Определение путешествия в литературе. В молодости же, когда были написаны "Простаки за границей" и "Налегке", Твен, по сути, был профессиональным путешественником, отправляясь в разные страны по заданию периодических изданий в качестве специального коррес

Философско-эстетические предпочтения Гончарова, унаследованные от века Просвещения, вновь дают о себе знать со всей определенностью в выборе жанровых традиций. «Объективная память жанра» (М. Бахтин) - формообразующий фактор любого явления словесного искусства, поскольку «литературный жанр по самой своей природе отражает наиболее устойчивые, «вековечные» традиции литературы» 19 .

«Очерки путешествия» Гончарова появились на волне все возрастающего интереса в русском обществе к путешествиям и популярности путешественников-авторов книг. Это относится к «Запискам флота капитана Головнина в плену у японцев...», книгам о путешествии в Китай и Африку ученого Е. Ковалевского, о путешествии по Италии художника В. Яковлева и, наконец, к «Письмам об Испании» знатока искусств В. Боткина... Салон Майковых, где Гончаров формировался как писатель, посещал известный путешественник Г. Карелин, другой участник кружка А. Заблоцкий‑Десятовский путешествовал по Франции и Англии («Воспоминания об Англии»). Их книги (как и большинства вышеназванных авторов) отражали, прежде всего, профессиональные интересы (Карелин был естествоиспытателем, Заблоцкий-Десятовский серьезно интересовался экономическими вопросами) и непосредственный жизненный опыт.

Читателями, а подчас и рецензентами, гончаровские «очерки путешествия» ставились в ряд с подобными книгами. О реакции самого автора «Фрегата „Паллада“» на такое прочтение косвенно свидетельствует рецензия И. И. Льховского на первое книжное издание «Фрегата „Паллада“». Один из немногих близких друзей Гончарова специально обсуждал в ней вопрос о различиях между этой книгой и привычными «очерками путешествия», написанными представителями разных специальностей и опытов. Можно предположить, что этот вопрос был подсказан Льховскому самим Гончаровым 20 , который уловил в хоре похвальных отзывов нотку растерянности: не слишком ли пренебрег автор «сведениями» в пользу красот природы и психологических портретов. Поэтому-то и родилось у Льховского намерение не обсуждать книгу вообще, а «поговорить только о том роде, к которому принадлежат путевые очерки И. А. Гончарова».

Автор рецензии подчеркивал разницу между писателем-путешественником и путешественником - «ученым и специалистом», описывающим свои впечатления. Последний, хоть и сообщает много сведений о стране, где побывал, не способен в полной мере постигнуть законы незнакомого человеческого мира, им увиденного, поскольку «подвергает наблюдаемые им явления такой классификации, подводит их под такие условия и границы, которым они не подчиняются в действительности, и самые интимные и глубокие психические явления остаются в тумане, не потому, что автор их не видел, а потому, что он не считает нужным показывать их, или потому, что на них, по его мнению, даже не следует смотреть». В рецензии произведение Гончарова сопоставлялось с книгами других писателей: Байрона, Диккенса, Теккерея, А. Дюма, Купера... Эти авторы называли свои произведения романами, поэмами, а не путевыми очерками или заметками, и к их книгам не предъявлялись претензии быть сводом знаний о местах, в них представленных. Следует ли признать путевые очерки автора «Обыкновенной истории» за исключение из указанного ряда, и «был ли он обязан удовлетворить... другим каким-нибудь требованиям, кроме тех, которым хотел удовлетворить?» - задавал вопрос рецензент. И отвечал отрицательно: «Художественный талант и труд в произведении всякого рода - великая находка для любознательности... но она не должна лишать художника, поэта права быть только художником, поэтом, не должна обрекать, например, странствующего живописца или литератора на рисование восхитительных географических карт и составление приятных учебников... У них есть

своя специальность: они касаются таких сторон, наблюдают и описывают такие явления, которые ускользают от других специалистов... Никому более ни доступен жизненный смысл явлений и их интимный характер, как современному поэту с его свободными воззрениями, тонким психологическим развитием и сознательным стремлением к истине» 21 .

Следуя, в частности, и логике данной рецензии, можно обнаружить истоки жанра «Фрегата „Паллада“» в так называемом «литературном путешествии», то есть в исторически сложившемся жанре описания литератором («современным поэтом») собственного путешествия. Как и в любом художественном произведении, автор-путешественник из всего увиденного творит «особый мир», в котором раскрывается «жизненный смысл явлений и их интимный характер». Воображение, а также философские, эстетические и иные идеи, преображенные творческим сознанием, оказываются не менее влиятельными при создании такого мира, чем реальные впечатления. А сам повествователь, в свою очередь, предстает в книге как ее главный персонаж, со всеми атрибутами, присущими художественному образу.

Этот жанр пришел в русскую литературу из Европы, где «литературные путешествия» стали появляться во множестве во второй половине XVIII века; русские переводы их как в отрывках, так и полностью, печатались с 70-х годов. Вернее всего, импульс к созданию подобных произведений был дан и популярностью просветительских идей, которые стимулировали сами путешествия в среде литературных дарований.

Гончаров, предчувствуя в собственном путешествии радости открытия неизвестного («Как прекрасна жизнь, между прочим и потому, что человек может путешествовать!»), безусловно, помнил и о том, что путешествие с древних времен виделось средством воспитания.

Ж.-Ж. Руссо рассматривал «путешествие» как необходимый этап духовного созревания человека (подробнее о «воспитании по Руссо» в третьей главе). В «педагогическом романе» «Эмиль, или О воспитании» (1762) путешествие признается тем необходимым опытом, который завершает формирование личности Эмиля, начатое с младенчества под руководством мудрого ментора, поскольку «кто хорошо одарен природой, в ком хорошие задатки получили хорошее развитие и кто путешествует с искренним намерением научиться, те все возвращаются лучшими и более мудрыми, чем были при отправлении» 22 . Изучение «карты мира» обеспечивает вхождение юного человека в

круг людей как таковых, что одновременно означает выход за пределы дома-семьи, то есть, по Руссо, завершение взросления и начало самостоятельной жизни: «Я считаю за неоспоримую истину, что, кто видел всего один народ, тот не знает людей, а знает лишь тех, с которыми жил» (555).

Когда Эмиль вышел из поры ранней молодости и встретил идеальную подругу - Софи, наставник посчитал эту встречу важнейшим моментом в развитии воспитанника: «До сих пор ты жил под моим руководством: ты не был в состоянии управлять самим собой. Но вот приближается возраст, когда законы, предоставляя тебе распоряжение своим добром, делают тебя властелином твоей личности...». Тем не менее, ментор решил, что Эмилю еще рано жениться, поскольку он пока не достиг полной духовной зрелости: «Прежде чем жениться, нужно знать, кем хочешь быть, за каким занятием хочешь провести свою жизнь, какие меры хочешь принять для обеспечения куска хлеба себе и своему семейству, ибо, хотя и не следует ставить эти заботы главною своей задачей, нужно все-таки подумать когда-нибудь и об этом» (561). Двухлетнее «образовательное путешествие» по Свету и должно стать той «школой жизни», что приблизит Эмиля к ответам на эти кардинальные вопросы. Учитель противопоставляет завзятым туристам такого путешественника, каким станет его Эмиль, присоединившийся к людям, «менее других путешествующим»: они «путешествуют лучше других, потому что, будучи менее нас углублены в пустые изыскания и менее заняты предметами нашего пустого любопытства, они посвящают все свое внимание тому, что действительно» (556). Эмиля не влекут одни только удовольствия от созерцания неизведанного, цель его - познание мира и себя в нем. Как учил ментор: «Для образования недостаточно объезжать страны: нужно уметь путешествовать. Чтобы наблюдать, надо иметь глаза и обращать их на тот именно предмет, который хочешь знать» (556). По возвращении из такого путешествия Эмиль женится на Софи - «годы учения» (по Руссо) завершены.

Начало самостоятельного бытования в России «литературного путешествия» как жанровой формы может быть соотнесено с появлением «Путешествия из Петербурга в Москву» А. Н. Радищева (1790), хотя пафос обличения и поучения в этой книге вступает определенным образом в противоречие с отчетливой сентименталистской традицией. Имеет смысл упомянуть (как движение к интересующему нас жанру) «Записки первого путешествия» Д. И. Фонвизина (письма из

путешествия по Европе в 1777-1778 годах) с его ярким центральным персонажем - русским вельможей екатерининских времен - «представителем тогдашней образованности, представителем остроумия и русского таланта» 23 .

Тем не менее очевидно, что утверждение жанра «путешествий» в русской литературе связано непосредственно с деятельностью Н. М. Карамзина и «карамзинистов», которые, осознав исчерпанность высокой одической поэзии, определившей лицо русской литературы XVIII века, обнаружили последовательный интерес к прозе и в качестве ее начальной «школы» культивировали использование своего рода «бытового материала» - писем, записок, дневников... «Такие фрагментики, которыми пестрят и журналы той поры, составляют строительный материал «путешествия». Последнее, обрамляя и связывая эту мозаику, создает своеобразный литературный, в отличие от географического или этнографо-исторического, род путешествий» 24 . Стиль эпистолярный и стиль мемуарный сливаются в качестве реального фундамента для овладения стилем большой прозаической формы. Сложное по своей природе искусство построения сюжета в «литературных путешествиях» не востребовалось, чем значительно упрощалась задача для автора, чувствующего себя неуверенно на почве прозы.

В Европе к концу XVIII века, по мнению Т. Роболи (автора статьи «Литература „путешествий“»), сложилось два типа «литературных путешествий» (конечно, на практике «чистота» типа редко выдерживалась). Стерновский (образец - «Сентиментальное путешествие по Франции и Италии» Л. Стерна), где настоящего описания путешествия и не предполагалось, интерес сосредоточивался на самых разных вещах, причудливо слепленных в целое. Другой тип связан с творчеством ныне забытого француза Ш. Дюпати (1746-1788) - автора популярных «Писем из Италии» (1788) (переведены на русский в 1801 г. и выдержали три издания). Его «литературное путешествие» представляло своего рода гибридную форму, где этнографический и географический материал был перемешан с собственно литературным (сценками, рассуждениями, лирическими отступлениями...). Оба типа «путешествий» строились на параллели: реальное и воображаемое (воспоминания, рассуждения и т. д.). Результат перекрещивания «основных конструктивных линий укрепляет непринужденную манеру перескакивания с предмета на предмет» 25 , присущую жанру «путешествий» как таковому в отличие от обычного описания путешествия, строго подчиненного маршруту.

