Чем закончился роман шантарам. Цитаты из книги «Шантарам» Грегори Дэвид Робертс
शांताराम
Описание
Подлинная сага, литературный шедевр, издательский феномен, мощный и неподражаемый, интеллектуальный и теплый, преображающий и ироничный, затягивающий и пугающий, необычайно яркий, невероятно талантливый роман «Шантарам». Запас комплементов этому явлению в современной литературе неиссякаем, как со стороны критиков, так и со стороны читателей. И вы, безусловно, добавите свои собственные. Подлинная история жизни автора, изложенная на страницах романа, еще никого не оставила равнодушным.
В начале 1980-х Грегори Дэвид Робертс, вооруженный грабитель и наркоман, сбежал из австралийской тюрьмы в Индию, где поселился в трущобах Бомбея. Там он организовал бесплатную лечебницу, присоединился к местной мафии, отмывая ее деньги. Выучил хинди и маратхи, встретил любовь, пережил ужасы индийской тюрьмы. Затем, поработал в Болливуде, успел повоевать в Афганистане, чтобы в один прекрасный день вернуться в Австралию и сдаться правосудию.
Поразительно, Робертс написал «Шантарам» трижды. Первые две версии были уничтожены тюремными охранниками. Этот факт является еще одним подтверждением его несгибаемой воли.
(с) MrsGonzo для LibreBook
Иллюстрации
В чудесной вселенной литературных произведений иногда волей какого-то чудесного провидения в нужный момент своей жизни случается открывать для себя книги, которые представляют собой целые миры, планеты, цивилизации. В литературоведении для произведений подобного рода давно закрепился термин роман-эпопея. Для книги Грегори Дэвида Робертса подошел бы новый особый термин - "роман-мир" или "роман-путь". И каждый читатель, прикоснувшийся к этой книге,…
Читать полностью
Обсудить
Внимание! Эта книга может содержать ненормативную лексику, словесные описания сексуальных сцен откровенного характера, а также художественное изображение жестокости и насилия.
В России вышел в 2010 году, к этому времени общий тираж «Шантарама» достиг одного миллиона экземпляров.
Название книги означает «Мирный человек» и происходит от прозвища главного героя, которое дала ему мать его лучшего друга. Все герои романа являются вымышленными, но описываемые события реальны.
О книге «Шантарам» рассказывают мистические вещи, к примеру, генерал Никандров считал, что её прочтение чудесным образом способствует освобождению из мест заключения, аналогичного мнения придерживался девелопер Полонский, любопытно, что в день прочтения этой книги его действительно освободили из камбоджийской тюрьмы, а позже и из российской «Матросской тишины».
Шантарам - это слово на санскрите. Состоит из двух слов: Шанта (или Шанти) - это покой, Рам (или Ра) - это имя Бога (Свет, Радость, Счастье). Шантарам - это место безграничного покоя и счастья. Также в ведической культуре так называют некоторых людей, достигших просветления. Еще может произноситься как шантара или шантар. В общей сложности Шантарам можно перевести как - безграничный покой. Им так же называют людей миролюбивых и благостных.
Шантарам - это так же состояние души, полнейшая отстранённостью от жестокости, и проблем этого мира. Индусы считают, что человек не может быть счастлив, пока в его душе нет покоя. А пока нет покоя, не может быть и любви.
(с) википедия, фантлаб, youryoga, borodatiyvopros, turkey-sea
Читать онлайн Шантарам |
||
|---|---|---|
| Вступление | 20.02.16 | |
| Часть 1 | ||
| Глава 1 | 20.02.16 | |
Шантарам - 1
Моей матери
Мне потребовалось много лет и странствий по всему миру, чтобы узнать все то, что я знаю о любви, о судьбе и о выборе, который мы делаем в жизни, но самое главное я понял в тот миг, когда меня, прикованного цепями к стене, избивали. Мой разум кричал, однако и сквозь этот крик я сознавал, что даже в этом распятом беспомощном состоянии я свободен — я могу ненавидеть своих мучителей или простить их. Свобода, казалось бы, весьма относительная, но когда ты ощущаешь только приливы и отливы боли, она открывает перед тобой целую вселенную возможностей. И сделанный тобой выбор между ненавистью и прощением может стать историей твоей жизни.
В моем случае это долгая история, заполненная людьми и событиями. Я был революционером, растерявшим свои идеалы в наркотическом тумане, философом, потерявшим самого себя в мире преступности, и поэтом, утратившим свой дар в тюрьме особо строгого режима. Сбежав из этой тюрьмы через стену между двумя пулеметными вышками, я стал самым популярным в стране человеком — ни с кем не искали встречи так настойчиво, как со мной. Удача сопутствовала мне и перенесла меня на край света, в Индию, где я вступил в ряды бомбейских мафиози. Я был торговцем оружием, контрабандистом и фальшивомонетчиком. На трех континентах меня заковывали в кандалы и избивали, я не раз был ранен и умирал от голода. Я побывал на войне и шел в атаку под огнем противника. И я выжил, в то время как люди вокруг меня погибали. Они были, по большей части, лучше меня, просто жизнь их сбилась с пути и, столкнувшись на одном из крутых поворотов с чьей-то ненавистью, любовью или равнодушием, полетела под откос. Слишком много людей мне пришлось похоронить, и горечь их жизни слилась с моей собственной.
Но начинается моя история не с них, и не с мафии, а с моего первого дня в Бомбее. Судьба забросила меня туда, втянув в свою игру. Расклад был удачен для меня: мне выпала встреча с Карлой Саарнен. Стоило мне заглянуть в ее зеленые глаза, и я сразу пошел ва-банк, приняв все условия. Так что моя история, как и все остальное в этой жизни, начинается с женщины, с нового города и с небольшой толики везения.
Первое, на что я обратил внимание в тот первый день в Бомбее, — непривычный запах. Я почувствовал его уже в переходе от самолета к зданию аэровокзала — прежде, чем услышал или увидел что-либо в Индии. Этот запах был приятен и будоражил меня, в ту первую минуту в Бомбее, когда я, вырвавшись на свободу, заново вступал в большой мир, но он был мне абсолютно незнаком. Теперь я знаю, что это сладкий, тревожный запах надежды, уничтожающей ненависть, и в то же время кислый, затхлый запах жадности, уничтожающей любовь. Это запах богов и демонов, распадающихся и возрожденных империй и цивилизаций. Это голубой запах морской кожи, ощутимый в любой точке города на семи островах, и кроваво-металлический запах машин. Это запах суеты и покоя, всей жизнедеятельности шестидесяти миллионов животных, больше половины которых — человеческие существа и крысы. Это запах любви и разбитых сердец, борьбы за выживание и жестоких поражений, выковывающих нашу храбрость. Это запах десяти тысяч ресторанов, пяти тысяч храмов, усыпальниц, церквей и мечетей, а также сотен базаров, где торгуют исключительно духами, пряностями, благовониями и свежими цветами. Карла назвала его однажды худшим из самых прекрасных ароматов, и она была, несомненно, права, как она всегда бывает по-своему права в своих оценках. И теперь, когда бы я ни приехал в Бомбей, прежде всего я ощущаю этот запах — он приветствует меня и говорит, что я вернулся домой.
Второе, что сразу же дало о себе знать, — жара. Уже через пять минут после кондиционированной прохлады авиасалона я вдруг почувствовал, что одежда прилипла ко мне. Мое сердце колотилось, отбивая атаки незнакомого климата.
Грегори Дэвид Робертс
«Шантарам»
Часть первая
Бомбей встретил меня жарой, экзотическими запахами и людьми самых разных национальностей. Два года назад я сбежал из австралийской тюрьмы строгого режима, паспорт у меня был фальшивый, поэтому я присоединился к двум добродушным канадцам в надежде, что меня примут за человека из их компании, и паспорт не подвергнется строгой проверке. Свободно покинув аэропорт, я сел в автобус до Бомбея.
