Главная › Детские рецепты › Картины художника гойя с названиями и описанием. «Портреты Гойи

Картины художника гойя с названиями и описанием. «Портреты Гойи

Франсиско Гойя, ставший в последствии известнейшим портретистом эпохи испанского романтизма, родился в 1746 году в горном селении Фуэндетодос, где и прошло его раннее детство. Франсиско не получил достаточного образования, он обучался азам грамоты в школе при церкви и всегда писал с ошибками.

За то, он очень преуспел на художественной ниве, оставив потомкам нетленные творения. Благодаря его поистине волшебной кисти, каждый может окунуться в жизнь испанского общества конца ХVII – начала ХVIII столетий, увидеть лица прекрасных дам и знатных грандов, членов королевской семьи, а также бесподобные сценки из жизни простого народа.

Творческий путь художника был долог и тернист. С четырнадцатилетнего возраста Франсиско обучался живописи в мастерской Лусана-и-Мартинеса в Сарагосе. Затем обстоятельства вынудили начинающего художника покинуть родные места и перебраться в столицу страны – Мадрид. Здесь он дважды, в 1764 и 1766 годах, пробовал поступить в академию изящных искусств, но попытки оказались неудачными. Преподаватели не смогли разглядеть зарождающийся талант и по достоинству оценить уровень художественного мастерства молодого провинциала из Сарагосы. В Мадриде Франсиско приходилось зарабатывать себе на хлеб мытьём посуды в таверне «Ботин».

После провала, Гойя отправляется в Рим за новыми впечатлениями и возвращается на родину лишь в 1771 году. Два года, с 1772 по 1774, он трудится в монастыре Аула Ден, расписывая монастырскую церковь картинами из жизни Девы Марии.

В возрасте 27 лет Франсиско заключает очень выгодный для себя брак – женится на Хосефе Байеу, сестре придворного художника Байеу. Благодаря протекции шурина, получает заказ от королевской гобеленовой мануфактуры, который он с удовольствием выполняет, рисуя красивых испанских девушек с кавалерами, озорных детишек, принаряженных селян. Со своей женой Гойя прожил 39 лет и за это время написал всего один её портрет. Из родившихся в этом семейном союзе детей выжил один только мальчик, который так же, как и его великий отец, выбрал стезю художника. Франсиско Гойя не отличался супружеской верностью, у него было множество романов и с аристократками, и с простолюдинками. Но главной любовью его жизни была герцогиня Альба, с которой он забывал о существовании всех других женщин.

Выходец из семьи ремесленника и обедневшей аристократки, Франсиско Гойя, благодаря своему таланту и трудолюбию удалось сделать головокружительную карьеру и стать придворным художником сначала короля Карла III, а после его смерти в 1788 году – Карла IV. Широко известна его картина «Семья Карла IV», где в композиции присутствует автопортрет самого художника.

Во время освободительной борьбы испанцев против французских поработителей Франсиско Гойя откладывает в сторону кисть и берет в руки резец, чтобы посредством офортов «Бедствия войны» отразить все присущие войне ужасы.

Мрачным пятном в творческой коллекции Гойи являются «Чёрные картины». Предыстория появления картин следующая. В 1819 году художник приобрёл двухэтажный домик под Мадридом, известный как «Дом Глухого». Предыдущий владелец так же, как и Гойя, был глухим (художник потерял слух после тяжелой болезни и сам чудом остался жив). Прямо на стенах дома Гойя написал 14 очень необычных и зловещих картин, самая жуткая из которых – «Сатурн, пожирающий своего сына».

В 1824 году художник, утративший милость короля Фердинанда, покидает Испанию и до своей кончины проживает во французском городе Бордо. Старость Гойя скрасила Леокадия де Вейс, которая ради глухого пожилого художника бросила своего мужа. В возрасте 82 лет Франсиско Гойя, в сознании которого переплелись и тёмные, и светлые миры, уходит в вечность, оставив нам свои противоречивые, но очень талантливые работы. Самые известные из них – двойное полотно «Маха одетая», под ней как бы спрятана «Обнажённая маха», серия офортов «Капричос», портреты его возлюбленной Каэтаны Альбы.

Франси́ско Хосе́ де Го́йя-и-Лусье́нтес (исп. Francisco José de Goya y Lucientes; 30 марта 1746, Фуэндетодос, близ Сарагосы - 16 апреля 1828, Бордо) - испанский художник и гравёр, один из первых и наиболее ярких мастеров изобразительного искусства эпохи романтизма.

БИОГРАФИЯ ХУДОЖНИКА

Франсиско Хосе де Гойя-и-Лусьентес родился 30 марта 1746 года в Фуэндетодо-се, небольшой деревушке, затерявшейся среди арагонских скал на севере Испании. В семье мастера-позолотчика Хосе Гойи росло трое сыновей: Франсиско был младшим. Один его брат, Камилло, стал священником; второй, Томас, пошел по стопам отца. Образование братьям Гойя удалось получить весьма поверхностное, и потому Франсиско всю жизнь писал с ошибками. К концу 1750-х годов семья переехала в Сарагосу.

Около 1759 года (то есть в возрасте 13 лет) Франсиско поступил в ученики к местному художнику Хосе Лу-сан-и-Мартинесу. Учение продлилось около трех лет. Большую часть времени Гойя копировал гравюры, что вряд ли могло ему помочь постигнуть азы живописи. Правда, свой первый официальный заказ Франсиско получил именно в эти годы - от местной приходской церкви. Это была рака для хранения мощей.

В 1763 году Гойя перебрался в Мадрид, где пытался поступить в Королевскую академию Сан-Фернандо. Потерпев неудачу, молодой художник не опустил руки и вскоре стал учеником придворного живописца Франсиско Байеу.

В 1773 году он женился на Хосефе Байеу. Это поспособствовало его утверждению в художественном мире того времени. Хосефа приходилась сестрой упомянутому Франсиско Байеу, пользовавшемуся немалым влиянием.

У Гойи и Хосефы родилось несколько детей, но все они, за исключением Хавьера (1784-1854), умерли в младенческом возрасте. Этот брак продолжался до самой смерти Хосефы, наступившей в 1812 году.

В 1780 году Гойю наконец-то приняли в Королевскую академию Сан-Фернандо. Зимой 1792-93 годов безоблачной жизни преуспевающего художника пришел конец. Гойя отправился в Кадис навестить своего друга, Себастьяна Мартинеса. Там он перенес неожиданную и загадочную болезнь. Некоторые исследователи полагают, что причиной этой болезни могли стать сифилис или отравление ядом. Как бы то ни было, художника постиг паралич и частичная потеря зрения. Следующие несколько месяцев он провел на грани между жизнью и смертью.

В 1795 году, после смерти Байеу Гойя стал директором живописного отделения Королевской академии Сан-Фернандо.

Этот период отмечен обращением к более свободной технике рисунка и гравюры и серьезными занятиями офортом. Первая серия из 80 офортов, объединенных названием «Капричос», была опубликована в 1799 году и поразила всех острой социальной сатирой, соединением гротеска и реальности и новизной художественного языка.

К религиозным работам Гойи этого периода относится оформление церкви Сан-Антонио де ла Флорида в Мадриде (1798), выполненное им всего за три месяца.

В эти же годы художник создал целый ряд портретов. Среди них - портрет герцогини Альбы, с которой в 1796-97 годах у художника была связь. Считается, что именно она позировала Гойе для знаменитой «Махи обнаженной».

Последние годы своей жизни Гойя провел во Франции в Бордо, где и умер 16 апреля 1828 года, в возрасте 82 лет. Его прах был перевезен на родину и захоронен в мадридской церкви Сан-Антонио де ла Флорида. Той самой церкви, стены и потолок которой когда-то расписал художник.

ТВОРЧЕСТВО

Изначально его произведения насыщенные по цвету и непринуждённые по композиции, содержащие сцены повседневной жизни и праздничных народных развлечений.

