Главная › Прогулка › Символика чисел в произведениях русской литературы. Критерии распознавания символа в тексте

Символика чисел в произведениях русской литературы. Критерии распознавания символа в тексте

СИМВОЛ в литературе Нового времени - многозначный, принципиально неисчерпаемый иносказательный образ, исключающий лишь абсолютно противоположные трактовки, намекающий на некие мировые сущности, которые нельзя адекватно определить словами. Незнакомка в стихотворении А.А. Блока - это символ несбывшихся надежд на торжество Вечной Женственности, воплощение неких новых тайн, мечта, заменяющая реальность, образ красоты среди безобразия и вообще почти все, что могут подсказать ассоциации.

Символ, будучи как минимум элементом семантики художественного текста, а не просто речевым иносказанием, вместе с тем может частично выражаться в иносказаниях речевых. Так, парус в одноименном стихотворении Лермонтова - романтический символ мятущейся, не приемлющей покоя и даже счастья души. За ним стоит противопоставление наличного мира и мира воображаемого, неотразимо влекущего своей загадочностью (отсюда вопросы в “Парусе”, по сути, исключающие какой-либо однозначный ответ). Однако центральный образ стихотворения “можно толковать и как метонимию (некто в лодке - парус), и как синекдоху (парус - лодка), и как метафору (некто в море житейском - парус)”.

Символы используются не только в нереалистических художественных системах, но и в реализме. Реалистические символы - это, например, приснившийся Пьеру Безухову водяной шар, образуемый множеством стекающихся и растекающихся капель (символ отношений между всеми людьми мира и вообще жизнеустройства), в “Войне и мире” Л.Н. Толстого или вишневый сад у А.П. Чехова, образ, который символизирует и уходящий уклад поместной жизни, и доходное предприятие для новых деловых людей, и всю Россию как поле деятельности молодого поколения, да и немало другого. В финале рассказа И.А. Бунина “Господин из Сан-Франциско” появляется символический образ Дьявола, придающий произведению в целом некий инфернальный оттенок; в частности, образ огромного корабля, носящего имя исчезнувшей Атлантиды, одушевляется и в свою очередь становится символом. Ho символическое произведение - не обязательно символистское.

Зачастую символические и близкие к ним произведения трактуются упрощенно, как аллегорические, например, пушкинский “Пророк” считается аллегорией назначения и судьбы поэта. Создание стихотворения с биографией Пушкина действительно связано. Сохранившийся вариант “Пророка” написан после его освобождения из михайловской ссылки, сразу после долгого разговора с Николаем I, разговора, вселившего тогда в поэта немалые надежды, воодушевившего его. Однако В.Ф. Ходасевич отмечал: «“Пророк” - отнюдь не автопортрет и не портрет вообще поэта. О поэте у Пушкина были иные, гораздо более скромные, представления, соответствующие разнице между пророческим и поэтическим предстоянием Богу. Поэта Пушкин изобразил в “Поэте”, а не в “Пророке”. Очень зная, что поэт порою бывает ничтожней ничтожнейших детей мира, Пушкин сознавал себя великим поэтом, но нимало не претендовал на “важный чин” пророка» (рецензия «“Жребий Пушкина”, статья о. С.Н. Булгакова»). В самом деле “Пророк” написан непосредственно о пророке, а не о поэте. И все же Ходасевич слишком категоричен. He отождествляя поэта и пророка, Пушкин и в поэтическом призвании, и во всяком достойном человеческом поведении и деянии мог видеть нечто родственное пророческому подвигу. “Пророку” присуща именно символическая многозначность.

У древних народов существовал обычай разделять, обычно разламывать, какую-либо вещь или пластинку надвое. При расставании каждый брал себе одну часть. По прошествии лет люди или их потомки, наследники узнавали друг друга, соединив две части в единое целое.