У отеля автобус встречали сотни гидов и торговцев. У самой двери стоял маленький человечек с огромной лучезарной улыбкой, которая сразу покорила меня. Человечка звали Прабакер. Он привёл меня в дешёвый отель, занимающий этаж многоэтажного здания, и познакомил с менеджером Анандом. Найдя мне пристанище, Прабакер взялся меня развлекать. Назвав себя лучшим экскурсоводом Бомбея, он решил показать мне чудеса этого города.
Из-за сумасшедшего движения на улицах Бомбея я чуть было не попал под двухэтажный автобус — чьи-то руки вовремя вернули меня на тротуар. Моей спасительницей оказалась красивая зеленоглазая брюнетка по имени Карла. Она прервала мои жалкие попытки заговорить, намекнув, что часто бывает в баре «Леопольд». Вскоре я стал завсегдатаем этого бара, где заключались противозаконные сделки. Карла тоже занималась каким-то теневым бизнесом.
Через некоторое время мы с Прабакером подружились. Имя Линдсей Форд, под которым я скрывался, он сократил до Лина, прибавив к нему уважительную приставку «баба». Карлу я видел часто, и с каждым разом всё сильнее влюблялся в неё. Познакомился я и с друзьями Карлы: французом-геем Дидье Леви, немкой-проституткой Уллой, её сутенёром Моденой, индусом Викрамом, недавно вернувшимся из Дании, и другом Карлы, красавчиком Маурицио. Как все некрасивые люди, я завидовал Маурицио и недолюбливал его. Я всем говорил, что пишу книгу. До тюремного заключения я на самом деле был писателем. Это ремесло оправдывало неожиданные отлучки.
В течение трёх последующих недель Прабакер показывал мне «настоящий Бомбей» и учил говорить на хинди и маратхи — основных индийских наречиях. Во время одной из экскурсий по вине водителя нашего такси мы попали в аварию, и я впервые увидел, как толпа линчует виновника ДТП. Мы спаслись благодаря Прабакеру — в последний момент он вытащил меня из разбитого автомобиля. Для него это было рядовым происшествием, для меня же потрясением. Мы посетили множество злачных и таинственных мест, таких, как рынок рабов, где торговали детьми-сиротами, и хоспис, где доживали свой век смертельно больные люди.
Показывая мне всё это, Прабакер словно проверял меня на прочность. Последней проверкой стала моя поездка в его родную деревню Сундер. Я прожил в семье Прабакера полгода, вместе со всеми работал на общественных полях и помогал местному учителю, проводя уроки английского языка. Мать Прабакера дала мне имя Шантарам, что в переводе означает «мирный человек». Меня уговаривали остаться в качестве учителя, но я отказался.
По дороге в Бомбей меня избили и ограбили. Теперь мне не на что было снимать номер в гостинице Ананда. Совершенно случайно я нашёл источник дохода — стал посредником между иностранными туристами и местными торговцами гашиша. Жить я перебрался в трущобы Прабакера, где мне выделили отдельную хижину. Прабу устроил мне и Карле очередную экскурсию к «стоячим монахам» — людям, давшим обет никогда не садиться и не ложиться. Там на нас напал какой-то полубезумный человек, обкурившийся гашиша. Он уже занёс саблю над моей головой, когда незнакомец, назвавшийся Абдуллой Тахери, очень быстро обезоружил безумца.
В вечер моего переезда в трущобы случился пожар, пострадали люди. Имея небольшой опыт по оказанию первой помощи, я с головой окунулся в лечение ожогов. Во время пожара я познакомился с главным человеком нашей трущобы, Казимом Али Хусейном. В ту ночь я нашёл своё место — стал врачом.
Часть вторая
Из тюрьмы я сбежал через дыру в крыше здания, где жила охрана. Здание стояло возле ворот, и в тот момент ремонтировалось. Мы с другом входили в ремонтную бригаду, поэтому охранники не обратили на нас внимания. Нам удалось сбежать из самой охраняемой тюрьмы Австралии посреди бела дня. Я совершил побег, чтобы избежать ежедневных жестоких побоев. Эта тюрьма снилась мне по ночам, но я не хотел возвращаться туда даже во сне, поэтому каждую ночь бродил по притихшему Бомбею. С прежними друзьями я не встречался, хотя и скучал по Карле. Меня полностью поглотило ремесло врачевателя. Кроме того, я стыдился, что живу в трущобе.
Во время такой ночной прогулки ко мне подошёл Абдулла и пригласил в стоящий неподалёку автомобиль. Так я познакомился с одним из главарей бомбейской мафии Абдель Кадер Ханом. Этот красивый немолодой человек, всеми уважаемый мудрец, ввёл систему, разделившую город на районы, каждым из которых руководил совет криминальных баронов. В народе его называли Кадербхаем. В этот вечер я ближе сошёлся с Абдуллой. Моя жена и дочь были для меня потеряны, а в Абдулле я увидел брата, также как в Кадербхае — отца.
С той ночи моя самодеятельная клиника исправно снабжалась лекарствами и медицинскими инструментами. Абдулла договорился с доктором одной из бомбейских больниц, и теперь я мог посылать к нему особенно тяжёлых больных. Прабакеру не нравился мой побратим. Он и прочие обитатели трущоб твердили мне, что Абдулла — наёмный убийца Кадербхая и очень опасный человек. Я верил им, но Абдулла всё равно мне нравился — мы были слишком похожи.
В свободное от больных время я занимался посредничеством, что приносило мне приличный доход. Несмотря на крайнюю нищету, люди в наших трущобах жили дружно, как одна семья. Редкие ссоры улаживал Казим Али, вынося очень мудрые решения.
Прошло четыре месяца. Изредка я видел Карлу, но ни разу не подошёл, ведь я был беден и жил в трущобах. Мне очень помогало знание наречия маратхи, которое я усовершенствовал в деревне Прабакера. Маратхи не так распространено, как хинди, и индусам нравилось, что я выучил этот язык.
Карла пришла ко мне сама. В тот день мы обедали на 23 этаже строящегося Всемирного Торгового Центра, вокруг которого и выросли наши временные трущобы. Рабочие устроили там целый посёлок с сельскохозяйственными животными, который назвали «Небесной деревней». Именно там я впервые увидел слово «Сапна», написанное на стене по-английски. Мне рассказали, что Сапна — имя неизвестного мстителя, жестоко убивающего богатых людей Бомбея.
Карле понадобилась моя помощь, чтобы вызволить свою подругу Лизу из Дворца, публичного дома мадам Жу, который пользовался нехорошей славой. По вине этой таинственной женщины когда-то погибли возлюбленный Карлы и её подруга. Применять силу Карла не хотела — мадам могла отомстить, плеснув Лизе в лицо кислотой. Я должен был прикинуться сотрудником американского посольства, который желает выкупить девушку от имени её отца. Наша афёра удалась — мы вырвали Лизу из лап мадам. Позже я признался Карле в любви, но она не хотела об этом слышать. Она ненавидела любовь.
Некоторое время спустя Кадербхай попросил меня дать несколько уроков английского языка его одиннадцатилетнему племяннику Тарику. Мальчик должен был жить со мной в трущобах, чтобы получить жизненный урок. Такая ответственность мне была не нужна, но отказать Кадербхаю я не смог — слишком сильно я его уважал.
