Лететь как чайка, или театр без границ.

Чайка Пересекая падающим путь, Охотницы божественная форма Не опоздает в воздухе нырнуть За крохами взлетающего корма, И даже пальцы длинные толкнув, Из них добычу вырывает клюв. И долго продолжается игра, И что-то родственное ты у чайки Уже улавливаешь, как сестра. И

У одной из самых известных в мире пьес Антона Павловича Чехова «Чайка», ставшей классикой мировой драматургии, непростая судьба. Её премьера состоялась 120 лет назад на сцене Александринского театра и завершилась... полным провалом. АиФ.ru рассказывает, почему так получилось.

Несмешная комедия

«...Комедия, три женских роли, шесть мужских, четыре акта, пейзаж (вид на озеро); много разговоров о литературе, мало действия, пять пудов любви», — писал Чехов в 1885 году, приступая к созданию «Чайки». Классик вынашивал замысел «трагичнейшей комедии в русской комедиографии» долгие годы. Он уже давно хотел освободиться от штампов и пойти против «условий сцены», поэтому в его «Чайке», которая называлась комедией, смешного было не больше, чем в жизни.

К сожалению, далеко не все оказались способны рассмотреть новые драматургические приёмы в не сценичной, монотонной и скучной на первый взгляд пьесе. Одной из немногих, кто разгадал секрет автора, была актриса Вера Комиссаржевская : «Никто так верно, так правдиво, так глубоко не понимал меня, как Вера Федоровна... Чудесная актриса», — говорил драматург. Другие же артисты Александринского театра, которым суждено было первыми представить «Чайку» на суд зрителей, не поняли её масштаб, да и сам режиссёр Евтихий Карпов (которого Чехов всегда недолюбливал) не уделил постановке должного внимания.

Актриса Вера Федоровна Комиссаржевская. Фото: РИА Новости

Актриса Александринского театра Мария Читау , в день премьеры исполнявшая роль Маши, вспоминала: «За кулисами заранее уже говорили, что “Чайка” написана “совсем, совсем в новых тонах”, это интересовало будущих исполнителей и пугало, но не очень. На считку “Чайки” мы собрались в фойе артистов. Не было только автора. Без всякой пользы для уразумения “новых тонов” и даже без простого смысла доложил нам пьесу Корнев , а затем мы стали брать её на дом для чтения <...> Может быть, я ошибаюсь, и дело не в тексте и не в режиссерах, а в нашем плохом исполнении этой пьесы».

«Просто дичь»

Несмотря на то, что в премьерном спектакле были заняты лучшие артисты Петербурга: Антонина Дюжикова (Аркадина), Роман Аполлонский (Треплев), Владимир Давыдов (Сорин), Вера Комиссаржевская (Нина Заречная), Константин Варламов (Шамраев), Антонина Абаринова (Полина Андреевна), — провал «Чайки» на сцене Александринского театра оказался жестоким.

Александринский театр. Фото: РИА Новости / Анатолий Гаранин

Причины крылись не только в халатном отношении к постановке и невежественной чиновничьей публике, но и в случайных обстоятельствах. Задолго до премьеры зрителям стало известно, что популярнейшая в те времена комедийная актриса Елизавета Левкеева избрала «Чайку» для собственного бенефиса. Однако не все были осведомлены, что в чеховском тексте для неё просто-напросто не нашлось роли, а сама бенефициантка в этот вечер играла в водевиле «Счастливый день». Многие зрители «Чайки» на протяжении всего первого акта ожидали увидеть на сцене комическую актрису и вели себе так, будто перед ними играют развесёлую комедию.

Режиссёр постановки об этом вечере вспоминал с ужасом: «В первом же явлении, когда Маша предлагает Медведенко понюхать табаку <...> в зрительном зале раздался хохот <...> “Весело настроенную” публику было трудно остановить. Она придиралась ко всякому поводу, чтобы посмеяться <...> Нина — Комиссаржевская нервно, трепетно, как дебютантка, начинает свой монолог: “Люди, львы, орлы и куропатки, рогатые олени...” Неудержимый смех публики... Комиссаржевская повышает голос, говорит проникновенно, искренно, сильно, нервно... Зал затихает. Напряженно слушают. Чувствуется, что артистка захватила публику. Но вопрос Аркадиной: “Серой пахнет. Это так нужно?..” снова вызывает гомерический хохот...».