По сути дела, этот процесс является прообразом символизации в искусстве. Символ в литературе - это прежде всего соединение. В нем соединяется физическая картина и ее запредельный, метафизический смысл, который вдруг, внезапно начинает «просвечивать» сквозь обыденно-реальное, придавая ему черты иного, идеального бытия. Другими словами, символ в литературе - это знак или предмет, который замешает некоторый другой предмет, выражая его скрытую сущность и одновременно являясь проводником системы идей или представлений о мире, свойственных тому, кто применяет этот символ; условное выражение сущности какого-либо явления посредством внешнего вида, формы другого предмета или даже его внутренних качеств, в таком случае также становящихся "формой". Утрачивая самостоятельную сущность, предмет-символ или слово-символ начинает "представлять собой" нечто совсем другое. Так, "сладострастие" для В. Брюсова - символ общения в самом высоком смысле этого слова, слияния, взаимопроникновения двух людей до полного растворения их друг в друге. В обыденном употреблении это слово имеет другое, существенно менее «высокое» значение.

Символом в литературе могут служить предметы, животные, известные явления, например, природные ("Гроза" Островского), признаки предметов, действия и др. Вот примеры устойчивых в истории культуры символов: весы - справедливость, держава и скипетр - монархия, власть; голубь - мир, козел - похоть, зеркало - иной мир, лев - сила, смелость, собака - преданность, осел - упрямство, роза - женская красота, лилия - чистота, невинность (во Франции лилия - символ царской власти).

Всем названным предметам, существам, явлениям культура придает знаковый характер. За счет него они являются основой также и такого художественного приема, как аллегория.

Лотос - символ божества и вселенной у индусов. Хлеб-соль является символом гостеприимства и дружбы у славян. Змей - мудрости с одной стороны и греха (Ветхий Завет) - с другой. Крест - распятия, христианства. Парабола - бесконечности. Утро символизирует молодость, голубой цвет - надежду (в предметной системе ее символ - якорь). Существуют разнообразные ряды символов (предметные, цветовые, геометрические и др.). В различных культурных системах различные знаки могут получать разное значение. Так, в евангельской системе рыбы - символ Христа, в Новейшее время они приобретают чувственный, эротический смысл. Художественные образы героев литературных произведений благодаря своему ценностному бытованию в культуре также приобретают характер символа в литературе (это, к примеру, Прометей, Одиссей, Орфей, Гамлет, Дон Жуан, Казанова, Дон Кихот, Мюнхгаузен и др.).

Структурно символ близок к аллегории, также состоя из двух частей, однако оба его компонента (и то, что символизируется, и то, что символизирует) существуют в реальной действительности, тогда как в аллегории один компонент обычно является плодом фантазии. В символе всегда таится скрытое сравнение, связь преображенного явления с бытовой ситуацией (предметом), историческим событием (явлением).

В художественной литературе он может считаться одной из разновидностей художественного образа, однако обычно он воспринимается самостоятельно. Он может быть как индивидуальным созданием того или иного автора (например, «птица-тройка» у Гоголя) или общим для двух и более авторов (у Бальмонта и Бродского речь поэта есть символ его личности в целом), так и универсальной культурной единицей. Так, символом связи жизни и смерти является путешествие в подземный мир и возвращение из него, возникающее в произведениях фольклора древнейших народов и появляющееся в произведениях авторов Нового и Новейшего времени. Этот символ использовали, например, Вергилий, Данте, Дж. Джойс, Брюсов и другие поэты. Помимо связи двух полярных миров он означает инициацию души благодаря получению сложного духовного опыта, ее погружение во тьму и дальнейшее очищение, пробуждение.

Внутри основного символа поэты разрабатывают свою частную символическую систему (ее можно рассматривать и как систему метаобразов, см. Образ). Такова, например, «ласточка» в поэзии Мандельштама, связанная с путешествием в загробный мир и с поиском оживленного поэтического слова (см. стихи "Что поют часы-кузнечик", «Ласточка», «Когда Психея-жизнь спускается к теням...»).

Одни и те же символы в литературе могут появляться у разных авторов, внося новые оттенки значений, которые транслируются от одного поэтического поколения к другому. У авторов они складываются в единую систему, в которой каждое звено связано с другими, всякий раз повторяя художественную логику, отличную от обыденной. Символам посвящено множество интереснейших работ ученых: достаточно упомянуть, например, книгу А Лосева «Проблема символа и реалистическое искусство» и В. Топорова «Миф. Ритуал. Символ. Образ».

