Главная › Кормление › Древние шагу ступить без кощунства. Всеобщая история, обработанная сатириконом

Древние шагу ступить без кощунства. Всеобщая история, обработанная сатириконом

Михаил Дмитриевич Чулков (1743-1792) - русский издатель, писатель, историк. Автор «Исторического описания российской коммерции».

Ранние годы

Михаил Дмитриевич родился в Москве в 1744 году в семье солдата московского гарнизона. В 1755-1758 г.г. обучался в разночинной гимназии при Московском университете и был актёром университетского театра, а с сер. 1761 г. - актёром придворного российского театра в Петербурге. Карьера М. Д. Чулкова началась в нач. 1765 г., когда он поступил на придворную службу лакеем, затем стал камер-лакеем и придворным квартирмейстером, находясь некоторое время при наследнике престола - Павле. С его правлением были связаны политические надежды Чулкова. Он хотел видеть в Павле «внука Петра», который бы продолжил реформы, осуществлял сильную военную власть.

Начало литературной и издательской деятельности Чулкова относится ко второй половине 1760-х годов. В это время он создаёт много художественных произведений, выпускает 4 сборника рассказов и сказок. Пятый его сборник вышел в 1789 году под названием «Пересмешник, или Славянские сказки» (четыре - 1766-1768; пятый - 1789), наполненный патриотическим чувством. В своих рассказах, написанных на основе народного творчества, Чулков отразил реальную жизнь России.

В 1767 году вышла книга Чулкова «Краткий мифологический лексикон», в котором объяснялись имена и термины греческих, римских, славянских мифов и легенд.

В 1769 году Чулков начинает выпускать журнал «И то и сё». Затем выходит его второй журнал «Парнасский щепетильник». Оба эти журнала были рассчитаны на средние слои горожан, прежде всего купечество, и отражали их общественные взгляды и отношения.

В 1770 году выходит совместное его с Н. И. Новиковым «Собрание разных песен», в которое включены, помимо народных, авторские произведения М. В. Зубовой и др.

Чулков - автор первого русского романа «Пригожая повариха, или Похождения развратной женщины» (1770) - рассказ о «невольной доле» сержантской вдовы: взаимодействия социальной среды и природы человека, противоречивость характера воздействия общества на личность.

Чулковым написан авантюрный рыцарский роман «Повесть о Силославе».

В 1770 году Чулков поступил на государственную службу, став коллежским регистратором в сенатской канцелярии. В 1771 году он перешёл в Герольдмейстерскую контору в чине регистратора. В 1772 году он поступил на службу коллежским регистратором в должность секретаря в Коммерц-коллегию, где прослужил до 1779 года. После чего его повысили. Он приступил к работе в Главном магистрате в чине коллежского асессора, где дослужился до чина надворного советника.

В 1770-е годы, во время службы в Коммерц-коллегии, Чулков сосредоточил своё внимание на историко-экономической тематике. В качестве секретаря Коммерц-коллегии он имел дело со многими материалами, в том числе с законодательными актами и договорами прежних лет, а также имел доступ в архив. По-видимому, уже в начале своей государственной службы он задумал написать историю торговли России. Первый вариант труда «Описание о точном состоянии и свойстве российского торга с владения Петра Великого по ныне благополучное время царствования великой императрицы Екатерины II» охватывал период с 1720-х до середины 1760-х годов XVIII века. Он состоял из двух частей: в первой излагался законодательный материал, во второй были помещены документы. Рукопись предназначалась не для печати, а для внутреннего пользования в Коммерц-коллегии в качестве справочного материала.

Историческое описание российской коммерции

В 1774 году президентом Коммерц-коллегии был назначен А. Р. Воронцов, который оказал Чулкову большую помощь и поддержку в намерении создать историю российской торговли с древнейших времён. Воронцов добился для него разрешения работать в сенатском архиве, выделил необходимые средства. Работа Чулкова шла в двух направлениях: выявление, сбор, систематизация документальных материалов, извлеченных из архивов, и изучение опубликованных источников и литературы.

С его правлением были связаны политические надежды Чулкова. Он хотел видеть в Павле «внука Петра», который бы продолжил реформы, осуществлял сильную военную власть.

В 1767 году вышла книга Чулкова «Краткий мифологический лексикон», в котором объяснялись имена и термины греческих , римских , славянских мифов и легенд.

В 1769 году Чулков начинает выпускать журнал «И то и сё ». Затем выходит его второй журнал «Парнасский щепетильник». Оба эти журнала были рассчитаны на средние слои горожан, прежде всего купечество , и отражали их общественные взгляды и отношения.

Чулков - автор первого русского плутовского романа «Пригожая повариха, или Похождения развратной женщины» (1770) - рассказ о «невольной доле» сержантской вдовы: взаимодействия социальной среды и природы человека, противоречивость характера воздействия общества на личность.

Чулковым написан авантюрный рыцарский роман «Повесть о Силославе» .

В 1770 году Чулков поступил на государственную службу, став коллежским регистратором в сенатской канцелярии. В 1771 году он перешёл в Герольдмейстерскую контору в чине регистратора . В 1772 году он поступил на службу коллежским регистратором в должность секретаря в Коммерц-коллегию , где прослужил до 1779 года. После чего его повысили. Он приступил к работе в Главном магистрате в чине коллежского асессора , где дослужился до чина надворного советника .

В 1770-е годы, во время службы в Коммерц-коллегии, Чулков сосредоточил своё внимание на историко-экономической тематике. В качестве секретаря Коммерц-коллегии он имел дело со многими материалами, в том числе с законодательными актами и договорами прежних лет, а также имел доступ в архив. По-видимому, уже в начале своей государственной службы он задумал написать историю торговли России. Первый вариант труда «Описание о точном состоянии и свойстве российского торга с владения Петра Великого по ныне благополучное время царствования великой императрицы Екатерины II » охватывал период с 1720-х до середины 1760-х годов XVIII века. Он состоял из двух частей: в первой излагался законодательный материал, во второй были помещены документы. Рукопись предназначалась не для печати, а для внутреннего пользования в Коммерц-коллегии в качестве справочного материала.

