Тема революции и гражданской войны отражена. Раскрытие темы в кинематографе
30.03.2013 19783 0Уроки
47–48
Революция и гражданская война
В литературе 20-
х годов
Цели : отметить особенности звучания темы революции и гражданской войны в творчестве писателей и поэтов 20-х годов; углубить понятие историзма в литературе; развивать навыки самостоятельной работы с текстом.
Ход уроков
История не терпит суесловья,
Трудна ее народная стезя,
Ее страницы, залитые кровью,
Нельзя любить бездумною любовью
И не любить без памяти нельзя.
Я. Смеляков. «День России»
I. Лекция учителя.
Литература в не меньшей (а подчас и в большей) степени, чем наука, формирует представление об истории. Создав немало мифов о революции, литература, тем не менее, еще в 20-е годы, по горячим следам событий, запечатлела сложный, крайне противоречивый образ времени, в этом ее историзм. Она отразила многообразие представлений о свершившихся на глазах художников переменах (Пильняк назвал их «перепряжкой истории»). Долгое время мы не представляли всей полноты этой картины времени, поскольку целый ряд художественно значимых, но не отвечавших официальным представлениям о том, как «надо» изображать революцию и гражданскую войну, произведений был изъят из литературного процесса. Возвращение публицистики и художественных произведений И. Бунина, М. Горького, В. Короленко, М. Булгакова, И. Бабеля, Б. Пильняка, В. Зазубрина, А. Платонова, В. Вересаева, книг эмигрантов И. Шмелева, М. Осоргина, М. Алданова, более глубокое прочтение классики советского периода во многом изменили представление и об истории, и о литературном процессе XX века.
Одной из наиболее ярких черт литературы 20-х годов является своеобразие ее исторического сознания .
Дело в том, что произведения о революции и гражданской войне, созданные в 20-е годы, рассматривались преимущественно как книги о современности (исключения делались для «Тихого Дона», «Хождения по мукам» и, с некоторыми оговорками, «Белой гвардии»). «B тупике» В. Вересаева, «Сивцев Вражек» М. Осоргина, «Повесть непогашенной луны» Б. Пильняка – эти и многие другие произведения 20-х годов рассказывали не об отдаленном историческом прошлом, а о личном опыте, о пережитом вместе с родной страной и народом на изломе истории.
Осмысление настоящего как реальности исторической стало ярчайшей чертой русской литературы первой трети XX века. Формированию этого представления способствовало само время. Ситуация рубежа веков, ясно ощущаемое художниками кризисное состояние мира и человеческой личности, крупнейшие социальные потрясения начала XX века – войны и революции, великие научные открытия – все это не могло не усилить интерес к теме истории.
Писатели не были простыми хроникерами событий, значение их произведений не сводится лишь к правдивому изображению событий тех лет. Шел активный поиск «идеи времени», смысла истории. Художники стремились осознать происходящее в исторической перспективе, исследовать истоки конфликтов, увидеть будущее России, ее место в мировой истории. Мысль о России, которая , по словам Н. Бердяева, «бесконечно дороже судьбы классов и партий, доктрин и учений», стала центральной в литературе века.
Художники не могли не размышлять также о судьбе человека и вечных ценностей в переломную историческую эпоху. Несмотря на различия во взглядах, естественные для того времени непримиримость и остроту политических дискуссий, писатели в лучших произведениях брали верх над исторической ограниченностью собственных убеждений и пристрастий.
Исторический вихрь разрушил не только прежние социальные отношения. Революция привела к переоценке нравственных норм, всего, чем жили люди, во что они верили, и это был нелегкий, зачастую мучительный процесс, о котором тоже рассказало искусство.
II. Поэзия 20-х годов.
1. Учитель . «...Может оказаться, что художник сделал большее, чем задумал (смог больше, чем думал!), иное, чем задумал». Эти слова Марины Цветаевой – одно из звеньев в ее цепочке размышлений об уроках искусства, законах творчества. В них поэтесса отразила характерную особенность XX века, который – пожалуй, как никогда прежде – накрепко сплавил судьбу поэтического слова с человеческой судьбой его творца, это отразилось и в поэзии 20-х годов. В статье Цветаевой «Искусство при свете совести» мы читаем: «Поэта, не принимающего какой бы то ни было стихии, – нет. Не принимает (отвергает и даже – извергает) человек... Единственная молитва поэта о неслышании голосов: не услышу – да не отвечу. Ибо услышать для поэта – уже ответить...»
2. Сообщение ученика по поэме Цветаевой «Перекоп» (или «Лебединый стан»).
Вывод. В полную трагизма поэму «Перекоп» врывается нота примирения с добрыми пожеланиями всем – и мужественным воинам, и малодушным отступникам:
Пошли, Боже, красным и белым –
Ту – для ложа, друга – для бега!
В этих «перекопских» строках Цветаевой можно услышать отзыв ее же стихов из «Лебединого стана»:
Белый был – красным стал:
Кровь обагрила.
Красным был – белый стал:
Смерть побелила.
Так в горький, смертельный час открывалось человеческое единение погибших воинов. Так наметилась тема, казалось бы, неожиданная и в то же время глубоко закономерная в творчестве русских поэтов этой эпохи, – тема враждующих братьев, восходящая к библейскому мотиву братоубийства: Каин, убивающий Авеля.
– Что вы знаете об истории Каина и Авеля?
И в цветаевском «Перекопе» мы не раз слышим этот мотив – то в эпизодичной реплике («Брат на брата!»), то в прямом обращении к библейской истории («Каин, брат где твой?..»), то, наконец, в напутствии полкового священника:
– Братья, вот она
Ставка крайняя!
Третий год уже
Авель с Каином
3. Стихи поэтов-эмигрантов .
Учитель . Свой подход к теме враждующих братьев у поэтов-эмигрантов, кто был непосредственным участником Гражданской войны и хотел, прежде всего, передать стихию пережитого. У них эта тема уплотняется до намека, короткого штриха в лирической исповеди или до лаконичной выстраданной оценки в повествовательном стихе.
Ученик 1. Стихи воина Белой армии Владимира Смоленского – грозный упрек, брошенный властителю ада:
Ты отнял у меня мою страну,
Мою семью, мой дом, мой легкий жребий...
Ты гнал меня сквозь стужу, жар и дым,
Грозил убить меня рукою брата...
Этот библейский мотив словно бы конкретизируется в другом стихотворении Смоленского – емком лирическом воспоминании:
Над Черным морем, над белым Крымом
Летела слава России дымом...
Летели русские пули градом,
Убили друга со мною рядом,
И Ангел плакал над мертвым ангелом...
Мы уходили за море с Врангелем.
«Русские пули» посланы рукою брата – соотечественника, врага...
Ученик 2. Белый Крым защищал в рядах Добровольческой армии и Юрий Терапиано, который «был в огне Перекопа» и навсегда сохранил последнее крымское воспоминание:
Ту, что стала знаменьем России,
Полоску исчезающей земли.