Очень часто ученики 5-7 классов задаются вопросом: «Символ в литературе - что это такое?» Не стоит вдаваться в панику. В нашей статье вы узнаете определение термина «символ» и рассмотрите примеры, благодаря которым вы легко поймете данное определение.

Множество определений

Сегодня в науке встречается не одно, а несколько определений символа в литературе. Если ученику необходимо раскрыть понятие, то стоит останавливаться на том, который будет ему понятнее всего. Ведь по своей сути они ничем не отличаются между собой.

В любом виде искусств, будь то литература, живопись или музыка, символ имеет очень важное значение. Всякий раз образ символичен, его цель - при помощи переносных значений обрисовать реальную картину мира. Литературоведы отмечают, что в художественных текстах символичность кроется в сравнении, метафорах и даже эпитетах.

Итак, символ в литературе - это признак, предмет или знак, который замещает другой предмет и выражает его скрытую от посторонних взглядов суть. Кроме того, символ является проводником в художественный мир автора, который применил данный символ.

Сходство с тропами

Многие литературоведы полагают, что символ в литературе - это троп. Однако на этот счёт есть несколько мнений. Например, одно из них таково: символы схожи с тропами, особенно с метафорой и сравнением, но смысловое содержание символа глубже и полнее. Отличие символа от метафоры заключается в том, что метафора создается на глазах у читателя. Символ имеет свойство входить в метафору. Но это не обязательно. В отличие от аллегории, символ может заключать в себе множественность образов и смыслов, которые объясняются контекстом. Перейдем от теории к конкретным примерам.

Яркие примеры

Ни для кого не секрет, что сердце - это символ любви. Какие ещё бывают символы, мы сейчас вам расскажем.

В любом искусстве существуют всем понятные и устоявшиеся символы. Один из них - черный цвет. Он обозначает печаль, утрату и даже смерть.

Существуют символы и в художественных произведениях. В каждую эпоху они были разными. Символ в литературе - это метод придания образу глубины и выразительности, благодаря ему связываются самые разные планы: сюжетный, мифологический, исторический и так далее.

Символ в литературе - это (примеры):

собака - преданность;
осел - упрямство;
скипетр - власть;
роза - женственность;
лилия - чистота, невинность;
лев - сила;
зеркало - потусторонний мир;
солнце (по Достоевскому) - символ жизни;
свеча - вера в Бога, божественная сила.

Символы света

Свет в народных традициях соотносят с самим светилом, месяцем, летом, теплом, цветами. Он символизирует красоту жизни, воплощает истину, праведность, святость и миропорядок.

Он символизирует Божью благодать и отвращает от человека нечистую силу. Солярные (солнечные) символы несут в себе божественные образы и его силы. Это неудивительно, ведь солнце почиталось нашими предками как источник тепла и жизни. Свет в фольклоре называли ясным, красным, добрым и т. п. В различных славянских обрядах во славу солнцу произносили клятвы, давали обещания. Славяне считали, что Солнце - это символ лика или божьега ока. Они полагали, что божество именно через солнце наблюдает за человеком.

Луна - еще одно небесное светило, которое ассоциируется в народных поверьях исключительно с миром мертвых. Луна противопоставляется Солнцу - божеству жизни, тепла и света. Все славяне считали, что лунный свет опасен. Особенно это касалось новорожденных детей и беременных женщин, которым было запрещено попадать в сияние Луны.

Распространенность культов Луны объясняется тем, что это светило было важным во время ночной охоты. Также известно, что древние люди установили влияние Луны на поэтому очень долгое время человек считал, что Луна управляет даже его судьбой.

Луна символизировала целомудрие, безразличие, изменчивость и непостоянство. Однако полная луна ассоциируется с кругом, то есть с символом совершенства и цельности.

Свеча - духовный образ. Свеча чаще всего изображается в мире тьмы и невежества. Она является одним из важнейших символов православной традиции. Символизирует Христа, церковь, Благодать, веру, память и так далее. В частном смысле свеча ассоциируется с одиночеством и трепетностью человеческой души, а также краткостью его земного существования. Недаром именно свечу зажигают, когда умирает человек. Родственники этим обрядом хотят осветить его путь в мир смерти.

Заключение

Отечественный филолог Сергей Аверинцев считает, что символ в литературе - это категория эстетики, которая лучше всего поддается раскрытию.

