Карла фрида. Трагедия в жизни великой художницы
Как считается рейтинг◊ Рейтинг рассчитывается на основе баллов, начисленных за последнюю неделю
◊ Баллы начисляются за:
⇒ посещение страниц, посвященных звезде
⇒ голосование за звезду
⇒ комментирование звезды
Биография, история жизни Фриды Кало
Фрида Кало де Ривера (Магдалена Кармен Фрида Кало) – мексиканская художница.Детство и юность
Фрида появилась на свет в пригороде Мехико Койоакане 6 июля 1907 года. Много позже художница самовольно поменяла год своего рождения на 1910 – год, когда произошла Мексиканская революция.
Отцом Фриды был Гильмеро Кало, фотограф из Германии. Ее мама Матильда Кальдерон была мексиканкой по происхождению с индейскими предками. Фрида была третьим ребенком супругов. Она росла болезненной девочкой. В возрасте шести лет малышка перенесла полиомиелит, из-за чего она всю жизнь хромала, а правая ее нога была заметно тоньше левой (этот свой недостаток Фрида скрывала под длинными пышными юбками). Несмотря на слабое здоровье, девочка была очень активной и целеустремленной. Она обожала заниматься спортом, особенно был ею любим бокс.
В 15 лет Фрида стала ученицей Национальной подготовительной школы «Препаратории». Профилем Кало выбрала медицину. «Препаратория» считалась одной из лучших школ Мексики. Далеко не все могли туда поступить, особенно девочки. Из 2000 учащихся лишь 25 из них были женского пола. Фрида с первых же дней пребывания в стенах школы стала авторитетом среди соучеников. Она создала закрытую группу «Качучас» и стала ее главой. В школе Фриду знали как эпатажную и яркую девушку.
Авария
17 сентября 1925 года в жизни 18-тилетней Фриды произошла трагедия. Она попала в автокатастрофу во время поездки на городском автобусе. Автобус столкнулся с трамваем. Фрида получила ужасные травмы – тройной перелом позвоночника в области поясницы, перелом ключицы и ребер, тройной перелом таза, одиннадцать переломов костей правой ноги, вывих и раздробление правой стопы, вывих плеча, прокол живота и матки…
После страшной аварии Кало целый год была прикована к постели. Проблемы со здоровьем остались на всю жизнь. Фрида перенесла не один десяток операций, не один месяц она пролежала в больнице. Из-за повреждения матки Фрида стала бесплодной.
ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
Творческий путь
Лежа в постели после аварии и не имея возможности просто быть, существовать привычным образом, юная Фрида Кало начала рисовать. Она попросила отца купить ей кисти, краски и холсты. Для Фриды соорудили специальный подрамник, благодаря чему она могла творить в положении лежа. Под балдахином кровати Кало закрепили большое зеркало. Фрида могла ежесекундо видеть себя. И первой же картиной, вышедшей из-под ее кисти, был автопортрет. Во многом именно эта ситуация – одиночество, уединение с самой собой – и определило все направление творчества Фриды Кало. Однажды она сказала: «Я пишу себя, потому что много времени провожу в одиночестве и потому что являюсь той темой, которую знаю лучше всего». Жанр автопортрета был преобладающим в творчестве Фриды. Ее работы – это символическое описание ее жизни, ее видения мира, наполненное фетишами и аллюзиями.
В 1928 году Фрида Кало вступила в Мексиканскую коммунистическую партию. В 1930-х годах Фрида на какое-то время поселилась в США, где работал ее муж (о нем будет сказано ниже). Пребывание в Америке еще больше укрепило во Фриде любовь к родной Мексике, к ее родной культуре. С той самой поры Кало пристрастилась к национальным мексиканским костюмам, которые она носила в повседневной жизни, и коллекционированию старинных произведений мексиканского прикладного искусства.
В 1939 году Фрида Кало поехала в Париж на выставку мексиканского искусства. Одно из ее полотен было куплено «Лувром». Для Фриды это стало очень высокой оценкой ее стараний. В 1940-х годах картины Кало появлялись на крупных художественных выставках. В то же самое время у Фриды начались проблемы с душевным равновесием. Наркотические препараты, которые она принимала по назначению врача для уменьшения болей, оказали негативное влияние на ее психологическое здоровье. И эти же самые годы критики считают самыми продуктивными в плане творчества Кало.
В 1953 году, уже на закате жизни Фриды Кало, состоялась первая персональная выставка художницы в ее родном Мехико. На открытие выставки Кало принесли на больничной койке в лежачем положении – к тому моменту она уже не могла ходить…
Последние месяцы жизни и смерть
Вскоре после выставки в Мехико доктора ампутировали Фриде Кало правую ногу ниже колена. У художницы началась гангрена, приостановить развитие которой можно было только таким способом.
Здоровье Фриды ухудшалось с каждым днем. Кало готовилась к смерти. В своем дневнике она написала: «Надеюсь, что уход будет удачным, и я больше не вернусь». 13 июля 1964 года ее страдания закончились. Официальная причина смерти Фриды – воспаление легких. Некоторые близкие знакомые Фриды поговаривали, будто бы женщина покончила с собой, намеренно приняв слишком большую дозу лекарств. Но вскрытия тела не проводилось, так что ни доказать, ни опровергнуть эту теорию невозможно.
Прощание с эпатажной художницей состоялось во Дворце изящных искусств в Мехико. После тело Фриды Кало было кремировано. Урну с ее прахом поставили в доме-музее ее имени в Койоакане.
Личное
Фриду Кало современники запомнили яркой женщиной, живой и раскрепощенной. Она позволяла себе сквернословить, много курила, пила, не скрывала от публики свою бисексуальность и всегда была открыта новому.
Еще в «Препаратории» Фрида Кало познакомилась с мексиканским художником Диего Риверой. В 1929 году, уже после трагической аварии, они поженились. Фриде на тот момент было 22 года, Диего – 43. Их брак был бурным и ярким – как и они сами. Диего изменял Фриде, Фрида изменяла Диего, оба страдали от этого, дико ревновали, но все равно продолжали страстно любить друг друга.