С каждой актёрской репликой замешательство в зале лишь возрастало: зрители понимали, что Левкеева на сцене уже не появится, а перед ними разворачивается «странная» комедия, публика громко шепталась, обсуждая непонятную пьесу, возмущалась и даже свистела. Актёры видели, как зрители принимают пьесу, и были ошеломлены. Не спасла ситуацию даже «любимица» Чехова Комиссаржевская, которая в тот вечер играла, едва сдерживая рыдания.

«Что сделал им Чехов?»

Сам Чехов наблюдал за «провалом» «Чайки» из зала, потом ушёл за кулисы, и, не дождавшись окончания спектакля, сбежал из театра. Уже на следующий день неожиданно для всех писатель уехал из Петербурга в Мелихово. В те дни своими переживаниями Чехов делился с Владимиром Немировичем-Данченко : «Театр дышал злобой, воздух спёрся от ненависти, и я — по законам физики — вылетел из Петербурга, как бомба».

Владимир Немирович-Данченко. Фото: РИА Новости / Шерлинг

Несмотря на то, что Чехов был готов к неуспеху (ещё во время репетиций он писал своей сестре, что всё кругом фальшиво, настроение у него неважное, а спектакль пройдёт хмуро), такого «грандиозного» провала писатель не ожидал. На другой день после премьеры все петербургские газеты сообщали о скандале: «Это не чайка, просто дичь» («Биржевые ведомости», 1896, 18 октября, № 288), «Пьеса провалилась... так, как редко проваливались пьесы вообще» («Сын отечества», 1896, 19 октября, № 283), «Такого головокружительного провала, такого ошеломляющего фиаско, вероятно, за все время службы бедной бенефициантки не испытывала ни одна пьеса» («Новости и Биржевая газета», 1896, 18 октября, № 288), «“Чайка” погибла. Её убило единогласное шиканье всей публики. Точно миллионы пчёл, ос, шмелей наполнили воздух зрительного зала. Так сильно, ядовито было шиканье» («Петербургский листок», 18 октября, № 288).

Больше всего Чехова удручала не судьба пьесы, а злорадство окружающих. В один миг классик понял, что рядом с ним не друзья, а лицемеры: «17-го октября не имела успеха не пьеса, а моя личность. Меня ещё во время первого акта поразило одно обстоятельство, а именно: — те, с кем до 17-го окт. дружески и приятельски откровенничал, беспечно обедал, за кого ломал копья... все эти имели странное выражение, ужасно странное... Одним словом, произошло то, что дало повод Лейкину выразить в письме соболезнование, что у меня так мало друзей, а “Неделе” вопрошать: “что сделал им Чехов”...».

Второе прочтение

После оглушительного провала Чехов зарёкся больше никогда не писать для сцены: «Если я проживу ещё семьсот лет, — говорил он, — то и тогда не дам на театр ни одной пьесы. Будет! В этой области мне неудача». О новой постановке «Чайки» и речи быть не могло, однако Немирович-Данченко буквально умолял автора разрешить ему показать драму на сцене МХАТа. Он говорил, что «Чайка» — единственная современная пьеса, захватывающая его как режиссёра, а Чехов — «единственный современный писатель, который представляет большой интерес для театра с образцовым репертуаром».

Сцена из спектакля по пьесе А.П. Чехова «Чайка», поставленном в Московском Художественном театре. В роли Аркадиной - Ольга Книппер, в роли Тригорина - Константин Станиславский. Фото: РИА Новости

После долгих уговоров Чехов дал добро, и 17 декабря 1898 года на сцене МХАТа состоялась вторая премьера «Чайки». На этот раз среди исполнителей были Ольга Книппер (Аркадина), Константин Станиславский (Тригорин), Всеволод Мейерхольд (Треплев), Мария Роксанова (Нина Заречная), а над постановкой работали сам Немирович-Данченко и Станиславский .

Взволнованная сестра Чехова Мария Павловна до последнего умоляла режиссёров об отмене спектакля — она хорошо знала, насколько сильно подорвала здоровье писателя прошлая неудача «Чайки». Многие с ней соглашались, что очередной неуспех спектакля мог оказаться гибельным уже для самого автора.

