Фоер дж с полная иллюминация. Рецензии и отзывы на книгу "полная иллюминация" джонатан фоер

Изначально имя Фоера для меня было связано с именем Николь Краусс (см. ссылку по теме). Знаменитый муж-писатель прекрасной, утончённой писательницы. Теперь, когда я прочла два романа Фоера, мне кажется, я лучше понимаю Николь Краусс. И так увлекательно наблюдать, откуда «растут ноги» у образов в их романах. Как будто смогла проникнуть в чужую семейную тайну.

Но это всего лишь отступление от темы. В котором, отчасти, проявляется моя аналитическая слабость по отношению к роману «Полная иллюминация ». Я в течение долгого времени не рисковала написать отзыв к этой книге. Боясь, что меня, как и большинство других рецензентов, одолеет какая-нибудь эмоция. Эмоции хороши в меру, чтобы не было «шума в эфире».

Фоер – молодчина! Это хороший писатель с большим будущим. И пишет он хорошие произведения. «Полная иллюминация», с одной стороны, очень закономерное явление в мировой литературе. Ибо крепко сидит в плодородной почве мифологического реализма (и абсолютно справедливы здесь отсылки многих к Маркесу и Павичу). Но при этом роман абсолютно свеж и подействовал на читательскую общественность отрезвляюще и неожиданно.
Отсюда и праведный гнев людей «с филологическим образованием» и «любителей классики» по отношению к особенностям речевой стороны произведения. Друзья, нужно отличать игру от серьёзности. Фоер мастерски играет всевозможными речевыми средствами: от нарочито грубоватых слов до словесной поэтичности. Слово здесь – это полноценный персонаж. Оно изменяется (и даже у простака Алекса, если проследить это специально), оно мифологизируется, становясь частью постоянно сотворяемого мира (вы помните это название главы «Сотворение мира наступает часто»?). В романе как будто проступает мысль о беспрецедентной силе слова. Поэтому и выделяется в романе три речевых пласта, три параллельных и взаимосвязанных сюжетных линии.

Роман, если так можно выразиться, невероятно поэтичен. Конечно, мне как поклоннику мифореализма было очень дорого повествование о Трахимброде. Этот пласт в романе – одно из наиболее ценных его достоинств. Это такая мощная концентрация красивейших и даже уникальных образов, что кажется, будто текст в этих местах светится изнутри («иллюминация»). Фоеру удалось создать удивительный мир, наполненный особенными персонажами (Брод, Янкель и др.), странными взаимоотношениями, подчас лишёнными логики, но абсолютно оправданными художественно. Людям, чувствующим тонкость мира, обязательно понравится полусказочное повествование о Трахимброде. И лично я очень благодарна Фоеру за это.

Читая рецензии, видела, что часто этот роман называют «произведением о Холокосте». Друзья, это не так. Это наше бессилие заставляет давать такие определения, типа «жизненный фильм», «книга о войне» и пр. «Полная иллюминация» - это НЕ произведение о Холокосте. Да, там, конечно, появляются соответствующие мотивы. Но они очень тонко вписаны в ткань романа. Война врывается в этот полуреальный, полусказочный мир Трахимброда и разрушает его. Что способно убить любой миф? Война. И новое сотворение мира под вопросом.
Желаю приятного чтения!

Терпеть не могу предисловий. Во-первых, потому что они всегда намекают на некое превосходство того, кто их написал, над тем, кому они адресованы. (Так и хочется сказать, пролистывая: «Сам знаю, не дурак».) А во-вторых, потому что, дочитав книгу до конца, все равно приходится к ним возвращаться («Так о чем же все-таки все это было?»).

Прошу только об одном: ничему не удивляться. «Полная иллюминация» – это роман, в котором иллюминация наступает не сразу. Для некоторых – никогда. Слишком легко пройти мимо и не нащупать во тьме выключателей. И еще прошу: приготовьтесь к литературной игре. Это серьезная книга, написанная несерьезным человеком. Или наоборот. В общем, как скажет один из героев: «Юмор – это единственный правдивый способ рассказать печальный рассказ».