В 1937 году у Фриды Кало был роман с советским революционером
Кало Фрида (Kahlo Frida), мексиканский художник и график, жена Диего Риверы, мастер сюрреализма. Фрида Кало родилась в Мехико в 1907 году, в семье еврейского фотографа, родом из Германии. Мать - испанка, рождённая в Америке. В шесть лет она перенесла полиомиелит, и с тех пор правая нога стала короче и тоньше левой. В возрасте восемнадцати лет 17 сентября 1925 года Кало попала в автокатастрофу: сломанный железный прут токосъемника трамвая воткнулся в живот и вышел в паху, раздробив тазобедренную кость. В трех местах был поврежден позвоночник, сломаны два бедра и нога в одиннадцати местах. Врачи не могли поручиться за ее жизнь. Начались мучительные месяцы неподвижного бездействия. Именно в это время Кало попросила у отца кисть и краски. Для Фриды Кало сделали специальный подрамник, позволявший писать лежа. Под балдахином кровати прикрепили большое зеркало, чтобы Фрида Кало могла видеть себя. Она начала с автопортретов. Я пишу себя, потому что много времени провожу в одиночестве и потому что являюсь той темой, которую знаю лучше всего.
В 1929 году Фрида Кало поступает в Национальный институт Мексики. За год, проведенный почти в полной неподвижности, Кало всерьез увлеклась живописью. Снова начав ходить, посещала художественную школу и в 1928 году вступила в компартию. Ее работы высоко оценил уже знаменитый к тому времени художник-коммунист Диего Ривера.
В 22 года Фрида Кало вышла за него замуж. Их семейная жизнь бурлила страстями. Они не всегда могли быть вместе, но никогда - врозь. Их связывали отношения - страстные, одержимые и порой мучительные. Древний мудрец сказал о подобных отношениях: Ни с тобой, ни без тебя жить невозможно. Романтическим ореолом овеяны отношения Фриды Кало с Троцким. Мексиканская художница восхищалась трибуном русской революции, тяжело переживала его высылку из СССР и была счастлива, что благодаря Диего Ривере он нашел в Мехико приют. Больше всего в жизни Фрида Кало любила саму жизнь - и это магнитом притягивало к ней мужчин и женщин. Несмотря на мучительные физические страдания, она могла развлекаться от души и широко кутить. Но поврежденный позвоночник постоянно напоминал о себе. Периодически Фриде Кало приходилось ложиться в госпиталь, чуть ли не постоянно носить специальные корсеты. В 1950 году ей сделали 7 операций на позвоночнике, 9 месяцев она провела на больничной койке, после чего могла передвигаться только в инвалидной коляске.
В 1952 году Фриде Кало ампутировали до колена правую ногу. В 1953 году в Мехико проходит первая персональная выставка Фриды Кало. Ни на одном автопортрете Фрида Кало не улыбается: серьезное, даже скорбное лицо, сросшиеся густые брови, чуть заметные усики над плотно сжатыми чувственными губами. Идеи её картин зашифрованы в деталях, фоне, фигурах, появляющихся рядом с Фридой. Символика Кало опирается на национальные традиции и тесно связана с индейской мифологией доиспанского периода. Фрида Кало блестяще знала историю своей родины. Множество подлинных памятников древней культуры, которые Диего Ривера и Фрида Кало собирали всю жизнь, находится в саду Голубого дома (дома-музея). Фрида Кало умерла от воспаления легких, через неделю после того, как отметила свое 47-летие, 13 июля 1954 года. Прощание с Фридой Кало проходило в Бельяс Артес - Дворце изящных искусств. В последний путь Фриду вместе с Диего Риверой провожали президент Мексики Ласаро Карденас, художники, писатели - Сикейрос, Эмма Уртадо, Виктор Мануэль Вильясеньор и другие известные деятели Мексики.
Калоизм.
Сегодня шокирующие картины Фриды Кало оцениваются очень высоко, миллионами долларов. Феноменальная популярность работ Фриды даже получила свое название – калоизм. Его сторонниками считаются многие знаменитости шоу-бизнеса. Например, в доме Мадонны висит картина Фриды «Мое рождение», изображающая окровавленную голову самой художницы между расставленными ногами ее матери. По этой картине Мадонна оценивает людей: «Если эта картина кому-то не нравится, я теряю к этому человеку всякий интерес. Он никогда не будет моим другом». Другая почитательница Кало – Сальма Хайек, чтобы сыграть главную роль в фильме «Фрида», стала продюсером, сама уговорила сниматься Антонио Бандераса и Эдварда Нортона. Говорят, что для этой роли Сальма даже отращивала усики, выбривая пушок над губой. Еще при жизни Фрида Кало стала преданием и кумиром для многих людей. И только она одна знает, чего ей это стоило.
Фрида Кало: «Мое рождение». Мексиканская художница.
Детство Фриды Кало. Драма.
У Фриды было три дня рождения. По документам она рождена 6 июля 1907 года. Но сама художница уверяла, что рождена одновременно с Мексиканской революцией, то есть в 1910 году. Отец Фриды был фотографом и часто брал дочку на работу, где учил ретуши.
Фрида стала инвалидом в шесть лет. Из-за полиомиелита ее правая нога деформировалась. Будущая великая художница старалась скрыть этот недостаток, натягивая на ногу дополнительные чулки или нося мужские костюмы и длинные платья. Но в школе ее все равно дразнили обидным прозвищем «Фрида – костяная нога». Девочка злилась, но не впадала в отчаяние: занималась боксом, играла в футбол, плавала. Если становилось невыносимо грустно, то Фрида подходила к окну, дышала на него и рисовала на запотевшем стекле дверь, за которой ее ждала единственная лучшая подруга, плод воображения одинокого ребенка. Только этой подруге Фрида могла раскрыть свою истерзанную душу. Они вместе мечтали, плакали и смеялись. Много лет спустя Фрида Кало написала в дневнике: «Я копировала ее движения, когда она танцевала, я беседовала с ней обо всем, и она ведала обо мне все. Всякий раз, когда я вспоминаю о ней, она воскресает во мне».
Маленькая Фрида Кало
Третье рождение Фриды Кало.