Советский философ Алексей Лосев предполагал, что символ - это принцип установления закономерностей. Каждый символ несет в себе особый смысл. В литературе и поэтике символ помогает читателю понять тайны мира как в искусстве, так и в реальности.

Иными словами, символ в литературе - это образ, который выражает смысл какого-либо предмета или явления в конкретной форме.

МБОУ Зазерская средняя общеобразовательная школа

Исследовательская работа по теме

«Символизм названий романов И. С. Тургенева»

Руководители: Гаунова И. А

Цель работы:

определить характер символичности, проявляющийся в заголовке, способы символического обозначения произведений И. С. Тургенева. Мы попытаемся доказать, что заглавие романа Тургенева многозначно и не только связано со всем содержанием текста, но и раскрывает особенности мировосприятия и мироощущения автора.

Введение

Глава 1. Символика в литературе XIX века: общая характеристика явления.

Понятия «символ» и «символика» в науке о литературе Специфика реализации символики в названиях произведений писателей XIX века.
Понятия «символ» и «символика» в науке о литературе
Специфика реализации символики в названиях произведений писателей XIX века.

Глава 2. Символика названий романов И. С. Тургенева.
2.2. «Накануне» - символистическое воплощение идеи обновления.
2.3. Символическое название романа «Дым» как способ выражения авторской позиции
2.4. Символика названия романа «Отцы и дети».
Выводы
Литература

Чем обусловлен выбор данной темы?

Одной из основных причин, побудивших меня обратиться к этой теме, является осознание необходимости осмысления произведений отечественной словесности, являющихся духовной основой русской культуры.

Поставленная цель требует решения следующих задач:

исследовать названия произведений И. С. Тургенева;
понять, в чем смысл названий произведений, и убедиться, что заглавия всех произведений великого писателя символичны.

Методы исследования:

Поисковый
Сравнительно-исторический
Метод системного анализа текста

Во введении кратко освещена история вопроса.
Дано обоснование выбора темы, определена цель.

Глава 1. . Символика в литературе 19 века: общая характеристика явления.

Понятие «символ» и «символика» в науке о литературе.

Смысл заключает в себе некую тайну, намёк, позволяющий лишь догадываться о том, что имеется в виду, о чем хотел сказать автор. Истолкование символа возможно не столько рассудком, сколько интуицией и чувством.

Образы-символы широко используются в литературных произведениях

Символика названий произведений в литературе XIX века

Имена и фамилии, вынесенные в заголовки, становятся символами («Обломов», «Бедная Лиза»),
иногда указывается социальный статус («Бесприданница», «Бедные люди»),
заголовки-пословицы и заголовки-поговорки («Бедность не порок», «Не в свои сани не садись»),
заглавия, заключающие в себе антитезу («Война и мир», «Волки и овцы», «Преступление и наказание», «Отцы и дети»).

Глава 2. Символика названий романов И. С. Тургенева.

В романе «Рудин» (1856) Тургенев воссоздает ту духовную атмосферу, в которой сложился он сам как писатель и человек и которая всегда чувствовалась и в его собственном облике, и в облике любимых его героев. Тема романа заключается в его заглавии. Оно символично.

Романы «Рудин» и «Дворянское гнездо» как символ ухода старого мира.

"Гнездо" - это дом, символ семьи, где не прерывается связь поколений. В романе «Дворянское гнездо» нарушена эта связь, что символизирует разрушение, отмирание родовых поместий под влиянием крепостного права. А все "гнезда", которые для Тургенева были оплотом страны, местом, где концентрировалась и развивалась ее мощь, претерпевают процесс распада, разрушения.

«Накануне» - символистическое воплощение идеи обновления.

Роман «Накануне» многими своими гранями был связан со своим необычным временем, которое автор ощущал как критическое и переходное. . Ощущался «канун» значительных перемен, что и определило название этого произведения. Чувствовалось дыхание новой жизни.

Символическое название романа «Дым» как способ выражения авторской позиции.

Тургенев создаёт в романе своеобразную картину-символ, в которой отражается пореформенная русская жизнь, охваченная «газообразными» идеями и мнениями.

Символика названия романа « Отцы и дети ».

