Главная › Здоровье › Древние шагу не могли ступить без кощунства. Всеобщая история, обработанная сатириконом

Древние шагу не могли ступить без кощунства. Всеобщая история, обработанная сатириконом

С его правлением были связаны политические надежды Чулкова. Он хотел видеть в Павле «внука Петра», который бы продолжил реформы, осуществлял сильную военную власть.

Начало литературной и издательской деятельности Чулкова относится ко второй половине 1760-х годов. В это время он создаёт много художественных произведений, выпускает 4 сборника рассказов и сказок. Пятый его сборник вышел в 1789 году под названием «Пересмешник, или Славянские сказки» (четыре - 1766-1768; пятый - 1789), наполненный патриотическим чувством. В своих рассказах, написанных на основе народного творчества, Чулков отразил реальную жизнь России.

В 1767 году вышла книга Чулкова «Краткий мифологический лексикон», в котором объяснялись имена и термины греческих , римских , славянских мифов и легенд.

В 1769 году Чулков начинает выпускать журнал «И то и сё ». Затем выходит его второй журнал «Парнасский щепетильник». Оба эти журнала были рассчитаны на средние слои горожан, прежде всего купечество , и отражали их общественные взгляды и отношения.

В 1770 году выходит совместное его с Н. И. Новиковым «Собрание разных песен», в которое включены, помимо народных, авторские произведения М. В. Зубовой и др.

Чулков - автор первого русского плутовского романа «Пригожая повариха, или Похождения развратной женщины» (1770) - рассказ о «невольной доле» сержантской вдовы: взаимодействия социальной среды и природы человека, противоречивость характера воздействия общества на личность.

Чулковым написан авантюрный рыцарский роман «Повесть о Силославе» .

В 1770 году Чулков поступил на государственную службу, став коллежским регистратором в сенатской канцелярии. В 1771 году он перешёл в Герольдмейстерскую контору в чине регистратора . В 1772 году он поступил на службу коллежским регистратором в должность секретаря в Коммерц-коллегию , где прослужил до 1779 года. После чего его повысили. Он приступил к работе в Главном магистрате в чине коллежского асессора , где дослужился до чина надворного советника .

В 1770-е годы, во время службы в Коммерц-коллегии, Чулков сосредоточил своё внимание на историко-экономической тематике. В качестве секретаря Коммерц-коллегии он имел дело со многими материалами, в том числе с законодательными актами и договорами прежних лет, а также имел доступ в архив. По-видимому, уже в начале своей государственной службы он задумал написать историю торговли России. Первый вариант труда «Описание о точном состоянии и свойстве российского торга с владения Петра Великого по ныне благополучное время царствования великой императрицы Екатерины II » охватывал период с 1720-х до середины 1760-х годов XVIII века. Он состоял из двух частей: в первой излагался законодательный материал, во второй были помещены документы. Рукопись предназначалась не для печати, а для внутреннего пользования в Коммерц-коллегии в качестве справочного материала.

Историческое описание российской коммерции

В 1774 году президентом Коммерц-коллегии был назначен А. Р. Воронцов , который оказал Чулкову большую помощь и поддержку в намерении создать историю российской торговли с древнейших времён. Воронцов добился для него разрешения работать в сенатском архиве, выделил необходимые средства. Работа Чулкова шла в двух направлениях: выявление, сбор, систематизация документальных материалов, извлеченных из архивов, и изучение опубликованных источников и литературы.

Чулков внимательно изучил и с помощью писцов скопировал законодательные акты и обширный делопроизводственный материал Сената и коллегий, ведавших экономикой (Коммерц-, Берг- , Мануфактур-коллегии) и внешней политикой (Коллегия иностранных дел) страны. Архивные документы XVII-XVIII веков, вошедшие целиком, в изложение или в отрывках в «Историческое описание российской коммерции», составляют основу этого труда. Автор практически использовал всю историческую, географическую, этнографическую литературу, доступную ему, как отечественную, так и иностранную. Он ссылается на сочинения Лызлова, Прокоповича, Ломоносова , Татищева , Рычкова , Щербатова .

Труд Чулкова при посредничестве и поддержке Воронцова был опубликован в 1781-1788 годах.

«Историческое описание российской коммерции» состоит из 7 томов, включающих 21 книгу. Первые 5 томов содержат обзор истории внешней торговли по отдельным регионам и странам, 6 и 7 тома - последовательное изложение истории коммерции всей России во второй половине XVIII века.

В первом излагается история торговли Древней Руси (до XVI века) по Чёрному , Каспийскому , Балтийскому , Белому морям, затем торговля через Архангельск , балтийские порты, в Мурманске и на Кольском полуострове в более позднее время. 2-й посвящён торговле России с Турцией , Италией , Польшей , Данцигом , Пруссией , Лейпцигом , Закавказьем , Ираном , Хивой , Бухарой , Индией и др. В 3-м дан обзор торговых связей с Сибирью , Китаем , Монголией , Камчаткой и др. В 4-м томе рассматривается торговля Петербургского и Кронштадтского портов в 1703-1785 годах. В 5-м освещается торговля в основном прибалтийских портов в XVIII веке. В 6-м томе характеризуется внутренняя торговля России в XVIII веке. Здесь же приводятся данные об участии разных городов в вывозе и привозе товаров в денежном выражении, ассортименте и ценах, размерах пошлин и т. д. Автор рассказывает о возникновении и развитии промыслов, горнозаводской и лёгкой промышленности, приводит данные о местонахождении фабрик и заводов, объёме и стоимости продукции, производимой на каждой из них ежегодно, о социальном составе владельцев, формах применения труда на предприятиях. В 7-м томе помещён «Лексикон купеческий, или Генеральный штат всем товарам российской торговли…». То есть Чулков под коммерцией понимал не только торговлю, но и промышленность, транспорт, кредит, денежное обращение и монетное дело. Труд Чулкова представляет собой историю экономического развития России.

Как выразитель интересов купечества, которое во второй половине XVIII века стало в большей степени вкладывать свои капиталы в промышленное развитие, Чулков высоко оценивает его общественную роль. Торговля и предпринимательская деятельность купечества - главный фактор экономического прогресса и процветания, первое из важнейших условий стабильности и политической устойчивости в государстве. Данный труд имел практические цели: он должен был удовлетворить потребности купечества, предоставить ему необходимые сведения о торговле.

Анализ этого труда позволяет говорить о наличии у автора определённой системы исторических взглядов. Основным объектом исследования Чулкова были социально-экономические процессы развития России. Эти процессы он рассматривал в исторической последовательности на материале становления законодательства и на основе характеристики экономической политики государства в целом. Для XVIII века замысел Чулкова был не только новаторским, но и и чрезвычайно трудным в его реализации. И всё-таки Чулкову удалось воплотить его в основных моментах. «Историческое описание российской коммерции» даёт общую периодизацию истории России, освещает важнейшие политические события с точки зрения их влияния на экономику страны, является наиболее полным Чулков-историк трудился над освещением новой в историографии его времени тематике, по новому оценивая и используя материал, с которым он работал. Он первым в русской исторической науке ввёл актовый и делопроизводственный материал в качестве основного исторического источника.

В 1780-е годы на основе этого многотомного труда вышли «История краткая российской торговли», «Словарь учреждённых в России ярмарок», «Наставление, необходимо нужное для российских купцов, а более для молодых людей, содержащее правила бухгалтерии », «Экономические записки для всегдашнего исполнения в деревнях приказчику и рачительному економу» и др.

«Историческое описание российской коммерции» является первым обобщающим трудом по экономической истории России XII-XVIII веков. В нём экономическое развитие рассматривается в историческом плане и в соответствии с принятой в то время периодизацией отечественной и мировой истории. Древний период истории коммерции автор связывает с образованием Древнерусского государства (с началом деятельности первых князей) и завершает его нашествием Батыя . Средневековый период охватывает время с 1230-х годов до конца XVII века, а новый открывается началом XVIII века. В соответствии с теориями своего времени, автор отводит государству решающую роль в развитии экономики России вообще, и торговли в частности. Чулков прослеживает воздействие политики правительства и политических событий на состояние внешней и внутренней торговли. Вместе с тем он отмечает и значение таких факторов, как естественно-географические условия, численность населения и др.

Чулков-историк трудился над освещением новой в историографии его времени тематике, по новому оценивая и используя материал, с которым он работал. Он первым в русской исторической науке ввёл актовый и делопроизводственный материал в качестве основного исторического источника.

