Речь линкольна на английском. Текст Геттисбергской речи

Восемьдесят семь лет тому назад наши отцы основали на этом континенте новую нацию, задуманную в духе свободы и исповедующую принцип, что все люди сотворены равными.

Теперь мы вовлечены в великую гражданскую войну, которая покажет, долго ли сможет продержаться эта нация или любая другая нация, таким образом задуманная и преданная той же идее. Мы собрались на великом поле битвы этой войны. Мы пришли сюда для того, чтобы освятить часть этого поля как место последнего успокоения тех, кто отдал свои жизни ради того, чтобы эта нация могла жить. Этим мы лишь достойным образом выполняем свой долг.

Но в более широком смысле мы не можем ни посвятить, ни освятить, ни почтить эту землю. Храбрые люди, живые и мертвые, которые сражались здесь, уже освятили ее, и не в нашей слабой власти что-нибудь добавить или отнять. Мир отметит недолгой памятью то, что мы здесь говорим, но он никогда не сможет забыть то, что свершили эти люди. Нам, живущим, прежде всего следует посвятить себя той незаконченной работе, которую до сих пор так благородно совершали сражавшиеся на этом поле. Нам, собравшимся здесь, прежде всего следует посвятить себя этой великой задаче, доставшейся на нашу долю:

воспринять у этих благородных мертвых возросшую преданность общему делу, за которое они с честью умерли, отдав все, что могли;

твердо постановить, что эти смерти не останутся напрасными;

заново возродить – под властью Бога – эту нацию свободной;

и сделать так, что это правительство из народа, созданное народом и для народа не исчезнет с лица земли.

(272 исторических слова)

«СПРОСИТЕ СЕБЯ, ЧТО ВЫ МОЖЕТЕ СДЕЛАТЬ ДЛЯ СВОЕЙ СТРАНЫ...»