С начала 1780-х годов Гойя получает известность и как портретист.

Характер его искусства резко меняется с началом 1790-х годов перед событиями Великой французской революции. Жизнеутверждение в творчестве Гойя сменяется глубокой неудовлетворённостью, праздничная звучность и утончённость светлых оттенков - резкими столкновениями тёмного и светлого, увлечение - освоением традиций , а позже .

В его живописи всё чаще царят трагизм и мрак, поглощающий фигуры, графика становится резкой: стремительность перового рисунка, царапающий штрих иглы в офорте, светотеневые эффекты акватинты. Близость с испанскими просветителями (Г. М. Ховельяносом-и-Рамиресом, М. Х. Кинтаной) обостряет неприязнь Гойя к феодально-клерикальной Испании. Среди известных произведений того времени - Сон разума рождает чудовищ.

ПОРТРЕТ ГРАФИНИ ДЕ ЧИНЧОН

Вытянутый формат картины и сгущающаяся темнота в качестве фона придают фигуре графини особенную хрупкость, подчеркнутую легким, воздушным платьем светлого серо-коричневого цвета с розовыми прожилками и прической, в которой словно затаился ветер. Во всем облике девушки, пусть даже и королевского рода, чувствуется грусть, сквозящая и в живых карих глазах, и в сложенных руках, которые Мария-Тереза словно нарочно пытается сжать покрепче.

Графиня переживала тогда не самое лучшее время в своей жизни: ее супруг, всемогущий премьер министр испанского правительства дон Мануэль Годой, обладал властным характером, кроме того, этот человек был любовником королевы. Гойя уже рисовал графиню, и теперь, хорошо зная эту молодую женщину и относясь к ней с сочувствием, подметил ее глубоко спрятанную печаль. Портрет, задуманный парадным, являет зрителю живого и обаятельного человека.

МАХИ НА БАЛКОНЕ

К образу махи, девушки из самой гущи жизни, типичной испанки, Франсиско Гойя (1746-1828), в живописи которого соединялись реализм и терпкий вкус его фантазий, возвращался не раз. На этой картине художник изобразил двух молодых красавиц в национальных костюмах — махи носили их в противовес принятой в высших слоях испанского общества французской моде — и двух махо, их кавалеров.

Наряды девушек выписаны белым, золотым и перламутрово-серым цветами, лица даны теплыми тонами, и эта тонкая, переливающаяся живопись выглядит еще более притягательной на темном фоне. Сидящие на балконе девы, напоминающие птичек в клетке, — сюжет, типичный для современной художнику испанской жизни. Но в его трактовку Гойя внес тревожную ноту, изобразив на заднем плане одетых в темное мужчин, которые надвигают на глаза шляпы и кутаются в плащи. Эти фигуры написаны почти силуэтно, они сливаются с окружающим их сумраком и воспринимаются как тени, стерегущие прелестную молодость. Но и махи кажутся находящимися в заговоре со своими стражами — слишком заговорщически улыбаются эти обольстительницы, словно заманивая тех, кого привлечет их красота, в темноту, что клубится за их спинами. Эта картина, еще напоенная светом, уже предвещает полное трагизма позднее творчество Гойи.

РАССТРЕЛ ПОВСТАНЦЕВ

Произведения художника, посвященные восстанию 1808 в Мадриде, которое ему довелось пережить, разительно отличаются от исторических картин романтиков. Они характеризуют живописца-патриота, призывающего к борьбе, как гуманиста, осуждающего войну.

Ночью при свете фонаря у холма на окраине города солдаты расстреливают повстанцев. Лиц солдат не видно, композиционный центр произведения — осужденный молодой крестьянин в белой рубахе, широко раскинувший руки. Удивительно правдиво передано поведение всех действующих лиц: одни с вызовом сморят в глаза палачам, другие покорно склонили голову, третьи закрыли руками лицо. Полотно пронизано страстью личного переживания, темный пейзаж усиливает ощущение неминуемой трагедии. Художник не только запечатлел страшное историческое событие, но также показал нравственность и героизм испанского народа.

ОБНАЖЕННАЯ МАХА

В образе махи — испанской горожанки XVIII-XIX веков, художник вопреки строгим академическим канонам воплотил тип притягательной, естественной красоты. Маха — женщина, смысл жизни которой — любовь. Обольстительные, темпераментные махи олицетворяли испанское понимание привлекательности. Кисть гениального художника навеки сохранила для потомков молодость, живое очарование, таинственную чувственность соблазнительной натурщицы.

Гойя не только создал образ новой Венеры современного ему общества, но и удивительно тонко почувствовал изменения художественного стиля на грани эпох.

ПОРТРЕТ ДОНА МАНУЭЛЯ ОСОРИО И СУНИГА

Это полотно, изображающее маленького Осорио, родившегося в 1784 г., - одно из серии сеченных портретов, заказанных графом Альтамира. Ребенок, одетый в костюм ярко-красного цвета, помещен на монохромном фоне, что акцентирует внимание на его фигуре. В руках малыша шнурок, привязанный к лапке сороки, которая, оправдывая свою славу «воровки», держит в клюве визитную карточку художника, который таким оригинальным приемом помещает свою подпись на работе. Другие животные, изображенные на картине, заключают в себе символический смысл, указывающий, сколь иллюзорна граница между наивным детским миром и подстерегающими его силами зла.

В честь Ф. Гойи назван астероид (6592) Goya, открытый астрономом Людмилой Карачкиной в Крымской Астрофизической Обсерватории 3 октября 1986 г.

БИБЛИОГРАФИЯ И ФИЛЬМОГРАФИЯ

Батикль Ж. Гойя: Легенда и жизнь. М., Астрель, АСТ, 2006
Левина И. М., Гойя, Л. - М., 1958
Прокофьев В. Н., «Капричос» Гойи, М., 1970
Прокофьев В. Н. Гойя в искусстве романтической эпохи. - М.: Искусство, 1986
Фейхтвангер Л., Гойя
Cardera, Valentin. Biografia de D.Francisco Goya, pintor. El Artista, 2 1835
El Libro de Los. CAPRICHOS. Francisco de Goya. Мадрид. 1999
Mayer A., Francisco de Goya, Munch., 1923
Klingender F. D., Goya in the democratic tradition, L., 1948
Sanchez Canton F. J., Vida у obras de Goya, Madrid, 1951
Holland V., Goya. A pictorial biography, L., 1961
Harris Т., Goya. Engravings and litographs, v. 1-2, Oxf., 1964
Wyndham Lewis D. B., The world of Goya. L., 1968
Gudiol J., Goya, L. - N. Y., 1969
Goya. Konigliche Gemaldegalerie «Mauritshuis». Katalog, Haag, 1970
Фильм «Обнажённая Маха» (The Naked Maja), 1958 год, производство США - Италия - Франция. Режиссёр Генри Костер; в роли Гойи - Энтони Франчоза.
Фильм «Гойя, или Тяжкий путь познания», 1971 год, производство СССР - ГДР - Болгария - Югославия. По одноимённому роману Лиона Фейхтвангера. Режиссёр Конрад Вольф; в роли Гойи - Донатас Банионис.
Фильм «Гойя в Бордо» (Goya en Burdeos), 1999 год, производство Италия - Испания. Режиссёр Карлос Саура; в роли Гойи - Франсиско Рабаль
Фильм «Обнажённая Маха» (Volaverunt), 1999 год, производство Франция - Испания. Режиссёр Бигас Луна; в роли Гойи - Хорхе Перугоррия
Фильм «Призраки Гойи», 2006 год, производство Испания - США. Режиссёр Милош Форман; в роли Гойи - Стеллан Скарсгорд

При написании этой статьи были использованы материалы таких сайтов: goia.ru ,

Если вы нашли неточности или желаете дополнить эту статью, присылайте нам информацию на электронный адрес admin@сайт, мы и наши читатели будем вам очень благодарны.