«Письма русского путешественника» (1790-1801), по мнению Роболи, сконструированы по второму типу «литературных путешествий» - гибридному, но в отношении к своему образцу - книге Дюпати - произведение Н. М. Карамзина «сгущеннее как в смысле количества и разнообразия вводного материала, так и в смысле эпистолярности своего стиля» 26 . Благодаря этому качеству, «Письма русского путешественника» явили миру особый, можно сказать, «русский жанр» «литературных путешествий», в итоге ставший образцом для подражания на родине автора. В самом начале XIX века появились многочисленные «путешествия», следующие за карамзинским: «Путешествие по всему Крыму и Бессарабии» П. Сумарокова (1800), «Путешествие в Полуденную Россию» Влад. Измайлова (1802), «Письма из Лондона» П. Макарова (1803), «Путешествие в Казань, Вятку и Оренбургскую губ.» М. Невзорова (1803)...

Куда более малочисленная группа авторов, игнорируя опыт Карамзина, продолжала эксплуатировать «стернианство» (два «Путешествия в Малороссию» П. Шаликова (1803 и 1804) и анонимная «Моя прогулка в А., или Новый Чувствительный Путешественник» (1802)) . Приметы этого рода «путешествий» были удачно подмечены В. А. Жуковским в его рецензии на первое из «Путешествий в Малороссию» Шаликова: «Не будем же искать в этой книге ни географических, ни топографических описаний. Мы не узнаем, сколь многолюден такой-то город, могут ли ходить барки по такой-то реке и чем больше торгуют в такой-то провинции, - мы будем бродить вместе со странником, куда глаза глядят... вздохнем близ могилы его друга и вместе с ним вспомним о прошедшем» 27 . Стерновский тип «литературного путешествия» практически не вышел за пределы первого пятилетия XIX века (хотя, как известно, «школа Стерна» оказалась одинаково необходимой и М. Ю. Лермонтову, и Л. Н. Толстому).

Карамзинский тип выжил как в период романтизма, так и в последующую эпоху, как правило, платя за выживание - эпигонством. Самостоятелен опыт А. А. Марлинского, который тоже первые свои повести нередко оформлял в виде «путешествий» («Поездка в Ревель», 1821) со всеми характерными его чертами: письма с обращениями к друзьям, включение стихов... По мнению Роболи, жанр «путешествий» в истории русской литературы находит свой конец в «Страннике» А. Вельтмана (1832) - пародии одновременно и на «путешествие», и на авантюрный роман. «После «Странника» о «путешествии», как о литературном жанре, уже не приходится говорить» 28 . Остаются

только навыки этого жанра, которые используются в других жанрах в первой половине XIX века.

«Письма русского путешественника» и «Фрегат „Паллада“»

Категоричность вывода об исчерпанности карамзинской традиции к середине XIX века можно оспорить привлечением, прежде всего, книги И. А. Гончарова. Романист видел в Н. М. Карамзине первого по значимости русского выразителя идей Просвещения. В «Заметке по поводу юбилея Карамзина» Гончаров писал о своем предшественнике как о «благородной, светлой личности» и от лица людей своего поколения признавал в нем «проводника знания, возвышенных идей, благородных, нравственных, гуманных начал в массу общества, ближайшего, непосредственно действующего еще на живущие поколения двигателя просвещения» (8, 15-16). На склоне лет Гончаров признавался: «Первым прямым учителем в развитии гуманитета, вообще в нравственной сфере был Карамзин» 29 . Сегодня связь «Фрегата „Паллада“» с «Письмами русского путешественника» общепризнана 30 .

Одним из первых к обсуждению этой темы обратился В. Шкловский, который рассматривал книгу Гончарова в ряду «очерковых удач». Но подобное жанровое определение, подсказанное самим Гончаровым («очерки путешествия»), соотносимо лишь с каждой главой в отдельности, а не с книгой в целом. Жанровые скрепы, создающие из глав - книгу, при таком определении игнорируются, поэтому не удивительно, что Шкловский находит у Гончарова, прежде всего, зависимость от Карамзина - в форме... отталкивания: «Гончаров отходит от опыта Карамзина... О Карамзине нам напоминает описание природы с повторами и обращениями к читателю, ссылка на забытого Гесснера (в описании Ликейских островов) и больше всего - внутренняя полемика с книгой знаменитого зачинателя русской прозы» 31 . В качестве примера полемики берется ироническое рассуждение о дружбе в первой главе «Фрегата „Паллада“» (карамзинские «новые чувствования» более всего прокламировались именно в дружбе). Гончаров прямо заявлял по поводу изложения собственной «теории дружбы»: «Что же эта вся тирада о дружбе? Не понимаете? А просто пародия на Карамзина и Булгарина» (7). Можно предположить, что и

нарочито «прозаические» самые первые строчки в книге Гончарова («Меня удивляет, как могли Вы не получить моего первого письма из Англии...» (7)) полемически нацелены на знаменитое начало книги Карамзина: «Расстался я с вами, милые, расстался! Сердце мое привязано к Вам всеми нежнейшими своими чувствами, а я беспрестанно от Вас удаляюсь и буду удаляться!» 32 .

По мнению Шкловского, спор Гончарова с Карамзиным определен влиянием В. Г. Белинского: в «Фрегате „Паллада“» «Гончаров использует и опыт старых предшественников, но использует их так, как это мог сделать современник Белинского» 33 . Получается, что в этой Книге как бы повторился опыт «Обыкновенной истории», где в комическом изображении дружбы и любви находят отзвуки статьи критика «Русская литература в 1845 году» (1846). Ограничение сопоставлений узкосодержательными и стилевыми и игнорирование жанровых привело к упрощению взаимосвязей Карамзина и Гончарова, которые далеко не ограничивались спором последнего с первым.

Книга Карамзина как «путешествие» близка по многим параметрам к роману - высшему прозаическому жанру. Это своего рода «предроман», каковым в той же мере может считаться и произведение Гончарова 34 . Поэтому столь велико значение центрального персонажа в книге такого рода. «Письма русского путешественника»... само название во многом определяет основу того целостного мира, который предстает перед читателем. Центральное место в книге занимает не описание маршрута и достопримечательностей путешествия, а сам путешественник, его чувства и мысли (сравни названия типа «Путешествие в... (или) по...»). Субъективный фактор (личностный взгляд) оказывается более влиятельным, чем увиденное само по себе.

Путешественник - художественно сконструированный образ, а отнюдь не «фотография» писателя Карамзина (известно, что и его личные письма отличаются от тех «писем», что составили книгу). Путешественник - человек своей эпохи, вернее, перекрестка эпох: рубежа XVIII-XIX веков. И это типичный герой Карамзина в его сентименталистский период: восторженный и чувствительный дилетант, совершающий «образовательное путешествие» (по Руссо), переезжающий из одной страны Европы в другую по зову сердца и влечениям ума. Он эрудит в своем знании европейской мысли, знаток и любитель искусств, но предстает перед интеллектуалами Запада в виде смиренного ученика из далекой окраины Европы («Я Руской дворянин, люблю великих мужей, и желаю изъявить мое почтение

Канту» (20)) . Избранная форма (письма), имитирующая «внелитературность», позволяла такому герою высказаться внешне спонтанно и непосредственно («выболтаться») и заразить своей восторженностью земляков. Рядовой читатель мог задержаться на этом уровне произведения, чувствительно переживая красоты Европы, восхищаясь ее мудрецами и вместе с героем тоскуя от разлуки с милыми друзьями. Карамзин-сентименталист преследовал цель воспитания и раскрепощения чувств современников и достиг желаемого (успех книги был огромен - проза заучивалась наизусть, как позже стихи Пушкина).

В «литературном путешествии» Гончарова тоже создан образ путешественника, но сколь не схож он с карамзинским юношей, разъезжавшим на экипаже по Европе за 50 лет до похода «Фрегата „Паллада“»! В центре книги Гончарова «образ немолодого, любящего комфорт, боящегося неудобств чиновника, который вместе с целым русским миром в составе более чем четыреста (так! - Е. К. ) матросов и офицеров совершает кругосветное путешествие, везя с собою свой быт» 35 . Этот портрет, нарисованный Шкловским, выразителен, но чересчур приближен к известной нам по воспоминаниям личности самого Гончарова и поэтому покрывает лишь часть характеристики литературного персонажа, который, как было показано выше, имеет «двойное» лицо. Два возраста соединяются в путешественнике, но, естественно, не исчерпывают глубин его личности. Сугубо авторский элемент, естественно, влиятельнее в этой книге Гончарова, чем в его романистике, что диктуется самим жанром: «путешествие» исконно ориентировано на солидную укорененность рассказчика в личности автора, его эмоциональном и интеллектуальной Мире. Недаром «Фрегат „Паллада“» прочитывается и как «дневник душевной жизни Гончарова за целых два года, притом проведенных при наименее будничной обстановке» 36 . Подобная укорененность особенна очевидна в «путешествиях», использующих форму писем. Как заметил Шкловский в той же статье: «Форма письма оказалась необходимой для того, чтобы мотивировать нахождение путешественника в центре повествования и его домашнее отношение к самому себе» 37 .

Письма Гончарова друзьям - это тоже письма русского путешественника. Но в своей «русскости» он предстает миру иначе, чем путешественник Карамзина. Последний активно входил в новую среду как русский почитатель европейской Культуры, ученик просвещенных Мудрецов, совершающий (хоть и с опозданием) «образовательное путешествие». Но он же воспринимался как «западник» в России, и

никто не ждал исконно «русского элемента» в его книге о Европе. Гончаровский «русский путешественник», погруженный, особенно на первых порах, в воспоминания о покинутой родине, живет на фрегате типично по-российски 38 . Аллюзии на «Сон Обломова» многообразны (ленивое безделье, длительное обсуждение меню обеда, опасливое чувство при встрече с неизвестным плывущим предметом...) и в силу условий морского путешествия, и в соответствии с общим замыслом книги. «Пассивность» героя Гончарова еще более бросается в глаза при сопоставлении его уже не с карамзинским героем - искателем пищи духовной, а с рядовыми искателями приключений в дальних странах, как они являлись перед глазами читателей той эпохи. Сопоставляя героя Гончарова с активными путешественниками - «туристами», А. Дружинин писал: «Личность туриста часто подавляет личность читателя, а оттого нарушается духовное сродство, так необходимое между тем и другим». В итоге «знаменитейшие и правдивейшие путевые рассказы читаются, как нечто придуманное, мастерски сочиненное, увлекательно построенное, невероятное, странное, полуфантастическое... Господин Гончаров... похож на туриста менее, нежели все остальные путешественники. Оттого он оригинален и национален, оттого его последняя книга читается с великим наслаждением» 39 . Действительно, герой Гончарова не открывает мир через какое-либо активное деяние и не пытается слиться с новым окружением: мир как бы сам раскрывается перед ним, и его задача - «созерцать» и, что еще важнее, вникать в суть увиденного.

