Главная › Воспитание › Д андреев роза мира краткое содержание. Демонические миры и их предводитель

Д андреев роза мира краткое содержание. Демонические миры и их предводитель

Употребляя слово «истина», мы редко пытаемся определить само понятие. Истина — та теория (учение, взгляд), выражающая неискажённое представление об объекте познания. Истина — неискаженное отражение в нашем уме.

Но объекты познания познаваемы от нас, а не из себя. Истина познанная есть истина относительная. Абсолютная истина универсальна. Абсолютная истина Большой Вселенной соизмерима с субъектом познания. Такого субъекта именуют Абсолютом.
Бог «в Себе», как Объект познания. Его Абсолютная истина доступна только Ему.
У частных истин несколько вариантов личных. Чем больше объект познания, тем больше вариантов относительных истин. При этом истина в сознании ряда родственных субъектов почти или полностью идентична. Если бы это было не так, люди были бы лишены возможности понять друг друга в чём бы то ни было.

Истина имеет столько же вариантов, сколько имеется воспринимающих субъектов. Все наши «истины» лишь приближение к истинам.

Учения, в которых содержатся ложные утверждения приводят всю систему в категорию отрицательных величин. Подобные учения именуются учениями «левой руки».

В истории религий господствуют отвержение ряда ранее достигнутых истин, а новый ряд выдаётся за абсолютное. Это наблюдение особенно справедливо по отношению к смене языческих религий системами монотеизма. Сохранение подобных обычаев в условиях расширяющегося кругозора привело к созданию большого числа сект.

Отшлифованному сознанию определённый религиозный опыт может казаться странным, искаженным либо незрелым. Например, идея перевоплощений, присущая индуизму, буддизму и эзотерическом иудаизму (Каббале), отвергается ортодоксальным христианством и исламом. «Невсеобщность» идеи, представляет собою стадиально-культурную аберрацию сознания.

Ошибочность религиозных догматов заключается в претензиях на всеобщее, универсальное, космическое значение — утверждаемый догматом факт навязывают всему человечеству, будто без этого нет спасения. В результате между группами мировых религий возникает разногласие, кажущееся неразрешимым. В действительности, для снятия «противоречия» требуется отказ каждой из сторон от претензий на универсальную исключительность своей идеи.

Исторические причины непримиримых противоречий между религиями заключаются в неправомерной абсолютизации какого-либо тезиса.

Один из основных догматов христианства, учение о Троичности Божества, отвергнут основателем ислама, из-за подозрения в реминисценции многобожия, а главное – его собственный духовный опыт не обнаружил указания на подобную истину. Ещё пример. С тех пор, как существуют христианство и ислам, они продолжают бороться с язычеством. Человечество свыклось с идеей несовместимости монотеизма с многобожием.

Религии семитического корня, утверждающие бытие духовных иерархий, разработавшие до мелочей ангелологию и демонологию, ограничили многообразие этих иерархий немногими персоналиями, которые были включены в средневековые схемы. Как будто признание иерархий природы или духов-народоводителей могло поколебать единство Бога–Творца более, чем признание других Его прекрасных детей – ангелов и архангелов, а также демонов.

К сожалению, это древнее недоразумение не разъяснено до сих пор: от античного многобожия давно ничего не осталось, но лишённая всякой мудрости нетерпимость проявляется всякий раз, когда семитического корня церкви высказывают своё суждение по вопросам индусских, китайских, японских, тибетских систем.

Ограниченность человеческая объявляет одно учение истинным, а остальные – ложными: «Если Бог един, то другие боги суть самозванцы. Это – или бесы, или игра человеческого воображения». Какая детская мысль! Начертание слова *бог* то с большой, то с малой буквы говорит о различиях содержания, вкладываемого в это слово.

В политеизме: «великие духи», «великие иерархии», приводят в ряде случаев к недоразумениям, ибо многие из этих богов суть не духи, а могучие существа, обладающие материальной воплощённостью в других слоях бытия. Это как рассуждения путешественника о горе, что гора именно такова, какой она казалась с его стороны, а свидетельства других путешественников о других её сторонах – лживы и абсурдны.

Многие японцы, исповедующие христианство, остаются верными шинтоизму. Безо всякого кощунства это возможно и даже совершенно естественно — опыт христианства и опыт шинтоизма, он – о разном. Шинтоизм — национальный миф — аспект религиозного откровения, обращённый к народу японскому и только к нему. В шинтоизме не найти ответов на вопросы общечеловеческого характера: о происхождении зла и страданиях, о путях космического становления. Он говорит только о метаистории Японии, о её метакультуре, об иерархиях народоводительствующих, поднявшихся в высшие миры именно из Японии. Это не психологический парадокс, а гармонически дополняющий друг друга опыт истины различных религий.

Уния между христианством и другими религиями – вот одна из исторических задач Розы Мира — интеррелигиозность.

К метаистории Древней Руси

К метаистории Царства Московского

К метаистории Петербургской империи

К метаистории русской культуры

Во вводной первой книге автор рассказывает об историческом контексте написания трактата, его целях и задачах, об отношении «Розы Мира» к науке, искусству и религиям и излагает её гносеологию . Во второй книге писателем вводится общая система представлений и терминов, необходимая для понимания остального текста. Книги с третьей по шестую посвящены панораме многослойного планетарного космоса Земли (Шаданакара ). Созданная здесь картина (исключая главу «Логос Шаданакара») имеет статический характер, предваряя следующие пять книг, в которых изложена метаистория России и, в частности, метаисторическое значение творчества ряда наиболее ярких деятелей русской культуры. Заключительная книга рассматривает исторические перспективы, конкретизирует возможности, связанные с наступлением эпохи Розы Мира, и, наконец, содержит эсхатологическую часть учения.

Космология

Мироздание представляет собой «многослойную Вселенную», которая состоит из множества миров-брамфатур. Одной из брамфатур является наша Земля (Шаданакар ), другими являются планеты Солнечной системы (Юпитер, Сатурн, Уран, Нептун). Однако есть и мёртвые миры или «руины брамфатур»: Марс, Меркурий, Плутон. Каждая брамфатура состоит из параллельных измерений, аналогичных небесным (трансфизика) и подземным мирам (инфракосмос). Также Андреев использует термин Энроф для обозначения нашего трехмерного пространства (II:3).

Весь этот мир представляет собой арену сражений между темными и светлыми духами (монадами). Монады бывают богорожденными (Логос, Звента-Свентана, Люцифер) или богосотворёнными (VI:2). Одни миры (Орион, Туманность Андромеды) контролируются ангелами, а другие (Антарес) - демонами. Темные или отпавшие от Бога духи (демоны) вынуждены питаться психическими излучениями, создаваемыми страданием (гаввах ). Для получения как можно большого количества гавваха ими был создан инфракосмос .

Монады обладают «материальным вместилищем» эфирным телом (шельт ), который выступает как аналог души.

