Главная › Режим › Сквозной персонаж цикла. Циклическое текстопостроение в малой эпической прозе

Сквозной персонаж цикла. Циклическое текстопостроение в малой эпической прозе

Циклизация в прозе

Цикл (от греч. - круг) означает, в применении к литературе, ряд произведений, связанных общим сюжетом и составом действующих лиц. Цикл, в той или иной своей форме, составляет принадлежность как литературы античной, так и литературы средневековой. Встречается он и в новой литературе, и в русской народной словесности.

Понятие цикла имеет не только значение руководящей идеи при исследованиях о происхождении таких поэм, как Иллиада, Одиссея -- у греков, Песнь о Роланде -- на Западе и пр., но и значение общетеоретическое -- при изучении тех изобразительных особенностей, которые определяются наличностью цикловой связи.

Первое значение этого понятия, относясь к истории литературных жанров, лишь косвенно причастно, как и всякий исторический материал, к теории художественного слова. Во втором же своем значении -- цикл одно из центральных теоретико-литературных понятий.

Прежде всего, следует произвести разграничение видов цикла на те, где циклизация -- результат последующей разработки уже данного отчасти материала, и на те -- где циклизация есть осуществление основного композиционного замысла. Первого рода циклизация более характерна для поэзии древней и средневековой, второго рода -- для произведений новой литературы.

Примером первого рода циклов может служить греческая циклическая поэзия, состоящая из множества поэм, принадлежащих различным авторам, где описываются подвиги греческих богов и героев. Так, хрестоматия Прокла передает нам содержание некоторых из них.

В «Теогонии» и «Титаномахии» рассказывается о женитьбе Урана на Гее (Неба на Земле), о рождении гигантов и циклопов, о битве между ними и богами, заканчивающейся победою Зевса. Поэмы связаны между собою своими героями и в сюжете своем дополняют друг друга. Такая же сюжетная и персональная связь между содержанием поэм и у германских и романских народов.

Таковы поэмы Каролингского цикла, романы Круглого Стола, сказания о Нибелунгах, такова и обширная сатирическая эпопея средневековья «Роман о Лисе». Русская народная эпика дает в своих былинах примеры подобной же циклизации -- вокруг любимых богатырей -- Ильи Муромца, Добрыни Никитича, вокруг центральной фигуры былевого творчества Владимира Красное Солнышко.

Такая циклизация есть отчасти результат естественного процесса, отчасти -- результат сознательных переделок со стороны исполнителей. Благоприятные условия для циклизации представлял собою сам литературный быт, -- способ распространения поэзии при помощи исполнителей -- певцов и рассказчиков, по большей части странствующих.

Эта особенность влекла за собою:

1) сосредоточение обширного повествовательного материала у одного лица, что рождало невольное стремление объединить, весь разнородный материал общей сюжетной или персональной связью,
2) стремление приспособить повествование к интересам различных местностей, вследствие чего материал приурочивался не к местным, областным героям, а к героям общенациональным. В русской былевой эпике циклизации былин могла способствовать и наличность так называемых «общих мест (см. ст. о былинах), перенесение которых из одной былины в другую могло сопровождаться и перенесением примыкающих к ним целых эпизодов. литература циклизация прозаический

Последующее нарастание циклового материала вокруг любимых героев объясняется стремлением приурочить новое повествование к известному уже лицу, чтобы вызвать этим больше внимания и больше сочувствия. Благодаря наличности обширных циклов, любимые герои их обретают как бы полуреальное существование, становятся старыми знакомцами, даже если данный отдельный эпизод воспринимается впервые.

Художественный эффект подобных обращений к прошлому литературному опыту слушателя или читателя находит себе аналогию в лирической поэзии, где поэт нередко называет знакомых литературных героев, вызывая этим в «памяти сердца» волну эстетических эмоций, связанных с названным именем. (См. об этом в статье под словом «имя»).

Новая литература дает образцы цикла как в области художественной прозы, так и в области поэзии, в области научной и литературно-критической. Впрочем, лишь в применении к художественной прозе понятие это обладает некоторой отчетливостью, -- в применении же к остальным областям оно нередко без разбора употребляется вместо слов «сборник статей», «книга стихов» и пр.

Ярко выраженное цикловое построение дает Э. Золя в своей серии «Ругон-Макары», в наши дни -- Ромэн Роллан в «Жан Кристофе». Циклизация материала и здесь, и там способствовала более расчлененному выполнению основного задания автора: для Золя облегчила разрешение центрального вопроса о наследственности -- в применении к отдельным лицам; связанным, между собою узами родства, для Ромэн Роллана помогла осветить отдельные этапы в истории творческой личности Жан Кристофа.

Помимо этого, цикловое построение способствовало опять-таки -- и здесь и там -- более стройной компановке фабульного материала, слишком обширного для одного сюжетного центра.

Циклизация- это объединение нескольких самостоятельных произведений в особое целостное единство. Циклы можно обнаружить в литературе на всех этапах ее развития (в античности -- киклические поэмы, в эпоху Возрождения -- «Кентерберийские рассказы», 1380-е, Дж.Чосера, «Декамерон», 1350-53, Дж.Боккаччо; в период романтизма -- «Еврейские мелодии», 1815, Дж.Байрона). Яндекс.Директ Тренинг"Как написать бестселлер?" Новогодняя распродажа участия в группе. От автора двух бестселлеров. artcoach.biz Объявление скрыто. Первые русские циклические образования -- фольклорные циклы (былины). Циклы «Подражания Корану», 1824 (лирический), «Повести Белкина», 1830 (эпический) и «Маленькие трагедии», 1830 (драматический), были созданы А.С.Пушкиным. Развитие циклизации обозначается к концу 19 -- началу 20 века, особенно в творчестве поэтов-символистов («Стихи о Прекрасной Даме», 1901-02, А.А.Блока); в 20 веке сохраняется роль циклов в поэзии (А.А.Ахматова. Реквием. 1935-40; И.А.Бродский. Часть речи, 1975-76), прозе (А.Н.Толстой. Хождение по мукам, 1922-41), драматургии (цикл М.Ф.Шатрова о Ленине: «Шестое июля», пост. 1964; «Тридцатое августа. Большевики», 1968; «Синие кони на красной траве», 1978).