Кстати, о юморе. У Фоера он совершенно особый. Потому что половина книги написана от лица человека, который не знает английского. Вернее, сам-то он убежден, что знает, и даже лучше, чем Фоер, поэтому совершенно не стесняется. Его ошибки – неисчерпаемый источник комизма. То он употребляет слова в неверном контексте, то сыпет канцеляризмами, полагая, что этого требует эпистолярный слог, то путает времена, то слишком прямолинейно истолковывает значение идиомы. Эффект в результате получается неожиданный: от многократного повторения ошибки превращаются в правила, безграмотность начинает восприниматься как стиль. Но чтобы это по-настоящему оценить, нужно сделать усилие. Особенно вначале. От хорошего коньяка тоже ведь не сразу начинаешь получать удовольствие.

Допускаю, что у кого-то может возникнуть впечатление, будто переводчик оправдывается: на самом деле он просто не знает русского языка. Не стану отрицать: такое с ним иногда случается. Но это не тот случай. Здесь он сознательно ставил перед собой задачу сохранить для русскоязычного читателя то ощущение, которое испытывает от книги читатель англоязычный. Недоумение, возмущение, шок, а в конечном итоге – невыразимое удивление. Оказывается, чтобы говорить о сложнейших вещах, грамоту знать совсем не обязательно. Тот, кому есть что сказать, найдет правильные слова, даже если их у него не больше, чем у Эллочки-Людоедки.

Тут самое время поискать правильные слова благодарности. Потому что во время работы переводчика неустанно подбадривали близкие, безропотно дожидался издатель и методично выводила из бесчисленных литературных тупиков наставница, искусствовед и друг Виктория Вайнер. Вита. Без ее тонкой, остроумной, дотошной правки книга осталась бы, наверное, не более чем упражнением переводчика-дилетанта. Это она довела ее до ума назло душившему ее раку. Это она, умирая, приказала ей долго жить.

В заключение могу лишь сказать, что старался наилучшайше и сделал лучшее из того, что мог, что было лучшим из того, что я мог бы сделать. Так написал Фоер. Больше мне добавить нечего.

Василий Арканов,

Ваш смиренный переводчик

Просто и невозможно:

МОЕЙ СЕМЬЕ

МОЕ ЗАКОННОЕ ИМЯ Александр Перчов. Но множественное число моих друзей обзывает меня Алекс, потому что так более изрекательнее. Мама обзывает меня Алексий-не-нервируй-меня! потому что я всегда ее нервирую. Если хотите знать, почему я всегда ее нервирую, так это потому, что я всегда где-нибудь с друзьями, рассеивая столько много валюты, исполняя столько много вещей, способных занервировать мать. Отец прежде обзывал меня Шапка – за ушанку, в которую я облачаюсь даже в летний месяц. Он прекратил меня так обзывать, потому что я распорядился, чтобы он прекратил меня так обзывать. Для меня это звучало по-мальчишески, а я привык считать себя мужчиной с мощью и производительностью. У меня много-много подружек, можете мне поверить, и у каждой для меня особое имя. Одна обзывает меня Бэби, не потому что я бэби, а потому что за мной нужно присматривать. Другая обзывает меня Ночь Напролет. Хотите знать, почему? Есть еще третья, которая обзывает меня Валюта, потому что я столько много ее рассеиваю вокруг. За это она целует след между моих ног. У меня есть миниатюрный брат, который обзывает меня Алли. Я от этого имени не сильно торчу, зато я сильно торчу от своего брата, так что о’кей, дозволяю ему обзывать себя Алли. Что же до его имени, то оно Игорек, но Отец обзывает его Неуклюжина, потому что он безостановочно прогуливается в предметы. Вот и за три дня до накануне он осинил себе глаз из-за плохого управления с кирпичной стеной. Если вам любопытно, как зовут мою суку, то ее зовут Сэмми Дэвис Наимладшая. Ее так зовут, потому что Сэмми Дэвис Младший был возлюбленным певцом Дедушки, а сука его, а не моя, и это не я, кто считает, что он слепой.