Сцена из спектакля по пьесе А. П. Чехова «Чайка» в постановке К. Станиславского и В. Немировича-Данченко. Фото: РИА Новости / Вячеслав Рунов

Однако на этот раз пьеса имела чрезвычайный успех. Станиславский вспоминал о московской премьере так: «Как мы играли — не помню. Первый акт кончился при гробовом молчании зрительного зала. Одна из артисток упала в обморок, я сам едва держался на ногах от отчаяния. Но вдруг, после долгой паузы, в публике поднялся рёв, треск, бешеные аплодисменты. Занавес пошёл... раздвинулся... опять задвинулся, а мы стояли как обалделые. Потом снова рёв... и снова занавес... Мы все стояли неподвижно, не соображая, что нам надо раскланиваться. Наконец, мы почувствовали успех, и неимоверно взволнованные, стали обнимать друг друга, как обнимаются в пасхальную ночь».

Антон Чехов читает «Чайку» группе актеров и режиссеров Московского Художественного театра. Фото: РИА Новости / А. Александров

На этот раз Чехова не было в зале, но сразу после триумфальной премьеры ему была послана подробная телеграмма. А сам автор позже отблагодарил Немировича-Данченко. Он подарил ему медальон с надписью: «Ты дал моей “Чайке” жизнь. Спасибо!».

(сегодня 120-я годовщина)

Подробное описание:

"Чайка" - пьеса в четырёх действиях Антона Павловича Чехова, написанная в 1895-1896 годах и впервые опубликованная в журнале "Русская мысль". Премьера состоялась 29 октября 1896 года в Александринском театре в Петербурге и вошла в историю театра как небывалый, скандальный провал. Ставил пьесу Е.П. Карпов, бесталанный режиссер, которого Чехов всегда не любил. Еще во время репетиций он писал сестре из театра, что все кругом фальшивы, злы, мелочны, что спектакль, по всей видимости, пройдет хмуро. Так и произошло. Пьеса провалилась. Чехов ни с кем не попрощавшись уехал не только из театра, но и из Петербурга. Провал "Чайки" был для Чехова тяжелейшим ударом – была осмеяна и освистана пьеса, утверждавшая отказ от рутины, штампа, прокладывающая новые пути в искусстве. Пьеса требовала коренных театральных реформ и эти реформы удалось совершить К.С. Станиславскому и В.И. Немировичу-Данченко, создателям Московского художественного общедоступного театра. Своей триумфальной премьерой 29 декабря 1898 года Художественный театр реабилитировал чеховскую "Чайку". Пьеса имела чрезвычайный успех. После этого "Чайка" обошла сцены многих отечественных театров, с успехом ставилась за рубежом. Силуэт летящей чайки стал эмблемой театра МХТ, а Чехов – его постоянным автором.

Екатерина Глебова, специально для проекта «Жизнь без преград»

Спектакль стал традиционным итогом проекта «Театральная перспектива», в ходе которого молодежь с инвалидностью пишет пьесы, а затем их ставят профессиональные актеры и режиссеры на сцене одного из московских театров. Однако в этот раз появлению спектакля предшествовала поездка группы ребят с инвалидностью вместе с режиссерами в знаменитый лондонский инклюзивный театр Chickenshed. В этом театре границ для самовыражения нет, и рядом с профессионалами на сцену выходят те, кого часто ошибочно называют людьми с ограниченными возможностями. Оказывается, их творческие возможности могут быть безграничны, особенно, если спектакль - для них и про них.

На сцену Гоголь-центра вышла смешанная труппа, и рядом с известными актерами оказались ребята с инвалидностью. «В их актерских работах было много личного, честного, - поделился Тимур Боканча, сыгравший в „Веселой чайке“ одну из главных ролей. - Они играли сильнее, чем профессиональные актеры, ведь это сразу видно, когда человек показывает собственную боль, а не изображает ее, живет, а не играет. Конечно, мне как актеру, наверное, легче было бы работать с профессионалами. Но зачастую от партнера, выполняющего все технически правильно, не получаешь ту искру, которая зажжет и тебя самого. Профессиональный актер постоянно видит грань: тут театр, а тут жизнь, и бывает сложно убрать этот барьер, заставить актера жить на сцене. А у ребят с инвалидностью было огромное желание и умение открыться, и я чувствовал идущие от них мощные энергетические потоки - это просто незабываемое ощущение!»

