канон литературный – символ, образ, сюжет, рожденный многовековыми фольклорными и литературными традициями и ставший до определенной степени нормативными: свет – добро, тьма – зло и т.д.

Классицизм – художественное направление, сложившееся в европейской литературе 17 века, в основе которого – признание античного искусства высшим образцом, идеалом, а произведений античности – художественной нормой. В основе эстетики – принцип рационализма и «подражания природе». Культ разума. Художественное произведение организуется как искусственное, логически построенное целое. Строгая сюжетно-композиционная организация, схематизм. Человеческие характеры обрисовываются прямолинейно; положительные и отрицательные герои противопоставляются. Активное обращение к общественной, гражданской проблематике. Подчеркнутая объективность повествования. Строгая иерархия жанров. Высокие: трагедия, эпопея, ода. Низкие: комедия, сатира, басня. Смешение высокого и низкого жанров не допускается. Ведущий жанр – трагедия.

Коллизия – порождающее конфликт, лежащее в основе действия литературного произведения противоречия между характерами героев этого произведения, либо между характерами и обстоятельствами, столкновения которых и составляют сюжет сочинения.

Комедия – драматическое произведение, средствами сатиры и юмора высмеивающее пороки общества и человека.

Композиция – расположение, чередование, соотношение и взаимосвязь частей литературного произведения, служащее наиболее полному воплощению замысла художника.

Контекст – общий смысл (тема, идея) произведения, выраженный во всем его тексте или в достаточно содержательном отрывке, сцепления, связи с которым не должна терять цитата, да и вообще любой отрывок.

Конфликт художественный – образное отражение в художественном произведении действий сил борьбы интересов, страстей, идей, характеров, политических устремлений как личностных, так и общественных. Конфликт придает остроту сюжету.

Кульминация – в литературном произведении сцена, событие, эпизод, где коллизия достигает наивысшего напряжения и происходит решающее столкновение между характерами и устремлениями героев, после чего в сюжете начинается переход к развязке.

Л

Легенда – повествования, рассказывавшие первоначально о житиях святых, затем – вошедшие в мирской обиход религиозно-дидактические, а порой и фантастические биографии исторических, а то и сказочных героев, деяния которых выражают народный характер.

Лейтмотив - выразительная деталь, конкретный художественный образ, многократно повторяемый, упоминаемый, проходящий сквозь отдельное произведение или все творчество писателя.

Летописи – рукописные русские исторические повествования, рассказывающие о событиях в жизни страны по годам; каждый рассказ начинался словом: «Лето…(год…)», отсюда и название – летопись.

Лирика - один из основных родов литературы, отражающий жизнь при помощи изображения отдельных (единичных) состояний, мыслей, чувств, впечатлений и переживаний человека, вызванных теми или иными обстоятельствами. Чувства, переживания не описываются, а выражаются. В центре художественного внимания - образ-переживание. Характерные особенности лирики - стихотворная форма, ритмичность, отсутствие фабулы, небольшой размер, ясное отражение переживаний лирического героя. Самый субъективный род литературы.

Лирическое отступление – отклонение от описаний событий, характеров в эпическом или лиро-эпическом произведении, где автор (или лирический герой, от имени которого ведется повествование) выражает свои мысли и чувства по поводу описываемого, свое отношение к нему, обращаясь непосредственно к читателю.

Литота – 1. Прием преуменьшения явления или деталей его – обратная гипербола (сказочный «мальчик с пальчик» или «мужичок … в больших рукавицах, а сам с ноготок» Н.Некрасов).

2. Прием характеристики того или иного явления не прямым определением, а отрицанием противоположного определения:

Ключ к природе не потерян,

Не напрасен гордый труд…

В.Шаламов

М

Метафора - переносное значение слова, основанное на употреблении одного предмета или явления другому по сходству или контрасту; скрытое сравнение, построенное на сходстве или контрасте явлений, в котором слова "как", "как будто", "словно" отсутствуют, но подразумеваются.
Пчела за данью полевой
Летит из кельи восковой.

А.С.Пушкин

Метафора повышает точность поэтической речи и ее эмоциональную выразительность. Разновидностью метафоры является олицетворение.
Разновидности метафоры:
1. лексическая метафора, или стертая, в которой прямое значение полностью уничтожено; "дождь идет", "время бежит", "стрелка часов", "дверная ручка";
2. простая метафора - построенная на сближении предметов или по одному какому-либо общему признаку у них: "град пуль", "говор волн", "заря жизни", "ножка стола", "заря пылает";
3. реализованная метафора - буквальное понимание значений слов, составляющих метафору, акцентирование прямых значений слов: "Да на вас же лица нет - на вас только рубашка и брюки" (С.Соколов).
4. развернутая метафора - распространение метафорического образа на несколько фраз или на все произведение (например, стихотворение А.С.Пушкина "Телега жизни" или "Он долго не мог уснуть: оставшаяся шелуха слов засоряла и мучила мозг, колола в висках, никак нельзя было от нее избавиться" (В.Набоков)
Метафора обычно выражается существительным, глаголом, а потом уже и другими частями речи.

Метонимия - сближение, сопоставление понятий по смежности, когда явление или предмет обозначаются с помощью других слов и понятий: "стальной оратор дремлет в кобуре" - револьвер; "вел мечи на при обильный" - вел воинов в бой; "сычок запел" - скрипач заиграл на своем инструменте.

Мифы – произведения народной фантазии, олицетворяющие действительность в образе богов, демонов, духов. Родились в глубокой древности, предшествуя религиозному и тем более научному осмыслению и объяснению мира.

Модернизм – обозначение многих течений, направлений в искусстве, определяющих стремление художников отразить современность новыми средствами, совершенствующими, модернизирующими – по их представлению – традиционные средства в соответствии с историческим прогрессом.

Монолог – речь одного из литературных героев, обращенная либо к себе, либо к окружающим, либо к публике, обособленная от реплик других героев, имеющая самостоятельное значение.

Мотив - 1. Мельчайший элемент сюжет; простейший, неделимый элемент повествования (явление стабильное и бесконечно повторяющееся). Из многочисленных мотивов складываются различные сюжеты (например, мотив дороги, мотив поиска пропавшей невесты и др.). Данное значение термина чаще используется в отношении произведений устного народного творчества.

2. "Устойчивая семантическая единица" (Б.Н.Путилов); "семантически насыщенный компонент произведения, родственный теме, идее, но не тождественный им" (В.Е.Хализев); сущностный для понимания авторской концепции смысловой (содержательный) элемент (например, мотив смерти в "Сказке о мертвой царевне..." А.С.Пушкина, мотив холода в "легком дыхании" - "Легкое дыхание" И.А.Бунина, мотив полнолуния в "Мастере и Маргарите" М.А.Булгакова).

Н

Натурализм – направление в литературе последней трети 19 века, утверждавшее предельно точное и объективное воспроизведение действительности, порой приводившее к подавлению индивидуальности автора.

Неологизмы – новообразованные слова или выражения.

Новелла – небольшое прозаическое произведение, сопоставимое с рассказом. В новелле большая насыщенность событиями, четче фабула, отчетливей поворот сюжета, приводящий к развязке.

О

Образ художественный – 1. Основной в художественном творчестве способ восприятия и отражения действительности, специфическая для искусства форма познания жизни и выражения этого познания; цель и итог поиска, а затем и выявления, выделения, подчеркивания художественными приемами тех черт того или иного явления, которые наиболее полно раскрывают его эстетическую, нравственную, общественно значимую сущность. 2. Термином «образ» обозначают иногда тот или иной троп в произведении (образ свободы – «звезда пленительного счастья» у А.С.Пушкина), а также того или иного литературного героя (образ жен декабристов Е.Трубецкой и М.Волконской у Н.Некрасова).

Ода - стихотворение восторженного характера (торжественное, воспевающее) в честь какого-
либо лица или события.

Оксюморон, или оксиморон - фигура, основанная на сочетании противоположных по значению слов с целью необычного, впечатляющего выражения какого-либо нового понятия, представления: горячий снег, скупой рыцарь, пышное природы увяданье.

Олицетворение - изображение неодушевленных предметов как одушевленных, при котором они наделяются свойствами живых существ: даром речи, способностью мыслить и чувствовать.
О чем ты воешь, ветер ночной,
О чем так сетуешь безумно?

Ф.И.Тютчев

Онегинская строфа – строфа, созданная А.С.Пушкиным в романе «Евгений Онегин»: 14 строк (но не сонет) четырехстопного ямба с рифмовкой абабввггдееджж (3 четверостишия поочередно – с перекрестной, парной и охватной рифмой и завершающее двустишие: обозначение темы, развитие ее, кульминация, концовка).

Очерк – разновидность малой формы эпической литературы, отличная от другой ее формы, рассказа, отсутствием единого, быстро разрешающегося конфликта и большой развитостью описательного изображения. Оба отличия зависят от особенностей проблематики очерка. Он затрагивает не столько проблемы становления характера личности в ее конфликтах с устоявшейся общественной средой, сколько проблемы гражданского и нравственного состояния «среды». Очерк может относиться и к литературе, и к публицистике.

П

Парадокс – в литературе – прием утверждения, явно противоречащего общепринятым понятиям, либо для разоблачения тех из них, которые, по мнению автора, ложны, либо для выражения своего несогласия с так называемым «здравым смыслом», обусловленным косностью, догматизмом, невежеством.

Параллелизм - один из видов повтора (синтаксического, лексического, ритмического); композиционный прием, подчеркивающий связь нескольких элементов художественного произведения; аналогия, сближение явлений по сходству (например, явлений природы и человеческой жизни).
В непогоду ветер
Воет - завывает;
Буйную головку
Злая грусть терзает.

В.А.Кольцов

Парцелляция - разделение единого по смыслу высказывания на несколько самостоятельных, обособленных предложений (на письме - при помощи знаков препинания, в речи - интонационно, при помощи пауз):
Ну что? Не видишь ты, что он с ума сошел?
Скажи сурьезно:
Безумный! что он тут за чепуху молол!
Низкопоклонник! тесть! и про Москву так грозно!

А.С.Грибоедов

Памфлет (англ. pamphlet) – публицистическое произведение, обычно небольшое по объему, с резко выраженной обличительностью, часто полемической направленностью и вполне определенным социально-политическим «адресом».

Пафос – высшая точка подъема воодушевления, эмоционального чувства, восторга, достигнутая в литературном произведении и в восприятии его читателем, отражающая значительные события в обществе и духовные взлеты героев.

Пейзаж – в литературе – изображение в литературном произведении картин природы как средство образного выражения замысла автора.

Перифраз - использование описания вместо собственного имени или названия; описательное выражение, оборот речи, заменяющее слово. Используется для украшения речи, замены повтора или несет в себе значение аллегории.

Пиррихий – вспомогательная стопа из двух кратких или безударных слогов, заменяющая стопу ямба или хорея; отсутствие ударения в ямбе или хорее: «Я к вам пишу…» А.С.Пушкина, «Парус» М.Ю.Лермонтова.

Плеоназм - неоправданное многословие, употребление слов, излишних для выражения мысли. В нормативной стилистике Плеоназм рассматривается как речевая ошибка. В языке художественной литературы - как стилистическая фигура прибавления, служащая усилению экспрессивных качеств речи.
"Елисей не имел аппетита к питанию"; "какой-то скучный мужик... лег... между покойными и лично умер"; "Козлов продолжал лежать умолкшим образом, будучи убитым" (А.Платонов).

Повесть – произведение эпической прозы, тяготеющее к последовательному изложению сюжета, ограниченное минимумом сюжетных линий.

Повторение - фигура, состоящая в повторении слов, выражений, песенной или стихотворной строки с целью привлечь к ним особое внимание.
Всяк дом мне чужд, всяк храм не пуст,
И все - равно и все - едино…

М.Цветаева

Подтекст – смысл, скрытый «под» текстом, т.е. не выраженный прямо и открыто, а вытекающий из повествования или диалога текста.