1. Путешествие-возвращение.
2. Путешествие-поиск.
3. Путешествие-служение.
4. Путешествие-искушение и путешествие-развлечение.
5. Путешествие-антипоиск.

Мотив путешествия — один из самых распространенных и древних в мировой литературе. Разумеется, это не случайно. В древности, когда еще не было современных средств коммуникации и связи, путешествие было одним из немногих способов расширить свой кругозор. В то же время военные походы и торговые караваны также подразумевали путешествие по суше или по морю. Однако существует еще одно измерение путешествия — символическое, философское. Человеческая жизнь — это тоже своего рода путешествие. А внимание авторов художественных произведений всегда было направлено на человеческую судьбу, на развитие личности и событий, влияющих на нее. Пестрая смена фона, оторванность героя от привычного образа жизни, драматичность ситуаций, заставляющих то и дело совершать выбор — все это представляет благодатное поле деятельности для тех, кто стремится показать-личность в развитии.

Нетрудно заметить, что в большинстве случаев путешествие героя — это не бессмысленное блуждание, а целенаправленное движение. Однако цель и Причины путешествия могут быть различными. Так, главный герой «Одиссеи» Гомера путешествует долгие годы не по своей воле, а из-за гнева Посейдона. Цель Одиссея — возвращение домой, то есть достижение блага. Следовательно, само путешествие выступает в качестве испытания героя. Но разве плохо жилось Одиссею у бессмертных богинь — Цирцеи и Калипсо? Почему герой все время стремится двигаться дальше? Повествуя о странствиях Одиссея, Гомер проводит идею о выборе и верности. На жизненном пути человек неизбежно подвергается искушениям, однако цель, если она выбрана верно, остается неизменной. Любовь к родине и своей жене Одиссей ставит выше, чем возможность сделаться мужем богини и получить бессмертие. Упорство Одиссея не удается сломить ни гневу Посейдона, ни ласкам Цирцеи и Калипсо, потому, должно быть, и достигает наконец герой берегов своей Итаки.

В литературной традиции весьма распространена и другая разновидность путешествия — поиск. Впрочем, и путешествие Одиссея своего рода поиск — он ищет путей возвращения домой. Однако это поиск того, что герой уже хорошо знает, более того — что принадлежит ему. Зачастую же героям приходится отыскивать то, о чем они знают лишь понаслышке и вовсе не знают. Гиперболизированным выражением подобной ситуации является сказочная формула «пойди туда, не знаю куда». Однако даже если направление поиска и его цель более или менее определены, героям предстоит пройти через череду испытаний. Чаще всего перед героем стоят два варианта исхода его поиска: рост (духовный, карьерный) либо гибель.

Сходные тенденции обнаруживаются в путешествии-служении. В качестве примера подобного путешествия можно привести проповедь Христа. Он и его ученики переходили из города в город, возвещая народу истину. Однако целью Христа — й это следует подчеркнуть — являются отнюдь не личные намерения. Бог и так превыше всего. Его цель — духовный рост людей, их возвращение к нему, их поиск Бога и путей к нему, обретение Земли Обетованной.

Можно привести и другой пример путешествия-служения. Это легенды о поисках Святого Грааля. Следует обратить внимание на различие между обычным поиском какого-либо значимого объекта с целью завладения им и поисками Святого Грааля. В последнем случае владение объектом невозможно, и самый достойный может быть лишь его хранителем. Благом, целью путешествия-поиска является зрелище чудес Грааля, которого удостаивается не просто тот, кто отважен и хорошо владеет оружием (чего зачастую достаточно для того, чтобы завладеть каким-либо предметом), но тот, кто добродетелен. Так, поиск Святого Грааля сближается с паломничеством — путешествием во имя духовного очищения и искупления грехов. Однако ставить знак равенства между этими двумя разновидностями путешествий все же неправомерно. Да и само стремление к Граалю является мощным духовным импульсом к возрождению личности, однако чтобы увидеть Грааль, этого недостаточно.

Мотив испытания, который присутствует в любом путешествии, наиболее сильно звучит в драме И. В. Гете «Фауст». Мефистофель именно с этой целью и показывает Фаусту мир, чтобы его душа поддалась земным соблазнам и стала легкой добычей дьявола. Мечта же самого героя «о волшебном плаще», который дал бы ему возможность побывать в разных краях — это стремление к поиску и служению: герой драмы Гете жаждет знаний и их применения на благо людям. Это и оказывается его спасением: бескорыстное служение другим уподобляет человека Богу, а служение лишь самому себе — мятежному духу Люциферу.

В путешествии Фауста присутствует и мотив развлечения — Мефистофель старался показывать своему подопечному то, что, по мнению дьявола, могло развлечь Фауста.

Тему путешествия-развлечения развил Д. Байрон в поэме «Паломничество Чайльд-Гарольда». Эту тему затрагивал и А. С. Пушкин в романе в стихах «Евгений Онегин». Пресыщенный всеми наслаждениями герой уже не ищет чего-то значимого, будь оно материальным или духовным — скорее бежит от скуки, от самого себя, надеясь найти минутное развлечение в сменяющих друг друга путевых впечатлениях. Однако это тоже поиск, хотя и вывернутый наизнанку, поиск, лишенный самой сути, цели.

Как мы видим, все разновидности путешествия достаточно условны, так как у них очень много общего. Д. Толкин в своей эпопее «Властелин Колец» создал образец странствия, в котором резко проступают характерные черты всех разновидностей путешествия. Путешествие девятерых Хранителей Кольца — это конечно же путешествие-служение. Судьба всего Средиземья зависит от того, чем закончится их поход. Немаловажное значение имеет тот факт, что лишь часть пути Хранители преодолевают вместе — каждому выпадают свои испытания, свои искушения. Несомненно также, что это путешествие-поиск: героям нужно найти дорогу к Роковой горе, где возможно уничтожить Кольцо Всевластия. Однако это испытание целиком ложится на плечи хоббитов Фродо и Сэма. Пути остальных Хранителей играют важную роль в объединении народов Средиземья перед общим врагом.

Во «Властелине Колец» звучит и тема неоконченного путешествия: Боромир, охваченный искушением использовать Кольцо во благо своей родины (как кажется герою), погибает в бою с орками. Не менее ярко, чем другие ипостаси путешествия, представлена и тема возвращения домой. Почти как Одиссею, приходится героям-хоббитам сражаться за свой родной край. Однако помимо всех перечисленных мотивов, во «Властелине Колец» обозначилась и еще одна ипостась путешествия — антипоиск. Ведь герои странствуют и сражаются не ради того, чтобы обрести нечто ценное и значимое, но чтобы уничтожить волшебное Кольцо, обладающее зловещими свойствами. Это не значит, конечно, что герои не обретают ничего: их общее приобретение — мир и свобода Средиземья, кроме того, почти все они получают то, к чему стремились. Лишь Фродо не обрел душевного покоя — потому-то ему и предстоит новое путешествие-паломничество в Запредельный Край, Туда же отправляется и Гэндальф, однако для мага это путешествие-возвращение, потому что там его дом.

Итак, мы видим, насколько многообразно и глубоко значение мотива путешествия в литературной традиции. Однако необходимо отметить, что путешествие обычно имеет точку отсчета и цель, а образы Дома, Дороги и некой цели странствия неразрывно связаны воедино.

Введение

Заключение

Введение

Актуальность темы. Жанр литературного путешествия является жанром художественной литературы, обладающий своей спецификой и историей появления и функционирования в зарубежной литературе.

У жанра литературного путешествия есть свой предмет изображения, жанровое содержание и форма.

В основе "путешествия" лежит описание перемещения в пространстве путешествующего героя, повествования о происшедших во время путешествия событиях, описание впечатлений путешественника, его размышлений вслед за виденным и широкий информационно-познавательный план.

В литературных путешествиях, в отличие от научных и иных видов, информационный материал освещается на основе художественной и идеологической концепции автора.

Исследование развития жанра путешествия, его предмета изображения, жанрового содержания и формы является актуальным в настоящее время.

Предмет исследования - особенности развития жанра литературного путешествия.

В соответствии с избранным предметом работы цель исследования - определить особенности развития жанра литературного путешествия. Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

) выявить жанрообразующие черты литературного путешествия;

) выявить особенности функционирования жанра литературного путешествия;

) выявить особенности функционирования

) исследовать развитие жанра путешествия в американской литературе на примере М. Твена.

Методы исследования. В основу исследования положены биографический, типологический, культурологический методы, а также методика комплексного исследования.

Структура работы находится в соответствии с поставленными целями и задачами. Работа состоит из введения, четырех разделов, заключения и списка использованной литературы. Первый раздел посвящен выявлению и анализу сущностных черт, присущих жанру путешествия. Второй раздел посвящен анализу особенностей функционирования жанра литературного путешествия. Третий раздел содержит анализ особенностей функционированияжанра фантастического путешествия. Четвертый раздел посвящен исследованию развития жанра путешествия в американской литературе на примере произведений М. Твена. В заключении подводятся итоги исследования. Общий объем работы ____ страниц.

1. Жанрообразующие черты литературного путешествия

Жанр литературного путешествия занимает в литературном процессе особое положение. До сих пор в зарубежном литературоведении нет единого взгляда не только на сущность этого термина, но и не всеми современными литературоведами принимается сам факт существование "путешествия" как жанра: "В форме путешествия может быть написано и произведение героического содержания, и большая эпическая сатира, и утопия, и роман" .

В работах прогрессивной критики прошлого века имелся формально-содержательный подход, при котором литературоведы попытались дать определение жанра исходя из совокупности жанровых приемов, круга избранных тем и предмета изображения. Можно заметить также, что взгляд на проблему жанра дан с позиции ведущего художественного направления - реализма.

Указанные подходы вскрывают еще одну особенность проблемы жанра: включать ли в число литературных путешествий так называемые "путешествия воображения", в которых описание путешествия предстает как жанровый прием?

Чтобы ответить на эти и подобные вопросы, следует сначала определиться с понятием жанр и дать современное определение жанра литературного путешествия.