Однако в подлинном смысле слова «Историческое описание российской коммерции» не представляет собой исследование, так как в значительной мере состоит из документов и материалов, систематизированных по хронологии и территориям. Огромный фактический материал существует сам по себе, потому что автор не подвергает его никакому критическому осмыслению, анализу и оценке, не сопровождает его комментариями и выводами. Также минус этого труда состоит в том, что Чулков во многих случаях не приводит даты и названия документов, не указывает подлинник или копию, проект или окончательную редакцию. Сам Чулков трезво оценивал результаты своей работы, понимая, что он проделал лишь начальную часть научного освещения новой историко-экономической тематики. Но несмотря на это, ценность этого издания велика. Надо также отметить, что не имея специального образования и опыта подобной работы, Чулков проделал поистине гигантскую работу. Сам он полагал, что основная его задача - подбор и публикация соответствующего фонда документов, и в этом он видел основу исторических знаний по экономике России. До опубликования свода документов и нельзя было думать о создании какой-то единой концепции русского историко-экономического процесса.

Последние годы

В последнее десятилетие своей жизни Чулков вследствие улучшения своего материального положения получил возможность приступить к осуществлению многих ранее задуманных планов. Он продолжил публикацию этнографических материалов, изучение и издание которых начал с 1760-х годов. В 1783 году он выпустил «Словарь русских суеверий » (2-е издание вышло в 1786 году под названием «Абевега русских суеверий»), где описал обряды, бытовые обычаи, приметы, этикет и народные праздники. Чулков придерживался принципа равенства всех народов, верования и традиции которых заслуживают одинакового внимания и интереса.

Желая помочь крестьянам, лишённым всякой возможности получения медицинской помощи, Чулков подготовил и издал «Сельский лечебник, или Словарь врачевания болезней».

Большую часть времени в последние годы жизни Чулков посвятил подготовке к печати «Юридического словаря» - многотомного свода законодательных актов, расположенных в 1-й части по алфавиту, а в другой по хронологии. Но автору не удалось довести своё дело до конца. Практическое значение «Словаря юридического, или Свода российских узаконений» было велико, потому что в то время он являлся единственным указателем к законам, разбросанным в разных изданиях.

Также в 1780-х - начале 1790-х годов Чулков собирал материалы к многотомному «Словарю земледелия, домостроительства и скотоводства», вместе с М. И. Поповым трудился над составлением словаря русского языка.

В последние годы жизни Чулков напечатал пятую часть «Пересмешника». В неё вошли наиболее удачные в художественном плане повести: «Драгоценная щука», «Пряничная монета», «Горькая участь», в которых он обращается к теме печальной доли крестьянства.

Таким образом, можно сказать, что М. Д. Чулков был истинным сыном своей эпохи, эпохи Просвещения . В своих произведениях он раскрывается как гуманист, стремившийся к совершенствованию человека и мира его отношений. Чулков ведёт борьбу с невежеством, суеверием, косностью. Для него были характерны многосторонность интересов и занятий, просветительская направленность разнообразной деятельности. Чулков выступал как литератор, журналист, издатель сатирических журналов, собиратель и публикатор народных песен, сказок и поверий, автор обширного труда по экономической истории России. Чулков воспринял от современной ему историографии монархическую схему развития русского исторического процесса. Новым у него было изучение хозяйственной жизни России, роли купечества в развитии торговли и промышленности, широкое использование делопроизводственной документации, извлеченной из архивов центральных учреждений, как важнейшего источника.

Основу его экономических воззрений составляет мысль об исторически прогрессивном развитии Отечества, которое он неразрывно связывал с расширением и укреплением промышленности и торговли, рациональным использованием природных ресурсов и привлечением наёмной рабочей силы. Специальное внимание он уделял проблемам подъёма хозяйственного развития окраинных земель. В сфере социальных отношений он считал необходимым обеспечить самостоятельность предпринимателям и купечеству, связывая прогресс России с ростом третьего сословия . Он был сторонником введения прогрессивного подоходного налога , ограничения дворянских привилегий. Выступая за прогрессивное экономическое развитие, Чулков в политических воззрениях оставался приверженцем абсолютной монархии. Его идеалом был Пётр I , учитывавший интересы торгово-предпринимательских кругов, стремившийся к экономической и политической независимости России.

Чулков, по-видимому, находился в оппозиции к политическому режиму Екатерины II, её продворянской внутренней политике, выступал против череды войн, за развитие системы просвещения, реорганизацию государственного аппарата, совершенствование законодательства.

В XIX веке произведения М. Чулкова не переиздавались, так как считались «безнравственными».

Напишите отзыв о статье "Чулков, Михаил Дмитриевич"

Примечания

Литература

Чулков М. Д. Абевега русских суеверий . М., 1786, - 328 с.
Чулков М. Д. Пересмешник. М., «Советская Россия», 1987, - 368 с.
Бондарева Е. А. Творческий путь М. Д. Чулкова
ред. Костюхин Е.А. Приключения славянских витязей: из русской беллетристики XVIII века. - М .: Современник, 1988. - 493 с. - ISBN 5-270-00128-4 .

Ссылки

Отрывок, характеризующий Чулков, Михаил Дмитриевич

Наташа с такой полнотой и искренностью вся отдалась новому чувству, что и не пыталась скрывать, что ей было теперь не горестно, а радостно и весело.
Когда, после ночного объяснения с Пьером, княжна Марья вернулась в свою комнату, Наташа встретила ее на пороге.
– Он сказал? Да? Он сказал? – повторила она. И радостное и вместе жалкое, просящее прощения за свою радость, выражение остановилось на лице Наташи.
– Я хотела слушать у двери; но я знала, что ты скажешь мне.
Как ни понятен, как ни трогателен был для княжны Марьи тот взгляд, которым смотрела на нее Наташа; как ни жалко ей было видеть ее волнение; но слова Наташи в первую минуту оскорбили княжну Марью. Она вспомнила о брате, о его любви.
«Но что же делать! она не может иначе», – подумала княжна Марья; и с грустным и несколько строгим лицом передала она Наташе все, что сказал ей Пьер. Услыхав, что он собирается в Петербург, Наташа изумилась.
– В Петербург? – повторила она, как бы не понимая. Но, вглядевшись в грустное выражение лица княжны Марьи, она догадалась о причине ее грусти и вдруг заплакала. – Мари, – сказала она, – научи, что мне делать. Я боюсь быть дурной. Что ты скажешь, то я буду делать; научи меня…
– Ты любишь его?
– Да, – прошептала Наташа.
– О чем же ты плачешь? Я счастлива за тебя, – сказала княжна Марья, за эти слезы простив уже совершенно радость Наташи.
– Это будет не скоро, когда нибудь. Ты подумай, какое счастие, когда я буду его женой, а ты выйдешь за Nicolas.
– Наташа, я тебя просила не говорить об этом. Будем говорить о тебе.
Они помолчали.
– Только для чего же в Петербург! – вдруг сказала Наташа, и сама же поспешно ответила себе: – Нет, нет, это так надо… Да, Мари? Так надо…