Речь джона кеннеди

«Мы празднуем сегодня не победу одной партии, но присутствуем на церемонии в честь свободы... Ибо я принес присягу перед вами и перед Богом, ту торжественную присягу, текст которой составили наши предки 175 лет назад. Совре­менный мир стал иным. Чело­век сегодня обладает возмож­ностью уничтожить все формы бедности, так же как и все фор­мы жизни. На всей планете получила распространение ре­волюционная идея, за которую боролись наши предки, идея прав человека, дарованных Бо­гом, а не милостью государства. Здесь и сейчас я заявляю всему миру, что эстафета передана новому поколению американ­цев, родившихся в этом веке, сформировавшихся в войне, воспитанных в условиях суро­вого и горького мира, гордых полученным наследием и полных решимости не быть ни свидетелями, ни соучастниками разрушения этих прав человека, которые наша страна всегда защищала и кото­рые сегодня мы будем защищать и у себя в стране, и во всем мире. Нашим старым союзникам... мы обещаем свою: верность. Объединенные, мы способны свершить все... Разделенные, мы не сможем сделать ничего. Новым государствам. которые мы принимаем в ряды свободных наций, мы говорим: одна форма колони­ального господства ликвиди­рована не для того, чтобы ее сменила другая, намного бо­лее беспощадная тирания. Мы не просим их всегда бороться рядом с нами. Но мы надеемся, что они будут всегда готовы бороться за свою свободу. Мы надеемся, что они помнят, как в прошлом некоторые безумцы, желавшие стать всесиль­ными, пытались усмирить тигра, но кончили тем, что попали к нему в пасть. Живущим в хижинах и деревнях народам, которые составляют половину населения Земли и пытаются освободиться от пут нищеты, мы обещаем сделать все чтобы помочь им научить­ся помогать самим себе... Республикам, находящимся к югу от наших границ, мы предлага­ем: превратить красивые слова в дела, создать союз ради про­гресса, помочь людям и прави­тельствам свободных стран по­рвать путы нищеты. Но эта мирная революция не должна стать добычей враждебных сил. Пусть все наши соседи знают, что мы будем рядом с ними, чтобы противостоять агрессии и подрывной деятельности повсюду на Американском континенте. И пусть другие державы знают, что страны За­падного полушария намерены оставаться хозяевами в своем доме. Мы вновь обещаем под­держку всемирному собранию суверенных государств, каким является Организация Объединенных Наций... Наконец, странам, которые выступают как наши противники, мы официально предлагаем: да­вайте начнем сообща искать пути к миру, прежде чем мрачные силы разрушения, высвобожденные наукой, не приведут к умышленному или случайному уничтожению все­го человечества. Две крупные и могущественные группиров­ки стран не должны мириться с нынешним положением дел. Обе они находятся под бреме­нем расходов на современные вооружения, обе обоснованно встревожены растущей угрозой атомной смерти, и тем не ме­нее каждая из них стремится нарушить в свою пользу хруп­кое равновесие страха, которое удерживает пока от военного взрыва, означающего конец человечества. Поэтому давайте начнем еще раз вместе обсуж­дать проблемы, помня при этом, что вежливость вовсе не означает слабость и что искрен­ность должна подтверждаться делом. Пусть с одной и с другой стороны впервые будут выдви­нуты серьезные предложения об инспекции и контроле над вооружениями, и пусть абсо­лютная сила, которая может уничтожить страны, будет по­ставлена под абсолютный контроль всех стран...) давайте вместе исследовать звезды, по­беждать пустыни, искоренять болезни, изучать океаны и по­ощрять искусство и торговлю... И если первые успехи со­трудничества приведут к уст­ранению подозрительности, то тогда обе стороны смогут объединиться для успешного решения новой задачи - созда­ния царства права, где сильные были бы справедливы, слабые - в безопасности, а мир в це­лом - защищен. Все это нере­ально осуществить за первые сто дней. Ни даже за тысячу первых дней, ни даже на про­тяжении всех дней работы новой администрации. Может быть, на это не хватит всей на­шей жизни. Но пусть это не помешает нам хотя бы начать. От вас, мои дорогие согражда­не, еще больше, чем от меня, зависит окончательный успех или провал нашего начинания. С первых дней основания на­шего государства каждое новое поколение американцев при­носило доказательство своей верности стране. Могилы мо­лодых американцев, отклик­нувшихся на ее призыв, разбросаны по всей земле. И снова труба зовет нас: но на этот раз речь идет не о призыве к ору­жию, хотя оружие нам и необ­ходимо; речь идет не о призыве к бою, хотя мы и ведем борьбу; сегодня труба призывает нас взять на себя тяжкий груз вели­ких усилий и нести его на про­тяжении всего года, оставаясь «счастливыми в надежде и тер­пеливыми в неудачах», усилий, направленных против наших общих врагов: тирании, бедно­сти, болезней и даже самой войны. В состоянии ли мы со­здать против этих врагов вну­шительный и твердый союз с Севера до Юга и с Востока до Запада, который обеспечит всему человечеству более до­стойную жизнь? Включимся ли мы в это историческое начина­ние? За всю долгую мировую историю лишь нескольким по­колениям выпала обязанность защитить свободу, когда она подвергалась самой большой опасности. Я не откажусь от та­кой обязанности: я приму ее с великой радостью. Я не ду­маю, что кто-либо из нас захо­тел бы поменяться местами с другим народом или другим поколением. Энергия, вера, преданность, которые мы при­внесем в это начинание, как пламя, озарят нашу страну и всех тех, кто посвятит себя ему. Это пламя осветит и весь мир. Поэтому, мои дорогие со­отечественники, не спраши­вайте, что ваша страна может сделать для вас. Спросите себя, что вы можете сделать для сво­ей страны. А вы, граждане стран мира, не спрашивайте, что Америка сделает для вас. Спросите, что вы можете сде­лать для свободы человека. Не важно, кто вы, граждане Амери­ки или граждане других стран, вы можете потребовать от нас столько же усилий и жертв, сколько мы сами можем потре­бовать от вас. Имея единствен­ным вознаграждением свою со­весть и единственным судьей - историю, поведем вперед нашу любимую страну, испрося у Все­вышнего благословения и по­мощи, но не забывая, что здесь, на земле, дело Господне должно твориться нашими руками».

Восемьдесят семь лет назад наши отцы основали на этом континенте новую нацию, взращенную в условиях свободы и преданную принципу, согласно которому все люди созданы равными.

Сейчас мы ведем великую Гражданскую войну, в которой проверяется, может ли эта нация или любая другая, воспитанная в таком же духе и преданная таким же идеалам, существовать дальше. Мы встретились сейчас на поле одной из величайших битв этой войны. Мы пришли сюда для того, чтобы отвести часть этого поля для последнего места успокоения тех, кто отдал здесь свои жизни ради того, чтобы эта нация могла жить. Очень правильно, что мы делаем это.