Память избирательна. При разговоре о Гойе мы вспоминаем стаи летучих мышей, роящихся над спящим человеком, окровавленную пасть Сатурна, пожирающего своего сына, силуэты кровожадных ведьм... И совсем не помним сверкающих всеми красками жизни портретов актрис Королевского театра, полотен, изображающих корриду, королевские гуляния... Личность Гойи противоречива и во многом до сих пор остается загадкой. Имя Франсиско Гойи произносится сейчас в Испании с великим уважением и гордостью, ибо он был, наверное, последним из славных художников "севильской школы". Талант его был огромный, эксцентричный. Кисть Ф. Гойи полна жизни и энергии, живописные эффекты его картин сильны и неожиданны. В своем искусстве художник порой отличался странными выходками. Например, собрав в чашку все краски, снятые с палитры, он бросал их на белую стену и из образовавшихся пятен создавал картину. Так он расписал все стены своего дома, и почти одной ложкой и половой щеткой, мало прибегая к обыкновенным кистям, написал известное полотно "Истребление французов мадридской чернью".

Франсиско Хосе де Гойя-и-Лусьентес, величайший испанский художник, родился ровно 270 лет назад, 30 марта 1746 года, в Фуэндетодосе, небольшом фамильном поместье, затерявшемся среди арагонских скал на севере Испании. Однажды маленький Франсиско нарисовал на стене своего дома свинью. Проходивший мимо незнакомец разглядел подлинный талант в детском рисунке и посоветовал мальчику учиться...

Легенда о Гойе подобна тем, что рассказывают о других мастерах Возрождения, когда подлинные факты их биографии неизвестны. Действительно, можно только предполагать, как четырнадцатилетний Франсиско стал учеником местного, сарагосского, живописца Хосе Лу-сан-и-Мартинеса, в мастерской которого и провел 6 лет. Большую часть времени Гойя копировал гравюры, что вряд ли могло ему помочь постигнуть азы живописи. Правда, свой первый официальный заказ Франсиско получил именно в эти годы — от местной приходской церкви. Это была рака для хранения мощей. Но это будет немного позже, когда Франсиско поступит в иезуитскую школу в Сарагосе и его наставник отец Пиньятелле, заметив в мальчике выдающиеся художественные способности, порекомендует его своему родственнику Хосе Мартинесу...

У отца его, мастера-позолотчика алтарей Хосе Гойи, никогда не было денег, в посмертной записке он даже указал: «Не завещаю ничего, ибо нечего завещать», зато росло трое сыновей: Франсиско был младшим. Не смотря на то, что Хосе Гойя не был простолюдином, а происходил из семьи зажиточного нотариуса, получившим свою специальность в Сарагосе, что позволило ему заключить брак с доньей Гарсиа Лусиентес, представительницей самых низших слоев испанского дворянства, и после скромной свадьбы переехать в поместье, полученное по наследству и находившееся в Фуэнтетодосе. Но согласно испанскому закону того времени дворяне могли жить только на доходы, приносимые их владениями, и не имели права работать. При таком положении дел, семейство Гойя едва могло сводить концы с концами. Это вынудило главу семейства в 1759 году перевезти своих домочадцев обратно в Сарагосу, где он мог бы заняться своим ремеслом. Немного наладив своё финансовое положение после переезда, отец семейства отправил трех своих сыновей Томаса, Камилло, и Франсиско в начальную школу отца Хоакина. Надо сказать, образование, которое получили там мальчики, трудно назвать хорошим (правда, необходимо отметить, что в конце XVIII века в Испании хорошее образование было доступно лишь горстке избранных), отец Хоакин предпочитал Богословие грамоте, что отразилось на всей последующей жизни художника. Один его брат, Камилло, стал священником; второй, Томас, пошел по стопам отца. Франсиско же до конца своей жизни писал с ошибками, а его произношение и лексический запас безошибочно выдавали в нём простолюдина. Зато сохранилось много легенд о необычайно буйном темпераменте молодого человека, который постоянно ввязывался в драки. После одной из них, инквизиция в Сарагосе объявила награду за его поимку, так как потасовка закончилась убийством трех человек, а кроме того юноша в пьяном виде «осквернил святыню в день церковного праздника». Позднее, в Мадриде, куда он был вынужден бежать в 1763 году, его подобрали на улице истекающим кровью, с ножом в спине – хозяином ножа оказался чей-то оскорбленный муж.

Портрет Франсиско Байеу (1795)

Первые годы пребывания художника в испанской столице окутаны тайнами и легендами. Из достоверных сведений, дошедших до нас, известно лишь, что в конце 1763 года, сразу же после своего приезда в Мадрид, Франсиско подал прошение в Королевскую Академию изобразительных искусств в Сан-Фернандо, о предоставлении ему стипендии, но получил отказ. Чем занимался Гойя в Мадриде следующие два года совершенно неизвестно. В 1766 году Франсиско участвовал в объявленном Академией конкурсе на тему из испанской истории. Задание было сформулировано так: «Марта, императрица Византии, прибывает в Бургос к королю Альфонсо Мудрому, чтобы попросить у него часть той суммы, которую назначил султан для выкупа её супруга, плененного императора Болдуина, и испанский монарх повелевает выдать ей эту сумму». Золотую медаль конкурса получил Рамон Байер, а Гойя потерпел неудачу, ставшую лишь одной из целой череды неудач, преследовавших его в первый период его творчества. Но участие в конкурсе принесло Гойе определенную пользу, на нём он познакомился с Рамоном Байеу и его братом Франсиском – членом академического жюри и учеником Мартинеса, к которому он незамедлительно поступил в ученики. Около трех лет молодой живописец жил и учился в доме нового наставника, за это время он страстно полюбил его сестру Жозефу. До величия еще далеко. Первые опыты художника – росписи провинциальных церквей, наброски для ковров и гобеленов, одним словом – ширпотреб.

Портрет жены Жозефы (1779)

Гойе не хватает мастерства и опыта, за которыми он, не смотря на сердечную привязанность (впрочем как только Гойе стали доступны встречи с придворными аристократками, Жозефа была тут же им практически забыта: Гойя написал только один ее портрет), в 1769 году решает отправиться в Рим (по другой версии, буяну снова приходится бежать от правосудия). Денег на поездку нет, поэтому юноша нанимается в группу тореадоров, разъезжающую по всей Испании. Это рискованное ремесло дает ему возможность заработать, и Гойя появляется в Риме.

Экстаз св. Антония (1771)

К сожалению, никаких достоверных сведений о двух годах жизни Франсиско де Гойи в Италии не сохранилось. Единственные сохранившиеся данные упоминают об участии художника в 1771 году в конкурсе, проводимом Пармской Академией изящных искусств. В рамках конкурса он создал историческое полотно «Ганнибал, взирающий с высоты Альп на поля Италии». Картина пользовалась определенным успехом у членов жюри, однако, Гойе опять не повезло. С перевесом всего в один голос, золотая медаль конкурса опять ушла к другому.

«Поклонение имени Бога», 1772 г. Фреска, написанная на потолке купола малого хора Богородицы в Базилике-де-Нуэстра-Сеньора-дель-Пилар в Сарагосе. Первая серьезная работа молодого Гойи после возвращения в Испанию из Италии. Гойя продемонстрировал подлинное мастерство во владении методами фресковой живописи. Интересно, что за свой труд он получил гораздо меньшее вознаграждение, чем другие художники, работавшие над росписью церкви.

Франсиско Гойя. Автопортрет 1790–95 гг.