Прошло семь лет после 12 го года. Взволнованное историческое море Европы улеглось в свои берега. Оно казалось затихшим; но таинственные силы, двигающие человечество (таинственные потому, что законы, определяющие их движение, неизвестны нам), продолжали свое действие.
Несмотря на то, что поверхность исторического моря казалась неподвижною, так же непрерывно, как движение времени, двигалось человечество. Слагались, разлагались различные группы людских сцеплений; подготовлялись причины образования и разложения государств, перемещений народов.
Историческое море, не как прежде, направлялось порывами от одного берега к другому: оно бурлило в глубине. Исторические лица, не как прежде, носились волнами от одного берега к другому; теперь они, казалось, кружились на одном месте. Исторические лица, прежде во главе войск отражавшие приказаниями войн, походов, сражений движение масс, теперь отражали бурлившее движение политическими и дипломатическими соображениями, законами, трактатами…
Эту деятельность исторических лиц историки называют реакцией.
Описывая деятельность этих исторических лиц, бывших, по их мнению, причиною того, что они называют реакцией, историки строго осуждают их. Все известные люди того времени, от Александра и Наполеона до m me Stael, Фотия, Шеллинга, Фихте, Шатобриана и проч., проходят перед их строгим судом и оправдываются или осуждаются, смотря по тому, содействовали ли они прогрессу или реакции.
В России, по их описанию, в этот период времени тоже происходила реакция, и главным виновником этой реакции был Александр I – тот самый Александр I, который, по их же описаниям, был главным виновником либеральных начинаний своего царствования и спасения России.
В настоящей русской литературе, от гимназиста до ученого историка, нет человека, который не бросил бы своего камушка в Александра I за неправильные поступки его в этот период царствования.
«Он должен был поступить так то и так то. В таком случае он поступил хорошо, в таком дурно. Он прекрасно вел себя в начале царствования и во время 12 го года; но он поступил дурно, дав конституцию Польше, сделав Священный Союз, дав власть Аракчееву, поощряя Голицына и мистицизм, потом поощряя Шишкова и Фотия. Он сделал дурно, занимаясь фронтовой частью армии; он поступил дурно, раскассировав Семеновский полк, и т. д.».
Надо бы исписать десять листов для того, чтобы перечислить все те упреки, которые делают ему историки на основании того знания блага человечества, которым они обладают.
Что значат эти упреки?
Те самые поступки, за которые историки одобряют Александра I, – как то: либеральные начинания царствования, борьба с Наполеоном, твердость, выказанная им в 12 м году, и поход 13 го года, не вытекают ли из одних и тех же источников – условий крови, воспитания, жизни, сделавших личность Александра тем, чем она была, – из которых вытекают и те поступки, за которые историки порицают его, как то: Священный Союз, восстановление Польши, реакция 20 х годов?
В чем же состоит сущность этих упреков?
В том, что такое историческое лицо, как Александр I, лицо, стоявшее на высшей возможной ступени человеческой власти, как бы в фокусе ослепляющего света всех сосредоточивающихся на нем исторических лучей; лицо, подлежавшее тем сильнейшим в мире влияниям интриг, обманов, лести, самообольщения, которые неразлучны с властью; лицо, чувствовавшее на себе, всякую минуту своей жизни, ответственность за все совершавшееся в Европе, и лицо не выдуманное, а живое, как и каждый человек, с своими личными привычками, страстями, стремлениями к добру, красоте, истине, – что это лицо, пятьдесят лет тому назад, не то что не было добродетельно (за это историки не упрекают), а не имело тех воззрений на благо человечества, которые имеет теперь профессор, смолоду занимающийся наукой, то есть читанном книжек, лекций и списыванием этих книжек и лекций в одну тетрадку.
Но если даже предположить, что Александр I пятьдесят лет тому назад ошибался в своем воззрении на то, что есть благо народов, невольно должно предположить, что и историк, судящий Александра, точно так же по прошествии некоторого времени окажется несправедливым, в своем воззрении на то, что есть благо человечества. Предположение это тем более естественно и необходимо, что, следя за развитием истории, мы видим, что с каждым годом, с каждым новым писателем изменяется воззрение на то, что есть благо человечества; так что то, что казалось благом, через десять лет представляется злом; и наоборот. Мало того, одновременно мы находим в истории совершенно противоположные взгляды на то, что было зло и что было благо: одни данную Польше конституцию и Священный Союз ставят в заслугу, другие в укор Александру.
Про деятельность Александра и Наполеона нельзя сказать, чтобы она была полезна или вредна, ибо мы не можем сказать, для чего она полезна и для чего вредна. Если деятельность эта кому нибудь не нравится, то она не нравится ему только вследствие несовпадения ее с ограниченным пониманием его о том, что есть благо. Представляется ли мне благом сохранение в 12 м году дома моего отца в Москве, или слава русских войск, или процветание Петербургского и других университетов, или свобода Польши, или могущество России, или равновесие Европы, или известного рода европейское просвещение – прогресс, я должен признать, что деятельность всякого исторического лица имела, кроме этих целей, ещь другие, более общие и недоступные мне цели.
Но положим, что так называемая наука имеет возможность примирить все противоречия и имеет для исторических лиц и событий неизменное мерило хорошего и дурного.
Положим, что Александр мог сделать все иначе. Положим, что он мог, по предписанию тех, которые обвиняют его, тех, которые профессируют знание конечной цели движения человечества, распорядиться по той программе народности, свободы, равенства и прогресса (другой, кажется, нет), которую бы ему дали теперешние обвинители. Положим, что эта программа была бы возможна и составлена и что Александр действовал бы по ней. Что же сталось бы тогда с деятельностью всех тех людей, которые противодействовали тогдашнему направлению правительства, – с деятельностью, которая, по мнению историков, хороша и полезна? Деятельности бы этой не было; жизни бы не было; ничего бы не было.
Если допустить, что жизнь человеческая может управляться разумом, – то уничтожится возможность жизни.

Если допустить, как то делают историки, что великие люди ведут человечество к достижению известных целей, состоящих или в величии России или Франции, или в равновесии Европы, или в разнесении идей революции, или в общем прогрессе, или в чем бы то ни было, то невозможно объяснить явлений истории без понятий о случае и о гении.
Если цель европейских войн начала нынешнего столетия состояла в величии России, то эта цель могла быть достигнута без всех предшествовавших войн и без нашествия. Если цель – величие Франции, то эта цель могла быть достигнута и без революции, и без империи. Если цель – распространение идей, то книгопечатание исполнило бы это гораздо лучше, чем солдаты. Если цель – прогресс цивилизации, то весьма легко предположить, что, кроме истребления людей и их богатств, есть другие более целесообразные пути для распространения цивилизации.
Почему же это случилось так, а не иначе?
Потому что это так случилось. «Случай сделал положение; гений воспользовался им», – говорит история.
Но что такое случай? Что такое гений?
Слова случай и гений не обозначают ничего действительно существующего и потому не могут быть определены. Слова эти только обозначают известную степень понимания явлений. Я не знаю, почему происходит такое то явление; думаю, что не могу знать; потому не хочу знать и говорю: случай. Я вижу силу, производящую несоразмерное с общечеловеческими свойствами действие; не понимаю, почему это происходит, и говорю: гений.
Для стада баранов тот баран, который каждый вечер отгоняется овчаром в особый денник к корму и становится вдвое толще других, должен казаться гением. И то обстоятельство, что каждый вечер именно этот самый баран попадает не в общую овчарню, а в особый денник к овсу, и что этот, именно этот самый баран, облитый жиром, убивается на мясо, должно представляться поразительным соединением гениальности с целым рядом необычайных случайностей.
Но баранам стоит только перестать думать, что все, что делается с ними, происходит только для достижения их бараньих целей; стоит допустить, что происходящие с ними события могут иметь и непонятные для них цели, – и они тотчас же увидят единство, последовательность в том, что происходит с откармливаемым бараном. Ежели они и не будут знать, для какой цели он откармливался, то, по крайней мере, они будут знать, что все случившееся с бараном случилось не нечаянно, и им уже не будет нужды в понятии ни о случае, ни о гении.
Только отрешившись от знаний близкой, понятной цели и признав, что конечная цель нам недоступна, мы увидим последовательность и целесообразность в жизни исторических лиц; нам откроется причина того несоразмерного с общечеловеческими свойствами действия, которое они производят, и не нужны будут нам слова случай и гений.
Стоит только признать, что цель волнений европейских народов нам неизвестна, а известны только факты, состоящие в убийствах, сначала во Франции, потом в Италии, в Африке, в Пруссии, в Австрии, в Испании, в России, и что движения с запада на восток и с востока на запад составляют сущность и цель этих событий, и нам не только не нужно будет видеть исключительность и гениальность в характерах Наполеона и Александра, но нельзя будет представить себе эти лица иначе, как такими же людьми, как и все остальные; и не только не нужно будет объяснять случайностию тех мелких событий, которые сделали этих людей тем, чем они были, но будет ясно, что все эти мелкие события были необходимы.
Отрешившись от знания конечной цели, мы ясно поймем, что точно так же, как ни к одному растению нельзя придумать других, более соответственных ему, цвета и семени, чем те, которые оно производит, точно так же невозможно придумать других двух людей, со всем их прошедшим, которое соответствовало бы до такой степени, до таких мельчайших подробностей тому назначению, которое им предлежало исполнить.