Постоянный эпитет - красочное определение, неразрывно сочетающееся с определяемым словом и образующее при этом устойчивое образно-поэтическое выражение ("синее море", "белокаменные палаты", "красна девица", "ясный сокол", "сахарные уста").

Поэзия - особая организация художественной речи, которая отличается ритмом и рифмой - стихотворной формой; лирическая форма отражения действительности. Часто термин поэзия употребляется в значении "произведения разных жанров в стихах". Передает субъективное отношение личности к миру. На первом плане - образ-переживание. Не ставит задачу передать развитие событий и характеров.

Поэма - крупное стихотворное произведение с сюжетно-повествовательной организацией; повесть или роман в стихах; многочастное произведение, в котором сливаются воедино эпическое и лирическое начала. Поэму можно отнести к лиро-эпическому жанру литературы, так как повествование об исторических событиях и событиях жизни героев раскрывается в ней через восприятие и оценку повествователя. В поэме речь идет о событиях, имеющих общечеловеческое значение. Большинство поэм воспевает какие-то человеческие деяния, события и характеры.

Предание – устное повествование о реальных лицах и достоверных событиях, одна из разновидностей народного творчества.

Предисловие – статья, предваряющая литературное произведение, написанная либо самим автором, либо критиком или литературоведом. В предисловии могут быть даны и краткие сведения о писателе, и некоторые пояснения об истории создания произведения, предложено истолкование замысла автора.

Прототип – реальный человек, послуживший автору натурой для создания образа литературного героя.

Пьеса – общее обозначение предназначенного для сценического представления литературного произведения – трагедии, драмы, комедии и т.п.

Р

Развязка – завершающая часть развития коллизии или интриги, где разрешается, приходит к логическому образному завершению конфликт произведения.

Размер стихотворный - последовательно выраженная форма стихотворного ритма (определяется числом слогов, ударений или стоп - в зависимости от системы стихосложения); схема построения стихотворной строки. В русском (силлабо-тоническом) стихосложении различаются пять основных стихотворных размеров: двухсложные (ямб, хорей) и трехсложные (дактиль, амфибрахий, анапест). Кроме того, каждый размер может варьироваться по количеству стоп (4-стопный ямб; 5-стопный ямб и пр.).

Рассказ – небольшое прозаическое произведение в основном повествовательного характера, композиционно сгруппированное вокруг отдельного эпизода, характера.

Реализм – художественный метод образного отражения действительности в соответствии с объективной достоверностью.

Реминисценция – использование в литературном произведении выражений из других произведений, а то и фольклора, вызывающих у автора некую другую трактовку; порой заимствованное выражение бывает несколько изменено (М.Лермонтов – «Город пышный, город бедный» (о Санкт-Петербурге) – у Ф.Глинки «Город чудный, город древний» (о Москве).

Рефрен - повторение какого-либо стиха или ряда стихов в конце строфы (в песнях - припев).

Нам в бой идти приказано:

"Да здравствует свобода!"

Свобода! Чья? Не сказано.

А только - не народа.

Нам в бой идти приказано –

"Союзных ради наций",

А главного не сказано:

Чьих ради ассигнаций?

Ритм - постоянное, мерное повторение в тексте однотипных отрезков, в том числе минимальных, - слогов ударных и безударных.

Рифма - звуковой повтор в двух или более стихах преимущественно на конце. В отличие от других звуковых повторов рифма всегда подчеркивает ритм, членение речи на стихи.

Риторический вопрос - вопрос, не требующий ответа (либо ответ принципиально невозможен, либо ясен сам по себе, либо вопрос обращен к условному "собеседнику"). Риторический вопрос активизирует внимание читателя, усиливает его эмоциональную реакцию.
"Русь! куда же несешься ты?"

"Мертвые души" Н.В.Гоголя
Иль нам с Европой спорить ново?
Иль русский от побед отвык?

"Клеветникам России" А.С.Пушкин

Род – один из основных разделов в систематике литературных произведений, определяющих три разные формы: эпос, лирика, драма.

Роман – эпическое повествование с элементами диалога, иногда и с включением драмы или литературных отступлений, сосредоточенное на истории отдельной личности в общественной среде.

Романтизм – литературное направление конца 18 – начала 19 века, противопоставлявшее себя классицизму как поиск более соответствовавших современной действительности форм отражения ее.

Романтический герой – личность сложная, страстная, внутренний мир которой необычайно глубок, бесконечен; это целая вселенная, полная противоречий.

С

Сарказм – едкая язвительная насмешка над кем-либо или над чем-либо. Широко используется в сатирических литературных произведениях.

Сатира – разновидность литературы, специфическими формами обличающая и высмеивающая пороки людей и общества. Формы эти могут быть самыми разнообразными – парадокс и гипербола, гротеск и пародия и т.д.

Сентиментализм – литературное течение конца 18 – начала 19 веков. Возник как протест против превратившихся в догму канонов классицизма в искусстве, отражающих уже превратившуюся в тормоз общественного развития канонизацию феодальных социальных отношений.

Силлабическое стихосложени е - слоговая система стихосложения, основанная на равенстве числа слогов в каждом стихе с обязательным ударением на предпоследнем слоге; равносложие. Длина стиха определяется количеством слогов.
Не любити тяжело
И любити тяжело,
А тяжелее всего
Любя любовь не достать.

А.Д.Кантемир

Силлабо-тоническое стихосложение - слогоударная система стихосложения, которая определяется количеством слогов, числом ударений и их расположением в стихотворной строке. Основана на равенстве числа слогов в стихе и упорядоченной смене ударных и безударных слогов. В зависимости от системы чередования ударных и безударных слогов различаются двухсложные и трехсложные размеры.

Символ - образ, выражающий смысл какого-либо явления в предметной форме. Предмет, животное, знак становятся символом, когда их наделяют дополнительным, исключительно важным значением.

Символизм – литературно-художественное направление конца 19 – начала 20 веков. Символизм стремился через символы в ощутимой форме воплотить идею единства мира, выраженную в соответствии его самых различных частей, позволяющую краски, звуки, запахи представить одно через другое (Д.Мережковский, А.Белый, А.Блок, З.Гиппиус, К.Бальмонт, В.Брюсов).

Синекдоха – художественный прием замещения ради выразительности – одного явления, предмета, объекта и т.д. – соотносимого с ним другими явлениями, предметами, объектами.

Ох, тяжела ты, шапка Мономаха!

А.С.Пушкин.

Сонет – четырнадцатистрочное стихотворение, сложенное по определенным правилам: первый катрен (четверостишие) представляет экспозицию темы стихотворения, второй катрен развивает положения, намеченные в первом, в последующем затем терцете (трехстрочнике) намечается развязка темы, в завершающем терцете, особенно в заключительной его строке следует завершение развязки, выражающей суть произведения.

Сравнение - изобразительный прием, основанный на сопоставлении явления или понятия (объект сравнения) с другим явлением или понятием (средство сравнения) я целью выделить какой-либо особо важный в художественном отношении признак объекта сравнения:
Полны добра перед итогом года,
Как яблоки антоновские, дни.

А.Т.Твардовский

Стихосложение - принцип ритмической организации стихотворной речи. Стихосложение может быть силлабическое, тоническое, силлабо-тоническое.

Стихотворение - небольшое произведение, созданное по законам стихотворной речи; обычно лирическое произведение.

Стихотворная речь - особая организация художественной речи, отличающаяся от прозы строгой ритмической организованностью; мерная, ритмически организованная речь. Средство передачи экспрессивных эмоций.

Стопа - устойчивое (упорядоченное) соединение ударного слога с одним или двумя безударными, которые повторяются в каждом стихе. Стопа может быть двухсложной (ямб U-, хорей -U) и трехсложной (дактиль -UU, амфибрахий U-U, анапест UU-).

Строфа - повторяющаяся в стихотворной речи группа стихов, связанных по смыслу, а также расположением рифм; сочетание стихов, образующее ритмическое и синтаксическое целое, объединенное определенной системой рифмовки; дополнительный ритмический элемент стиха. Часто имеет законченное содержание и синтаксическое построение. Строфа отделяется одна от другой увеличенным интервалом.

Сюжет - система событий в художественном произведении, представленная в определенной связи, раскрывающая характеры действующих лиц и отношение писателя к изображаемым жизненным явлениям; последовательность. Ход событий, составляющий содержание художественного произведения; динамический аспект художественного произведения.

Т

Тавтология - повторение одних и тех же близких по смыслу и звучанию слов.
Все мое, сказало злато,
Все мое сказал булат.

А.С.Пушкин.

Тема - круг явлений и событий, образующих основу произведения; объект художественного изображения; то, о чем повествует автор и к чему хочет привлечь основное внимание читателей.

Тип – литературный герой, воплощающий собой определенные черты того или иного времени, общественного явления, социального строя или социальной среды («лишние люди» - Евгений Онегин, Печорин и т.д.).

Тоническое стихосложение - система стихосложения, в основе которой - равенство ударных слогов в стихах. Длина строки определяется количеством ударных слогов. Число безударных слогов - произвольное.

Девушка пела в церковном хоре

О всех усталых в чужом краю,

О всех кораблях, ушедших в море,

О всех, забывших радость свою.

Трагедия – вид драмы, возникшей из древнегреческого обрядового дифирамба в честь покровителя виноградарства и вина бога Диониса, представлявшегося в виде козла, потом – подобием сатира с рожками и бородой.

Трагикомедия – драма, сочетающая в себе черты и трагедии, и комедии, отражающая относительность наших определений явлений действительности.

Тропы - слова и выражения, используемые в переносном смысле с целью достичь художественной выразительности речи. В основе любого тропа - сопоставление предметов и явлений.

У

Умолчание - фигура, предоставляющая слушателю или читателю возможность догадываться и размышлять, о чем могла пойти речь во внезапно прерванном высказывании.
Но мне ли, мне ль, любимцу государя…
Но смерть… но власть… но бедствия народны….

А.С.Пушкин

Ф

Фабула – череда событий, служащих основой литературного произведения. Нередко фабула обозначает то же, что и сюжет, различия между ними настолько условны, что ряд литературоведов считают фабулой то, что другие считают сюжетом, и наоборот.

Фельетон (франц. feuilleton, от feuille – лист, листок) – жанр художественно-публицистической литературы, которому присуще критическое, нередко комическое, в том числе сатирическое, начало, и непременно – актуальность.

Финал – часть композиции произведения, заканчивающая его. Может порой совпадать с развязкой. Иногда финалом служит эпилог.

Футуризм – художественное течение в искусстве первых двух десятилетий 20 века. Рождением футуризма принято считать опубликованный в 1909 году в парижском журнале «Фигаро» «Манифест футуристов». Теоретиком и вождем первой группы футуристов был итальянец Ф.Мариенетти. Главным содержанием футуризма было экстремистское революционное свержение старого мира, его эстетики в частности, вплоть до языковых норм. Русский футуризм открывался «Прологом эгофутуризма» И.Северянина и сборником «Пощечина общественному вкусу», в котором принял участие В.Маяковский.

Х

Характер литературный – совокупность черт образа персонажа, литературного героя, в которой индивидуальные особенности служат отражением типического, обусловленного как явлением, составляющим содержание произведения, так и идейным и эстетическим замыслом автора, создавшего этого героя. Характер – одно из главным слагаемых литературного произведения.

Хорей - двухсложный стихотворный размер с ударением на первом слоге.
Буря мглою небо кроет,

U|-U|-U|-U|
Вихри снежные крутя;

U|-U|-U|-
То, как зверь, она завоет, -U|-U|-U|-U|
То заплачет, как дитя…

А.С.Пушкин

Ц

Цитата – дословно приведенное в произведении одного автора высказывание другого автора – как подтверждение своей мысли авторитетным, бесспорным утверждением, а то и наоборот – как формулировка, требующая опровержения, критики.