Часть третья
За три месяца, прожитых с Тариком, я успел привязаться к умному и мужественному мальчику Он напоминал мне о дочери, которую я никогда не увижу. Возвращаясь от Кадербхая, я стал свидетелем аварии. Автомобиль столкнулся с телегой, и разъярённая толпа чуть не растерзала двух чернокожих — пассажира и шофёра автомобиля. Я помог им отбиться и улизнуть. Негра звали Хасан Обиква. Позже Дидье сообщил, что в городе Обикву называют «Похитителем трупов».
Некоторое время спустя у одного из моих друзей тяжело заболела жена. Заболела и Паравати, возлюбленная Прабакера. Это были первые признаки эпидемии холеры, которая вскоре охватила посёлок. Шесть дней я и Казим Али боролись с этой болезнью, а Карла нам помогала. Во время одной из кратких передышек она рассказала мне свою историю.
Карла Саарнен родилась в Базеле, в семье художника и певицы. Отец погиб, через год мать отравилась снотворным, и девятилетнюю девочку забрал дядя из Сан-Франциско. Он погиб через три года, и Карла осталась с тёткой, которая не любила девочку и лишала её самого необходимого. Старшеклассница Карла подрабатывала приходящей нянькой. Отец одного из детей изнасиловал её, и заявил, что Карла его спровоцировала. Тётка приняла строну насильника и выгнала пятнадцатилетнюю сироту из дому. С тех пор любовь стала недоступна для Карлы. Однажды в самолёте она познакомилась с индийским бизнесменом, и жизнь её изменилась навсегда. Я не стал спрашивать, кто этот бизнесмен, о чём жалею до сих пор.
Когда эпидемия пошла на спад, я выбрался в город, чтобы немного подзаработать. День выдался бурным. Сначала, помогая Ананду, я спасал от передозировки юного наркомана, потом меня перехватила Улла. Ей надо было встретиться с каким-то человеком у «Леопольда». Она боялась идти на встречу одна и попросила меня о помощи. Я почувствовал опасность, но согласился.
За несколько часов до встречи ноги привели меня к дому Карлы. Мы впервые занялись любовью, поэтому к «Леопольду» мне пришлось бежать. По дороге меня остановили полицейские, без объяснений затолкнули в автомобиль и отвезли в участок. В помещении из четырёх камер, где могло поместиться 40 человек, а жило 240, я прожил три недели. Затем меня переправили в тюрьму на Артур-роуд.
Регулярные побои, кровососущие насекомые и голод за несколько месяцев истощили мои силы. Весточку на волю я отправить не мог — всех, кто пытался мне помочь, жестоко избивали, и вскоре сокамерники начали обходить меня стороной. Кадербхай сам узнал, где я, и послал за мной Викрама с выкупом.
Оправившись после тюрьмы, я стал работать на Кадера по его же просьбе. Карлы в городе уже не было. Мы расстались слишком внезапно, и меня очень тревожило: не решила ли она, что я сбежал. Мне хотелось узнать, по чьей воле я прошёл через этот ад.
Занимаясь контрабандным золотом и фальшивыми паспортами, я заработал хорошие деньги и смог снять приличную квартиру. С друзьями по трущобе я встречался редко, и ещё ближе сошёлся с Абдуллой. Лечить людей я больше не пытался — в тюрьме я утратил эту способность вместе с уверенностью в себе.
Вскоре Бомбей всколыхнула новость о гибели Индиры Ганди. Наступили неспокойные времена. Я находился в международном розыске, и в городе меня удерживал только неоплатный долг перед Кадербхаем, а его влияние защищало меня. От Дидье я узнал, что в тюрьму меня посадили по доносу какой-то женщины. Кадер перебрасывал меня с одного вида деятельности на другой. Он хотел, чтобы я изучил все ответвления его подпольной империи.
Я снова встретился с Лизой Картер, которую когда-то спас из притона мадам Жу. Девушка избавилась от наркозависимости, и теперь работала в Болливуде, искала иностранцев для съёмок в массовке. В тот же день я встретил и Уллу. У неё снова были проблемы с Моденой и Маурицио, связанных общими делишками, и я обещал ей помочь в обмен на сведения о Карле. О моём аресте Улла ничего не знала.
Карлу я нашёл на Гоа, где мы провели неделю. Я рассказал любимой, что занимался вооружённым грабежом, чтобы достать деньги на наркотики, к которым пристрастился, когда потерял дочь. В последнюю ночь на Гоа она попросила меня остаться, поставила перед выбором между любовью и работой у Кадера. Моя жизнь могла полностью измениться, но я был упрям и не переносил давления. Утром я уехал в Бомбей
В городе я узнал, что Сапна жестоко убил одного из совета мафии. Мне пришлось вплотную заняться фальшивыми паспортами, в чём я преуспел. Дилье раскопал, что женщина, посадившая меня в тюрьму — иностранка, живущая в Бомбее.
Вскоре стало известно, что меня хотят убить трое африканцев. Мы с Абдуллой выследили этих людей. Это оказалось очередной злобной проделкой Маурицио. Он задолжал им большую сумму денег, и перевёл стрелки на меня. Африканцев пришлось отправить восвояси. Маурицио я нашёл у Уллы, которая жила вместе с Лизой. Я не убил его, о чём вскоре пожалел.
Часть четвёртая
Под руководством Абдула Гани я занимался фальшивыми паспортами, совершая авиаперелёты как в пределах Индии, так и за её границы. Лизе я обеспечивал иностранцев для съёмок и даже сам снялся в нескольких эпизодах. Она мне нравилась, но сблизиться с ней мешали воспоминания об исчезнувшей Карле.
Вскоре мне снова пришлось разбираться с Маурисио. Встретившись с Моденой, Улля взяла у него на хранение деньги. Маурисио явился за ними в квартиру Уллы, и та убила его. Хасан Обиква помог избавиться от трупа. Маурицио обманул какого-то нигерийца, отняв у него деньги, которые впоследствии стянул Модена и передал Улле. Произошло это в дешёвой гостинице. Маурисио долго пытал Модену, чтобы узнать, где деньги, а Улла в это время находилась в соседнем номере. Она ушла, так и не развязав несчастного Модену. Я послал в эту гостиницу гонца, но Модена исчез. Деньги я использовал, чтобы купить Улле немецкий паспорт, снять Лизе новую квартиру и заплатить Обикве.
Свадебным подарком Прабакеру стал «трансферт, передававший ему права собственности на такси». Через несколько дней погиб мой названный брат Абдулла. Полиция решила, что он и есть Сапна, и Абдуллу расстреляли перед полицейским участком. Не успел я придти в себя, как мне сообщили об аварии, в которую попал Прабакер. В его такси въехала ручная тележка, гружёная стальными брусьями. Прабу снесло нижнюю половину лица, и он трое суток умирал в больнице.
Потеря самых близких друзей подкосила меня. Три месяца я провалялся в опиумном притоне под воздействием героина. Назир, верный телохранитель Кадербхая, который раньше меня сильно недолюбливал, и Карла отвезли меня в домик на побережье. Там я несколько месяцев приходил в себя, пытаясь отделаться от наркозависимости. Кадер уверил меня, что Абдулла не был Сапной — его оклеветали враги. Мой названный отец рассказал мне о намерении доставить боеприпасы, запчасти и медикаменты к Кандагару, осаждённому русскими. Эту миссию он намеревался выполнить сам, и позвал меня с собой. Афганистан был полон враждующих племён. Чтобы добраться до Кандагара, Кадербхаю был нужен иностранец, способный притвориться американским «спонсором» афганской войны. Эта роль выпала мне.
Перед отъездом мне удалось попрощаться с Карлой. Это была наша последняя ночь. Я мог отказаться от опасного путешествия, если бы она призналась, что любит меня, но любить Карла не могла.