«Отцы и дети»– это символ вечно обновляющейся жизни.
Роман «Отцы и дети»– о жизни, такой, какая предстала перед Тургеневым, и такой, как он ее понял.

Заключение

Исследования показали:

Художественная проза И.С.Тургенева всегда была и остается до сих пор объектом пристального, глубокого и заинтересованного исследования. Этот непреходящий интерес к творчеству великого писателя обусловлен как огромным влиянием на нравственный и умственный уровень общества, который отмечали его современники, так и художественным совершенством его произведений. По красоте и изяществу словесной живописи ему не было равных среди современников.

В своей работе мы попытались выявить соотношение содержания произведений Тургенева с их заглавиями.

Во время работы хорошо известный художественный мир И. С. Тургенева открылся нам заново, и мы еще раз убедились в том, что названия романов писателя символичны.

Список используемой литературы:

1. Анализ художественного произведения. М., 1987.

2. Батюто А. И. Тургенев – романист. Л., 1972.

3. Бялый Г. А. И. С. Тургенев и русский реализм. М.; Л. 2000.

4. Кулешов В. И. Этюды о русских писателях. М., 1982.

5. Лебедев Ю. В. Роман И. С. Тургенева «Отцы и дети». М., 1990.

6. Маркович В. М. Человек в романах И. С. Тургенева. Л., 2007.

7. И. С. Тургенев: Вопросы биографии и творчества. Л., 1989.

СИМВОЛИКА ПРОСТРАНСТВА: ЦЕНТР

Мы успели познакомиться со многими влиятельнейшими группами символов, пришедшими в художественную литературу из недр мифологии, ритуала, религии, фольклора. Это и символы "своего "-"чужого" пространства, и символика иномирия, и символика границы и контакта.

Пришло время поговорить о самой "сильной", значительной и властительной из символических групп - о символике центра.

Зададим себе для начала вопрос: что общего между дубом в чистом поле (из былин и народных песен) и сказочной избушкой Бабы Яги? Между очагом в родовых жилищах славян (и даже предшественников славян, людей трипольской культуры) и "тесной печуркой ", в которой "бьется огонь" (из знаменитой песни военных лет "Землянка" А. Суркова) ? Между "камнем алатырем" языческих заговоров, обиталищем хозяев болезней и напастей (но также и счастья-доли, и любовной удачи), и престолом в алтаре христианской церкви, и евангельской горой Голгофой в Иерусалиме? Между Кощеем Бессмертным в своем дворце и Сталиным в своем кабинете, всевидящим, всезнающим, всемогущим, согласно неомифологии тех лет?
Общее то, что все это - символы центра.

Сформировавшись в глубинах первобытного мифосознания (даже на "заре мифа"), символика центра прошла сквозь эпоху язычества. В новом качестве претворилась в последующих мировых религиях (для Европы - в христианстве, для других регионов - в исламе или буддизме). Пережила рационалистический век Просвещения. Не погибла под прессом прагматичного и "антисимволичного" позитивизма XIX века. И, словно мстя за себя, неожиданно яростно вспыхнула в XX веке: в неомифах и неосимволах революций, гражданских и мировых войн, тоталитарных режимов, но и освободительных движений. Бесплотный и хрупкий, казалось бы, символ оказался (почти по Горацию) прочнее медных монументов и каменных пирамид, долговечней политических режимов и экономических формаций.

С чего же начиналась эта могучая символика центра?

Как доказали ученые-археологи и палеоантропологи (специалисты по древней истории человека), была в этой истории "бесцентровая" эпоха. Время, когда люди не умели ни определять, ни изображать - в пещерных росписях, в "бесконечных" цепочечных, т. н. кумулятивных заговорах, колыбельных, сказках (типа "Репки", "Теремка", "Колобка") - центральное событие или центральный персонаж. И вызревала символика центра еще не в литературе (каковой не было), не в фольклоре, даже не в "специализированной мифологии и религии. Все это - формы сознания, куда более поздние. Вызревала она в символизации самой окружающей среды, "живой жизни".

Есть гипотеза о том, что таким "протосимволом", протосимволом центра могла быть нора зверя или гнездо птицы. Они размещаются приблизительно посредине "своей" природной зоны, а значит, одинаково отстоят от границ, от "чужого" пространства и потому наиболее безопасны. Однако и это зачаток символики середины, а середина - еще не центр. Чтобы стать центром, средоточием магических свойств и священных полномочий, середина должна была вместить в себя какой-то необыкновенно важный, особо "отмеченный" объект.