Как и Смоленский, Терапиано остро ощущает вражду братьев, которая не только ожесточает сердце, но и опустошает его, делает человека одиноким. И остается лишь признаться Богу:
Отступившие от благодати,
Мы утратили Тебя – и вот
В этом мире нет сестер и братии...
Ученик 3. А вот вспоминает о Гражданской войне поэт Арсений Несмелов (под этим псевдонимом выступал бывший белый офицер-колчаковец Арсений Митропольский), вспоминает как о «братоубийственнейшей из войн», когда надвое Россия раскололась». Но, став свидетелем такого раскола, «слушая в гулах ночи человечью накоплявшуюся злобу», Несмелов находит свой неожиданный поворот в трагической теме, когда пишет о собрате по перу, стоящем по другую сторону баррикад. Это – стихи о Владимире Маяковском, с которым Несмелов был лично знаком и ценил его талант. «Гению Маяковского» и посвящает он свой стихотворный рассказ об оборотне, который в джунглях «Был когда-нибудь бизоном», у врагов «вызывал переполох», а теперь «носит бычие рога», «принес из хладных недр свое звериное упорство», свою мощь:
Он поднимает вилой клычьей
Препон проржавленную сталь!
Но самое примечательное в этом рассказе о поэте-оборотне – многозначительная деталь его меняющегося на глазах облика:
И глаз его, подбросив веко,
Гипнотизирует врага.
Такой гипнотизирующий глаз становится гибельным для врагов. Но ведь он же и притягивает, вызывая желание вглядеться в оборотня, чтобы увидеть в нем человека – может быть, так, как увидела Маяковского Цветаева, загипнотизированная его стихами: «Всякой мощи, его мощь воздает должное». И не этот ли Маяковский, разглядев притянутого им врага, решал: «Я белому руку, пожалуй, дам...» И видел в нем уже не абстрактную, плакатную фигуру, а именно соотечественника, пусть и совершившего роковую ошибку...
Гражданская война рушила семьи, рушила жизни, лишала людей приюта в родной стране. Показательны в этой связи стихи Арсения Несмелова об «отвергшей» его стране:
В живой стране, в России этих дней,
Нет у меня родного, как в Бомбее!
Не получить мне с родины письма
С простым, коротким:
«Возвращайся, милый!»
Разрублена последняя тесьма,
Ее концы разъединили – мили.
Стихи эти открывают книгу Несмелова с выстраданным, говорящим названием – «Без России» (Харбин, 1931). Оно полемически перекликается с цветаевским «После России» (эта книга Марины Цветаевой вышла тремя годами ранее, в 1928-м, в Париже). Несмелов переписывался с Цветаевой, пристально следил за ее творчеством. Такой высокий ориентир и помог ему – в узнаваемой перекличке – найти, уточнить название своей книги, чтобы отчетливо выразить, передать драматизм мироощущения человека, сердцем постигшего, что он «не нужен и чужд», что родина для него «потеряна, как драгоценный камень».
4. Итог .
Ученик. Трагедией стала Гражданская война для всего русского народа, стоящего по разные «стороны баррикад». Жажда свободы, жажда жизни, вопреки тяжелым потерям и смерти, объединила «в минуты роковые» белых и красных, об этом рассуждает поэт-эмигрант Корвин-Пиотровский в поэме «Поражение»:
Здесь все минуты на учете –
Полней живи, полней дыши, –
На смену сгорбленной заботе –
Стремительный полет души.
И вот она с недоуменьем
Глядит с воздушной высоты
Над временем и над забвеньем
На все, чем был когда-то ты.
Перед смертью все равны. Наверное, нужен нам памятник жертвам этой братоубийственной войны, который бы заставил посмотреть на них, как бы вознесясь «над временем и над забвеньем», – как заставил это сделать воздвигнутый Франко в Испании мемориал жертвам гражданской войны в этой стране.
Вот как говорит об этом мемориале живущая в Париже писательница Зинаида Шаховская: «А о кладбище, где лежат вместе кости всех героев, «белых» и «красных», вы знаете? Эта общая усыпальница впечатляет. Если бы так везде, на земле был мир». В связи с этим вспоминаются цветаевские строки:
Все рядком лежат –
Не развесть межой.
Поглядеть: солдат.
Где свой, где чужой?
Белый был – красным стал:
Кровь обагрила.
Красным был – белый стал:
Смерть побелила.
Вот так и в искусстве при свете совести : где там свой, где чужой? Недаром же после смерти «революционнейшего из поэтов» Владимира Маяковского Марина Цветаева вспомнила о нем как о неожиданном глашатае белого Добровольчества. Вспомнила, подчеркнуто разрывая перегородки политиков, разделения на своих и чужих , чтобы, воздав должное тому, кто «поэта в себе превозмог», выдохнуть: «Враг ты мой родной!»
III. Судьба человека в прозаических произведениях о Гражданской войне.
1. Беседа идет по самостоятельно прочитанным книгам:
– А. Фадеев. «Разгром», И. Бабель. «Конармия».
– А. Ремизов. «Плачи».
– И. Шмелев. «Солнце мертвых».
– Б. Пильняк. «Голый год», «Повесть непогашенной луны».
– Б. Лавренев. «Ветер».
– Д. Фурманов. «Чапаев».
Кто он, настоящий герой Гражданской войны? Борец за справедливость и народное счастье? Строитель новой жизни, сметающий все на своем пути, что ему мешает? Или Человек, который в огне войны смог уберечься от духовного падения, сохранив честь, совесть и любовь?
2. Ученик . Проблема своих и чужих так же важна в прозе, как и в поэзии 20-х годов. Вот взгляд на врага в знаменитом в 30-е годы и – без преувеличения – выдающемся фильме братьев Васильевых «Чапаев». Кульминационная сцена в фильме – психическая атака каппелевцев. При чтении сценария перед глазами оживают кинокадры:
«Белые идут плотным, сомкнутым строем.
Черная, «особая» форма. На плечах сверкающие погоны. Это офицеры...
Каппелевцы, как на плацу, не обращают внимания на выстрелы, мерно отсчитывают шаг под дробь барабана...
Офицерские колонны совсем близко. Красноармейцы палят безостановочно. В рядах каппелевцев то тут, то там падают черные фигуры. Но ряды немедленно смыкаются, и они идут все тем же учебным шагом. Кажется, что огонь не наносит им ущерба.
Красноармеец в цепи невольно сплюнул.
– Красиво идут!
Сосед сочувственно кивнул головой.
– Интеллигенты!
Каппелевцы все ближе и ближе...»
Примечателен комментарий одного из создателей фильма «Чапаев» – Сергея Васильева, рассказывающего о «принципе показа Каппелевского боя»: «...ни одного крупного плана белых и только на крупных планах показ красных. В людях здесь дело. Здесь столкновение двух воль, и важно разрешение на людях наших, и не на белых».