По собственной инициативе пятнадцатилетняя девушка поступила в престижную школу для изучения медицины. Для женщин той поры это было не самым обычным решением – учениц женского пола было всего 35 человек из двух тысяч учащихся. Фрида сразу же стала популярной. Она даже создала собственную закрытую студенческую группировку «Качучас», куда входила творческая молодежь. Парни теряли голову от одного взгляда на эту черноглазую красавицу с пышными косами. Казалось, жизнь налаживалась. Но это была иллюзия. Всю жизнь Фрида была связана с медициной, но не в качестве врача, а в качестве пациента. (посетить Музей Фриды можно в нашем)
Всего несколько царапин, 1935
17 сентября 1925 года Фрида Кало возвращалась с занятий на автобусе и попала в серьезную аварию. Металлический прут насквозь пробил хрупкое тело семнадцатилетней красавицы, переломав бедра, размозжив тазовые кости и повредив позвоночник. Иссушенная полиомиелитом нога была переломана в одиннадцати местах, а левая ступня раздроблена. Окровавленная Фрида лежала на рельсах, и никто не верил, что она выживет. Но девушка снова победила – она вырвалась из цепких лап смерти. Так произошло ее третье рождение.
Без надежды, 1945
Новая жизнь стала бесконечно мучительной. Ужасные боли в спине и ногах Фрида пробовала заглушить наркотиками и алкоголем, при этом разрушая себя. За тридцать лет жизни после аварии – тридцать хирургических операций. Однако самыми сложными были первые месяцы реабилитации, когда она была прикована к больничной койке и обездвижена специальным корсетом. Свободными от гипсовых повязок оставались лишь руки. Фрида просила отца принести ей кисти и краски. Отец выполнил просьбу дочери и сделал ей специальный подрамник, позволяющий рисовать лежа. Единственным доступным в пределах больничной палаты сюжетом было изображение самой Фриды в зеркале напротив койки. Тогда Фрида решила писать автопортреты.
Автопортреты.
Более половины работ Фриды Кало – автопортреты. Ее работы – это исповедь, поражающая своей откровенностью. С помощью кисти и красок Фрида шифровала свои эмоции, мысли, надежды и горести. Ни на одной картине она не улыбается.
Ее манеру писать критики называли смесью изящества агитационного плаката, базарной простоты и глубокой метафизики. Сюрреалисты считали художницу своей, но Фрида возражала: «Сюрреалисты рисуют сны, а я рисую собственную реальность».
Уже в конце 1930-х годов картину художницы купил Лувр. В 1979 году с молотка ушла картина «Дерево надежды» (цена аукциона дошла до пятнадцати тысяч долларов). Спустя двадцать лет один из автопортретов Кало был куплен за двести тысяч долларов. После смерти ее работы стали продаваться намного дороже. Пример тому – «Автопортрет с обезьянкой и попугаем», проданный неизвестному коллекционеру на знаменитом аукционе «Сотбис» за 4,9 миллионов долларов.
Фуланг Чанг и я, 1937
Слон и голубица.
Первым человеком, который по достоинству оценил несомненный талант Фриды Кало, был мексиканский художник Диего Ривера – единственная любовь всей жизни. Хотя Фрида и называла своего мужа «вторым несчастным случаем» (первым она считала автокатастрофу). Диего был вдвое старше и вдвое больше маленькой Фриды, чей рост был всего 153 сантиметра. Впервые художница увидела его еще в школе, где Ривера расписывал стены. Еще тогда девушка заявила подругам, что обязательно выйдет замуж за него и родит ему детей.
Диего Ривьера и Фрида Кало
Диего Ривера был очень крупным мужчиной, похожим на доброго великана. Он часто рисовал себя в образе пузатой лягушки с чьим-нибудь сердечком в лапке, что характеризовало Диего как отчаянного ловеласа. Как ни странно, женщины обожали Диего. Фрида Кало стала его третьей женой. Вместе они выглядели весьма странно. Друзья называли эту супружескую пару «слон и голубица». Характер у Диего был отвратительнейший. Уже в день свадьбы, напившись, он закатил первый семейный скандал с пальбой из пистолета.
Диего и Фрида, 1931
Фрида, несмотря ни на что, очень любила своего мужа, все время рисовала его и посвящала ему стихи.
Диего Ривера был убежденным коммунистом, чем заразил и Фриду. Она даже вступила в мексиканскую коммунистическую партию. Прославленный «голубой дом» супругов находился в богемном районе мексиканской столицы. В этом доме побывали почти все известные художники, писатели, музыканты и политики, приезжавшие в Мексику. Гостил у семейной четы и Лев Троцкий, который без памяти влюбился в молодую художницу и даже писал ей лирические письма. Диего и Фрида устраивали шумные вечеринки, а их имена не сходили со страниц прессы. Однако напыщенная и прекрасная снаружи, изнутри их жизнь была совсем не безоблачной. Фрида очень хотела родить ребенка, но после трех выкидышей эта мечта угасла.
Фрида в госпитале
Несмотря на то, что Фрида обожала мужа, поговаривали, что она регулярно ему изменяла, причем не только с мужчинами. Диего также не хранил супружескую верность. В отличие от жены он не скрывал своих любовных похождений, чем причинял нестерпимую боль гордой Фриде. После того, как в 1939 году Диего совратил Кристину Кало (младшую сестру Фриды), супруги развелись.
Фрида Кало и Диего Ривьера
После развода Фрида Кало продолжала писать. Ее картины были полны страданий и черного юмора. Долго жить порознь Фрида и Диего не смогли – через год они снова поженились и уже не расставались до самой смерти художницы.
Посмертное шоу.
Эта хрупкая, искалеченная, но не сломленная судьбой женщина прожила всего сорок семь лет, тридцать из которых были преисполнены болью. Во время приступов она пила, материлась и самозабвенно рисовала.
Вопреки страданиям, она продолжала устраивать оживленные вечеринки. Фрида обожала шутить – в том числе и над собой. Ее первая и последняя персональная выставка состоялась в 1953 году, всего за год до гибели художницы. А незадолго до этого значимого события Фриде Кало почти до колена ампутировали ногу, так как началась гангрена. Врачи запретили ей вставать, но она не могла не прийти на свой триумф и настояла на поездке. В сопровождении эскорта мотоциклистов, под вой сирен на машине «Скорой помощи» Фрида прибыла на выставку. Доктора внесли ее на носилках и положили в центре зала на кушетку. Там женщина и провела вечер, встречая и развлекая шутками гостей. Репортерам она заявила: «Я не больна, а сломлена. Но пока я могу держать в руках кисть, я счастлива».