Историческое описание российской коммерции

В 1774 году президентом Коммерц-коллегии был назначен А. Р. Воронцов , который оказал Чулкову большую помощь и поддержку в намерении создать историю российской торговли с древнейших времён. Воронцов добился для него разрешения работать в сенатском архиве, выделил необходимые средства. Работа Чулкова шла в двух направлениях: выявление, сбор, систематизация документальных материалов, извлеченных из архивов, и изучение опубликованных источников и литературы.

Чулков внимательно изучил и с помощью писцов скопировал законодательные акты и обширный делопроизводственный материал Сената и коллегий, ведавших экономикой (Коммерц-, Берг- , Мануфактур-коллегии) и внешней политикой (Коллегия иностранных дел) страны. Архивные документы XVII-XVIII веков, вошедшие целиком, в изложение или в отрывках в «Историческое описание российской коммерции», составляют основу этого труда. Автор практически использовал всю историческую, географическую, этнографическую литературу, доступную ему, как отечественную, так и иностранную. Он ссылается на сочинения Лызлова, Прокоповича, Ломоносова , Татищева , Рычкова , Щербатова .

Труд Чулкова при посредничестве и поддержке Воронцова был опубликован в 1781-1788 годах.

«Историческое описание российской коммерции» состоит из 7 томов, включающих 21 книгу. Первые 5 томов содержат обзор истории внешней торговли по отдельным регионам и странам, 6 и 7 тома - последовательное изложение истории коммерции всей России во второй половине XVIII века.

В первом излагается история торговли Древней Руси (до XVI века) по Чёрному , Каспийскому , Балтийскому , Белому морям, затем торговля через Архангельск , балтийские порты, в Мурманске и на Кольском полуострове в более позднее время. 2-й посвящён торговле России с Турцией , Италией , Польшей , Данцигом , Пруссией , Лейпцигом , Закавказьем , Ираном , Хивой , Бухарой , Индией и др. В 3-м дан обзор торговых связей с Сибирью , Китаем , Монголией , Камчаткой и др. В 4-м томе рассматривается торговля Петербургского и Кронштадтского портов в 1703-1785 годах. В 5-м освещается торговля в основном прибалтийских портов в XVIII веке. В 6-м томе характеризуется внутренняя торговля России в XVIII веке. Здесь же приводятся данные об участии разных городов в вывозе и привозе товаров в денежном выражении, ассортименте и ценах, размерах пошлин и т. д. Автор рассказывает о возникновении и развитии промыслов, горнозаводской и лёгкой промышленности, приводит данные о местонахождении фабрик и заводов, объёме и стоимости продукции, производимой на каждой из них ежегодно, о социальном составе владельцев, формах применения труда на предприятиях. В 7-м томе помещён «Лексикон купеческий, или Генеральный штат всем товарам российской торговли…». То есть Чулков под коммерцией понимал не только торговлю, но и промышленность, транспорт, кредит, денежное обращение и монетное дело. Труд Чулкова представляет собой историю экономического развития России.

Как выразитель интересов купечества, которое во второй половине XVIII века стало в большей степени вкладывать свои капиталы в промышленное развитие, Чулков высоко оценивает его общественную роль. Торговля и предпринимательская деятельность купечества - главный фактор экономического прогресса и процветания, первое из важнейших условий стабильности и политической устойчивости в государстве. Данный труд имел практические цели: он должен был удовлетворить потребности купечества, предоставить ему необходимые сведения о торговле.

Анализ этого труда позволяет говорить о наличии у автора определённой системы исторических взглядов. Основным объектом исследования Чулкова были социально-экономические процессы развития России. Эти процессы он рассматривал в исторической последовательности на материале становления законодательства и на основе характеристики экономической политики государства в целом. Для XVIII века замысел Чулкова был не только новаторским, но и и чрезвычайно трудным в его реализации. И всё-таки Чулкову удалось воплотить его в основных моментах. «Историческое описание российской коммерции» даёт общую периодизацию истории России, освещает важнейшие политические события с точки зрения их влияния на экономику страны, является наиболее полным Чулков-историк трудился над освещением новой в историографии его времени тематике, по новому оценивая и используя материал, с которым он работал. Он первым в русской исторической науке ввёл актовый и делопроизводственный материал в качестве основного исторического источника.

В 1780-е годы на основе этого многотомного труда вышли «История краткая российской торговли», «Словарь учреждённых в России ярмарок», «Наставление, необходимо нужное для российских купцов, а более для молодых людей, содержащее правила бухгалтерии », «Экономические записки для всегдашнего исполнения в деревнях приказчику и рачительному економу» и др.

«Историческое описание российской коммерции» является первым обобщающим трудом по экономической истории России XII-XVIII веков. В нём экономическое развитие рассматривается в историческом плане и в соответствии с принятой в то время периодизацией отечественной и мировой истории. Древний период истории коммерции автор связывает с образованием Древнерусского государства (с началом деятельности первых князей) и завершает его нашествием Батыя . Средневековый период охватывает время с 1230-х годов до конца XVII века, а новый открывается началом XVIII века. В соответствии с теориями своего времени, автор отводит государству решающую роль в развитии экономики России вообще, и торговли в частности. Чулков прослеживает воздействие политики правительства и политических событий на состояние внешней и внутренней торговли. Вместе с тем он отмечает и значение таких факторов, как естественно-географические условия, численность населения и др.

Чулков-историк трудился над освещением новой в историографии его времени тематике, по новому оценивая и используя материал, с которым он работал. Он первым в русской исторической науке ввёл актовый и делопроизводственный материал в качестве основного исторического источника.