Под жанром автор понимает "исторически складывающийся тип литературного произведения" , представляющий собой единство динамически развивающихся свойств формы и содержания.

Рассматривая эволюцию жанра, следует отметить широту и многообразие взглядов на сущность жанра.

На протяжении всего времени при "эпохальных" сменах различных направлений и стилей отношение к "путешествию" как к литературному жанру претерпевало существенные изменения. Литература путешествий имеет многовековые традиции в литературном процессе. В европейской литературе жанр путешествий назывался "вояжной литературой".

Это понятие как литературный жанр включает в себя:

"1) описание путешественником (очевидцем) географического, этнографического и социального облика увиденных им стран, земель, народов и т.д.; мемуары или дневники путешественников;

) художественный, преимущественно эпический, жанр, сюжет и композиция которого восходят к построению и способам изложения документального путешествия" .

На формирование художественного жанра путешествий влияли как путевые записи, дневники, рассказы самих путешественников, так называемые документальные путешествия, так и легенды, возникшие по мотивам этих рассказов.

Многие произведения "вояжной литературы" сохраняют до сих пор как познавательную, так и эстетическую ценность.

Жанр литературы путешествий почти во всех литературах в своём развитии переживал взлёты и падения, вбирал в себя элементы "географических описаний" авторов-путешественников, пилигримов, странников-дервишей, миссионеров, участников крестовых походов, купцов, дипломатических послов и т.д.

Путешествие стало основой для литературных жанра путевой очерк, а также нашло широкое применение в приключенческой и научно-фантастической литературе. Путевые заметки обычно включают в себя повествования о дорожных происшествиях, впечатлениях и наблюдениях. До середины XIX века форма путевых заметок активно использовалась в научных произведениях.

Особое место в литературе путешествий занимают дорожные дневники, путевые очерки. Истоки литературы "путешествий" во всемирной истории жанровых традиций теряются в глубинах древнейших литератур и продолжают активно существовать в литературе современной.

Таким образом, мы приходим к выводу, что жанр путешествие является самостоятельным жанром художественной литературы с определенным кругом сущностных черт, основными из которых являются, принцип жанровой свободы, центральная роль автора-повествователя, субъективность авторского подхода к изображаемому, синтетичность жанра, присутствие в нем элементов других жанров художественной литературы и публицистики.

2. Особенности функционирования жанра литературного путешествия

В этом понимании путешествие выходит за пределы изучения художественной литературы и привлекается к историко-литературному анализу. Так, подлежат изучению путешествия античных писателей или "паломничества" раннего средневековья. Однако жанр путешествия как форма изложения во все времена оказывает огромное влияние на развитие художественной литературы, выступая в качестве одного из наиболее распространенных способов композиции в повествовательных и описательных жанрах.

Уже в античной литературе засвидетельствованы две типичных формы художественного путешествия. Путешествие в качестве основного сюжетного стержня авантюрной эпопеи ("Одиссея") и романа как авантюрного, так и нравоописательного, сатирического ("Сатирикон" Петрония), который стремится создать фикцию реальности изображаемого. Наряду с этим путешествие пародийное (Лукиан) построено именно на убеждении читателя в нереальности сообщения.

Как сюжетный стержень путешествие проходит во всех видах авантюрной эпопеи и романа - от пилигримских саг средневековья (путешествие Брандана) через куртуазный роман (поиски св. Грааля) и роман галантно-рыцарский (путешествие Амадиса и других странствующих рыцарей, пародически - путешествие Дон-Кихота). Также через плутовской роман ("скитания" Лазарильо, Жиль-Блаза и др.) и робинзонаду (путешествие Робинзона Крузо). Через роман бытовой нравоописательный (путешествие как основной сюжетный стержень романов Филдинга, Смоллета, Диккенса, Теккерея, Гоголя) и приключенческий (путешествие в романах Марриэта, пародически - путешествия Мюнхгаузена) вплоть до романа научно-популярного (путешествие в романах Жюль Верна) и экзотического (путешествие в романах Стивенсона, Дж. Лондона, Конрада и др.).

Разумеется, вместе с изменениями творческого метода, жанра и стиля меняются и все моменты изображения путешествия. Меняется мотивация путешествия - появляются такие формы как паломничество, торговая поездка, поход. Путешествия дополняются мотивами: исследовательским, образовательным, в поисках работы. Меняется с уточнением географических сведений маршрут путешествий - необычайные приключения переносятся из "Липкого моря" и "Вертящихся островов" средневековья на "белые пятна" карт Америки, Африки, Азии. Меняется характер изображения - в центре интереса стоит необычайность, экзотика приключения (например, путешествия в романе авантюрном, приключенческом, экзотическом), или напротив, обыденное, типическое (например, путешествия в романе нравоописательном и сатирическом). В последнем случае мотив путешествия приобретает характер чисто внешнего фактора, поскольку он дает автору возможность переносить действие из одной среды в другую.

В XVIII-XX веках перенос внимания с внешней среды на переживания героя создает виды литературного путешествия, не свойственного ранним эпохам: например, сентиментальное путешествие (путешествия Стерна, Карамзина), перерастающее в публицистическую форму ("Путешествие из Петербурга в Москву" Радищева), или лирическое путешествие (путешествие Чайльд-Гарольда Байрона).

Близко к этим жанрам примыкает и путешествие как форма "воспитательного романа" ("Вильгельм Мейстер" Гёте, "Гейнрих фон Офтердинген" Новалиса). Во всех этих видах романа впечатления путешествия интересуют автора не сами по себе, но лишь теми переживаниями, которые они пробуждают "в душе героя".

Другая линия литературного использования путешествия - "вымышленное путешествие" (voyage imaginaire) - создает одну из распространенных форм романа утопического и сатирического, начиная от Сирано де Бержерака и Вольтера и кончая Г. Уэлльсом. И здесь общей является лишь внешняя схема путешествия, конкретное же ее содержание бесконечно изменяется.

Наряду с повествовательными жанрами путешествие широко используется в описательных жанрах - от излюбленных "прогулок" ложноклассической и сентиментальной поэзии (Брокес, Делиль, кладбищенская поэзия).

Таким образом, мы видим, что литературное путешествие возникает как жанр в XVIII веке на основе эволюции "хожений" в путевые записки, на дальнейшее развитие жанра влияют европейские образцы литературного путешествия. Впоследствии в XIX веке жанр продолжает развитие в форме дневниковых эпистолярных и мемуарных путевых записок художественного или художественно-публицистического характера (в зависимости от функциональной значимости текста и от особенностей предмета изложения).

3. Особенности функционирования жанра фантастического путешествия

Фантастическое путешествие - рассказ о странствиях по вымышленным странам <#"center">4. Развитие жанра путешествия в американской литературе на примере М. Твена

Рассмотрим произведения Твена, написанные в жанре путешествия - это "Простаки за границей" ("Innocents Abroad", 1869) и "Налегке" ("Roughing It", 1872).

Твен был человеком, сменившим множество профессий и приобретшим колоссальный опыт. Он был типографским рабочим, репортером, лоцманом на Миссисипи, солдатом в армии южан (правда, очень недолго), старателем в Неваде, журналистом провинциальной прессы в Калифорнии, читал публичные лекции, занимался бизнесом.

Ему приходилось встречаться с огромным количеством людей из различных социальных групп: представителями "низов", суровыми обитателями, писателями, политиками, членами правящих династий.

Твен получил уникальный жизненный опыт, который нашел многообразное отражение в его книгах, в которых присутствуют и элементы его автобиографии. Твен постоянно путешествовал. Более десяти раз в течение своей жизни он пересек Атлантику.

Путешествия были для него своего рода творческим импульсом. Чтобы начать работу над очередной книгой или циклом лекций, Твен признавался, что чувствует необходимость совершить поездку в поисках новых впечатлений.

В молодости же, когда были написаны "Простаки за границей" и "Налегке", Твен, по сути, был профессиональным путешественником, отправляясь в разные страны по заданию периодических изданий в качестве специального корреспондента.

Именно из ряда газетных публикаций, писем и записных книжек Твен, после коренной художественной переработки, создал свои ранние путешествия "Простаки за границей" и "Налегке", которые сохранили в себе черты его газетной публицистики.

В данных работах представлена целостная концепция теории жанра путешествия, определено место "путешествия" в системе жанров художественной литературы и публицистики.

Художественная целостность структуры "Простаков за границей", выстроена на системе антитез, главными из которых являются антитезы "паломники-грешники, "живое-мертвое".

Нельзя не оценить высокий литературный уровень и художественная зрелость названных книг М. Твена, о чем до сих пор существовали противоположные мнения, как в отечественном, так и американском литературоведении. Необычность структуры обеих книг обусловлена не недостатком мастерства молодого М. Твена, а следованием определенному художественному замыслу.

Таким образом, мы видим, что жанр путешествия сыграл особую роль в процессе становления литературы США и ее жанровой системы. Он стал, по сути, началом формирования национальной беллетристики, поскольку возникновение его связано с процессом перехода от небеллетристических записок, дневников, путевых заметок американских переселенцев-фронтирсменов к литературным формам описания путешествия. Именно путешествие как жанр предоставлял необходимые возможности для литературного отражения процессов миграции на американском континенте.

Жанр путешествия стал началом формирования творческого пути Марка Твена как писателя. Законы жанра путешествия предоставляли возможность молодому Твену осознать специфику литературного труда, его отличие от труда журналиста, найти свой авторский стиль и отточить литературное мастерство.

Центральное положение в "Простаках за границей" и "Налегке" занимает фигура героя-повествователя, которая является структурообразующим фактором обоих текстов. Герой-повествователь подобного типа является традиционным для текстов в жанре путешествия. В рассматриваемых нами текстах герой по имени Марк Твен хотя и имеет некоторые автобиографические черты, является условным литературным персонажем, ведущим своего рода игру, выступая в различных "литературных ролях".

Таким образом, жанр путешествия сыграл особую роль в процессе становления литературы США и ее жанровой системы. Он стал, по сути, началом формирования национальной беллетристики, поскольку возникновение его связано с процессом перехода от небеллетристических записок, дневников, путевых заметок американских переселенцев к литературным формам описания путешествия. Именно путешествие как жанр предоставлял необходимые возможности для литературного отражения процессов миграции на американском континенте.

Жанр путешествия стал началом формирования творческого пути Марка Твена как писателя. Законы жанра путешествия предоставляли возможность молодому Твену осознать специфику литературного труда, его отличие от труда журналиста, найти свой авторский стиль и отточить литературное мастерство.