Э

Эзопов язык – различные способы иносказательно выразить ту или иную мысль, которую прямо высказать нельзя, например, из-за цензуры.

Экспозиция – непосредственно предшествующая завязке часть сюжета, представляющая читателю исходные сведения об обстоятельствах, в которых возник конфликт литературного произведения.

Экспрессия - подчеркнутая выразительность чего-либо. Для достижения экспрессии применяются необычные художественные средства.

Элегия - лирическое стихотворение, передающее глубоко личные, интимные переживания человека, проникнутые настроением грусти.

Эллипсис - стилистическая фигура, пропуск слова, значение которого легко восстановить из контекста. Содержательная функция эллипсиса - в создании эффекта лирической "недоговоренности", нарочитой небрежности, подчеркнутой динамичности речи.
Зверю - берлога,
Страннику - дорога,
Мертвому - дроги,
Каждому - свое.

М.Цветаева

Эпиграмма - краткое стихотворение, высмеивающее какое-либо лицо.

Эпиграф – выражение, предпосланное автором своему произведению или части его. Эпиграф обычно выражает суть творческого замысла автора произведения.

Эпизод – фрагмент сюжета литературного произведения, описывающий некий целостный момент действия, составляющего содержание сочинения.

Эпистрофа – сосредотачивающий внимание читателя повтор одного и того же слова или выражения в длинной фразе или в периоде, в поэзии – в начале и конце строф, как бы окружая их.

Я тебе ничего не скажу,

Я тебя не встревожу ничуть…

Эпитет - художественно-образное определение, подчеркивающее наиболее существенный в данном контексте признак предмета или явления; применяется для того, чтобы вызвать у читателя зримый образ человека, вещи, природы и т.п.

Я послал тебе черную розу в бокале

Золотого, как небо, Аи...

Эпитет может быть выражен прилагательным, наречием, деепричастием, числительным. Нередко эпитет имеет метафорический характер. Метафорические эпитеты выделяют свойства предмета особым способом: они переносят одно из значений какого-то слова на другое слово на основе того, что у этих слов есть общий признак: брови соболиные, горячее сердце, веселый ветер, т.е. метафорический эпитет использует переносное значение слова.

Эпифора - фигура, противоположная анафоре, повторение одних и тех же элементов в конце смежных отрезков речи (слов, строк, строф, фраз):
Деточка,
Все мы немножечко лошади,
Каждый из нас по-своему лошадь.

В.В.Маяковский

Эпос – 1. Один из трех видов литературы, определяющим признаком которого является описание тех или иных событий, явлений, характеров. 2. Этим термином называют нередко и героические сказания, былины, сказы в народном творчестве.

Эссе (франц. essai – попытка, проба, очерк) – литературное произведение небольшого объема, обычно прозаическое, свободной композиции, передающее индивидуальные впечатления, суждения, соображения автора о той или иной проблеме, теме, о том или ином событии или явлении. От очерка отличается тем, что в эссе факты являются лишь поводом для авторских размышлений.

Ю

Юмор – вид комического, в котором пороки осмеиваются не беспощадно, как в сатире, а доброжелательно подчеркиваются недостатки и слабости человека или явления, напоминая о том, что они часто лишь продолжение или изнанка наших достоинств.

Я

Ямб - двухсложный стихотворный размер с ударением на втором слоге.
Открылась бездна, звезд полна

U-|U-|U-|U-|
Звездам числа нет, бездне дна. U-|U-|U-|U-|

Данная статья посвящена роману "Герой нашего времени". История создания его весьма интересна и загадочна. Нам до сих пор неизвестны подробности непосредственной работы Михаила Юрьевича Лермонтова над текстом данного произведения. Это объясняется тем, что материалы, дошедшие до нас, немногочисленны: имеется мало беловых и черновых рукописей, а также свидетельств современников поэта и самого автора.

Несмотря на это, по крупицам собирая необходимые сведения и материалы, мы можем с некоторой долей гипотетичности воссоздать главные этапы и некоторые подробности написания Михаилом Юрьевичем произведения "Герой нашего времени". История создания этого романа, который считается вершиной творчества поэта, будет рассмотрена нами на основании этих сведений.

Воспоминания Шан-Гирея

А. П. Шан-Гирей своими воспоминаниями предоставляет нам некоторую информацию о времени работы поэта над данным произведением. Этот родственник и друг поэта утверждал, что "Герой нашего времени", история создания которого нас интересует, был начат после возвращения Лермонтова из первой ссылки, в Петербурге, в 1838 году. Большинство лермонтоведов придерживаются именно этой точки зрения. Но существуют данные, которые позволяют считать, что уже в 1837 году был написан черновик "Тамани". Сегодня известна авторизированная копия этой новеллы с пометкой Висковатого, который говорит о том, что рукопись эта написана Шан-Гиреем, двоюродным братом Лермонтова, которому последний иногда диктовал свои сочинения. Судя по всему, "Тамань" была надиктована с чернового варианта, а не экспромтом (об этом свидетельствует чистота копии).

Данное предположение подтверждают ряд свидетельств родственников и современников поэта. Например, Григорович, видевший черновой автограф данного произведения, писал в воспоминаниях, что повесть "Тамань" звучит с начала и до конца единым гармоническим аккордом. Но если взять первую рукопись, то можно отметить, что она полна вставок, перемарана, в ней есть множество отметок на наклеенных облатками бумажках.

Воспоминания Жигмонта

Григорович, к сожалению, не сообщил ничего о местонахождении данного автографа, а также о том, кто является его владельцем. Но сегодня стало известно еще одно воспоминание, которое перекликается с рассказом этого современника. В 1947 году опубликовали переписку с П. С. Жигмонтом, родственником поэта, его первого биографа, П. А. Висковатого. Жигмонт сообщал, что вроде бы в 1839 году в Ставрополе поэт набросал "Тамань", а затем передал набросок Петровым, у которых тот мог сохраниться.

Датировка эта была сделана, таким образом, через полвека после данного события, и сам автор воспоминаний писал, что не уверен в этой дате. А. В. Попов отметил, что С. О. Жигмонт и Лермонтов встречались в 1837 году в Ставрополе, а в 1839 никого из них в этом городе не было. Следовательно, к 1837 году следует отнести черновик "Тамани".

Местонахождение Лермонтова в период работы над произведением

В основу этой новеллы, как известно, положено пережитое в сентябре 1837 года Михаилом Юрьевичем происшествие. В ноябре он уже находился в Тифлисе. К данному периоду относится и его весьма любопытный набросок под названием "Я в Тифлисе". Весьма убедительно поэтому утверждает что в нем содержатся зародыши "Фаталиста" и "Тамани". Можно подумать, что из-за того, что "синкретический замысел" был сюжетно перегружен и сложен, писатель решил разделить его на два произведения, набросав сначала "Тамань", в период странствия в ноябре-декабре 1837 года, а потом "Фаталиста". С этого начинается у произведения "Герой нашего времени" история создания. Сюжет и композиция романа претерпели значительные изменения в дальнейшем, лишь впоследствии он пополнился этими двумя, первоначально отдельными, произведениями. В декабре, возвращаясь уже в Петербург, поэт остановился ненадолго в Севастополе, где встретился с С. О. Жигмонтом и Петровым, своими родственниками. В это время, переписав "Тамань", Михаил Юрьевич, очевидно, оставил ее черновик Петрову. Именно его затем видел Григорович.

Когда была написана "Тамань" ("Герой нашего времени")?

История создания (кратко остановимся на всех частях повести) продолжается. Собранные сведения, таким образом, позволяют сказать о том, что работа над черновиком "Тамани" относится к периоду с сентября по декабрь 1837 года, так как в сентябре поэт был в Тамани, а в конце декабря Михаил Юрьевич покинул Севастополь. В связи с этим, казалось бы, можно установить, что именно в этом, а не в 1838 году, как полагает множество исследователей, началось осуществление замысла произведения "Герой нашего времени". История создания его, таким образом, открывается периодом с сентября по декабрь 1837 года.

Причастна ли "Тамань" к первоначальному замыслу романа?

Между тем данный вывод является поспешным, так как существуют доказательства того, что "Тамань" была первоначально непричастна к замыслу романа, который возник позже, как не был причастен к образу Печорина герой данной новеллы.

Во-первых, имя главного героя произведения в "Тамани" ни разу не упоминается. Во-вторых, известно из "Княжны Мери", что персонаж этот сослан на Кавказ за некую "историю". Но не похож герой "Тамани" на только что приехавшего из Петербурга ссыльного.

В-третьих, во всех повестях и новеллах непременно упоминается или показывается Максим Максимыч, "сквозной персонаж", являющийся антиподом Печорина. Лишь в "Тамани" он отсутствует.

Есть основания также полагать, что и "Фаталист" написан отдельно, вслед за "Таманью", вне связи с данным романом, судя по всему, в начале 1838 года, по возвращении Михаила Юрьевича в Петербург.

Особенность творческого процесса Лермонтова

Особенностью творческого процесса у этого автора является параллельность работы сразу над несколькими произведениями. Вместе с разработкой начальных вариантов романа "Герой нашего времени", история создания которого описана в этой статье, поэт трудился также над заключительными редакциями "Демона". В сентябре 1838 года была закончена шестая, в декабре - седьмая, а восьмая - в январе 1839.

Первые редакции

В августе этого же года завершена поэма "Мцыри", и приблизительно в это время началась интенсивная подготовка "Героя нашего времени" к печати. Тогда был значительно изменен состав романа - в него включена новелла "Фаталист". Продолжается, таким образом, история создания. "Герой нашего времени" переживает в этот период уже вторую редакцию. Сведений о первой довольно мало, но можно заключить, что она состояла лишь из произведений "Максим Максимыч", "Бэла" и "Княжна Мери".

Включение "Фаталиста" оказалось органичным прежде всего потому, что имелась внутренняя близость между Печориным и автором. Кроме того, в данной новелле затрагивались важнейшие поколения, современного Лермонтову.

Продолжим рассматривать произведение "Герой нашего времени". История создания романа, кратко изложенная, представлена следующими дальнейшими событиями.

Вторая редакция произведения относится к 1839 году, периоду с августа по сентябрь. Состоял тогда из двух новелл и двух повестей "Герой нашего времени". История создания, композиция романа в заключительном варианте будет описана чуть ниже. В этой редакции произведение делилось на следующие две части: записки офицера, являющегося повествователем, и записки героя. В первую входили повесть "Бэла" и рассказ "Максим Максимыч", а во вторую - рассказ "Фаталист" и повесть "Княжна Мери".

Заключительная редакция произведения

Продолжаем рассказывать о том, какова была у этого произведения история создания. "Герой нашего времени" в конце 1839 года претерпел значительные изменения при подготовке романа к отдельному изданию. На этой стадии, уже заключительной, была введена в него "Тамань", в которой функции рассказчика, как и в "Фаталисте", были переданы герою от автора-повествователя. В этой редакции было уже шесть "глав". Сюда включалось также "Предисловие" к запискам героя - "Журналу Печорина" - которое Белинский назвал "главой", учитывая его значимость. В данной редакции поэт разделил на две части роман, что в первых двух лишь подразумевалось. Также к этой заключительной стадии создания относится определение окончательного названия произведения.

Выход в свет окончательного варианта романа "Герой нашего времени"

История создания романа завершается следующим образом. В феврале было получено разрешение цензуры на выпуск данного произведения. Книга в апреле 1840 года поступила в продажу, а через год вышла вторым изданием, в которое включало предисловие к произведению в целом, созданное Лермонтовым, по-видимому, в феврале 1841.

Так, наконец, определился "канонический" состав романа "Герой нашего времени". История создания этого произведения, являющегося одним из лучших в 19 веке, на этом заканчивается.


Данное произведение являет собой социально-психологический портрет целой эпохи, представленной в лице главного героя, личности трагичной и незаурядной. События, происходящие в романе, затрагивают 30-ые годы XIX века. История создания романа «Герой нашего времени» М.Ю. Лермонтова делится на несколько основных периодов, которые четко прослеживаются в очерках известных литературоведов.