Однако, по большому счету, не мы освящаем и не мы восславляем эту землю. Те храбрые люди, живые и мертвые, которые сражались здесь, уже освятили и восславили ее и сделали это гораздо успешнее нас — мы со своими ничтожными силами ничего не можем ни добавить, ни убавить. Мир почти не заметит, и не будет долго помнить того, что здесь совершили они. Мы, живущие, должны здесь посвятить себя решению тем незаконченным трудам, которые те, кто сражался здесь, так благородно осуществляли. Мы должны посвятить себя решению той великой задачи, которая еще стоит перед нами. Именно от этих людей, погибших с честью, мы должны воспринять глубокую преданность тому делу, которому они столь верно служили. Мы здесь должны торжественно заявить, что они погибли недаром и что наша нация с благословения господа обретет новое возрождение свободы и что правительство народа, управляемое народом и для народа, никогда не исчезнет с лица земли.

Авраам Линкольн — «Геттисбергское послание», 1863

Речь, произнесенная Линкольном в ноябре 1863 года при открытии мемориального кладбища на месте Геттисбергского сражения.
Самая короткая речь Линкольна (всего 2 минуты).

В 1846 году Линкольн стал членом Конгресса США, после распада партии вигов, в которой он состоял, принял активное участие в создании Республиканской партии. В 1860 году он был избран Президентом США, первым от республиканцев. Ещё до официального вступления Линкольна в должность, 20 декабря 1860 года Южная Каролина приняла так называемый «ордонанс о сецессии», фактически означавший отделение от Соединённых Штатов.

Вскоре за ней последовали ещё несколько штатов, которые в итоге образовали Конфедерацию Южных штатов. 12 апреля 1861 года конфедераты открыли огонь по федеральному форту Самтер, а на следующий день захватили его. Это стало началом Гражданской войны в США, ставшей противостоянием противников (северян) и сторонников (южан) рабства. Президент, всю свою жизнь отстаивавший идею свободы для всех, взял на себя командование армией Севера.

Геттисбергская речь Авраама Линкольна — одна из известнейших речей в истории Соединённых Штатов Америки. Президент произнёс её 19 ноября 1863 года при открытии Национального солдатского кладбища в Геттисберге, штат Пенсильвания. За четыре с половиной месяца до этого решающая Битва при Геттисберге, закончившаяся победой северян, унесла множество жизней.

Восемь десятков и семь лет тому назад наши отцы создали на этом континенте новую нацию, зачатую в свободе и верящую в то, что все люди родились равными.

Теперь мы ведём великую гражданскую войну, которая подвергает нашу нацию или любую другую нацию, зачатую таким же образом и исповедующую те же идеалы, испытанию на способность выстоять.

Мы встречаемся сегодня на большом поле битвы этой войны. Встречаемся, чтобы посвятить его часть тем, для кого оно стало последним пристанищем, тем, кто отдал свою жизнь во имя того, чтобы наша нация смогла выжить. Со всех точек зрения это уместный и целиком правильный шаг.

Но в более широком понимании мы не можем посвящать, мы не можем освящать, мы не можем сделать святой эту землю. Отважные люди, живые и мёртвые, которые бились здесь, уже совершили обряд такого посвящения, и не в наших слабых силах что-либо добавить или отнять.

Мир вряд ли заметит или запомнит надолго то, что мы здесь говорим, но он не сможет забыть того, что они сделали здесь. Скорее, это нам, живым, следует посвятить себя завершению начатого ими дела, над которым трудились до нас с таким благородством те, кто бился тут.

Скорее, это нам, живым, следует посвятить себя великой задаче, которая все ещё стоит перед нами, — перенять у этих покрытых славой мертвецов ещё большую преданность тому делу, которому они в полной мере и до конца сохраняли верность, исполниться убеждённостью, что они погибли не напрасно, что наша нация с Божьей помощью возродится в свободе и что власть народа, созданная волей народа и для народа, не исчезнет с лица земли.