Основной, существенный смысл европейских событий начала нынешнего столетия есть воинственное движение масс европейских народов с запада на восток и потом с востока на запад. Первым зачинщиком этого движения было движение с запада на восток. Для того чтобы народы запада могли совершить то воинственное движение до Москвы, которое они совершили, необходимо было: 1) чтобы они сложились в воинственную группу такой величины, которая была бы в состоянии вынести столкновение с воинственной группой востока; 2) чтобы они отрешились от всех установившихся преданий и привычек и 3) чтобы, совершая свое воинственное движение, они имели во главе своей человека, который, и для себя и для них, мог бы оправдывать имеющие совершиться обманы, грабежи и убийства, которые сопутствовали этому движению.
И начиная с французской революции разрушается старая, недостаточно великая группа; уничтожаются старые привычки и предания; вырабатываются, шаг за шагом, группа новых размеров, новые привычки и предания, и приготовляется тот человек, который должен стоять во главе будущего движения и нести на себе всю ответственность имеющего совершиться.
Человек без убеждений, без привычек, без преданий, без имени, даже не француз, самыми, кажется, странными случайностями продвигается между всеми волнующими Францию партиями и, не приставая ни к одной из них, выносится на заметное место.
Невежество сотоварищей, слабость и ничтожество противников, искренность лжи и блестящая и самоуверенная ограниченность этого человека выдвигают его во главу армии. Блестящий состав солдат итальянской армии, нежелание драться противников, ребяческая дерзость и самоуверенность приобретают ему военную славу. Бесчисленное количество так называемых случайностей сопутствует ему везде. Немилость, в которую он впадает у правителей Франции, служит ему в пользу. Попытки его изменить предназначенный ему путь не удаются: его не принимают на службу в Россию, и не удается ему определение в Турцию. Во время войн в Италии он несколько раз находится на краю гибели и всякий раз спасается неожиданным образом. Русские войска, те самые, которые могут разрушить его славу, по разным дипломатическим соображениям, не вступают в Европу до тех пор, пока он там.
По возвращении из Италии он находит правительство в Париже в том процессе разложения, в котором люди, попадающие в это правительство, неизбежно стираются и уничтожаются. И сам собой для него является выход из этого опасного положения, состоящий в бессмысленной, беспричинной экспедиции в Африку. Опять те же так называемые случайности сопутствуют ему. Неприступная Мальта сдается без выстрела; самые неосторожные распоряжения увенчиваются успехом. Неприятельский флот, который не пропустит после ни одной лодки, пропускает целую армию. В Африке над безоружными почти жителями совершается целый ряд злодеяний. И люди, совершающие злодеяния эти, и в особенности их руководитель, уверяют себя, что это прекрасно, что это слава, что это похоже на Кесаря и Александра Македонского и что это хорошо.
Тот идеал славы и величия, состоящий в том, чтобы не только ничего не считать для себя дурным, но гордиться всяким своим преступлением, приписывая ему непонятное сверхъестественное значение, – этот идеал, долженствующий руководить этим человеком и связанными с ним людьми, на просторе вырабатывается в Африке. Все, что он ни делает, удается ему. Чума не пристает к нему. Жестокость убийства пленных не ставится ему в вину. Ребячески неосторожный, беспричинный и неблагородный отъезд его из Африки, от товарищей в беде, ставится ему в заслугу, и опять неприятельский флот два раза упускает его. В то время как он, уже совершенно одурманенный совершенными им счастливыми преступлениями, готовый для своей роли, без всякой цели приезжает в Париж, то разложение республиканского правительства, которое могло погубить его год тому назад, теперь дошло до крайней степени, и присутствие его, свежего от партий человека, теперь только может возвысить его.

Михаил Дмитриевич Чулков - российский издатель, писатель, историк. По другим данным даты рождения и смерти 1744 - 1792.

Михаил Дмитриевич родился в Москве у в семье солдата московского гарнизона. Обучался Чулков в разночинной гимназии при Московском университете. Карьера его началась в середине 1760-х годов, когда он поступил на придворную службу лакеем, затем стал камер-лакеем и придворным квартирмейстером, находясь некоторое время при наследнике престола - Павле. С его правлением были связаны политические надежды Чулкова. Он хотел видеть в Павле «внука Петра», который бы продолжил реформы, осуществлял сильную военную власть.

Начало литературной и издательской деятельности Чулкова относится ко второй половине 1760-х годов. В это время он создаёт много художественных произведений, выпускает 4 сборника рассказов и сказок. пятый его сборник вышел в 1789 году под названием «Пересмешник, или Славянские сказки», наполненный патриотическим чувством. В своих рассказах, написанных на основе народного творчества, Чулков отразил реальную жизнь России.

В 1767 году вышла книга Чулкова «Краткий мифологический лексикон», в котором объяснялись имена и термины греческих, римских, славянских мифов и легенд.

В 1769 году Чулков начинает выпускать журнал «И то и сё». Затем выходит его второй журнал «Парнасский щепетильник». Оба эти журнала были рассчитаны на средние слои горожан, прежде всего купечество, и отражали их общественные взгляды и отношения.

Чулков - автор первого русского романа «Пригожая повариха, или Похождения развратной женщины» - рассказ о «невольной доле» сержантской вдовы: взаимодействия социальной среды и природы человека, противоречивость характера воздействия общества на личность.

В 1770 году Чулков поступил на государственную службу, став коллежским регистратором в сенатской канцелярии. В 1771 году он перешёл в Герольдмейстерскую контору в чине регистратора. В 1772 году он поступил на службу коллежским регистратором в должность секретаря в Коммерц-коллегию, где прослужил до 1779 года. После чего его повысили. Он приступил к работе в Главном магистрате в чине коллежского асессора, где дослужился до чина надворного советника.

В 1770-е годы, во время службы в Коммерц-коллегии, Чулков сосредоточил своё внимание на историко-экономической тематике. В качестве секретаря Коммерц-коллегии он имел дело со многими материалами, в том числе с законодательными актами и договорами прежних лет, а также имел доступ в архив. По-видимому, уже в начале своей государственной службы он задумал написать историю торговли России. Первый вариант труда «Описание о точном состоянии и свойстве российского торга с владения Петра Великого по ныне благополучное время царствования великой императрицы Екатерины II» охватывал период с 1720-х до середины 1760-х годов XVIII века. Он состоял из двух частей: в первой излагался законодательный материал, во второй были помещены документы. Рукопись предназначалась не для печати, а для внутреннего пользования в Коммерц-коллегии в качестве справочного материала.

В 1774 году президентом Коммерц-коллегии был назначен А. Р. Воронцов, который оказал Чулкову большую помощь и поддержку в намерении создать историю российской торговли с древнейших времён. Воронцов добился для него разрешения работать в сенатском архиве, выделил необходимые средства. Работа Чулкова шла в двух направлениях: выявление, сбор, систематизация документальных материалов, извлеченных из архивов, и изучение опубликованных источников и литературы.

Чулков внимательно изучил и с помощью писцов скопировал законодательные акты и обширный делопроизводственный материал Сената и коллегий, ведавших экономикой (Коммерц-, Берг-, Мануфактур-коллегии) и внешней политикой (Коллегия иностранных дел) страны. Архивные документы XVII-XVIII веков, вошедшие целиком, в изложение или в отрывках в «Историческое описание российской коммерции», составляют основу этого труда. Автор практически использовал всю историческую, географическую, этнографическую литературу, доступную ему, как отечественную, так и иностранную. Он ссылается на сочинения Лызлова, Прокоповича, Ломоносова, Татищева, Рычкова, Щербатова.

Труд Чулкова при посредничестве и поддержке Воронцова был опубликован в 1780-1788 годах. «Историческое описание российской коммерции» состоит из 7 томов, включающих 21 книгу. Первые 5 томов содержат обзор истории внешней торговли по отдельным регионам и странам, 6 и 7 тома - последовательное изложение истории коммерции всей России во второй половине XVIII века.