В творчестве Андреева ни разу не встречается упоминание вечного ада, все описываемые им демонические миры могут быть разрушены или просветлены. Спасение души возможно даже из самых глубоких провалов. Тем не менее, описывается мир Суфэтх , в котором возможна гибель души, «смерть вторая».

Затомисы

Затомис (III:2) - это небесный (идеальный) мир метакультуры. Например, для византийской метакультуры затомисом является Рай . Затомис представляет собой обитель синклита (святых-покровителей) того или иного сверхнарода. Андреев описывает следующие метакультуры и соответствующие им затомисы:

Атлантида (Андреев датирует её присутствие в Энрофе примерно 12 000 - 9 000 гг. до н. э.) называется Маиф (III:2);
Гондвана , «очагами которой в Энрофе были Ява, Суматра , Южный Индостан , ныне покоящиеся на дне моря», - Линат (III:2);
Древнеегипетская метакультура - Иалу (также Атхеам ) (III:2)
«Вавилоно -ассиро-Ханаанская метакультура» - зиккурат Эанна (II:3; III:2);
Еврейская - Нихорд (III:2);
Китайская - Шан-Ти (II:3; III:2);
Индийская - Мэру (II:3; III:2);
Иран (маздеизм) - Зерван (III:2);
Греко-римская - Олимп (II:3; III:2);
Романо-католическая - Эдем (II:3);
Европейский Северо-Запад - Монсальват (II:3);
Византийская - Рай (II:3);
Эфиопская метакультура - затомис Жюнфлейя (III:2);
Мусульманская - Джаннэт (II:3; III:2);
Махаяна (Тибет -Монголия) - Сукхавати (III:2);
Малайзия (отделилась от Индийской) - Айренг-Далянг (III:2);
Японская - Никисака (III:2).
Общечеловеческая культура - Аримойя (III:2).
Небесная Россия;
Древнесуданская (во времени, согласно Андрееву, локализована между девятым и пятым тысячелетиями до н. э., в пространстве - «в долине Нигера, в районе озера Чад и в Кордофане ») - Намбата (III:2);
Прамонгольская (Приамурье, Северный Китай 3 тыс. до н. э.) - Цен-Тинь (III:2).
Монгольская - Юнкиф (III:2);
Дравидическая (к поздним образованиям этой метакультуры относятся города Мохенджо-Даро и Хараппа) - Прэд (III:2);
Древнегерманская (до XII века) - Асгард (III:2);
Древнеперуанская (доинкская) - Токка (III:2);
Древнетибетская (влилась в Махаяну) - Бон (III:2);
Гималайская (отделилась от Индии) - Гаурипур (III:2);
Древнеавстралийская - Йиру (III:2);
Тольтеко -ацтекская - Тальтном (III:2);
Юкатанская (майя) - Кэрту; (III:2)
Инкская - Интиль ; (III:2)
Индейская метакультура области Великих озёр - Даффам (III:2);
Полинезийская (Гавайи , Таити) - Леа (III:2);

Метакультура России

Поскольку закладка основ Розы Мира возложена на нации «русского сверхнарода», его метаистории уделено огромное внимание (пять книг из двенадцати посвящены ей). В VIII-IX вв. Демиург Яросвет и соборная душа России Навна начинают формирование российской метакультуры, что отражается в Энрофе возникновением «восточнославянского племенного единства» и созданием Киевской Руси. Однако в XIII веке из-за угрозы уничтожения метакультуры под ударами монгольского уицраора Демиург для ее спасения вынужден пойти на создание уицраора Жругра, демона российского великодержавия. Дальнейшая история России неразрывно связана с деятельностью Жругров, последовательно сменяющих друг друга в качестве защитников и, одновременно, мучителей метакультуры. Первый из этих Демонов, первоначально выполняя задачи Демиурга, объединяет русские земли, дает отпор соседним уицраорам-агрессорам, но при Иване IV Грозном его деятельность начинает полностью диктоваться его демонической сущностью, что ведет его к гибели и наступлению Смутного времени . Второй Жругр, связанный с династией Романовых , погибает в 1917 году. Третий Жругр, строитель советской государственности, с самого начала является непримиримым противником Демиурга и всех светлых сил, союзником и слугой Гагтунгра, победа над ним должна создать предпосылки для появления Розы Мира.

В отличие от государственных деятелей, выступающих в качестве орудий Жругров, деятели русской культуры в большинстве являются проводниками воли Демиурга Яросвета, наиболее влиятельных из них (Пушкина , Лермонтова , Гоголя , Достоевского , Владимира Соловьева) Даниил Андреев называет вестниками, подчеркивая их роль в качестве посредников между Небесной Россией и земным миром. Из добрых духов Небесной России Андреев называет сиринов и гамаюнов .

Теология

Андреев отождествляет ипостаси Отца и Святого Духа («Ведь кем может быть Сам Бог-Отец, как не Духом? Только Духом. И притом именно Святым, в отличие от всех других духов, им сотворенных» ). Другой ипостасью является Сын, третьей же ипостасью Андреев считает Вечную Женственность (Приснодеву-Матерь).

Грехопадение Лилит

Искупление и спасение Лилит станет одной из задач Второго Эона , то есть периода истории после Второго Пришествия Христова на Землю.

Далее, «что касается легенды об Адаме и Еве, то в ней до того перепутаны все слои, эры и иерархии, что лучше совсем не трогать этого предания». Так, например, «если миф о восстании и падении Люцифера рассматривать в применении к духовной истории Шаданакара, он потеряет смысл. Никаких событий в метаистории нашей планеты, которые могли бы быть отражены в событиях этого мифа, не совершалось никогда. […] Эти события совершились некогда в плане вселенском, в превышающих все категории нашего разума масштабах той макробрамфатуры, которая объемлет Вселенную» .

Грехопадение Лилит, произошедшее ещё задолго до того, как стараниями провиденциальных сил произошло «выделение человеческого вида из царства животных» с целью будущего просветления материальности Земли, поставило исполнение этой задачи под угрозу и сделало необходимым воплощение Планетарного Логоса среди людей.

Христология

Миссия Христа была прервана и полностью своих целей не достигла. Согласно Даниилу Андрееву, «Христос не должен был умирать - не только насильственной, но и естественной смертью. После многолетней жизни в Энрофе и разрешения тех задач, ради которых Он эту жизнь принял, Его ждала трансформа, а не смерть - преображение всего существа Его и переход Его в Олирну на глазах мира. Будучи завершенной, миссия Христа вызвала бы то, что через два-три столетия на земле вместо государств с их войнами и кровавыми вакханалиями установилась бы идеальная Церковь-Братство».