По степени авторского участия циклы подразделяются на авторские и неавторские: к первым относятся циклы, состав и последовательность произведений в которых определена автором, ко вторым -- циклы, собранные воедино редакторами («Вечерние огни», 1883-91, А.А.Фета, составленные при участии Вс.С.Соловьева) или исследователями («денисьевский цикл» Ф.И.Тютчев)

Отдельные циклы стихотворений могут образовывать поэму-цикл -- т.е. ряд стихотворных произведений, печатающихся в определенной последовательности и объединенных лирическим героем (чей образ может эволюционировать на протяжении поэмы-цикла), мотивом, темой, образом.

Для поэмы-цикла характерно наличие объединяющего все части заглавия (части могут обладать отдельными заголовками, между которыми прослеживается определенная взаимосвязь), повторяющиеся от текста к тексту художественные приемы и лексика («слова-острия» в циклах А. А.Блока), а также строки или части строк; метрическая общность или определенная логика в изменении метрики от произведения к произведению, общий эпиграф, краткое предисловие, нумерация стихотворений. Стихотворения, входящие в поэму-цикл, сохраняют свою самостоятельность и могут публиковаться отдельно.

Возможны авторские переработки поэмы-цикла, в т.ч. включение и исключение отдельных частей. Возникновение поэмы-цикла в русской литературе относится к рубежу 19-20 веков: подзаголовок «поэмы» получили стихотворные циклы К.Д.Бальмонта «Мертвые корабли», (1895), «Воздушно-белые» (1898). Эти факты были осмыслены отечественным литературоведением лишь в 1960-е (Л.К. Долгополов)

В XX веке прозаический цикл претерпевает значительные изменения. Его развитие происходит в двух противоположных направлениях. В обоих случаях цикл теряет свой формальный прием связи рассказов - обрамление, а позже и раму. все рассказы характеризуются общим главным героем, «я». Даже если рассказы не расположены в фабульной последовательности, они создают единый сюжет с одним героем. Отмеченные нами тенденции в развитии прозаического цикла стали развиваться одновременно и продолжают сосуществовать. Оба эти направления рассматриваются в параграфах «Цикл-сборник» и «Цикл-роман».

Цикл-сборник» анализируются такие соединения рассказов, которые формально не отличаются от любых других сборников текстов; их, в терминологии Л.Е. Ляпиной и В.И. Тюпы, можно назвать «ансамблем». Такой цикл не имеет рамы, а его жанровая принадлежность определяется только авторским обозначением. Первым циклом-сборником в русской литературе являются «Записки охотника» И.С. Тургенева. Объединяя очерки в цикл, И.С. Тургенев не создает обрамления - формальной «скрепы» текста.

Основной циклообразующей связью становится образ рассказчика-охотника и мотив «пути». Функцию обрамления на себя берет заглавие, представленное словосочетанием «субстантивного типа, где определяющее слово, относясь к каждому из составляющих цикл отрывков, объединяет их внутри общего понятия». Предложенная И.С. Тургеневым форма цикла без рамы оказалась популярной. Именно интерес к «Запискам охотника» Форест Ингрем называет одной из причин расцвета жанра цикла в 20 веке.

В многообразии циклов-сборников можно выделить две разновидности: цикл-сборник без «сквозных персонажей» и цикл-сборник со «сквозными персонажами». Естественно, это лишь один из уровней типологизации данных циклов, но для нас он является основным.

Циклы-сборники со «сквозными» персонажами» -структура которых открыта в меньшей степени, так как образуется формальная связь между текстами внутри цикла: рассказы скрепляются между собой общими персонажами. Конечно, «сквозные» персонажи есть и в структурированном цикле, и в цикле с рамой, но в описанных ранее формах цикла они не являлись основной «скрепой» текста.

Циклы-сборники со «сквозными» персонажами стали наиболее популярны в конце XX века. К этому типу цикла можно отнести «Жунгли» Ю. Буйды, произведения Л.Улицкой («Девочки», «Бедные родственники» и циклы, составляющие «Людей нашего царя»), «Разгуляевку» А. Геласимова. Мы рассматриваем особенности этих циклов на примере творчества Юрия Буйды и Людмилы Улицкой.

«Жунгли» Ю. Буйды, изданные в 2010 году, характеризуют те же особенности, что и «Прусскую невесту», но в «Жунглиях» нет выделенной автором рамы. Заглавие цикла «Жунгли» - заглавие метафорическое, творящее миф о небольших поселках за МКАДом, постепенно становящимися частью Москвы. Жунгли - это и неофициальное название поселка Вторая Типография («поселка за кольцевой автодорогой, входивший в состав Москвы и официально называвшийся Второй Типографией, где жили по большей части старики, инвалиды и алкоголики»), и единый образ сразу нескольких соседних поселков: Чудов, Кандаурово, Новостройка, Кольцевая и Больница.

Эти поселки и основные персонажи перечислены в рассказе «Закон Жунглей». Все герои (кроме участкового Семена Семеновича Дышло и доктора Жереха) именуются прозвищами: Штоп, Крокодил Гена, Климс, Розовая По, Шут Ньютон и т.д. Сюжеты рассказов не выстраивают хронологическую последовательность событий, нет и единого принципа появления того или иного персонажа в последующем отрезке. Персонажи связаны либо узами родства, либо местом жительства/работы.