Первый настоящий успех приходит к Гойе после возвращения в Мадрид (перед этим он около трех лет расписывает церкви и дворцы Сарагосы, совершенствуя мастерство). Байе раздобывает для друга, а к тому времени уже и мужа своей сестры Жозефе (на которой Гойя женился в 1773 году), заказ для королевской шпалерной мануфактуры. Шпалеры — это безворсовые ковры-картины, вытканные ручным способом. Рисунки для них выполнялись лучшими художниками на специальных картонах. В течение 15 лет Гойя пишет маслом около 40 картонов, которые являются самостоятельными произведениями искусства и на которых изображены праздничные и бытовые сцены из жизни знатных испанцев и простолюдинов. Постепенно дар его развивается, растет признание. Его обществом не гнушаются особы королевской крови, его картины полны света, радости жизни и издевательства над мракобесием. И это в то время, когда вся Испания пылала кострами святой инквизиции. При этом талант у Гойи был совершенно особенный, и он всегда старался быть непохожим на других. Даже обычные портреты он старался писать так, чтобы любой мог отличить его живопись от любой другой.

"Распятие"

Одновременно с работой для королевской мануфактуры художник пишет многочисленные портреты: заказные и те, в которых проявляется искренний интерес художника к изображаемому человеку. В 1780-е годы Гойя — серьезный мастер, добивающийся успехов своим талантом: его приняли в Королевскую академию Сан-Фернандо. Пропуском туда послужила исполненная в академическом стиле картина «Распятие». В 1785 году художник становится вице-директором живописного отделения Академии Сан-Фернандо, в 1786 году — художественным руководителем шпалерной мануфактуры, в 1789 году получает звание придворного художника.

Зонтик (1777)

Retrato de María Teresa de Vallabriga a caballo, 1783

Нрав у него был не из легких, и выносить его мог, пожалуй, только его помощник, верный Агустин. Правда, он по-прежнему любит развлечения, женщин (сам Гойя не слыл красавцем, но женский пол любил и получал ответные чувства) и вообще жизнь.

Рассказывают, что как-то слухи о бесчисленных дуэлях Франсиско Гойя, который был большим скандалистом и никому не прощал обид, дошли до короля. Тот призвал своего Первого живописца и строго-настрого запретил ему участвовать в дуэлях. Гойя удивился такому приказу:
— Ваше величество, ведь дуэли для ваших подданных не запрещены.
— Да, — ответил король. — Но отныне они запрещены только для вас.
— Почему же? — снова спросил художник.
— Потому что у меня много подданных и всего один Гойя, — ответил король.

Жизнь Гойи сильно меняется тогда, когда он в 1791 году встречает 20-летнюю Каэтану Альба, придворную даму ее Величества Марии-Луизы, своенравную, взбалмошную и очень красивую, мужем которой вот уже 7 лет был вечно угрюмый маркиз Вильяфранка. Для Гойи это была судьбоносная встреча, он полюбил ее в первый же миг, как только увидел, и отныне вся его жизнь так или иначе вертелась вокруг нее. Один из современников написал о ней так: "Нет в мире более прекрасной женщины... Когда она идет по улице, все смотрят только на нее. Даже дети перестают играть, чтобы полюбоваться ею". Однажды Гойе удалось случайно познакомиться с герцогиней. Летом 1795 года она как-то заглянула к нему в студию, а чуть позже и оказала ему "последнюю любезность". Гойя восторженно признался одному из своих друзей: "Теперь я, наконец, знаю, что значит жить". Когда муж герцогини скончался в 1796 году, она уехала в свое поместье в Андалузию, чтобы оплакать эту потерю должным образом. Гойю она взяла с собой. Они прожили вместе несколько месяцев. Все это время Гойя либо рисовал герцогиню, либо занимался с ней любовью. Она позировала ему как в одежде, так и обнаженной. На одной из картин Гойя изобразил ее одетой во все черное. На пальцах руки у нее при этом было два кольца. На одном было написано "Гойя", на другом "Альба". Кроме этого, рукой она указывала на фразу, написанную на песке. Эта фраза состояла из двух слов: "Только Гойя". На сотнях рисунков, сделанных в этот период Гойей, герцогиня изображена совершенно обнаженной. Альба позволила Гойе сохранить эти рисунки. На одном из них она написала: "Хранить такое — просто безумие. Впрочем, каждому свое". Когда они вернулись в Мадрид, Альба на некоторое время оставила Гойю и начала жить с генерал-лейтенантом Доном Антонио Корнелем. Гойя, уязвленный и оскорбленный, написал три картины, изображающих ветреность Альбы. На одной из них она была показана с двумя лицами.

А сколько раз он ставил себя и свою судьбу, чтобы быть рядом с ней и доказать свою преданность! Немногие мужчины на такое способны! При этом его любовь была такой …остервенелой, что до ненависти оставался не один шаг, а несколько сантиметров. Каэтана принесла в его жизнь разные краски: и яркие, и темные. Она принесла ему любовь, доселе невиданную страсть, безумную ревность и страдания. Она приближала его и удаляла, делала его яблоком раздора между собой и королевой. Гойя винил ее в том, что из-за их отношений умерла его дочь (когда-то он солгал королеве и сказал, что его дочь больна, чтобы остаться у Каэтаны). Она стала косвенной причиной того, что Франсиско Гойя окончательно оглох. Она никогда не понимала по-настоящему его живопись и никогда не ценила ее. Но умерла она отчасти из-за Гойи. Увидев одну из его работ, в которой он нелицеприятно ее изобразил, она решила сделать аборт на позднем срок беременности (ребенок был Гойи) и, несмотря на предупреждения преданнейшего доктора Пераля об осложнениях, прервала беременность и погибла. Жизнь Гойи с тех пор потеряла смысл...

Маха обнаженная [ок. 1802] Музей Прадо, Мадрид

Маха одетая (1800-05) Музей Прадо, Мадрид

В 1799 году Альба опять вернулась к Гойе, и он создал, пожалуй, две самые знаменитые свои картины — «Маха обнаженная» (ок. 1797) и «Маха одетая» (ок. 1802) - двойной портрет Махи - еще одна из тайн Гойи. Говорят, что художник рисовал Маху с Каэтаны, но он обладал удивительной способностью писать лица так, что с одной стороны было понятно, кто на них изображен, а с другой - нет. Картины были написаны, видимо, специально для кабинета во дворце любовник королевы Испании и по совместительству премьер-министра Испании (или наоборот) Мануэля де Годоя, который украшали изображения обнаженной натуры. Существует легенда, будто оба полотна находились в одной механической раме, и, по желанию, можно было перемещать "Маху одетую", чтобы увидеть "Маху обнаженную". Нельзя исключить, что "Маха одетая" и была создана с целью скрывать "Маху обнаженную" (изображение нагого женского тела в Испании запрещалось инквизицией). По другой версии оба портрета висели в доме Каэтаны, а уже после ее скоропостижной смерти в 1802 году попали в руки Мануэля. Кстати в своем завещании она указала, чтобы ежегодно из оставшегося после нее состояния выделялось 3500 реалов для Хавьера Гойи, сына художника. Как бы там ни было, "Маха" – женщина, главным смыслом жизни которой является любовь. Обольстительные, темпераментные махи стали воплощением характерно испанского понимания привлекательности. В своих работах Гойя не только блестяще воплотил образ новой Венеры современного ему испанского общества, но и удивительно тонко почувствовал изменения художественного стиля на грани эпох. "Маха обнаженная" при всей приближенности к современности, несет на себе отпечаток вкуса XVIII столетия с его грациозностью и искусственностью. "Маха одетая" откровенностью чувств и пряной восточной экзотикой обращена в будущее, предвосхищая романтизм XIX века...