Однако в подлинном смысле слова «Историческое описание российской коммерции» не представляет собой исследование, так как в значительной мере состоит из документов и материалов, систематизированных по хронологии и территориям. Огромный фактический материал существует сам по себе, потому что автор не подвергает его никакому критическому осмыслению, анализу и оценке, не сопровождает его комментариями и выводами. Также минус этого труда состоит в том, что Чулков во многих случаях не приводит даты и названия документов, не указывает подлинник или копию, проект или окончательную редакцию. Сам Чулков трезво оценивал результаты своей работы, понимая, что он проделал лишь начальную часть научного освещения новой историко-экономической тематики. Но несмотря на это, ценность этого издания велика. Надо также отметить, что не имея специального образования и опыта подобной работы, Чулков проделал поистине гигантскую работу. Сам он полагал, что основная его задача - подбор и публикация соответствующего фонда документов, и в этом он видел основу исторических знаний по экономике России. До опубликования свода документов и нельзя было думать о создании какой-то единой концепции русского историко-экономического процесса.

Последние годы

В последнее десятилетие своей жизни Чулков вследствие улучшения своего материального положения получил возможность приступить к осуществлению многих ранее задуманных планов. Он продолжил публикацию этнографических материалов, изучение и издание которых начал с 1760-х годов. В 1783 году он выпустил «Словарь русских суеверий » (2-е издание вышло в 1786 году под названием «Абевега русских суеверий»), где описал обряды, бытовые обычаи, приметы, этикет и народные праздники. Чулков придерживался принципа равенства всех народов, верования и традиции которых заслуживают одинакового внимания и интереса.

Желая помочь крестьянам, лишённым всякой возможности получения медицинской помощи, Чулков подготовил и издал «Сельский лечебник, или Словарь врачевания болезней».

Большую часть времени в последние годы жизни Чулков посвятил подготовке к печати «Юридического словаря» - многотомного свода законодательных актов, расположенных в 1-й части по алфавиту, а в другой по хронологии. Но автору не удалось довести своё дело до конца. Практическое значение «Словаря юридического, или Свода российских узаконений» было велико, потому что в то время он являлся единственным указателем к законам, разбросанным в разных изданиях.

Также в 1780-х - начале 1790-х годов Чулков собирал материалы к многотомному «Словарю земледелия, домостроительства и скотоводства», вместе с М. И. Поповым трудился над составлением словаря русского языка.

В последние годы жизни Чулков напечатал пятую часть «Пересмешника». В неё вошли наиболее удачные в художественном плане повести: «Драгоценная щука», «Пряничная монета», «Горькая участь», в которых он обращается к теме печальной доли крестьянства.

Таким образом, можно сказать, что М. Д. Чулков был истинным сыном своей эпохи, эпохи Просвещения . В своих произведениях он раскрывается как гуманист, стремившийся к совершенствованию человека и мира его отношений. Чулков ведёт борьбу с невежеством, суеверием, косностью. Для него были характерны многосторонность интересов и занятий, просветительская направленность разнообразной деятельности. Чулков выступал как литератор, журналист, издатель сатирических журналов, собиратель и публикатор народных песен, сказок и поверий, автор обширного труда по экономической истории России. Чулков воспринял от современной ему историографии монархическую схему развития русского исторического процесса. Новым у него было изучение хозяйственной жизни России, роли купечества в развитии торговли и промышленности, широкое использование делопроизводственной документации, извлеченной из архивов центральных учреждений, как важнейшего источника.

Основу его экономических воззрений составляет мысль об исторически прогрессивном развитии Отечества, которое он неразрывно связывал с расширением и укреплением промышленности и торговли, рациональным использованием природных ресурсов и привлечением наёмной рабочей силы. Специальное внимание он уделял проблемам подъёма хозяйственного развития окраинных земель. В сфере социальных отношений он считал необходимым обеспечить самостоятельность предпринимателям и купечеству, связывая прогресс России с ростом третьего сословия . Он был сторонником введения прогрессивного подоходного налога , ограничения дворянских привилегий. Выступая за прогрессивное экономическое развитие, Чулков в политических воззрениях оставался приверженцем абсолютной монархии. Его идеалом был Пётр I , учитывавший интересы торгово-предпринимательских кругов, стремившийся к экономической и политической независимости России.

Чулков, по-видимому, находился в оппозиции к политическому режиму Екатерины II, её продворянской внутренней политике, выступал против череды войн, за развитие системы просвещения, реорганизацию государственного аппарата, совершенствование законодательства.

В XIX веке произведения М. Чулкова не переиздавались, так как считались «безнравственными».

Напишите отзыв о статье "Чулков, Михаил Дмитриевич"

Примечания

Литература

Чулков М. Д. Абевега русских суеверий . М., 1786, - 328 с.
Чулков М. Д. Пересмешник. М., «Советская Россия», 1987, - 368 с.
Бондарева Е. А. Творческий путь М. Д. Чулкова
ред. Костюхин Е.А. Приключения славянских витязей: из русской беллетристики XVIII века. - М .: Современник, 1988. - 493 с. - ISBN 5-270-00128-4 .

