Нашелся ли александр зайцев из машины времени. Закрыть свой дом и не найти ключа

Константин Сергеевич Аксако в родился 29 марта (10 апреля) 1817 года, в селе Ново-Аксаково Бугурусланского уезда Оренбургской губернии. Старший сын Сергея Тимофеевича и Ольги Семеновны, урожденной Заплатиной. Аксаков рос под влиянием пылкой, прямодушной, страстно любившей все родное матери и добродушного, увлекающегося отца. Мать Аксакова была исполнена самых героических и патриотических стремлений, которые внушала своим сыновьям с детства. Таким образом, он совмещал в себе, по мнению брата Ивана Сергеевича, "с нравственными свойствами матери эстетический вкус и любовь к литературе своего отца". В четыре года Константин выучился у матери читать, и первой его книгой для чтения была "История Трои". К своим родителям он сохранил исключительную привязанность до конца их жизни. Читал в детстве Аксаков очень много, и этим чтением являлись все произведения тогдашней классической литературы, начиная с Хераскова, Княжнина, Ломоносова. Воспитываясь до пятнадцати лет дома (до девяти лет он прожил в деревне, а с 1826 года поселился вместе с отцом в Москве и жил в ней безвыездно в течение почти всей своей жизни), он учился у Венелина латинскому языку, у Долгомостьева греческому, у Фролова географии.
Особенно любил Аксаков чтение русской истории и в своих играх изображал из нее, вместе с братьями и сестрами, разные эпизоды в лицах. С двенадцати лет в нем сказалось литературное дарование: в свои исторические игры он то вставлял стихи своего сочинения, то, увлекаясь чтением рыцарских романов и учредив дружину из воинов, знакомых мальчиков, читал им повести своего сочинения о приключениях "дружины молодых людей, любивших древнее русское вооружение".
Мальчик-энтузиаст, оставшийся таким на всю жизнь, исполненный горячей любви к России, русскому народу и Москве, быстро рос в мире литературы и искусства, удивляя всех своей даровитостью. В 1832 году, в возрасте пятнадцати лет, он поступил на словесный факультет Московского университета, который переживал тогда знаменательное время, находясь на рубеже совершенно новой эпохи, резкой перемены в профессуре и студенчестве. Целый ряд молодых профессоров - Павлов, Надеждин, Шевырев, Погодин - внесли новый дух в университетское преподавание. С другой стороны, среди студентов начали образовываться кружки, занимавшиеся выяснением вопросов нравственных, философских, политико-исторических.
Во время пребывания Аксакова в университете (1832-1835) образовались два кружка, в состав которых входили: Станкевич, поэты Сатин, Красов и Клюшников, Кетчер, Белинский, сам Аксаков и другие - словом, почти все члены через некоторое время сплотившегося воедино кружка, известного в истории новейшей литературы под именем "кружка Станкевича". В середине и конце 30-х годов к этому кружку, прямо или косвенно, примыкали: Грановский, Тургенев, Кольцов, Василий Боткин, Катков и другие. В 1833 -1840 годах Аксаков находился под влиянием Станкевича и Белинского и предавался изучению немецкой философии вообще и Гегеля в частности, о чем он подробно рассказывает в своих "Университетских воспоминаниях".
Увлечение учением Гегеля сказалось даже в его магистерской диссертации о Ломоносове, появившейся в 1846 году. После смерти Станкевича и до отъезда Белинского в Петербург Аксаков сблизился с Хомяковым, Киреевскими, Самариным. С Белинским же, изменившим правому гегельянству и начавшим проповедовать противоположные воззрения, он обменялся несколькими письмами и они навеки прекратили отношения (письма Белинского к Аксакову напечатаны в "Руси" 1881 года).
Вообще жизнь Аксакова не богата внешними событиями, и после разрыва с Белинским проходит довольно однообразно до самой смерти главы славянофильства. Поэтому дальнейшая биография, а, пожалуй, и вся биография его, есть, главным образом, история хода его литературного развития, история его ученых и литературных работ.
Поселившись в Москве, Аксаков только в 1838 году ездил за границу, откуда вернулся через пять месяцев. Литературную деятельность свою, как выше замечено, он начал стихами. Первым печатным произведением были стихи, читанные на торжественном университетском акте в 1835 году только что окончившим курс 18-летним кандидатом. Вслед за тем он принимал довольно деятельное участие (иногда под псевдонимом К. Эврипидина) в тех журналах, с которыми сотрудничал Белинский - "Телескопе", "Молве" и "Московском Наблюдателе". Аксаков помещал здесь небольшие рецензии, а также стихи, по преимуществу из Шиллера и Гете. Позднее, не оставляя стихотворства, он стал помещать стихи в "Московском Сборнике", "Русской Беседе" и "Молве".
После смерти его много стихотворений напечатано в "Дне", "Руси" и "Русском Архиве". В начале тридцатых годов Аксаков написал драматическую шутку в стихах, в 3-х действиях, с эпилогом: "Олег под Константинополем!" (напечатана она была в 1858 году). Эта шутка явилась пародией на так называемое скептическое направление в русской историографии, представителем которого был профессор Каченовский.
В 1842 году Аксаков выступил на критическое поприще статьей, напечатанной отдельной брошюрой: "Несколько слов о поэме Гоголя: Похождения Чичикова, или Мертвые души" и в "Москвитянине" того же года ответил на разбор этой брошюры, сделанный Белинским. Затем три критические статьи Аксакова по литературе, с подписью Имрек, появились в "Московском Сборнике" 1846 года (о сборнике Соллогуба "Вчера и сегодня", о книге Никитенко "Опыт истории русской литературы", о "Петербургском сборнике" Некрасова).
В "Русской Беседе", начавшей выходить с 1856 года, Аксаков был одним из наиболее деятельных сотрудников, а в 1857 году редактировал еженедельную газету "Молва", где поместил много мелких статей. В 1847 году он защитил диссертацию под заглавием: "Ломоносов в истории русской литературы и русского языка", представленную для получения степени магистра русской словесности. К пятидесятым годам относятся наиболее важные и существенные работы Аксакова, исторические и филологические, в которых его взгляды достигли своего полного развития.
Эти работы вошли в состав неоконченного полного собрания его сочинений. Первый том появился в 1861 году, второй - в 1875 и, наконец, третий в 1880. Первый том состоит из 27-ми статей по русской истории, из которых большинство при жизни автора не были напечатаны. В числе исторических статей особенно выдаются рецензии на І, VI, VII и VIII тома "Истории России" Соловьева, "О древнем быте славян вообще и русских в частности", "Краткий исторический очерк земских соборов", "О состоянии крестьян в древней России", "По поводу Белевской Вивлиофики, изданной Н. А. Елагиным". В этих статьях Аксаков развивал свои оригинальные воззрения, что склад первоначальной русской жизни не родовой, а общинно-вечевой, что русское государство образовалось не завоеванием, как на Западе, а добровольным призванием власти, и что русский народ резко отделял понятие земли от понятия о государстве, прибегая к последнему только для сохранения первой. Русский народ, по мнению Аксакова, шел путем внутренней правды и поэтому древнерусская жизнь, в нравственном смысле, достигала высокого совершенства. Аксаков умер от чахотки на острове Занте (Греция), куда приехал в сопровождении брата, Ивана Сергеевича, в декабре 1860 года.