4 марта 1865 года Авраам Линкольн во второй раз принял президентскую присягу. Он призывал сограждан «проявить милосердие ко всем». Однако 14 апреля во время посещения театра в Вашингтоне фанатик-южанин тяжело ранил Линкольна. Не приходя в сознание, в 7 часов 22 минуты 15 апреля 1865 года Авраам Линкольн скончался.

Полный текст Геттисбергской речи высечен на каменной плите, являющейся частью Мемориала Линкольна в Вашингтоне.

Юлия Ростовская

Гражданская война в США 1861-1865 является настолько противоречивым историческим событием, что вот уже полтора столетия спустя американские граждане разделяются на тех, кто защищает север, и тех, кто защищает Юг. Война унесла около 600 тысяч жизней, что по тем временам было цифрой просто колоссальной. Весь парадокс состоит в том, что американцы убивали американцев, братья убивали братьев. Много сил потребовалось нации, чтобы вновь воссоединиться и забыть прошлые обиды, нанесенные друг другу. В период Гражданской войны всегда особняком стоит Геттисбергское сражение, ведь оно было не только переломным в пользу северян, но и самым страшным и кровопролитным.

Битва при Геттисберге длилась с 1по 3 июля 1863 года, проходила она в штате Пенсильвания. Несмотря на вроде бы непродолжительный срок сражения, за эти три дня погибло около 50 тысяч человек, были убиты известные генералы армии Конфедерации, такие как Армистед, Эвери, Пендер, Петтигрю и многие другие. Главнокомандующими армиями в этой битве были известные и поистине талантливые люди Роберт Ли (армия южан) и Джордж Мид (армия северян). До Геттисбергского сражения генерал Ли считался непобедимым и всесильным, даже после отступления южной армии за Потомак южане продолжали верить своему главнокомандующему, считая отступление не проигрышем, а необходимостью. На самом же деле победа северян была уже предначертана.

Геттисбергское сражение действительно, одно из самых значимых и прославленных не только в период Гражданской войны, но и за всю историю США. Не зря огромное количество туристов, да и самих американцев часто приезжают в Геттисбергский национальный мемориал в штате Пенсильвания. Инициатива основания этого мемориала была обозначена уже 25 июля 1863 года. Необходимо было, чтобы и потомки могли увидеть то место, где решалась судьба нации, а также место, где свершился триумф армии Союза. В настоящее время мемориал называется Геттисбергским национальным военным парком, и он является самым крупным военным парком в Америке.

Именно здесь, на Геттисбергском поле, президент Авраам Линкольн произнес свою самую известную речь, которую и в наши дни называют образцом ораторского искусства. Геттисбергская речь насчитывает всего 272 слова, ее размер не велик, но глубинный смысл, в ней заложенный, и те чувства, с которыми Линкольн произносил свою речь, по воспоминаниям очевидцев, делают ее действительно убеждающей, яркой, сильной и запоминающейся. 19 ноября 1863 года президент выступил в этой речью на Геттисбергском кладбище, где были похоронены тысячи погибших в борьбе за Союз. Гражданская война еще продолжалась, и людям нужна была вера и силы, чтобы не отступиться. Ведь после битвы при Геттисберге многие задумались о той цене, которую приходится платить за сохранение единства государства и за сохранение тех ценностей, что передали будущим поколениям отцы-основатели.

Линкольн говорил всего 3 минуты. Текст был следующий:

«Восемь десятков и семь лет назад наши отцы образовали на этом континенте новую нацию, зачатую в свободе и верящую в то, что все люди рождены равными. Теперь мы ведем великую Гражданскую войну, подвергающую нашу нацию или любую другую нацию, таким же образом зачатую и исповедующую те же идеалы, испытанию на способность выстоять. Мы встречаемся сегодня на великом поле брани этой войны. Встречаемся, чтобы сделать его часть последним пристанищем для тех, кто отдал свою жизнь во имя того, чтобы наша нация смогла выжить. Со всех точек зрения это уместный и совершенно верный шаг. Но в более широком смысле мы не можем посвящать, мы не можем благословлять, мы не можем почитать эту землю. Отважные люди, живые и мертвые, сражавшиеся здесь, уже совершили обряд такого посвящения, и не в наших слабых силах что-либо добавить или убавить. Мир едва ли заметит или запомнит надолго то, что мы здесь говорим, но он не сможет забыть того, что они совершили здесь. Скорее, это нам, живущим, следует посвятить себя завершению начатого ими дела, над которым трудились до нас с таким благородством те, кто сражался здесь. Скорее, это нам, живущим, следует посвятить себя великой задаче, все еще стоящей перед нами, - перенять у этих высокочтимых погибших еще большую приверженность тому делу, которому они в полной мере и до конца сохраняли верность, исполниться убежденностью, что они погибли не зря, что наша нация с Божьей помощью возродится в свободе и что власть народа волей народа и для народа не исчезнет с лица Земли».