Выдавая себя за путешественников-одиночек, мы добрались до пограничного города Карачи, где нам пришлось скрываться от русских шпионов — кто-то выдал нас местной контрразведке. В этом городе сформировалось ядро отряда Абдель Кадер Хана. Перед отъездом Дидье передал мне письмо, из которого я узнал, что в тюрьму меня засадила мадам Жу. Теперь я знал, что иду на войну ради любви Кадербхая, и вернусь, чтобы отомстить мадам.
В приграничном пакистанском городе Кветте мы провели месяц. Кадер рассказал мне, как в юности его выгнали из родной деревни. В пятнадцать лет он убил человека, и возбудил межклановую войну. Она закончилась только после исчезновения Кадера. Теперь он хотел вернуться в родную деревню, расположенную под Кандагаром, и помочь своей родне.
Чтобы пересечь афганскую границу, мы углубились в горные ущелья. Нас вёл Хабиб Абдур Рахман. Русские вырезали его семью, и он помешался на мести. Время от времени мы пересекали территории враждующих племён, платили дань вождям, а те снабжали наш уже многочисленный отряд свежими продуктами и кормом для лошадей. Путешествие было опасным, поскольку шли мы по ночам. После первого обстрела мне пришлось вернуться к профессии врача. Наконец мы добрались до лагеря моджахетов, За время пути Хабиб окончательно обезумел. Он прирезал одного из наших раненных, убежал из лагеря и начал свою собственную войну.
Всю зиму мы ремонтировали оружие для афганских партизан, контролировавших территорию вокруг Кандагара, захваченного руссккими. Наконец Кадербхай приказал готовиться к возвращению домой. Вечер перед отъездом открыл мне много тайн. Кадер рассказал, что уже давно знает Карлу. Она работала на него — искала иностранцев, которые могли бы пригодится Кадеру. Так она нашла и меня. Всё было подстроено: и наша встреча, и знакомство с Абдуллой. Моя импровизированная клиника в трущобах использовалась, как испытательный полигон для контрабандных лекарств. Знал Кадер и о моём тюремном заключении. Мадам Жу помогала ему договариваться с политиками взамен на мой арест. Подхваченный волной ярости, я отказался сопровождать Кадербхана в его деревню, куда он хотел доставить лошадей. Мир, созданный мною в Бомбее, исчез. Я потерял отца, братьев и возлюбленную. Однако ненавидеть Кадера и Карлу я не мог. Я всё ещё любил их.
Через три дня Назир принёс в лагерь труп Кадера. В тот же день лагерь обстреляли, уничтожив запасы топлива, еды и медикаментов. После похорон Абдель Кадер Хана состоялся совет, на котором председательствовал самый старший афганец Сулейман Шахбади. Назир рассказал, что их отряд попал в силки, расставленные для поимки Хабиба, который зверствовал, приводя всех в ужас. Сулейман считал, что обстрел нашего лагеря — это продолжение охоты на Хабиба.
После очередного миномётного обстрела в живых осталось девять человек. Четыре недели мы продержались на мясе единственной уцелевшей козы. Лагерь был окружён, и раздобыть еду мы не могли, а отправленные нами разведчики пропали. Внезапно появившийся Хабиб сообщил, что юго-восточное направление свободно, и мы решили пробиваться.
Накануне прорыва один из людей нашего отряда убил Хабиба — он увидел на его шее цепочки, принадлежавшие пропавшим разведчикам. Во время прорыва меня контузило выстрелом из миномёта.
Часть пятая
Из-под обстрела меня вытащил Назир. Кроме повреждённой барабанной перепонки, я получил несколько лёгких ранений в ноги, грудь и живот. Кисти моих рук были сильно обморожены, и не ампутировали их только благодаря Назиру. Из-под обстрела нас спасли люди шаха Масуда, которые нас же и обстреляли, приняв за русских. Выживших переправили в походный пакистанский госпиталь.
В Бомбей мы добирались шесть недель, скрываясь от пакистанской полиции. Мои светлые волосы и серо-голубые глаза были слишком приметны, и мне пришлось перекраситься и надеть тёмные очки. Назир стремился в Бомбей сильнее других. Он должен был выполнить последний приказ Кадербхая — убить какого-то человека. Меня же влекло желание отомстить мадам Жу.
Этим я занялся, раздобыв денег. Дидье сообщил мне, что Дворец был разграблен и сожжён толпой, а мадам обитает где-то в недрах этих развалин. Дидье пошёл со мной. Мадам Жу охраняли евнухи-близнецы. Мне пришлось бы нелегко, если бы не Дидье, подоспевший к месту битвы с пистолетом в руке. Убивать мадам я не стал — она уже была побеждена и сломлена.
Назир тоже выполнил последнюю волю Кадера — убил Абдула Гани. Он считал, что Кадербхай тратит на войну слишком много денег, и использовал Сапну, чтобы убрать своих соперников. Именно из-за доноса Гани нас преследовала пакистанская полиция.
Вскоре весь Бомбей узнал о гибели Кадера. Мне и остальным членам его группировки пришлось временно залечь на дно. Когда междоусобицы, связанные с переделом власти, были позади, я снова занялся фальшивыми документами, а с новым советом связывался через Назира.
Несмотря на занятость, я был одинок и тосковал по Абдулле, Кадербхаю и Прабакеру. Карлу я не встречал, хотя и знал, что она вернулась в Бомбей с новым другом. От одиночества меня спас роман с Лизой. Она рассказала мне, что Карла сбежала из США, убив мужчину, который её изнасиловал. Сев в самолёт на Сингапур, она встретила Кадера и начала работать на него. Это не изменило моего отношения к Карле. Я ещё любил её, но моё некогда горячее чувство превратилось в холодное обожание.
После рассказа Лизы меня охватила глубокая тоска, я подумал о наркотиках и в этот момент передо мной возник Абдулла, живой и здоровый. После встречи с полицией Абдуллу выкрали из участка и отвезли в Дели, где целый год лечили от почти смертельных ран. В Бомбей он вернулся, чтобы уничтожить оставшихся членов банды Сапны.
Новый совет мафии возглавил Салман Мустан, а Тарика готовили ему на смену. Группировка по-прежнему не занималась наркотиками и проституцией — это вызывало отвращение у Кадер Хана. Однако некоторые члены склонялись к торговле наркотиками под нажимом одного из лидеров соседней группы по имени Чуха.
Вскоре я встретил Модену. Маурисио изуродовал его лицо. Модена тайком следил за знакомыми Уллы, надеясь встретиться со своей возлюбленной. Он знал, что Улла уехала в Германию, но всё равно ждал её. Модена считал, что Маурицио убил я, и был мне благодарен. Я не стал его разубеждать. Модена сумел справиться с болью, которую ему причинили Улла и Маурисио. После нашей встречи я тоже смог признать, что виноват в распаде своей семьи и примириться с этой виной. В этот мирный период я был почти счастлив — у меня были деньги и Лиза.
Договорившись с оставшимся в живых подельником Сапны, Чуха решил выступить против нашей группировки. Нам пришлось уничтожить Чуху и его приспешников. Я участвовал в операции, поскольку не мог оставить Абдулла одного. Мы победили, унаследовав территорию Чухи с наркобизнесом и торговлей порнографией. Я понимал, что теперь всё изменится.
Абдулла собрался в Шри-Ланку, где в тот момент шла гражданская война. Кадер собирался принять в ней участие, а Абдулла и Назир решили продолжить его дело и звали меня с собой. Я согласился — в новой мафии мне не было места. Наша последняя встреча с Карлой прошла мирно. Она звала меня с собой, но я отказался, понимая, что меня не любят. Карла собиралась замуж за своего богатого друга, но сердце её по-прежнему было холодно. Карла призналась, что это она сожгла дом мадам Жу и участвовала в создании Сапны наравне с Гани, но ни в чём не раскаивалась. Ещё я узнал, что Улла воссоединилась с Моденой.