Такой же принцип появления «сквозных персонажей» и у Людмилы Улицкой. Более сложную структуру представляет собой цикл Л. Улицкой «Люди нашего царя». Эта книга состоит из нескольких циклов, созданных по отдельности: одноименный цикл «Люди нашего царя», «Тайна крови», «Они жили долго…», «Дорожный ангел». По отдельности циклы являются циклами-сборниками без «сквозных персонажей». Между собой циклы тоже не связаны формально. Циклообразующим элементом становятся общий эпиграф, авторское вступление и текст под названием «Последнее» - своеобразный цикл в цикле - краткие мысли/анекдоты. Причем, соединяя циклы в единый контекст, Улицкая определяет жанр произведения как «роман». Хотя попытка Л. Улицкой подвести цикл к одной из жанровых форм эпики уже встречалась ранее: цикл «Сквозная линия» назван автором «повестью».

Эта тенденция - представить цикл как жанровую категорию большой формы - романа (реже повести) становится все более распространенной в литературе. Называл свой цикл «романом» и Уильям Фолкнер. Речь идет о книге «Сойди, Моисей». Это цикл из семи рассказов, объединенных образом семейства Маккаслинов. Собирая рассказы в цикл, Фолкнер пытался выстроить структуру, напоминающую семейную хронику, даже составил примерное генеалогическое древо Маккаслинов.

Поэтому многие герои ранее написанных рассказов получали новые биографии и имена, связывающие их с семейством. По авторскому замыслу, структура «Сойди, Моисей» должна была повторять ту, которую Фолкнер уже использовал в романе «Непобежденные».

Однако объединить уже написанные не связанные друг с другом рассказы в роман у писателя не получилось. При первой публикации цикла в 1942 году был добавлен подзаголовок «и другие рассказы», но при последующих изданиях, по настоянию Фолкнера, он был удален, что закрепило состав и последовательность рассказов в цикле.

Приведенные в пример произведения являются циклами рассказов со «сквозными» персонажами, отличить эти типы циклических текстопостроений не сложно. Иначе обстоит дело с циклами, в которых появляется единый «сквозной» персонаж - рассказчик, а сюжеты отдельных рассказов выстраиваются в единый сюжет. Такие циклы мы будем классифицировать как «Цикл-роман.

В цикле-романе «сквозной» образ рассказчика превращается в главного героя произведения. Сюжеты отдельных рассказов оказываются частями сюжетной линии рассказчика, что позволяет выстроить единый сюжет цикла. Эта особенность является дифференцирующим признаком цикла-романа. Первым из циклов-романов в отечественной литературе стал цикл Михаила Булгакова «Записки юного врача».

Так же выстроены циклы рассказов И.Г. Эренбурга «Тринадцать трубок», «Конармия» И. Бабеля, «Рассказы Назара Ильича господина Синебрюхова» М. Зощенко, «Колымские рассказы» В. Шаламова, «Сквозная линия» Л. Улицкой, «Грех» З. Прилепина, «Мишахеризада» М. Веллера. В зарубежной литературе примером цикла-романа можно считать «Коричные лавочки» и «Санаторий под Клепсидрой» польского писателя Б. Шульца.

Появление в цикле романного персонажа (единого героя) становится свидетельством романизации жанра. М.М. Бахтин отмечает, что такого рода романизацию нельзя объяснить только влиянием романа, непосредственное влияние оказывают и изменения самой действительности. На наш взгляд, разграничить цикл и роман можно при помощи категории фрагмента. Фрагмент не равен фрагментарности как приему текстопостроения. «Во фрагментированном типе текста причинно-следственные связи между текстовыми единицами нарушены.

Нарушение связей происходит за счет изменения логической последовательности текстовых единиц (Кортасар «Игра в классики») или за счет того, что в этих текстовых единицах опускаются связующие их со смежными единицами элементы (Андрей Белый «Крещеный китаец»)».

В классическом или фрагментированном типе повествования элементы (единицы) текста не являются самостоятельными произведениями, это фрагменты текста как целого. «Фрагмент, являясь самостоятельным произведением, сохраняет традиционные маркеры целостности, при этом демонстрируя разомкнутость в некоторый, обычно реально не существующий контекст, что реализуется в формальном ослаблении границ теста». Цикл рассказов характеризуется тем, что состоит из самостоятельных законченных текстов, которые имеют начало, середину и конец. Элементы цикла не могут быть фрагментами, они характеризуются «полнотой и исчерпанностью сюжета». Не претендуя на создание полной картины соотношения цикла и романа, мы выделяем круг текстов, которые по структуре являются циклом, и это выделение обосновываем.

Одним из первых циклов, который изначально воспринимался исследователями как роман, является цикл новелл польского прозаика Бруно Шульца (Bruno Schulz) «Коричные лавочки» («Sklepy cynamonowe»). Новеллы, вошедшие в цикл, писались автором на протяжении 1930-1934 гг. и по отдельности публиковались в журналах. Открывается цикл новеллой озаглавленной «Август».

Заглавие задает временной ориентир, точку отсчета повествования. Август - это пора «белых от зноя, ошеломляющих летних дней», пора плодородная. Новелла состоит из трех частей: в первой части время августа изображается с помощью глаголов прошедшего времени, август здесь представлен как часть года, как элемент времени циклического, постоянно повторяющегося. Вторая часть новеллы изображает события конкретного августа, синтаксически этот элемент оформляется с помощью глаголов в форме настоящего времени.

В третьей части соединяются время прошедшее, постоянно повторяющееся, со временем конкретным: в этот август, якобы не отличающийся от августов других лет, нарратор встречается со своим кузеном Эмилем. События большинства последующих новелл выстраиваются в такой же временной последовательности: на фоне привычных, повторяющихся событий развивается событие оригинальное, уникальное, единичное.