Ссылки

Отрывок, характеризующий Чулков, Михаил Дмитриевич

Наташа с такой полнотой и искренностью вся отдалась новому чувству, что и не пыталась скрывать, что ей было теперь не горестно, а радостно и весело.
Когда, после ночного объяснения с Пьером, княжна Марья вернулась в свою комнату, Наташа встретила ее на пороге.
– Он сказал? Да? Он сказал? – повторила она. И радостное и вместе жалкое, просящее прощения за свою радость, выражение остановилось на лице Наташи.
– Я хотела слушать у двери; но я знала, что ты скажешь мне.
Как ни понятен, как ни трогателен был для княжны Марьи тот взгляд, которым смотрела на нее Наташа; как ни жалко ей было видеть ее волнение; но слова Наташи в первую минуту оскорбили княжну Марью. Она вспомнила о брате, о его любви.
«Но что же делать! она не может иначе», – подумала княжна Марья; и с грустным и несколько строгим лицом передала она Наташе все, что сказал ей Пьер. Услыхав, что он собирается в Петербург, Наташа изумилась.
– В Петербург? – повторила она, как бы не понимая. Но, вглядевшись в грустное выражение лица княжны Марьи, она догадалась о причине ее грусти и вдруг заплакала. – Мари, – сказала она, – научи, что мне делать. Я боюсь быть дурной. Что ты скажешь, то я буду делать; научи меня…
– Ты любишь его?
– Да, – прошептала Наташа.
– О чем же ты плачешь? Я счастлива за тебя, – сказала княжна Марья, за эти слезы простив уже совершенно радость Наташи.
– Это будет не скоро, когда нибудь. Ты подумай, какое счастие, когда я буду его женой, а ты выйдешь за Nicolas.
– Наташа, я тебя просила не говорить об этом. Будем говорить о тебе.
Они помолчали.
– Только для чего же в Петербург! – вдруг сказала Наташа, и сама же поспешно ответила себе: – Нет, нет, это так надо… Да, Мари? Так надо…

Прошло семь лет после 12 го года. Взволнованное историческое море Европы улеглось в свои берега. Оно казалось затихшим; но таинственные силы, двигающие человечество (таинственные потому, что законы, определяющие их движение, неизвестны нам), продолжали свое действие.
Несмотря на то, что поверхность исторического моря казалась неподвижною, так же непрерывно, как движение времени, двигалось человечество. Слагались, разлагались различные группы людских сцеплений; подготовлялись причины образования и разложения государств, перемещений народов.
Историческое море, не как прежде, направлялось порывами от одного берега к другому: оно бурлило в глубине. Исторические лица, не как прежде, носились волнами от одного берега к другому; теперь они, казалось, кружились на одном месте. Исторические лица, прежде во главе войск отражавшие приказаниями войн, походов, сражений движение масс, теперь отражали бурлившее движение политическими и дипломатическими соображениями, законами, трактатами…
Эту деятельность исторических лиц историки называют реакцией.
Описывая деятельность этих исторических лиц, бывших, по их мнению, причиною того, что они называют реакцией, историки строго осуждают их. Все известные люди того времени, от Александра и Наполеона до m me Stael, Фотия, Шеллинга, Фихте, Шатобриана и проч., проходят перед их строгим судом и оправдываются или осуждаются, смотря по тому, содействовали ли они прогрессу или реакции.
В России, по их описанию, в этот период времени тоже происходила реакция, и главным виновником этой реакции был Александр I – тот самый Александр I, который, по их же описаниям, был главным виновником либеральных начинаний своего царствования и спасения России.
В настоящей русской литературе, от гимназиста до ученого историка, нет человека, который не бросил бы своего камушка в Александра I за неправильные поступки его в этот период царствования.
«Он должен был поступить так то и так то. В таком случае он поступил хорошо, в таком дурно. Он прекрасно вел себя в начале царствования и во время 12 го года; но он поступил дурно, дав конституцию Польше, сделав Священный Союз, дав власть Аракчееву, поощряя Голицына и мистицизм, потом поощряя Шишкова и Фотия. Он сделал дурно, занимаясь фронтовой частью армии; он поступил дурно, раскассировав Семеновский полк, и т. д.».
Надо бы исписать десять листов для того, чтобы перечислить все те упреки, которые делают ему историки на основании того знания блага человечества, которым они обладают.
Что значат эти упреки?
Те самые поступки, за которые историки одобряют Александра I, – как то: либеральные начинания царствования, борьба с Наполеоном, твердость, выказанная им в 12 м году, и поход 13 го года, не вытекают ли из одних и тех же источников – условий крови, воспитания, жизни, сделавших личность Александра тем, чем она была, – из которых вытекают и те поступки, за которые историки порицают его, как то: Священный Союз, восстановление Польши, реакция 20 х годов?
В чем же состоит сущность этих упреков?
В том, что такое историческое лицо, как Александр I, лицо, стоявшее на высшей возможной ступени человеческой власти, как бы в фокусе ослепляющего света всех сосредоточивающихся на нем исторических лучей; лицо, подлежавшее тем сильнейшим в мире влияниям интриг, обманов, лести, самообольщения, которые неразлучны с властью; лицо, чувствовавшее на себе, всякую минуту своей жизни, ответственность за все совершавшееся в Европе, и лицо не выдуманное, а живое, как и каждый человек, с своими личными привычками, страстями, стремлениями к добру, красоте, истине, – что это лицо, пятьдесят лет тому назад, не то что не было добродетельно (за это историки не упрекают), а не имело тех воззрений на благо человечества, которые имеет теперь профессор, смолоду занимающийся наукой, то есть читанном книжек, лекций и списыванием этих книжек и лекций в одну тетрадку.
Но если даже предположить, что Александр I пятьдесят лет тому назад ошибался в своем воззрении на то, что есть благо народов, невольно должно предположить, что и историк, судящий Александра, точно так же по прошествии некоторого времени окажется несправедливым, в своем воззрении на то, что есть благо человечества. Предположение это тем более естественно и необходимо, что, следя за развитием истории, мы видим, что с каждым годом, с каждым новым писателем изменяется воззрение на то, что есть благо человечества; так что то, что казалось благом, через десять лет представляется злом; и наоборот. Мало того, одновременно мы находим в истории совершенно противоположные взгляды на то, что было зло и что было благо: одни данную Польше конституцию и Священный Союз ставят в заслугу, другие в укор Александру.
Про деятельность Александра и Наполеона нельзя сказать, чтобы она была полезна или вредна, ибо мы не можем сказать, для чего она полезна и для чего вредна. Если деятельность эта кому нибудь не нравится, то она не нравится ему только вследствие несовпадения ее с ограниченным пониманием его о том, что есть благо. Представляется ли мне благом сохранение в 12 м году дома моего отца в Москве, или слава русских войск, или процветание Петербургского и других университетов, или свобода Польши, или могущество России, или равновесие Европы, или известного рода европейское просвещение – прогресс, я должен признать, что деятельность всякого исторического лица имела, кроме этих целей, ещь другие, более общие и недоступные мне цели.
Но положим, что так называемая наука имеет возможность примирить все противоречия и имеет для исторических лиц и событий неизменное мерило хорошего и дурного.
Положим, что Александр мог сделать все иначе. Положим, что он мог, по предписанию тех, которые обвиняют его, тех, которые профессируют знание конечной цели движения человечества, распорядиться по той программе народности, свободы, равенства и прогресса (другой, кажется, нет), которую бы ему дали теперешние обвинители. Положим, что эта программа была бы возможна и составлена и что Александр действовал бы по ней. Что же сталось бы тогда с деятельностью всех тех людей, которые противодействовали тогдашнему направлению правительства, – с деятельностью, которая, по мнению историков, хороша и полезна? Деятельности бы этой не было; жизни бы не было; ничего бы не было.
Если допустить, что жизнь человеческая может управляться разумом, – то уничтожится возможность жизни.