Сапна оказался неистребим — мне рассказали, что король бедняков собирает собственную армию. Ночь после встречи я провёл в трущобах Прабакера, где познакомился с его сыном, унаследовавшим широкую, сияющую улыбку отца. Жизнь продолжалась. Пересказала Юлия Песковая
Первая часть повествует о прибытии главного героя в Бомбей, куда он отправился, сбежав из австралийской тюрьмы с фальшивым паспортом. Там он знакомится с Прабакером, впоследствии ставшим его другом, который подыскивает герою дешевый отель и показывает город. На улице Бамбея, герой знакомится с брюнеткой Карлой, которая заниматься теневым бизнесом.
Герой берет себе новое имя - Линдсей Форд (сокращенно Лина). Он часто встречается с Карлой и влюбляется в нее. Познакомится с ее друзьями. Лина представляется им писателем, коим на самом деле был еще до тюрьмы.
Прабакер учит Лину индийским наречиям и знакомит с настоящим Бамбеем, проверяя его на прочность. Последней проверкой для Лины стала поездка в родную деревню Пробакера Сундер, в которой они прожили полгода, работая вместе на общественных полях.
Возвращаясь в Бомбей, Лина был избит и ограблен. Не имея денег на гостиничный номер, он поселился в трущобах Прабакера, где в ночь его переезда случается пожар. Там Лина знакомится с главным человеком трущобы Казимом Али Хусейном и становится врачом.
Вторая часть начинается с воспоминаний Лины о тюремном побеге. Ему удалось сбежать из тюрьмы посреди белого дня. Лина решился на побег из-за ежедневных жестоких побоев. Живя в трущобах, он перестает встречаться с Карлой и ее друзьями. Он стыдился своего места проживания. Героя увлекло занятие врачевания.
Однажды он познакомился с главой мафии Абдель Кадер Ханом. Он поделил весь город на районы, каждым из которых руководил совет криминальных баронов. Главного мафиози все уважали и звали Кадербхаем. Главный герой сошелся с главой мафиози. Этот новый союз не одобрял Прабакер и другие жители трущоб. Однако, клиника Лины теперь хорошо обеспечивалась лекарствами и медицинскими инструментами.
Лина иногда видел Карлу, но не подходил к ней, стыдясь своей бедности. Однажды она пришла к нему сама. Обедая в Торговом Центре, Лина замечает слово «Сапна», что означает мститель, убивающих богачей Бамбея. Карла просит Лину вызволить свою подругу из публичного дома мадам Жу. Им это удается.
Однажды Кадербхай попросил Лину обучить английскому языку его племянника Торика. Мальчик должен был пожить в трущобах с Линой.
Третья часть начинается с воспоминаний Лины о своей дочери, которую очень напоминал Торик. В поселке началась чума. Лина с Карлой и Кази Алимом пытаются побороть болезнь. Когда эпидемия прошла, Лина вырывается в город. Где его без всяких объяснений хватают полицейские и садят в камеру, в которой он просидел целых три недели. Потом его переводят в тюрьму Артур-роуд. Кадербхай выкупает Лину из тюрьмы.
Главный герой стал работать на Кадербхая, занимаясь контрабандным золотом и фальшивыми документами. Перестает лечить людей.
Спустя год Лина находит на Гоа Карлу, которая просит его сделать выбор между любимой и работой. Не перенося давление, Лина возвращается в Бамбей.
Четвертая часть повествует о незаконном занятии Лины фальшивыми паспортами под руководством Абдулы, которого вскоре расстреляла полиция, принявшая его за Сапну.
Кадербхай втягивает Лину в опасное путешествие в Афганистан. Зная, что его посадила в тюрьму мадам Жу, Лина решается на войну ради любви своего названного отца с намерением вернуться и отомстить за себя.
Целую зиму они помогают ремонтировать оружие афганцем, контролирующих территорию вокруг Кандагара. Там Лина узнает от Кадербхая, что Карла работает на него, подыскивая иностранных агентов, что в его клинике испытывались контрабандные лекарства, о тюремном заключении тоже знал Кадербхай. После этого Лина отказывается сопровождать с деревню Кадербхая, где его и убивают. Прорываясь из окружения, Лина был контужен.
Пятая часть начинается с описания ранений Лины. Вернувшись в Бомбей он меняет внешность. Жалея отомстить мадам Жу, он разыскивает ее в развалинах дворца. Но убивать ее Лина не стал.
Известие о гибели Кадербхая, вызвали новый передел власти. Мафию возглавил Салман Мустан. Лина повстречал Абдулу, которого лечили целый год от смертельных ранений, желавшего уничтожить Чуху - члена банды Сапны. В этом противостоянии друзья победили. Сам Сапна оказался не истребим.
Моей матери
Gregory David Roberts
Copyright © 2003 by Gregory David Roberts
All rights reserved
Перевод с английского Льва Высоцкого, Михаила Абушика
После прочтения первого романа Грегори Дэвида Робертса, «Шантарам», собственная жизнь покажется вам пресной… Робертса сравнивали с лучшими писателями, от Мелвилла до Хемингуэя.
Wall Street Journal
Захватывающее чтение… Предельно искренняя книга, такое ощущение, что сам участвуешь в изображаемых событиях. Это настоящая сенсация.
Publishers Weekly
Мастерски написанный готовый киносценарий в форме романа, где под вымышленными именами выведены реальные лица… Он раскрывает нам Индию, которую мало кто знает.
Kirkus Review
Вдохновенное повествование.
В высшей степени увлекательный, яркий роман. Перед тобой, как на экране, проходит жизнь во всей своей неприкрашенной красоте, оставляя незабываемое впечатление.
USA Today
«Шантарам» – выдающийся роман… Фабула настолько увлекательна, что сама по себе представляет большую ценность.
New York Times
Превосходно… Широкая панорама жизни, свободное дыхание.
Time Out
В своем романе Робертc описывает то, что сам видел и пережил, но книга выходит за рамки автобиографического жанра. Да не отпугнет вас ее объем: «Шантарам» – одно из самых захватывающих повествований о человеческом искуплении в мировой литературе.
Giant Magazine
Удивительно то, что после всего пережитого Робертc смог вообще что-нибудь написать. Он сумел выбраться из бездны и уцелеть… Его спасением была любовь к людям… Настоящая литература способна изменить жизнь человека. Сила «Шантарама» – в утверждении радости прощения. Надо уметь сопереживать и прощать. Прощение – это путеводная звезда в темноте.
Dayton Daily News
«Шантарам» насыщен колоритным юмором. Чувствуешь пряный аромат хаоса бомбейской жизни во всем его великолепии.
Minneapolis Star Tribune
«Шантарам» поистине эпическое произведение. Это необъятный, не умещающийся ни в какие рамки, непричесанный, неотразимый, неожиданный роман.
The Seattle Times
Если бы меня спросили, о чем эта книга, я ответил бы, что обо всем, обо всем на свете. Грегори Дэвид Робертc сделал для Индии то же, что Лоренс Даррелл для Александрии, Мелвилл для южных морей и Торо для озера Уолден. Он ввел ее в круг вечных тем мировой литературы.
Пэт Конрой
Я никогда не читал столь интересной книги, как «Шантарам», и вряд ли прочту в ближайшем будущем что-нибудь превосходящее ее по широте охвата действительности. Это увлекательная, неотразимая, многогранная история, рассказанная прекрасно поставленным голосом. Подобно шаману – ловцу привидений, Грегори Дэвиду Робертсу удалось уловить самый дух произведений Анри Шарьера, Рохинтона Мистри, Тома Вулфа и Марио Варгаса Льосы, сплавить это все воедино силой своего волшебства и создать уникальный памятник литературы. Рука бога Ганеши выпустила на волю слона, чудовище бегает, выйдя из-под контроля, и тебя невольно охватывает страх за храбреца, вознамерившегося написать роман об Индии. Грегори Дэвид Роберте – гигант, которому эта задача оказалась по плечу, он блистательный гуру и гений, без всякого преувеличения.