I этап. Начало работы над романом

В 1836 году Лермонтов, вдохновившись романом Пушкина «Евгений Онегин», задумал написать будущее произведение, где в полной красе была бы показана жизнь его современника в свете столичных событий. Главный герой по замыслу должен отражать в душе дух противоречия того времени. Даже фамилию ему он старался подобрать созвучную с Онегиным, взяв за основу названия двух рек, Онега и Печора. Так и получился Печорин.

1837 год стал эпохальным в жизни Михаила Юрьевича. На дуэли погибает его друг Пушкин А.С. Потрясенный смертью, Лермонтов пишет стихотворение «Смерть поэта» за что был впоследствии сослан в ссылку на Кавказ. За рукопись он возьмется несколько позже.

II этап. Основа сюжета. Определение круга остальных героев романа

Путешествуя по Кавказу, Лермонтов попадает в водоворот событий, носящих приключенческий характер. Новые люди, эмоции, впечатления вдохновили его вновь взяться за написание романа. Так помимо Печорина появилась княжна Мэри, Бэла, контрабандисты, горцы с их дикими обычаями и традициями, светское общество той поры.

Лермонтов стремился, чтобы персонажи романа были максимально похожи на обычных людей со свойственными им пороками, желаниями, чувствами. Чтобы каждый читатель мог увидеть в них себя. Примерить понравившийся образ и представить себя на его месте. Ему это удалось.

III этап. Завершающий

О последовательности написания частей романа до сих пор ходят споры. Известно, что писатель работал над ним с 1838-1841гг. Предположительно первой частью стала «Тамань». После возник «Фаталист», «Бэла», «Максим Максимыч». Сначала планировалась серия записок, вроде путевых заметок. Потом замысел автора поменялся. Он решил слить отдельные истории в одну.

Первой была издана «Бэла» (1839г). В этом же году был опубликован «Фаталист». «Тамань» была опубликована в 1840г. В этой части романа Лермонтов описал события, происходившие лично с ним. Последней частью романа стал «Максим Максимыч». Его завершающий штрих. Теперь роман стал целостным произведением, понятным и доступным для читателя.

На протяжении всего романа образ Печорина раскрывается постепенно, обнажая его истинную сущность.



Герой нашего времени

Герой нашего времени
Герой нашего времени

Титульная страница первого издания
Жанр:
Язык оригинала:
Год написания:
Публикация:
Отдельное издание:
в Викитеке

«Герой нашего времени» (написан в 1838-1840) - роман Михаила Юрьевича Лермонтова . Впервые роман был издан в Санкт-Петербурге , в типографии Ильи Глазунова и Кº, в г., в 2 книгах. Тираж 1000 экземпляров.

Структура романа

Роман состоит из нескольких частей, хронологический порядок которых нарушен. Такое расположение служит особым художественным задачам: в частности, сначала Печорин показывается глазами Максима Максимыча, а только затем мы видим его изнутри, по записям из дневника

  • Предисловие
  • ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
    • I. Бэла
    • II. Максим Максимыч
  • Журнал Печорина
    • Предисловие
    • I. Тамань
  • ЧАСТЬ ВТОРАЯ (Окончание журнала Печорина )
    • II. Княжна Мери
    • III. Фаталист

Хронологический порядок частей

  1. Тамань
  2. Княжна Мери
  3. Фаталист
  4. Максим Максимыч
  5. Предисловие к журналу

Между событиями «Бэлы» и встречей Печорина с Максимом Максимычем на глазах у рассказчика в «Максиме Максимыче» проходит пять лет.

Также в некоторых научных изданиях «Бэла» и «Фаталист» меняются местами.

Сюжет

«Бэла»

Представляет собой вложенный рассказ: повествование ведёт Максим Максимыч, который рассказывает свою историю неназванному офицеру, встретившемуся ему на Кавказе. Скучающий в горной глуши Печорин начинает свою службу с кражи чужого коня и похищения любимой дочери местного князя, что вызывает соответствующую реакцию горцев. Но Печорину нет до этого дела. За неосторожным поступком молодого офицера следует обвал драматических событий: навсегда покидает семью Азамат, от руки Казбича погибают Бэла и её отец.

«Максим Максимыч»

Эта часть примыкает к «Бэле», самостоятельного новеллистического значения не имеет, но для композиции романа целиком важна. С Печориным здесь читатель единственный раз встречается лицом к лицу. Встреча старых приятелей не состоялась: это скорее мимолетный разговор с желанием одного из собеседников поскорее его закончить.

Повествование построено на контрасте двух противоположных персонажей - Печорина и Максима Максимыча. Портрет даётся глазами офицера-рассказчика. В этой главе высказывается попытка разгадать «внутреннего» Печорина через внешние «говорящие» черты.

«Тамань»

Повесть рассказывает не о рефлексии Печорина, а показывает его с активной, деятельной стороны. Здесь Печорин неожиданно для себя становится свидетелем, а позже и в некоторой степени участником бандитской деятельности. Печорин поначалу думает, что человек, приплывший с другого берега, рискует жизнью ради чего-то действительно ценного, но на самом деле это всего лишь контрабандист. Печорин очень разочарован этим. Но всё равно, уезжая, он не жалеет, что побывал в этом месте.

Главный смысл в заключительных словах Печорина: «И зачем было судьбе кинуть меня в мирный круг честных контрабандистов ? Как камень, брошенный в гладкий источник, я встревожил их спокойствие и, как камень, едва сам не пошёл ко дну!»

«Княжна Мери»

Повесть написана в форме дневника. По жизненному материалу «Княжна Мери» ближе всего к так называемой «светской повести» 1830-х годов , но Лермонтов наполнил её иным смыслом.
Повесть начинается с прибытия Печорина в Пятигорск на лечебные воды, где он знакомится с княгиней Лиговской и её дочерью, называемой на английский манер Мери. Кроме того, здесь он встречает свою бывшую любовь Веру и приятеля Грушницкого. Юнкер Грушницкий, позёр и тайный карьерист, выступает контрастным персонажем к Печорину.

За время своего пребывания в Кисловодске и Пятигорске Печорин влюбляет в себя княжну Мери и ссорится с Грушницким. Он убивает Грушницкого на дуэли и отказывает княжне Мери. По подозрению в дуэли его вновь ссылают, на этот раз в крепость. Там он знакомится с Максимом Максимычем.

«Фаталист»

Дело происходит в казачьей станице, куда приезжает Печорин. Он сидит в гостях, компания играет в карты. Вскоре им это надоедает и завязывается беседа о предопределении и фатализме, в который некоторые верят, некоторые нет. Завязывается спор между Вуличем и Печориным: Печорин говорит, что видит явную смерть на лице у Вулича, в результате спора Вулич берёт пистолет и стреляет в себя, но происходит осечка. Все расходятся по домам. Вскоре Печорин узнаёт о смерти Вулича, его зарезал шашкой пьяный казак. Тогда Печорин решается испытать судьбу и поймать казака. Он прорывается к нему в дом, казак стреляет, но мимо. Печорин хватает казака, приезжает к Максиму Максимычу и всё ему рассказывает.

Основные действующие лица

Печорин

Печорин - петербуржец. Военный, как и по своему чину, так и в душе. В Пятигорск он приезжает из столицы. Его отъезд на Кавказ связан с «какими-то похождениями». В крепость, где происходит действие «Бэлы», он попадает после дуэли с Грушницким, в возрасте 23 лет. Там он находится в чине прапорщика. Вероятно, он был переведен из гвардии в армейскую пехоту или армейские драгуны.

Встреча с Максимом Максимычем происходит через пять лет после истории с Бэлой, когда Печорину уже 28.

Он умирает.

Фамилия Печорина, происходящая от названия реки Печоры , имеет семантическую близость с фамилией Онегина. Печорин является естественным продолжателем Онегина, но Лермонтов идёт дальше: как р. Печора севернее р. Онеги , так и характер Печорина более индивидуалистичен, чем характер Онегина.

Образ Печорина

Образ Печорина - одно из художественных открытий Лермонтова. Печоринский тип поистине эпохален, и прежде всего потому, что в нем получили концентрированное выражение особенности последекабристской эпохи, когда на поверхности «видны были только потери, жестокая реакция», внутри же «совершалась великая работа… глухая и безмолвная, но деятельная и беспрерывная …» (Герцен, VII, 209-11). Печорин - личность неординарная и спорная. Он может жаловаться на сквозняк, а через некоторое время скакать с шашкой наголо на врага. Образ Печорина по главе "Максим Максимыч": «Он был среднего роста; стройный,тонкий стан его и широкие плечи доказывали крепкое сложение,способное переносить все трудности кочевой жизни и перемены климатов,не побеждённое ни развратом столичной жизни,ни бурями душевными...».

Публикация

Роман появлялся в печати по частям с 1838 г. Первое полное издание вышло в г.

  • «Бэла» была написана в г. Первая публикация - в «Отечественных записках» , март , т. 2, № 3.
  • «Фаталист» был впервые опубликован в «Отечественных записках» в 1839 г., т. 6, № 11.
  • «Тамань» была впервые напечатана в «Отечественных записках» в 1840 г., т. 8, № 2.
  • «Максим Максимыч» впервые появился в печати в 1-м отдельном издании романа в г.
  • «Княжна Мери» впервые появилась в 1-м издании романа.
  • «Предисловие» было написано в Санкт-Петербурге весной г. и впервые появилось во втором издании романа.

Иллюстрации

Книгу многократно иллюстрировали известные художники, в числе которых М. А. Врубель , И. Е. Репин , Е. Е. Лансере , В. А. Серов .

Истоки и предшественники

  • Лермонтов намеренно преодолевал авантюрную романтическую традицию романов на кавказскую тему, заданную Бестужевым-Марлинским .
  • Роман Альфреда де Мюссе «Исповедь сына века» вышел в 1836 г. и тоже повествует о «болезни», разумея «пороки поколения».
  • Руссоистская традиция и разработка мотива любви европейца к «дикарке». Например, у Байрона , а также пушкинские «Цыганы» и «Кавказский пленник».
  • Пушкинские «Евгений Онегин», «Кавказский пленник», «Капитанская дочка» и проч.

Примыкающие произведения Лермонтова

  • «Кавказец» - очерк, написанный Лермонтовым спустя год после окончания романа. Жанр - физиологический очерк . Описанный офицер чрезвычайно напоминает Максима Максимыча, перед читателем предстает типичная история жизни подобного «кавказца».
  • Драма «Два брата», в которой фигурирует Александр Радин, ближайший предшественник Печорина.

География романа

Действие романа происходит на Кавказе. Основное место - Пятигорск.

Кавказские народы в романе

Литературоведческий анализ

Экранизации

  • «Княжна Мери», ; «Бэла», ; «Максим Максимович», . Режиссёр - В. Барский. В главной роли - Николай Прозоровский. Черно-белый, немой.
  • «Княжна Мери », . Режиссёр - И. Анненский .
  • «Бэла », ; «Герой нашего времени », . Режиссёр - С. Ростоцкий . В главной роли - Владимир Ивашов (озвучание - Вячеслав Тихонов).
  • «Страницы журнала Печорина», , фильм-спектакль. Режиссёр - Анатолий Эфрос . В главной роли - Олег Даль .
  • «Герой нашего времени », , сериал. Режиссёр - Александр Котт . В главной роли - Игорь Петренко .

Примечания

Ссылки

  • Сайт, посвященный роману Михаила Юрьевича Лермонтова «Герой нашего времени»
  • Международный литературный клуб: Михаил Юрьевич Лермонтов «Герой нашего времени»
  • «Герой нашего времени» в «Лермонтовской энциклопедии»

Другие материалы по творчеству Лермонтов М.Ю.