Демонология

Демоны в «Розе Мира» - существа, совершившие богоборческий выбор и ведущие непрерывную войну против сил Провидения во Вселенной. Шаданакар является одним из множества мест, где идет сражение между силами Света и демонами, вторгшимися сюда еще во времена формирования Земли. Главного демона Шаданакара, имеющего облик огромного ужасного крылатого существа, Андреев именует Гагтунгр ом. Он, как и почти все остальные демоны, поддерживает свое существование гаввахом - страданиями людей и других существ. Сладострастная демоница Луны Воглеа напротив, питается излучениями похоти (V:1). Помимо них существует еще множество демонов меньшего масштаба: рыфры - холмоподобные «хозяева магм», велги , выглядящие как лиловые живые покрывала, ангелы мрака (IV:1). Особое место в демонологии «Розы Мира» занимает античеловеческая раса игв (IV:3) - высокоинтеллектуальных красноглазых гуманоидов с серой кожей и перепонками на лапах. Игвы непосредственно связаны с деятельностью демонов великодержавия и питаются излучениями «государственного комплекса чувств». Андреев полагал, что игвы появились в Вавилонии от скрещивания жреца Нергала с Лилит . Также упоминаются раругги , напоминающие «мезозойских ящеров » (IV:3) и волгры (IV:2).

Ещё одним типом демонов являются уицраоры - «демоны великодержавной государственности» (II:1), которые присущи любому тираническому государству. При этом по характеру своего бытия уицраор напоминает как спрутоподобного энергетического вампира, так и эгрегор (VII:3). Разные типы демонов могут враждовать друг с другом, как например уицраоры с велгами (VII:3).

Эсхатология

Даниил Андреев описывает грядущую эпоху Розы Мира или «золотой век человечества», основой которого станет сообщество Розы Мира, всечеловеческая церковь-братство.

По Андрееву, закладка основ Розы Мира, преображение государства в духовное братство, создание интеркультуры и интеррелигии, - это смысл существования «русского сверхнарода», то есть общности русской, белорусской, украинской и других наций, её миссия. Будущее всечеловеческое общество, опираясь на достижения в области улучшения материального благосостояния и социального реформаторства, а также новое понимание религиозного опыта, станет намного более одухотворенным и нравственным. Постоянной столицы у объединенного человечества не возникнет, ее функции поочередно будут выполнять различные города, в том числе Москва , Дели и Токио (XII:4).

Религия Розы Мира будет лишена аскетизма и обращена к женственному началу (Звента-Свентана). Признавая существование Единого Бога, она будет также почитать различные светлые сущности. Почитаться будут также различные учителя человечества, носители светлых миссий, включая Платона, Аристотеля, Коперника, Шекспира, Вагнера и Ганди.

Значение Розы Мира в метаисторической перспективе заключается в сокращении числа духовных жертв антихриста, которые вынуждены будут пройти посмертие в мирах искупления; но Роза Мира не сможет преодолеть последствия недовершенности миссии Христа и привести человечество к выполнению его миссии (которая, как сказано выше, заключается в просветлении материальности Земли).

Средние слои Шаданакара

Из каждого затомиса восходит лестница т. н. миров Высокого Долженствования . Она ведёт к трансмифу , с которым связан затомис. Так же, как затомис есть небесный мир той или иной культуры, трансмиф можно назвать небесным миром той или иной религии. Так же, как народы в Энрофе возникают в результате своего рода проекции реальности затомисов на земную действительность, религиозные сообщества появляются как проекции трансмифов. В Шаданакаре, согласно Андрееву, пять трансмифов:

Трансмиф зороастризма называется Азур ;
Трансмиф иудаизма - Аэ ;
Христианства - Небесный Иерусалим ;
Трансмиф индуизма состоит из четырёх слоёв - Нируддхи , Эройи , имя третьего слоя не приводится, а последний называется Шатриттва ;
Трансмиф буддизма из двух слоёв - Нирваны и слоя дхиани-бодхисаттв .

Через сакуалу Высокого Долженствования в трансмифы поднимаются не только души людей. К сообществам Шаданакара, созданным провиденциальным силами, помимо человечества относятся стихиали, животные, даймоны, ангелы и титаны. История сообщества титанов как такового закончилась, и ныне их души проходят становление в других сообществах. Остальные же имеют «свои» последовательности миров, аналогичные описанной выше человеческой, хотя их пути и пересекаются в некоторых вселенных - как, например, в Энрофе сосуществуют стихиали, животные и люди. Нечто подобное совершается и в трансмифах. Здесь присутствуют помимо людей животные, даймоны , и, возможно, представители остальных двух сообществ.

Особую группу средних слоёв Шаданакара составляет сакуала космических инвольтаций . Это миры, через которые Шаданакар сообщается с другими брамфатурами - планет Солнечной системы, самого Солнца, а также созвездия Орион и Астрафайра - центра Млечного Пути.

Высшие слои Шаданакара

Монады, попавшие в затомисы (например, в Эдем), далее могут попасть в Синклит Мира , где пребывают Мухаммед , Рамакришна , Иезекииль , Василий Великий . Синклит Мира связан с Элитой Шаданакара : Эхнатон , Моисей , Ашока , Нагарджуна , Лао-Цзы , Франциск Ассизский , Иоанн Златоуст , Леонардо да Винчи (VI:1).

Вершину Шаданакара образует Мировая Сальватэрра (Эмпирей), в одном из которых пребывает Планетарный Логос, в другом - Дева Мария, в третьем - Звента-Свентана. По словам Андреева, «тот, чьей души коснется отблеск Мировой Сальватэрры, становится праведником и пророком».

Инфракосмос

Иначе миры нисходящего ряда Андреев называет мирами возмездия . Они созданы не провиденциальными, а демоническими силами . Как и в случае миров восходящего ряда, душа попадает сюда в результате действия кармических законов. Смысл их двойствен. «Демоническая цель законов - порождать гаввах и парализовать проявления подпавших им душ Света. У законов есть и другая сторона, это - их очищающее значение. Это остаток древнейших светлых празаконов миротворивших прекрасных иерархий; цель этих иерархий и всех светлых сил Шаданакара - смягчение и просветление законов; цель демонических - ещё большее их утяжеление». Из всех сообществ Шаданакара человечество связано с самой сложной и дифференцированной системой миров нисходящего ряда.

Чистилища

В описываемой системе миров чистилища, согласно Андрееву, появились позже всего. К чистилищам относятся девять миров (Скривнус, Ладреф, Мород, Агра, Буствич, Рафаг, Шим-биг, Дромн, Фукабирн - IV:2). По мере схождения человека во всё более глубокие слои его эфирное тело утрачивает изначальный облик, повторяющий умершее физическое тело, черты смазываются. Условия существования постепенно меняются от тоскливых до мучительных.

Магмы

В магмах тонкие тела человека оказываются разрушенными и заменяются на «шарообразное нечто из оживлённого инфраметалла». К магмам относятся пять слоёв: Окрус, Гвэгр, Укарвайр, Пропулк, Ырл (IV:2). Андреев помещал сюда Робеспьера , Сен-Жюста , Малюту Скуратова , Ежова и сподвижников Берии .