Временной элемент «август» появляется и в последней новелле цикла, новелле «Ночь Большого Сезона». Это так же время плодородия, но это уже «распутная и запоздалая плодовитость», это «месяц-уродец, полуувядший отросток и скорее вымышленный, чем существующий на самом деле».

Таким образом, время цикла начинается с августа и заканчивается в августе, но в месяце затянувшемся, как бы в тринадцатом, вымышленном месяце: «То, о чем мы будем рассказывать здесь, происходило в тринадцатом месяце, сверхкоплектном и словно бы ненастоящем месяце». Учитывая, что три новеллы имеют одно заглавие - «Трактат о манекенах» - можно их рассмотреть как цикл внутри цикла.

Первый подзаголовок «Второе «Бытие» дает возможность воспринимать эти три новеллы как единый текст, второй и третий подзаголовки - «Продолжение» и «Заключение» - указывают на целостность этой трилогии. Время «Коричных лавочек» оказывается цикличным, и, соответственно, мифологическим. Весь цикл - это повествование об одном годе жизни семьи Иосифа, о годе, который растягивается еще на один - вымышленный месяц. Это «роман года, это огромная рассыпающаяся книга календаря», книга, рассыпающаяся на отдельные новеллы. Таким образом, сквозной мотив времени и количество глав становятся еще одним циклообразующим элементом текста.

В русской литературе циклы-романы с единым центральным персонажем появляются во второй половине 20 века. Одним из первых примеров данного цикла является цикл Варлама Шаламова «Колымские рассказы», над которым автор начал работать в 1954 г. Разновидностью цикла-романа можно назвать «Сквозную линию» Л. Улицкой, «Грех» Захара Прилепина.

Несмотря на то, что прозаический цикл в XX веке романизируется, он продолжает сохранять свои жанровые особенности, а порой вступает и в межжанровые отношения. Связь цикла и романа в творчестве одного автора и стала объектом анализа шестого параграфа - «Межжанровые взаимодействия цикла и романа».

Цикл может быть автором полностью преобразован в роман. Такая связь цикла и романа характерна для творчества Андрея Битова. Рассказы, сначала публиковавшиеся по отдельности и порой соединенные в циклы, затем трансформировались автором в романы: так создавались «Пушкинский дом», «Улетающий Монахов».

После создания единого текста романа цикл и рассказы не публиковались более по отдельности, потому что переставали существовать как самостоятельные произведения, они оказались лишь «набросками» романа. Но в современной литературе есть примеры, когда и цикл рассказов, и роман в творчестве одного и того же писателя сосуществуют, оставаясь самостоятельными текстами. Вариант такого межжанрового единства представляет творчество Юрия Трифонова, а именно цикл «Под солнцем» и роман «Утоление жажды».

Цикл «Под солнцем» (1959 г.) представляет собой цикл-сборник без «сквозных» персонажей. Тематика рассказов различна, а основными циклообразующими связями являются место действие (пустыня Туркмении), время действия (послевоенный период, строительство Каркумского канала) и тип персонажей. Всех персонажей цикла можно разделить на две группы: коренное население пустыни и приезжие (строители, ученые, журналисты).

В 1963 г. публикуется роман Трифонова «Утоление жажды». Роман характеризует и тот же хронотоп, и та же проблематика (противопоставление времени уходящего и настоящего, противостояние города и пустыни), и те же типы персонажей, что и у цикла. Роман, таким образом, становится продолжением части рассказов цикла. Сюжеты и поставленные в них вопросы собираются вокруг единого «стержня» - строительства канала. Не все образы и персонажи повторяются в романе, поэтому цикл продолжает существовать как самостоятельное произведение. Соответственно, цикл Трифонова «Под солнцем», появившийся раньше, определил и проблематику, и типы персонажей романа «Утоление жажды». Оба жанра в итоге представляют собой художественное единство, дополняющих друг друга, но независимых текстов.

Движение от цикла к роману характеризует и творчество Юрия Буйды. После публикации цикла «Жунгли» в 2010 году автором была начата работа над романом «Синяя кровь», опубликованным в 2011 году. Действие рассказов цикла сосредоточено в нескольких подмосковных поселках-городах, которые объединены одним именованием «жунгли». В романе местом действия оказывается город Чудов, также входящий в «жунгли». Предыстория Чудова, представленная в романе, кратко была описана и в цикле. Оба текста имеют один и тот же хронотоп (события разворачиваются в 1990-2000-х гг.), те же «сквозные» персонажи, «перешедшие» в роман со своими характеристиками, дословно воспроизводимыми (доктор Жерех, Баба Жа, Пан Паратов).

Главная героиня романа - Ида Змойро - в цикле не появляется как персонаж, но ее история, по сути, - еще один сюжет Жунглей. Однако данный тип героя настолько отличен от персонажей цикла, что мог вместиться только в роман. Таким образом, у Юрия Буйды роман не развивает цикл, как в творчестве Ю. Трифонова, а наоборот, оказывается его частью. Цикл и роман образуют не просто единство, а скорее синтез, в котором роман может быть рассмотрен как элемент цикла, что не противоречит особенностям цикла как сверхжанрового образования.

Иной принцип формирования разножанрового соединения встречается в творчестве писателя Андрея Геласимова. За годы работы над романом «Степные боги» первоначальный авторский замысел поменялся, многие сюжетные линии были из романа удалены, осталась в романе лишь история дружбы мальчика Петьки с военнопленным Хиротаро. Но вместе с романом был опубликован цикл «Разгуляевка», который состоит из рассказов, являющимися «предысториями» героев, убранных из романа. «Разгуляевка» - это приквел романа, раскрывающий «темные места» сюжета. Рассказы цикла не только дают предысторию действий романа.