Центральное положение в "Простаках за границей" и "Налегке" занимает фигура героя-повествователя, которая является структурообразующим фактором обоих текстов. Герой-повествователь подобного типа является традиционным для текстов в жанре путешествия. В рассматриваемых нами текстах герой по имени Марк Твен хотя и имеет некоторые автобиографические черты, является условным литературным персонажем, ведущим своего рода игру, выступая в различных "литературных ролях".

Каждый из рассматриваемых текстов путешествий является не "пробой пера" молодого писателя, по устоявшемуся мнению критики, а мастерски организованным литературным целым высокого художественного уровня со сложно организованной системой внутренних связей.

Заключение

Проделав определенную работу, в заключении мы приходим к следующим выводам: мы достигли цели исследования - определили особенности развития жанра литературного путешествия. Мы решили следующие задачи:

) выявили жанрообразующие черты литературного путешествия;

) выявили особенности функционирования жанра литературного путешествия;

) выявили особенности функционированияжанра фантастического путешествия;

) исследовали развитие жанра путешествия в американской литературе на примере М. Твена.

Выводы, которым мы пришли в заключении:

Путешествие является самостоятельным жанром художественной литературы с определенным кругом сущностных черт, основными из которых являются, принцип жанровой свободы, центральная роль автора-повествователя, субъективность авторского подхода к изображаемому, синтетичность жанра, присутствие в нем элементов других жанров художественной литературы и публицистики.

Литературное путешествие возникает как жанр в XVIII веке на основе эволюции "хожений" в путевые записки, на дальнейшее развитие жанра влияют европейские образцы литературного путешествия.

Впоследствии в XIX веке жанр продолжает развитие в форме дневниковых эпистолярных и мемуарных путевых записок художественного или художественно-публицистического характера (в зависимости от функциональной значимости текста и от особенностей предмета изложения). Литературное путешествие как жанр тесно связано с художественным методом и течениями прогрессивной мысли, в эпоху которых они получают свое бытие.

3. Фантасти <#"center">Список использованной литературы

Аверинцев С.С. История всемирной литературы, т.1.М., Элитариум, 2003, 455 с.

Гаспаров М.Л. Избранные статьи.М., Экономикс, 2005, 544 с.

Аверинцев С.С. Риторика и истоки европейской литературной традиции. М., 2006, 455 с.

."Путешествие" как жанр художественной литературы: вопросы теории // Вестник Нижегородского государственного университета имени Н.И. Лобачевского. №3 - Н. Новгород, Изд-во ННГУ им.Н.И. Лобачевского, 2008. С.277-282.

Америка и Европа в книге Марка Твена "Простаки за границей" // Актуальные проблемы американистики: Материалы десятого международного научного семинара / Под ред. О.А. Колобова, Н. Новгород: ФМО ННГУ, 2004. С.259-261.

Публицистика Марка Твена в русской критике // Проблемы современной русистики: язык - культура - фольклор. Материалы всероссийской научной конференции. / Под ред.В. В. Востокова, Арзамас: АГПИ им.А.П. Гайдара, 2004. С.257-263.

Гротеск в путевых очерках М. Горького и М. Твена ("В Америке"; "Простаки за границей", "Налегке") // Язык современных СМИ: основные проблемы и тенденции: сборник материалов научно-практической конференции. - Н. Новгород: ННГУ, 2006. С.124-129.

Американские исследователи о роли повествователя в произведении Марка Твена "Простаки за границей" // Грехневские чтения: сборник научных трудов. - Вып.З. - Н. Новгород, 2006. С.175-180.

10.Cайт энциклопедии "Кругосвет" -

Количество сюжетов в мировой литературе ограничено. С этим фактом сталкивается почти каждый человек, который решил однажды заняться писательским ремеслом. И это количество не только ограничено, но и подсчитано! Существует несколько типологий, которые дают довольно убедительный ответ на вопрос: «Сколько же всего сюжетов есть в наличии?»
Впервые этой проблемой заинтересовался византийский писатель (и по совместительству константинопольский патриарх) Фотий, еще в IX столетии составивший «Мириобиблион» - собрание кратких описаний произведений древнегреческих и византийских авторов, включая литературу церковную, светскую, историческую.
Тысячу лет спустя, интерес к этой проблеме вспыхнул с новой силой, причём теперь уже список сюжетов стремились составить как можно более краткий!

Хорхе Луис Борхес заявлял, что существует всего четыре сюжета и, соответственно, четыре героя, которых он и описал в своей новелле «Четыре цикла».
1. Самая старая история - история об осажденном городе, который штурмуют и обороняют герои. Защитники знают, что город обречен и сопротивление бесполезно. (Это история о Трое, и главный герой - Ахилл, знает, что погибнет, так и не увидев победы. Герой-мятежник, сам факт существования которого - вызов окружающей реальности.
2. Вторая история - о возвращении. История Одиссея, скитавшегося по морям десять лет в попытке вернуться домой. Герой этих историй - человек отверженный обществом, бесконечно блуждающий в попытках найти себя - Дон Кихот, Беовульф.
3. История третья - о поиске. Эта история чем-то похожа на вторую, но в данном случае герой не является отверженным и не противопоставляет себя обществу. Наиболее известный пример такого героя - Ясон, плывущий за золотым руном.
4. История четвертая - о самоубийстве бога. Атис калечит и убивает себя, Один жертвует собой Одину, самому себе, девять дней вися на дереве, пригвожденный копьем, римские легионеры распинают Христа. Герой «гибели богов» - теряющий или обретающий веру, находящийся в поиске веры - Заратустра, булгаковский Мастер, Болконский.

* * *
Кристофер Букер в своей книге «The Seven Basic Plots: Why We Tell Stories» ("Семь основных сюжетов: почему мы рассказываем истории") описал, как можно догадаться, семь базовых сюжетов, на основе которых, по его мнению, написаны все книги в мире.
1. «Из грязи в князи» - название говорит само за себя, самый яркий пример, знакомый всем с детства - Золушка. Герои - обыкновенные люди, открывающие в себе что-то необычное, благодаря собственным усилиям или по стечению обстоятельств оказывающиеся «на вершине».
2. «Приключение» - трудное путешествие в поисках труднодостижимой цели. По мнению Букера, сюда попадают и Одиссей, и Ясон, кроме того, в эту категорию попадают и «Копи царя Соломона», и «Вокруг света за восемьдесят дней».
3. «Туда и обратно». В основе сюжета попытки героя, вырванного из привычного мира, вернуться домой. В интерпретации Букера это и «Робинзон Крузо», и «Алиса в зазеркалье», и многие другие.
4. «Комедия» - Определенный вид сюжета, который развивается по собственным правилам. В эту категорию попадают все романы Джейн Остин.
5. «Трагедия» - кульминацией является гибель главного героя из-за каких либо недостатков характера, обычно любовной страсти или жажды власти. Это, прежде всего, «Макбет», «Король Лир» и «Фауст».
6. «Воскресение» - герой находится под властью проклятия или темных сил, и из этого состояния его выводит чудо. Яркий пример этого сюжета - Спящая красавица, пробужденная поцелуем принца.
7. «Победа над чудовищем» - из названия ясно, в чем заключается сюжет - герой сражается с монстром, побеждает его и получает «приз» - сокровища или любовь. Примеры: Дракула, Давид и Голиаф

* * *
Но наиболее нашумевшим стал список сюжетов, составленный драматургом Жоржем Польти, который включал в себя тридцать шесть пунктов (кстати, первым число тридцать шесть было предложено еще Аристотелем и намного позднее поддержано Виктором Гюго). Тридцать шесть сюжетов и тем Польти охватывают, в основном, драматургию и трагедии. Вокруг этого списка велись споры, его неоднократно критиковали, но опротестовать само число 36 почти никто не пытался.