Как многозначительна эта установка: «ни одного крупного плана белых» – явственное пренебрежение к переживаниям, внутреннему миру врагов-соотечественников. Вспомним: у Маяковского во врангелевском фрагменте поэмы «Хорошо!» совсем иначе. Давая Врангеля крупным планом, поэт показывает его не «по политике глядя», а – повторю цветаевское – «в рост» постигнувшей его беды, «в рост трагедии».
В фильме же «Чапаев» крупный план в сцене боя, как видим, принципиально обходит белых стороной. А уже следующая ступень: подчеркнутое разделение на «наших» и «не наших» – предает полному забвению понятие соотечественник. И здесь высвечивается поразительная особенность эпизода каппелевской атаки в «Чапаеве». Белогвардейцы предстают как какая-то инородная сила, которая пришла на поля России откуда-то извне, чуждая ей, далекая от нее.
В этом трагедия Гражданской войны: брат идет на брата, победителей нет.
Домашнее задание: написать сочинение-рассуждение, отразив свои впечатления от прочитанного, на тему «Человек в огне Гражданской войны».
«Литература XX века» - Проблема преподавания литературы. А.Блок «Возмедие». Проблема периодизации литературы. Двадцатый век… Проблема существования Союза писателей. Исторические события. Периодизация литературы ХХ века. Актуальные проблемы литературы ХХ века и современной литературы. Литература русского Зарубежья. Возвращенная литература.
«Литература Октябрьской революции» - Отношение к народу. М. Горький в «Несвоевременных мыслях». Послеоктябрьская публицистика. В.Короленко. Часть русской интеллигенции. Писательская публицистика. Письма и дневники. День и ночь. Общее. Отношение к революции.
«Акмеизм в литературе» - Акмеизм. Ключевые категории акмеизма. Владимир Нарбут. Поэтика акмеизма. М. Зенкевич. Отличительные черты акмеизма. М. Зенкевич и В. Нарбут. Реакция на символизм. Модернистское течение. Стихотворения В. Нарбута. Поэты-акмеисты.
«Футуризм в литературе 20 века» - Футуризм. Владимир Владимирович Маяковский. Велимир. Динамизм велосипедиста. Николай Дулгерофф. Игорь Северянин. Пабло Пикассо. Казимир Малевич. Футуризм в литературе и искусстве. Термин "футуризм". Алексей Крученых. Футуристская архитектура. Фортунато Деперо. Аэроплан над поездом. Умберто Боччони.
«Литература 20-30 годов» - Анна Андреевна Ахматова. Все задыхается и вымирает»… Пусть зло во все века сильней, Но доброта неистребима… Не солдатами – номерами Помирали мы, помирали! Какой же день избрать для Памяти? Да, можно убить человека. Вернуть людям право на память… Но нельзя убить или заставить замолчать вечно живое Слово…
«Литература 50-80-х годов» - Романы о молодёжи. Бронзовый век. Городская проза. Проза. Ждановщина. Размышляющая очерковая проза. Александр Валентинович Вампилов. Драматургия. Лагерная проза. Всесоюзный съезд писателей. Фестиваль молодёжи. Михаил Михайлович Рощин. Авторская песня. Великая Отечественная война. «Окопная» правда о войне.
Всего в теме 19 презентаций
100 р бонус за первый заказ
Выберите тип работы Дипломная работа Курсовая работа Реферат Магистерская диссертация Отчёт по практике Статья Доклад Рецензия Контрольная работа Монография Решение задач Бизнес-план Ответы на вопросы Творческая работа Эссе Чертёж Сочинения Перевод Презентации Набор текста Другое Повышение уникальности текста Кандидатская диссертация Лабораторная работа Помощь on-line
Узнать цену
*Открывается сейчас возможность посмотреть на те события с разных т.зр. Книги о гражданской войне: рассказы М.Шолохова, повести А.Малышкина, А.Серафимовича, роман Фадеева. Принадлежность к тому или иному лагерю определяла подход автора к событиям. Участники белого движения создали свои книги о России уже в эмиграции. В 20-е издавалась серия «Революция и гражданская война в описаниях белогвардейцев». Среди них «Очерки русской смуты» Деникина, «От двуглавого орла к красному знамени» Краснова. Мысли о судьбе России.
О России и революции писал Бунин («Окаянные дни»), Гиппиус «Петербургские дневники», Ремизов «Слово о погибели земли Русской». Саркастическая ирония перемежалась у них с чувством стыда и горечи. Преодолевать апокалиптические настроения помогали мысли о покаянии, вера в высшую справедливость.
В 1923 году В. Зазубрин написал повесть «Щепка». Ее герой Срубов - человек с твердыми убеждениями, сам себя считающий «ассенизатором истории». Подзаголовок «Щепки» - «Повесть о Ней и о Ней». «Она» - героиня души. Революция. Она - мощный поток, несущий людей-щепки. «Пусть выжжена будет тайга, пусть вытоптаны будут степи... Ведь только на цементе и на железе построится железное братство - союз всех людей».
Готовность Срубова на все ради идеи превращает его в палача. Эта готовность подчеркивается отношением к отцу. Не услышал сын его предупреждений: «Большевизм - это временное, болезненное явление, припадок бешенства, в который впало большинство русского народа». Перекликаются финалы «Двух миров» и «Щепки». Первая завершалась пожаром в церкви, устроенным фанатиками революционной идеи. События второй происходят в дни Светлой Пасхи. «Срубову кажется, что он плывет по кровавой реке. Только не на плоту он. Он оторвался и щепкой одинокой качается на волнах».
Ю. Либединский («Неделя», 1923), и А. Тарасов-Родионов («Шоколад», 1922) в повествование о бескомпромиссной твердости приверженцев революционной идеи включали мотив сомнения, бреда.
В ряде произведений начала 20-х годов героем была сама новая армия - революционная толпа, «множества», героически настроенные, устремленные к победе. То, что путь этот был кровавым сопряженным с гибелью тысяч людей,- отодвигалось на задний план
А. Малышкин был не рядовым участником боев в районе Крыма, а членом Штаба. Соответственно, знал о потерях с обеих сторон знал о массовом расстреле белых офицеров, которым обещали жизнь в случае сдачи оружия. Но «Падение Дайра» (1921) «не о том» Это книга романтическая, стилизованная под древние исторические повести. «И в черной ночи, впереди, видели - не глаза, а что-то еще другое - темный от века поднятый массив лютый и колючий, и за ним чудесный Даир - синие туманы долин, цветущие города, звездное море».
В «Конармии» И. Бабеля (1923-1925) сталкивались с реальностью революционной мечты. Главный герой книги (К. Лютов) занимал, казалось бы, созерцательную позицию, но был наделен правом судить. Непреодоленное одиночество Лютова не мешает его искреннему желанию понять, если не оправдать, то попытаться объяснить непредсказуемые поступки конармейцев. Убийство воспринимается как наказание, идущее от всей России.
Для многих писателей, и принявших революцию, и её противников, магистральным был мотив неоправданности пролитых рек крови.