“Маха” Гойи — прекрасное юное создание, пленяющее своей свежестью, нежностью, наивной, трогательно–чувственной тонкой красотой. Это чисто испанский тип красоты: нежные и одновременно твёрдые черты лица, белоснежная кожа, тёмные пышные волосы и чёрные глаза.
“Одетая Маха” — это Маха, скрытая от глаз. Платье обрисовывает дивные линии её тела, только намекая на скрытые от нас красоты, и, чувствуя это, чувствуя на себе эту тонкую защиту, она задорно смотрит и кокетливо улыбается с полотна. Она дразнит Его, играет его чувством, ибо она знает, что неприкосновенна за своей мнимой “бронёй”, она позволяет пока лишь любоваться собой. Она соблазняет, зная, что всё последующее будет зависеть от неё, всё в её власти. Поза полна очаровательной провокации, она демонстрирует всю прелесть своей фигуры, не теряя при этом достоинства, но сохраняя пленительный женский шарм. Кокетливый тёплый взгляд и полуулыбка на ярких губах, поза, положение рук, поворот головы – Маха призывает, но всё же сохраняет за собой право выбора.
И совсем другое чувствуется в “Махе обнажённой”. Всё внимание сосредотачивается на созерцании теперь уже ничем не скрытого тела. Маха, как светильник в окружающей её темноте, и она прекрасна. Идеальные маленькие ступни, мягкая плавность, текучесть линий. Её тело гладко и молодо — округлость, женственность, молодая стройность. Она необоримо притягивает к себе, приковывает взор, невозможно оторвать глаз.
И вот тут возникает самое интересное. “Маха обнажённая” кажется более целомудренной и серьёзной, по сравнению с нею же одетой. Здесь уже не кокетство. Это момент стыдливости и чуть смущённой, чуть скованной чувственности.
Она обнажена. Она отнюдь не стремится спрятаться, но едва уловимыми деталями Гойя передаёт её внутренний трепет, неожиданное отчуждение, волнение наконец.

К образу махи, девушки из самой гущи жизни, из низов, которых отличал весьма независимый и дерзкий нрав, умение выкрутиться из любой ситуации, типичной испанки, символа и олицетворения самой Испании, Франсиско Гойя (1746-1828), в живописи которого соединялись реализм и терпкий вкус его фантазий, возвращался не раз. На этой картине художник изобразил двух молодых красавиц в национальных костюмах — махи носили их в противовес принятой в высших слоях испанского общества французской моде — и двух махо, их кавалеров. Наряды девушек выписаны белым, золотым и перламутрово-серым цветами, лица даны теплыми тонами, и эта тонкая, переливающаяся живопись выглядит еще более притягательной на темном фоне. Сидящие на балконе девы, напоминающие птичек в клетке, — сюжет, типичный для современной художнику испанской жизни. Но в его трактовку Гойя внес тревожную ноту, изобразив на заднем плане одетых в темное мужчин, которые надвигают на глаза шляпы и кутаются в плащи. Эти фигуры написаны почти силуэтно, они сливаются с окружающим их сумраком и воспринимаются как тени, стерегущие прелестную молодость. Но и махи кажутся находящимися в заговоре со своими стражами — слишком заговорщически улыбаются эти обольстительницы, словно заманивая тех, кого привлечет их красота, в темноту, что клубится за их спинами. Эта картина, еще напоенная светом, уже предвещает полное трагизма позднее творчество Гойи.

Никто не застрахован от ударов судьбы, не миновали они и Гойю. Зимой 1792—93 годов безоблачной жизни преуспевающего художника пришел конец. Гойя отправился в Кадис навестить своего друга, Себастьяна Мартинеса. Там он перенес неожиданную и загадочную болезнь. Некоторые исследователи полагают, что причиной этой болезни могли стать сифилис или отравление ядом. Как бы то ни было, художника постиг паралич и частичная потеря зрения. Следующие несколько месяцев он провел на грани между жизнью и смертью. Тяжелейшая болезнь не только на 2 года отрывает его от творчества, но и приводит к полной потере слуха. Оказавшись отрезанным от мира звуков, 48-летний художник начинает острее чувствовать, глубже понимать и вдумчивее работать. В середине 1790-х годов в творчестве Гойи происходит перелом. Пережив личную трагедию, художник, утратив веру в людей и справедливость, становится неравнодушным к трагедии других людей. Небольшие композиции «Суд инквизиции», «Дом умалишенных», «Процессия флагеллантов» (последователей средневековой фанатической религиозной секты, считающей самобичевание средством спасения души) отражают и собственные душевные муки художника, и его растущую способность к сопереживанию, состраданию другим людям. Самой значительной страницей в творческой биографии Гойи 1790-х годов является знаменитая серия «Капричос» (в переводе с испанского — «фантазия, игра воображения, капризы») (подробнее см. в Википедии), состоящая из 83 офортов (вид гравюры), суть которых выражает в собственных комментариях к одному из листов: «Мир – это маскарад. Все хотят казаться не тем, что они есть, все обманывают, и никто себя не знает». Между ними нет сюжетной связи, но в каждом — философский взгляд художника на жизнь, острая сатира на окружающую его действительность. Наиболее знаменитый из офортов этой серии — «Сон разума рождает чудовищ». По мнению многих искусствоведов, с создания этой серии гравюр началась новая эпоха в искусстве Европы.

"До самой смерти"

Между тем, инквизиция уже потирает руки. Ведь «Капричос» – явно безбожное, дьявольское, насыщенное откровенной чертовщиной и еретическими домыслами творение. А следовательно, и оно, и сам художник просто обязаны сгореть в очищающем огне аутодафе. Набожный, трусоватый в отношении религии испанский король в смятении. С одной стороны – всесильная церковь, с другой – талантливый и уже хорошо известный художник. Что делать? А Гойю тем временем вызывают на суд инквизиции, где мастер должен дать объяснение по каждому из 80-ти офортов. Одна ошибка, – и его ждет костер. Но Гойя уже поднаторел в придворных интригах, он предвидел такой поворот дела. И под злыми, откровенно издевательскими картинками, где в качестве героев частенько фигурируют сами представители церкви, художник заранее сделал вполне благопристойные, даже, можно сказать, благочестивые подписи. А пока церковь разбиралась, чему верить: изображениям или подписям под ними, Гойя делает «ход конем» – он преподносит оттиски офортов в подарок королеве, с тем, чтобы она выпустила их в печать и заработала на них. Главное было добиться того, чтобы она не разгневалась, увидев форт под названием "До самой смерти", на котором изображена старуха с чертами королевы, прихорашивающаяся перед зеркалом. Говорят, эту схему придумали дон Мануэль, его любовница Пепа (бывшая любовница Гойи) и Мигель, верный Мануэлю. Офорт, конечно, оскорбил королеву, но она всегда была умна и проницательна, и спрячь она этот офорт, он бы ходил по рукам, рождая множество сплетен. Мария-Луиза, не любившая инквизицию и всячески старавшаяся ей насолить, в 1799 году выпустила "Капричос" в полном объеме и тем отвела от художника руки инквизиторов, готовых уже было заграбастать художника.

Фантастмагорические «Капричос» привлекли внимание другого испанского гения. В 1977 году Дали выпустил свой вариант офортов Гойи. Для Гойи серия «Капричос» стала первой большой серией офортов, для Дали — последней. Дали взял офорты Гойи за основу, добавил цвет — нежные розовые, голубые, золотистые тона, и внес в композицию образы, пронизывающие его собственное творчество, дополнив фантазии Гойи своими сюрреалистическими видениями, дав композициям другие названия. К загадке Франсиско Гойи Сальвадор Дали добавил свои собственные загадки. Трудно судить о том, стало ли более легким восприятие рисунков Гойи в варианте Сальвадора Дали, но теперь у человечества есть две серии «Капричос». Кстати, подписи под офортами серии «Капричос» до сих пор сбивают с толку исследователей. Некоторые считают, что истинный смысл этих гравюр так никогда и не будет раскрыт. В любом случае, «Капричос» отражают самые страшные пороки Испании того времени. И изучать офорты надо, вооружившись историческими справочниками.