В первом излагается история торговли Древней Руси (до XVI века) по Чёрному, Каспийскому, Балтийскому, Белому морям, затем торговля через Архангельск, балтийские порты, в Мурманске и на Кольском полуострове в более позднее время. 2-й посвящен торговле России с Турцией, Италией, Польшей, Данцигом, Пруссией, Лейпцигом, Закавказьем, Ираном, Хивой, Бухарой, Индией и др. В 3-м дан обзор торговых связей с Сибирью, Китаем, Монголией, Камчаткой и др. В 4-м томе рассматривается торговля Петербургского и Кронштадтского портов в 1703-1785 годах. В 5-м освещается торговля в основном прибалтийских портов в XVIII веке. В 6-м томе характеризуется внутренняя торговля России в XVIII веке. Здесь же приводятся данные об участии разных городов в вывозе и привозе товаров в денежном выражении, ассортименте и ценах, размерах пошлин и т. д. Автор рассказывает о возникновении и развитии промыслов, горнозаводской и лёгкой промышленности, приводит данные о местонахождении фабрик и заводов, объёме и стоимости продукции, производимой на каждой из них ежегодно, о социальном составе владельцев, формах применения труда на предприятиях. В 7-м томе помещён «Лексикон купеческий, или Генеральный штат всем товарам российской торговли…». То есть Чулков под коммерцией понимал не только торговлю, но и промышленность, транспорт, кредит, денежное обращение и монетное дело. Труд Чулкова представляет собой историю экономического развития России.

В 1780-е годы на основе этого многотомного труда вышли «История краткая российской торговли», «Словарь учреждённых в России ярмарок», «Наставление, необходимо нужное для российских купцов, а более для молодых людей, содержащее правила бухгалтерии», «Экономические записки для всегдашнего исполнения в деревнях приказчику и рачительному економу» и др.

«Историческое описание российской коммерции» является первым обобщающим трудом по экономической истории России XII-XVIII веков. В нём экономическое развитие рассматривается в историческом плане и в соответствии с принятой в то время периодизацией отечественной и мировой истории. Древний период истории коммерции автор связывает с образованием Древнерусского государства (с началом деятельности первых князей) и завершает его нашествием Батыя. Средневековый период охватывает время с 1230-х годов до конца XVII века, а новый открывается началом XVIII века. В соответствии с теориями своего времени, автор отводит государству решающую роль в развитии экономики России вообще, и торговли в частности. Чулков прослеживает воздействие политики правительства и политических событий на состояние внешней и внутренней торговли. Вместе с тем он отмечает и значение таких факторов, как естественно-географические условия, численность населения и др.

В последнее десятилетие своей жизни Чулков вследствие улучшения своего материального положения получил возможность приступить к осуществлению многих ранее задуманных планов. Он продолжил публикацию этнографических материалов, изучение и издание которых начал с 1760-х годов. В 1783 году он выпустил «Словарь русских суеверий» (2-е издание вышло в 1786 году под названием «Абевега русских суеверий»), где описал обряды, бытовые обычаи, приметы, этикет и народные праздники. Чулков придерживался принципа равенства всех народов, верования и традиции которых заслуживают одинакового внимания и интереса.

Таким образом, можно сказать, что М. Д. Чулков был истинным сыном своей эпохи, эпохи Просвещения. В своих произведениях он раскрывается как гуманист, стремившийся к совершенствованию человека и мира его отношений. Чулков ведёт борьбу с невежеством, суеверием, косностью. Для него были характерны многосторонность интересов и занятий, просветительская направленность разнообразной деятельности. Чулков выступал как литератор, журналист, издатель сатирических журналов, собиратель и публикатор народных песен, сказок и поверий, автор обширного труда по экономической истории России. Чулков воспринял от современной ему историографии монархическую схему развития русского исторического процесса. Новым у него было изучение хозяйственной жизни России, роли купечества в развитии торговли и промышленности, широкое использование делопроизводственной документации, извлеченной из архивов центральных учреждений, как важнейшего источника.

Основу его экономических воззрений составляет мысль об исторически прогрессивном развитии Отечества, которое он неразрывно связывал с расширением и укреплением промышленности и торговли, рациональным использованием природных ресурсов и привлечением наёмной рабочей силы. Специальное внимание он уделял проблемам подъёма хозяйственного развития окраинных земель. В сфере социальных отношений он считал необходимым обеспечить самостоятельность предпринимателям и купечеству, связывая прогресс России с ростом третьего сословия. Он был сторонником введения прогрессивного подоходного налога, ограничения дворянских привилегий. Выступая за прогрессивное экономическое развитие, Чулков в политических воззрениях оставался приверженцем абсолютной монархии. Его идеалом был Пётр I, учитывавший интересы торгово-предпринимательских кругов, стремившийся к экономической и политической независимости России.

Михаил Дмитриевич Чулков (1743-1792) - русский издатель, писатель, историк. Автор «Исторического описания российской коммерции».

Ранние годы

Михаил Дмитриевич родился в Москве в 1744 году в семье солдата московского гарнизона. В 1755-1758 г.г. обучался в разночинной гимназии при Московском университете и был актёром университетского театра, а с сер. 1761 г. - актёром придворного российского театра в Петербурге. Карьера М. Д. Чулкова началась в нач. 1765 г., когда он поступил на придворную службу лакеем, затем стал камер-лакеем и придворным квартирмейстером, находясь некоторое время при наследнике престола - Павле. С его правлением были связаны политические надежды Чулкова. Он хотел видеть в Павле «внука Петра», который бы продолжил реформы, осуществлял сильную военную власть.

В 1767 году вышла книга Чулкова «Краткий мифологический лексикон», в котором объяснялись имена и термины греческих, римских, славянских мифов и легенд.

В 1769 году Чулков начинает выпускать журнал «И то и сё». Затем выходит его второй журнал «Парнасский щепетильник». Оба эти журнала были рассчитаны на средние слои горожан, прежде всего купечество, и отражали их общественные взгляды и отношения.

Чулков - автор первого русского романа «Пригожая повариха, или Похождения развратной женщины» (1770) - рассказ о «невольной доле» сержантской вдовы: взаимодействия социальной среды и природы человека, противоречивость характера воздействия общества на личность.

Чулковым написан авантюрный рыцарский роман «Повесть о Силославе».

В 1770 году Чулков поступил на государственную службу, став коллежским регистратором в сенатской канцелярии. В 1771 году он перешёл в Герольдмейстерскую контору в чине регистратора. В 1772 году он поступил на службу коллежским регистратором в должность секретаря в Коммерц-коллегию, где прослужил до 1779 года. После чего его повысили. Он приступил к работе в Главном магистрате в чине коллежского асессора, где дослужился до чина надворного советника.

В 1770-е годы, во время службы в Коммерц-коллегии, Чулков сосредоточил своё внимание на историко-экономической тематике. В качестве секретаря Коммерц-коллегии он имел дело со многими материалами, в том числе с законодательными актами и договорами прежних лет, а также имел доступ в архив. По-видимому, уже в начале своей государственной службы он задумал написать историю торговли России. Первый вариант труда «Описание о точном состоянии и свойстве российского торга с владения Петра Великого по ныне благополучное время царствования великой императрицы Екатерины II» охватывал период с 1720-х до середины 1760-х годов XVIII века. Он состоял из двух частей: в первой излагался законодательный материал, во второй были помещены документы. Рукопись предназначалась не для печати, а для внутреннего пользования в Коммерц-коллегии в качестве справочного материала.

Историческое описание российской коммерции

В 1774 году президентом Коммерц-коллегии был назначен А. Р. Воронцов, который оказал Чулкову большую помощь и поддержку в намерении создать историю российской торговли с древнейших времён. Воронцов добился для него разрешения работать в сенатском архиве, выделил необходимые средства. Работа Чулкова шла в двух направлениях: выявление, сбор, систематизация документальных материалов, извлеченных из архивов, и изучение опубликованных источников и литературы.