В ходе своей речи Линкольн сумел убедить народ, что никто не погиб зря, ведь солдаты сражались за свободу и демократию, за единство нации, а значит, необходимо продолжать их дело и бороться до конца. Он верил в дарование всем людям равных прав и свобод, в равенство штатов, и своей верой и словами помог уверовать и другим. Авраам и сам почти всю жизнь боролся за имеющиеся у него идеалы, в том числе и освобождение рабов. Именно этому президенту принадлежит столь известная фраза: Сказано, что «дом разделенный выстоять не может». Я думаю, что не может выстоять и правительство нашей страны, состоящей наполовину из рабов, наполовину из свободных». Можно даже, наверное, сказать, что Линкольн пожертвовал жизнью ради своих идеалов.

Есть множество версий относительно источников, которыми пользовался президент во время подготовки своей речи. Гарри Уиллс отмечает сходство в организации речи Линкольна и речи Перикла во время Пелопоннесской войны. Также есть версия, что самую узнаваемую фразу Геттисбергской речи «власть народа волей народа и для народа» Линкольн позаимствовал из проповедей и лекций министра и реформатора унитарной церкви Теодора Паркера. Кто-то же считает, что речь была продумана Линкольном самостоятельно, что он долго и упорно над ней работал, переписывал несколько раз, обдумывая слова в дороге и дома.

Интересен тот факт, что существует пять копий рукописи речи Линкольна. Президент дал по копии каждому из своих личных секретарей – Джону Николэю и Джону Хэю. Эти копии находятся в библиотеке Конгресса и содержатся там в особых условиях при определенной температуре. Третья копия была дана Эдварду Эверетту, также выступавшему в день освящения кладбища 19 ноября на Геттисбергском поле. Эверетт коллекционировал речи, посвященные Геттисбергскому сражению. Сейчас рукопись принадлежит Государственной Исторической библиотеке Иллинойса. Четвертую копию Линкольн написал для Джорджа Банкрофта, известного американского историка, по его личной просьбе в феврале 1864 года. В настоящее время находится в библиотеке Корнелльского Университета. Пятая копия досталась Александру Блиссу, публицисту и приемному сыну Банкрофта. В наше время находится в Белом доме в комнате Линкольна.

Закончившаяся победой армии Севера над конфедератами.

Тщательно составленное обращение, которое должно было стать лишь одним из пунктов программы того дня, вошло в историю страны как одна из самых великих речей, в которых бы затрагивались национально значимые темы. Выступление длилось чуть более двух минут и состояло из 272 слов. В нём президент обратился к принципам равенства, провозглашённым когда-то в Декларации независимости , а Гражданскую войну оценил по-новому: как борьбу за сохранение Соединённых Штатов, которое бы сопровождалось «возрождением свободы» («a new birth of freedom» ), призванным даровать истинное равноправие всем гражданам и сохранить союз штатов как единое государство, в котором все граждане будут равны.

Полный текст Геттисбергской речи высечен на каменной плите, являющейся частью Мемориала Линкольну в Вашингтоне .

Предыстория

17 октября 1863 г. началось перезахоронение останков солдат армии Севера, павших в Битве при Геттисберге 1-3 июля 1863 г. Член Комиссии по освящению Национального кладбища в Геттисберге Дэвид Уилс (David Wills), пригласил президента Линкольна «как главнокомандующего произнести несколько подобающих случаю замечаний, чтобы официально предать эту землю её священному назначению» . Кульминацией программы должна была стать торжественная речь Эдварда Эверетта , государственного деятеля, губернатора Массачусетса, президента Гарвардского университета, государственного секретаря и опытного оратора. Эверетт был чрезвычайно популярен как оратор; несмотря на то что зал, который выделили для одного из его выступлений, вмещал несколько тысяч человек, при входе образовалась толпа людей, которые не смогли попасть внутрь, но желали прорваться на выступление . Что же касается Линкольна, то выступление президента должно было стать дополнением к речи Эверетта.