Вероятнее всего, им стал огонь: тот, священный, который человек выучился сперва поддерживать, а затем и разжигать. Огонь "собрал" вокруг себя обрядовые действа, сделался подателем хсизни, но и смерти (жертвоприношения) , а его хранители приобщи лись через него к важнейшему для древних качеству - магической силе.

Второй из вероятных первообразов центра - дерево: символ роста и универсальной связи всего сущего (неба - земли - подземного мира), кормилец и опора "своего" пространства, от жилища (опорный столб) до всей "земли людей" (Мировое Дерево в мифах разных народов). Вокруг дерева также группируются обряды, на нем или под ним приносятся жертвы.

Соответственно центр стал местом вождей и князей, королей и царей. Местом старейшин - мудрецов рода, волхвов и вещунов, шаманов и жрецов. А параллельно шел и обратный символический процесс. Всякая вещь, всякий зверь, птица, человек, всякое растение или светило, почитаемые как самые старшие, самые могущественные, плодовитые, максимально ценные и влиятельные, должны были оказаться в центре. Там было их законное место, ибо оно было впору только для них.

Постигнув эту символическую логику, нетрудно перевести символику центра, к примеру, на язык астральной символики. Небесным центром мифов, легенд, сказаний станет солнце, месяц или Полярная звезда. Переведем символику центра на земной пейзаж и получим (кроме "главного" дерева) "главную" гору или реку данного народа, если же мы передвинемся в "прирученное", "очеловеченное" пространство, верховные функции возьмет на себя печь в доме (первоначально - очаг) и заместивший ее затем стол. Центральный жертвенник и алтарь, вокруг которого выстраивалось сперва языческое капище, потом - храм. А вокруг него - центральная площадь селения (позже - города), с ее статуей божества, эволюционировавшей в статую царя, императора, полководца, еще позднее - политического деятеля.

И достаточно было красному или золотому цвету вобрать в себя символику жизненной мощи, света, красоты, чтобы эти цвета - в соответствии с неуклонными законами мифологического и символического мышления - сразу переместились в центр. Стали золотым рогом "князя"-месяца в заговорах, золотыми молодильными яблоками в сказках, золотыми волосами Перуна, но и золотым нимбом христианских святых, царским венцом и золотыми куполами церквей (вспомним "златоглавую" Москву), золотым шпилем Адмиралтейской иглы Петербурга.

А красными сделаются тоги римских императоров, сапожки византийских правителей, но и одеяние и обувь "небесной Царицы", Богоматери. Красные - праздничные рубахи, сарафаны, алая вышитая лента - "красная красота" невесты в русском фольклоре - и Красная площадь той же Москвы, где "земля всего круглей" (О. Мандельштам), т. е. где находится как бы центр и вершина всей "своей" Вселенной. Оттого же красным и золотым цветами окрашены стяги, знамена, хоругви, штандарты, гербы.

Так что исторически, социологически громадная разница пролегает между Павлом Власовым с красным знаменем на демонстрации ("Мать" М. Горького), молодогвардейцами, водружающими такое же знамя над оккупированным Краснодоном (роман А. Фадеева) и младшей дочерью купеческой из народной сказки (обработанной С. Аксаковым) : той, что ищет и оберегает аленький цветочек. Но в глубях символической логики поведения непроходимой пропасти между этими персонажами нет. Все они ищут и утверждают свой священный центр.

Перемена центра для любой культуры была событием огромной, всю дальнейшую жизнь определявшей важности. Она, эта перемена, означала появление новых народов, смену государственного устройства, рождение новой религии, выдвижение нового сословия на роль господствующего, кардинальный сдвиг духовных, нравственных, мировоззренческих установок.

Литературные произведения как часть культуры тоже выстраивают свое сюжетное и философское пространство в отсчете от центра (или центров). Центр может быть обозначен явно или скрыто. Он может быть задан сразу или обнаружиться постепенно. Но во всяком художественном тексте центр обязательно есть и непременно связан с высшими ценностями и глубочайшими смыслами этого произведения как модели мира. Если же его нет, отсутствие центра тоже всегда значимо (см. ниже).