Что до меня, то я был произведен на свет в 1977-м, в один год с героем этой истории. По правде, жизнь у меня с тех пор была самая обыкновенная. Как я уже упоминал, я делаю много хороших вещей с самим собой и с другими, но это обыкновенные вещи. Я торчу от американских муви. Я торчу от негров, в особенности от Майкла Джексона. Я торчу, когда рассеиваю столько много валюты в знаменитых ночных клубах Одессы. Ламбургини Кантачес – это супер, но и капучини тоже. Многие подружки хотят предаться со мной плотским утехам в разных хороших аранжировках, включительно в Подвыпившем Кенгуру, Забаве Горького и Упрямом Зоопаркере. Если хотите знать, почему так много подружек меня домогается, то это потому, что для интимизации вдвоем я человек высшей пробы. Уютный и беспощадно смешной – а это выигрышные вещи. И все же я знаю много людей, которые торчат от скороходных машин и знаменитых дискотек. А таких, которые запускают свой вездеход в междубюстье (что всегда заканчивается липкостью под подбородком), у меня и рук не хватит пересчитать. Людей с именем Алекс тоже много. (Только у меня дома трое!) Вот почему я начал брызгать весельем от перспективы отправиться в Луцк и переводить для Джонатана Сафрана Фоера. Это обещало быть необыкновенным.

На втором году обучения английским языком в университете я произвел безрассудно ошеломительный результат. Это была внушительная вещь, потому что мой инструктор имел говно среди мозгов. Мама до того была гордая, что сказала:

«Алексий-не-нервируй-меня! Ты теперь предмет моей гордости». Я запросил купить кожаные брюки, но она отказала. «Шорты?» – «Нет». Отец тоже был до того гордый. Он сказал: «Шапка», – а я сказал: «Не обзывай меня этим», – и он сказал: «Алекс, теперь ты предмет материнской гордости».

Мама у меня смиренная женщина. Очень-очень смиренная. Она горбатит в маленьком кафе, удаленном на один час от нашего дома. Она презентует посетителям еду и питье, а мне говорит: «Я всхожу на автобус на час, чтобы работать весь день, делая вещи, которые ненавижу. Хочешь знать, почему? Ради тебя, Алексий-не-нервируй-меня! Когда-нибудь и ты станешь делать для меня вещи, которые ненавидишь. Это потому, что мы семья». Чего она не ухватывает, так это что я уже делаю для нее вещи, которые ненавижу. Я ее слушаю, когда она со мной разговаривает. Я воздерживаюсь жаловаться о моих пигмейских карманных средствах. И упомянул ли я уже, что нервирую ее далеко не так много, как жаждал бы. Но это не потому, что мы семья. Все эти вещи я делаю, потому что они элементарные вежливости. Это идиома, которой научил меня герой. И еще потому, что я не жопа с факинг-дыркой. Это еще одна идиома, которой научил меня герой.

Отец горбатит в туристическом агентстве, озаглавленном Туры Наследия. Оно для таких евреев, как мой герой, которым приспичивает покинуть эту облагороженную страну Америку и посетить смиренные городки в Польше и в Украине. С евреев, которые пытаются отрыть места, где некогда обитали их семьи, агентство отца сшибает за переводчика, гида и водителя. О’кей, до этой поездки я никогда не встречал еврея как такового. Но это их вина, а не моя, потому что я всегда не только был готов с ними встретиться, но даже без большого энтузиазма. Снова буду честен и упомяну, что до поездки я полагал, что евреи имеют говно среди мозгов. Я так заключил, потому что они платили Отцу столько много валюты, чтобы сделать отпуск из Америки в Украину. Но потом я встретил Джонатана Сафрана Фоера, и я вам скажу, что у него нет говна среди мозгов. Он многоумный еврей.

В 2002 году одной из главных литературных сенсаций Соединённых Штатов стал роман «Полная иллюминация». Джонатан Сафран Фоер, создатель романа, был тогда ещё начинающим писателем. Первая серьёзная работа принесла ему невероятный успех. Книга вышла полуторамиллионным тиражом. Автор заработал гонорар в 500 тысяч долларов. В 2005 году роман был издан на русском языке. В том же году по мотивам книги был снят одноимённый фильм.

Роман Фоера может показаться несколько необычным и немного странным тому, кто незнаком с биографией самого автора. Началом истории романа можно считать то время, когда будущий автор бестселлеров посещал писательские курсы, и ему необходимо было написать сочинение. В качестве темы Фоер выбрал историю своего дедушки Луи Сафрана, с которым был знаком только по семейным преданиям. В военные годы Луи пережил Холокост, о чём много лет спустя и написал его внук. За своё сочинение Фоер получил приз.

Однако на этом интерес будущего писателя к своим корням не угас. Окончив университет, Фоер совершил поездку в Украину, чтобы лично увидеть места, где, вероятно, жил его дед. Таким образом, у молодого автора возникла идея целого романа, в котором биография переплеталась с вымыслом.