По имеющимся сведениям, Эверетт был приглашён для выступления заранее, а намеченную дату церемонии пришлось отложить почти на месяц, чтобы дать ему возможность тщательно подготовить свою речь. Линкольн же получил приглашение всего за две недели до запланированного события. Это было связано с тем, что большинство членов Конгресса и кабинета отклонили приглашение приехать, поэтому организаторы мероприятия долго сомневались, стоит ли просить выступить президента. Линкольн согласился.

Короткое обращение Линкольна, длившееся не более двух минут, явило собой резкий контраст с двухчасовым монологом Эдварда Эверетта, облечённым в богатый исторический контекст, изобиловавшим аллюзиями и рассуждениями на тему войны.

Стоит отметить, что речь Эверетта соответствовала всем канонам классических выступлений того времени. Колумнист «Нью-Йорк Таймс» пишет, что Эверетт, всю свою жизнь тщательно изучавший античность, древнегреческую культуру и ораторское искусство, прекрасно умевший обращаться с греческими культурными образами, употребил все силы на подготовку своей речи. Речь не была для него первой, Эверетт часто выступал на церемониях подобного рода и видел в них, судя по всему, наилучшую возможность проявить себя как оратор, который способен поставить своё высказывание в широкий исторический и культурный контекст. В целях подготовки он вновь углубился в изучение наследия греков, беседовал с местными историками и военными специалистами, которые рассказывали ему о деталях сражения .

Текст Геттисбергской речи

Минуло восемьдесят семь лет, как отцы наши основали на этом континенте новую нацию, своим рождением обязанную свободе и убеждённую, что все люди рождены равными. Сейчас мы проходим великое испытание гражданской войной, которая решит, способна ли устоять эта нация или любая нация, подобная ей по рождению или по призванию. Мы сошлись на поле, где гремела великая битва этой войны. Мы пришли, чтобы освятить часть этой земли - последнее пристанище тех, кто отдал свои жизни ради жизни этой нации. И это само по себе вполне уместно и достойно.

Но всё же не в нашей власти освятить это поле, сделать священной, одухотворить эту землю. Деяниями храбрецов, павших и живых, которые сражались здесь, земля эта уже священна, и не в наших скромных силах что-либо прибавить или убавить. То, что мы говорим здесь, будет лишь вскользь замечено и вскоре забыто, но то, что они здесь сделали, не будет забыто никогда. Давайте же мы, живые, посвятим себя тому неоконченному делу, которое вершили здесь эти воины. Давайте посвятим себя здесь великой работе, которая нам предстоит, и преисполнимся ещё большей решимости отдать себя той цели, которой павшие здесь отдали себя всецело и до конца. Давайте торжественно поклянёмся, что смерть их не окажется напрасной, что эта Богом хранимая нация обретёт возрождённую свободу и что власть народа, волей народа и для народа не исчезнет с лица земли .

Оригинальный текст (англ.)

Four score and seven years ago our fathers brought forth on this continent a new nation, conceived in liberty, and dedicated to the proposition that all men are created equal.

Now we are engaged in a great civil war, testing whether that nation, or any nation so conceived and so dedicated, can long endure. We are met on a great battlefield of that war. We have come to dedicate a portion of that field, as a final resting place for those who here gave their lives that that nation might live. It is altogether fitting and proper that we should do this.

But, in a larger sense, we can not dedicate, we can not consecrate, we can not hallow this ground. The brave men, living and dead, who struggled here, have consecrated it, far above our poor power to add or detract. The world will little note, nor long remember what we say here, but it can never forget what they did here. It is for us the living, rather, to be dedicated here to the unfinished work which they who fought here have thus far so nobly advanced. It is rather for us to be here dedicated to the great task remaining before us-that from these honored dead we take increased devotion to that cause for which they gave the last full measure of devotion-that we here highly resolve that these dead shall not have died in vain-that this nation, under God, shall have a new birth of freedom-and that government of the people, by the people, for the people, shall not perish from the earth.