Три рассказа из четырех образуют миницикл, главным героем которого становится Митька Михайлов - отец Петьки. В романе Митька оказывается загадочной и даже мифической фигурой: про него никто не хотел Петьке ничего рассказывать, да и большую часть событий жизни Митьки никто и не знал. Цикл, таким образом, вводит и свою сюжетную линию, которая завершается как раз в романе: в «Эпилоге» кратко описываются последние годы и смерть Митьки.

«Степные боги» и «Разгуляевка» представляют собой такой вариант художественного единства, в котором тексты взаимодополняют друг друга, причем так, что один без другого не раскрывается полностью. «Степные боги» без «Разгуляевки» оставляют много «темных мест», вопросов, ответы на которые можно найти только в цикле. «Разгуляевка» без «Степных богов» может быть рассмотрена как микроцикл о Митьке Михайлове, но появляющийся образ Петьки в сильных позициях цикла тогда останется без смыслового наполнения, опять же «темным пятном».

Литература

1. Литературная Энциклопедия - В.М. Фриче., 1929-1939. СИЭ - А.П. Горкина.,СЛТ-М. Петровский
2. Ляпина, Л. Проблема целостности лирического цикла/ Л.Ляпина// Целостность художественного произведения и проблемы его анализа в школьном и вузовском изучении литературы. - Донецк: 1977.
3. Ляпина, Л. Циклизация в русской литературе XIX века. - Спб: 1999.
4. Старыгина, Н.Н. Проблема цикла в прозе Л.Улицкой. Автореф. Дисс. …канд. Филол. Наук. - Л.: 1985.
5. Фоменко, И.В. Поэтика лирического цикла. Автореф. Дисс. … канд. Филол. Наук. - М.: 1990.
6. Дарвин, М.Н. Художественная циклизация лирических произведений. - Кемерово: 1997.
7. Старыгина Н.Н. Проблема цикла в прозе Н.С. Лескова. Автореф. Дис…канд. Фил. Наук. - Л.: 1985.
8. Сапогов, В.А. О некоторых структурных особенностях лирического цикла А. Блока/В.А. Сапогов// Язык и стиль художественного произведения. - М.: 1966

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://allbest.ru

МИНОБРНАУКИ РОССИИ

федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования

«Самарский государственный социально-педагогический университет»

Контрольная работа по дисциплине

Контрольная работа

по дисциплине: История русской литературы

Циклизация в прозе

Выполнила:

Студентка 6 курса, з/о

Алеева Е.В.

Самара,2016

Циклизация в прозе

Эта особенность влекла за собою:

1) сосредоточение обширного повествовательного материала у одного лица, что рождало невольное стремление объединить, весь разнородный материал общей сюжетной или персональной связью,

2) стремление приспособить повествование к интересам различных местностей, вследствие чего материал приурочивался не к местным, областным героям, а к героям общенациональным. В русской былевой эпике циклизации былин могла способствовать и наличность так называемых «общих мест (см. ст. о былинах), перенесение которых из одной былины в другую могло сопровождаться и перенесением примыкающих к ним целых эпизодов. литература циклизация прозаический

Литература

1. Литературная Энциклопедия - В.М. Фриче., 1929-1939. СИЭ - А.П. Горкина.,СЛТ-М. Петровский

2. Ляпина, Л. Проблема целостности лирического цикла/ Л.Ляпина// Целостность художественного произведения и проблемы его анализа в школьном и вузовском изучении литературы. - Донецк: 1977.

3. Ляпина, Л. Циклизация в русской литературе XIX века. - Спб: 1999.

4. Старыгина, Н.Н. Проблема цикла в прозе Л.Улицкой. Автореф. Дисс. …канд. Филол. Наук. - Л.: 1985.

5. Фоменко, И.В. Поэтика лирического цикла. Автореф. Дисс. … канд. Филол. Наук. - М.: 1990.

6. Дарвин, М.Н. Художественная циклизация лирических произведений. - Кемерово: 1997.

7. Старыгина Н.Н. Проблема цикла в прозе Н.С. Лескова. Автореф. Дис…канд. Фил. Наук. - Л.: 1985.

8.Сапогов, В.А. О некоторых структурных особенностях лирического цикла А. Блока/В.А. Сапогов// Язык и стиль художественного произведения. - М.: 1966

Размещено на Allbest.ru

Подобные документы

Понятие цикла в теории литературы. Цикл "Денискины рассказы" В.Ю. Драгунского как модель детской картины мира. Особенность Зощенко как детского писателя. Авторская концепция личности. Циклизация как коммуникативный приём в рассказах "Фантазёры" Н. Носова.

дипломная работа , добавлен 03.06.2014

Экзистенциализм как культурное направление, исследование данной проблемы в контексте русской культуры и литературе XX века. Человек в творчестве Ф. Горенштейна. Принцип организации субъектного уровня рассказов данного автора, система персонажей.

дипломная работа , добавлен 23.08.2011

Тематика, персонажи, пейзаж, интерьер, портреты, традиционность и композиционные особенности "Северных рассказов" Джека Лондона. Человек как центр повествования цикла "Северные рассказы". Роль предметов, системы персонажей и элементов поэтики в рассказах.

дипломная работа , добавлен 25.02.2012

Место писателя в русской литературе и особенности его рассказов. Жизненный путь и место писателя в русской литературе. Чехов как мастер рассказа, анализ его рассказов: "В рождественскую ночь", "Хирургия", "Тоска", "Дама с собачкой", "Душечка", "Невеста".

курсовая работа , добавлен 25.02.2010

презентация , добавлен 11.10.2015

Апокалипсис и его отражение в эсхатологии и литературе. Отражение апокалиптических сюжетов в русской литературе XIX-XX веков. Роль апокалиптических мотивов памяти в прозе А. Солженицына, православное восприятие жизни в условиях тоталитарного режима.