Если допустить, как то делают историки, что великие люди ведут человечество к достижению известных целей, состоящих или в величии России или Франции, или в равновесии Европы, или в разнесении идей революции, или в общем прогрессе, или в чем бы то ни было, то невозможно объяснить явлений истории без понятий о случае и о гении.
Если цель европейских войн начала нынешнего столетия состояла в величии России, то эта цель могла быть достигнута без всех предшествовавших войн и без нашествия. Если цель – величие Франции, то эта цель могла быть достигнута и без революции, и без империи. Если цель – распространение идей, то книгопечатание исполнило бы это гораздо лучше, чем солдаты. Если цель – прогресс цивилизации, то весьма легко предположить, что, кроме истребления людей и их богатств, есть другие более целесообразные пути для распространения цивилизации.
Почему же это случилось так, а не иначе?
Потому что это так случилось. «Случай сделал положение; гений воспользовался им», – говорит история.
Но что такое случай? Что такое гений?
Слова случай и гений не обозначают ничего действительно существующего и потому не могут быть определены. Слова эти только обозначают известную степень понимания явлений. Я не знаю, почему происходит такое то явление; думаю, что не могу знать; потому не хочу знать и говорю: случай. Я вижу силу, производящую несоразмерное с общечеловеческими свойствами действие; не понимаю, почему это происходит, и говорю: гений.
Для стада баранов тот баран, который каждый вечер отгоняется овчаром в особый денник к корму и становится вдвое толще других, должен казаться гением. И то обстоятельство, что каждый вечер именно этот самый баран попадает не в общую овчарню, а в особый денник к овсу, и что этот, именно этот самый баран, облитый жиром, убивается на мясо, должно представляться поразительным соединением гениальности с целым рядом необычайных случайностей.
Но баранам стоит только перестать думать, что все, что делается с ними, происходит только для достижения их бараньих целей; стоит допустить, что происходящие с ними события могут иметь и непонятные для них цели, – и они тотчас же увидят единство, последовательность в том, что происходит с откармливаемым бараном. Ежели они и не будут знать, для какой цели он откармливался, то, по крайней мере, они будут знать, что все случившееся с бараном случилось не нечаянно, и им уже не будет нужды в понятии ни о случае, ни о гении.
Только отрешившись от знаний близкой, понятной цели и признав, что конечная цель нам недоступна, мы увидим последовательность и целесообразность в жизни исторических лиц; нам откроется причина того несоразмерного с общечеловеческими свойствами действия, которое они производят, и не нужны будут нам слова случай и гений.
Стоит только признать, что цель волнений европейских народов нам неизвестна, а известны только факты, состоящие в убийствах, сначала во Франции, потом в Италии, в Африке, в Пруссии, в Австрии, в Испании, в России, и что движения с запада на восток и с востока на запад составляют сущность и цель этих событий, и нам не только не нужно будет видеть исключительность и гениальность в характерах Наполеона и Александра, но нельзя будет представить себе эти лица иначе, как такими же людьми, как и все остальные; и не только не нужно будет объяснять случайностию тех мелких событий, которые сделали этих людей тем, чем они были, но будет ясно, что все эти мелкие события были необходимы.
Отрешившись от знания конечной цели, мы ясно поймем, что точно так же, как ни к одному растению нельзя придумать других, более соответственных ему, цвета и семени, чем те, которые оно производит, точно так же невозможно придумать других двух людей, со всем их прошедшим, которое соответствовало бы до такой степени, до таких мельчайших подробностей тому назначению, которое им предлежало исполнить.