1. МОЛЬБА. Элементы ситуации: 1) преследователь, 2) преследуемый и умоляющий о защите, помощи, убежище, прощении и т. д., 3) сила, от которой зависит оказать защиту и т. д., при этом сила, не сразу решающаяся на защиту, колеблющаяся, неуверенная в себе, почему и приходится её умолять (повышая тем самым эмоциональное воздействие ситуации), чем больше она колеблется и не решается оказать помощь. Примеры: 1) спасающийся бегством умоляет кого-нибудь, могущего его спасти от врагов, 2) умоляет об убежище, чтобы в нём умереть, 3) потерпевший кораблекрушение просит приюта, 4) просит власть имущего за дорогих, близких людей, 5) просит одного родственника за другого родственника и т. д.
2. СПАСЕНИЕ. Элементы ситуации: 1) несчастный, 2) угрожающий, преследующий, 3) спаситель. Эта ситуация отличается от предыдущей тем, что там преследуемый прибегал к силе колеблющейся, которую нужно было умолять, а здесь спаситель появляется неожиданно и спасает несчастного не колеблясь. Примеры: 1) развязка известной сказки о Синей бороде. 2) спасение приговорённого к смертной казни или вообще находящегося в смертельной опасности и т. д.
3. МЕСТЬ, ПРЕСЛЕДУЮЩАЯ ПРЕСТУПЛЕНИЕ. Элементы ситуации: 1) мститель, 2) виновный, 3) преступление. Примеры: 1) кровная месть, 2) месть сопернику или сопернице или любовнику, или любовнице на почве ревности.
4. МЕСТЬ БЛИЗКОГО ЧЕЛОВЕКА ЗА ДРУГОГО БЛИЗКОГО ЧЕЛОВЕКА ИЛИ БЛИЗКИХ ЛЮДЕЙ. Элементы ситуации: 1) живая память о нанесенном другому близкому человеку обиде, вреде, о жертвах, понесенных им ради своих близких, 2) мстящий родственник, 3) виновный в этих обидах, вреде и т. д. - родственник. Примеры: 1) месть отцу за мать или матери за отца, 2) месть братьям за своего сына, 3) отцу за мужа, 4) мужу за сына и т. д. Классический пример: месть Гамлета своему отчиму и матери за своего убитого отца.
5. ПРЕСЛЕДУЕМЫЙ. Элементы ситуации: 1) содеянное преступление или роковая ошибка и ожидаемая кара, расплата, 2) укрывающийся от кары, расплаты за преступление или ошибку. Примеры: 1) преследуемый властями за политику (например, «Разбойники» Шиллера, история революционной борьбы в подполье), 2) преследуемый за разбой (детективные истории), 3) преследуемый за ошибку в любви («Дон Жуан» Мольера, алиментные истории и т. п.), 4) герой, преследуемый превосходящей его силой («Прикованный Прометей» Эсхила и т. д.).
6. ВНЕЗАПНОЕ БЕДСТВИЕ. Элементы ситуации: 1) враг-победитель, появляющийся самолично; или вестник, приносящий ужасную весть о поражении, крахе и т. п., 2) поверженный победителем или сраженный известием властитель, могущественный банкир, промышленный король и т. п. Примеры: 1) падение Наполеона, 2) «Деньги» Золя, 3) «Конец Тартарена» Анфонса Додэ и т. д.
7. ЖЕРТВА (т. е. кто-нибудь, жертва какого-нибудь другого человека или людей или же жертва каких-нибудь обстоятельств, какого-либо несчастья). Элементы ситуации: 1) тот, кто может повлиять на судьбу другого человека в смысле его угнетения или какое-либо несчастье. 2) слабый, являющийся жертвой другого человека или несчастья. Примеры: 1) разорённый или эксплуатируемый тем, кто должен был заботиться и защищать, 2) ранее любимый или близкий, убеждающийся, что его забыли, 3) несчастные, потерявших всякую надежду и т. д.
8. ВОЗМУЩЕНИЕ, БУНТ, МЯТЕЖ. Элементы ситуации: 1) тиран, 2) заговорщик. Примеры: 1) заговор одного («Заговор Фиеско» Шиллера), 2) заговор нескольких, 3) возмущение одного («Эгмонд» Гете), 4) возмущение многих («Вильгельм Телль» Шиллера, «Жерминаль» Золя)
9. ДЕРЗКАЯ ПОПЫТКА. Элементы ситуации: 1) дерзающий, 2) объект, т. е. то, на что дерзающий решается, 3) противник, лицо противодействующее. Примеры: 1) похищение объекта («Прометей - похититель огня» Эсхила). 2) предприятия, связанные с опасностями и приключениями (романы Жюль Верна, и вообще приключенческие сюжеты), 3) опасное предприятие в связи с желанием добиться любимой женщины и т.д.
10. ПОХИЩЕНИЕ. Элементы ситуации: 1) похититель, 2) похищаемый, 3) охраняющий похищаемого и являющийся препятствием для похищения или противодействующий похищению. Примеры: 1) похищение женщины без её согласия, 2) похищение женщины с её согласия, 3) похищения друга, товарища из плена, тюрьмы и т. д. 4) похищение ребёнка.
11. ЗАГАДКА (т. е. с одной стороны задавание загадки, а с другой - выспрашивание, стремление разгадать загадку). Элементы ситуации: 1) задающий загадку, скрывающий что-нибудь, 2) стремящийся разгадать загадку, узнать что-нибудь, 3) предмет загадки или незнания (загадочное) Примеры: 1) под страхом смерти нужно найти какого-нибудь человека или предмет, 2) разыскать заблудившихся, потерявшихся, 3) под страхом смерти разрешить загадку (Эдип и Сфинкс), 4) заставить всяческими хитростями человека открыть то, что он хочет скрыть (имя, пол, душевное состояние и т. д.)
12. ДОСТИЖЕНИЕ ЧЕГО-НИБУДЬ. Элементы ситуации: 1) стремящийся чего-нибудь достигнуть, домогающийся чего-нибудь, 2) тот, от чего согласия или помощи зависит достижение чего-нибудь, отказывающий или помогающий, посредничающий, 3) может быть ещё третья - противодействующая достижению сторона. Примеры: 1) стараться получить у владельца вещь или какое-нибудь иное жизненное благо, согласие на брак, должность, деньги и т. д. хитростью или силой, 2) стараться получить что-либо или добиться чего-либо с помощью красноречия (прямо обращенного к владельцу вещи или - к судье, арбитрам, от которых зависит присуждение вещи)
13. НЕНАВИСТЬ К БЛИЗКИМ. Элементы ситуации: 1) ненавидящий, 2) ненавидимый, 3) причина ненависти. Примеры: 1) ненависть между близкими (например, братьями) из зависти, 2) ненависть между близкими (например, сын, ненавидящий отца) из соображений материальной выгоды, 3) ненависть свекрови к будущей невестке, 4) тёщи к зятю, 5) мачехи к падчерице и т. д.
14. СОПЕРНИЧЕСТВО БЛИЗКИХ. Элементы ситуации: 1) один из близких - предпочитаемый, 2) другой - пренебрегаемый или брошенный, 3) предмет соперничества (при этом, по-видимому, возможна перипетия сначала предпочитаемый оказывается потом пренебрегаемым и наоборот) Примеры: 1) соперничество братьев («Пьер и Жан» Мопассана), 2) соперничество сестёр, 3) отца и сына - из-за женщины, 4) матери и дочери, 5) соперничество друзей («Два Веронца» Шекспира)
15. АДЬЮЛЬТЕР (т. е. прелюбодеяние, супружеская измена), ПРИВОДЯЩИЙ К УБИЙСТВУ. Элементы ситуации: 1) один из супругов, нарушающий супружескую верность, 2) другой из супругов - обманутый, 3) нарушение супружеской верности (т. е. кто-то третий - любовник или любовница). Примеры: 1) убить или позволить своему любовнику убить своего мужа («Леди Макбет Мценского уезда» Лескова, «Тереза Ракен» Золя, «Власть тьмы» Толстого) 2) убить любовника, доверившего свою тайну («Самсон и Далила») и др.
16. БЕЗУМИЕ. Элементы ситуации: 1) впавший в безумие (безумный), 2) жертва впавшего в безумие человека, 3) реальный или мнимый повод для безумия. Примеры: 1) в припадке безумия убить своего любовника («Проститутка Элиза» Гонкура), ребёнка, 2) в припадке безумия сжечь, разрушить свою или чужую работу, произведение искусства, 3) в пьяном виде выдать тайну или совершить преступление.
17. РОКОВАЯ НЕОСТОРОЖНОСТЬ. Элементы ситуации: 1) неосторожный, 2) жертва неосторожности или потерянный предмет, к этому иногда присоединяется 3) добрый советчик, предостерегающий от неосторожности, или 4) подстрекатель, или же тот и другой. Примеры: 1) из-за неосторожности быть причиной собственного несчастья, обесчестить себя («Деньги» Золя), 2) из-за неосторожности или легковерия вызвать несчастье или смерть другого человека, близкого (Библейская Ева)
18. НЕВОЛЬНОЕ (по неведению) ПРЕСТУПЛЕНИЕ ЛЮБВИ (в частности кровосмешение). Элементы ситуации: 1) любовник (муж), любовница (жена), 3) узнавание (в случае кровосмешения), что они находятся в близкой степени родства, недопускающей любовных отношений согласно закону и действующей морали. Примеры: 1) узнать, что женился на своей матери («Эдип» Эсхила, Софокла, Корнеля, Вольтера), 2) узнать, что любовница - сестра («Мессинская невеста» Шиллера), 3) очень банальный случай: узнать, что любовница - замужем.
19. НЕВОЛЬНОЕ (по незнанию) УБИЙСТВО БЛИЗКОГО. Элементы ситуации: 1) убийца, 2) неузнанная жертва, 3) разоблачение, узнавание. Примеры: 1) невольно способствовать убийству дочери, из ненависти к её любовнику («Король веселится» Гюго, пьеса, по которой сделано оперы «Риголетто», 2) не зная своего отца, убить его («Нахлебник» Тургенева с тем, что убийство заменено оскорблением) и т. д.
20. САМОПОЖЕРТВОВАНИЕ ВО ИМЯ ИДЕАЛА. Элементы ситуации: 1) герой, жертвующий собой, 2) идеал (слово, долг, вера, убеждение и т. д.), 3) приносимая жертва. Примеры: 1) пожертвовать своим благополучием ради долга («Воскресение» Толстого), 2) пожертвовать своею жизнью во имя веры, убеждения…
21. САМОПОЖЕРТВОВАНИЕ РАДИ БЛИЗКИХ. Элементы ситуации: 1) герой, жертвующий собой, 2) близкий, ради которого герой жертвует собой, 3) то, что герой приносит в жертву. Примеры: 1) пожертвовать своим честолюбием и успехом в жизни ради близкого человека («Братья Земгано» Гонкура), 2) пожертвовать своей любовью ради ребёнка, ради жизни родного человека, 3) пожертвовать своим целомудрием ради жизни близкого или любимого («Тоска» Сорду), 4) пожертвовать жизнью ради жизни родного или любимого и т. д.
22. ПОЖЕРТВОВАТЬ ВСЕМ - РАДИ СТРАСТИ. Элементы ситуации: 1) влюблённый, 2) предмет роковой страсти, 3) то, что приносится в жертву. Примеры: 1) страсть, разрушающая обет религиозного целомудрия («Ошибка аббата Муре» Золя), 2) страсть, разрушающая могущество, власть («Антоний и Клеопатра» Шекспира), 3) страсть, утолённая ценой жизни («Египетские ночи» Пушкина). Но не только страсть к женщине, или женщины к мужчине, но также страсть к бегам, карточной игре, вину и т. д.
23. ПОЖЕРТВОВАТЬ БЛИЗКИМ ЧЕЛОВЕКОМ В СИЛУ НЕОБХОДИМОСТИ, НЕИЗБЕЖНОСТИ. Элементы ситуации: 1) герой, жертвующий близким человеком, 2) близкий, который приносится в жертву. Примеры: 1) необходимость пожертвовать дочерью ради общественного интереса («Ифигения» Эсхила и Софокла, «Ифигиния в Тавриде» Эврипида и Расина), 2) необходимость пожертвовать близкими или своими приверженцами ради своей веры, убеждения («93 год» Гюго) и т. д.
24. СОПЕРНИЧЕСТВО НЕРАВНЫХ (а также почти равных или же равных). Элементы ситуации: 1) один соперник (в случае неравного соперничества - низший, более слабый), 2) другой соперник (высший, более сильный), 3) предмет соперничества. Примеры: 1) соперничество победительницы и её заключённой («Мария Стюарт» Шиллера), 2) соперничество богатого и бедного. 3) соперничество человека, которого любят, и человека, не имеющего права любить («Эсмеральда» В. Гюго) и т. д.
25. АДЮЛЬТЕР (прелюбодеяние, нарушение супружеской верности). Элементы ситуации: те же, что в адюльтере, приводящем к убийству. Не считая адюльтер способным создать ситуацию - сам по себе, Польти рассматривает его как частный случай кражи, усугублённой предательством, при этом указывает на три возможных случая: 1) любовник(ца) более приятен, нежели твёрд, чем обманутый(ая) супруг (а), 2) любовник(ца) менее симпатичен, чем обманутый(ая) супруг(а), 3) обманутый(ая) сугтруг(а) мстит. Примеры: 1) «Мадам Бовари» Флобера, «Крейцерова соната» Л. Толстого.
26. ПРЕСТУПЛЕНИЕ ЛЮБВИ. Элементы ситуации: 1) влюблённый(ая), 2) любимый(ая). Примеры: 1) женщина, влюблённая в мужа дочери («Федра» Софокла и Расина, «Ипполит» Эврипида и Сенеки), 2) кровосмесительная страсть доктора Паскаля (в одноимённом романе Золя) и т. д.
27. УЗНАВАНИЕ О БЕСЧЕСТИИ ЛЮБИМОГО ИЛИ БЛИЗКОГО (иногда связанная с тем, что узнавший вынужден произнести приговор, наказать любимого или близкого). Элементы ситуации: 1) узнающий, 2) виновный любимый или близкий, 3) вина. Примеры: 1) узнать о бесчестии своей матери, дочери, жены, 2) открыть, что брат или сын убийца, изменник родины и быть вынужденным его наказать, 3) быть вынужденным в силу клятвы об убийстве тирана - убить своего отца и т. д.
28. ПРЕПЯТСТВИЕ ЛЮБВИ. Элементы ситуации: 1) любовник, 2) любовница, 3) препятствие. Примеры: 1) брак, расстраивающийся из-за социального или имущественного неравенства, 2) брак, расстраивающийся врагами или случайными обстоятельствами, 3) брак, расстраивающийся из-за вражды между родителями с той и другой стороны, 4) брак, расстраивающийся из-за несходства характеров влюблённых и т. д.
29. ЛЮБОВЬ К ВРАГУ. Элементы ситуации: 1) враг, возбудивший любовь, 2) любящий врага, 3) причина, почему любимый является врагом. Примеры: 1) любимый - противник партии, к которой принадлежит любящий, 2) любимый - убийца отца, мужа или родственника той которая его любит («Ромео и Джvльeттa»,) и т. д.
30. ЧЕСТОЛЮБИЕ И ВЛАСТОЛЮБИЕ. Элементы ситуации: 1) честолюбец, 2) то, чего он желает, 3) противник или соперник, т. е. лицо противодействующее. Примеры: 1) честолюбие, жадность, приводящая к преступлениям («Макбет» и «Ричард 3» Шекспира, «Карьера Ругонов» и «Земля» Золя), 2) честолюбие, приводящее к бунту, 3) честолюбие, которому противодействуют близкий человек, друг, родственник, свои же сторонники и т. д.
31. БОГОБОРЧЕСТВО (борьба против бога). Элементы ситуации: 1) человек, 2) бог, 3) повод или предмет борьбы. Примеры: 1) борьба с богом, пререкание с ним, 2) борьба с верными богу (Юлиан отступник) и т. д.
32. НЕОСОЗНАВАЕМАЯ РЕВНОСТЬ, ЗАВИСТЬ. Элементы ситуации: 1) ревнивец, завистник, 2) предмет его ревности и зависти, 3) предполагаемый соперник, претендент, 4) повод к заблуждению или виновник его (предатель). Примеры: 1) ревность вызвана предателем, которого побуждает ненависть («Отелло») 2) предатель действует из выгоды или ревности («Коварство и любовь» Шиллера) и т. д.
33. СУДЕБНАЯ ОШИБКА. Элементы ситуации: 1) тот, кто ошибается, 2) жертва ошибки, 3) предмет ошибки, 4) истинный преступник Примеры: 1) судебная ошибка спровоцирована врагом («Чрево Парижа» Золя), 2) судебная ошибка спровоцирована близким человеком, братом жертвы («Разбойники» Шиллера) и т. д.
34. УГРЫЗЕНИЯ СОВЕСТИ. Элементы ситуации: 1) виновный, 2) жертва виновного (или его ошибка), 3) разыскивающий виновного, старающийся его разоблачить. Примеры: 1) угрызения совести убийцы («Преступление и наказание»), 2) угрызения совести из-за ошибки любви («Мадлен» Золя) и т. д.
35. ПОТЕРЯННЫЙ И НАЙДЕННЫЙ. Элементы ситуации: 1) потерянный 2) находимый(ое), 2) нашедший. Примеры: 1) «Дети капитана Гранта» и т. д.
36. ПОТЕРЯ БЛИЗКИХ. Элементы ситуации: 1) погибший близкий человек, 2) потерявший близкого человека, 3) виновник гибели близкого человека. Примеры: 1) бессильный что-нибудь предпринять (спасти своих близких) - свидетель их гибели, 2) будучи связанным профессиональной тайной (врачебной или тайной исповеди и т. д.) он видит несчастье близких, 3) предчувствовать смерть близкого, 4) узнать о смерть союзника, 5) в отчаянии от смерти любимого(ой) потерять всякий интерес к жизни, опуститься и т. д.