  • Краткое содержание поэмы "Демон: восточная повесть" Лермонтова М.Ю. по главах (частях)
  • Идейно-художественное своеобразие поэмы "Мцыри" Лермонтова М.Ю.
  • Идейно-художественное своеобразие произведения "Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова" Лермонтова М.Ю.
  • Краткое содержание "Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова" Лермонтова М.Ю.
  • «Пафос поэзии Лермонтова заключается в нравственных вопросах о судьбе и правах человеческой личности» В.Г. Белинский

Творческий путь Лермонтова начался в эпоху господства поэтических жанров. Первое прозаическое произведение — неоконченный исторический роман «Вадим» (название условное, так как первый лист рукописи не сохранился) — относится к 1833-1834 гг. Главный герой романа — разрушитель, «демон, но не человек», мститель за поруганную честь своей семьи. Несмотря на то, что Лермонтов воспользовался историческим материалом (эпоха пугачевского бунта), в центре романа оказалась судьба романтического героя. Историческая проблематика уступила место философско-психологической: писатель поставил проблему добра и зла, рассмотрев ее в широком, «мировом» контексте, характерном для романтизма.

В середине 1830-х гг. внимание начинающего прозаика переключилось на сюжеты, взятые из жизни современного светского общества, однако многие замыслы так и остались нереализованными. Сохранились отрывки и наброски, в которых едва намечены конфликты и сюжетные линии будущих произведений: отрывок «Я хочу рассказать вам историю женщины...», связанный с традицией «светской» повести, и неоконченный роман «Княгиня Литовская» (1836).

Роман «Княгиня Лиговская» — важный этап в становлении поздней прозы Лермонтова. В отличие от «ультраромантического» «Вадима», в центре нового романа оказался не исключительный герой-романтик, а молодой петербургский офицер Жорж Печорин. Впервые появилось имя центрального персонажа будущего романа «Герой нашего времени», а самое главное — Лермонтов сделал первый шаг к созданию образа Григория Александровича Печорина. Образ Жоржа Печорина в «Княгине Литовской» — это «проба пера», эскиз, первая прорисовка характера героя будущего романа. Жорж Печорин — один из многих светских молодых людей. В его душе пока еще нет скептицизма и отчаяния — психологических качеств «героя нашего времени», хотя Лермонтов и обнаружил интерес к его внутреннему миру. События жизни и характер героя показаны в «Княгине Литовской» лишь настолько, насколько это было возможно в масштабе одного биографического эпизода — столкновения Печорина с бедным чиновником Красинским (в тексте незавершенного романа этот эпизод не имеет развязки).

В романе обозначились новые черты творческой манеры Лермонтова-прозаика. Изображая петербургскую жизнь и светское общество, он следовал традиции популярных в 1830-е гг. «светских» повестей, опирался на творческий опыт Гоголя — создателя «петербургских» повестей и авторов так называемых «физиологий» — произведений, написанных в жанре «физиологического очерка». В изображении внутреннего мира персонажей романа закладывались основы лермонтовского психологизма, блестяще развившегося в «Герое нашего времени».

Петербургская жизнь героя, изображенного в «Княгине Литовской», внешне может показаться предысторией Печорина из романа «Герой нашего времени». Однако считать два произведения единой биографией героя не следует. «Княгиня Литовская» — только этап в формировании и развитии прозаических замыслов Лермонтова. «Герой нашего времени» не является продолжением этого неоконченного романа.

Отметим важную особенность романа «Герой нашего времени»: петербургский период жизни Печорина намеренно скрыт, кроме нескольких глухих намеков, о нем ничего не сказано. Для Лермонтова это имеет принципиальное значение — вокруг биографии героя возникает ореол таинственности. Это подтверждается характером работы над текстом романа. В черновой рукописи было указание, что Печорин переведен на Кавказ за дуэль, но в окончательной редакции эта мотивировка его появления на Кавказе отсутствует. Лермонтов отказался от хроникального изображения жизни героя. Его привлек характер сложившийся, завершенный, интересный не тем, при каких обстоятельствах он сформировался, а своей необычностью, сложным взаимодействием индивидуального и типического, психологически неповторимого и социально обусловленного.

Роман «Герои нашего времени» (1838-1839) — единственное законченное и опубликованное при жизни Лермонтова прозаическое произведение, высшее достижение Лермонтова прозаика. Смерть оборвала работу над другими произведениями: в 1841 г. были написаны отрывок «У графа В. был музыкальный вечер...», известный под названием «Штосс», и нравоописательный очерк «Кавказец». В планах писателя было создание романов, посвященных трем эпохам жизни русского общества: царствованию Екатерины II, эпохе Александра I и современности. Таким образом, именно «Герой нашего времени» сделал Лермонтова, наряду с Пушкиным и Гоголем, одним из создателей русской классической прозы.

Творческая история «Героя нашего времени» почти не документирована. Ход работы над романом устанавливается на основе анализа текста, а также по мемуарным свидетельствам людей, близко знавших Лермонтова. Вероятно, ранее других повестей-«глав», вошедших в состав романа, была написана «Тамань» — осенью 1837 г. После «Тамани» создан «Фаталист», а замысел романа как «длинной цепи повестей» сложился в 1838 г. Лермонтов пришел к мысли объединить свои произведения, связав их той концепцией современного поколения, которая представлена в стихотворении «Дума» (1838).

Роман в первой редакции открывала повесть «Бэла», за ней следовали «Максим Максимыч» и «Княжна Мери». «Бэла» и «Максим Максимыч» имели подзаголовок «Из записок офицера» и составляли «объективную» часть романа (Печорин — объект рассказа повествователя и Максима Максимыча). Второй, основной частью первой редакции была повесть «Княжна Мери» — записки героя, его«исповедь».

В августе-сентябре 1839 г. создана вторая, промежуточная редакция романа. Лермонтов переписал все повести-«главы» с черновиков в особую тетрадь, за исключением «Бэлы», которая была к этому времени уже опубликована. В эту редакцию вошла и повесть «Фаталист». Последовательность повестей стала такой: «Бэла», «Максим Максимыч» (обе повести — записки офицера-повествователя), «Фаталист», «Княжна Мери» (эти повести составили записки Печорина). Роман получил название — «Один из героев начала века».

К концу 1839 г. Лермонтов создал третью, окончательную редакцию романа: включил в него повесть «Тамань» и определил композицию всего произведения. Расположение повестей-«глав» приняло привычный для нас вид: «Бэла», «Максим Максимыч», «Тамань», «Княжна Мери» и «Фаталист». «Тамань» открывает записки Печорина, а повесть «Фаталист» их завершает, что в большей мере соответствует ее итоговому философскому смыслу. Появилось название записок героя — «Журнал Печорина». Кроме того, писатель вычеркнул концовку повести «Максим Максимыч», готовившую переход к «Журналу», и написал предисловие к нему. Было найдено окончательное название — «Герой нашего времени». Роман опубликован в 1840 г., а в начале 1841 г., готовя второе издание, Лермонтов написал к нему предисловие, ставшее своеобразным объяснением с читателями и критиками.

История создания «Героя нашего времени» показывает, что замысел главного произведения поставил перед Лермонтовым ряд сложных художественных проблем, прежде всего проблему жанра. Многие писатели 1830-х гг. стремились создать роман о современности, но эту задачу так и не решили. Однако опыт писателей-современников подсказал Лермонтову, что самый перспективный путь к роману — циклизация произведений «малых» жанров: повестей, рассказов, очерков. Все эти жанры, а также отдельные сцены и зарисовки, объединяясь в цикл, подчинялись новому творческому заданию — возникал роман, крупная эпическая форма. Границы между собранием повестей, рассказов, очерков и романом в 1830-е гг. не всегда ощущались достаточно четко. Например, редакция журнала «Отечественные записки», в котором печатались повести-«главы» будущего произведения, представила роман Лермонтова как «собрание повестей». Автор анонса полагал, что писатель, ранее опубликовавший «Бэлу», «Фаталиста» и «Тамань», не рассматривает новые повести как части единого целого — романа.

Действительно, каждая из повестей в составе «Героя нашего времени» может быть прочитана как вполне самостоятельное произведение (подтверждение этому — их инсценировки и экранизации), ведь все они имеют законченный сюжет, самостоятельную систему персонажей. Единственное, что объединяет повести, создавая не сюжетный, а смысловой центр романа, — центральный персонаж, Печорин.

Каждая повесть связана с определенной жанровой и стилевой традицией. В «Бэле», «Тамани», «Княжне Мери» и «Фаталисте» Лермонтов сознательно варьирует темы, «заданные» литературной традицией, по-своему интерпретирует уже известные сюжетные и жанровые модели.

Например, в «Бэле» разработан популярный романтический сюжет о любви европейца, воспитанного цивилизацией, к «дикарке», выросшей среди «детей природы» и живущей по законам своего племени. Но Лермонтов, в отличие от своих предшественников (Шатобриана, А.С.Пушкина — автора романтических поэм, А.А.Бестужева-Марлинского), не увлечен этнографическими подробностями, не идеализирует горцев. Он не ограничивается романтической антитезой «разочарованный европеец — сильная, гордая дикарка». Новаторство Лермонтова в том, что традиционная сюжетная схема пропущена сквозь сознание рассказчика — бесхитростного и прямодушного Максима Максимыча. История любовного «эксперимента» Печорина дает материал для объективной характеристики героя, ведь это первое знакомство, в ходе которого представлены, но не объяснены многие его качества. Кроме того, романтическая новелла, рассказанная штабс-капитаном, вставлена в сюжетную «рамку» путевого очерка. Это еще больше видоизменяет традиционный сюжет, акцентируя внимание читателя не на обстоятельствах, а на смысле рассказанного Максимом Максимычем. Значение любовной истории по существу исчерпывается характеристикой Печорина.

В повести «Тамань» использована сюжетная схема авантюрной новеллы. В «Княжне Мери» Лермонтов ориентировался на традицию «светской» повести. «Фаталист» напоминает романтическую новеллу на философскую тему: в центре поступков и размышлений героев оказалось «предопределение», то есть судьба, рок. Однако связи повестей с традиционными жанрами — внешние: Лермонтов сохраняет литературную «оболочку», но наполняет свои повести новым содержанием. Все повести, входящие в «Журнал Печорина», — звенья интеллектуальной и душевной жизни героя, подчиненные единому художественному заданию — создать психологический портрет Печорина. Не сюжетные коллизии, а серьезные нравственно-психологические проблемы оказываются маются в центре внимания. Острые ситуации, в которые попадает Печорин (столкновение с «честными контрабандистами», светская интрига, смертельный риск в схватке с судьбой), осмыслены им самим, стали фактами его самосознания и нравственного самоопределения.

Главная проблема, которой подчинены все компоненты формы лермонтовского романа, и прежде всего композиция, — изображение Печорина. В каждой повести он предстает в новом рпкурсе, а в целом роман — это сочетание различных аспектов изображения главного героя, дополняющих друг друга. В «Бэле» и «Максиме Максимыче» дан внешний рисунок характера Печорина. «Журнал Печорина», куда входят три повести— «Тамань», «Княжна Мери» и «Фаталист», — яркий психологический автопортрет героя. Изображение характера Печорина, раскрывающегося в его поступках, во взаимоотношениях с людьми и в его;шписках-«исповедях», делает «Героя нашего времени» не «собранием: повестей», а социально-психологическим и философским романом.

Необычность лермонтовского романа в том, что автор отказался от последовательного рассказа о судьбе Печорина, а значит, отверг традиционный для романа-«биографии» хроникальный сюжет. В предисловии к «Журналу Печорина» повествователь, обосновывая свой интерес к психологии героя, отмечает: «История души человеческой, хотя бы самой мелкой души, едва ли не любопытнее и не полезнее истории целого народа...». Однако ни в романе в целом, ни в «Журнале» нет истории души Печорина: все, что указывало бы на обстоятельства, в которых сформировался и развивался его характер, опущено.