Б. Пильняк изображал человека, связанного с революцией идеями и поступками, своей и чужой кровью. В 1926 году в «Новом мире» была опубликована и сразу же запрещена «Повесть непогашенной луны». Олицетворяющий тоталитарную власть негорбящийся человек посылал на смерть командарма. Гаврилов, погибающий на операционном столе, тоже нес вину за пролитую кровь людей. Ледяной свет луны освещал город.
А ночью выплывет луна. Ее не слопали собаки: Она была лишь не видна Из-за людской кровавой драки.
Эти стихи С. Есенина написаны в 1924 году. Луна фигурировала во многих произведениях техлет, без нее не обходилась ни одна научно-фантастическая книга. Непогашенная луна Б. Пильняка как бы давала дополнительный свет реальному миру - свет тревожный, настораживающий.
Историк и наблюдатель революции, Б. Пильняк не восторгался размахом разрушений, но давал почувствовать угрозу для всего живого, прежде всего для личности, от новой государственной машины
Жанровое разнообразие и стилевое своеобразие. Воспоминания и дневники, хроники и исповеди, романы и повести. Некоторые авторы стремились к максимальной объективности. Для других характерна повышенная субъективность, подчёркнутая образность, экспрессивность.*
Философски осмыслил суть событий в России начала века спустя годы Б.Пастернак в романе "Доктор Живаго". Герой романа оказался заложником истории, которая безжалостно вмешивается в его жизнь и разрушает ее. В судьбе Живаго - судьба русской интеллигенции в XX веке.
У Фадеева герои “обыкновенные”. Наиболее сильное впечатление в “Разгроме” производит глубокий анализ вызванных гражданской войной перемен в духовном мире рядового человека. Наглядно об этом говорит образ Морозки. Иван Морозка был шахтером во втором поколении. Дед его пахал землю, а отец добывал уголь. С двадцати лет Иван катал вагонетки, матерился, пил водку. Он не искал новых путей, шел старыми: купил сатиновую рубаху, хромовые сапоги, играл на гармошке, дрался, гулял, воровал ради озорства овощи. Сидел в тюрьме во время стачки, но никого из зачинщиков не выдал. Был на фронте в кавалерии, получил шесть ранений и две контузии. Он женат, но семьянин плохой, делает все необдуманно, и жизнь ему кажется простой и немудреной. Морозка не любил чистеньких людей, ему они казались ненастоящими. Он считал, что им нельзя верить. Сам он стремился к легкой однообразной работе, потому и не остался ординарцем у Левинсона. Товарищи порой зовут его “балдой”, “дураком”, “чертом потлатым”, но он не обижается, дело для него важнее всего. Морозка умеет размышлять: подумывает о том, что жизнь становится “хитрей” и надо самому выбирать дорогу. Нашкодив на бахчах, он трусливо удрал, но после раскаивается и сильно переживает. Гончаренко защитил Морозку на собрании, назвал его “боевым парнем” и поручился за него. Морозка поклялся, что кровь свою отдаст по жилке за каждого из шахтеров, что готов к любому наказанию. Его простили. Когда Морозке удается на переправе успокоить людей, он почувствовал себя ответственным человеком. Он смог организовать мужиков, и это ему было приятно. В отряде шахтеров Морозка был исправным солдатом и считался хорошим, нужным человеком. Он даже пытается бороться со страшным желанием запить, понимает, что есть красота внешняя, а есть подлинная, душевная. А задумавшись об этом, понял, что он обманут в прежней жизни. Гульба и работа, кровь и пот, а впереди не видно ничего хорошего, и ему показалось, что всю жизнь он старался выйти на прямую, ясную и правильную дорогу, но врага, который сидит в нем самом, не замечал. Такие люди, как Морозка, надежны, они могут самостоятельно принимать решения и способны к раскаянию. И хотя у них слабая воля, подлости они никогда не совершат. Они сумеют найти выход из любого, даже самого безвыходного положения. Только перед героической гибелью Морозка понял, что Мечик - гад, трусливый гад, предатель, думающий только о себе, и воспоминание о близких, дорогих людях, которые ехали позади него, заставило его пойти на самопожертвование. В произведениях о гражданской войне важна мысль, что побеждает часто не тот, кто совестливее, мягче, отзывчивей, а тот, кто фанатичнее, кто бесчувственней к страданиям, кто более подвержен собственной доктрине. В этих произведениях поднимается тема гуманизма, которая неразрывно связана с чувством гражданского долга. Командир Левинсон забрал единственную свинью у бедняка-корейца, применяя оружие, заставил рыжего парня лесть в воду за рыбой, дал добро на вынужденную смерть Фролова. Все это ради спасения общего дела. Люди подавляли личные интересы, подчиняя их долгу. Этот долг калечил многих, делая их орудием в руках партии. В итоге люди черствели, переходили грань дозволенного. “Отбор человеческого материала” ведет и сама война. Чаще погибают в боях лучшие - Метелица, Бакланов, Морозка, сумевший осознать значимость коллектива и подавить свои эгоистические устремления, а остаются такие, как Чиж, Пика и предатель Мечик.
Вообще тема гражд. войны – это ведущая тема прозы, драматургии и поэзии 20-х гг. Создается огромное кол-во разнообр. произв-й, романы, повести, рассказы, очерки, все с разных точек зраения, т.к. нет еще жесткой цензуры, т.к. авторам необх. зафиксировать этот совсем недавний момент истории. Это попытки осознать войну как явление, представ. хар-ры людей, попавш. в колесо истории. В 20-е гг. в России романы, повести, рассказы о войне пишут: Серафимович («Железный поток»), Фурманов («Чапаев»), Бабель («Конармия»), Федин («Города и годы»), Леонов («Барсуки»), Шолохов («Донские рассказы», «Лазоревая степь», начало «Тихого Дона», закончил в 30-е), Фадеев («Разгром»1927), Малышкин («Падение Даира»), Булгаков («Белая гвардия»1924), Лавренев (рассказы), Платонов («Сокровенный человек», «Чевенгур»).
Первые 2 романа о гр. войне появл-ся в 1921 – это роман Зазубрина «Два мира» и роман Пильняка «Голый год» . Зазубрин был мобилиз. сначала в Колчаковск. армию, но бежал оттуда к красным, увидев издеват-ва над красными со стороны колчаковцев. (Кр. Армию он описал позднее в повести «Щепка» ).
В эмиграции Гражд. война и революция также находят свое отраж. в прозе, война воспринимаются более однозначно: «Окаянные дни» Бунина, «Взвихренная Русь» Ремизова, «Солнце мертвых» Шмелева, рассказы Газданова и «Вечер у Клэр» и др.