В проект Тимура пригласила режиссер Ольга Лысак, давний партнер «Театральной перспективы», поставившая не один спектакль по пьесам юных авторов с инвалидностью. Поначалу Боканча был удивлен и даже обескуражен: подготовить спектакль требовалось в очень сжатые сроки, при этом все профессиональные актеры и режиссеры работали бесплатно, в качестве волонтеров. У Тимура было много своей работы, дел, опять же, дома дети, а тут какая-то странная авантюра…

"Я не спал, было физически тяжело, казалось, что невозможно собрать спектакль, у меня не было такого опыта, - вспоминает актер. - Но потом оказался просто шокирован организаторскими способностями режиссеров, это была титаническая работа, а результат потряс и зрителей, и меня самого. И сейчас я понимаю, что и еще раз с удовольствием бы принял в этом участие, потому что это совершенно потрясающее мероприятие!"Театральная перспектива прошла в Гоголь-центре

На сцене актеры с инвалидностью и без рассаживались в воображаемом поезде, отправляясь в магическое путешествие к теплому морю. И говорили о том, чего они боятся и о чем мечтают, почему не могут сблизиться с незнакомым человеком и как сделать этого незнакомца своим другом… Герой Тимура шел один по темному лесу на выручку вожатой и объяснялся в любви новой знакомой, приносил в дар морскую раковину, читал трогательные стихи… «Это всего лишь сон, этого никогда не случится», - произносил герой, но все, кто был на сцене знали: это уже случилось, и это их общая заслуга.

Для Тимура, тем не менее, «Веселая чайка» - не первый опыт взаимодействия с партнерами с инвалидностью. Актер сыграл одну из ролей в художественном фильме «Любовь с ограничениями», который скоро выйдет на экраны. В фильме речь идет об отношениях между людьми с инвалидностью и без.

"С нами в этом кино снимался Сергей Кутергин, «Сергеич» из Камеди баттла, у которого ДЦП, - поделился Тимур. - Раньше у меня таких знакомых не было, а теперь мы с Сергеем очень хорошо дружим и я могу сказать, что люди с инвалидностью такие же, все у них то же самое, веселые, жизнерадостные, иногда грустные. Ну да, иногда сложно забраться на лестницу, но это в общем и все".

Перфоманс в Гоголь-центре оказался составлен из двух пьес, написанных девушками с ДЦП, Людмилой Богдановой и Натальей Мазуниной. Вплетаясь в фэнтези магического путешествия с веселой чайкой, в зал вдруг ворвался жестокий мир пост-апокалипсиса…

Последний человек на земле, человек, у которого не осталось никого - ни любимой жены, ни сына, вспоминает о тех, кого он потерял. Его любимая, нежный ангел в исполнении Екатерины Мельник, очаровала зал отточенной пластикой танца в партнерстве с юным неслышащим актером Сашей Филькевичем.

"Это просто необыкновенно, когда на репетициях видишь, как люди с инвалидностью перешагивают барьеры, ограничения и раскрываются, словно бутоны, - рассказала Екатерина. - Происходят чудесные вещи: девочка, произнося текст, в которой она вложила и душу, и силы, может просто встать с коляски, и все, затаив дыхание, смотрят, а она даже этого не замечает. Это настоящее преображение, настоящая магия". Театральная перспектива прошла в Гоголь-центре

Участвовать в спектакле Екатерину Мельник позвала актриса и режиссер Евгения Бордзиловская, с которой они вместе играли в спектакле «Восемь женщин». «Я тогда была беременная, и мы смеялись, что играем в составе девяти женщин - я уже знала, что родится дочка, - вспоминает актриса. - А сейчас я хотела сказать ей огромное спасибо за этот потрясающий опыт, за участие в этом благотворительном проекте».

В спектакле с Екатериной играли дети, поэтому актриса всерьез подумывает о том, чтобы в следующий раз (а она уже решила, что обязательно сыграет в «Театральной перспективе снова») позвать с собой дочку: «Ей уже почти 8 лет, и она сказала, что не хочет быть актрисой. Она бывала со мной на съемках и в театре на репетициях, и я поняла, что ей это скучно. Но здесь, в атмосфере „Театральной перспективы“, ей бы понравилось», - уверена Екатерина.