* * *
Признаюсь честно, мне кажется, что Польти составил свой список слишком общо, слишком размашисто, и хотя я не раз изучал этот список, интересовался им, но не могу сказать, что он устраивает меня целиком и полностью. Я согласен с той мыслью, что количество тем мировой литературы ограничено, но из существовавших ранее типологий и списков, ни один не кажется мне совершенно адекватным.
И потому, я готов предложить свою типологию, вернее свой список, а чтоб не повторять старших товарищей, я определю круг самых часто встречающихся сюжетов, самых популярных, к которым, однако, сводится-таки большинство произведений литературы, драматургии и кинематографии. Причем, опишу я не базовые темы, не в общем и целом, а конкретизирую.
Итак, основных сюжетов, по версии Макса Акимова, двенадцать:

ПЕРВЫЙ сюжет, самый заезженный - Золушка. Он очень стабилен, все вариации укладываются в четкую сюжетную канву «эталона». Сюжет любим авторами дамской литературы, часто применятся сценаристами мелодрам. Примеров огромное множество.
ВТОРОЙ сюжет - Граф Монте-Кристо - тайный герой, становящийся явным к концу пьесы, откуда-то получающий богатство, или возможности. Его миссия - отомстить, или свершить справедливость! Сюжет очень любят авторы приключенческих романов и детективов. Появился он задолго до Александра Дюма, но данный романист наиболее успешно «раскурил» это сюжет, и уж после него многие пользовали и пользовали вышеназванный сюжетец.
ТРЕТИЙ сюжет - Одиссея. Этот сюжет можно назвать и первым, он необычайно популярен. Вариации на его основе могут быть разные, но стоит лишь приглядеться, и ушки-то торчат вполне явственно. Фантасты, фэнтезисты, авторы приключенческой литературы, романов-путешествий и некоторых других жанров очень любят этот древний сюжет, а порой копируют и детали древнегреческой истории, которую условно можно считать отправной, эталонной.
ЧЕТВЁРТЫЙ сюжет - Анна Каренина. Трагический любовный треугольник. Имеет корни в древнегреческих трагедиях, но наиболее ярко и подробно сумел выписать его Лев Николаевич. В двадцатом столетии, особенно в начале и середине века, этот сюжет был одним из самых популярных, (даже обычных копий, списанных у Толстого, когда авторы-умельцы меняют лишь имена-фамилии, исторические декорации и прочий антураж, я видел несколько). Но много и талантливых вариаций на данную тему.
ПЯТЫЙ сюжет - Гамлет. Сильная личность с подвижной психикой. Надломленный герой, рефлексирующий и яркий, сражающийся за справедливость, вкусивший предательство близких людей и прочие прелести. Ничего, в финале, не добивающийся, способный лишь измучить себя, но достичь некоего духовного просветления и очищения, к чему побуждает и зрителя. Интересный до безобразия.
Тут и комментарии давать нечего. Сюжет стабильный, очень популярный, в нём много достоевщины, (родной и близкой русскому сердцу, и моему в частности). В нынешний момент данный сюжет популярен как никогда.
ШЕСТОЙ сюжет - Ромео и Джульетта. История счастливой любви. Общее количество повторений этого сюжета превышает количество повторений всех прочих сюжетов, но отчего-то талантливых произведений очень мало, буквально на пальцах можно пересчитать. Однако в нынешних сериалах, в беллетристике (особенно женской), в драматургии и песенном творчестве сюжет необыкновенно популярен.
Сюжет, опять же, чрезвычайно стабильный, как пошло с древности, так и доныне, особых вариаций немного.
СЕДЬМОЙ сюжет - Отцы и дети. Истоки его древнегреческие, сюжет сложный, и вот уж в нём-то простор для вариаций очень большой. Сюда же можно условно отнести сюжет о невесте Ясона, которая вынуждена выбирать между отцом и женихом, жертвовать одним из них. Короче говоря, всё многообразие родительского эгоизма, сталкивающегося с эгоизмом детей, описывает этот древний клубок сюжетов, похожих друг на друга. Встречается и альтруизм родителей, а ещё реже альтруизм детей, но обычно и это заканчивается трагедией (будто сглазил кто весь наш человеческий род. Короля Лира спросите, он вам расскажет).
ВОСЬМОЙ сюжет - Робинзон. Отчасти перекликается с Гамлетом, прежде всего в звучании темы одиночества, и немного с Одиссеем, однако историю Робинзона можно-таки назвать отдельным большим сюжетом мировой литературы. Нынешние писатели и сценаристы нередко копируют, слово в слово, произведение Даниэля Дефо. Но есть и немало талантливых и самобытных вариаций. Герой, чаще всего, абсолютно один на острове, но это не обязательное условие, бывает, что несколько героев оказываются в некоей оторванности от большого мира, пытаясь выжить и остаться личностями, чтоб в конце концов спастись. Моя самая любимая вариация - рассказ Салтыкова-Щедрина «Как один мужик двух генералов прокормил».
ДЕВЯТЫЙ сюжет - Троянская тема, тема войны. Противостояние двух систем, вражда и ненависть, оборотная сторона которой - благородство и самоотречение. Этот сюжет, как правило, наслаивается на другие сюжеты, или они наслаиваются на него, но нередки и классические военные романы, описания войн в деталях, с различной степенью художественности. Органической частью этой категории сюжетов является сюжет «Спартак» - рассказ о борце, о герое, личность которого порой является противоположностью характеристик рефлексирующих героев, поскольку суть Спартака - жёсткая борьба как образ спасения, как образ жизни и образ мыслей, борьба напряженная, явная, бросающая вызов.
ДЕСЯТЫЙ сюжет - Катастрофа и её последствия. Классический античный сюжет. В нынешнюю пору его затаскали так, что говорить неохота. Очень много бездарных копий, однако изредка встречаются и любопытные. Сюжет очень узкий в плане смысловых вариаций, но очень широкой в плане описательных возможностей, антуража и деталей. Но, по совести говоря, почти каждый следующий роман повторяет предыдущий, хоть к гадалке не ходи!
ОДИННАДЦАТЫЙ сюжет - Остап Бендер - плутовской роман, авантюрный роман. Истоки и классические образцы - в литературе Франции Нового Времени. Чрезвычайно популярный в наши дни, чаще всего комедийный. Клубок сюжетов довольно яркий, нередко попадаются и удачные вариации, но все они, так или иначе, копируют пару-тройку шаблонов, созданных ещё в начале двадцатого века.
К подобию этого же сюжета можно условно отнести и многочисленные романы, повести и рассказы, эксплуатирующие образ ироничного частного детектива (или следователя), который выступает как «Остап Бендер наоборот». Нынче популярен и востребован некий «плутовской детектив» (иногда «плутовской боевик»), главный герой которого раскрывает преступления, или аферы (а иногда тайны прошлого).
Этот сюжет часто дополняется литературным приёмом, который можно условно назвать «рассказ-ребус», на нём строится большинство телевизионных сериалов (детективного формата), а также немало книжных серий, в обилии разложенных на полках магазинов.
ДВЕНАДЦАТЫЙ сюжет - Машина времени, путешествие в будущее. Его зеркальное отражение - стилизация путешествий в прошлое, исторические романы. Однако данный вид произведений, как правило использует «путешествие в прошлое» лишь как антураж, а сюжет прослеживается один из тех, которые я перечислил выше, в то время как «путешествие в будущее» нередко бывает «чистым сюжетом», то есть суть его сводится именно к описанию того, как оно всё там устроено в этом неведомом будущем .