Ядро

Оценка "Розы Мира" с научных и религиозных позиций

Мировоззрение "Розы Мира" плохо согласуется с большинством современных научных представлений, традиционные конфессии, в свою очередь, не могут принять ее в силу несовпадения некоторых утверждений Даниила Андреева с религиозной ортодоксией. Как следствие, наблюдается ее отторжение и религиозными, и светскими исследователями.

Православные авторы относятся к труду Даниила Андреева резко отрицательно. Примером может служить статья дьякона Андрея Кураева, где он порицает язык, используемый в "Розе Мира" и на этом основании отказывает ей в принадлежности к христианской традиции .

Научная общественность в основном предпочитает эту книгу не замечать. Немногочисленные ученые, пишущие о ней, оценивают ее как "эзотерику" , что некорректно по отношению к "Розе Мира". Эзотерика представляет собой тайные знания, предназначенные для посвященных и способные давать их обладателю некое духовное могущество. Никаких подобных знаний в "Розе Мира" не содержится. Предпринимались также попытки представить "Розу Мира" исключительно как "поэтическое создание" , однако данный взгляд на нее противоречит категорическим утверждениям самого Даниила Андреева, настаивавшего, что все, описанное им, - абсолютно реально.

Еще одна группа противников данной книги - либеральные публицисты, которые видят в предлагаемом в "Розе Мира" народоустройстве угрозу демократии . В результате в настоящее время взвешенная и объективная критика "Розы Мира" полностью отсутствует. Почти все авторы, пишущие о ней, сознательно искажают ее содержание в своих целях, приписывая Даниилу Андрееву идеи и высказывания, которых у него нет.

Влияние на современную художественную культуру

Образы иных миров и сверхъестественных существ, описанных в «Розе Мира», используются в основном писателями-фантастами или авторами, тяготеющими к данному жанру. Для композиторов и музыкантов, в свою очередь, оказались интересными национально-исторические мотивы творчества Даниила Андреева.

В первой книге цикла российского писателя Василия Звягинцева - "Одиссей покидает Итаку" имеется прямая отсылка к системе миров Даниила Андреева:

"– Ты слышал такую фамилию – Андреев?
– И неоднократно. Леонид Андреев <...>
– Даниил Андреев.
– Такого не знаю, – ответил Воронцов.
<...>
– Можно сказать, что этим трудом он поставил себя в ряд крупнейших мыслителей человечества. Впрочем, когда прочтешь, сможешь составить собственное мнение. Сейчас же для тебя интересна космологическая составляющая его теории. Кое в чем она точно совпадает с реальностью. Поразительна сама сила провидения, тем более что никаких фактов он не имел и иметь не мог, сидя в тюрьме."

Влияние "Розы Мира" заметно и в других произведениях писателя, к примеру, образ императора вампиров в романе "Бэтман Аполло" имеет сходство с описанным Даниилом Андреевым демоном американского великодержавия.

В романе Дмитрия Быкова «Остромов, или ученик чародея» главный герой, Даниил Галицкий, одним из прототипов которого послужил Даниил Андреев, открывает (или создаёт) систему мироустройства, подобную той, что описывается в «Розе Мира». Идеи Даниила Андреева нашли также свое отражение в литературоведческих и публицистических сочинениях Дмитрия Быкова, в частности, циклы безблагодатной российской государственности он описывает в полном соответствии с "Розой Мира" .
В романе Василия Головачева «Посланник» использованы многие образы, заимствованные из «Розы Мира». Главный герой странствует по «вееру миров» - Шаданакару, сражается с Люцифером и его помощниками - великими игвами, пользуется помощью «мага» Яросвета. Вместе с тем для В. Головачева характерно свободное художественное переосмысление идей и образов Д. Андреева, его вселенная не является копией мироустройства, описанного в «Розе Мира».
В творчестве писателя-концептуалиста Владимира Сорокина присутствуют мотивы, заимствованные из «Розы Мира», к примеру, в его романе «Голубое сало» образы и идеи из главы «Князь тьмы» вплетаются в ткань создаваемой Сорокиным «альтернативной антиутопии» .
В романе Павла Комарницкого «Дева дождя» действие разворачивается в ближайших к Энрофу мирах нисходящего и восходящего рядов, описанных в соответствии с «Розой Мира». Главная героиня, Марина, спасает своего убитого в Афганистане парня, добровольно спускаясь за ним в чистилища с помощью обитателей светлых слоев Шаданакара.
В романе Петра Воробьева «Горм, сын Хёрдакнута» для создания мифологии вымышленной цивилизации использованы имена и образы из «Розы Мира». В пантеоне присутствуют боги Яросвет и Свентана, а главный герой совершает мистическое путешествие в один из нижних миров, где встречает дохлого раругга.
Писатель-фантаст Олег Лукьянов после знакомства с "Розой Мира" посвятил последние семь лет своей жизни созданию фундаментального труда "Миф о планетарном космосе" . В нем он представил развернутый анализ идей Даниила Андреева в контексте как современных научных, так и религиозных представлений. Исследуя с помощью своей концепции миф "Розы Мира", О.М. Лукьянов приходит к выводу о том, что он мог бы "способствовать культурному и экономическому возрождению России".
В мае 1998 года в Иркутске состоялась мировая премьера оратории-мистерии Александра Сойникова «Роза Мира» , в Санкт-Петербурге оратория была исполнена 26 апреля 2012 года в Смольном соборе . 17 марта 2017 года мистерия была исполнена в Большом зале Московской консерватории Большим симфоническим оркестром им. П. И. Чайковского под управлением Владимира Федосеева .
8 ноября 2009 в Большом зале Московской консерватории состоялась премьера симфонии композитора Сергея Жукова «Навна» . Симфония написана под влиянием «Розы Мира» и является одной из частей большого цикла, задуманного композитором по её мотивам.
Название одной из современных музыкальных групп звучит как «Zventa Sventana». Группа основана в 2005 году в Москве Христиной Кузнецовой и Алёной Романовой , исполняет творческие переложения народных песен, созданные при помощи как русских народных, так и электронных инструментов.
В книге Ярослава Тарана «Роза Мира или родонизм? (вспоминая будущее)» проводится философский сравнительный анализ основных положений и ветвей «родонизма» и Розы Мира, на котором строится прогноз развития различных интерпретаций андреевского мифа на будущее. В частности - предсказывается появление нового интерактивного искусства, сближающего Даниила Андреева и Германа Гессе, «Розу Мира» и «Игру в бисер».
Книга Евгения Морошкина «Два века прароссианства» посвящена некоторым идеям X книги «Розы Мира». Прароссианство - термин, выдвинутый Даниилом Андреевым; в книге рассматривается как одно из важнейших качеств, присущих русской культуре и русскому менталитету. В работе Евгения Морошкина обсуждается ряд художественных явлений, носивших ключевое значение для культурного самоопределения России на протяжении XIX и XX веков, а русское искусство - как единый, целостный духовно-творческий поток, имеющий множество параллелей и взаимодействий между отдельными его руслами - литературой, музыкой, живописью, другими формами творчества.
Поклонником идей Даниила Андреева является российский писатель-фантаст Антон Вильгоцкий.