Черно-белый рисунок второго спектакля четко разделил героев на людей, добровольно отказавшихся от всего человеческого, и просто людей. Последний человек на земле, к которому в дверь вдруг постучали, не захотел становиться киборгом и выбрал соединение с любимой и сыном по ту сторону жизни. И зрители поняли и приняли такой финал.

"Мы все хотим благополучия, а значит, получения благ, - размышляла Екатерина Мельник после спектакля. - Но вот благо дарить мы не привыкли. А этот проект - он как раз с территории благодарения. Есть такое понятие на востоке - сева. Это значит отдавать что-то, не ожидая ничего взамен. И для того чтобы у тебя было все хорошо в жизни, ты должен больше отдавать, бескорыстно, улучшая судьбу свою, своих родных, своих детей".

"Театральная перспектива" - проект Региональной общественной организации людей с инвалидностью «Перспектива». Режиссеры спектакля «Веселая чайка»: Ольга Лысак, Евгения Бордзиловская, Александр Кузнецов, Денис Бондарков.

Я подумала, что так можно было бы назвать звезду или планету. Но все оказалось проще. Цифра в названии – всего лишь порядковый номер постановки чеховской «Чайки» в театре на Таганке. Но о возможной связи с космосом я вспомнила сразу же, как вошла в зал…

Холодно, холодно…
Оформление сцены было таково, что казалось, что мосток над озером повис где-то в космосе. И даже не верится, что где-то за пределами усадьбы Сорина есть еще жизнь. Даже упоминанию об отце Нины не веришь, настолько кажется система замкнутой в том пространстве у пруда… Там мрачно и холодно, и «солнце светит» как-то мрачно. И в этом холодном пространстве невозможно героям согреться. Холод снаружи, холод в душе…

Спектакль начинается собственно еще до того, как в зале гаснет свет. Слышны крики чайки, реплики, голоса. Кто-то где-то репетирует… И постепенно этот далекий шум переходит в сиплый голос, который читает стихотворение. Стихотворение пронзительное, настолько, что кажется «загробным». И голос какой-то неземной, нереальный. А собственно, голос, действительно, неземной. Очень скоро понимаешь, от чего этот холод – идея спектакля такова, то вся история дается как воспоминания Треплева, только воспоминания эти не прижизненные, а потусторонние, загробные. Воспоминания загубленной души, самозагубленной…

Я вижу глаза дьявола…
Каждый раз, когда я иду на очередную «Чайку», меня волнует вопрос, каким будет спектакль Треплева – талантливым, новаторским или «что-то декадентское». Будет ли талантлива Нина.

В «Чайке 73458» спектакль Треплева продуманный, концептуальный, тщательно подготовленный. Красные глаза дьявола превращаются в огни рампы. И понимаешь, что хотя Костя и обличает театр и его служителей, сам же давно и безнадежно болен театром. И в общем-то запустив на сцену дьявола, сделав его героем своей пьесы, Костя запускает дьявольское разрушение своей жизни. И причиной раздора все время является театр. Именно поэтому каждый раз, когда упоминается театр (в обличительных ли речах Треплева, в мечтах ли Нины) загараются дьявольские глаза рампы…

На этой маленькой сцене будет блистать…
С самого первого появления Нины и Аркадиной на сцене поражает их внешнее сходство (что, конечно, по сути неудивительно, учитывая такое близкое родство актрис). И в это сходство, безусловно, несет огромный смысл – и то, что мужчины ищут женщину, похожую на мать, и что влюбляются по сути в одну и ту же женщину. Но помимо этого, горькая правда о повторении всего в этой жизни – внешнее сходство заставляет переключиться на сходство ментальное, эмоциональное и… сходство их личных историй. Не так ли и сама Аркадина когда-то начинала свою актерскую карьеру, свою личную историю, не та ли самая история проигрывается жизнью с другими участниками…

Заметив сходство Нины и Аркадиной, я начала составлять и другие «пары» - Маша и Полина Андреевна (обычно они мне кажутся разными, а тут особенно в 4м действии просто однозначное сходство), и, наконец, удивительно похожи Треплев и Тригорин, внешне похожи. Да и речи их похожи. Не кажется здесь Тригорин ни умнее, ни талантливее, его известность кажется случайной. И от сходства Треплева с Тригориным опять задаешься совершенно бессмысленным вопросом – по какому принципу жизнь выбирает себе везунчиков.