Предисловие

Что такое история как таковая – объяснять незачем, так как это каждому должно быть известно с молоком матери. Но что такое древняя история – об этом нужно сказать несколько слов.
Трудно найти на свете человека, который хотя раз в жизни, выражаясь языком научным, не влопался бы в какую-нибудь историю. Но как бы давно это с ним ни случилось, тем не менее происшедший казус мы не вправе назвать древней историей. Ибо пред лицом науки все имеет свое строгое подразделение и классификацию.
Скажем короче:
а) древняя история есть такая история, которая произошла чрезвычайно давно;
б) древняя история есть такая история, которая произошла с римлянами, греками, ассириянами, финикиянами и прочими народами, говорившими на мертворожденных языках.
Все, что касается древнейших времен и о чем мы ровно ничего не знаем, называется периодом доисторическим.
Ученые хотя и ровно ничего об этом периоде не знают (потому что если бы знали, то его пришлось бы уже назвать историческим), тем не менее разделяют его на три века:
1) каменный, когда люди при помощи бронзы делали себе каменные орудия;
2) бронзовый, когда при помощи камня делали бронзовые орудия;
3) железный, когда при помощи бронзы и камня делали железные орудия.
Вообще изобретения тогда были редки и люди на выдумки были туги; поэтому чуть что изобретут – сейчас по имени изобретения называют и свой век.
В наше время это уже немыслимо, потому что каждый день пришлось бы менять веку название: пилюлиарский век, плоскошинный век, синдетиконский век и т. д. и т. д., что немедленно вызвало бы распри и международные войны.
В те времена, о которых ровно ничего не известно, люди жили в шалашах и ели друг друга; затем, окрепнув и развив мозг, стали есть окружающую природу: зверей, птиц, рыб и растения. Потом, разделившись на семьи, начали ограждаться частоколами, через которые сначала в продолжение многих веков переругивались; затем стали драться, затеяли войну, и, таким образом, возникло государство, государство, государственный быт, на котором основывается дальнейшее развитие гражданственности и культуры.
Древние народы разделяются по цвету кожи на черных, белых и желтых.
Белые в свою очередь разделяются на:
1) арийцев, произошедших от Ноева сына Иафета и названных так, чтоб не сразу можно было догадаться – от кого они произошли;
2) семитов – или не имеющих права жительства – и
3) хамитов, людей в порядочном обществе не принятых
Обыкновенно историю делят всегда хронологически от такого-то до такого-то периода. С древней историей так поступить нельзя, потому что, во-первых, никто ничего о ней не знает, а во-вторых, древние народы жили бестолково, мотались из одного места в другое, из одной эпохи в другую, и все это без железных дорог, без порядку, причины и цели. Поэтому учеными людьми было придумано рассматривать историю каждого народа отдельно. Иначе так запутаешься, что и не выберешься.

Восток

Египет

Египет находится в Африке и славится издавна пирамидами, сфинксами, разлитием Нила и царицей Клеопатрой.
Пирамиды суть здания пирамидальной формы, которые воздвигались фараонами для своего прославления. Фараоны были люди заботливые и не доверяли даже самым близким людям распоряжаться своим трупом по их усмотрению. И, едва выйдя из младенческого возраста, фараон уже присматривал себе укромное местечко и начинал строить пирамиду для своего будущего праха.
После смерти тело фараона с большими церемониями потрошили изнутри и набивали ароматами. Снаружи заключали его в раскрашенный футляр, все вместе ставили в саркофаг и помещали внутри пирамиды. От времени то небольшое количество фараона, которое заключалось между ароматами и футляром, высыхало и превращалось в твердую перепонку. Так непроизводительно тратили древние монархи народные деньги!

Но судьба справедлива. Не прошло и нескольких десятков тысяч лет, как египетское население вернуло свое благосостояние, торгуя оптом и в розницу бренными трупами своих повелителей, и во многих европейских музеях можно видеть образцы этих сушеных фараонов, прозванных за свою неподвижность мумиями. За особую плату сторожа музеев позволяют посетителям пощелкать мумию пальцем.
Далее, памятниками Египта служат развалины храмов. Более всего сохранилось их на месте древних Фив, прозванных по числу своих двенадцати ворот «стовратными». Теперь, по свидетельству археологов, ворота эти переделаны в арабские деревни. Так иногда великое обращается в полезное!
Памятники Египта часто покрыты письменами, которые разобрать чрезвычайно трудно. Ученые поэтому прозвали их иероглифами.
Жители Египта делились на разные касты. К самой важной касте принадлежали жрецы. Попасть в жрецы было очень трудно. Для этого нужно было изучать геометрию до равенства треугольников, включительно и географию, обнимавшую в те времена пространство земного шара не менее шестисот квадратных верст.
Дел у жрецов было по горло, потому что, кроме географии, им приходилось еще заниматься и богослужением, а так как богов у египтян было чрезвычайно много, то иному жрецу подчас за весь день трудно было урвать хоть часок на географию.
В воздании божеских почестей египтяне не были особенно разборчивы. Они обожествляли солнце, корову, Нил, птицу, собаку, луну, кошку, ветер, гиппопотама, землю, мышь, крокодила, змею и многих других домашних и диких зверей.
Ввиду этой богомногочисленности самому осторожному и набожному египтянину ежеминутно приходилось совершать различные кощунства. То наступит кошке на хвост, то цыкнет на священную собаку, то съест в борще святую муху. Народ нервничал, вымирал и вырождался.
Среди фараонов было много замечательных, прославивших себя своими памятниками и автобиографиями, не ожидая этой любезности от потомков.

Вавилон

Тут неподалеку находился и Вавилон, известный своим столпотворением.

Ассирия

Главным городом Ассирии был Ассур, названный так в честь бога Ассура, получившего в свою очередь это имя от главного города Ассу. Где здесь конец, где начало – древние народы по безграмотности разобраться не могли и не оставили никаких памятников, которые могли бы нам помочь в этом недоумении.
Ассирийские цари были очень воинственны и жестоки. Врагов своих поражали более всего своими именами, из которых Ассур-Тиглаф-Абу-Хериб-Назир-Нипал было самым коротеньким и простеньким. Собственно говоря, это было даже не имя, а сокращенная ласкательная кличка, которую за маленький рост дала юному царю его мамка.
Обычай же ассирийских крестин был таков: как только у царя рождался младенец мужского, женского или иного пола, сейчас же специально обученный писарь садился и, взяв в руки клинья, начинал писать на глиняных плитах имя новорожденного. Когда, истомленный трудом, писарь падал мертвым, его сменял другой и так дальше до тех пор, пока младенец не достигал зрелого возраста. К этому сроку все его имя считалось полностью и правильно написанным до конца.
Цари эти были очень жестоки. Громко выкликая свое имя, они, прежде чем завоюют страну, уже рассаживали ее жителей на колья.

По сохранившимся изображениям современные ученые усматривают, что у ассириян очень высоко стояло парикмахерское искусство, так как у всех царей бороды были завиты ровными, аккуратными локонами.
Если отнестись к этому вопросу еще серьезнее, то можно удивиться еще более, так как видно ясно, что в ассирийские времена не только люди, но и львы не пренебрегали парикмахерскими щипцами. Ибо зверей ассирияне изображают всегда с такими же завитыми в локоны гривами и хвостами, как и бороды их царей.
Поистине изучение образцов древней культуры может принести существенную пользу не только людям, но и животным.
Последним ассирийским царем считается, выражаясь сокращенно, Ашур-Адонай-Абан-Нипал. Когда его столицу осадили мидяне, хитрый Ашур велел на площади своего дворца развести костер; затем, сложив на него все свое имущество, влез наверх сам со всеми женами и, застраховавшись, сгорел дотла.
Раздосадованные враги поспешили сдаться.

Персы

На Иране жили народы, название которых оканчивалось на «яне»: бактряне и мидяне, кроме персов, которые оканчивались на «сы».
Бактряне и мидяне быстро утратили свое мужество и предались изнеженности, а у персидского царя Астиага родился внук Кир, основавший персидскую монархию.
О молодости Кира Геродот рассказывает трогательную легенду.