После изгнания французов Гойя получил правительственный заказ на две картины, которые должны были увековечить «героические сцены славной борьбы испанцев с тираном Европы». Художник выполнил его в свойственной ему манере, поэтому картины не были оценены по достоинству. Вместо героических фигур и патетических жестов Гойя довольно точно передал атмосферу страшного насилия над людьми. На оккупацию Испании наполеоновскими войсками (1808-1814) Гойя откликнулся картинами «Восстание 2 мая 1808 года на площади Пуэрта дель Соль» и «Расстрел повстанцев в ночь на 3 мая 1808 года». Последняя особенно сильна по эмоциональному воздействию. Стройный ряд бездушных, напоминающих автоматы солдат напротив горстки поверженных, но не сломленных повстанцев. Центральная фигура в группе стоящих среди убитых и мужественно умирающих людей — безымянный герой. С широко распростертыми руками встречает он смерть, бросая вызов и ей, и своим палачам. Войне за независимость посвящены 82 листа графической серии «Десастрес делла герра» (в переводе с испанского — «бедствия, ужасы войны»).

"Два старика едят суп", 1819-1823

Художник, всей душой переживающий за свою родину, тем временем остается в полном одиночестве. Умирают его жена Жозефа и дети (в живых остается только сын Хавье, который женился на дочери богатого купца и стал жить отдельно), изгнаны за пределы страны друзья. Гойя покупает загородный дом на реке Мансанарес, который в округе тут же прозвали «Домом глухого». Здесь художник живет очень замкнуто, здесь создается состоящая из 22 листов серия «Диспаратес» (нелепость, безумства). Для себя, не для посторонних глаз, Гойя расписывает стены своего дома рисунками, напоминающими кошмарный сон, но именно такой представлялась художнику действительность. Их судьба печальна – люди увидели эти произведения лишь через 40 лет после смерти художника.

В конце 1819 года Гойя тяжело заболел. О том, что это была за болезнь и о методах лечения доподлинно ничего неизвестно. Поправившись, художник написал автопортет со своим врачом и другом Евгенио Арриетой. А в нижней части картины оставил подпись: «Гойя благодарен своему другу Арриете за успешное лечение большую заботу во время жестокой и опасной болезни в конце 1819 года в возрасте 73 лет».

В начале 1823 г. художник познакомился с Леокадией де Вейс, женой предпринимателя Исидро Вейса, который развелся с ней, уличив ее в "непорядочном поведении и супружеской неверности". Нет сомнения в том, что Леокадия изменяла мужу с Гойей. Она родила Франсиско дочь Розариту. Ему на тот момент было 77 лет. Гойя обожал маленькую девочку и учил ее рисовать, надеясь, что она тоже станет художником. Художником Розарита так никогда и не стала...

В январе 1820 года генерал Риего поднял в Кадисе вооруженное восстание, ставшее началом революции. В 1822 году Фердинанд VII признал Кадисскую конституцию. Испания вновь стала конституционной монархией, но ненадолго: уже 23 мая 1823 года король вернулся в Мадрид вместе с французской армией. Революция была подавлена, в Испании началась реакция; в ноябре генерал Риего был казнен. Гойя сочувствовал военным, объединившимся вокруг Риего, и даже сделал миниатюрный портрет его жены. Сын Гойи Хавьер в 1823 году был членом революционной милиции. 19 марта 1823 года умер кардинал Луис Бурбон, младший брат короля Карла III, покровительствовавший Гойе; семья другого его покровителя и свата, коммерсанта Мартина Мигеля де Гойкоэчеа (сын Гойи Хавьер был женат на дочери Гойкоэчеа Гумерсинде), была скомпрометирована. Гойя был напуган. Леокадия уговаривала его эмигрировать, но бегство грозило конфискацией имущества. 17 сентября 1823 года Гойя нотариально заверил дарственную на Дом глухого для своего внука Марио, таким образом обезопасив себя от конфискации, а затем, когда король объявил политическую амнистию, подал прошение о поездке на лечение во Францию, на пломбьерские воды. 30 мая разрешение было получено, и уже в июне Гойя уехал — правда, не в Пломбьер, а в Бордо, где в тот момент скрывались многие его друзья. Один из них, писатель и драматург Леандро де Моратин, писал тогда своему корреспонденту Мелону, что в Бордо приехал Гойя, «глухой, старый, неуклюжий и слабый, ни слова не говорящий по-французски, без слуги (а уж он-то нуждается в слуге больше, чем кто бы то ни было) и такой довольный и такой ненасытный в своем стремлении познать мир». Там Гойя жил последние годы, периодически продлевая отпуск по болезни. В Мадриде он побывал только в 1826 году, с тем чтобы добиться разрешения уйти на покой с сохранением жалованья и возможностью жить во Франции. В 1827 г. в последний раз съездил в Мадрид, где запечатлел на полотне своего 21-летнего внука Мариано Гойю. А по возвращению в Бордо создал последние свои шедевры: портрет бывшего алькальда Мадрида Пио де Молина и эскиз Молочница из Бордо.

Весной 1825 г. врачи диагностировали у художника паралич мочевого пузыря и опухоль толстого кишечника, однако, вопреки их ожиданиям, Гойя выздоровел и уже в июне принялся за работу (вероятно, врачи за новообразование в кишечнике приняли увеличенный в объеме мочевой пузырь вследствие паралича его мускулатуры).

Умер Гойя 16 апреля 1828 года, на 83-м году жизни, по-видимому, от последствий острого нарушения мозгового кровообращения (перед смертью правую сторону его тела сковал паралич, и он утратил речь), на чужбине, во Франции, где последние 4 года жизни проводит в Бордо, больным, одиноким, без слуг и без денег. Его немногочисленные друзья свидетельствовали, что он работал до самого конца. Он создает замечательные портреты своих друзей Леандро Маратина (1825) и Пио де Молина (1828), обаятельный образ бордосской молочницы (1826-1827). Художник говорил: «Мне не хватает здоровья и зрения, и только воля поддерживает меня». После смерти Гойи его друг французский библиограф Антуан де Бриль скажет: «Ты останешься неповторимым во все времена, потому что не боялся быть собой». Прах художника был перевезен на родину и захоронен в мадридской церкви Сан-Антонио де ла Флорида. Той самой церкви, стены и потолок которой он когда-то расписывал.

МОГИЛА ГОЙИ В ЧАСОВНЕ САН АНТОНИО ДЕ ЛА ФЛОРИДА

Все творчество мастера оказало огромное воздействие на формирование и развитие искусства XIX века. Всего через несколько лет после смерти художника его вклад в художественную культуру был оценен на общеевропейском уровне.

Сатурн, пожирающий своего сына, 1819-1823

Пятьдесят лет спустя, 8 марта 1873 года, Дом глухого купил барон Эрлангер. По его просьбе Сальвадор Мартинес Кубельс, художник-реставратор из музея Прадо, перенес картины на холст. В 1878 году они были впервые выставлены в Париже. Тогда их никто не понял. Тем не менее картины были переданы в дар музею.

Клинические версии диагноза Ф.Гойи
Постановка объективного диагноза в клиническом случае Франсиско Гойи не представляется возможной из-за малого количества документальных сведений и описаний симптомов болезни. На сегодняшний день существуют разрозненные версии, которые с большей или меньшей вероятностью имеют свое право на существование.