Фрида пишет не вставая с больничной койки
Это событие потрясло весь мир, но еще большее, посмертное шоу Фрида устроила 13 июля 1954 года. Когда поклонники художницы пришли в крематорий, чтобы проститься с Фридой Кало, неожиданно сильный порыв жаркого воздуха поднял ее тело вертикально, волосы взвились ореолом, а губы, как показалось всем присутствующим, сложились в насмешливую улыбку. Некоторое время она так и стояла, прежде чем опуститься в огонь и навсегда превратиться в пепел.
Официальная причина смерти великой художницы – воспаление легких, но ходили слухи и о самоубийстве. Поговаривали, что после ампутации ноги ее боли стали совсем невыносимыми. Фриду вновь «заточили» в корсет, но изувеченный позвоночник не мог вынести нагрузку от веса тела. Фрида, всегда боролась за свою жизнь. Она просто не могла сдаться добровольно. Это была великая женщина, несмотря на ее ужасное положение.
Сломанная колонна, 1944
Друзья! Если у Вас возникнут вопросы - !не стесняйтесь! - задавайте их в комментариях ниже или же пишите мне в соц.сетях!
кандидат искусствоведения, заместитель заведующего отделом современного искусства Государственного Эрмитажа
«Ретроспектива Фриды Кало - большая удача, за ее выставками музеи стоят в очереди. Все ее наследие - 143 живописные работы, с графикой около 250. При этом значительная их часть отрезана от международной выставочной карьеры. Дело в том, что коллекция Фонда Кало - Риверы - а это все, что хранилось у ее мужа Диего Риверы, - по уставу не может покидать пределы Мексики; видеть эти вещи можно главным образом в , устроенном в родовом гнезде Фриды, так называемом «Голубом доме». На этом фоне 34 работы, приехавшие в Петербург, выглядят очень солидно.
Ажиотаж вокруг творчества Кало возник на наших глазах: в 2000-х вышел байопик с Сальмой Хайек , Мадонна, в коллекции которой есть две Фриды, объявила ее своей любимой художницей, модные журналы стали печатать ее фотографии. На самом деле Фрида была достаточно успешна еще при жизни: уже на первой своей выставке в нью-йоркской галерее она продала практически все работы, но после ее смерти в 1954 году наступил период некоторого забвения. Интерес к ее творчеству заново возник в 1970-х, когда началась активное изучение женского искусства и одновременно большой рывок сделали исследователи латиноамериканской культуры. Сейчас много говорят о том, что она опередила свое время: была протофеминисткой, работала с неудобной темой тела и поднимала вопросы, которые даже сегодня кажутся слишком личными и болезненными для изображения и восприятия.
Главное в творчестве Фриды Кало - сила духа. Это искусство стойкости. Все свои страдания и беды она выплескивала на холст, для нее это служило своего рода арт-терапией. Меня как куратора часто спрашивают: действительно ли она была глубоко несчастна? Если почитать письма Фриды, то она искрит остротами - у нее было прекрасное чувство юмора, всегда смотрит в будущее, всегда хочет работать. Мне кажется, она была счастлива».
Авария, 1926
17 сентября 1925 года автобус, в котором 18-летняя Фрида ехала со своим ухажером, столкнулся с трамваем. Многие погибли, она выжила, но получила страшные травмы - многочисленные переломы, в том числе позвоночника, и повреждения внутренних органов: железный прут, вспоровший ей живот, лишил Кало возможности иметь детей. После аварии девушка год была прикована к постели - именно тогда она начала регулярно рисовать. Подрамник, позволяющий заниматься этим лежа, сконструировал для нее отец, немецкий эмигрант, зарабатывавший на жизнь фотографией. Он в каком-то роде повлиял и на ее художественную манеру: Фрида Кало - очень детальный художник, тщательно прописывающий былинки, зубки, кружавчики. Дотошность она, видимо, вынесла из отцовского фотоателье, где помогала раскрашивать снимки - такое занятие требует большой сосредоточенности и мелкой кисточки.
Спустя ровно год после аварии Кало создала связанное с катастрофой - типичный для Мексики лубочный образ с изображением трагического происшествия и святого-заступника. Но на этом рисунке небесного заступника нет - Фрида одинока в своей боли и будет одинока в ней всю оставшуюся жизнь.
Портрет Вирджинии, 1929
Два события, определивших жизнь Фриды Кало: страшная авария и встреча с Диего Риверой. Впервые она увидела его еще подростком, когда Ривера расписывал школу, где она училась. В 1929 году Фриде двадцать два, он на двадцать лет ее старше - они поженились. Он всячески поддерживает ее как художника, и по его совету Фрида обращается к теме коренного населения Мексики: рисует четыре портрета индейских женщин, в том числе девочки Вирджинии. Кстати, другой портрет из этой серии стал первой работой, которую Кало продала.
Здесь использована более яркая, чем на ее ранних полотнах, гамма, а на обороте из экономии художница набросала свой автопортрет. Он был закончен на другом холсте, получил название «Время летит» и в 2000 году ушел с Sotheby"s в частную коллекцию за 5 миллионов долларов - с этого момента Фрида Кало стала самим дорогим художником Мексики, обойдя в том числе Риверу.