Духовный мир героя, каким он предстает в романе, уже сформировался, все происходящее с Печориным не приводит к изменениям в его мировоззрении, морали, психологии. Автор только намекает на возможность продолжения публикации записок героя («...в моих руках осталась еще толстая тетрадь, где он рассказывает всю жизнь свою. Когда-нибудь и она явится на суд света...»). Таким образом, художественная цель, поставленная Лермонтовым, обусловила прерывистый, «пунктирный» характер изображения судьбы Печорина.

Сюжет каждой повести — концентрического типа: Печорин — в центре всех событий, именно вокруг него сгруппированы второстепенные и эпизодические персонажи. События его жизни изложены вне их естественной хронологической последовательности. Повесть «Тамань» (третья по общему счету), в которой рассказан случай, происшедший с Печориным еще до приезда на Кавказ, следует за повестью «Максим Максимыч», которая занимает вторую позицию. В «Максиме Максимыче» случайная встреча двух бывших сослуживцев происходит через несколько лет после окончания «кавказского» периода жизни Печорина, незадолго до его смерти. Повести-«главы», относящиеся ко времени пребывания Печорина на Кавказе («Бэла», «Княжна Мери», «Фаталист»), служат «обрамлением» этих двух повестей, занимая соответственно первую, четвертую и пятую позиции в романе.

Заметим, что все попытки выстроить повести в их естественной хронологии не очень убедительны и существенного значения для понимания смысла романа не имеют. Лермонтов, не стремившийся дать подробное жизнеописание Печорина, намеренно затемнил связи между разрозненными эпизодами его жизни. Не сюжетные, а психологические мотивировки обусловили порядок расположения повестей. Первым на это указал еще В.Г.Белинский, заметив, что повести в романе «расположены сообразно с внутреннею необходимостью» как части единого целого.

Композиция «Героя нашего времени» имеет две мотивировки: внешнюю и внутреннюю. Внешняя мотивировка расположения повестей — постепенное «приближение» читателя к главному герою. Ее можно считать основным композиционным принципом романа. Лермонтов учитывает три главных фактора, влияющих на понимание смысла произведения: Печорин — объект рассказа (тот, о ком рассказывается), рассказчики — субъекты рассказа (те, кто рассказывает о Печорине) и читатель, воспринимающий и оценивающий главного героя, а также достоверность, точность и глубину рассказа о нем. От повести к повести между читателем и Печориным постепенно убираются все «посредники» —рассказчики, герой «приближается» к читателю.

В « Бале» между читателем и Печориным — два рассказчика, две «призмы», сквозь которые читатель видит героя. Основной рассказчик — Максим Максимыч, сослуживец, участник и свидетель всего, что произошло в крепости. Именно его точка зрения ни Печорина в этой повести господствует. Вторым рассказчиком пишется молодой офицер-повествователь, заинтересовавшийся Печориным и передающий рассказ Максима Максимыча. Первый рассказчик ближе к Печорину, второй — к читателю. Но оба рассказчика не только помогают понять героя, но и в какой-то степени «мешают» читателю. На реально существующий облик Печорина накладываются субъективные мнения, эмоции рассказчиков, уровень их понимания людей, а это неизбежно приводит к ощущению, что первое знакомство с героем состоялось, но было отрывочным, мимолетным: он мелькнул, заинтриговал и как бы растворился в толпе...

В повести «Максим Максимыч» остается один рассказчик — молодой офицер-повествователь, наблюдающий встречу Максима Максимыча с Печориным: герой «на один шаг» приближается к читателю. В «Журнале Печорина» все «призмы» между читателем и Печориным исчезают: герой сам рассказывает о событиях своей жизни, а повествователь, неизменно присутствовавший в первых двух повестях романа, становится «издателем» его записок. Меняется тип повествования: еслив «Бэле» и «Максиме Максимыче» о Печорине говорилось в третьем лице, то в повестях из «Журнала Печорина» рассказ ведется от первого лица. Записи Печорина не предназначались для постороннего читателя (это отмечено автором в предисловии к «Журналу»), это искренний самоанализ, приближающийся к исповеди перед самим собой. Однако «выборочное» издание материалов из «Журнала Печорина» делает их исповедью перед читателем.

Внутренняя мотивировка расположения повестей — постепенное проникновение в духовный мир Печорина. Именно эту задачу решает Лермонтов, шаг за шагом освобождая читателя от присутствия рассказчиков. От повести к повести меняются не только фигуры рассказчиков — меняется содержание рассказов о Печорине. В «Бэле» Максим Максимыч дает почти «протокольное» описание поведения Печорина. Это наблюдательный, честный рассказчик, симпатизирующий столь загадочному для него Печорину. Однако мотивы странного, непоследовательного поведения героя в истории с Бэлой абсолютно непонятны для Максима Максимыча, а следовательно, скрыты и от второго рассказчика, и от читателя. Недоумение рассказчика лишь усиливает атмосферу таинственности, окутывающую Печорина. И для самого штабс-капитана, и для повествователя, и для читателей герой, увиденный глазами Максима Максимыча, остается человеком загадкой. В этом и заключается смысл повести: Печорин заинтриговывает читателя, его личность, «странная», исключительная, вызывающая недоумение и вопросы, проясняется в следующих повестях.

Максим Максимыч увидел в Печорине противоречивость и сложность, но не смог их объяснить. Внешние контуры печоринского характера очерчены в «Бэле» очень резко: ведь рассказчик говорит о Печорине с солдатской прямотой, ничего не скрывая и не приукрашивая. Печорин — холодный, замкнутый человек, повинующийся своим мимолетным желаниям и страстям. Он совершенно равнодушен к людям, не считается с общепринятой моралью. Люди для него — объект эгоистических «экспериментов». Быстрая смена настроений и привязанностей — характерная черта Печорина. Человек храбрый и решительный, он в то же время кажется слишком впечатлительным и нервным. Таковы итоги наблюдений Максима Максимыча.

Между «Журналом Печорина» (его исповедью) и «протокольным» рассказом Максима Максимыча есть рассказ другого типа — интерпретирующее описание внешности и поведения Печорина. Повествователь не просто наблюдает за ним, фиксируя мимику, жесты, детали внешнего облика, а пытается проникнуть в его внутренний мир. Итогом наблюдений является психологический портрет героя. Этот портрет не рассеивает впечатления о его загадочности, но дает важную подсказку, в чем искать «тайну» личности Печорина — в его душе. Лишь попытка самого героя «душу рассказать» поможет выяснить, почему, например, не смеялись его глаза, когда он смеялся: признак ли это злого нрава, недоверия и равнодушия к людям или глубокой постоянной грусти.

В «Журнале Печорина» образ героя создан в его собственных рассказах-исповедях. Исповедальный характер записок Печорина подчеркнут в предисловии «издателя»: «Перечитывая эти записки, я убедился в искренности того, кто так беспощадно выставлял наружу собственные слабости и пороки». Психологическая достоверность записок подтверждается, по мнению издателя, еще и тем, что они написаны «без тщеславного желания возбудить участие или удивление». В центре «Журнала» личность человека, искренне высказывающего наблюдения «зрелого ума» над самим собой. В нем и дается самый важный «внутренний», психологический портрет, составленный, как уверял Лермонтов в предисловии к роману, «из пороков всего нашего поколения, в полном их развитии».

«Журнал Печорина» не содержит истории духовного развития героя. Из всей «объемистой тетради», оставленной Печориным, отобрано всего три эпизода, но именно в них дорисовывается психологический портрет «героя нашего времени» — исчезает ореол таинственности, сопровождавший его в предшествующих повестях. В расположении эпизодов есть своя логика: каждая повесть в «Журнале» — шаг к максимально полному пониманию личности Печорина. Здесь так же, как и в романтических поэмах, важны не столько конфликты, в которые втянут Печорин, события, участником которых он становится, сколько психологические результаты его поступков. Они не просто зафиксированы, а подвергнуты беспощадному самоанализу.

Лермонтов переходит к прямому психологическому изображению своего героя, между читателем и Печориным нет рассказчиков, выводы делает сам читатель на основе своего жизненного опыта. Возникает вопрос: какова мера искренности героя, где его способность к самоанализу проявляется с наибольшей полнотой? В «Журнале» используются четыре вида самоанализа Печорина:

— самоанализ в форме исповеди перед собеседником. В монологах, обращенных к доктору Вернеру и княжне Мери, Печорин не лжет, не лицедействует, но и не «расшифровывает» себя до конца;

— самоанализ ретроспективный: совершенные ранее поступки и пережитые мысли и чувства Печорин вспоминает и анализирует наедине с самим собой, в дневниковых или путевых записях. Этот вид самоанализа впервые появляется в финале «Тамани», господствует в повестях «Княжна Мери» и «Фаталист» — здесь личность героя раскрывается полнее и конкретнее, чем в искренних, но слишком общих по содержанию монологах-исповедях.

— синхронный самоанализ Печорина — постоянный «самоконтроль», которым сопровождаются все его поступки, высказывания, размышления и переживания. Возникает впечатление, что за героем наблюдает некто посторонний, придирчиво и беспощадно оценивающий все, что совершает Печорин, а также его внутреннее состояние. В своих записях герой тщательно фиксирует то, что сделал, подумал, ощутил. Этот вид самоанализа есть во всех трех повестях, но особенно велика его роль в насыщенной резкими психологическими поворотами повести «Фаталист».

Самый сложный, но, пожалуй, и самый характерный для Печорина вид самоанализа — психологический «эксперимент» над самим собой и другими людьми. Испытывая себя, герой втягивает в свою орбиту многих людей, делает их послушным материалом для удовлетворения собственных прихотей. Психологические эксперименты Печорина позволяют увидеть его с двух сторон: и как человека действующего (сфера его активности — частная жизнь), и как человека с сильными аналитическими способностями. Здесь-то и выясняется, что героя интересуют не конкретные, «материальные», а психологические результаты.

Все виды самоанализа с наибольшей полнотой представлены в повести «Княжна Мери», поэтому она занимает центральное положение — и в «Журнале Печорина», и в композиции романа. В ней особенно детально раскрывается внутренний мир Печорина, а его «эксперимент» оборачивается трагедией.

Повесть «Тамань», открывающая записки Печорина, — необходимое звено для понимания его личности. Правда, многое из того, что мы узнаем о герое в этой повести, уже известно из рассказа Максима Максимыча. В «Тамани» Печорин, еще не доехавший до места своей службы на Кавказе, пускается в рискованное предприятие: нарушив покой «честных контрабандистов», он рискует жизнью. Однако любовь героя к риску без нравственных ограничений и ясной цели обнаружилась уже в «Бэле». В истории, рассказанной Максимом Максимычем, его жертвой стала черкешенка, в «Тамани» — контрабандисты. В этом жизненном эпизоде Печорин вновь сыграл роль «топора в руках судьбы».

Новизна повести — в том, как сам герой оценивает случившееся. Из его размышлений в финале «Тамани» следует, что рискованные истории, в которых он является главным действующим лицом, — не частные случаи и не случайные приключения. Печорин видит в случившемся знак судьбы, а себя — слепым орудием в ее руках: «И зачем было судьбе кинуть меня в мирный круг честных контрабандистов? Как камень, брошенный в гладкий источник, я встревожил их спокойствие, и как камень едва сам не пошел ко дну!» Герой сравнивает себя с «камнем» в руках судьбы, брошенным в «гладкий источник». Он прекрасно понимает, что грубо вторгся в чужую жизнь, нарушил ее спокойное, медленное течение, принес людям несчастье. Таким образом, Печорин прекрасно понимает свою роль в судьбах других людей. Мысли об этом тревожат его постоянно, но здесь они высказаны впервые. Кроме того, важен и нравственный результат этих размышлений. Печорин подтверждает догадку о его полном равнодушии к несчастьям других людей: он не видит своей личной вины в случившемся, перекладывая всю ответственность на судьбу. «Что сталось с старухой и с бедным слепым — не знаю. Да и какое дело мне до радостей и бедствий человеческих, мне, странствующему офицеру, да еще с подорожной по казенной надобности!..» — резюмирует Печорин.