Шизофрения
Предположения о том, что Гойя страдал эндогенно-процессуальным психическим расстройством, менее других находят подтверждение в его биографии – большинство исследователей считают, что болезнь художника имела органическую природу. Однако английский психиатр Райтман считает, что Гойя страдал шизофреноподобным расстройством. Вынесению такого диагноза способствовало содержание творчества Гойи, изменившееся после болезни и свидетельствовавшее о возможном опыте галлюцинаторных переживаний, а также личностные особенности художника, которого можно отнести к характерам параноидного круга. Например, Гойя был достаточно честолюбивым и конфликтным, плел интриги, стремясь получить высшую должность при дворе, часто опасался преследований со стороны властей и церкви, что вынуждало его переезжать, трудно приспосабливался к меняющимся политическим обстоятельствам в стране, изолируясь в эти моменты от общества. После перенесенной болезни в картинах появляются фантастические образы, устрашающие, мистические и мифологические сюжеты, художник начинает испытывать пристрастие к реалистичному изображению ужасов, отдает предпочтение темным и холодным цветовым оттенкам. Райтман считает, что в его офортных сериях отсутствуют логическая последовательность, определенный замысел и морально-дидактическая тенденция, создавая их, Гойя ориентировался не на целевую аудиторию, а на свои внутренние потребности и стремления. Период немотивированной изоляции художника в «Доме Глухого» он рассматривает как проявление аутистической фазы, в которой для Гойи осмысленное значение имело только грезоподобное галлюцинаторное состояние. Психотические эпизоды Гойи сопровождались ярко выраженной аффективной симптоматикой с депрессивной окраской. Райтман полагает, что «Капричос» создавались Гойей в измененном психическом состоянии, главенствующую роль в котором играли депрессия, тревога и механизмы торможения. Вместе с тем, при более детальном погружении в творчество художника, можно заметить, что в нем в большей степени выступают не депрессивные, а агрессивные тенденции. Обращает на себя внимание и особый интерес самого Гойи к душевнобольным – по его словам, он для удовлетворения личного любопытства посещал заведение для психически больных в Сарагосе, также известны две его картины, где он изображал сумасшедший дом. Опровергают диагноз шизофрении факты биографии художника – дебют болезни пришелся на довольно поздний возраст – 46 лет, а творческая работоспособность его не снизилась (наоборот, вторая половина творческой жизни Гойи считается более продуктивной).

Сифилис
Предположения о том, что Гойя был болен сифилисом, появились еще при жизни художника. В 1777 г. в переписке его друзей можно найти указания, что Франсиско, возможно, заразился венерическим заболеванием. Врачи де Ривера и Маранон полагали, что симптомы Гойи соответствуют клинической картине позднего приобретенного менинговаскулярного сифилиса: правосторонний паралич, трудности при письме, потеря веса, бледность кожных покровов, астения, головокружение, головные боли, галлюцинации, делирий. Врач Бланко-Солер объяснял паралич Гойи сифилитическими изменениями в сосудах, глухоту считал следствием сифилитического нейролабиринтита. Отягощенный акушерский анамнез супруги художника мог свидетельствовать о том, что она также болела сифилисом – родами закончились меньше половины из 20 ее беременностей, также с врожденным сифилисом исследователи связывают смерть в младенчестве большинства детей Гойи. Диагноз сифилиса опровергает отсутствие интеллектуально-мнестического снижения в течение всей жизни художника (с момента первых сообщений о возможной болезни в 1777 г. до смерти Гойи в 1828 г. прошло более 50 лет), кроме того, столь стремительное развитие полной глухоты не свойственно для течения сифилиса.

Малярия и отравление хинином
Малярия во времена Гойи довольно часто встречалась на морских побережьях и в долинах испанских рек, а родной город художника, Сарагоса, расположен в среднем течении реки Эбро. Хотя первый известный приступ заболевания Гойи развился зимой, возможно, он был рецидивом или продолжением предшествующих эпизодов. В письме другу Сапатеру в 1787 г. Гойя пишет: «Слава Богу, третичную лихорадку (прим. ред.: малярию) теперь можно укротить с помощью фунта коры хинного дерева, которую я тебе купил, одну из лучших, отборную, по качеству не уступающую продукту из королевской аптеки».
Кора хинного дерева активно использовалась в качестве эффективного средства от лихорадки с 17 ст. Сам хинин как чистое вещество синтезировали только в 1820 г., ранее дозы принимаемого вещества были очень высокими, так как разные виды хинного дерева содержат различные комбинации алкалоидов в коре. Вполне вероятно, что при лечении малярии у Гойи могли проявиться осложнения в связи с передозировкой препарата. В ранние сроки отравления появляются тошнота, рвота, боли в животе, гиперемия, потливость, озноб. Постоянный синдром интоксикации – нарушение зрения в виде сужения поля зрения, амавроза, амблиопии, временной слепоты, являющихся следствием ангиоспазма сосудов сетчатки и ее отека. Со стороны сердечно-сосудистой системы – аритмия. Со стороны центральной нервной системы наблюдаются такие симптомы, как звон и шум в ушах, головные боли, головокружение, оглушение сознания, из психических проявлений – бред и галлюцинации. Нетипичным симптомом для отравления хинином среди проявлений болезни живописца была глухота.

Отравление свинцом
В 1972 г. психиатр Нидерланд из Университета Нью-Йорка высказал гипотезу, что симптомы болезни Франсиско Гойи могут быть последствием отравления тяжелыми металлами. Исследователь Шмидта из Чикаго, изучавший палитру картин Гойи, пришел к выводу, что художник, особенно в первой половине жизни, отдавал предпочтение белому цвету – как чистому, так и в смешении с другими цветами. Основным источником белого для художников 18 ст. были свинцовые белила. Цинковые и титановые белила, технология приготовления которых безопасна, появились позже. Открытым остается вопрос – почему среди других живописцев-современников Гойи отравления свинцом не были часты. Нидерланд считает, что особая техника была связана с повышенной опасностью интоксикации свинцом, так как мазки он наносил быстро, используя жидкие краски, что увеличивало риск попадания свинца в организм аэрозольным путем из-за разбрызгивания мелких капель. Кроме того, художник часто предпочитал кисти кусок сукна или губки, что способствовало тесному контакту рук Гойи с ядом и увеличивало риск контактного механизма проникновения свинца. Свинцовые белила он использовал и для первичной грунтовки полотна.
Свинец часто приводит к хроническим интоксикациям. Впервые картина болезни при сатурнизме была описана Планше в 1839 г. К общим симптомам отравления свинцом относят: бледную, «свинцовую» окраску кожи, свинцовую кайму на деснах, анемию и другие гематологические симптомы, свинцовые колики, протекающие как своеобразный вегетативный криз (схваткообразные боли в животе, нарушение деятельности кишечника, рвота, тахикардия, повышение уровня артериального давления, катехоламинов в крови). Характерные неврологические и психиатрические симптомы: свинцовые параличи (преимущественно правосторонние), свинцовая энцефалопатия (мнестическое снижение, интенсивные головные боли, снижение критичности к своему состоянию, психосенсорные расстройства и нарушения восприятия в виде зрительных, слуховых и тактильных галлюцинаций, гиперкинезы в виде дрожания, атаксия, поражение отдельных черепных нервов, явления височной эпилепсии, свинцовая менингопатия), астенический синдром нарушения сна, эмоциональная лабильность.
По мнению Нидерланда, обострения болезни происходили у Гойи не менее трех раз – в 1778-1780 гг. с преобладанием депрессивной симптоматики, в 1792-1793 гг. и 1819-1825 гг. «Свинцовая теория» связывает смерть детей художника внутриутробно или в первые годы жизни с интоксикацией свинцом. Среди психических проявлений, характерных при отравлении свинцом, у Гойи могли наблюдаться бредовые идеи и галлюцинации, делирий. Обострения заболевания сопровождались депрессивным синдромом. Причиной урологических проблем у Гойи за три года до смерти могла быть мочекаменная болезнь, возникшая на фоне хронической интоксикации свинцом, а опухоль в кишечнике, вероятно, была связана с параличом толстой кишки вследствие токсического мегаколона. Следует отметить, что нарушения слуха не типичны для сатурнизма, свинцовые интоксикации никогда не сопровождаются полной глухотой (потеря слуха художника может объясняться изолированным поражением слуховых нервов). Кроме того, Гойя не занимался изготовлением красок самостоятельно, по крайней мере, с 1796 г. – он нанял для этого отдельного человека, что не объясняет приступ болезни в 1819 г.