курсовая работа , добавлен 30.08.2014

Художественное осмысление взаимоотношений человека и природы в русской литературе. Эмоциональная концепция природы и пейзажных образов в прозе и лирике XVIII-ХIХ веков. Миры и антимиры, мужское и женское начало в натурфилософской русской прозе ХХ века.

реферат , добавлен 16.12.2014

Тематика, персонажи, пейзаж и композиционные особенности "Северных рассказов" Джека Лондона. Художественный образ и речевая характеристика героев "Северных рассказов" Д. Лондона. Человек как центральный компонент повествования цикла "Северные рассказы".

курсовая работа , добавлен 10.01.2018

История формирования романа как жанра, возникновение романного героя, личности, осознавшей свои права и возможности, в художественной литературе. Отображение героя, соединившего в себе романтическое и реалистическое начало, в прозе М.Ю. Лермонтова.

курсовая работа , добавлен 05.09.2015

Изображение Великой Отечественной войны в русской литературе XX в., появление прозы "лейтенантского поколения". Исследование и сравнительный анализ образов советских солдат в произведениях В. Некрасова "В окопах Сталинграда" и Ю. Бондарева "Горячий снег".

-- [ Страница 2 ] --

Прозаический цикл в конце XX века стал объектом изучения и в зарубежном литературоведении. К сожалению, отечественные исследователи не уделяют должного внимания этим работам, что обусловило появление в диссертационном исследовании третьего параграфа – « Изучение прозаического цикла в зарубежном литературоведении» . То, что мы называем «циклом рассказов», в американском литературоведении на сегодняшний день не имеет единого наименования. «Связанные рассказы» (linked stories), «цикл рассказов» (short story cycles), «романы-в-рассказах» (novels-in-stories), «последовательность рассказов» (story sequence), «композитный роман» (composite novel), «комбинация рассказов» (short story composite) – все эти понятия обозначают форму художественной литературы «в серой зоне между сборником рассказов и романом»15. «Цикл рассказов» в американском литературоведении – это наименования прозаического жанра. Можно проследить историю становления понятия «цикл рассказов» в англоязычном литературоведении: в 1980-е гг. использовался термин «цикл рассказов», с 1990-х гг. появляются новые жанровые обозначения – «последовательность рассказов» и «композитный роман», еще позже – «комбинация рассказов». Но на сегодняшний день зарубежные литературоведы так и не выработали единого жанрового определения, а предложенные классификации циклов не выстроились в единую систему.

В завершающей части первой главы предлагается типология циклов рассказов с точки зрения диахронического подхода. Представленная типология основывается на критерии «открытости/закрытости»16 внутренней структуры циклов. Циклы располагаются на оси внутренней структурированности: от циклов с жесткой связью между элементами до циклов с минимальным «скреплением» частей. На этой оси, в порядке возрастания внутренней «скрепленности» элементов, мы выделяем следующие типы циклических текстопостроений:

Циклы-сборники («Темные аллеи» И. Бунина, «Жунгли» Ю. Буйды, «Люди нашего царя» Л. Улицкой);

Циклы с рамой, у которых нет внутренней жесткой формальной структуры («Повести Белкина» А. Пушкина, «Прусская невеста» Ю. Буйды);

Структурированные циклы («Русские ночи» В. Одоевского, «Голубая книга» М. Зощенко);

Циклы-романы («Записки юного врача» М. Булгакова, «Грех» З. Прилепина).

Данные типы циклических текстообразований анализируются во второй главе диссертационного исследования – «Типы циклического текстопостроения малой эпической прозы» , состоящей из шести параграфов.

Объектом изучения первого параграфа стал наиболее «закрытый» с точки зрения внутренней структуры тип цикла – «Структурированный цикл» . Данный тип циклического текстопостроения стал первым в истории авторской литературы («Океан сказаний» Сомадевы, «Декамерон» Дж. Боккаччо, «Кентерберийские рассказы» Дж.Чосера), но сформировался он в древнеиндийской литературе: «Панчатантра», «Шукасаптати». Особенностью структурированного цикла является наличие обрамляющей истории, которая соединяет все рассказы в единое целое. Обрамление не просто композиционный элемент, его значение подчеркивает С.Н. Бройтман: «…событие самого рассказывания, внутренне связанное с содержательной ситуацией выкупной рамки, начинает приобретать самостоятельное значение»17. Обрамление создает структуру этих циклов, так как именно в нем автором изначально прописывается и количество рассказов, и способ их группировки, и их последовательность, вводятся рассказчики и характеризуется ситуация рассказывания. Структурированный цикл позволял автору соединить воедино тексты, которые могли даже не иметь общих мотивов, «сквозных» персонажей или других циклообразующих связей. Обрамление и изначально намеченная структура позволяли в рамки произведения вставлять тексты не только разных жанров, но и разных родов литературы.

Дж. Боккаччо в «Декамероне» усложняет модель первых прозаических циклов. Его произведение открывается не непосредственно обрамляющей историей, а введением – обращением «к милым дамам». Этот элемент текста не связан напрямую с содержанием цикла, это элемент рамочного текста.

Изучение цикла на разных стадиях его существования позволяет разграничить понятия «обрамление» и «рама», что видно из анализа структурированных циклов. Обрамление – это самостоятельный текст, относительно автономная новелла, взаимодействующая с другими элементами цикла. На сюжет обрамления вставные рассказы могут оказывать влияние, вводя новых персонажей, меняя жизнь и взгляды героев. В то же время обрамление выстраивает композицию цикла, и как отмечал Ф. Инграм, «…цикл тогда завершен, когда обрамление наполнено»18. Рама же непосредственно к содержанию и композиции текста отношения не имеет. Рама представлена чаще всего начальным и конечным элементом (введение/предисловие, эпилог/послесловие), она не организует цикл, не становится частью его внутренней структуры.