Одним из главных героев книги стал одессит Алекс Перчов. Отец молодого человека работает в туристическом агентстве, главной специализацией которого является организация туров американских евреев в Украину и в Польшу по местам, где когда-то жили их предки. Однажды в агентство обратился молодой американец Джонатан Сафран Фоер (автор предпочёл, чтобы второй главный герой был его полным тёзкой).

Американец мечтает разыскать местечко Трахимброд (Софиевка) и познакомиться с женщиной по имени Августина, которая спасла жизнь его деду во время войны. Сюжет построен вокруг воспоминаний в письмах главных героев об этом путешествии. Автор периодически делает отступления, в которых пересказывает историю местечка, начиная с его возникновения и до самого уничтожения фашистами в начале 1940-х годов.

Женщина, которую главные герои встретили во время своего путешествия, приняла на себя роль хранительницы памяти Трахимброда. Она единственная оставшаяся в живых еврейка из этого местечка. Женщина собрала уцелевшие вещи расстрелянных односельчан и хранила их у себя дома. Вещи разложены по коробкам, подписанным фамилиями их обладателей. Стены дома женщины оклеены фотографиями тех, кто пострадал от жестоких рук нацистов. Хозяйка дома с ужасом рассказывает, что неевреи, жившие в Трахимброде, не смели прийти на помощь своим еврейским друзьям. Женщина не считает своё спасение счастьем. Она видит в этом скорее наказание, которое будет мучить её до самой смерти.

Отвечая на вопросы журналистов, Фоер неоднократно отмечал, что Августина, спасшая его деда, действительно существовала. Не является вымыслом и Софиевка. Однако писатель пробыл в Украине всего 3 дня. За это время он не успел найти ни местечко, ни женщину. В результате, ему пришлось воссоздать Трахимброд в своём воображении. Вероятно, Фоеру пришлось изучить огромное количество исторической литературы прежде, чем приступать к написанию романа. Тем не менее, не зная настоящей жизни евреев Восточной Европы, их обычаев и традиций, автор описывает американскую реальность, к которой он привык с самого детства.

Одессит Алекс

Весёлый жизнерадостный молодой человек живёт в Украине вместе со своими родителями. Алекс – выходец из семьи среднего достатка. Юноша получает высшее образование в университете.

Введя в повествование молодого одессита, автор преследовал определённые цели. Алекс воплощает собой неунывающий характер жителей Одессы, их стремление к восприятию жизни только с весёлой стороны и всепобеждающее жизнелюбие. Кроме этого, благодаря наличию иностранца, автор имеет возможность воплотить в жизнь один из своих творческих замыслов. Алекс учил английский в течение двух лет. Вероятно, отсутствие необходимых знаний, а может быть, предрасположенности к языкам, заставляют молодого человека коверкать английские слова. В результате, все его письма к новому другу получаются очень забавными. Такой приём значительно усложнил труд переводчиков, работавших с романом. Для самого Фоера, имеющего университетское образование, было не менее тяжёлым трудом практически «вывернуть» родной язык наизнанку.

Американец Джонатан

Джонатан вырос в богатой благополучной Америке. Став взрослым, он захотел узнать больше о родине своих предков. Главный герой хочет проникнуть в жизнь тех, кто дал жизнь его родителям, лучше узнать об их обычаях и традициях. Это желание и заставило его отправиться в далёкую незнакомую страну, которая так непохожа на его родину. Но молодому американцу удалось осуществить свою мечту лишь частично. Страны, где жили его предки, больше не существует. Это уже совсем другая Украина. Многие еврейские поселения, стоявшие здесь до прихода фашистов, были уничтожены во время войны.

Путешествие в Украину

Однако путешествие не принесло ему достаточного количества информации. Многие цели, поставленные перед началом путешествия, не были достигнуты. Возможно, реальное пребывание писателя в Украине было не таким интересным, как ему хотелось. Именно поэтому он вынужден был придумать себе двойника, с которым произошло намного больше интересного, чем с ним самим. Превратив биографию в художественное произведение, Фоер получил возможность добавить в свой роман столько вымысла, сколько считал нужным.