Глава 1
Роза Мира и ее ближайшие задачи

Эта книга начиналась, когда опасность неслыханного бедствия уже нависала над человечеством; когда поколение, едва начавшее оправляться от потрясений второй мировой войны, с ужасом убеждалось, что над горизонтом уже клубится, сгущаясь, странная мгла – предвестие катастрофы еще более грозной, войны еще более опустошающей. Я начинал эту книгу в самые глухие годы тирании, довлевшей над двумястами миллионами людей. Я начинал ее в тюрьме, носившей название политического изолятора. Я писал ее тайком. Рукопись я прятал, и добрые силы – люди и не люди – укрывали ее во время обысков. И каждый день я ожидал, что рукопись будет отобрана и уничтожена, как была уничтожена моя предыдущая работа, отнявшая десять лет жизни и приведшая меня в политический изолятор.

Книга «Роза Мира» заканчивается несколько лет спустя, когда опасность третьей мировой войны не поднимается уже, подобно мглистым тучам, из-за горизонта, но простерлась над нашими головами, закрыв зенит и быстро спускаясь от него вниз, по всем сторонам небосклона.

А может быть, обойдется? – Такая надежда теплится в душе каждого, и без подобной надежды нельзя было бы жить. Одни пытаются подкрепить ее логическими доводами и активными действиями. Некоторые ухитряются убедить самих себя в том, будто опасность преувеличивается. Третьи стараются не думать о ней совсем, погружаясь в заботы своего маленького мирка и раз навсегда решив про себя: будь, что будет. Есть и такие, в чьей душе надежда тлеет угасающей искрой, и кто живет, движется, работает лишь по инерции.

Я заканчиваю рукопись «Розы Мира» на свободе, в золотом осеннем саду. Тот, под чьим игом изнемогала страна, давно уже пожинает в иных мирах плоды того, что посеял в этом. И все-таки последние страницы рукописи я прячу так же, как прятал первые, и не смею посвятить в ее содержание ни единую живую душу, и по-прежнему нет у меня уверенности, что книга не будет уничтожена, что духовный опыт, которым она насыщена, окажется переданным хоть кому-нибудь.

А может быть – обойдется, тирания никогда не возвратится? Может быть, человечество сохранит навеки память о страшном историческом опыте России? – Такая надежда теплится в душе всякого, и без этой надежды было бы тошно жить.

Но я принадлежу к тем, кто смертельно ранен двумя великими бедствиями: мировыми войнами и единоличной тиранией. Такие люди не верят в то, что корни войн и тираний уже изжиты в человечестве или изживутся в короткий срок. Может быть отстранена опасность данной тирании, данной войны, но некоторое время спустя возникнет угроза следующих. Оба эти бедствия были для нас своего рода апокалипсисами – откровениями о могуществе мирового Зла и о его вековечной борьбе с силами Света. Люди других эпох, вероятно, не поняли бы нас; наша тревога показалась бы им преувеличенной, наше мироощущение – болезненным. Но не преувеличено такое представление об исторических закономерностях, какое выжглось в человеческом существе полувековым созерцанием и соучастием в событиях и процессах небывалого размаха.

И не может быть болезненным тот итог, который сформировался в человеческой душе как плод деятельности самых светлых и глубоких ее сторон.

Я тяжело болен, годы жизни моей сочтены. Если рукопись будет уничтожена или утрачена, я восстановить ее не успею. Но если она дойдет когда-нибудь хотя бы до нескольких человек, чья духовная жажда заставит их прочитать ее до конца, преодолевая все ее трудности, – идеи, заложенные в ней, не смогут не стать семенами, рождающими ростки в чужих сердцах.

И произойдет ли это еще до третьей мировой войны или после нее, или третья война не будет развязана в ближайшие годы вовсе – книга не умрет все равно, если хоть одни дружественные глаза пройдут, глава за главой, по ее страницам. Потому что вопросы, на которые она пытается дать ответ, будут волновать людей еще и в далеком будущем.

Эти вопросы не исчерпываются проблематикой войны и государственного устройства. Но ничто не поколеблет меня в убеждении, что самые устрашающие опасности, которые грозят человечеству и сейчас и будут грозить еще не одно столетие, это – великая самоубийственная война и абсолютная всемирная тирания. Быть может, третью мировую войну – в нашу эпоху – человечество превозможет или, по крайней мере, уцелеет в ней, как уцелело оно в первой и во второй. Быть может, оно выдержит, так или иначе, тиранию еще более обширную и беспощадную, чем та, которую выдержали мы. Может случиться также, что через сто или двести лет возникнут новые опасности для народов, не менее гибельные, чем тирания и великая война, но – иные. Возможно. Вероятно. Но никакие усилия разума, никакое воображение или интуиция не способны нарисовать опасностей грядущего, которые не были бы связаны, так или иначе, с одной из двух основных: с опасностью физического уничтожения человечества вследствие войны и опасностью его гибели духовной вследствие абсолютной всемирной тирании.

Существует инстанция, много веков претендующая на то, чтобы быть единственной неуклонной объединительницей людей, предотвращающей от них опасность войны всех против всех, опасность падения в хаос. Такая инстанция – государство. Со времен окончания родового строя на всех исторических этапах государство являлось существенной необходимостью. Даже иерократии, пытавшиеся его подменить властью религиозной, превращались в разновидности того же Государства. Государство цементировало общество на принципе насилия, а уровень нравственного развития, необходимый для того, чтобы цементировать общество на каком-либо принципе ином, не был достигнут. Конечно, он не достигнут и поднесь. Государство до сих пор остается единственным испытанным средством против социального хаоса. Но уясняется наличие в человечестве этических начал более высокого типа, способных не только поддерживать, но и совершенствовать социальную гармонию: и, что еще важнее, намечаются пути ускоренного развития этих начал.

В политической истории новейшего времени легко различаются две общечеловеческие направленности, полярные друг другу.

Одна из них стремится к переразвитию государственного начала как такового, к укреплению всесторонней зависимости личности от государства, точнее – от той инстанции, в руках которой находится государственный аппарат: партии, армии, вождя. Государства типа фашистского или национал-социалистического – ярчайший пример феноменов этого рода.

Другой поток явлений, возникший еще в XVIII веке, если не раньше, – это поток направленности гуманистической. Его истоки и главнейшие этапы – английский парламентаризм, французская Декларация прав человека, германская социал-демократия, наконец, освободительная борьба против колониализма. Дальняя цель этого потока явлений – ослабление цементирующего насилия в жизни народов и преобразование государства из полицейского по преимуществу аппарата, отстаивающего национальное или классовое господство, в аппарат всеобщего экономического равновесия и охраны прав личности. В исторической действительности имеются еще оригинальные образования, могущие показаться как бы гибридами. По существу оставаясь феноменами первого типа, они видоизменяют собственное обличье в той мере, в какой это целесообразно для достижения поставленной цели. Это – лишь тактика, маскировка, не более.