Обратите внимание: «Таманью» завершается первая часть «Героя нашего времени», во вторую часть входят «Княжна Мери» и «Фаталист». Некоторые исследователи считают деление романа на две части чисто формальным, не имеющим художественного значения. Однако совершенно очевидно, что именно «Тамань» завершает ту часть романа, в которой преобладает внешнее изображение Печорина. В этой повести, как и в «объективных» повестях «Бэла» и «Максим Максимыч», на первом плане — события, поступки героя. Только в финале «Тамани» даны его итоговые размышления, приоткрывающие «тайну» печоринского характера. В «Княжне Мери» и «Фаталисте» выясняется, в чем Печорин видит свою «избранность» и свою трагедию, что представляют собой принципы его отношения к миру и людям.

В повести «Княжна Мери» внутренний мир Печорина открыт более, чем в какой-либо из других повестей. Лермонтов использует все виды психологического самоанализа: герой рассказывает о событиях своей жизни в форме дневника-хроники. Многие абитуриенты ошибочно называют весь «Журнал Печорина» дневником, хотя именно «Княжна Мери» — единственная из повестей в составе «Журнала», где использована дневниковая форма. Но характер этого дневника не совсем обычный. За избранной Печориным (и, естественно, самим писателем) формой повествования угадывается совершенно иная форма—драматургическая. Печоринский дневник, в котором все события расписаны по дням (с 11 мая по 16 июня), поражает своей «театральностью», как будто перед нами воплощенный в спектакль сценарий, написанный самим героем. Дневник Печорина фиксирует события выборочно: это не хроника жизни героя, а хроника его «эксперимента» с Грушницким и княжной Мери. Подробно сказано только об узловых моментах этого «эксперимента», начавшегося как комедия, но завершившегося трагедией.

Поведение героев повести и восприятие происходящего Печориным театрально. Первое, что бросается в глаза, — театральность фигуры Грушницкого, юнкерав «толстой солдатской шинели» . Как иронически замечает Печорин, это один из тех людей, у которых на все случаи жизни есть «готовые пышные фразы». Просто прекрасное его не трогает — подобно актеру, выходящему на сцену, он важно драпируется в «необыкновенные чувства, возвышенные страсти и исключительные страдания». Грушницкий напоминает Печорину героя романтических трагедий. Только в те минуты, когда «сбрасывает трагическую мантию», замечает Печорин, «Грушницкий довольно мил и забавен». Толстая солдатекая шинель — это его «трагическая мантия», которая скрывает фальшивые страдания и несуществующие страсти. «Моя солдатская шинель — как печать отвержения. Участие, которое она возбуждает, тяжело, как милостыня», — гордо сообщает Грушницкий.

«Страстного юнкера» невозможно представить без позы, без эффектных жестов и пышных фраз, без атрибутов театрального поведения. Именно таким его видит ироничный Печорин: «В это время дамы отошли от колодца и поравнялись с нами. Грушницкий успел принять драматическую позу с помощью костыля, и громко отвечал мне по-французски...» Далее следует заученная цветистая фраза: «Мой милый, я ненавижу людей для того, чтобы не презирать их, ибо иначе жизнь была бы слишком отвратительным фарсом». Чуть позже Печорин ответил в том же тоне, явно пародируя Грушницкого: «Мой милый, я презираю женщин для того, чтобы их не любить, ибо иначе жизнь была бы слишком смехотворной мелодрамой». Юнкер упоминает трагический фарс, Печорин — смехотворную мелодраму. Оба героя высказываются о жизни как о театрализованном представлении, в котором смешиваются жанры: грубый фарс с высокой трагедией, чувствительная мелодрама — с пошлой комедией.

Печорин своей иронией снижает Грушницкого, сводит его с пьедестала: опорой юнкера становятся совсем не театральные костыли (« успел принять драматическую позу с помощью костыля »). Это происходит всегда, когда в записях Печорина появляется Грушницкий, влюбленный в княжну Мери. Нарочито грубый вопрос о зубах Мери («А что у нее зубы белы? Это очень важно!») задан не потому, что Печорин хотел посмеяться над девушкой, а для того, чтобы снизить, «приземлить» наигранную патетику слов Грушницкого. Автор дневника прекрасно видит, что Грушницкий — нелепый шарж на него самого, полагая, что за внешним обликом и эффектными словами юнкера скрыта пустота. Однако Печорин не хочет заметить другого: внешний антураж скрывает в Грушницком растерянность неопытной души и подлинные чувства (любовь к Мери, стремление к дружбе, а позднее — непритворную ненависть к Печорину).

Вплоть до сцены, когда Грушницкий открывает тайну ночного переполоха, его поведение пронизано театральностью. И только на дуэли романтический плащ был сброшен и открылся новый, «неузнанный» Печориным Грушницкий:

«Лицо у него вспыхнуло, глаза засверкали.

— Стреляйте, — отвечал он. — Я себя презираю, а вас ненавижу. Если вы меня не убьете, я вас зарежу ночью из-за угла. Нам на земле вдвоем нет места...»

Его гневные слова, обращенные к бывшему кумиру, Печорину, — крик отчаяния, это уже его собственный, а не подражательный голос.

Поведение других персонажей повести тоже театрально. Это объясняется не только их стремлением к эффектной позе и пышным высказываниям: такими их видит Печорин. В повести господствует его точка зрения на мать и дочь Литовских, других представителей «водяного общества». Печорин смотрит на окружающих глазами человека, твердо убежденного в том, что перед ним не живые люди, а марионетки, полностью зависящие от его воли.

По прихоти Печорина разыгрывается комедия, которая постепенно превращается в трагедию. Печорин играет в ней привычную для него роль «топора в руках судьбы». Веселая комедия, задуманная им, не удалась, и вместо того, чтобы стать ее персонажами, княжна Мери, Грушницкий, княгиня Вера становятся участниками « трагедии рока », в которой Печорин — главное действующее лицо — играет роль злого гения, превращается в источник их бед и страданий.

Все события комментирует Печорин, но самый важный комментарий дается им к «событиям», происходящим в собственной душе. Для этого и понадобился дневник. Он как бы скрывает, приглушает театральность поведения людей, переводит события и отношения между действующими лицами печоринского «эксперимента» в психологический план. Если в глазах всех персонажей повести Печорин — некий сценический герой, непонятная, но несомненно демоническая натура, то для него самого все происходящее похоже на заигранную пьесу. Это выясняется из его автокомментария, в котором он не скупится на оценки. Основной мотив записей Печорина — скука, усталость, отсутствие новизны чувств и впечатлений. Даже возобновление отношений с княгиней Верой — это возвращение к прошлому, к воспоминаниям, от которых веет привычным холодом и скукой.

Печорин — блестящий и остроумный собеседник, и он же — герой водевиля, произносящий то, что определено «ролью», декламирующий громко, в расчете на эффект. Для себя он оставляет трагический шепот, который значительнее, чем слова, произносимые им вслух. Анализируя свои поступки, он как бы выходит из толпы действующих лиц, из всей кутерьмы, которую сам же и затеял, и становится самим собой, а не сценическим персонажем с лицом, закрытым маской. Наедине с самим собой Печорин — это маленький демон, страдающий от своей свободы. Он сожалеет о том, что не вступил на путь, назначенный судьбой, и одновременно гордится своим одиночеством, своей исключительностью в людской толпе.

Главный художественный принцип изображения героя в «Княжне Мери» — несовместимость маски и души. Где маска, личина, а где подлинное лицо Печорина? На этот вопрос необходимо ответить для того, чтобы понять своеобразие его личности. Печорин всегда в «маске», когда оказывается на людях. Он всегда играет какую-то одну из множества ролей: роль разочарованного, «байронического» человека, романтического злодея, повесы, храбреца и т.п. Душа Печорина по-настоящему раскрывается только тогда, когда он без мундира и черкесского костюма. Тогда он становится просто человеком, а не равнодушным ко всему «офицером с подорожной по казенной надобности». На людях поведение Печорина насквозь театрально — в своих размышлениях, предаваясь самоанализу, герой предельно искренен. Масштаб его личности, «силы необъятные», которые он чувствует в себе, несоизмеримы с характером его поступков: силы своей души Печорин растрачивает по пустякам, окружающие его люди становятся жертвами его прихотей.

Веселый розыгрыш, комедию, о развязке которой Печорин обещает Вернеру «позаботиться», превращает в трагедию сама жизнь. Ему захотелось поиграть с людьми, но у княжны Мери и Грушницкого не игрушечные, а живые сердца. В своем дневнике он пытается весело иронизировать над собой, но результат получился другим: жизнь зло шутит не только над его жертвами, но и над самим Печориным.

Жизнь все ставит на свои места, срывает с людей маски, показывая их в истинном свете. Вот почему в повести так важны ситуации «переодевания» и «разоблачения». В этих ситуациях показаны подлинные, а не искаженные масками и одеждами чувства и намерения персонажей. Княжна Мери оказывается вовсе не наивной барышней, а глубокой, впечатлительной и страстной девушкой, Грушницкий — человеком, готовым мстить до конца за обиду, нанесенную ему и княжне. «Разоблачается» в своем дневнике и сам Печорин.

«Переодевание» — простейший комедийный прием. Цель его в том, чтобы обнаружить главное: все перемешалось в жизни людей, все должно восприниматься не так, как подсказывают житейский опыт и здравый смысл. Простейший случай «переодевания» — смена одежды. Солдатская шинель заменяет Грушницкому романтический плащ. Шинель возвышает юнкера, а офицерский мундир с эполетами снижает в глазах Мери, делая «значительно моложавее», как выразился Печорин. Смена солдатской шинели офицерским мундиром — целое событие в жизни Грушницкого, на котором основана интрига. Но смысл «переодевания» и «разоблачения» героев гораздо шире. И Грушницкий, и Печорин рассуждают о том, что под «нумерованной пуговицей бьется пылкое сердце» и под «белой фуражкой» можно встретить образованный ум. Вместо романтического демона-искусителя — армейский офицер, однако офицерский мундир — всего лишь маска, под которой прячется настоящий демон-искуситель (Печорин). Вместо немца Вернера — русский доктор, «задрапированный» своей фамилией под немца (он же напоминает Байрона, ибо хромает, Печорину чудится в нем и Мефистофель, и Фауст). Наконец, вместо настоящей жизни — ее «театрализованная» модель: Печорин считает себя и постановщиком, и участником действа.

Однако вопреки драматургической, «игровой» природе всего происшедшего на водах, Печорин не только «играет» в собственной «пьесе», но и философствует. Театрализованное представление с комическими и трагическими персонажами для него способ самопознания и самоутверждения. В этом проявляется главный жизненный принцип Печорина: смотреть на страдания и радости других «только в отношении к себе». Это пища, которая, по его словам, поддерживает душевные силы. Включаясь в «игру», манипулируя судьбами других людей, он «насыщает» свою гордость: «первое мое удовольствие — подчинять моей воле все, что меня окружает; возбуждать к себе чувство любви, преданности и страха...». Парадокс Печорина в том, что его жизненный «театр» — отражение его собственной духовной драмы. Все внешние события в его жизни, как это хорошо видно из дневниковых записей, всего лишь эпизоды его духовной биографии. Печорин действующий — только бледное отражение Печорина чувствующего и мыслящего.