Однажды Астиагу приснилось, что из его дочери выросло дерево. Пораженный неприличностью этого сна, Астиаг велел магам разгадать его. Маги сказали, что сын дочери Астиага будет царствовать над целой Азией. Астиаг очень огорчился, так как желал для своего внука более скромной судьбы.
– И через золото слезы льются! – сказал он и поручил своему придворному придушить младенца.
Придворный, которому было и своего дела по горло, передоверил это дельце одному знакомому пастуху. Пастух же, по необразованности и халатности, все перепутал и, вместо того чтобы придушить, стал ребенка воспитывать.
Когда ребенок подрос и начал играть со сверстниками, то велел однажды выпороть сына одного вельможи. Вельможа пожаловался Астиагу. Астиаг заинтересовался широкой натурой ребенка. Побеседовав с ним и освидетельствовав пострадавшего, он воскликнул:
– Это Кир! Так пороть умеют только в нашем семействе.
И Кир упал в объятья деда.
Войдя в возраст, Кир победил царя лидийского Креза и стал его жарить на костре. Но во время этой процедуры Крез вдруг воскликнул:
– О, Солон, Солон, Солон!
Это очень удивило мудрого Кира.
– Подобных слов, – признался он друзьям, – я еще никогда не слышал от жарившихся.
Он поманил Креза к себе и стал расспрашивать, что это значит.
Тогда Крез рассказал. что его посетил греческий мудрец Солон. Желая пустить мудрецу пыль в глаза, Крез показал ему свои сокровища и, чтобы подразнить, спросил Солона, кого он считает самым счастливым человеком на свете.
Если б Солон был джентльменом, он, конечно, сказал бы «вас, ваше величество». Но мудрец был человек простоватый, из недалеких, и ляпнул, что «прежде смерти никто не может сказать про себя, что счастлив».
Так как Крез был царь развитой не по летам, то тотчас понял, что после смерти вообще люди редко разговаривают, так что и тогда похвастаться своим счастьем не придется, и очень на Солона обиделся.
История эта сильно потрясла слабонервного Кира. Он извинился перед Крезом и не стал его дожаривать.
После Кира царствовал сын его Камбиз. Камбиз пошел воевать с эфиопами, зашел в пустыню и там, сильно страдая от голода, съел мало-помалу все свое войско. Поняв трудность подобной системы, он поспешил воротиться в Мемфис. Там в это время праздновали открытие нового Аписа.
При виде этого здорового, откормленного быка отощавший на человечине царь кинулся на него и собственноручно приколол, а заодно и брата своего Смердиза, который вертелся под ногами.
Этим воспользовался один ловкий маг и, объявив себя Лжесмердизом, немедленно начал царствовать. Персы ликовали:
– Да здравствует наш царь Лжесмердиз! – кричали они.
В это время царь Камбиз, окончательно помешавшийся на говядине, погиб от раны, которую нанес себе сам, желая отведать собственного мяса.
Так умер этот мудрейший из восточных деспотов.
После Камбиза царствовал Дарий Гистасп, который прославился походом на скифов.

Скифы были очень храбры и жестоки. после сражения устраивали пиршества, во время которых пили и ели из черепов свежеубитых врагов.
Те из воинов, которые не убили ни одного врага, не могли принимать участия в пиршестве за неимением своей посуды и наблюдали издали за торжеством, терзаемые голодом и угрызениями совести.
Узнав о приближении Дария Гистаспа, скифы послали ему лягушку, птицу, мышь и стрелу.
Этими незатейливыми дарами они думали смягчить сердце грозного врага.
Но дело приняло совсем другой оборот.
Один из воинов Дария Гистаспа, которому сильно надоело болтаться за своим повелителем по чужим землям, взялся истолковать истинное значение скифской посылки.
– Это значит, что если вы, персы, не будете летать, как птицы, грызть, как мышь, и прыгать, как лягушка, то не вернетесь к себе домой вовеки.
Дарий не умел ни летать, ни прыгать. Он перепугался до смерти и велел поворачивать оглобли.
Дарий Гистасп прославился не только этим походом, но и столь же мудрым правлением, которое он вел с таким же успехом, как и военные предприятия.
Древние персы вначале отличались мужеством и простотою нравов. Сыновей своих учили трем предметам:
1) ездить верхом;
2) стрелять из лука и
3) говорить правду.
Молодой человек, не сдавший экзамена по всем этим трем предметам, считался неучем и не принимался на государственную службу.
Но мало-помалу персы стали предаваться изнеженному образу жизни. Перестали ездить верхом, забыли, как нужно стрелять из лука, и, праздно проводя время, резали правду-матку. Вследствие этого огромное Персидское государство стало быстро приходить в упадок.
Прежде персидские юноши ели только хлеб и овощи. Развратясь, они потребовали супу (330 г. до Р. Х.). Этим воспользовался Александр Македонский и завоевал Персию.

Греция

Греция занимает южную часть Балканского полуострова.
Сама природа разделила Грецию на четыре части:

1) северную, которая находится на севере;
2) западную – на западе;
3) восточную – не востоке и, наконец,
4) южную, занимающую юг полуострова.
Это оригинальное разделение Греции издавна привлекало к ней взоры всей культурной части населения земного шара.
В Греции жили так называемые «греки».
Говорили они на мертвом языка и предавались сочинению мифов о богах и героях.
Любимый герой греков был Геркулес, прославившийся тем, что вычистил Авгиевы конюшни и тем подал грекам незабываемый пример чистоплотности. Кроме того, этот аккуратник убил свою жену и детей.
Вторым любимым героем греков был Эдип, который по рассеянности убил своего отца и женился на своей матери. От этого по всей стране сделалась моровая язва и все открылось. Эдипу пришлось выколоть себе глаза и отправиться путешествовать с Антигоной.
В южной Греции был создан миф о Троянской войне, или «Прекрасная Елена» в трех действиях с музыкой Оффенбаха.
Дело было вот как: у царя Менелая (комик буфф) была жена, прозванная за красоту и за то, что носила платье с разрезом, Прекрасной Еленой. Ее похитил Парис, что Менелаю очень не понравилось. Тогда началась Троянская война.
Война была ужасна. Менелай оказался совсем без голоса, а все прочие герои врали нещадно.
Тем не менее война эта осталась в памяти благодарного человечества; так, например, фраза жреца Калхаса: «Слишком много цветов» цитируется до сих пор многими фельетонистами не без успеха.

Кончилась война благодаря вмешательству хитроумного Одиссея. Чтоб дать возможность воинам пробраться в Трою, Одиссей сделал деревянного коня и посадил в него воинов, а сам ушел. Трояне, утомленные долгой осадой, не прочь были поиграть деревянной лошадкой, за что и поплатились. В самый разгар игры из лошади вылезли греки и завоевали беспечных врагов.
После разрушения Трои греческие герои вернулись домой, но не на радость себе. Оказалось, что жены их за это время выбрали себе новых героев и предавались измене мужьям, которых и убили немедленно после первых рукопожатий.
Хитроумный Одиссей, предвидя все это, не вернулся прямо домой, а сделал небольшой крюк в десять лет, чтобы дать время жене своей Пенелопе приготовиться к встрече с ним.
Верная Пенелопа ждала его, коротая время со своими женихами.
Женихам очень хотелось на ней жениться, но она рассудила, что гораздо веселее иметь тридцать женихов, чем одного мужа, и надувала несчастных, оттягивая день свадьбы. Днем Пенелопа ткала, ночью порола сотканное, а заодно и сына своего Телемаха. История эта кончилась трагически: Одиссей вернулся.
«Илиада» изображает нам военную сторону греческой жизни. «Одиссея» рисует бытовые картины и общественные нравы.
Обе эти поэмы считаются произведениями слепого певца Гомера, имя которого пользовалось в древности столь большим уважением, что семь городов оспаривали честь быть его родиной. Какая разница с судьбой современных нам поэтов, от которых часто не прочь отказаться собственные родители!
На основании «Илиады» и «Одиссеи» о героической Греции мы можем сказать следующее.
Народонаселение Греции разделялось на:
1) царей;
2) воинов и
3) народ.
Каждый исполнял свою функцию.
Царь царствовал, воины сражались, а народ «смешанным гулом» выражал свое одобрение или неодобрение двум первым категориям.
Царь, обыкновенно человек небогатый, производил свой род от богов (слабое утешение при пустом казначействе) и поддерживал свое существование более или менее добровольными подарками.

Знатные мужи, окружающие царя, также производили свой род от богов, но уже в более отдаленной степени, так сказать, седьмая вода на киселе.
На войне эти знатные мужи выступили впереди остального войска и отличались пышностью своего вооружения. Сверху их закрывал шлем, посредине панцирь и со всех сторон щит. Одетый таким образом, знатный муж ехал в бой на парной колеснице с кучером – спокойно и уютно, как в трамвае.
Сражались все врассыпную, каждый за себя, поэтому, даже побежденные, могли много и красноречиво рассказывать о своих военных подвигах, которых никто не видал.
Кроме царя, воинов и народа, были в Греции еще и рабы, состоящие из бывших царей, бывших воинов и бывшего народа.
Положение женщины у греков было завидное по сравнению с положением ее у восточных народов.
На греческой женщине лежали все заботы о домашнем хозяйстве, пряденье, тканье, мытье белья и прочие разнообразные хлопоты домоводства, тогда как восточные женщины принуждены были проводить время в праздности и гаремных удовольствиях среди докучной роскоши.
Религия греков была политическая, причем боги находились в постоянном общении с людьми, а во многих семьях бывали часто и совсем запросто. Иногда боги вели себя легкомысленно и даже неприлично, повергая выдумавших их людей в горестное недоумение.
В одном из древнегреческих молитвенных песнопений, дошедших до наших дней, мы явно слышим скорбную ноту:

Неужели же, боги,
Это вас веселит,
Когда наша честь
Кувырком, кувырком
Полетит?!