Мозес Исегава
Человек, которого «Шантарам» не тронет до глубины души, либо не имеет сердца, либо мертв, либо то и другое одновременно. Я уже много лет не читал ничего с таким наслаждением. «Шантарам» – это «Тысяча и одна ночь» нашего века. Это бесценный подарок для всех, кто любит читать.
Джонатан Кэрролл
«Шантарам» великолепен. И самое главное, он преподает нам урок, показывая, что те, кого мы бросаем в тюрьму, тоже люди. Среди них могут встретиться исключительные личности. И даже гениальные.
Эйлет Уолдман
Робертc побывал в таких краях и заглянул в такие уголки человеческой души, какие большинство из нас могут увидеть разве что в воображении. Вернувшись оттуда, он поведал нам историю, которая проникает в душу и утверждает вечные истины. Робертсу довелось пережить печаль и надежду, лишения и драму жизненной борьбы, жестокость и любовь, и он прекрасно описал все это в своем эпическом произведении, которое от начала до конца проникнуто глубоким смыслом, раскрытым уже в первом абзаце.
Барри Айслер
«Шантарам» абсолютно уникален, дерзок и неистов. Он застигает врасплох человека с самым необузданным воображением.
«Шантарам» покорил меня с первой же строки. Это потрясающая, трогательная, страшная, великолепная книга, необъятная, как океан.
Detroyt Free Press
Это всеобъемлющий, глубокий роман, населенный персонажами, которые полны жизни. Но самое сильное и отрадное впечатление оставляет описание Бомбея, искренняя любовь Робертса к Индии и населяющим ее людям… Робертc приглашает нас в бомбейские трущобы, опиумные притоны, публичные дома и ночные клубы, говоря: «Заходите, мы с вами».
Washington Post
В Австралии его прозвали Благородным Бандитом, потому что он ни разу никого не убил, сколько бы банков ни ограбил. А после всего он взял и написал этот совершенно прекрасный, поэтичный, аллегорический толстенный роман, который буквально снес мне крышу.
Мне потребовалось много лет и странствий по всему миру, чтобы узнать все то, что я знаю о любви, о судьбе и о выборе, который мы делаем в жизни, но самое главное я понял в тот миг, когда меня, прикованного цепями к стене, избивали. Мой разум кричал, однако и сквозь этот крик я сознавал, что даже в этом распятом, беспомощном состоянии я свободен – я могу ненавидеть своих мучителей или простить их. Свобода, казалось бы, весьма относительная, но, когда ты ощущаешь только приливы и отливы боли, она открывает перед тобой целую вселенную возможностей. И сделанный тобой выбор между ненавистью и прощением может стать историей твоей жизни.
В моем случае это долгая история, заполненная людьми и событиями. Я был революционером, растерявшим свои идеалы в наркотическом тумане, философом, потерявшим самого себя в мире преступности, и поэтом, утратившим свой дар в тюрьме особо строгого режима. Сбежав из этой тюрьмы через стену между двумя пулеметными вышками, я стал самым популярным в стране человеком – ни с кем не искали встречи так настойчиво, как со мной. Удача сопутствовала мне и перенесла меня на край света, в Индию, где я вступил в ряды бомбейских мафиози. Я был торговцем оружием, контрабандистом и фальшивомонетчиком. На трех континентах меня заковывали в кандалы и избивали, я не раз был ранен и умирал от голода. Я побывал на войне и шел в атаку под огнем противника. И я выжил, в то время как люди вокруг меня погибали. Они были по большей части лучше меня, просто жизнь их сбилась с пути и, столкнувшись на одном из крутых поворотов с чьей-то ненавистью, любовью или равнодушием, полетела под откос. Слишком много людей мне пришлось похоронить, и горечь их жизни слилась с моей собственной.
Персонажи:
Грегори Дэвид Робертс (Линдсей Форд, Линбаба, Шантарам Кишан Харре) - главный герой книги - австралиец; гора; беглый арестант; бывший наркоман, поборовший героиновую зависимость; член совета бомбейской мафии.
Карла Саарнен - швейцарка; член мафиозного клана; привлекательная женщина; истинная любовь Шантарама.
Прабакер Кишан Харре (Прабу) - индиец; лучший друг Шантарама; обитатель трущоб; водитель такси; муж Парвати; отец Прабакера - младшего.
Дидье Леви - француз; аферист; гей и любитель выпивки, претендующий на звание афориста.
Викрам Патель - индиец; близкий друг Шантарама; деятель Болливуда; фанат вестернов; муж Летти.
Летти - англичанка; деятельница Болливуда; жена Викрама.
Казим Али Хусейн - индиец;регулятор трущобного быта; уважаемый старец.
Джонни Сигар - индиец; сирота; житель трущоб; близкий друг Шантарма.
Маурицио - итальянец; жестокий, но трусливый аферист.
Модена - итальянец; сообщник Маурицио; смельчак; любовник Уллы.
Улла - немка; проститутка; бывшая сотрудница Дворца; любовница Модены; наследница огромного состояния.
Мадам Жу - русская; жестокая и эгоистичная владелица Дворца.
Раджан и Раджан - индийцы; близнецы; кастраты; верные слуги мадам Жу; евнухи Дворца.
Лиза Картер - американка; проститутка; бывшая сотрудница Дворца; подруга Карлы; любовница Шантарама.
Абдель Кадер Хан - афганец; глава мафиозного клана Бомбея; умный, порядочный старец; учитель.
Абдулла Тахери - иранец; гангстер; телохранитель Абдель Кадер Хана; духовный брат Шантарама;
Кавита Сингх - индианка; независимая журналистка.
Хасан Обиква - нигириец; глава черного гетто; мафиози.
Абдул Гани - пакистанец; член совета мафии; предатель; организатор террора Сапны.
Сапна - вымышленный киллер; борец за права бедных; под этим именем действовала банда жестоких убийц, организованная Абдулом Гани.
Халед Ансари - палестинец; член совета мафии; духовный лидер; бывший любовник Карлы.
Цитаты:
1. Это политика запугивания. Ненавижу всякую политику, а пуще того политиков. Их религия - человеческая жадность. Это возмутительно. Взаимоотношения человека с его жадностью - это сугубо личное дело, ты согласен?(с) Дидье
2. Меня, в принципе, не интересует ни политический свинарник, ни, тем более, скотобойня большого бизнеса. Единственное, что превосходит политический бизнес в жестокости и цинизме - это политика большого бизнеса.(с) Дидье
3. - Некоторые люди могут жить только в качестве чьего-то раба или хозяина.