И все же, несмотря на полярность этих потоков явлений, их объединяет одна черта, характернейшая для XX столетия: стремление ко всемирному. Внешний пафос различных движений нашего века – в их конструктивных программах народоустройств; но внутренний пафос новейшей истории – в стихийном стремлении ко всемирному.

Интернациональностью своей доктрины и планетарным размахом отличалось самое мощное движение 1-й половины нашего столетия. Ахиллесовой пятой движений, ему противополагавшихся – расизма, национал-социализма, – была их узкая националистичность, точнее – узкорасовые или национальные границы тех блаженных зон, химерою которых они прельщали и завораживали. Но к мировому владычеству стремились и они, и притом с колоссальной энергией. Теперь космополитический американизм озабочен тем, чтобы избежать ошибок своих предшественников.

На что указывает это знамение времени? Не на то ли, что всемирность, перестав быть абстрактной идеей, сделалась всеобщей потребностью? Не на то ли, что мир стал неделим и тесен, как никогда? Не на то ли, наконец, что решение всех насущных проблем может быть коренным и прочным лишь при условии всемирных масштабов этого решения?

Деспотические образования планомерно осуществляют при этом принцип крайнего насилия либо хитрым сочетанием методов частично вуалируют его. Темпы убыстряются. Возникают такие государственные громады, на сооружение каких раньше потребовались бы века. Каждое хищно по своей природе, каждое стремится навязать человечеству именно свою власть. Их военная и техническая мощь становится головокружительной. Они уже столько раз ввергали мир в пучину войн и тираний, – где гарантии, что они не ввергнут его еще и еще? И наконец сильнейший победит во всемирном масштабе, хотя бы это стоило превращения трети планеты в лунный ландшафт. Тогда цикл закончится, чтобы уступить место наибольшему из зол: единой диктатуре над уцелевшими двумя третями мира – сперва, быть может, олигархической, а затем, как это обычно случается на втором этапе диктатур, – единоличной. Это и есть угроза, самая страшная из всех, нависавших над человечеством: угроза всечеловеческой тирании.

Сознательно или бессознательно предчувствуя эту опасность, движения гуманистической направленности пробуют консолидировать свои усилия. Они лепечут о культурном сотрудничестве, размахивают лозунгами пацифизма и демократических свобод, ищут призрачного спасения в нейтралитете либо же, испуганные агрессивностью противника, сами вступают на его путь. Бесспорной, всем доверие внушающей цели, то есть идеи о том, что над деятельностью государств насущно необходим этический контроль, не выдвинуло ни одно из них. Некоторые общества, травмированные ужасами мировых войн, пытаются объединиться с тем, чтобы в дальнейшем политическое объединение охватило весь земной шар. Но к чему теперь привело бы и это? Опасность войн, правда, была бы устранена, по крайней мере временно. Но где гарантии того, что это сверхгосударство, опираясь на обширные нравственно отсталые слои – а таких на свете еще гораздо больше, чем хотелось бы – и расшевеливая неизжитые в человечестве инстинкты властолюбия и мучительства, не перерастет опять-таки в диктатуру и, наконец, в тиранию, такую, перед которой все прежние покажутся забавой?

Знаменательно, что именно религиозные конфессии, раньше всех провозгласившие интернациональные идеалы братства, теперь оказываются в арьергарде всеобщего устремления ко всемирному. Возможно, в этом сказывается характерное для них сосредоточение внимания на внутреннем человеке, пренебрежение всем внешним, а ко внешнему относят и проблему социального устроения человечества. Но если вглядеться глубже, если сказать во всеуслышание то, что говорят обычно лишь в узких кругах людей, живущих интенсивной религиозной жизнью, то обнаружится нечто, не всеми учитываемое. Это возникший еще во времена древнеримской империи мистический ужас перед грядущим объединением мира, это неутолимая тревога за человечество, ибо в едином общечеловеческом государстве предчувствуется западня, откуда единственный выход будет к абсолютному единовластию, к царству «князя мира сего», к последним катаклизмам истории и к ее катастрофическому перерыву.

Да и в самом деле: где гарантии, что во главе сверхгосударства не окажется великий честолюбец и наука послужит ему верой и правдой, как орудие для превращения этого сверхгосударства именно в ту чудовищную машину мучительства и духовного калечения, о которой я говорю? Можно ли сомневаться, что даже уже и теперь создаются предпосылки для изобретения совершенного контроля за поведением людей и за образом их мышления? Где границы тем кошмарным перспективам, которые возникают перед нашим воображением в результате скрещения двух факторов: террористического единовластия и техники XXI столетия? Тирания будет тем более абсолютной, что тогда закроется даже последний, трагический путь избавления: сокрушение тирании извне в итоге военного поражения: воевать будет не с кем, подчинены будут все. И всемирное единство, мечтавшееся стольким поколениям, потребовавшее стольких жертв, обернется своей демонической стороной: своей безвыходностью в том случае, если руководство этим единством возьмут ставленники темных сил.

На горьком опыте человечество убеждается уже и теперь, что ни те социально-экономические движения, шефство над которыми берет голый рассудок, ни достижения науки сами по себе не в состоянии провести человечество между Харибдой и Сциллой – тираниями и мировыми войнами. Хуже того: новые социально-экономические системы, приходя к господству, сами облекаются в механизмы политических деспотий, сами становятся сеятелями и разжигателями мировых войн. Наука превращается в их послушную служанку, куда более послушную и надежную, чем была церковь для феодальных владык. Трагедия коренится в том, что научная деятельность с самого начала не была сопряжена с глубоко продуманным нравственным воспитанием. К этой деятельности допускались все, независимо от уровня их нравственного развития. Неудивительно, что каждый успех науки и техники обращается теперь одной стороной против подлинных интересов человечества. Двигатель внутреннего сгорания, радио, авиация, атомная энергия – все ударяет одним концом по живой плоти народов. А развитие средств связи и технические достижения, позволяющие полицейскому режиму контролировать интимную жизнь и сокровенные мысли каждого, подводят железную базу под вампирические громады диктатур.

Таким образом, опыт истории подводит человечество к пониманию того очевидного факта, что опасности будут предотвращены и социальная гармония достигнута не развитием науки и техники самих но себе, не переразвитием государственного начала, не диктатурой «сильного человека», не приходом к власти пацифистских организаций социал-демократического типа, качаемых историческими ветрами то вправо, то влево, от бессильного прекраснодушия до революционного максимализма, – но признанием насущной необходимости одного-единственного пути: установления над Всемирной федерацией государств некоей незапятнанной, неподкупной высокоавторитетной инстанции, инстанции этической, внегосударственной и надгосударственной, ибо природа государства внеэтична по своему существу.