Главная идея

Истина о том, что без прошлого нет ни настоящего, ни будущего, известна каждому. Стремление человека узнать как можно больше о жизни своих предков не случайно. Узнав лучше тех, без кого нас не было бы, мы можем узнать лучше самих себя. Незабытые ошибки прошлого помогут избежать многих ошибок в будущем.

Анализ произведения

Главной особенностью почти всех произведений Джонатана Фоера можно считать их исследовательский характер. Фоеру недостаточно просто придумать сюжет. Часть этого сюжета непременно должна быть взята из жизни. В одном из своих бестселлеров «Жутко громко и запредельно близко» автор связывает вымышленную историю маленького жителя Нью-Йорка с печально известными событиями 11 сентября 2001 года. Книга «Поедание животных» («Мясо») полностью построена на исследованиях. «Полная иллюминация» – это попытка автора соединить в себе историю и вымысел в равных пропорциях.

Чтобы создать у читателя ощущение правдоподобия, автор помещает своих героев в штетл – маленький мирок местных жителей. Иностранца многое удивляет в этом мирке. Некоторые порядки и обычаи могут показаться ему жуткими и непонятными. Вместе с героями в штетле оказывается и читатель. Обилие интересных подробностей заставляет дочитать книгу до конца. Публика увлекается так же, как увлёкся молодой американец, привыкший совершенно к другой действительности.

Роман Джонатана Сафрана Фоера “Полная иллюминация”

Многие смотрели замечательный фильм Лива Шрайбера « » (в другом переводе - «Все освещено»). Основой для этого фильма послужила книга американского писателя Джонатана Сафрана Фоера «Полная иллюминация ».

«Полная иллюминация» - это писательский дебют Фоера, связанный с событиями Холокоста на территории Украины. Роман был издан в 2002 году, а экранизацию сняли тремя годами позже. Книга была тепло принята критиками и маститыми авторами, в течение трех лет роман перевели на 15 языков, в том числе и на русский.

В чем-то роман «Полная иллюминация» автобиографичен. Сам Фоер в 1999 году приезжал на Украину, чтобы добыть сведения о своем дедушке. А герой романа - молодой американец Джонатан , который приехал на Украину в поисках своих корней. Сопровождают его переводчик Алекс , «слепой» водитель и его сука-поводырь.

Повествование ведется и от лица Джонатана, и от лица Алекса. Джонатан рассказывает читателю о прошлом, об истории еврейского местечка Трахимброд , что под Луцком, уничтоженного фашистами в 1942 году. А его украинский переводчик Алекс в неповторимой колоритной манере рассказывает о настоящем, об их путешествии за этой историей полувековой давности.

Это путешествие изменит многое не только в жизни Джонатана. Алекс, узнавая о прошлом, неожиданно начинает по-другому смотреть на настоящее, из переводчика и, по сути, стороннего наблюдателя превращаясь в действующее лицо и соавтора книги. А его «слепой» дедушка из просто водителя превращается в их проводника. И оказывается, что он - часть этой истории, но хотел бы навсегда об этом забыть.

Тема романа довольно печальная, но, как сказал в книге Алекс: «Юмор - это единственный правдивый способ рассказать печальный рассказ». Поэтому моментами книга смешная, моментами - грустная, и в целом производит впечатление серьезного произведения, которое написал несерьезный человек. Ну, или наоборот.

Сюжет романа непредсказуем: читатель никогда не знает, что ожидает героев буквально на следующем повороте дороги. На протяжении все повествования автор держит читателя в напряжении вплоть до той самой «полной иллюминации », которая наступает не только в жизни героев, но и в сознании читателя книги.

«Полная иллюминация» - это правдивая и жизнеутверждающая трагикомедия о связи прошлого и настоящего. Путешествуя вместе с героями книги, читатель многое откроет для себя. И даже если та самая «полная иллюминация» не наступит, роман определенно даст пищу для размышлений и поможет переосмыслить многие вещи.