«Декамерон» Дж. Боккаччо и «Кентерберийские рассказы» Д. Чосера стали «инвариантными» циклами Возрождения. Они повлекли за собой появление и других произведений: книги Франко Саккетти, Сэра Джованни, «Новеллино» («Сто древних новелл») Томмазо Мазуччо, «Гептамерон» Маргариты Наваррской, циничные новеллы Маттео Банделло, Аньоло Фиренцуолы, «Пентамерон» Джамбаттисты Базиле, «Приятные ночи» Страпаролы. Следующим этапом развития структурированного цикла стала эпоха романтизма, которую представляют циклы «Разговоры немецких беженцев» И.В. Гете, «Серапионовы братья» Э.Т.А. Гофмана, «Флорентийские ночи» Г. Гейне, в русской литературе – «Русские ночи» В.Ф. Одоевского.

В XX веке структурированный цикл стал редким типом текстообразования, а обрамление претерпело значительные изменения. М. Зощенко в цикле «Голубая книга» выводит из обрамления ситуацию рассказывания и фиктивных рассказчиков. Еще больше ломает каноны обрамления С. Довлатов в циклах «Зона» и «Компромисс». Форма структурированного цикла встречается и в зарубежной литературе XX века. Например, книга Милорада Павича «Бумажный театр» (2007 г.) – это также структурированный цикл рассказов, с обрамлением: введением от автора и «биобиблиографическими» сведениями о вымышленных авторах. Жесткой, заранее определенной последовательности эпизодов в цикле нет. Рассказы тематически друг с другом не связаны, общие мотивы объединяют не вымышленные истории, а судьбы их «вымышленных» авторов.

Структурированный цикл оказался продуктивной формой жанра, но не распространенной. Однако отказаться от знакового элемента цикла – обрамления – писатели не могли, иначе цикл рассказов воспринимался бы как сборник автономных относительно друг друга текстов.

Далее развитие цикла пошло по пути отмены жесткой внутренней структурированности текста. Можно выделить два основных изменения:
1) цикл перестает делиться на большие разделы (ночи, дни, рассказы отдельных персонажей); 2) обрамление перестает быть элементом, связывающим все рассказы, не входит во внутреннюю структуру текста, соответственно, сужается до рамы (начального и конечного, или только начального элемента).

«Цикл с рамой » становится объектом изучения второго параграфа второй главы. На основании системы персонажей текста выделяются две разновидности цикла с рамой: а) циклы со «сквозными персонажами»;
б) циклы без «сквозных персонажей».

Классические примеры циклов с рамой в русской литературе уже достаточно изучены литературоведами. Это «Повести покойного Ивана Петровича Белкина» А.С. Пушкина, «Вечера на хуторе близ Диканьки» и «Миргород» Н.В. Гоголя, «Пестрые сказки» В.Ф. Одоевского, «Губернские очерки» М.Е. Салтыкова-Щедрина, «Заметки неизвестного» Н.С. Лескова, «Сентиментальные повести» М.М. Зощенко, «Записки простодушного» А. Аверченко. Среди современных авторов можно назвать М. Веллера (циклы «Легенды Арбата» и «Легенды Невского проспекта»), Л. Улицкую («Люди нашего царя»), Ю. Буйду («Прусская невеста»).

Циклы с рамой являют собой открытую структуру, которая позволяет авторам варьировать и количество текстов, и способы их связи, и последовательность расположения элементов. Открытость такого цикла дает возможность писателям создавать многоуровневые циклы, объединяя рассказы цикла в микроциклы (циклы М. Веллера, «Люди нашего царя» Л. Улицкой). В качестве рамы могут выступать различные элементы. Наиболее частотным является использование авторами предисловия и послесловия, которые не соотносятся напрямую с содержанием рассказов цикла. Они либо вводят образ фиктивного рассказчика, либо объясняют принцип циклизации, либо представляют историю создания цикла.

В качестве рамы могу быть использованы и самостоятельные рассказы, как, например, в цикле Ю. Буйды «Прусская невеста». Рассказы, печатавшиеся Ю. Буйдой по отдельности с 1991 года, были в 1998 году собраны в книгу «Прусская невеста». Первый и последний рассказы «Прусской невесты» являются рамой цикла, на что в первую очередь указывают подзаголовки: «Прусская невеста (вместо предисловия)», «Буйда (вместо послесловия)». Рассказы рамы не только объединяют все эпизоды цикла, но и актуализируют фигуру рассказчика. «Прусскую невесту» как цикл формирует и метафорическое заглавие, и единый рассказчик, и наличие «сквозных» персонажей, каждый из которых является центральным персонажем в «титульном рассказе»19 (чаще всего с заглавием-антропонимом) и второстепенным персонажем хотя бы еще в одном рассказе. Таким образом, связь рассказов в цикле теснее, «кочующие» персонажи создают особый, многоуровневый сюжет. История персонажа не ограничивается одним фрагментом, она «дописывается» другими рассказами. Персонаж раскрывается от рассказа к рассказу, порой выстраивается полностью его биография. Цикл становится неразрывным переплетением сюжетов.

В то же время «Прусская невеста» осталась «открытой» структурой, без «жесткой» временной последовательности эпизодов. Именно эта особенность позволила Юрию Буйде в 2011 году дополнить книгу новыми рассказами, расширив ее почти в два раза, и издать под наименованием «Все проплывающие»20. Причем заглавие нового цикла является одноименным заглавием рассказа, который входил в «Прусскую невесту», а композиционно находился в самом центре книги (24-й рассказ из 47). Это не просто дополненное переиздание «Прусской невесты», это новый текст, новый цикл. Рама цикла автором сохраняется, но количество включенных рассказов увеличивается в два раза, их становится 72.