Через некоторое время после проведения мероприятия Эверетт написал Линкольну следующие строки: «Я буду рад, если смогу польстить себе мыслью, что за два часа мне удалось так близко подобраться к центральной идее этого события, как вам удалось это сделать за две минуты» . Линкольн ответил, что рад слышать, что речь не стала «полным провалом» .

Несмотря на значение, которое придаётся речи в истории США, в академической среде существуют различные мнения относительно точных формулировок. Текст речи существует в нескольких версиях. Кроме того, в стенограммах речи в газетных публикациях того дня также наблюдаются различия в построении фраз, структуре текста и пунктуации .

Текст речи существует в пяти вариантах, причём все они принадлежат руке Линкольна. По одному экземпляру Линкольн предоставил своим секретарям, Джону Николэю (John Nicolay) и Джону Хэю (John Hay). Другие варианты текста появились позже, после выступления. Один из них Линкольн отослал Эверетту, который пожелал включить обращение Линкольна в сборник вместе со своей речью. Позднее, по просьбе историка Джорджа Бэнкрофта, автора десятитомной Истории Соединённых Штатов , пожелавшего включить автограф речи в свой труд, Линкольн отослал копию и ему. Поскольку текст оказался написан на лицевой и на обратной стороне, его было невозможно поместить на одной странице, поэтому Линкольну пришлось написать ещё один экземпляр речи, текст которого и считается официальным. Он известен как «копия Блисса» (the Bliss copy), по имени пасынка Бэнкрофта, которому был адресован. Тем не менее, расхождения в газетных публикациях, способствуют сохранению неопределённости относительно письменного и устного оригиналов речи.

Влияние на общество, культуру

Между тем как реакция современников была смешанной, со временем речь Линкольна стала важной составляющей американского самосознания. Акценты в речи расставлены таким образом, что победа той или иной стороны в войне приобретает меньшее значение, чем движение к общей цели. Призывая вспомнить, «как отцы наши основали на этом континенте новую нацию», Линкольн отсылает тем самым к некоему основополагающему элементу, который для всех американцев является незыблемым. У слушающего речь американца, очевидно, возникает конфликт между этим основополагающим элементом, определяющим его принадлежность к нации, и тем, за что борется каждая сторона. Как отмечает Р. Гэмбл, «в 1863 году выражение „быть нацией“ имело совсем иной смысл по сравнению с эпохой Французской революции. Теперь термин „нация“ обозначал организованный „народ“, единый по своей сути и возникший в результате действия сил Провидения ради выполнения уникальной миссии» .

Текст Геттисбергской речи высечен на плите, являющейся частью Мемориала Линкольну в Вашингтоне . Фразы из речи часто используются в популярной культуре, а также в других текстах.

Реакция

Реакция современников на речь Линкольна не была однозначной. Газета демократической направленности Chicago Times писала: «Каждый американец должен ощущать жжение стыда за такие глупые, поверхностные и мутные высказывания, изрекаемые человеком, которого образованным иностранцам представляют как президента Соединённых Штатов» . Среди иностранных газет также были те, кто выступил с критикой. Так, лондонская The Times писала: «Благодаря несуразным репликам этого жалкого президента Линкольна церемония в Геттисберге выглядела совершенно смешно» . В то же время, New York Times положительно отозвалась о речи и напечатала её полностью .

Свидетельства очевидцев также противоречивы. В напечатанных в 1931 г. мемуарах Сары Мейерс (Sarah A. Cooke Myers), присутствовашей на выступлении Линкольна 19-летней девушкой, записано: «Я стояла недалеко от президента и слышала всю речь, но она показалась короткой. Затем последовала поразительная тишина… Никто не апплодировал, когда он закончил говорить» . Некоторые другие авторы также отмечают, что после выступления Линкольна воцарилась тишина, что можно истолковать по-разному: это могло быть как проявлением недоумения, вызванного столь коротким обращением, так и свидетельством того, что публика была под глубоким впечатлением от произнесённых слов.