Внимание к традиционной культуре, в общем-то, не чужой Фриде (ее мать - индейских кровей), отразилась и на ее манере одеваться. На своих автопортретах она нередко предстает в костюме теуаны, то есть жительницы региона Теуантепек, населенном индейцами-сапотеками. В этих общинах заведен строй, близкий к матриархату: женщины владеют деньгами и ресурсами, могут торговать, пока мужчины работают в полях. Кало как натура свободолюбивая не могла этого не оценить. Кроме того, длинные юбки удачно скрывали ее хромоту - после перенесенного в детстве полиомиелита, одна нога художницы была короче другой. В Мехико такие наряды не казались чем-то удивительным - мексиканская элита тогда ратовала за возрождение традиций, но в Нью-Йорке Фрида смотрелась экстраординарно и немедленно прослыла иконой стиля. На выставке в Музее Фаберже мы показываем два традиционных костюма теуаны - они не принадлежали Фриде, но происходят из той же мастерской, где она шила свои платья. (На подлинные вещи художницы, в том числе корсет с изображением серпа и молота и изукрашенный протез, можно посмотреть, например, . - Прим. ред. )
Портрет Лютера Бербанка, 1932
Лютер Бербанк - американский Мичурин, талантливый селекционер-самоучка, создавший около 800 новых сортов ягод, фруктов и овощей. Картофель сорта «Рассет Бербанк» - до сих пор один из самых распространенных в США, именно его используют в «Макдоналдсах». Фрида и Диего интересовались идеями Бербанка (Ривера поместил даже поместил его на «Аллегория Калифорнии» в башне Фондовой биржи в Сан-Франциско), читали его программную автобиографию «Жатва жизни», но никогда не встречались с ним лично. Более того, к моменту, когда Фрида задумала написать этот портрет, селекционера уже несколько лет как не было в живых. Впрочем, супруги съездили в калифорнийское поместье Бербанка, в саду которого он упокоился согласно завещанию. Так он и изображен - проросшим из могилы гибридом человеком и дерева, обретшим бессмертие в своих делах. Справа от фигуры - результат экспериментов Бербанка, дерево с гигантскими плодами, слева для контраста обычное.
В руках Бербанк держит куста филодендрона, и это не случайная деталь. Фрида отлично разбиралась в ботанике: в ее библиотеке хранилось много книг и атласов по естественным наукам, она ухаживала за огромным садом при доме. Флора на ее полотнах никогда не носит условный характер - художница не только знала все эти растения, но и была знакома с их символикой. Филодендрон в ацтекской культуре ассоциировался с плодородием: он легко и быстро пускает воздушные корни, демонстрируя неистребимую жажду жизни. В то же время некоторые представители этого семейства ядовиты и могут вызывать галлюцинации. Дело в том, что частью веры Бербанка в прогресс была теория о создании нового человека: если культивация так успешно работает с растениями, то почему не применить тот же метод к людям. Фриде соображения евгеники была чужды и неприятны, и по мнению некоторых исследований, именно это она подчеркивает, включив в композицию потенциально ядовитый филодендрон. То, что два листа изображены со светлой, изнаночной стороны также может указывать на оборотную сторону идей Бербанка.
Больница Генри Форда, 1932
Вскоре после свадьбы с Риверой Фрида забеременела, но по медицинским показаниям была вынуждена сделать аборт. Вторая беременность тоже закончилась трагически: в 1932 году в Детройте, где Ривера двор Института искусств, у нее случился выкидыш. Пытаясь осмыслить произошедшее, она впервые в истории искусства обратилась к теме потери ребенка. На картине обнаженная Фрида лежит в луже крови на больничной койке, а предметы, соединенные с ней нитями-пуповинами, так или иначе рассказывают о пережитом. Плод - потерянный ребенок, мальчик, что было особенно горько, потому что маленький Диего в отличие от Диего большого принадлежал бы ей безраздельно; улитка - мучительно ползущее в больнице время; кости таза, раздробленные в аварии, - причина, по которой она не могла выносить. Орхидея отсылает к женской сексуальности и репродуктивной системе, а с помощью изображения механического устройства художница, по ее словам, хотела передать механику медицинских процедур, их холод и жестокость.
Из-за образности этой и других зрелых работ, Фриду Кало часто причисляют к сюрреалистам. Собственно, в их ряды художницу настойчиво пытался записать сам Андре Бретон, называвший ее искусство «ленточкой, завязанной на бомбе». Сама она всячески открещивалась от связи с этим течением. Если сподвижники Бретона хотели освободиться от сознательного, давая прорваться наружу обрывкам снов и кошмаров, то Фрида напротив пыталась рационализировать свои чувства. В этом смысле ее подход диаметрально противоположен сюрреализму. Искусство Фриды Кало - это кодировка, шифрование, все то, в чем много мозга.
К слову, с важной работой Фриды «Раненый стол»
Раненый стол, 1940
, впервые показанной на организованной Бретоном выставке сюрреалистов, приключилась странная история. В 1955 году «Стол» отправился на выставку в Москву и загадочным образом исчез по дороге. Достоверно известно только то, что картина прибыла в Россию, и последний год я занимаюсь поиском ее следов в архивах.
Несколько царапин, 1935
Дословно название работы переводится как «Несколько маленьких уколов», но я позволила себе адаптировать его для выставки - уколы вызывают больничные ассоциации, а здесь речь о ранах, которые кто-то считает пустяком. Раны Фриде наносил Диего. С ее стороны это была всепоглощающая страсть - достаточно послушать, как она о муже (текст, написанный Фридой, начитывает артистка. - Прим. ред. ). Несмотря на то что Кало постоянно находилась в круговороте любовных историй, Ривера был для нее центром мира. Диего же, неисправимый лгун и бабник, бережно относился к ее таланту, но небрежно - к ее чувствам. Изменять Фриде он начал немедленно после свадьбы. Она быстро поняла, что поделать с этим ничего невозможно, надо просто закрыть глаза. Но чаша терпения переполнилась, когда она узнала о его связи с Кристиной, своей любимой младшей сестрой. Фрида была оскорблена, унижена, опозорена.
На этом эмоциональном фоне была написана картина, импульсом к созданию которой послужил заметка о женщине, убитой мужем из ревности. На суде он заявил: «Всего-то несколько царапин!». Хотя считалось, что мексиканская революция освободила женщину, дав ей больше прав, общество того времени оставалось глубоко патриархальным, и то, что сейчас называют домашним насилием, было делом обыденным.