С одной стороны, циклизация становится очень распространенным явлением: все больше текстов объединяется по какому-нибудь принципу: тематическому, мотивному и т.д. Сборники и циклы становятся формально неразличимыми: и тот и другой тексты функционируют и воспринимаются читателями как целое. С другой стороны, все больше становится таких циклов, объединяющих рассказы, повествование в которых ведется от первого лица. Соответственно, все рассказы характеризуются общим главным героем, «я». Даже если рассказы не расположены в фабульной последовательности, они создают единый сюжет с одним героем. Отмеченные нами тенденции в развитии прозаического цикла стали развиваться одновременно и продолжают сосуществовать. Оба эти направления рассматриваются в параграфах «Цикл-сборник» и «Цикл-роман».

В третьем параграфе « Цикл-сборник» анализируются такие соединения рассказов, которые формально не отличаются от любых других сборников текстов; их, в терминологии Л.Е. Ляпиной и В.И. Тюпы, можно назвать «ансамблем». Такой цикл не имеет рамы, а его жанровая принадлежность определяется только авторским обозначением. Первым циклом-сборником в русской литературе являются «Записки охотника» И.С. Тургенева. Объединяя очерки в цикл, И.С. Тургенев не создает обрамления – формальной «скрепы» текста. Основной циклообразующей связью становится образ рассказчика-охотника и мотив «пути». Функцию обрамления на себя берет заглавие, представленное словосочетанием «субстантивного типа, где определяющее слово, относясь к каждому из составляющих цикл отрывков, объединяет их внутри общего понятия»21. Предложенная И.С. Тургеневым форма цикла без рамы оказалась популярной. Именно интерес к «Запискам охотника» Форест Ингрем называет одной из причин расцвета жанра цикла в 20 веке22.

В четвертом параграфе – « Циклы-сборники со «сквозными» персонажами» – объектом изучения становятся циклы со «сквозными» персонажами, структура которых открыта в меньшей степени, так как образуется формальная связь между текстами внутри цикла: рассказы скрепляются между собой общими персонажами. Конечно, «сквозные» персонажи есть и в структурированном цикле, и в цикле с рамой, но в описанных ранее формах цикла они не являлись основной «скрепой» текста.

«Жунгли» Ю. Буйды, изданные в 2010 году, характеризуют те же особенности, что и «Прусскую невесту», но в «Жунглиях» нет выделенной автором рамы. Заглавие цикла «Жунгли» – заглавие метафорическое, творящее миф о небольших поселках за МКАДом, постепенно становящимися частью Москвы. Жунгли – это и неофициальное название поселка Вторая Типография («поселка за кольцевой автодорогой, входивший в состав Москвы и официально называвшийся Второй Типографией, где жили по большей части старики, инвалиды и алкоголики»23), и единый образ сразу нескольких соседних поселков: Чудов, Кандаурово, Новостройка, Кольцевая и Больница. Эти поселки и основные персонажи перечислены в рассказе «Закон Жунглей». Все герои (кроме участкового Семена Семеновича Дышло и доктора Жереха) именуются прозвищами: Штоп, Крокодил Гена, Климс, Розовая По, Шут Ньютон и т.д. Сюжеты рассказов не выстраивают хронологическую последовательность событий, нет и единого принципа появления того или иного персонажа в последующем отрезке. Персонажи связаны либо узами родства, либо местом жительства/работы.

Такой же принцип появления «сквозных персонажей» и у Людмилы Улицкой. Более сложную структуру представляет собой цикл Л. Улицкой «Люди нашего царя». Эта книга состоит из нескольких циклов, созданных по отдельности: одноименный цикл «Люди нашего царя», «Тайна крови», «Они жили долго…», «Дорожный ангел». По отдельности циклы являются циклами-сборниками без «сквозных персонажей». Между собой циклы тоже не связаны формально. Циклообразующим элементом становятся общий эпиграф, авторское вступление и текст под названием «Последнее» – своеобразный цикл в цикле – краткие мысли/анекдоты. Причем, соединяя циклы в единый контекст, Улицкая определяет жанр произведения как «роман». Хотя попытка Л. Улицкой подвести цикл к одной из жанровых форм эпики уже встречалась ранее: цикл «Сквозная линия» назван автором «повестью».

Эта тенденция – представить цикл как жанровую категорию большой формы – романа (реже повести) становится все более распространенной в литературе. Называл свой цикл «романом» и Уильям Фолкнер. Речь идет о книге «Сойди, Моисей». Это цикл из семи рассказов, объединенных образом семейства Маккаслинов. Собирая рассказы в цикл, Фолкнер пытался выстроить структуру, напоминающую семейную хронику, даже составил примерное генеалогическое древо Маккаслинов. Поэтому многие герои ранее написанных рассказов получали новые биографии и имена, связывающие их с семейством. По авторскому замыслу, структура «Сойди, Моисей» должна была повторять ту, которую Фолкнер уже использовал в романе «Непобежденные». Однако объединить уже написанные не связанные друг с другом рассказы в роман у писателя не получилось. При первой публикации цикла в 1942 году был добавлен подзаголовок «и другие рассказы», но при последующих изданиях, по настоянию Фолкнера, он был удален, что закрепило состав и последовательность рассказов в цикле.

Приведенные в пример произведения являются циклами рассказов со «сквозными» персонажами, отличить эти типы циклических текстопостроений не сложно. Иначе обстоит дело с циклами, в которых появляется единый «сквозной» персонаж – рассказчик, а сюжеты отдельных рассказов выстраиваются в единый сюжет. Такие циклы мы будем классифицировать как « Цикл-роман » , которому посвящен пятый параграф диссертации.