Поэтому ответить на вопрос: каков "мир" того или иного произведения, какие силы, ценности, императивы, авторитеты этим миром управляют? - нельзя, пока мы не определим, как выстроено его пространство относительно центра.

Вариантов тут может быть несколько. Моноцентрическое пространство: в тексте присутствует один общезначимый символический центр. Тогда перед нами мир нерушимых духовных, этнических, политических, национальных устоев. Этот мир можно атаковать извне - его нельзя разрушить изнутри. Центр в нем всегда будет "своим" центром: святыней, которую защищают "свои" герои, герои-протагонисты. "Чужой" же мир будет осознаваться и изображаться как бесцентрие: хаос, будь то хаос природный, социальный или духовный.

Таков мир героических саг или былин Киевской Руси, где Киев не просто столица, но центр мира, а князь Владимир ("владеющий миром) - "красно солнышко" этого земного космоса. С другой стороны, таковы и жития святых, где в центре Бог и его "земные обители": храм, монастырь, скит - форпосты духа, просветляющие и упорядочивающие хаос злобы, соблазнов и страстей.

Однако "свой" центр не есть нечто легкодоступное. Поскольку он - место, в высшей степени "святое", запросто в него не попадешь. Допуск в него требует - даже для - огромных усилии: подвига героя, посвящения правителя, аскезы мудреца. Для христианства же слияние с таким центром по сю сторону жизни вообще достижимо лишь "в духе". Так зарождается и в сотнях сюжетов мировой литературы варьируется единый сверхсюжет: поиск центра.

Искать его могут как герои-протагонисты ("хорошие" персонажи), так и герои-антагонисты ("плохие" персонажи), последние - ради того, чтобы центр этот насильственно захватить, присвоить, уничтожить. Достижение центра героями-протагонистами приносит им приобщение к тайне или мудрости, обретение заслуженной власти, успех в любви и счастливый брак, вообще физическое и духовное взросление и преображение. Поэтому оно означает счастливую и окончательную развязку сюжета.

Но оно же в случае, если центра достигают герои-антагонисты, значит нечто прямо противоположное. Во-первых, это событие максимально драматическое и кощунственное: в центр проникают профаны, чужаки, осквернители, враги. Во-вторых, подобное подобное событие принципиально не может стать окончательной развязкой, иначе мир произведения провалился бы в хаос. Поэтому прорыв антагонистов в центр - ложная развязка, за которой следует развязка истинная: их изгнание (бегство и т. п.) из священного Центра или, по крайней мере, намек на неизбежность этого в будущем.

Поразительно тонко и сложно построены в этом плане кульминация и финал "Медного всадника" Пушкина. Хозяин кульминационного пространства, "площади Петровой", как будто один - Медный Всадник. Именно здесь, перед ним, Евгений разгадывает тайну своей трагедии и трагедии затопленного города: именно здесь он, живой человек, терпит поражение от медного кумира. Но ведь этим сюжет не исчерпывается. Последнее пространство поэмы - "остров малый", где нет никаких кумиров, а есть только вековечные земля и море; последний приют Евгения - порог дома любимой и возвращение в вечность, когда героя "похоронили ради Бога" (заключительные слова поэмы)...

Дуалистическое пространство: в тексте обнаруживаются не один, а два влиятельных центра. Это могут быть центры двух волшебных сил, божественной и демонической, центры человеческого и нечеловеческого (чудесного, природного) миров, центры добра и, наоборот, зла, центры двух разных народов, государств, сословий, центр-город и центр-деревня и т. п. Существенно одно: что они противостоят друг другу как центр центру, а не как центричное, организованное пространство "дикому" хаосу.

Если центры взаимно дополняют друг друга (т.е. различны качественно, но не оценочно) , то перемещение персонажа от центра к центру приносит благие результаты. Герой открывает "другой" мир, приносит оттуда ценные знания, свойства, дары, привозит невесту. Так случается с Садко у морского царя, с Афанасием Никитиным "за тремя морями", с героями Ф. Купера в мире индейцев, с царевичем-мужем сказочной Василисы Премудрой или с обитателями двух земных цивилизаций будущего в романе А. Кларка "Город и звезды».