В первом наброске, который Фрида сделала к этой картине, она следует фактуре заметки: мужчина усат, рядом с ним стоит его плачущий маленький сын. В итоговом варианте убийце приданы черты злодея - Диего Риверы: это его пропорции, его любимая шляпа. Он одет, в то время как жертва изображена обнаженной, окровавленной. Это, безусловно, Фрида - растерзанная и раздавленная. Ее тело - кровавый «натюрморт», выставленный на всеобщее обозрение. Даже раму Кало покрыла кроваво-красными пятнами краски, чтобы усилить чувство ужаса от этого преступления. Несмотря ни на что, с Кристиной Фрида помирилась. Ривера и не думал прекращать ей изменять, и в 1939 году они развелись - только для того, чтобы спустя год снова пожениться.
Моя кормилица и я, 1937
Традиционное истолкование работы опирается на подробности детства художницы: буквально через пару месяцев после рождения Фриды ее мать забеременела четвертой дочерью (той самой Кристиной) и, потеряв молоко, бросила девочку на няню-мексиканку. Отсюда довольно распространенная психоаналитическая трактовка: отчуждение и одиночество, которые испытывает оторванный от материнской груди ребенок. Гораздо интереснее проанализировать эту картину с точки зрения персональной символической системы Фриды. Например, фон из зеленых листьев - часто встречающийся у Кало охранительный мотив.
Куколка и бабочка с правой стороны - традиционное для европейских натюрмортов олицетворение смерти и воскресения души, но в левой части можно видеть более необычное насекомое, палочника из семейства привиденьевых. Привиденьевые выживают за счет того, что умеют мимикрировать, прикидываясь веточками и побегами. Желание спрятаться за экстравагантным поведением было в какой-то мере свойственно самой Кало. Кроме того, палочники вылупляются уже взрослыми, так же как и Фрида, изображенная одновременно и младенцем, и взрослой.
Мощная фигура кормилицы напоминает индейского идола, а ее лицо прикрыто ритуальной маской. Помня о том, как трепетно художница относилась к своим корням, насколько важно было для нее наследие доколумбовой эпохи, в этом легко читается намек на связь с традициями. Кормилица-Мексика бережно держит Фриду на руках, сверху льется живительный молочный дождь, одним словом, родина - это то, что дает Кало защиту и силу.
Сломанная колонна, 1944
Это одна из самых известных и растижированных работ Фриды Кало. Возможно, потому что она не нуждается в дополнительных разъяснениях - это выразительный манифест стойкости перед ударами судьбы, образ силы. Фоном для автопортрета служит Педрегальское плоскогорье, пустынный вулканический пейзаж к юго-западу от Мехико. Эта сухая бесплодная земля появляется в многих работах Кало 1940-х годов: трещины в почве рифмуются с трещинами в ее душе и теле. В это время из-за многочисленных операций Фриде пришлось носить ортопедические корсеты. На автопортрете на месте сломанного позвоночника Фрида изображает сломанную колонну, края раны прописаны алым, гвозди, воткнутые в тело, символизируют не только физическую боль, но и душевные страдания. Тем не менее она стоит прямо и открыто смотрит на зрителя.
Портрет инженера Эдуардо Морильо Сафы, 1944
Этому человеку мы во многом обязаны выставкой в Музее Фаберже: агроном и дипломат Эдуардо Морильо Сафа был большим другом Фриды и коллекционировал ее картины. Всего он купил около 35 ее работ, которые впоследствии перешли в Музей Долорес Ольмедо, это собрание и предоставило костяк для петербургской выставки. В какой-то момент Морильо Сафа заказал Кало портреты членов своей семьи - матери, жены, сына, двух дочерей - и свой собственный. Любопытно, что в этой работе Фрида не использует никаких символов, раскрывающих личность изображенного человека. Это типично для всех сделанных художницей мужских портретов - лицо, костюм, на этом все. Символическое мужчинам, видимо, не присуще. Особенно это очевидно в сравнении с портретом матери
дипломата, доньи Роситы Морильо, насыщенном визуальными подпорками: ее статус матриарха подчеркнут множеством деталей, например - донья Росита вяжет полотно судьбы своей семьи. Собственно, на этой выставке портрет Морильо Сафы висит между портретом его матери и автопортретом Фриды - опять же, судьба мужчины.
Автопортрет с обезьянкой, 1945
Диего снова обижает Фриду, она грустит - и защищает себя ожерельем из любимых существ и вещей. Обезьянка - заместитель ребенка, которого она не могла иметь. В «Голубом доме» всегда было много животных: обезьян, попугаев, лысых собачек породы шолоицкуинтли, одна из которых изображена на картине. Ацтеки держали этих собак при храмах как священных животных и подавали их мясо на церемониальных пирах, а в первой половине XX века, на волне подъема национального самосознания, шолоицкуинтли стали модными питомцами у мексиканской элиты. И шолоицкуинтли, и индейский божок связывают художницу с ее корнями, традициями древней Мексики. Обереги, отгораживающие Фриду от страданий, обвиты желтой лентой, но начинается все с гвоздя, который, вероятно, отсылает к выражению estar clavado - «быть обманутым» (clavo, «гвоздь» по-испански).
Круг, 1954
Печальная точка выставки. В 1953 году Фриде по колено ампутировали правую ногу, чтобы остановить начавшуюся гангрену. Физические страдания она заглушала алкоголем и сильными болеутоляющими, что отразилось на ее манере письма. Ушло внимание к деталям - растворение искалеченной фигуры в пространстве передано рваными, хаотичными мазками. В дневнике в это время она пишет «Я есть дезинтеграция». И это уже не естественное возвращение к земле - как на автопортрете
середины 1940-х, где растения мирно прорастают через ее плоть, а болезненное разложение. В том же году, когда был написан «Круг», Фрида Кало умерла.
Текст: Мария Михантьева
До конца апреля в Санкт-Петербурге проходит ретроспектива Фриды Кало - великой мексиканской художницы, ставшей душой и сердцем женской живописи во всём мире. О жизни Фриды принято рассказывать через историю преодоления физической боли, однако, как это обычно бывает, это лишь один из аспектов сложного и многогранного пути. Фрида Кало была не просто женой признанного живописца Диего Риверы или символом душевной и физической силы - всю жизнь художница писала, отталкиваясь от собственных внутренних противоречий, сложных отношений с самостоятельностью и любовью, рассказывая о том, кого знала лучше всего, - себе.