Серафимович. «Железный поток». Роман. Здесь наиб. ярко выраж. эта идея: человек в потоке истории.. Железный поток истории перемалыв. всех, кто стоит у него на пути, даже если человек и не сам выбрал себе это место:
Фадеев. «Разгром». Роман (1927). Среди хар-ров, представл. в романе, выдел-ся своеобр. треугольник: Левинсон на вершине, Мечик и Морозка. Левинсон – идеал руководителя партизанского отряда. Он спокоен, выдержан, вынослив, Левинсон, как своеобр. стержень отряда, остается в живых. Только в конце романа он проявл. слабость: плачет о смерти своего юного помощн. Морозка, сын шахтера, сам шахтер, в отлич. от Левинсона, весь на виду, он открыт, импульсивен, есть в нем что-то бесшабашно-бунтарское:. Мечик – интеллиг. мальчик, «чистенький», «желторотый», только после гимназии. После ранения он попад. в отряд Левинсона. Он давно уже проклинает себя за то, что ушел к партизанам, в отлич. от Левинсона и Морозки не видит смысла в том, что делает, а видит лишь то, что его обижают. Мечик, озабоченный только своим существов-ем, когда его посылают дозорным вперед отряда, натыкается на казаков и спасает собств. жизнь, вместо того, чтобы предупред. отряд и погибнуть. Когда же он поним., что сделал подлость, ему станов-ся жаль не погибающ. из-за него людей, а себя-прежнего, «такого хорошего и честного, никому не желавшего зла».
Булгаков. «Белая гвардия». Роман (1923-1924). Задуман в 1921, Задумана была трилогия, и «Белая гвардия» первонач. называлась «Полночный крест» (или «Белый крест»). вывод-ся ряд образов, Это семья Турбиных, друзья семьи – Мышлаевский, Карась, Шервинский, полковник Най-Турс, для которых честь важнее всего.
Бабель. «Конармия». Доминантой стало изображ-е персонажей конармейцев изнутри, с помощью их собств. голосов..В такой сказовой стилистике были написаны новеллы «Соль», «Измена», «Жизнеописание Павличенки, Матвея Родионовича», «Письмо» и др. Много новелл было написано от имени интеллиг. рассказчика Лютова. Его одиноч-во, его отчужд-ть, его содрогающееся при виде жестокости сердце, его стремл-е слиться с массой, которая грубее, чем он, но и победительнее, его любопытство, его внешний вид - все это биографич. напоминало Б.
Рассказы Лавренева 20-х гг. («41», «7-й спутник»).
«Сорок первый» (1924). В бою в туркестанск. пустыне остаются в живых 25 красноарм-цев: «малиновый комиссар Евсюков, двадцать три и Марютка».. Нападают на караван, а там офицер и еще 5 чел., отстреливаются. Марютка хочет уже офицера подстрелить, 41-го своего, но промахивается от холода,. берут его в плен, Захваченный офицер оказыв-ся синеглазым красавцем по фамилии Говоруха-Отрок. На Арале попадают в бурю, двоих, что были с поручиком и Марюткой, смывает за борт. Марютка с офицером добираются до о-ва Барсы.
«Седьмой спутник» (1926-1927). Кр. содерж-е. Действие происх. в 1918-1919, в Петербурге и окрестностях. Гл. герой рассказа Евгений Павлович Адамов – пожилой человек, бывш. генерал, профессор юр. академии.. Голодное время, он идет на базар продавать запонки и видит на стене постановл-е о преследов. бывших в отместку за покуш. на Ленина (воззвание о красном терроре). В тот же день его забирают в арестный дом.
В двух этих рассказах Л. выводится образ военного интеллигента . Но это интеллигенты, сделавш. разный выбор. Поручик Говоруха-Отрок воюет на стороне Колчака, и помыслить не может ни о чем ином. Другое дело – Е.П. Он осознает с одной стороны, что «все криво стало», но с другой – говорит о новой власти «Не судим, да не осудят и нас», ему кажется, что с города, с улиц облетает некая шелуха, но при этом город похож не на больного, а на выздоравливающего
Выберите документ из архива для просмотра:
350.76 КБ freundlich_cvetaeva_06_rastoyaniya.mp3
2.01 МБ Пионерские_песни_-_Юный_барабанщик___Мы_шли_под_грохот_канонады.._ 00_00_00-00_02_11.mp3
Две русские литературы или одна.docx
Библиотека
материалов
И. Сухих Две русские литературы или одна? 1920-е годы
Лицо Настоящего Д вадцатого Века в России окончательно определилось в 1917 году. Две революции, произошедшие в начале и конце одного года, не только изменили название страны, но и на многие десятилетия определили новые правила ее жизни.
Октябрьская революция была событием великим, огромным, эпохальным - это объективно осознавали люди противоположных убеждений. Такая позиция была естественной для ее сторонников. Маяковский благословляет ее в «Оде революции» (1918) и начинает сотрудничать в «Окнах РОСТА», сочиняя рассчитанные на красноармейцев агитационные стихи и плакаты. Блок призывает слушать «музыку революции» и утверждает, что интеллигенция «может и обязана» сотрудничать с новой властью.
Но и Михаил Булгаков, воспринимавшийся другими и сам ощущавший себя внутренним эмигрантом, скажет в письме Правительству СССР: «Пасквиль на революцию, вследствие чрезвычайной грандиозности ее, написать НЕВОЗМОЖНО» (28 марта 1930). И Марина Цветаева, которая вслед за мужем - белым офицером уехала в эмиграцию, заметит: «Ни одного крупного русского поэта современности, у которого после Революции не дрогнул и не вырос голос - нет» («Поэт и время», 1932). Отношения писателей к революции оказались частью общей проблемы, которую Цветаева обозначила в заглавии своей статьи: поэт и время .
В строительстве нового социалистического общества большевики огромную роль отводили культуре. Борьба за новую культуру в эпоху «диктатуры» (на самом деле не пролетариата, а победившей большевистской партии) началась со всяческого ущемления, а часто просто уничтожения культуры прежней. Уже в первые месяцы после Октябрьской революции практически все старые журналы и газеты, в которых печатались Салтыков-Щедрин и Чехов, Блок и Горький, перестали существовать. В 1922 году было рганизовано Главное управление по делам литературы и издательств (Главлит) - могущественное цензурное учреждение, которое почти семьдесят лет определяло судьбы журналов, книг, отдельных писателей. С этого времени в СССР установилась предварительная цензура: обязательное рассмотрение всех печатных изданий до их публикации. В условиях свободы, таким образом, русская литература жила меньше двух десятилетий: цензура была отменена во время революции 1905 года.
Новые советские журналы, большинство из которых просуществует весь ХХ век, были идеологичны уже начиная с заглавий: «Красная новь», «Звезда», «Новый мир», «Октябрь», «Знамя». Их редакторами назначались люди, которым приходилось руководствоваться не только литературными вкусами, но и политическими интересами: за любое реальное или мнимое упущение они могли быть отставлены от должности или даже подвергнуться преследованиям. После революции великий раскол переживают русская культура и русская литература: его последствия придется изживать весь XX век.
Положение писателей, их общественная репутация в 1920-е годы зависела, таким образом, не столько от их творчества, сколько от того, в какой лагерь их заносила критика. Пролетарских писателей лелеяли и поддерживали, попутчиков постоянно одергивали и воспитывали.