Однако если центры осмысляются как антагонистические, путешествие героев к антицентру всегда будет смертельно опасным (физически или духовно) и чаще всего выкраденным. Героев-протагонистов похищают, или дают им поручение, или им приходится найти, освободить и вернуть персонажа из "своего" мира, попавшего в плен к миру "чужому". По этой модели строятся многие жанры массовой литературы: детективы, "шпионские" романы, романы ужасов и т. д. Однако и в "Братьях Карамазовых" Достоевского келья старца Зосимы и дом Карамазова-отца станут двумя эпицентрами духовного противоборства (да и фабульной схватки).

Бесцентровое пространство: центра ни в каком пространстве внутри произведения нет. Тогда следует проверить: отсутствует ли центр временно или постоянно?

Временное отсутствие центра создает особое "карнавальное" пространство: территорию, куда - снова-таки временно - вторгся хаос, где отменены нормы и формы "правильного" бытия. Обычно таково пространство порубежных "времен и сроков", когда "старое " существование, его иерархия сил и ценностей кончились, а новое еще не утвердилось. В этой щели бытия и воцаряется бесцентровый вненормативный мир. Сюжет таких произведений - стабилизация миропорядка, отыскание нового или воскрешение старого центра, чем и завершается успешная борьба с хаосом и злом.

Именно такое пространство и символизировали новогодние и масленичные ряженья, купальские игрища (перелом лета), западноевропейский канун Дня всех святых (перелом осени). Вообще здесь лежат ритуальные истоки комедии: всякая комедия - имитация хаоса и смеховая победа над ним.

Однако отсутствие центра, бесцентричность мироздания могут приниматься за привычное положение вещей. Тогда мы попадаем в "безумный, безумный, безумный мир". Он может принять вид мира безумного в прямом смысле: пространства болезни, бреда, кошмара, сумасшествия. Он может стать миром " тихого безумия": бессмысленной службы, повседневной рутины, самопоглощенного потребительства.

Поскольку же в тысячелетних культурных традициях человек выучился совмещать понятие высших ценностей и целей (и даже не отвлеченное понятие, а страстное их переживание) с символикой центра, то подобный, I устойчиво бесцентровый мир становится художественным воплощением жизни, в которой жить - в подлинном, высшем смысле - нельзя.

В этой мнимой жизни протагонисты и антагонисты теряют свои определенные Функции. Добро и зло перепутываются или "отменяются" . Пропорционально слабеет, "рассыпается" конфликт. Сюжет сводится к попыткам персонажей вырваться из этого аморфного пространства, что невозможно. Композиция строится по модели "дурной бесконечности": как бессмысленные, бесцельные метания и скитания или апатичное пребывание на месте. Ослабевает или полностью исчезает кульминация, а события превращаются в вязкие обстоятельства, тормозящие всякий путь героев, внутренний или внешний.

Образцы бесцентрового пространства - драмы и проза модернизма и постмодернизма ("театр абсурда", "романы абсурда"): С. Беккет, Э. Ионеско и др. Но пространство это возникало и задолго до модернизма. "Бесцентрично" одно из самых грозных стихотворений Пушкина - "Бесы". "Бесцентрично" пространство помещиков и чиновников гоголевских "Мертвых душ": недаром бричка Чичикова "до Москвы не доедет" доступа в священный центр ни ему, ни другим "мертвецам" нет; губернский же город - центр фиктивный, призрачный, ничьи судьбы в нем не решаются. "Бесцентричны" многие пьесы Чехова. "Тургеневская" дворянская усадьба, этот бесспорный символ, духовный центр для русской литературы первой трети XIX века, здесь ничего уже не объединяет и не спасает ("Вишневый сад").

Разница в том, что в творчестве Пушкина и Гоголя утрата центра - признак мира демонического или "мертвого", что у всех трех писателей она вызывает тоску и боль, "надрывает сердце". В мире же абсурда бесцентрие - уже не аномалия, а норма.

Но при любых вариантах символической организации пространства неизменным остается одно. Философия художественного произведения всегда точно и честно выявляется в том, есть ли у его пространства символический центр и каков он.

Марина НОВИКОВА