Биография Фриды Кало более-менее известна всем, кто смотрел фильм Джули Теймор с Сальмой Хайек: беззаботные детство и юность, страшная авария, почти случайное увлечение живописью, знакомство с художником Диего Риверой, брак и вечный статус «всё сложно». Боль физическая, боль душевная, автопортреты, аборты и выкидыши, коммунизм, любовные романы, всемирная слава, медленное угасание и долгожданная смерть: «Надеюсь, что уход будет удачным и я больше не вернусь», - спящая Фрида улетает в вечность на кровати.
Был ли сам уход удачным, мы не знаем, но первые двадцать лет после него казалось, что желание Фриды исполнено: о ней забыли везде, кроме родной Мексики, где почти сразу открылся дом-музей. В конце 1970-х на волне интереса к женскому искусству и неомексиканизму её работы начали изредка появляться на выставках. Тем не менее в 1981 году в словаре современного искусства The Oxford Companion to Twentieth-Century Art ей отвели всего одну строчку: «Kahlo, Frida. See Rivera, Diego Maria».
«В моей жизни было две аварии: одна - когда автобус врезался в трамвай, другая - это Диего», - говорила Фрида. Первая авария заставила её начать писать картины, вторая сделала художником. Первая всю жизнь отзывалась физической болью, вторая причиняла боль душевную. Два этих переживания впоследствии стали главными темами её картин. Если автокатастрофа действительно была роковой случайностью (Фрида должна была ехать в другом автобусе, но вышла на полпути, чтобы поискать забытый зонтик), то сложные отношения (в конце концов, Диего Ривера не был единственным) были неизбежными из-за противоречивости её натуры, в которой сила и независимость сочетались с жертвенностью и одержимостью.
«Фрида и Диего Ривера», 1931
Быть сильной пришлось научиться ещё в детстве: сначала помогая отцу пережить приступы эпилепсии, а затем справляясь с последствиями полиомиелита. Фрида занималась футболом и боксом; в школе входила в шайку «качучас» - хулиганов и интеллектуалов. Когда руководство учебного заведения пригласило для выполнения стенной росписи Риверу, тогда уже признанного мастера, она натёрла мылом ступени лестницы, чтобы посмотреть, как этот человек с лицом жабы и телосложением слона поскользнётся. Она считала девичьи компании банальными, предпочитала дружить с мальчиками и встречалась с самым популярным и умным из них, который к тому же учился на несколько классов старше.
Но влюбившись, Фрида словно теряла разум, который так ценила в людях. Она могла буквально преследовать объект своей страсти, забрасывая письмами, обольщая и манипулируя, - всё для того, чтобы затем играть роль верной спутницы. Таким поначалу был её брак с Диего Риверой. Они оба изменяли, расходились и сходились вновь, но, если верить воспоминаниям друзей, Фрида чаще уступала, стараясь сохранить отношения. «Она обращалась с ним, как с любимым псом, - вспоминала одна из подруг. - Он с ней - как с любимой вещью». Даже на «свадебном» портрете «Фрида и Диего Ривера» только один из двух художников изображён с профессиональными атрибутами, палитрой и кистями, - и это не Фрида.
Пока Диего сутками напролёт писал фрески, ночуя на лесах, она носила ему корзинки с обедами, занималась счетами, экономила на столь необходимых ей медицинских процедурах (Диего тратил бешеные деньги на свою коллекцию доколумбовых статуй), внимательно слушала и сопровождала на выставках. Под влиянием мужа менялись и её картины: если самые первые портреты Фрида писала, подражая художникам Возрождения из альбомов по искусству, то благодаря Диего в них проникли воспетые революцией национальные традиции Мексики: наивность ретабло , индейские мотивы и эстетика мексиканского католичества с его театрализацией страдания, сочетающей изображение кровоточащих ран с пышностью цветов, кружев и лент.
«Алехандро Гомес Ариас», 1928
Чтобы угодить мужу, она даже сменила джинсы и кожаные куртки на пышные юбки и стала «теуаной». Этот образ был начисто лишён какой-либо аутентичности, поскольку Фрида комбинировала одежду и аксессуары разных социальных групп и эпох, могла надеть индейскую юбку с креольской блузой и серьгами работы Пикассо. В конце концов её изобретательность превратила этот маскарад в отдельный вид искусства: начав одеваться для мужа, она продолжила создавать уникальные образы ради собственного удовольствия. В своём дневнике Фрида отмечала, что костюм - тоже автопортрет; её платья стали персонажами картин, а теперь сопровождают их на выставках. Если картины были отражением внутренней бури, то костюмы стали её бронёй. Неслучайно через год после развода появился «Автопортрет с остриженными волосами », на котором место юбок и лент занял мужской костюм - в похожем Фрида как-то позировала для семейного портрета задолго до встречи с Диего.
Первой серьёзной попыткой выйти из-под влияния мужа стало решение родить. Естественные роды были невозможны, но оставалась надежда на кесарево сечение. Фрида металась. С одной стороны, она страстно желала продолжить род, протянуть дальше ту красную ленту, которую она позже изобразит на картине «Мои бабушки и дедушки, мои родители и я », получить в своё распоряжение «маленького Диего». С другой - Фрида понимала, что рождение ребёнка привяжет её к дому, помешает работе и отдалит от Риверы, который был категорически против детей. В первых письмах к другу семьи доктору Лео Элоиссеру беременная Фрида спрашивает, какой вариант нанесёт меньший вред её здоровью, но, не дождавшись ответа, сама принимает решение сохранить беременность и уже не отступает. Парадоксально, но выбор, который обычно навязывается женщине «по умолчанию», в случае с Фридой становится бунтом против опеки мужа.
К несчастью, беременность закончилась выкидышем. Вместо «маленького Диего» на свет появилась «Больница Генри Форда » - одна из самых печальных работ, с которой началась череда «окровавленных» картин. Пожалуй, это был первый случай в истории искусства, когда художница с предельной, почти физиологической честностью рассказывала именно о женской боли, да так, что ноги подкашивались у мужчин. Спустя четыре года организатор её парижской выставки Пьер Колле даже не сразу решился выставить эти картины, посчитав их слишком шокирующими.