Основной, существенный смысл европейских событий начала нынешнего столетия есть воинственное движение масс европейских народов с запада на восток и потом с востока на запад. Первым зачинщиком этого движения было движение с запада на восток. Для того чтобы народы запада могли совершить то воинственное движение до Москвы, которое они совершили, необходимо было: 1) чтобы они сложились в воинственную группу такой величины, которая была бы в состоянии вынести столкновение с воинственной группой востока; 2) чтобы они отрешились от всех установившихся преданий и привычек и 3) чтобы, совершая свое воинственное движение, они имели во главе своей человека, который, и для себя и для них, мог бы оправдывать имеющие совершиться обманы, грабежи и убийства, которые сопутствовали этому движению.
И начиная с французской революции разрушается старая, недостаточно великая группа; уничтожаются старые привычки и предания; вырабатываются, шаг за шагом, группа новых размеров, новые привычки и предания, и приготовляется тот человек, который должен стоять во главе будущего движения и нести на себе всю ответственность имеющего совершиться.
Человек без убеждений, без привычек, без преданий, без имени, даже не француз, самыми, кажется, странными случайностями продвигается между всеми волнующими Францию партиями и, не приставая ни к одной из них, выносится на заметное место.
Невежество сотоварищей, слабость и ничтожество противников, искренность лжи и блестящая и самоуверенная ограниченность этого человека выдвигают его во главу армии. Блестящий состав солдат итальянской армии, нежелание драться противников, ребяческая дерзость и самоуверенность приобретают ему военную славу. Бесчисленное количество так называемых случайностей сопутствует ему везде. Немилость, в которую он впадает у правителей Франции, служит ему в пользу. Попытки его изменить предназначенный ему путь не удаются: его не принимают на службу в Россию, и не удается ему определение в Турцию. Во время войн в Италии он несколько раз находится на краю гибели и всякий раз спасается неожиданным образом. Русские войска, те самые, которые могут разрушить его славу, по разным дипломатическим соображениям, не вступают в Европу до тех пор, пока он там.
По возвращении из Италии он находит правительство в Париже в том процессе разложения, в котором люди, попадающие в это правительство, неизбежно стираются и уничтожаются. И сам собой для него является выход из этого опасного положения, состоящий в бессмысленной, беспричинной экспедиции в Африку. Опять те же так называемые случайности сопутствуют ему. Неприступная Мальта сдается без выстрела; самые неосторожные распоряжения увенчиваются успехом. Неприятельский флот, который не пропустит после ни одной лодки, пропускает целую армию. В Африке над безоружными почти жителями совершается целый ряд злодеяний. И люди, совершающие злодеяния эти, и в особенности их руководитель, уверяют себя, что это прекрасно, что это слава, что это похоже на Кесаря и Александра Македонского и что это хорошо.
Тот идеал славы и величия, состоящий в том, чтобы не только ничего не считать для себя дурным, но гордиться всяким своим преступлением, приписывая ему непонятное сверхъестественное значение, – этот идеал, долженствующий руководить этим человеком и связанными с ним людьми, на просторе вырабатывается в Африке. Все, что он ни делает, удается ему. Чума не пристает к нему. Жестокость убийства пленных не ставится ему в вину. Ребячески неосторожный, беспричинный и неблагородный отъезд его из Африки, от товарищей в беде, ставится ему в заслугу, и опять неприятельский флот два раза упускает его. В то время как он, уже совершенно одурманенный совершенными им счастливыми преступлениями, готовый для своей роли, без всякой цели приезжает в Париж, то разложение республиканского правительства, которое могло погубить его год тому назад, теперь дошло до крайней степени, и присутствие его, свежего от партий человека, теперь только может возвысить его.

Писатель, историк, журналист, экономист, собиратель фольклора Чулков Михаил Дмитриевич родился около 1743 г. (по другой версии - в 1734 г.) в Москве , умер там же 24.Х (4.ХI) 1792 г.

Биография его полностью не установлена, точно не известно, из какой семьи он вышел - мещанской или мелкокупеческой, но путь его характерен для карьеры писателя-разночинца, выходца из социальных низов.

С 1755-58 Чулков учился в «нижней» гимназии при Московском университете.

В 1761 поступил в труппу придворного театра, но профессия актера ему, видимо, не далась.

В 1765 он сам заявил, что продолжать службу в театре «охоты не имеет». К этому времени относится начало его литературной деятельности.

С 1765 он пишет для театра, одна из его пьес - комедия «Как хочешь назови» , не изданная в XVIII в., - ставилась на сцене.

С 1765-1700 из театра Михаил Дмитриевич переходит в дворцовый штат: на должность придворного лакея.

В 1766 выходит первая часть его романа «Пересмешник», после чего он оставил службу и начал заниматься литературным трудом.

В 1769 Чулков издает еженедельный сатирический журнал «И -то и сио».

В 1770 - ежемесячный журнал «Парнасский щепетильник»; выпускает первый бытовой нравоописательный роман «Пригожая повариха» (ч. I, 1770) и сборник «Собрание разных песен» (ч. I - IV, 1770-74). ;

Неустойчивое материальное положение заставляет его вновь поступить на службу.

В 1772 он определяется в Коммерц-коллегию коллежским регистраторов, потом служит в сенате, успешно продвигаясь по чиновничьей лестнице. Чулков изучает юриспруденцию и издает «Юридический словарь» (ч. 1-5, 1781-88). В эти же годы выходит его «Историческое описание российской коммерции» (т. 1-21), выполненное по заказу правительственных учреждений и изданное Н. И. Новиковым на казенный счет. Как исполнительный и опытный чиновник Чулков М.Д. был известен Екатерине.

В 1789 под конец жизни он получил чин надворного советника и приобрел имение с несколькими десятками крестьян.

Литературная известность пришла к Чулкову М.Д. после выхода его романа «Пересмешник, или Славянские сказки» (т. 1 - IV, 1706-68; т. V, 1788), являющегося, своеобразным собранием повестей и сказок. Чулков использует мотивы античной мифологии, волшебно-рыцарских романов, романов и новелл «плутовского» типа и произведений фольклора, перемежая их реальными в своей основе повестями, окрашенными бытовыми подробностями («Пряничная монета», «Драгоценная щука», «Горькая участь»). В романе содержится немало выпадов против судопроизводства, ростовщичества, распущенности и корыстолюбия придворной знати. Чулков. зло высмеивает монастырские нравы, распад нравственных и семейных устоев дворян. Сочувствие автора на стороне «маленьких людей» - бедной крестьянки, обманутой проходимцем-монахом, беззащитного бедняка крестьянина Сысоя Дурносопова и других.