Какая же идея, какое учение помогут создать подобный контроль? Какие умы его выработают и сделают приемлемым для громадного большинства? Какими путями придет такая инстанция к общечеловеческому признанию, на высоту, господствующую даже над Федерацией государств, – она, отвергающая насилие? Если же она примет к руководству принцип постепенной замены насилия чем-то другим, то чем же именно и в какой последовательности? И какая доктрина сможет разрешить все возникающие в связи с этим проблемы с их неимоверной сложностью?

Настоящая книга стремится дать, в какой-то мере, на эти вопросы ответ, хотя общая тематика ее шире. Но, подготавливаясь к ответу, следует ясно сформулировать сперва, в чем же это учение видит своего непримиримейшего врага и против чего – или кого – оно направлено.

В историческом плане оно видит своих врагов в любых державах, партиях и доктринах, стремящихся к насильственному порабощению других и к каким бы то ни было формам и видам деспотических народоустройств. В метаисторическом же плане оно видит своего врага в одном: в Противобоге, в тиранствующем духе, Великом Мучителе, многообразно проявляющем себя в жизни нашей планеты. Для движения, о котором я говорю, и сейчас, когда оно едва пытается возникнуть, и потом, когда оно станет решающим голосом истории, врагом будет одно: стремление к тирании и к жестокому насилию, где бы оно ни возникало, хотя бы в нем самом. Насилие может быть признано годным лишь в меру крайней необходимости, только в смягченных формах и лишь до тех пор, пока наивысшая инстанция путем усовершенствованного воспитания не подготовит человечество при помощи миллионов высокоидейных умов и воль к замене принуждения – добровольностью, окриков внешнего закона – голосом глубокой совести, а государства – братством. Другими словами, пока самая сущность государства не будет преобразована, а живое братство всех не сменит бездушного аппарата государственного насилия.

Не обязательно надо предполагать, что подобный процесс займет непременно огромный отрезок времени. Исторический опыт великих диктатур, с необыкновенной энергией и планомерностью охватывавших население громадных стран единой, строго продуманной системой воспитания и образования, неопровержимо доказал, какой силы рычаг заключен в этом пути воздействия на психику поколений. Поколения формировались все ближе к тому, что представлялось желательным для властей предержащих. Нацистская Германия, например, ухитрилась добиться своего даже на глазах одного поколения. Ясное дело, ничего, кроме гнева и омерзения, не могут вызвать в нас ее идеалы. Не только идеалы – даже методика ее должна быть отринута нами почти полностью. Но рычаг, ею открытый, должен быть взят нами в руки и крепко сжат. Приближается век побед широкого духовного просвещения, решающих завоеваний новой, теперь еще едва намечаемой педагогики. Если бы хоть несколько десятков школ были предоставлены в ее распоряжение, в них формировалось бы поколение, способное к выполнению долга не по принуждению, а по доброй воле; не из страха, а из творческого импульса и любви. В этом и заключен смысл воспитания человека облагороженного образа.

Мне представляется международная организация, политическая и культурная, ставящая своею целью преобразование сущности государства путем последовательного осуществления всеохватывающих реформ. Решающая ступень к этой цели – создание Всемирной федерации государств как независимых членов, но с тем, чтобы над Федерацией была установлена особая инстанция, о которой я уже упоминал: инстанция, осуществляющая контроль над деятельностью государств и руководящая их бескровным и безболезненным преобразованием изнутри. Именно бескровным и безболезненным: в этом все дело, в этом ее отличие от революционных доктрин прошлого.

Какова будет структура этой организации, каково ее наименование – предугадывать это мне представляется преждевременным и ненужным. Назовем ее пока условно, чтобы не повторять каждый раз многословных описаний, Лигой преобразования сущности государства. Что же до ее структуры, то те, кто станут ее организаторами, будут и опытнее, и практичнее меня: это будут общественные деятели, а не поэты. Могу только сказать, что лично мне рисуется так, что Лига должна располагать своими филиалами во всех странах, причем каждый филиал обладает несколькими аспектами: культурным, филантропическим, воспитательным, политическим. Такой политический аспект каждого филиала превратится, структурно и организационно, в национальную партию Всемирной религиозной и культурной реформы. В Лиге и Лигой все эти партии будут связаны и объединены.

Как именно, где и среди кого произойдет формирование Лиги, я, конечно, не знаю и знать не могу. Но ясно, что период от ее возникновения до создания Федерации государств и этической инстанции над ними должен рассматриваться как период подготовительный, период, когда Лига будет отдавать все силы распространению своих идей, формированию своих рядов, расширению организации, воспитанию подрастающих поколений и созданию внутри себя той будущей инстанции, которой со временем может быть доверена всемирная руководящая роль.

Даниил Леонидович Андреев— русский поэт и писатель, автор мистического сочинения «Роза Мира» родился 2 ноября 1906 года .

Даниил Андреев, второй сын известного русского писателя Леонида Николаевича Андреева (1871—1919) и внучатой племянницы Тараса Шевченко Александры Михайловны Андреевой (урожд. Велигорской; 1881—1906) родился в берлинском районе Грюневальд по адресу Гербертштрассе, 26.

15 ноября от послеродовой горячки Александра Михайловна Андреева умирает. Потрясенный отец обвиняет новорожденного сына в гибели любимой супруги, и бабушка Евфросинья Варфоломеевна Велигорская (урожд. Шевченко; 1846—1913) увозит мальчика в Москву, в семью другой своей дочери, Елизаветы Михайловны Добровой (урожд. Велигорской; 1868—1942), жены известного московского врача Филиппа Александровича Доброва. Жили в это время Добровы в доме Чулкова (№ 38), на углу Арбата и Спасопесковского переулка. Даниил много болел, его с трудом выходили. Позже Добровы поселяются в Малом Левшинском переулке.

От болеющего шестилетнего Андреева заражается дифтерией и умирает бабушка. Тем же летом на даче на Чёрной речке под Петербургом мальчика в последний момент останавливают на мосту через реку: он хотел утопиться, страстно желая поскорее увидеть вновь маму и бабушку.

Окруженный заботой и вниманием, мальчик воспитывался в семье тети как родной сын. Дом Добровых являлся одним из литературных и музыкальных центров тогдашней Москвы, в нем бывали Бунин, Горький (крестный отец Даниила), Скрябин, Шаляпин, актеры Художественного театра. Под влиянием атмосферы дома мальчик рано начинает писать стихи и прозу.

Весной 1915 года появляется первое стихотворение «Сад». В этом же году пишутся первые рассказы «Путешествие насекомых» и «Жизнь допотопных животных» (не сохранились). Также в детстве, по воспоминаниям супруги А. А. Андреевой, Даниил пишет огромную эпопею, где действие разворачивается в выдуманном межпланетном пространстве. В детской на уровне своего роста мальчик рисует портреты правителей выдуманной им династии.

МИЛЫМ ДРУЗЬЯМ

Ах, как весело разуться в день весенний!