Тем не менее ранняя советская литература была художественно многоликой и духовно самобытной. Свое место в ней занимали многие писатели, поэты, чье творчество началось в предреволюционные годы: А. Ахматова, М. Цветаева, М. Горький, В. Вересаев, В. Маяковский, Б. Пастернак, О. Мандельштам, С. Есенин.
Послереволюционное десятилетие ознаменовалось появлением новых писательских имен: М. Шолохов, А. Платонов, Л. Леонов, А. Фадеев, И, Бабель, М. Зощенко, М. Булгаков, И. Ильф и Е. Петров.
Произведения о революции и Гражданской войне, вышедшие в 1926-1927 годах, носили в известной степени итоговый характер. В 1927 году вышли два романа: “Разгром” Фадеева и “Белая гвардия” М. Булгакова. Эти произведения ставили острые вопросы гуманистического смысла революции, полемизируя друг с другом. Авторы этих романов принадлежали к разным направлениям в русской литературе двадцатых годов.
Булгаков продолжал традиции классической русской культуры, Фадеев же был писателем, пытавшимся создать образы литературы нового времени, нового героя революции, отстаивавшим позиции революционного гуманизма. Он по-иному освещает духовные ценности, такие, как героическое, борьба, жалость, любовь, верность, долг. Если героям Булгакова уровень их культуры, воспринятой от нескольких поколений интеллигенции, не позволяет опуститься, стать зверем, то герои Фадеева бывают жестокими, беспощадными, нечестными. Однако условия жизни тех и других все-таки несопоставимы.
Для героев Фадеева нравственно то, что на пользу рабочим и крестьянам, что служит победе революции и ее защите. Все средства допустимы и преступления оправданы высшей идеей. Герои Фадеева руководствуются такими моральными принципами.
Булгакова ужасает гражданская война. Особенно его пугает стремление тёмных личностей, предлагающих себя в качестве кумиров и вождей толпы, использовать “мужичонков гнев” для достижения собственной власти.
Ещё одна книга, написанная в 1926 году, обращает на себя наше внимание. Это “Донские рассказы” М. Шолохова. Автору исполнился только 21 год, а за его плечами было уже очень многое: потрясения гражданской войны, мгновенно перечеркнувшие детство, прошедшее на Дону, в станице Вешенской. “Приходилось бывать в разных переплетах”,- позже напишет Михаил Шолохов в автобиографии. Он вспомнит себя, шестнадцатилетнего, на допросе, который вел сам Нестор Махно, и то, как, отпуская подростка, “батька” пригрозил ему на будущее жестокой расправой. Вспомнит, как его, командира продотряда, приговорили к расстрелу за превышение власти. События того времени явились фактическим материалом, который лег в основу его первых рассказов. В “Донских рассказах” Шолохов стремился изобразить гражданскую войну, ее последствия как для судьбы Дона, так и для судьбы России в целом. В них автор показывает ужас братоубийственной войны, которая разрушает уклад жизни казаков.
С небывалой силой звучала гражданская лирика, разрабатывались наиболее действенные, обращенные непосредственно к массам жанры: марш, песня, стихотворное воззвание, послание: «Ода революции» В.Маяковского, «Первомайский гимн» В.Кириллова, «Кантата» С.Есенина.Традиции лирики любви, природы, философских раздумий отступали на второй план.
Не остался в стороне от социальных потрясений М.Волошин. Октябрьская революция и Гражданская война застают его в Коктебеле. Принимая революцию как историческую неизбежность, Волошин видел свой долг в том, чтобы помогать гонимому, независимо от «окраски» – «и красный вождь, и белый офицер»находили в его доме «убежища, защиты и совета».
В.Брюсов выпускает сборник «В такие дни». В стихах этого сборника основными становятся мотивы созидания, «встречи времен», «дружбы народов». Он использует героические ассоциации, уводящие в глубь веков, архаику.
Трагические мотивы звучали в лирике М.Цветаевой (сб. «Версты» и «Лебединый стан»). Основными темами ее творчества становятся тема Поэта и России, тема разлуки, утрат. С этим связано появление народных, песенных мотивов в ее стихотворениях.
Героическая романтика окрашивает стихотворения Э.Багрицкого в 20–е годы. Стихи Багрицкого отличались образной яркостью, свежей интонацией, ритмикой и быстро вывели его в первый ряд поэтов революционного романтизма. Поэт правдиво показал весь трагизм Гражданской войны, он подчеркнул, что устраниться от нее, занять нейтральную позицию практически невозможно.
Выбранный для просмотра документ Конспект урока - копия.docx
Библиотека
материалов
формировать
умение отбирать главное;
,
Воспитательные задачи: .
Развивающие задачи чеников способности к
компьютер, проект ор, экран
Методы
Этап урока
Слайды презентации
Деятельность учителя
Деятельность обучающихся
Предполагаемые ответы:
Частично-поисковый метод
песни.
Метод ассоциаций
2. Организация восприятия и осмысления новой информации
Предполагаемые ответы:
Метод ассоциаций
3. Запись темы урока
К слайдам №6 - №10 можно переходить по гиперссылкам, чтобы не только слышать, но и видеть информацию
Метод аналитического чтения
Обобщают, делают вывод
Выразительное чтение, беседа
1. Выполнить сложный план статьи И. Сухих.
Вопросы на выбор:
1. Что общего и какие различия в изображении революции и гражданской войны вы увидели в творчестве М. Шолохова и М. Булгакова? (прочесть рассказы М. Шолохова «Родинка», «Жеребёнок»)
2. Как изобразил события Гражданской войны Б. Лавренев в повести «41»?
Выбранный для просмотра документ Конспект урока.docx
Библиотека
материалов
Урок литературы в 11-а классе. Тема: «Изображение Гражданской войны в литературе 20-х годов»
Образовательные задачи:
формировать
умение привлекать знания из различных областей для решения поставленной задачи;
умение отбирать главное;
систематизировать явления, объединённые одной темой;
применять ранее полученные знания в незнакомой ситуации;
развивать навыки монологической речи;
совершенствовать навыки анализа эпизода литературного произведения ,
Воспитательные задачи: воспитывать эстетический вкус, чувство гуманизма .
Развивающие задачи : развивать ассоциативное мышление; развивать навыки работы в группе; способствовать формированию у у чеников способности к самостоятельной оценке произведения.
Материалы и оборудование к уроку:
статья И. Сухих «Две русские литературы или одна? 1920 г»,
отрывок из романа А. Фадеева «Разгром»,
стихотворения М. Цветаевой «Пастернаку», «Ой, грибок ты мой, грибочек, белый груздь», песня на стихи
М. Светлова «Юный барабанщик», стихотворения В. Набокова, Р. Рождественского,
компьютер, проект ор, экран
Тип урока: групповое исследование.
Формы: фронтальная работа, групповая работа.
Методы : выразительное чтение, беседа; практическая работа, связанная с анализом эпизода.
Этап урока
Деятельность учителя
Деятельность обучающихся
Формы и методы, использованные на этапе урока
1. Этап мотиваци, постановка целей совместно с обучающимися
Представляет обучающимся 11-а класса результаты анкетирования по теме «Гражданская война в истории и литературе». Выявляет совместно с обучающимися проблемы:
(Какую проблему выявило анкетирование?)