Бытовыми сценами и картинами насыщен и роман Чулкова «Пригожая повариха, или Похождение развратной женщины» (ч. I, 1770; ч. II не сохранилась). Героиня романа Мартона, волей обстоятельств ставшая на путь авантюристки, всеми доступными ей средствами борется за личное счастье, понимаемое как материальное благополучие. Такого типа людей до Чулкова в русской литературе не было. Автор строит свое повествование на широком бытовом фоне, однако не стремится связать разрозненные картины и наблюдения в единое целое.

Стиль романа Чулкова лишен литературных украшений, язык его прост, близок к разговорному.

Значительной была издательская деятельность Чулкова Михаила Дмитриевича Своими журналами «И то и сио» и «Парнасский щепетильник» он сразу же включился в журнальную полемику с официозной «Всякой всячиной», «Смесью» Ф. А. Эмина , «Трутнем» Н. И. Новикова и других. Он избегал обсуждения наиболее актуальных общественных вопросов: он не высказался, напр., о злоупотреблениях крепостничества, положении крестьянства и тому подобное. Высмеивая «улыбательную сатиру» «Всякой всячины», он в то же время осуждает «язвительную брань и ругательства» новиковского «Трутня». Его полемика велась преимущественно в литературном плане. Отрицая жанры классицизма, он вводил и отстаивал новые жанры и формы: рассказ, фельетон и бытовой очерк.

Ориентируясь на читателя из городской мещанской среды, противопоставляя себя дворянским писателям, Чулков вполне сознательно обращался к народной поэзии и народному преданию, видя в них истоки национальной культуры. Уже в его «Пересмешнике», особенно в разделе «Сказки из обители святого Вавилы», присутствуют фольклорные элементы, свидетельствующие о знакомстве Чулкова не только с русскими сказками, но и со скоморошьими песнями. В журнале «И то и сио» писатель печатает описания свадебных обрядов, народные песни, пословицы и поговорки, наконец, две стихотворные пародии «Стихи на качели» и «Стихи на семик», полемически направленные против В. И. Майкова.

Проявлением интереса Чулкова к устному народному творчеству явилось издание им сборника «Собрание разных песен» (ч. I - IV, 1770-74; изд. 2 - 1776), вскоре переизданного Новиковым со своими дополнениями под заглавием «Новое и полное собрание российских песен» (1780-81). Наряду с подлинно народными песнями (свыше 300), среди которых встречаются песни о Степане Разине, солдатские, крестьянские, мещанские и др., Чулков включил в свой сборник стихи современных поэтов (напр., Бекетова и др.). В его распоряжении были не только подлинные записи, но и материалы рукописных песенников. Тексты, как правило, подвергались авторской правке, о чем сам писатель заявлял в предисловии, сетуя на «неискусство» слагателей: «инде ни стиха, ни рифмы, ниже мысли узнать мне было не можно, а попадал ли я на авторские мысли, в том заподлинно уверить мне никого невозможно». Его сборник оказал большое влияние не только на русскую, но и на западноевропейскую литературу. Им пользовались Вук Караджич и чешские романтики, А. С. Пушкин и другие поэты.

Известны работы Чулкова Михаила Дмитриевича по славянской мифологии.

В 1767 он выпустил «Краткий мифологический лексикон» (перепечатан в 1769 в журн. «И то и сио»), в котором наряду с античной мифологией встречаются сведения и о мифологии славянской.

В 1782 Чулков издал «Словарь русских суеверий», более известный под заглавием 2-го издания «Абевега русских суеверий, идолопоклоннических жертвоприношений, свадебных простонародных обрядов, колдовства, шеманства и прочего» (1786). В нем даны объяснения отдельных примет, поверий, народных праздников и преданий различных народов России.

Чулков М.Д. писал стихи, в которых в духе ироикомической традиции подвергал осмеянию высокие образцы героической эпопеи классицизма. В стихотворном фельетоне «Плачевное падение стихотворцев» (приложение к журналу «И то и сио», 1769) писатель выступал, например, против дворянских литераторов, принадлежавших к сумароковской школе. Некоторые сочинения Чулкова при его жизни не были напечатаны и сохранились лишь частично: «Проект трактата между европейскими государствами для вечного истребления в Европе войн», сатирическая поэма в 10 песнях «Гришка Отрепьев», роман «Бесстрашный гражданин» и другие.

Разносторонняя деятельность Чулкова Михаила Дмитриевича содействовала приобщению народных масс к литературе, распространению просвещения в России.

Михаил Дмитриевич Чулков - российский издатель, писатель, историк. По другим данным даты рождения и смерти 1744 - 1792.

Михаил Дмитриевич родился в Москве у в семье солдата московского гарнизона. Обучался Чулков в разночинной гимназии при Московском университете. Карьера его началась в середине 1760-х годов, когда он поступил на придворную службу лакеем, затем стал камер-лакеем и придворным квартирмейстером, находясь некоторое время при наследнике престола - Павле. С его правлением были связаны политические надежды Чулкова. Он хотел видеть в Павле «внука Петра», который бы продолжил реформы, осуществлял сильную военную власть.

Начало литературной и издательской деятельности Чулкова относится ко второй половине 1760-х годов. В это время он создаёт много художественных произведений, выпускает 4 сборника рассказов и сказок. пятый его сборник вышел в 1789 году под названием «Пересмешник, или Славянские сказки», наполненный патриотическим чувством. В своих рассказах, написанных на основе народного творчества, Чулков отразил реальную жизнь России.

Чулков - автор первого русского романа «Пригожая повариха, или Похождения развратной женщины» - рассказ о «невольной доле» сержантской вдовы: взаимодействия социальной среды и природы человека, противоречивость характера воздействия общества на личность.