Синдром Фогта – Коянаги – Харады
Английский офтальмолог Теренс Коуторн в 1962 г. сравнил глухоту Гойи, сопровождающуюся нарушениями зрения, шумом в ушах и потерей координации движений, с редким клиническим синдромом. Синдром Фогта – Коянаги – Харады (увео-энцефало-менингеальный синдром) – системное заболевание, предположительно аутоиммунного генеза, заключающееся в воспалении сетчатки и кровеносных сосудов глаз, которое приводит к временной слепоте, болезни внутреннего уха с головокружениями и снижением слуха, менингеальному энцефалиту, который сопровождается состоянием оцепенения и фазами бессознательного состояния. Заболевают преимущественно люди среднего возраста, чаще мужчины. Начало острое, появляются общее недомогание, тошнота, рвота, повышение температуры тела, головная боль, головокружение, боль в суставах. Для этого синдрома характерно рецидивирующее течение слепоты, а также выпадение волос и ресниц, чего не было у Гойи. Кроме того, остаточным эффектом болезни Фогта – Коянаги – Харады является не полная глухота, а нарушения координации движений (у Гойи же нарушения координации, в отличие от глухоты, прошли).

Синдром Когана
Среди симптомов этого аутоиммунного заболевания – двусторонний паренхиматозный кератит с сопутствующими вестибулярными и слуховыми нарушениями.
К глазным симптомам относятся снижение зрения, фотофобия, застой в кровеносных сосудах конъюнктивы. Вестибулослуховые симптомы включают сенсоневральную потерю слуха, звон в ушах и головокружение. Слепота при синдроме Когана преходящая, глухота – выраженная и постоянная (60-80% больных).

Синдром Сусака
Невролог из Великобритании Смит и соавт. в 2008 г. подготовили статью, в которой высказали предположение о том, что у Гойи был синдром Сусака – аутоиммунный васкулит неясной природы с триадой симптомов, таких как двусторонняя нейросенсорная тугоухость, ишемическая ретинопатия и энцефалопатия (с многоочаговыми изменениями в надтенториальных отделах белого и глубоких слоев серого вещества на МРТ). Патологический процесс поражает артериолы улитки, сетчатки и головного мозга. В настоящее время описано около 100 случаев ретино-кохлео-церебральной васкулопатии, или синдрома Сусака. Заболевание отличается монофазным течением длительностью 1-2 года. Однако описаны случаи рецидивирующего течения с ремиссией до 18 лет. Этой гипотезе диагноза Гойи можно противопоставить тот факт, что синдром Сусака развивается у пациентов молодого возраста (20-30 лет), и в пять раз чаще у женщин, чем у мужчин.

В целом, описанные симптомы редких клинических синдромов во многом совпадают с проявлениями болезни Гойи, хотя и являются казуистическими случаями, вероятность заболевания которыми крайне низкая.

в Сарагосе

в Мадриде

"Призраки Гойи"

Фильмография

Фильм «Обнажённая Маха» (The Naked Maja), 1958 год, производство США — Италия — Франция. Режиссёр Генри Костер; в роли Гойи — Энтони Франчоза.
Фильм «Гойя, или Тяжкий путь познания», 1971 год, производство СССР — ГДР — Болгария — Югославия. По одноимённому роману Лиона Фейхтвангера. Режиссёр Конрад Вольф; в роли Гойи — Донатас Банионис.
Фильм «Гойя в Бордо» (Goya en Burdeos), 1999 год, производство Италия — Испания. Режиссёр Карлос Саура; в роли Гойи — Франсиско Рабаль.
Фильм «Обнажённая Маха» (Volaverunt), 1999 год, производство Франция — Испания. Режиссёр Бигас Луна; в роли Гойи — Хорхе Перугоррия.
Фильм «Призраки Гойи», 2006 год, производство Испания — США. Режиссёр Милош Форман; в роли Гойи — Стеллан Скарсгорд.

Бонус. Гойя на монетах

Гойя-и-Лусьентес (Fransisko Goya y Lucientes) Франсиско Хосе де, испанский живописец, гравер, рисовальщик. С 1760 учился в Сарагосе у Х.Лусана-и-Мартинеса. Около 1769 Гойя отправился в Италию, в 1771 вернулся в Сарагосу, где писал фрески в духе итальянского барокко (росписи бокового нефа церкви Нуэстра Сеньора дель Пилар, 1771–1772). С 1773 художник работал в Мадриде, в 1776–1791 выполнил для королевской мануфактуры свыше 60 гобеленов с насыщенными по цвету и простыми по композиции сценами повседневной жизни и народных развлечений (“Зонтик”, 1777, “Игра в пелоту”, 1779, “Игра в жмурки”, 1791, – все в Прадо, Мадрид).

С начала 1780-х годов Гойя получил известность и как автор выполненных в тонкой цветовой гамме портретов, фигуры и предметы в которых как бы растворяются в тонкой дымке (“Семья герцога Осуна”, 1787, Прадо, Мадрид; портрет маркизы А.Понтехос, около 1787, Национальная галерея искусства, Вашингтон). В 1780 Гойя был избран в мадридскую Академию художеств (с 1785 вице-директор, с 1795 - директор ее живописного отделения), в 1799 - “первый живописец короля”. Одновременно в творчестве Гойи нарастают черты трагизма, неприязнь к феодально-клерикальной Испании “старого порядка”. Уродство ее моральных, духовных и политических основ Гойя раскрывает в гротескно-трагической форме, питающейся фольклорными истоками, в большой серии офортов “Капричос” (80 листов с комментариями художника, 1797–1798); смелая новизна художественного языка, острая выразительность линий и штрихов, контрастов света и тени, соединение гротеска и реальности, аллегории и фантастики, социальной сатиры и трезвого анализа реальности открывали новые пути развития европейской гравюры. В 1790-х – начале 1800-х годов исключительного расцвета достигло портретное творчество Гойи, в котором звучат тревожное чувство одиночества (портрет сеньоры Бермудес, Музей изобразительных искусств, Будапешт), мужественное противостояние и вызов окружающему (портрет Ф.Гиймарде, 1798, Лувр, Париж), аромат тайны и скрытой чувственности (“Маха одетая” и “Маха обнаженная”, обе - Прадо, Мадрид).

С удивительной силой обличения запечатлел художник надменность, физическое и духовное убожество королевской семьи в групповом портрете “Семья Карла IV” (1800, Прадо, Мадрид). Глубоким историзмом, страстным протестом проникнуты большие картины Гойи, посвященные борьбе против французской интервенции (“Восстание 2 мая 1808 года в Мадриде”, “Расстрел повстанцев в ночь на 3 мая 1808 года”, обе –около 1814, Прадо, Мадрид), философски осмысляющая судьбы народа серия офортов “Бедствия войны” (82 листа, 1810–1820).

В начале 1790-х годов тяжелая болезнь привела художника к глухоте. Чрезвычайно трудные для него годы, совпавшие с периодом жестокой реакции, он провел в своем загородном доме “Кинто дель Сордо” (“Дом глухого”), стены которого расписал маслом. В созданных здесь сценах (ныне в Прадо, Мадрид), включающих невиданно смелые для своего времени, остродинамичные изображения многоликих масс и устрашающие символико-мифологические образы, он воплощал идеи противостояния прошлого и будущего, бесконечно-ненасытного дряхлого времени (“Сатурн”) и освободительной энергии юности (“Юдифь”). Еще сложнее система мрачных гротескных образов в серии офортов “Диспаратес” (22 листа, 1820–1823). Но и в самых мрачных видениях Гойи жестокая тьма не может подавить присущее художнику ощущение вечного движения, вечного обновления жизни, ставшее лейтмотивом в картине “Похороны сардинки” (около 1814, Прадо, Мадрид), в серии офортов “Тавромахия” (1815).

С 1824 Гойя жил во Франции, где писал портреты друзей, осваивал технику литографии. Искусство Гойи повлияло на формирование многих художественных явлений 19 века. Его воздействие ощущается в творчестве Жерико, Делакруа, Домье, Эдуард Мане. Влияние его творчества на живопись и графику имело общеевропейский характер и сказывается вплоть до современности.