Здравствуй, милая, прохладная земля,

Перелески просветленные без тени

И лужайки без травы и щавеля.

Колко-серые, как руки замарашки,

Пятна снега рассыпаются кругом,

И записано в чернеющем овражке,

Как бежали тут ребята босиком.

В чащу бора - затеряться без оглядки

В тихошумной зеленеющей толпе,

Мягко топают смеющиеся пятки

По упругой подсыхающей тропе.

А земля-то - что за умница! Такая

Вся насыщенная радостью живой,

Влажно-нежная, студеная, нагая,

С тихо-плещущею в лужах синевой…

Ноздри дышат благовонием дороги,

И корней, и перегноя, и травы,

И - всю жизнь вы проморгаете в берлоге,

Если этого не чувствовали вы.

Даниил Андреев прожил жизнь, вобравшую в себя все трагические события отечественной истории первой половины XX века. Детство, прошедшее в семье доктора Доброва, в которой бывали многие — от Андрея Белого и Бунина до патриарха Тихона, учеба в известной московской гимназии Репман, а затем на Высших литературных курсах.

В 30 лет Даниил знакомится с Аллой, своей будущей женой и музой. К 35-ти годам Андреев - автор многих стихотворных циклов и поэм, а также создаёт основной массив романа «Странники ночи», работу над которым прерывает великая отечественная война.

Вернувшись с войны домой, в Москву, продолжает работу над романом и стихами. Будучи сыном известного писателя-эмигранта Леонида Андреева, печататься возможности не имеет. На жизнь зарабатывает скромной работой художника-шрифтовика, а всё свободное время отдаёт творчеству. Свои стихи и главы из романа читает небольшому кругу друзей и близких.

В 1947 Даниила Андреева и многих его родных и знакомых арестовывают органы госбезопасности. По сфабрикованному делу Даниил Андреев получает 25 лет тюремного заключения, - смертную казнь тогда ненадолго отменили. Его отправляют во Владимирскую тюрьму. Алла Андреева и ещё несколько человек получают по 25 лет лагерей строгого режима. Остальным дают по 10 лет.

Отобранные при аресте рукописи, письма и дневники уничтожаются. Роман «Странники ночи» невозвратно погибает. Сегодня, к великому сожалению, у нас имеются только несколько черновых обрывков этого романа и краткий пересказ от Аллы Андреевой.

В тюрьме Даниил Андреев создал основные свои произведения. Пишет насыщенный духовным и духовидческим опытом трактат «Роза Мира», поэтический сборник «Русские боги», драматическую поэму «Железная Мистерия». Восстанавливает многие ранние стихи. Пишет на клочках бумаги, которые иногда отбираются при «шмонах», и ему приходится начинать всё сначала.

Творчество Даниила Андреева - это прежде всего «Роза Мира», рассказывающая нам о Боге и дьяволе, о добре и зле, о многослойной вселенной и разноматериальной структуре человека. О жизни после смерти, о небесных городах и странах, о смысле ключевых событий истории и культуры. О возможном Золотом веке человечества, названным духовидцем Розой Мира.

"Роза Мира": ... Впервые в своей истории народ пережил близость гибели, угрожавшей не от руки открытого, для всех явного внешнего врага,а от непонятных сил, таящихся в нём самом, - сил иррациональных, таинственных и тем более устрашающих. Россия впервые ощутила, какими безднами окружено не только физическое, но и душевное её существование...

он был еще и свободным теологом. В размышлениях о человеческом существовании какие-то глубинные переживания бытия уводили его от догматизированных представлений и погружали туда, где континуальная составляющая существования детально очевидна. И "образ через образ" следует и воскресает. Не отсюда ли его реинкарнационные стихи?

Индия! Таинственное имя,

Древнее, как путь мой во вселенной!

Радуга тоскующего сердца,

Образы, упорные, как память...

Он интересно размышляет о христианстве, критически оценивая его. Вот его слова из "Розы Мира": Драма исторического христианства заключается в том, что ни одна из церквей не превратилась в форму совершенного народоустройства, способную выразить и осуществить завет христианства, его мистический и этический смысл.

Именно эту драму мы и имеем несчастье наблюдать и участвовать в ней.

Оценить содержание "Розы Мира" можно по отдельным ключевым словам, таким, например, как: многослойность Вселенной, Небесная Россия, Соборная Душа России, Антикосмос Галактики), Миры возмездия, Демонические стихиали, Светлые стихиали, Метаистория древней Руси, мистика пола, Дар вестничества, Миссии и судьбы, Магия стиха.... Симфоническое звучание даже такого короткого списка свидетельствует, прежде всего, о том, что Даниил умел слушать "зов Вечности".

Обратим внимание на цитаты: "Идеальное народоустройство. Упразднение государства. Превращение государственного строя человечества в Братство " и "Государственность отягощена первородным грехом; озарить ее невозможно ."

Даниил Андреев — личность выдающаяся, талантливая, необычайная. Удивительна его многогранность. Великий осетинский поэт Коста Хетагуров писал:

"Весь мир — мой храм, Земля — моя святыня, Вселенная — отечество мое ".

Даниил Андреев один из тех редких землян, которые умели жить во Вселенной.

Музей философа, писателя и поэта Даниила Андреева открылся в деревне Чухраи Брянской области. В этих местах в 1930-е годы Андрееву пришла идея его главного произведения "Роза мира", рассказала корр. ТАСС пресс-секретарь заповедника "Брянский лес" Екатерина Пилютина.

Фонд музея составляет пока экспозиция фотографий Даниила Андреева, его книг, материалов о пребывании писателя в Брянской области.

"Сегодняшнее открытие - лишь старт большой работы по созданию настоящей музейной экспозиции. В рамках этой работы в ближайшее время мы оборудуем экологическую тропу "Путями Даниила Андреева", создадим полноценную тематическую экскурсию", - сказала Пилютина.

В планах также проведение литературных чтений, встреч, конференций. В музее планируется собрать библиотеку книг писателя.

Ожидается, что самым ценным экспонатом станет первое издание "Розы мира", выпущенное в 1990-х годах.

Даниил Андреев. Роза мира. (Книги 1-12)
Метафилософия истории

КНИГА 1. РОЗА МИРА И ЕЕ МЕСТО В ИСТОРИИ

ГЛАВА 1. РОЗА МИРА И ЕЕ БЛИЖАЙШИЕ ЗАДАЧИ

Я заканчиваю рукопись «Розы Мира» на свободе, в золотом осеннем саду. Тот, под чьим игом изнемогала страна, давно уже пожинает в иных мирах плоды того, что посеял в этом. И все-таки последние страницы рукописи я прячу так же, как прятал первые, и не смею посвятить в ее содержание ни единую живую душу, и по-прежнему нет у меня уверенности, что книга не будет уничтожена. что духовный опыт, которым она насыщена, окажется переданным хоть кому-нибудь.