Если бы только «некоторые»! - бросила Карла с неожиданной и непонятной горечью. - Вот ты говорил с Дидье о свободе, и он спросил тебя «свобода делать что?», а ты ответил «свобода сказать «нет»». Забавно, но я подумала, что гораздо важнее иметь возможность сказать «да».(с) Карла и Шантарам
4. - Так вот. Жили, целый год, когда я только-только приехала в Бомбей. Мы снимали на двоих соверешенно невообразимую полуразвалившуюся квартирку в районе порта. Дом буквально рассыпался на глазах. Каждое утро мы смывали с лица мел, оседавший с потолка, а в передней находили вывалившиеся куски штукатурки, кирпичей, дерева и прочих материалов. Пару лет назад во время муссонного шквала здание развалилось-таки, и погибло несколько человек. Иногда я забредаю туда и любуюсь небом сквозь дыру в том месте, где была моя спальня. Наверное, можно сказать, что мы с Дидье близки. Но друзья ли мы? Дружба - это своего рода алгебраическое уравнение, которое никому не удается решить. Порой, когда у меня особенно плохое настроение, мне кажется, что друг - это любой, кого ты не презираешь.(с) Карла
5. Мы часто называем человека трусом, когда он просто застигнут врасплох, а проявленная храбрость, как правило, означает всего лишь, что он был подготовлен.(с) Автор
6. Голод, рабство, смерть. Обо всем этом поведал мне тихо журчавший голос Прабакера. Есть истина, которая глубже жизненного опыта. Ее невозможно увидеть глазами или как-то почувствовать. Это истина такого порядка, где рассудок оказывается бессильным, где реальность не поддается восприятию. Мы, как правило, беззащитны перед ее лицом, а познание ее, как и познание любви, иногда достигается столь высокой ценой, какую ни одно сердце не захочет платить по доброй воле. Она далеко не всегда пробуждает в нас любовь к миру, но она удерживает нас от ненависти к нему. И единственный способ познания этой истины - передача ее от сердца к сердцу, как передал ее мне Прабакер, как теперь я передаю ее вам.(с) Автор
7. - Я думаю, что мы все, каждый из нас, должен заработать свое будущее, - произнесла она медленно. - Точно так же, как и все остальные важные для нас вещи. Если мы сами не заработаем свое будущее, его у нас и не будет. Если мы не трудимся ради него, то мы его не заслуживаем и обречены вечно жить в настоящем. Или, что еще хуже, в прошлом. И, возможно, любовь - это один из способов заработать себе будущее.(с) Карла
8. И только там, в ту первую ночь в глухой индийской деревушке, где я плыл на волнах тихого бормотания голосов, видя над собой сияние звед, только тогда, когда грубая мозолистая крестьянская рука успокаивающе коснулась моего плеча, я наконец полностью осознал, что я сделал и кем я стал, и почувствовал боль, страх и горечь оттого, что я так глупо, так непростительно исковеркал свою жизнь. Мое сердце разрывалось от стыда и от горя. И я вдруг увидел, как много во мне невыплаканных слез и как мало любви. И я понял, как я одинок.Я не мог, не умел ответить на этот дружеский жест. Моя культура преподала мне уроки неправильного поведения слишком хорошо. Поэтому я лежал не шевелясь, не зная, что мне делать. Но душа не является продуктом культуры. Душа не имеет национальности. Она не различается ни по цвету, ни по акценту, ни по образу жизни. Она вечна и едина. И когда наступает момент истины и печали, душу нельзя успокоить.(с) Автор
9. Бедность и гордость неразлучно сопровождают друг друга, пока одна из них не убьет другую.(с) Автор
10. - Я же сказала, тут нет ничего интересного для тебя.
Да-да, конечно, - пробормотал я, чувствуя в глубине души эгоистическое облегчение оттого, что ее бывшего любовника больше не существует и он мне не помеха. Я был тогда еще молод и не понимал, что умершие любовники как раз и являются самыми опасными соперниками.(с) Карла и Шантарам
11. Пораженный мужеством этого одинокого маленького мальчика, я слушал его сонное дыхание, и боль моего сердца вобрала его в себя. Иногда мы любим одной лишь надеждой. Иногда мы плачем всем, кроме слез. И в конечном итоге все, что у нас остается, - любовь и связанные с ней обязательства, все, что нам остается, - тесно прижаться друг к другу и ждать утра.(с) Автор
12. - Миром управляют миллион злодеев, десять миллионов тупиц и сто миллионов трусов, - объявил Абдул Гани на своем безупречном оксфордском английском, слизывая c коротких толстых пальцев прилипшие к ним крошки медового кекса. - Злодеи - это те, кто у власти: богачи, политики и церковные иерархи. Их правление разжигает в людях жадность и ведет мир к разрушению.Их всего миллион во всем мире, настоящих злодеев, очень богатых и могущественных, от чьих решений все зависит. Тупицы - это военные и полицейские, на которых опирается власть злодеев. Они служат в армиях двенадцати ведущих государств мира и в полиции тех же государств и еще двух десятков стран. Из них лишь десять миллионов обладают действительной силой, с которой приходится считаться. Конечно, они храбры, но глупы, потому что жертвуют своей жизнью ради правительств и политических движений, использующих их в собственных целях, как пешки. Правительства в конце концов всегда предают их, бросают на произвол судьбы и губят. Ни с кем нации не обходятся с таким позорным пренебрежением, как с героями войны. А сто миллионов трусов, - продолжал Абдул Гани, защемив в толстых пальцах ручку своей чашки, - это бюрократы, газетчики и прочая пишущая братия. Они поддерживают правление злодеев, закрывая глаза на то, как они правят. Среди них главы тех или иных департаментов, секретари всевозможных комитетов, президенты компаний. Менеджеры, чиновники, мэры, судейские крючки. Они всегда оправдываются тем, что лишь выполняют свою работу, подчиняясь приказам, - от них, мол, ничего не зависит, и если не они, то кто-нибудь другой будет делать то же самое. Эти сто миллионов трусов знают, что происходит, но никак этому не препятствуют и спокойно подписывают бумаги, приговаривающие человека к расстрелу или обрекающие целый миллион на медленное умирание от голода.Вот так все и происходит - миллион злодеев, десять миллионов тупиц и сто миллионов трусов заправляют миром, а нам, шести миллиардам простых смертных, остается только делать, что нам прикажут.Эта группа, представленная одним, десятью и ста миллионами, определяет всю мировую политику. Маркс был неправ. Классы тут не при чем, потому что все классы находятся в подчинении у этой горстки людей. Именно благодаря ее усилиям создаются империи и вспыхивают восстания. Именно она породила нашу цивилизацию и взращивала ее последние десять тысяч лет. Это она строила пирамиды, затевала ваши крестовые походы и провоцировала непрестанные войны. И только она в силах установить прочный мир.(с) Абдул Гани
13. Если король враг - это плохо, если друг - еще хуже, а уж если родственник - пиши пропало.(с) Дидье
14. Я сидел в одиночестве на большом плоском камне и курил сигарету. В те дни я курил потому, что мне, как и всем курящим в мире, хотелось умереть не меньше, чем жить.(с) Автор
15. «Что более характерно для человека, - спросила меня однажды Карла, - жестокость или способность ее стыдиться?» В тот момент мне казалось, что этот вопрос затрагивает самые основы человеческого бытия, но теперь, когда я стал мудрее и привык к одиночеству, я знаю, что главным в человеке является не жестокость и не стыд, а способность прощать. Если бы человечество не умело прощать, то быстро истребило бы себя в непрерывной вендетте. Без умения прощать не было бы истории. Без надежды на прощение не было бы искусства, ибо каждое произведение искусства - это в некотором смысле акт прощения. Без этой мечты не было бы любви, ибо каждый акт любви - это в некотором смысле обещание прощения. Мы живем потому, что умеем любить, а любим потому, что умеем прощать.(с) Автор
16. - Красиво, правда? - спросил Джонни Сигар, садясь рядом со мной и глядя на темное нетерпеливо ворочавшееся море.
Да, - согласился я, предложив ему сигарету.
Может быть, наша жизнь началась в океане, - произнес он тихо. - Четыре тысячи миллионов лет тому назад. В каком-нибудь глубоком, теплом месте, около подводного вулкана.
Я посмотрел на него с удивлением.