…известная артистка плачет…
Никогда я не играла в таких пьесах Наконец-то Ирина Апексимова снова на сцене репертуарного театра и занята в такой знаковой роли. Знаковой для каждой актрисы. И возвращение на сцену с ролью Аркадиной и большая удача, и очень символично…

Аркадина Апексимовой удивительна артистична, постоянно играет. Играет с самого первого появления, когда сразу же начинает шуточную дуэль с Шамраевым. В свою игру она вовлекает всех… и порой доводит их то до нервного припадка, то до отчаяния, то умиления… Ее игра то забавна, то мила и остроумна, то жестока. Она устраивает истерику из-за денег и доводит Сорина до реального припадка, она делает па «вот вам как цыпочка», замирает в деланном радикулите и пугает Дорна, впадает в отчаяние в страхе потерять Тригорина и бьет до первой крови, своей крови… только игровой, театральной… Тригорин пугается, а потом умиляется. Каждый раз, когда Аркадина уговаривает Тригорина, мне интересно, чем она удержит его в очередной раз. В этот раз она рассмешила его, умилила желанием удержать любой ценой и этим и удержала…

В четвертом действии она появляется так, как приходят к покойнику. Похоже, она уже примеряет роль убитой горем сестры, совершенно не задумываясь о чувствах близкого человека… И как окажется совсем скоро, «наиграет» себе и другое несчастье…

На мой взгляд, один раз она допустила грубую игру – когда прервала спектакль Треплева грубым прямым вопросом: «Костенькаааа, ну скоро уже?». Я допускаю, что актриса может просчитать, что этим прямым вопросом оскорбит сына и прервет удачный дебют молодой красивой актрисы. Но почему-то мне кажется, что Аркадина так не поступила бы грубо…

…но сидеть у себя в номере и учить роль…
«Чайке 73458» - практически канонически классическая постановка. Тут многие зрители скажут «верю», будут рады увидеть красивые костюмы, не найдут излишней экспрессии… По крайней мере, я в антракте и после спектакля неоднократно слышала, как многие радовались «настоящей» классической постановке. И я могу согласиться с тем, что нужны не только «новые формы», но и «такой театр» тоже нужен…

И тут забавно театр на Таганке решил отдать дань новаторству – решив поиграть с текстом. С одной стороны, это добавляет чехово- и чайко-манам игры – ибо сначала кажется, что точно знаешь, в каких местах текст подменен, но при проверке вдруг оказывается, что не узнал именно авторских текст. И все же буду честна – в большинстве случаев замена текста мне казалась не оправданной. Переход Тригорина с Ниной на «ты», все эти «что главное? Правильно – любовь!», «Костенька, долго еще?» – все это мне лично казались несколько грубыми попытками расставить собственный акцент, принудительно привлечь внимание зрителя… упростить и даже где-то «посюсюкать»… Конечно, в целом спектакль это не портит, но… исключительно на мой взгляд, делает спектакль грубее…

Вот такой вот театр…
Театр не забыл своего полного названия – Театр драмы и комедии. И комедию Чехова с трагическим концом поставили с множеством смешных сцен. Зал много смеялся… но до дойдя до финала заплакал… Такова жизнь, что смешное и горькое рядом… Такова жизнь, таков театр…

Однажды мне довелось услышать фразу, что по «Чайке» всегда понятно, кто ее поставил – Треплев, Аркадина, Тригорин… Так вот у меня сложилось впечатление, что «Чайка 73458» поставлена "Машей" – все в черном, мрачно, и не-ве-ро-ят-ная любовь к Косте Треплеву. И мне, безусловно, было интересно познакомиться с этим признанием в любви к Косте.

Спектакль только набирает свою силу, думаю, у него впереди долгая сценическая жизнь и любовь зрителей. По крайней мере, первые отзывы, подслушанные в фойе, явно на это намекают.