Наконец та часть жизни женщины, которая всегда была стыдливо скрыта от посторонних взоров, была явлена
в произведении искусства
Несчастья преследовали Фриду: после смерти ребёнка она пережила смерть матери, и можно только догадываться, каким ударом для неё стал очередной роман Диего, на этот раз с её же младшей сестрой. Она, тем не менее, винила себя и готова была прощать, только бы не стать «истеричкой» - её соображения на этот счёт до боли похожи на извечный тезис о том, что « ». Но в случае с Фридой покорность и умение терпеть шли рука об руку с чёрным юмором и иронией.
Ощущая свою второстепенность, незначительность своих чувств по сравнению с мужскими, она довела это переживание до абсурда в картине «Немного маленьких уколов ». «Я всего лишь ткнул её несколько раз», - говорил на суде некий мужчина, зарезавший свою подругу. Узнав об этой истории из газет, Фрида написала полную сарказма работу, буквально залитую кровью (пятна красной краски «выплеснулись» даже на раму). Над окровавленным телом женщины стоит невозмутимый убийца (его шляпа - намёк на Диего), а сверху, как издёвка, парит название, написанное на ленте, которую держат голуби, так похожие на свадебное украшение.
Среди поклонников Риверы встречается мнение, что картины Фриды - это «салонная живопись». Возможно, поначалу и сама Фрида с этим бы согласилась. Она всегда была критически настроена по отношению к собственному творчеству, не стремилась водить дружбу с галеристами и дилерами, а когда кто-либо покупал её картины, нередко сетовала на то, что деньги можно было потратить с большей выгодой. В этом была доля кокетства, но, откровенно говоря, трудно чувствовать себя уверенной, когда твой муж - признанный мастер, работающий сутками напролёт, а ты - самоучка, с трудом выкраивающая время для живописи между хлопотами по хозяйству и медицинскими операциями. «Работы начинающей художницы, определённо, значительны и угрожают даже её увенчанному лаврами знаменитому мужу», - было написано в пресс-релизе к первой нью-йоркской выставке Фриды (1938); «малютка Фрида» - так называл её автор публикации в TIME. К тому моменту «начинающая» «малютка» писала уже девять лет.
«Корни», 1943
Зато отсутствие больших ожиданий давало полную свободу. «Я пишу себя, потому что много времени провожу в одиночестве и потому что являюсь той темой, которую знаю лучше всего», - говорила Фрида, и в обращении к этой «теме» была не только субъективность, но и субъектность. Женщины, позировавшие Диего, превращались на его фресках в безымянные аллегории; Фрида же всегда была главным героем. Эта позиция усиливалась за счёт удвоения портретов: она нередко писала себя одновременно в разных образах и ипостасях. Большое полотно «Две Фриды » создавалось во время бракоразводного процесса; на нём Фрида написала себя «любимую» (справа, в теуанском костюме) и «нелюбимую» (в викторианском платье, истекающую кровью), словно заявляя, что теперь она сама себе «вторая половина». На картине «Моё рождение », созданной вскоре после первого выкидыша, она изображает себя в виде новорождённого, но, очевидно, также ассоциирует с фигурой матери, чьё лицо скрыто.
Упомянутая выше нью-йоркская выставка помогла Фриде стать свободнее. Она впервые ощутила свою самостоятельность: в одиночку поехала в Нью-Йорк, знакомилась, получала заказы на портреты и заводила романы не потому, что муж был слишком занят, а потому что ей так нравилось. Выставку приняли в целом благосклонно. Конечно, нашлись критики, заявившие, что картины Фриды чересчур «гинекологичны», но это был, скорее, комплимент: наконец та часть жизни женщины, о которой столетиями рассуждали теоретики «женского предназначения», но которая всегда была стыдливо скрыта от посторонних взоров, была явлена в произведении искусства.
За нью-йоркской выставкой последовала парижская, устроенная при непосредственном участии Андре Бретона, который считал Фриду видным сюрреалистом. На выставку она согласилась, но от сюрреализма аккуратно открещивалась. На полотнах Фриды много символов, но нет намёков: всё очевидно, как иллюстрация из анатомического атласа, и при этом сдобрено отменным юмором. Присущие сюрреалистам мечтательность и декадентство её раздражали, их ночные кошмары и фрейдистские проекции казались детским лепетом по сравнению с тем, что ей довелось пережить в реальности: «Со времени [несчастного случая] я была одержима идеей изображать вещи такими, какими их видят мои глаза, и больше ничего». «У неё нет иллюзий», - поддакивал Ривера.
корни , стебли и плоды , а в дневниковых записях рефрен «Диего - мой ребёнок».
Быть мужу родной матерью стало невозможно после череды операций на позвоночнике и ампутаций: сначала пары пальцев на правой ноге, затем - всей голени. Фрида привычно терпела боль, но боялась потерять подвижность. Тем не менее она храбрилась: собираясь на операцию, надела одно из лучших платьев, а для протеза заказала ботинок из красной кожи с вышивкой. Несмотря на тяжёлое состояние, зависимость от наркотических обезболивающих и перепады настроения, готовилась к 25-летней годовщине первой свадьбы и даже уговорила Диего отвезти её на коммунистическую демонстрацию. Продолжая работать из последних сил, в какой-то момент задумалась о том, чтобы сделать свои картины более политизированными, что казалось немыслимым после стольких лет, потраченных на изображение личных переживаний. Возможно, переживи Фрида болезнь, мы узнали бы её с новой, неожиданной стороны. Но пневмония, подхваченная на той самой демонстрации, оборвала жизнь художницы 13 июля 1954 года.
«За двенадцать лет работы исключалось всё, что не исходило от внутренней лирической мотивации, которая заставляла меня писать, - объясняла Фрида в заявке на грант фонда Гуггенхайма в 1940 году, - Поскольку моими темами всегда были собственные ощущения, состояние моего рассудка и ответные реакции на то, что вкладывала в меня жизнь, я всё это часто воплощала в образе себя самой, что являлось наиболее искренним и настоящим, так я могла выразить всё, что происходит во мне и во внешнем мире».
«Моё рождение», 1932