Понятие о загробной жизни было у греков весьма смутное. Тени грешников отсылались в мрачный Тартар (по-русски – в тартарары). Праведники блаженствовали в Элизиуме, но настолько скудно, что сведущий в этих делах Ахиллес признался откровенно: «Лучше быть на земле поденщиком бедняка, чем царствовать над всеми тенями мертвых». Рассуждение, поразившее своей меркантильностью весь древний мир.
Будущее свое греки узнавали посредством оракулов. Наиболее почитаемый оракул находился в Дельфах. Здесь жрица, так называемая Пифия, садилась на так называемый треножник (не следует смешивать ее со статуей Мемнона) и, придя в исступление, произносила бессвязные слова.
Греки, избалованные плавной речью с гекзаметрами, стекались со всех концов Греции послушать бессвязные слова и перетолковать их по-своему.
Судились греки в Амфиктионовом судилище.
Судилище собиралось два раза в год; весенняя сессия была в Дельфах, осенняя – в Фермопилах.
Каждая община посылала в судилище двух присяжных. Присягу эти присяжные придумали очень хитрую. Вместо того чтобы обещать судить по совести, взяток не брать, душой не кривить и родственников не выгораживать, они давали следующую присягу: «Клянусь никогда не разрушать города, принадлежащие к союзу Амфиктионову, и никогда не лишать его текучей воды ни в мирное, ни в военное время».
Только и всего!
Но это показывает, какой нечеловеческой силой обладал древнегреческий присяжный. Какому-нибудь даже самому завалящему из них ничего не стоило разрушить город или остановить текучую воду. Поэтому понятно, что осторожные греки не приставали к ним с клятвами взяток и прочей ерунды, а старались обезвредить этих зверей в главнейшем.
Летоисчисление свое греки вели по самым главным событиям своей общественной жизни, то есть по Олимпийским играм. Игры эти заключались в том, что древнегреческие юноши состязались в силе и ловкости. Все шло как по маслу, но тут Геродот затеял во время состязаний читать вслух отрывки из своей истории. Поступок этот возымел надлежащее действие; атлеты расслабли, публика, ломившаяся доселе на Олимпиаду как бешеная, отказалась идти туда даже за деньги, которые щедро сулил ей честолюбивый Геродот. Игры прекратились сами собой.

Спарта

Лакония составляла юго-восточную часть Пелопоннеса и получила свое название от манеры тамошних жителей выражаться лаконически.
Летом в Лаконии было жарко, зимою холодно. Это необычайная для других стран система климата, по свидетельству историков, способствовала развитию жестокости и энергии в характере жителей.
Главный город Лаконии без всякой причины назывался Спартой.
В Спарте был ров, наполненный водою, чтобы жители могли упражняться в сбрасывании друг друга в воду. Сам город не был огражден стенам и: мужество граждан должно было служить ему защитой. Это, конечно, стоило местным отцам города дешевле самого плохого частоколишки. Спартанцы, хитрые по природе, устроили так, что у них царствовали всегда два царя зараз. Цари грызлись между собою, оставляя народ в покое. Конец этой вакханалии положил законодатель Ликург.
Ликург был царского рода и опекал своего племянника.
При этом он все время тыкал всем в глаза своей справедливостью Когда терпение окружающих наконец лопнула, Ликургу посоветовали отправиться путешествовать. Думали, что путешествие разовьет Ликурга и так или иначе повлияет на его справедливость.
Но, как говорится, вместе тошно, а врозь скучно. Не успел Ликург освежиться в обществе египетских жрецов, как соотечественники потребовали его возвращения. Ликург вернулся и утвердил в Спарте свои законы.
После этого, опасаясь слишком горячей благодарности со стороны экспансивного народа, он поспешил сам себя уморить голодом.
– Зачем предоставлять другим то, что можешь сделать сам! – были его последние слова.
Спартанцы, увидя, что с него взятки гладки, стали воздавать его памяти божеские почести.
Население Спарты делилось на три сословия: спартиатов, периэков и илотов.
Спартиаты были местные аристократы, занимались гимнастикой, ходили голые и вообще задавали тон.
Периэкам гимнастика была запрещена. Вместо того они платили подати.
Хуже всех приходилось илотам, или, по выражению местных остряков, «недоэкам». Они обрабатывали поля, ходили воевать и часто восставали на своих господ. Последние, чтобы склонить их на свою сторону, придумали так называемую криптию, то есть, попросту, в известный час убивали всех встречных илотов. Это средство быстро заставило илотов одуматься и зажить в полном довольстве.
Спартанские цари пользовались большим уважением, но небольшим кредитом. Народ верил им только на месяц, затем заставлял снова присягать законам республики.
Так как в Спарте царствовало всегда два царя и была притом еще и республика, то все это вместе называлось республикой аристократической.
По законам этой республики спартанцам был предписан самый скромный по их понятиям образ жизни. Например, мужчины не имели права обедать дома; они собирались веселой компанией в так называемых ресторанах – обычай, соблюдаемый многими людьми аристократической складки и в наше время как пережиток седой старины.
Любимое кушанье их составляла черная похлебка, приготовлявшаяся из свиного отвара, крови, уксуса и соли. Похлебку эту как историческое воспоминание славного прошлого и доселе еще приготовляют у нас в греческих кухмистерских, где она известна под названием «брандахлыста».
В одежде спартанцы были также очень скромны и просты. Только перед битвою наряжались они в более сложный туалет, состоявший из венка на голове и флейты в правой руке. В обычное же время отказывали себе в этом.

Воспитание детей

Воспитание детей было очень суровое. Чаще всего их сразу убивали. Это делало их мужественными и стойкими.
Образование они получали самое основательное: их учили не кричать во время порки. В двадцать лет спартиат сдавал экзамен по этому предмету на аттестат зрелости. В тридцать лет он делался супругом, в шестьдесят освобождался от этой обязанности.

В разделе на вопрос краткое сообщение о происхождении псевдонимов на основе рассказа Тэффи. упр 175 класс Ладыженская)) срочно)) заданный автором ?Живу?В?Твоём?Сердце.. лучший ответ это Существует несколько вариантов происхождения псевдонима Тэффи.
Первая версия изложена самой писательницей в рассказе «Псевдоним» . Она не хотела подписывать свои тексты мужским именем, как это часто делали современные ей писательницы: «Прятаться за мужской псевдоним не хотелось. Малодушно и трусливо. Лучше выбрать что-нибудь непонятное, ни то ни сё. Но - что? Нужно такое имя, которое принесло бы счастье. Лучше всего имя какого-нибудь дурака - дураки всегда счастливые» . Ей «вспомнился <…> один дурак, действительно отменный и вдобавок такой, которому везло, значит, самой судьбой за идеального дурака признанный. Звали его Степан, а домашние называли его Стеффи. Отбросив из деликатности первую букву (чтобы дурак не зазнался)» , писательница «решила подписать пьеску свою „Тэффи“». После успешной премьеры этой пьесы в интервью журналисту на вопрос о псевдониме Тэффи ответила, что «это… имя одного дур… то есть такая фамилия» . Журналист заметил, что ему «сказали, что это из Киплинга» . Тэффи, вспомнившая песенку Киплинга «Taffy was a walshman / Taffy was a thief…» (рус. Тэффи из Уэльса, Тэффи был вором ), согласилась с этой версией ..
Эту же версию озвучивают исследовательница творчества Тэффи Э. Нитраур, указывая имя знакомого писательницы как Стефан и уточняя название пьесы - «Женский вопрос» , и группа авторов под общим руководством А. И. Смирновой, приписывающих имя Степан слуге в доме Лохвицких .
Другой вариант происхождения псевдонима предлагают исследователи творчества Тэффи Е. М. Трубилова и Д. Д. Николаев, по мнению которых псевдоним для Надежды Александровны, которая любила мистификации и шутки, а также являлась автором литературных пародий, фельетонов, стал частью литературной игры, направленной на создание соответствующего образа автора .
Также существует версия, что свой псевдоним Тэффи взяла потому, что под её настоящей фамилией печаталась её сестра - поэтесса Мирра Лохвицкая, которую называли «русской Сафо» .