Предполагаемые ответы:
произведения о Гражданской войне нам мало известны;
об исторической эпохе можно узнать не только из исторических источников, но и из художественных произведений;
интересно узнать о взглядах писателей, поэтов, живших в столь сложное время.
Частично-поисковый метод
2. Организация восприятия и осмысления новой информации
Прослушайте песню «Юный барабанщик» на стихи поэта
М. Светлова (1903 - 1964). Запишите ассоциации, которые у вас возникают при прослушивании
песни.
Предлагает вопрос: «Охарактеризуйте эпоху, в которую могла быть написана песня?»
Слушают песню, записывают слова-ассоциации;
анимация на слайде позволяет учителю показать, какие ассоциации возникли у него во время прослушивания;
1-2 предложениями отвечают на поставленный вопрос
Метод ассоциаций
2. Организация восприятия и осмысления новой информации
Прослушайте стихотворение «Пастернаку» поэта
М. Цветаевой (1892 - 1941), которое было написано в 1925 году. Запишите ассоциации, которые у вас возникают при прослушивании стихотворения.
В одно и то же время были написаны прослушанные вами произведения. Почему у них такое разное звучание?
Слушают стихотворение в актерском исполнении, выполняют те же задания.
Предполагаемые ответы:
Авторы по-разному относились к происходящим в стране событиям, у них разное восприятие времени: для М. Светлова это эпоха героизма и жертвы во имя победы революции, у Цветаевой это трагедия, которая приведет к расколу и разъединению людей.
Метод ассоциаций
Метод сопоставления произведений по характеру, тематике, художественной идее
3. Запись темы урока
На слайде портреты писателей, о которых пойдет речь на уроке, о них обучающиеся узнают из статьи И. Сухих.
Оформление записей в тетрадях
4. Организация изучения нового материала
Предлагает познакомиться с текстом статьи И. Сухих «Две литературы или одна?», распределяет задания в группах, инструктирует, обозначает время работы со статьей – 7 минут.
Знакомство с заданиями в группах, внимательное прослушивание инструкции выполнения заданий.
Метод поиска и выделения нужной информации в тексте
5. Обсуждение результатов деятельности групп
Проверяет выполнение задания, определяет уровень сформированности умения работать с текстом информационной статьи
Отвечают в группе на поставленные вопросы, знакомят с результатами работы в группе весь класс.
Планирование приемов и формы работы, обеспечивающих активность и самостоятельность мышления учащихся (система вопросов)
6. Анализ эпизода из романа «Разгром» по вопросам разного уровня
Предлагает выполнить анализ эпизода в группах по проблемным вопросам (последний вопрос предполагает установить связь художественных произведений, написанных в разное время – в ЕГЭ по литературе задание С2)
Читают и анализируют эпизод по предложенному для группы вопросу.
Метод аналитического чтения
После обсуждения выполненной работы предлагается обратиться к общему выводу, что позволит обучающимся обобщить весь материал, наработанный в группах.
Обобщают, делают вывод
7. Знакомство с позицией писателей, вставших «над схваткой» белых и красных
На слайде отрывок из романа Булгакова «Белая гвардия» и стихотворение Цветаевой. Предлагает подумать над вопросом: «Какая мысль объединяет отрывок из романа Булгакова и стихотворение Цветаевой?»
Предполагаемый вывод по вопросу: «Булгаков и Цветаева изображают события гражданской войны дает с общечеловеческих позиций».
Выразительное чтение, беседа
8. Обобщение изученного на уроке и введение его в систему ранее усвоенных знаний
Белых и красных смогло рассудить время. Раскол, произошедший в стране в результате войны, принёс трагедию в жизнь людей, которым выпало жить в переломную эпоху
Чтение наизусть стихов Набокова и Рождественского.
Выразительное чтение наизусть
10. Подведение итогов урока, домашнее задание
Выбранный для просмотра документ Критерии оценки деятельности обучающегося в группе.docx
Библиотека
материалов
| Критерии оценки деятельности обучающегося в группе | 1 обучающийся | 2 обучающийся | 3 обучающийся | обучающийся | обучающийся |
| Генерация идей, высказывание своей точки зрения в группе | |||||
| Устный ответ на уроке, содержащий выводы, сделанные группой | |||||
| Осуществляет поиск путей решения проблемы | |||||
| Задает вопросы, консультирует других членов группы | |||||
| Проявляет умения работать с информацией, анализировать текст художественного произведения | |||||
| Набранный балл |
Выбранный для просмотра документ Отрывок из романа А Фадеева.docx
Библиотека
материалов
Отрывок из романа А. Фадеева «Разгром». Глава 11 «Страда»
Мечик зашел глубже в чащу, лег под кусты и забылся в тревожной дремоте...
Проснулся внезапно, будто от толчка. Сердце неровно билось, потная рубаха
прилипла к телу. За кустом разговаривали двое: Мечик узнал Сташинского и
Левинсона. Он осторожно раздвинул ветки и выглянул.
Все равно, -- сумрачно говорил Левинсон, -- дольше держаться в этом районе немыслимо. Единственный путь -- на север... -- Он расстегнул сумку и вынул карту. -- Вот... Здесь можно пройти хребтами, а спустимся по Хаунихедзе. Далеко, но что ж поделаешь... Сташинский глядел не в карту, а куда-то в таежную глубь, точно взвешивал каждую, облитую человеческим потом версту. Вдруг он быстро замигал глазом и посмотрел на Левинсона.
А Фролов?.. ты опять забываешь...
Да -- Фролов... -- Левинсон тяжело опустился на траву . Мечик прямо перед собой увидел его бледный профиль.
Конечно, я могу остаться с ним... -- глухо сказал Сташинский после некоторой паузы. -- В сущности, это моя обязанность...
Ерунда! -- Левинсон махнул рукой. -- Не позже как завтра к обеду сюда придут японцы по свежим следам... Или твоя обязанность быть убитым?
А что ж тогда делать?
Не знаю...
Мечик никогда не видел на лице Левинсона такого беспомощного выражения.
Кажется, остается единственное... я уже думал об этом... – Левинсон запнулся и смолк, сурово стиснув челюсти.
Да?.. -- выжидательно спросил Сташинский.
Мечик, почувствовав недоброе, сильней подался вперед, едва не выдав своего присутствия.
Левинсон хотел было назвать одним словом то единственное, что оставалось им, но, видно, слово это было настолько трудным, что он не смог его выговорить . Сташинский взглянул на него с опаской и удивлением и...понял.
Не глядя друг на друга, дрожа и запинаясь и мучась этим, они заговорили о том, что уже было понятно обоим, но чего они не решались назвать одним словом, хотя оно могло бы сразу все выразить и прекратить их мучения. "Они хотят убить его..." -- сообразил Мечик и побледнел. Сердце забилось в нем с такой силой, что, казалось, за кустом тоже вот-вот его услышат.