Но можно сказать, что после того, как мы покинули море, прожив в нем много миллионов лет, мы как бы взяли океан с собой. Когда женщина собирается родить ребенка, у нее внутри имеется вода, в которой ребенок растет. Эта вода почти точно такая же, как вода в море. И примерно такая же соленая. Женщина устраивает в своем теле маленький океан. И это не все. Наша кровь и наш пот тоже соленые, примерно такие же соленые, как морская вода. Мы носим океаны внутри, в своей крови и в поту. И когда мы плачем, наши слезы - это тоже океан.(с) Джонни Сигар
17. Молчание - это месть человека, которого истязают.(с) Автор
18. Тюрьмы - это черные дыры, в которых люди исчезают, не оставляя следа. Оттуда не проникает наружу никаких лучей света, никаких вестей. В результате этого таинственного ареста я провалился в такую черную дыру и пропал так же бесследно, как если бы улетел на самолете в Африку и затаился там.(с) Автор
19. Тюрьмы - это храмы, где дьяволы учатся молиться. Захлопывая дверь чьей-то камеры, мы поворачиваем в ране нож судьбы, потому что при этом мы запираем человека наедине с его ненавистью.(с) Автор
20. Но я не мог ничего произнести. От страха рот у человека пересыхает, а ненависть не дает дышать. Очевидно, поэтому в сокровищнице мировой литературы нет книг, порожденных ненавистью: подлинный страх и подлинная ненависть не могут выразить себя словами.(с) Автор
21. «За каждым благородным поступком всегда кроется темный секрет, - сказал однажды Кадербхай, - и что заставляет нас идти на риск - это тайна, в которую нельзя проникнуть».(с) Абдель Кадер Хан
22. «Единственная победа, какую ты можешь одержать в тюрьме, - сказал мне один из ветеранов отсидки в Австралии, - это выжить». При этом «выжить» значит не просто продлить свою жизнь, но и сохранить силу духа, волю и сердце. Если человек выходит из тюрьмы, утратив их, то нельзя сказать, что он выжил. И порой ради победы духа, воли или сердца мы приносим в жертву тело, в котором они обитают.(с) Автор
23. - Принято считать, что деньги - корень всего зла, - сказал Халед, когда мы встретились в его квартире. Он говорил по-английски довольно хорошо, хотя и с заметным смешанным акцентом, приобретенным в Нью-Йорке, арабских странах и Индии. - Но это не так. На самом деле наоборот: не деньги порождают зло, а зло порождает деньги. Чистых денег не бывает. Все деньги, циркулирующие в мире, в той или иной мере грязные, потому что абсолютно чистого способа приобрести их не существует. Когда тебе платят за работу, от этого где-то страдает тот или иной человек. И это, я думаю, одна из причин, почему практически все - даже люди, никогда не нарушавшие закон, - не против заработать парочку баксов на черном рынке.(с) Халед
24. Один умный человек сказал мне как-то, что если ты превратил свое сердце в оружие, то в конце концов оно обернется против тебя самого.(с) Шантарам
25. Карла как-то сказала, что когда мужчина колеблется, он хочет скрыть то, что он чувствует, а когда смотрит в сторону - то, что думает. А у женщин все наоборот, добавила она.(с) Карла
26. Когда мы любим женщину, то часто не вникаем в то, что она говорит, а просто упиваемся тем, как она это делает. Я любил ее глаза, но не сумел прочитать то, что в них было написано. Я любил ее голос, но не расслышал в нем страха и страдания.(с) Шантарам
27. Отец был упрямым человеком - ведь только из упрямства можно податься в математики, мне кажется. Возможно, и сама математика - некая разновидность упрямства, как ты считаешь?(с) Дидье
28. - Фанатизм - это противоположность любви, - провозгласил я, вспомнив одну из лекций Кадербхая. - Как-то один умный человек - мусульманин, между прочим, - сказал мне, что у него больше общего с разумным, рационально мыслящим иудеем, христианином, буддистом или индусом, чем с фанатиком, поклоняющимся Аллаху. Даже разумный атеист ему ближе, чем фанатик-мусульманин. Я чувствую то же самое. И я согласен с Уинстоном Черчиллем, сказавшим, что фанатик - это тот, кто не желает изменить свои взгляды и не может изменить тему разговора.(с) Шантарам
29. Мужчины ведут войны, преследуя какую-то выгоду или отстаивая свои принципы, но сражаются они за землю и женщин. Рано или поздно прочие причины и побудительные мотивы тонут в крови и утрачивают свой смысл. Смерть и выживание оказываются в конце концов решающими факторами, вытесняя все остальные. Рано или поздно выживание становится единственной логикой, а смерть - единственным, что можно услышать и увидеть. И когда лучшие друзья кричат, умирая, а люди теряют рассудок, обезумев от боли и ярости в этом кровавом аду, а вся законность, справедливость и красота этого мира отбрасываются прочь вместе с оторванными руками, ногами и головами братьев, отцов и сыновей, - решимость защитить свою землю и женщин, - вот что заставляет людей сражаться и умирать год за годом.Вы поймёте это, слушая их разговоры перед боем. Они говорят о доме, о женщинах и о любви. Вы поймёте, что это правда, глядя, как они умирают. Если человек в свои последние мгновения перед смертью лежит на земле, он тянет руку, чтобы зажать в ней её горстку. Если умирающий ещё в состоянии сделать это, он поднимет голову, чтобы взглянуть на горы, на долину или равнину. Если его дом далеко, он думает и говорит о нём. Рассказывает о своей деревне или городе, в котором вырос. В конце имеет значение только земля. И в свой последний миг человек не будет кричать о своих принципах - он, взывая к Богу, прошепчет или выкрикнет также имя сестры или дочери, возлюбленной или матери. Конец - зеркальное отражение начала. В конце вспоминают женщину и родной город.(с) Автор
29. «Судьба всегда предлагает тебе два альтернативных варианта, - сказал однажды Джордж Скорпион, - тот, который тебе следовало бы выбрать, и тот, который ты выбираешь».(с) Джордж Скорпион
30. В конце концов, какой смысл возрождаться из мертвых, если нельзя отметить это с друзьями?(с) Дидье
31. Слава принадлежит Богу, в этом суть нашего мира. А служить Богу с автоматом в руках невозможно.(с) Автор
32. Салман и другие, точно так же, как Чуха и головорезы Сапны, как и все гангстеры вообще, убеждали себя, что главенство в их маленьких империях делает их королями, что их силовые методы делают их сильными. Но они не были такими, не могли быть. Я вдруг ясно понял это, словно решил наконец долго не дававшуюся математическую задачу. Единственное королевство, которое делает человека королем - это царство его души. Единственная сила, которая имеет какой-то реальный смысл, - это сила, способная улучшить мир. И только такие люди, как Казим Али Хусейн или Джонни Сигар, были подлинными королями и обладали подлинной силой.(с) Шантарам
33. Деньги воняют. Пачка новых ассигнаций пахнет чернилами, кислотой и хлоркой, как полицейский участок, где берут отпечатки пальцев. Старые деньги, пропитанные надеждами и желаниями, имеют затхлый запах, как у засушенных цветов, слишком долго пролежавших между страницами дешевого романа. Если держать в помещении большое количество старых и новых денег - миллионы рупий, дважды пересчитанных и увязанных в пачки резинками, - оно начинает смердеть. «Я обожаю деньги, - сказал однажды Дидье, - но не переношу их запаха. Чем больше я им радуюсь, тем тщательнее приходится после этого мыть руки».(с) Автор
34. - Нет такого места, где не было бы войны, и нет человека, которому не пришлось бы воевать, - сказал он, и я подумал, что это, пожалуй, самая глубокая мысль, какую он когда-либо высказывал. - Все, что мы можем сделать, - это выбрать, на чьей стороне драться. Такова жизнь.(с) Абдулла