Гордость Печорина удовлетворена тем, что жизнь он перекраивает по-своему, подходя к ней не с общепринятыми, а со своими собственными, индивидуалистическими критериями. Индивидуализм он принимает за подлинную свободу и счастье. И хотя это счастье постоянно ускользает от него, герой видит наслаждение в самой «охоте» за ним. Смысл жизни для Печорина не в достижении цели, а в беспрестанном движении, даже если это движение напоминает бессмысленный бег на месте. Даже потерпев поражение, он удовлетворяется сознанием своей свободы, отсутствием нравственных барьеров и самоограничений. Печорин вполне отдает себе отчет в том, что не имеет никакого «положительного права быть для кого-нибудь причиной страданий и радостей», но стремится просто присвоить себе это право. Поэтому характерная его особенность — легкость, с которой он переступает черту, разделяющую добро и зло. Подчиняясь индивидуалистическому произволу, Печорин легко выходит за рамки общечеловеческой морали. Страдая от этого, переживая мучительный внутренний конфликт, он все-таки снова и снова уверяет себя в том, что имеет право быть выше «радостей и бедствий человеческих».

Душа Печорина не соответствует его поступкам и поведению. Поступок может быть «театральным» жестом, позой, нарочитой «сценой», но у Печорина все находится под жестким контролем разума, подчиняясь его диктату. Сюжетная интрига в повести «Княжна Мери» —зеркальное отражение «внутренней интриги», духовной дисгармонии, поразившей душу героя. Печорин пытается диктовать жизни ее внешние формы, внося в нее ту же конфликтность, которая давно стала мучительной болезнью его духа. Но жизнь сопротивляется, не желая становиться «транскрипцией» печоринской души.

Очень важно, что Печорин в «Княжне Мери» не остается равнодушным зрителем происходящего. Сложность его души, иссушенной индивидуализмом, но не утратившей способности к жалости и состраданию (хотя бы на краткие мгновения), доказывает испытанное им душевное потрясение. Это подчеркнуто средствами композиции: развязка всех сюжетных узлов повести отделена от дневника временной паузой. Только через полтора месяца Печорин, находившийся все это время в странном и смутном состоянии, так и не оправившийся от потрясения, решился рассказать о том, чем завершилась его неудавшаяся «комедия»: смертью Грушницкого, отъездом княгини Веры, похожим на бегство, потрясением и ненавистью Мери.

Вновь, как и в финале повести «Тамань», Печорин, подводя итоги своего очередного трагического «эксперимента», вспоминает о судьбе. Судьба для него — это и сила, которую он не может обуздать, и его собственная «доля», жизненный путь. Философские выводы, сделанные Печориным, гораздо шире того «материала», о котором он размышляет, — приключения на водах. Заметьте, как легко философствующий герой Лермонтова переходит от жизненной конкретики к выводам о своем предназначении, о главных свойствах своего характера.

Без противостояния судьбе жизнь кажется ему пресной и недостойной потраченных на нее усилий. «... Отчего я не хотел ступить на этот путь, открытый мне судьбою, где меня ожидали тихие радости и спокойствие душевное...» — такой вопрос задает себе Печорин. И тут же отвечает, ибо этот вопрос для него давно разрешен: «Нет! я бы не ужился с этой долею!» Печорин сравнивает себя с матросом, рожденным и выросшим «на палубе разбойничьего брига», и развивает это сравнение: он мечтает не о тихой пристани, а о парусе в бурном море. Судьба может играть им, не считаясь с его прихотями, перекраивая его жизнь по своему усмотрению, но, по убеждению Печорина, он обязан ни при каких обстоятельствах не изменять себе. Спор с судьбой осмыслен в финале повести «Княжна Мери» как право человека быть самим собой, жить и действовать вопреки тому, что ему предписано судьбой.

Итогом психологической повести является, таким образом, философский вывод, который позволяет правильно понять поразительное равнодушие Печорина к своим жертвам. Он смотрит как бы поверх их голов, не замечая или стараясь не замечать людей, встающих на его пути. Для героя это всего лишь необходимые фигуры в его непрекращающемся споре с судьбой. Не замечая их страданий, он пытается увидеть лицо судьбы, любой ценой — даже ценой жизни других людей — одержать верх над нею. Только в этом он склонен видеть истинный смысл своего существования.

Конфликт с судьбой — важнейшая черта всех основных лермонтовских героев: Мцыри, Демона, Печорина. В отличие от героев романтических поэм, Печорин теснее связан с общественной средой, конкретно-историческими обстоятельствами жизни. Однако социальное, профессиональное, бытовое — только внешняя оболочка Печорина, за которой скрыто глубокое философско-психологическое содержание. На первом плане оказываются не социальные аспекты изображения Печорина, а психологические и философские. Философская проблематика, важная для понимания личности героя и всего происходящего в повести вырастает из тщательно выписанного психологического автопортрета Печорина: герой детально фиксирует свои мысли и чувства.

В сущности и Печорина, и автора интересуют две философские проблемы: проблема судьбы в ее отношении к самосознанию и жизненному самоопределению человека и проблема добра и зла, поставленная в «Княжне Мери» особенно остро. Связь между этими проблемами, существенная для понимания нравственно-психологического облика Печорина, очевидна. Нравственный «произвол» героя — эквивалент его извечного противостояния судьбе. Горечь поражения он испытывает только тогда, когда понимает, что вновь оказался в «ловушке», поставленной судьбой. Опьянение от близкой победы над судьбой у Печорина сменяется отрезвлением, когда он понимает, что победа была пирровой (мнимой) и он вновь стал слепым орудием в ее безжалостных руках.

Если в повести «Княжна Мери» дана глубокая психологическая характеристика Печорина, то смысл последней повести, «Фаталист», в том, чтобы раскрыть философский фундамент его личности: поставить в предельно заостренной форме вопрос о судьбе («предопределении»), об отношении к ней Печорина. Обратите внимание: в «Фаталисте», в отличие от всех других повестей, нет нравственной проблематики. «Эксперимент» Печорина, как и его «партнера»-антипода Вулича, — это философский эксперимент. Поведение героев невозможно оценить с нравственной точки зрения: ведь в повести нет обычных для Печорина «жертв», все происходящее не похоже на театрализованное представление, как это было в «Княжне Мери». Более того, Печорин предстает здесь в новом освещении: совершает героический поступок, отвлекая внимание обезумевшего казака и спасая тем самым жизни других людей. Важно, однако, что самому Печорину нет дела до собственного героизма. Он сознательно идет на риск (черта, знакомая по всем повестям, за исключением повести «Максим Максимыч») только для того, чтобы испытать судьбу, бросить ей вызов, доказать или опровергнуть то, что объективно невозможно ни доказать, ни опровергнуть, — существование предопределения.

Каков же смысл всего происшедшего в повести, а самое главное — какие выводы сделал Печорин? Пари с Вуличем было проиграно: Печорин высказал убеждение, что «нет предопределения», но заряженный пистолет не выстрелил, и «Вулич преспокойно пересыпал в свой кошелек мои червонцы», то есть выходило, что предопределение, вопреки мнению Печорина, существует («доказательство было разительно»). Однако этой же ночью Вулич был зарублен пьяным казаком. И этот случай доказал, что Печорин неправ: судьба берет верх над человеком. Потом сам Печорин «вздумал испытать судьбу», пошел на верную смерть, однако выстрел казака не причинил ему вреда: «пуля сорвала эполет». Казалось бы, все должно было убедить его в том, что предопределение существует. «После всего этого, как бы, кажется, не сделаться фаталистом?» — резюмирует Печорин.

Но для него это было бы слишком простое решение. «Сделаться фаталистом» Печорину не позволяет важнейшая черта его характера — скептицизм: «Но кто знает наверное, убежден ли он в чем, или нет?., и как часто мы принимаем за убеждение обман чувств или промах рассудка!.. Я люблю сомневаться во всем...». В самом деле, все происшедшее можно оценить иначе, исправив «промах рассудка»: и проигранное пари, и зарубленный Вулич, и Печорин, оставшийся невредимым в смертельно опасной ситуации, — следствие случайности, а не вмешательства «предопределения». Кроме того, это может быть и «обманом чувств», ведь сам Печорин не забыл упомянуть в своем рассказе о том, что «происшествие этого вечера произвело на меня довольно глубокое впечатление и раздражило мои нервы».

В конечном счете не объективная истина важна Печорину, а его собственное отношение и к происшедшему, и к загадке судьбы, предопределению, которое за всем этим может стоять. Герой утверждает, что право выбора из двух возможных вариантов зависит только от него самого. Он не дает окончательного ответа: этому сопротивляется «расположение ума», то есть его скептицизм, недоверие к любым фактам, к любому опыту. Он готов поверить в существование предопределения, хотя (вспомним!) с самого начала утверждал, что оно не существует. Любое сомнение Печорин трактует в свою пользу — «это расположение ума не мешает решительности характера — напротив; что до меня касается, то я всегда смелее иду вперед, когда не знаю, что меня ожидает».

Не существование предопределения или его отсутствие влияет на поступки Печорина. Вне зависимости от решения этого вопроса он убежден в своем праве делать то, что ему хочется. А предопределение только раззадоривает его, заставляя вновь и вновь бросать вызов судьбе. «Фаталистом» Печорина делает только то, что он, как и любой человек, понимает: «Ведь хуже смерти ничего не случится — а смерти не минуешь!» Смерти он не боится, поэтому любой риск, с его точки зрения, допустим и оправдан. В пределах отмеренной ему судьбой жизни он хочет быть абсолютно свободным и в этом видит единственный смысл своего существования.

В финале повести «Фаталист» Печорин, не ограничиваясь собственными суждениями о происшедшем, подключает к решению вопроса о предопределении «здравый смысл»: обращается к Максиму Максимычу, который не любил «метафизических прений». Но и Максим Максимыч, признавший, что предопределение — «штука довольно мудреная», не устраняет неясностей и противоречий. По-своему, но столь же свободно и широко, как и Печорин, штабс-капитан толкует два происшествия с Вуличем: и как случайность («эти азиатские курки часто осекаются, если дурно смазаны или недовольно крепко прижмешь пальцем», «черт же его дернул ночью с пьяным разговаривать!») и вполне «фаталистически» («впрочем, видно, уж так у него на роду было написано...»). Вывод Печорина остается в силе: не предопределение, а сам человек — хозяин своих поступков. Он должен быть активным, дерзким, жить без оглядки на судьбу, утверждая свое право на жизнестроение, даже если личный произвол оборачивается разрушением и своей, и чужой жизни.

Печорин, «герой нашего времени», — прежде всего разрушитель. Это его главная особенность, подчеркнутая во всех повестях, за исключением повести «Фаталист». Герой не способен к созиданию, как и люди его поколения (вспомните «Думу»: «Толпой угрюмою и скоро позабытой / Над миром мы пройдем без шума и следа, / Не бросивши векам ни мысли плодовитой, / Ни гением начатого труда»). Печорин разрушает не только чужие судьбы, но и собственную душу. «Проклятые» вопросы, которые он задает самому себе, остаются без ответа, ведь недоверие к людям и к своим чувствам делает Печорина пленником собственного «я». Индивидуализм превращает его душу в холодную пустыню, оставляя наедине с мучительными и не имеющими ответа вопросами.



Популярное в рубрике:
Сонник туши свиней. Разделывать свинью. Малый Велесов сонник
Сонник туши свиней. Разделывать свинью. Малый Велесов сонник
читать
Традиционные блюда в стране
Традиционные блюда в стране
читать
Грушевый компот рецепт. Компот из груш на зиму. Как быстро приготовить компот из груши на зиму
Грушевый компот рецепт. Компот из груш на зиму. Как быстро...
читать
Арктур — самая яркая звезда в Северном полушарии (видео) В каком созвездии звезда арктур
Арктур — самая яркая звезда в Северном полушарии (видео) В каком...
читать

Последние Статьи
Как выглядит большая медведица созвездие на фото
читать
Женале - инструкция по применению...
читать
Как гормональный контрацептив джес влияет на...
читать
В какие часы и по каким дням введен запрет на...
читать
Льготы почетным работникам общего образования...
читать
Дрожжевое пышное тесто для пиццы рецепт с фото...
читать
Кисель из семян льна для похудения
читать
Омлет с цветной капустой в духовке
читать
Top