Цитаты из книги

«Загадка зла: почему безусловно плохие вещи случаются с безусловно хорошими людьми.
Загадка добра: Почему безусловно хорошие вещи случаются с безусловно плохими людьми»

«Это и есть любовь, - думала она, - не так ли? Когда, заметив чье-то отсутствие, ты ненавидишь его больше всего на свете? Даже больше, чем любишь его присутствие»

«Единственное, что еще больнее, чем быть активным забывателем, это быть пассивным помнителем»

«Единственное, что хуже самой печали, - это когда ты не можешь скрыть ее от других»

«Я не плохой человек. Я хороший человек, которому выпало жить в плохое время»

Тема холокоста очень многослойная. Трудная тема. Деликатная. Болезненная. И плодородная. С одной стороны, «как можно после Аушвица есть ланч?», а с другой стороны, за минувшие десятилетия геноцид перестал быть в мире чем-то исключительным. И хотя не только «лишь евреи были убиты за то, что они евреи», но о холокосте создано произведений на порядок больше, чем о других этнических чистках. Странно, но события семидесятилетней давности вспоминаются художниками едва ли не чаще, чем тот ужас, что происходил на планете буквально «позавчера». Эти воспоминания на многих почему-то действуют сильней, чем новости про «здесь и сейчас». Возможно, именно поэтому воспоминания до сих пор неплохо монетизируются, если хорошо приготовлены и поданы.

Но это не про приключения Хоббита под Харьковом. «Свет вокруг» от американского актера и режиссера Лива Шрайбера — фильм неважный, потому и не окупился. Сюжет, игра, камера, музыка, декорации — все второсортное и все хромает. Вопросы один за другим возникают у зрителя в голове, например:

К чему бы тут премногомалозначащие фразы про «неуклонный поиск», которые пишет крупным планом неизвестно кто? Зачем нашему «Фродо» нужно найти ту девушку (теперь уже бабушку), что спасла его деда от расстрела шестьдесят лет назад? Что ему делать, когда он ее найдет? Кем работает этот заботливый внук? Какой начальник-филантроп отпустил его с работы на другой край земли, чтобы выполнить невнятную волю усопшего деда? На кой ляд, (кроме продвижения сюжета и его разрешения от бремени, конечно), нужен в машине украинский водитель-дедушка, если его великовозрастный внучек-переводчик тоже умеет крутить баранку? Почему, ну ответьте мне, почему в 2005 году на тесном постсоветском пространстве встречается взрослый человек, спрашивающий на полном серьёзе: «А война кончилась?»! И так далее.

А главное, отчего все эти люди стали такие вялые, скучные и плоские, хуже даже, чем в советском киножурнале «Фитиль»? Ведь тот же Евгений Гудзь на рок-сцене даёт дрозда так, что дым идет столбом! А в этом фильме Гудзь смотрит затравленно, словно леший на ёлке уездного ТЮЗа. «Явные признаки фальшування» имеет, впрочем, и весь остальной «колорит»: тщательная разруха вокруг идеального дорожного полотна, пасторальные пейзажи и плакатные пролетарии, свеженькая бронетехника «военных лет» и официантка, словно перескочившая из польского «Дежа вю» тридцатилетней свежести. Возможно, режиссер мерился с Кустурицей, но получилось натянуто и неправдоподобно. Диалоги украинцев придуманы американцем, и они немногим ярче, чем русская речь Арнольда Шварценеггера в «Красной жаре». Цитаты из «Европы» Фон Триера (и одновременно из «Утомленных солнцем» Михалкова) не приближают Шрайбера ни к тому, ни к другому.

Мы было, подумали даже: может быть, это такой стёб?

Судя по тому, что речь идет все-таки о той самой Войне, о смерти и самопожертвовании, о предательстве и о чувстве вины, то стеб все-таки не задумывался, однако получился сам собою, от полного незнания предмета.

Хотя… Ну вот как понимать фразу: «Не кольца существуют для нас, а мы для колец!», брошенную героиней в лицо главному кольценосцу Средиземья? Нет, все-таки стёб! Да? Или нет?

Похоже, режиссер сам не знал, что снимал.

Странным образом ему удалось сделать фильм, который оставит зрелого зрителя полностью равнодушным и к евреям, и к фашистам, и к украинцам, и, вы не поверите, даже к американцам. Микки, собака-поводырь, вот единственный актер, который заслуживает аплодисментов. Но, разумеется, не таких оваций, как Угги в «Артисте».

К счастью, в том же году, что и «Артист» на экраны вышел фильм «This must be the place» ("Тебе бы здесь побывать»), на ту же тему глухого эха холокоста. И в этом фильме лагерь смерти по-настоящему, без стеба и сомнений настиг потомков узников и тюремщиков в новом тысячелетии. Обязательно посмотрите этот шедевр с Шоном Пенном в главной роли вместо сомнительных приключений полурослика в Украине.