Ну вот, таков примерный список самых часто применяемых, часто затрагиваемых писателями сюжетов. Нередко сюжеты попадаются в эталонном виде, но тот писатель, который поумней, который читал немало, он, прежде чем сесть за письменный стол, старается отыскать для себя синтез сюжетов, то есть в одном произведении комбинировать несколько базовых сюжетов, а также максимально видоизменять исходную идею сюжета.
Существует и такое явление, как бессюжетная проза, что-то наподобие рассказа-зарисовки, романа-зарисовки, (определять эти жанры можно по-разному). Литературные достоинства таких текстов бывают разными, порой неплохими, в них могут звучать философские мотивы, подражание Овидию и тд.
Но всё же, нередко встречаются довольно отчётливые модификации тех двенадцати сюжетов, которые я перечислил.

Через путешествия география видит, описывает себя. Путешествия это письмо в движении, порождающее образы стран, городов, местностей, проникающие в литературу, изменяя ее. Литература в свою очередь создает жанры и каноны, - рамки осознания образов путешествий.

Роль путешествий в русской литературе переоценить невозможно . Посредством литературных произведений (и текстов, ставших таковыми) Россия осознавала и осмысляла огромные, слабо освоенные пространства. Русская литература развивалась, трясясь в карете, в тарантасе, на телеге по пыльным проселкам и трактам. Отсюда важность для ее понимания путевых заметок, писем, очерков, дневников. Путешествия трансформировали классические формы романа, повести и рассказа: сюжеты часто «нанизываются» на целиком (частично) вымышленные путешествия. Блестящую коллекцию подобной русской классики образуют «Мертвые души» Гоголя с эпигонским «Тарантасом» В. Соллогуба, «Чевенгур» Платонова, «Лолита» Набокова, «Москва-Петушки» Венедикта Ерофеева. Путешествия рождали произведения, превосходящие по мощи путевые дневники и письма. «Письма русского путешественника» Карамзина еще принадлежат эпохе сентиментализма и многим обязаны Стерну (как и последующие подражания). Радищев с «Путешествием из Петербурга в Москву», Гончаров с «Фрегатом "Палладой"» и Чехов с «Островом Сахалин» превратили путешествие в особый жанр и способ самопознания литераторов. Маршрут Радищева стал сакральным.

Есть два по значению для русской литературы типа путешествий: 1) сюжетный тип, меняющий структуру литературных форм, 2) жанровый (установочный) тип, меняющий мировоззренческую структуру литературы. Чистоту типологии нарушают труды путешественников и географов (чаще всего в Центральную Азию, Сибирь и на Дальний Восток): Пржевальский, Грумм-Гржимайло, Потанин, Певцов, Козлов и др. Влияние их описаний скорее стилевое. Набоков в романе «Дар» не скрывал его, и роман живет чувством пути, присущим великим русским путешественникам.

Как проникали образы путешествий в толщу русской литературы, меняя ее образ? Предварительно отмечу, что это проникновение вело, как правило, к росту мощи литературных произведений. Выделяются три основные эпохи: до начала XIX в. (условно - допушкинская), с начала XIX в. до 1910-х годов, с 1910-х годов по настоящее время. В допушкинскую эпоху путешествие – это сухая опись путевых столбов, яств на столах и экзотики ближних и дальних стран . Афанасий Никитин – редкое исключение. Путешествие проходит с полузакрытыми глазами; само письмо еще не умеет хорошо двигаться.

Золотой век путешествий в русской литературе делится на две части. 1800-1830 годы характерны ростом путевых описаний, выполняемых журналистскими и литературными средствами. Это эпоха экспансии. Прежде косноязычная, русская литература обрела язык, голос, цвет. Одновременно с расширением территории империи появляются произведения литературы, осваивающие новые районы и страны. Задал тон Пушкин «Путешествием в Арзрум». Завоевание Кавказа породило жанр повестей и рассказов, особенно кавказские повести Бестужева-Марлинского. Заграничные походы русской армии 1813-1815 гг. оживили интерес дворянской элиты к политике и культуре стран Европы. Она становится предметом литературных описаний . Позднее пишутся романы Гоголя, Тургенева, Достоевского, Гончарова (попутно они описывали образы стран пребывания). Возник жанр описаний путешествий в Св. Землю (Палестина), не ставших событиями литературы .

Вторая часть золотой поры путешествий - 1840-1910-е годы. В 1840-х годах русская литература начинает осваивать все богатство путешествий. Основой стал жанр "физиологических" очерков нравов, быта городов и местностей России (здесь успел отметиться Лермонтов очерком «Кавказец»). Появились профессионалы очеркисты и писатели, отдавшие себя путешествиям, их "физиологии", запахам пространства и т.п. Одним из пионеров этого жанра был поэт, переводчик и публицист Александр Ротчев . Классика жанра - произведения В. Боткина («Письма из Испании»), С. Максимова, Влад. Немировича-Данченко, Е. Маркова. Наибольших успехов достиг к началу XX в. Василий Розанов, чьи очерки о Волге («Русский Нил»), о путешествиях в Италию, Германию, на Кавказ до сих пор читаются на одном дыхании . Не уступал ему его ученик по Елецкой гимназии М. Пришвин с очерками о русском Севере. Жанр дожил до XX в., утратив, правда, былые позиции. В советское время романтику жанра сумел сохранить К.Г. Паустовский.

Золотая пора путешествий в русской литературе это и авантюры, экзотика, романтика. Ряд описаний рождался в результате головокружительных путешествий, иногда непреднамеренных. Таковы описания Александра Ротчева. В допушкинскую эпоху отличился купец Ефремов, попавший в плен в киргиз-кайсацких степях . «Арабескный», авантюрный стиль письма хранили Осип Сенковский в 1840-х годах, а к концу эпохи – Н. Гумилев, путешествовавший в Африке и написавший ряд поэтико-географических циклов. Вынужденные путешествия (ссылка), стали источником описаний заснеженных пространств Северной Азии. Начатые Радищевым, декабристами поездки в Сибирь стали культовыми для писателей и очеркистов.

Примерно с 1910-х годов наступает новая эпоха взаимоотношений русской литературы и путешествий. Теперь путешествие означает внутренний поиск, эксперимент с литературным письмом, иногда с собственной жизнью. Образы путешествий переходят внутрь литературы: А. Белый, В. Хлебников, О. Мандельштам, А. Платонов и Б. Пастернак подчиняют литературный ритм ритму путешествий. Белый и Мандельштам счастливо совпали в описаниях Армении. В заметках «Читая Палласа» Мандельштам уловил структуры, основы путевого письма. Хлебников буквально поставил свою жизнь на географическую карту – случай геолитературы. Ранние проза и поэзия Пастернака дышат образами пути. В романе «Доктор Живаго» поэт связал судьбы героев с путешествием на Урал. Традицию во второй половине XX в. продолжил Иосиф Бродский. Ряд его стихотворений и эссе - это перетекающие образы Петербурга, Венеции, Крыма, Англии, Америки.

Как русская литература воспринимала географические образы путешествий? В золотую пору путешествий она любила их «по-детски»: яркость пейзажей, ландшафтов, зарисовки бытовых сценок и нравов – это, скорее, натуралистическая живопись, этнографическое кино. Оживляли картину сравнения политики и культуры России с другими странами – особенно, если путешественник был западником или славянофилом (описание Лондона А.С. Хомяковым). Зарождается интерес писателя к путешествию как возможности осмыслить свою жизнь и собственную страну. Если писатель эмигрировал, превращение интереса становилось просто необходимым. «Замогильные записки» Печерина, мемуары и письма Герцена подтверждают, что их путешествия по России отражены в путешествиях по Европе.

К концу XIX в. «детская любовь» русской литературы к путешествиям проходит. Образы путешествий уходят в детство и юность мемуаров, романов, рассказов русских писателей. Сохраняя часть экзотики, странствия детства и юности как сквозь увеличительное стекло оценивают жизненный путь героя. Отсюда разноцветье, «субъективность», жестокость postfactum путевых описаний. Срабатывает эффект «фотовспышки». Географические образы олицетворяют повороты судьбы в ранних рассказах Горького, мемуарах Короленко, «Жизни Арсеньева» Бунина, «Повести о жизни» Паустовского.

Впустив в себя образы путешествий, русская литература не могла не измениться. После Хлебникова, Мандельштама, Платонова географические образы стали естественным литературным средством выражения отношения к миру. Путешествие стало удобным литературным приемом и мощной литературной метафорой. Книги П. Вайля и А. Гениса, В. Аксенова, А. Битова и В. Пелевина подтверждают это. Реальные местности и страны могут перемешиваться с выдуманными, пространство и путь часто являются самостоятельными героями, определяют сюжеты. Путешествие само по себе, как образ-архетип, вошло внутри литературы, став основой почти всех литературных жанров.