А как он -- плох? Очень?.. -- несколько раз спросил Левинсон. -- Если бы не это... Ну... если бы не мы его... одним словом, есть у него хоть какие-нибудь надежды на выздоровление?
Надежд никаких... да разве в этом суть?
Все-таки легче как-то, -- сознался Левинсон. Он тут же устыдился, что обманывает себя, но ему действительно стало легче. Немного помолчав, он сказал тихо: -- Придется сделать это сегодня же... только смотри, чтобы никто не догадался, а главное, он сам... можно так?..
Он-то не догадается... скоро ему бром давать, вот вместо брома... А может, мы до завтра отложим?..
Чего ж тянуть... все равно... -- Левинсон спрятал карту и встал. -- Надо ведь -- ничего не поделаешь... Ведь надо?.. -- Он невольно искал поддержки у человека, которого сам хотел поддержать.
"Да, надо..." -- подумал Сташинский, но не сказал.
Слушай, -- медленно начал Левинсон, -- да ты скажи прямо, готов ли ты? Лучше прямо скажи...
Готов ли я? -- сказал Сташинский. -- Да, готов.
Пойдем... -- Левинсон тронул его за рукав, и оба медленно пошли к бараку.
"Неужели они сделают это?.." Мечик ничком упал на землю и уткнулся лицом в ладони. Он пролежал так неизвестно сколько времени. Потом поднялся и, цепляясь за кусты, пошатываясь, как раненый, побрел вслед за Сташинским и Левинсоном.
Остывшие, расседланные лошади поворачивали к нему усталые головы; партизаны храпели на прогалине, некоторые варили обед. Мечик поискал Сташинского и, не найдя его, почти побежал к бараку. Он поспел вовремя. Сташинский, стоя спиной к Фролову, протянув на свет
дрожащие руки, наливал что-то в мензурку.
Обождите!.. Что вы делаете?.. -- крикнул Мечик, бросаясь к нему с расширенными от ужаса глазами. -- Обождите! Я все слышал!..
Сташинский, вздрогнув, повернул голову, руки его задрожали еще сильнее. Вдруг он шагнул к Мечику, и страшная багровая жила вздулась у него на лбу.
Вон!.. -- сказал он зловещим, придушенным шепотом. -- Убью!..
Мечик взвизгнул и не помня себя выскочил из барака. Сташинский тут же спохватился и обернулся к Фролову.
Что... что это?.. -- спросил тот, опасливо косясь на мензурку.
Это бром, выпей... -- настойчиво, строго сказал Сташинский.
Взгляды их встретились и, поняв друг друга, застыли, скованные единой мыслью...
"Конец..." -- подумал Фролов и почему-то не удивился, не ощутил ни страха, ни волнения, ни горечи. Все оказалось простым и легким, и даже странно было, зачем он так много мучился, так упорно цеплялся за жизнь и боялся смерти, если жизнь сулила ему новые страдания, а смерть только избавляла от них. Он в нерешительности повел глазами вокруг, словно
отыскивал что-то, и остановился на нетронутом обеде, возле, на табуретке. Это был молочный кисель, он уже остыл, и мухи кружились над ним. Впервые за время болезни в глазах Фролова появилось человеческое выражение -- жалость к себе, а может быть, к Сташинскому. Он опустил веки, и, когда открыл их снова, лицо его было спокойным и кротким.
Случится, будешь на Сучане, -- сказал он медленно, -- передай, чтоб не больно уж там... убивались... Все к этому месту придут... да... Все придут, -- повторял он с таким выражением, точно мысль о неизбежности смерти людей еще не была ему совсем ясна и доказана, но она была именно той мыслью, которая лишала личную -- его, Фролова, -- смерть ее особенного, отдельного
страшного смысла и делала ее -- эту смерть -- чем-то обыкновенным, свойственным всем людям. Немного подумав, он сказал: -- Сынишка там у меня есть на руднике... Федей звать... Об нем чтоб вспомнили, когда обернется все, -- помочь там чем или как... Да давай, что ли!.. -- оборвал он вдруг сразу отсыревшим и дрогнувшим голосом.
Кривя побелевшие губы, знобясь и страшно мигая одним глазом, Сташинский поднес мензурку. Фролов поддержал ее обеими руками и выпил.
Вопросы к анализу эпизода
Как в романе решается вопрос о ценности человеческой жизни в эпоху перелома?
Фадеев ввел в литературу понятие «революционный гуманизм». Как вы понимаете его значение? Может ли слово «гуманизм» иметь определения?
Кто прав – Левинсон, командир отряда, и врач Сташинский или Мечик, узнавший о готовящемся убийстве партизана Фролова?
Что даёт Левинсону силы принять страшное решение убить безнадёжно больного Фролова?
Кто из русских писателей 19 столетия также ставил своего героя перед выбором и как решал проблему гуманизма на страницах своего произведения?
Выбранный для просмотра документ Стихи Набокова и Рождественского.docx
Библиотека
материалов
Малая церковка. Свечи оплывшие.
Камень дождями изрыт добела.
Здесь похоронены бывшие. Бывшие.
Кладбище Сан-Женевьев-де-Буа.
Здесь похоронены сны и молитвы.
Слезы и доблесть.
"Прощай!" и "Ура!".
Штабс-капитаны и гардемарины.
Хваты полковники и юнкера.
Белая гвардия, белая стая.
Белое воинство, белая кость…
Влажные плиты травой порастают.
Русские буквы. Французский погост…
Не было славы. Не стало и Родины.
Сердца не стало. А память - была..
Ваши сиятельства, их благородия -
Вместе на Сан-Женевьев-де-Буа.
Плотно лежат они, вдоволь познавшие
Муки свои и дороги свои.
Все-таки - русские. Вроде бы - наши.
Только не наши, скорее, ничьи…
Как они после - забытые, бывшие
Все проклиная и нынче и впредь,
Рвались взглянуть на неё -
Победившую, пусть непонятную,
Пусть непростившую,
Землю родимую, и умереть…
Полдень.
Березовый отсвет покоя.
В небе российские купола.
И облака, будто белые кони,
Мчатся над Сан-Женевьев-де-Буа.
Роберт Рождественский
Расстрел В. Набоков
Бывают но́чи: только лягу,
В Россию поплывёт кровать;
И вот ведут меня к оврагу,
Ведут к оврагу убивать.
Проснусь, и в темноте, со стула,
Где спички и часы лежат,
В глаза, как пристальное дуло,
Глядит горящий циферблат.
Закрыв руками грудь и шею, -
Вот-вот сейчас пальнёт в меня! -
Я взгляда отвести не смею
От круга тусклого огня.
Оцепенелого сознанья
Коснётся тиканье часов,
Благополучного изгнанья
Я снова чувствую покров.
Но, сердце, как бы ты хотело,
Чтоб это вправду было так:
Россия, звёзды, ночь расстрела
И весь в черёмухе овраг!
Выбранный для просмотра документ Тема Гражданской войны в литературе 20-х – 30-х.ppt
Библиотека
материалов