Значение речи. Различные точки зрения

Многие комментаторы отмечают, что произведённым эффектом речь Линкольна не в последнюю очередь обязана своей краткости, лаконичности . В то же время, если учитывать тот факт, что публике того времени были более привычны длинные, насыщенные выступления, вроде того, что произнёс Эверетт, то эффект от выступления Линкольна должен был скорее озадачить публику. По свидетельствам Бенджамина Френча, который вёл дневниковые записи для Эверетта, «вся эта огромная толпа застыла в тишине, слушая мистера Эверетта, у многих во время его превосходного выступления по щекам текли слёзы» . Таким образом, выступление Эверетта, очевидно, было не менее достойно внимания и не уступало речи Линкольна по впечатлению, производимому на публику. Тем не менее, речь президента приобрела большую известность и стала важной составляющей американского национального самосознания. Вероятно, речь идёт о сочетании нескольких факторов: краткости и одновременно высокой смысловой нагрузки речи, апелляции к высоким идеалам; не исключено также, что после двухчасового выступления Эверетта публика настолько устала, что краткое воодушевляющее обращение Линкольна было принято ей вдвойне одобрительно. Кроме того, благодаря небольшому размеру речь Линкольна легко можно было передать по телеграфу, любая газета могла позволить себе напечатать её полностью. Это, в свою очередь, способствовало её распространению среди широких масс.

Речь Линкольна как элемент гражданской религии

Речь Линкольна состоит из крупных обобщений, заключающих в себе мета-идеи свободы, равенства и т. д. В ней отсутствуют упоминания конкретных деталей, таких, как место битвы, имена павших и т. д. Таким образом, это делает её существование возможным вне конкретно-исторического контекста. Автор статьи в журнале «The American Conservative» Ричард Гэмбл пишет, что такую речь «можно было произнести в условиях практически любой битвы любой войны за „свободу“ в XIX веке и позднее. Возможно, именно эти пустые места речи Линкольна объясняют её долгую жизнь и практическую ценность за пределами 1863 года - и даже за пределами американских границ» .

В статье далее развивается мысль, что речь Линкольна апеллирует к тем идеям, которые стали частью американской «гражданской религии», именно поэтому она не стёрлась из памяти: «В это пустое судно Линкольн поместил самые мощные идеи XIX века - идеи национализма, демократизма и романтического идеализма. В совокупности эти идеи неотделимы от современного американского самопонимания. Они стали частью нашей гражданской религии и того, что мы должны называть нашей „гражданской историей“ и „гражданской философией“ - то есть религии, истории и философии, которые мы исповедуем не ради них самим и не ради правды, но которые мы используем в качестве инструментов управления, чтобы рассказывать поучительные истории о народе, о его идентичности и миссии».

Другим объяснением, по которой речь Линкольна стала столь значимой для американской культуры, могут быть присутствующие в ней отсылки к библейскому контексту. Литературовед М. Брэдфорд (M.E. Bradford) в 1970-х годах проанализировал Геттисбергскую речь и заключил, что «библейский язык» Геттисбергской речи является её «самым главным формальным свойством». "В своей речи Линкольн позаимствовал архаичные слова и ритм библейских текстов, начав её со слов о «восьми десятках», перекликающихся со строками одного из псалмов Давида о количестве лет, отведенных человеку на Земле. Далее он вспомнил о том, как отцы «породили» (brought forth) новую нацию, и эти его слова перекликаются со строками о рождении Иисуса Марией - это первая ступень того, что далее превращается в повторяющийся образ зачатия, рождения, жизни, смерти и нового рождения, кульминацией которого является обещание вечной жизни в словах «да не погибнет» (Евангелие от Иоанна 3:16: «дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную») . Так, можно сказать, что религиозные мотивы и образы используются как элемент гражданской религии.

Социолог Роберт Белла (Robert Bellah) заявил, что Гражданская война и речь Линкольна подарили Америке за гражданскую веру «новый завет»: «Геттисбергский символизм („для тех, кто отдал свою жизнь во имя того, чтобы наша нация смогла выжить“), по сути, является христианским, но при этом он не имеет никакого отношения к христианской церкви».

Как полагает автор статьи, главная сила речи Линкольна заключалась в том, что он предложил американцам некую пропозицию, основную посылку, руководствуясь которой нация становится «телеократической» (термин Майкла Оукшотта (Michael Oakeshott)), то есть её существование подчинено следованию некой идее, иначе говоря - миссии, в противовес «номократической» нации, чьё существование направляется исполнением закона.

Можно полагать, что нынешняя интерпретация американцами Декларации независимости, Конституции, значения Войны за независимость и Гражданской войны как последовательных этапов на пути движения к свободе и демократии были заложены именно в Геттисбергской речи Линкольна .