Чулков внимательно изучил и с помощью писцов скопировал законодательные акты и обширный делопроизводственный материал Сената и коллегий, ведавших экономикой (Коммерц-, Берг-, Мануфактур-коллегии) и внешней политикой (Коллегия иностранных дел) страны. Архивные документы XVII-XVIII веков, вошедшие целиком, в изложение или в отрывках в «Историческое описание российской коммерции», составляют основу этого труда. Автор практически использовал всю историческую, географическую, этнографическую литературу, доступную ему, как отечественную, так и иностранную. Он ссылается на сочинения Лызлова, Прокоповича, Ломоносова, Татищева, Рычкова, Щербатова.

Труд Чулкова при посредничестве и поддержке Воронцова был опубликован в 1780-1788 годах. «Историческое описание российской коммерции» состоит из 7 томов, включающих 21 книгу. Первые 5 томов содержат обзор истории внешней торговли по отдельным регионам и странам, 6 и 7 тома - последовательное изложение истории коммерции всей России во второй половине XVIII века.

В первом излагается история торговли Древней Руси (до XVI века) по Чёрному, Каспийскому, Балтийскому, Белому морям, затем торговля через Архангельск, балтийские порты, в Мурманске и на Кольском полуострове в более позднее время. 2-й посвящен торговле России с Турцией, Италией, Польшей, Данцигом, Пруссией, Лейпцигом, Закавказьем, Ираном, Хивой, Бухарой, Индией и др. В 3-м дан обзор торговых связей с Сибирью, Китаем, Монголией, Камчаткой и др. В 4-м томе рассматривается торговля Петербургского и Кронштадтского портов в 1703-1785 годах. В 5-м освещается торговля в основном прибалтийских портов в XVIII веке. В 6-м томе характеризуется внутренняя торговля России в XVIII веке. Здесь же приводятся данные об участии разных городов в вывозе и привозе товаров в денежном выражении, ассортименте и ценах, размерах пошлин и т. д. Автор рассказывает о возникновении и развитии промыслов, горнозаводской и лёгкой промышленности, приводит данные о местонахождении фабрик и заводов, объёме и стоимости продукции, производимой на каждой из них ежегодно, о социальном составе владельцев, формах применения труда на предприятиях. В 7-м томе помещён «Лексикон купеческий, или Генеральный штат всем товарам российской торговли…». То есть Чулков под коммерцией понимал не только торговлю, но и промышленность, транспорт, кредит, денежное обращение и монетное дело. Труд Чулкова представляет собой историю экономического развития России.

В 1780-е годы на основе этого многотомного труда вышли «История краткая российской торговли», «Словарь учреждённых в России ярмарок», «Наставление, необходимо нужное для российских купцов, а более для молодых людей, содержащее правила бухгалтерии», «Экономические записки для всегдашнего исполнения в деревнях приказчику и рачительному економу» и др.

«Историческое описание российской коммерции» является первым обобщающим трудом по экономической истории России XII-XVIII веков. В нём экономическое развитие рассматривается в историческом плане и в соответствии с принятой в то время периодизацией отечественной и мировой истории. Древний период истории коммерции автор связывает с образованием Древнерусского государства (с началом деятельности первых князей) и завершает его нашествием Батыя. Средневековый период охватывает время с 1230-х годов до конца XVII века, а новый открывается началом XVIII века. В соответствии с теориями своего времени, автор отводит государству решающую роль в развитии экономики России вообще, и торговли в частности. Чулков прослеживает воздействие политики правительства и политических событий на состояние внешней и внутренней торговли. Вместе с тем он отмечает и значение таких факторов, как естественно-географические условия, численность населения и др.

В последнее десятилетие своей жизни Чулков вследствие улучшения своего материального положения получил возможность приступить к осуществлению многих ранее задуманных планов. Он продолжил публикацию этнографических материалов, изучение и издание которых начал с 1760-х годов. В 1783 году он выпустил «Словарь русских суеверий» (2-е издание вышло в 1786 году под названием «Абевега русских суеверий»), где описал обряды, бытовые обычаи, приметы, этикет и народные праздники. Чулков придерживался принципа равенства всех народов, верования и традиции которых заслуживают одинакового внимания и интереса.

Таким образом, можно сказать, что М. Д. Чулков был истинным сыном своей эпохи, эпохи Просвещения. В своих произведениях он раскрывается как гуманист, стремившийся к совершенствованию человека и мира его отношений. Чулков ведёт борьбу с невежеством, суеверием, косностью. Для него были характерны многосторонность интересов и занятий, просветительская направленность разнообразной деятельности. Чулков выступал как литератор, журналист, издатель сатирических журналов, собиратель и публикатор народных песен, сказок и поверий, автор обширного труда по экономической истории России. Чулков воспринял от современной ему историографии монархическую схему развития русского исторического процесса. Новым у него было изучение хозяйственной жизни России, роли купечества в развитии торговли и промышленности, широкое использование делопроизводственной документации, извлеченной из архивов центральных учреждений, как важнейшего источника.

Основу его экономических воззрений составляет мысль об исторически прогрессивном развитии Отечества, которое он неразрывно связывал с расширением и укреплением промышленности и торговли, рациональным использованием природных ресурсов и привлечением наёмной рабочей силы. Специальное внимание он уделял проблемам подъёма хозяйственного развития окраинных земель. В сфере социальных отношений он считал необходимым обеспечить самостоятельность предпринимателям и купечеству, связывая прогресс России с ростом третьего сословия. Он был сторонником введения прогрессивного подоходного налога, ограничения дворянских привилегий. Выступая за прогрессивное экономическое развитие, Чулков в политических воззрениях оставался приверженцем абсолютной монархии. Его идеалом был Пётр I, учитывавший интересы торгово-предпринимательских кругов, стремившийся к экономической и политической независимости России.