Биография А. не богата внешними фактами, но общий склад его личной жизни с раннего детства до могилы многое выясняет в его мировоззрении и отношениях к основным вопросам русской жизни.

Аксаков Константин Сергеевич, один из крупнейших представителей "славянофильского" направления. Родился 29 марта 1817 года в селе Аксакове, Бугурусланского уезда, Оренбургской губернии, умер 7 декабря 1860 года на острове Занте.

Биография А. не богата внешними фактами, но общий склад его личной ж

изни с раннего детства до могилы многое выясняет в его мировоззрении и отношениях к основным вопросам русской жизни. Старший сын Сергея Тимофеевича не только вырос, но и всю жизнь провел в характерной семейной обстановке. Несомненно значительным было влияние отца, отличавшей его глубины чувства, теп

лоты и живости воображения, его "русского направления", оптимистического отношения к помещичьему быту, художественно-археологического увлечения старой Москвой. Глубокая привязанность к отцу - наиболее сильное чувство в личной жизни А.: горе после смерти Сергея Тимофеевича расшатало его здоровье и св

ело через 1 1/2 года в могилу. От матери, Ольги Семеновны, урожденной Заплатиной, А. унаследовал, быть может, отличавшую его от пассивной, более созерцательной натуры отца, боевую энергию в защите своих воззрений: Ольга Семеновна была дочерью пленной турчанки. До 9 лет А. рос в деревне, Аксакове-Баг

рове, затем Надеждине-Парашине, чем и исчерпалось личное общение его с крестьянством, оставившее на всю жизнь ряд отрадных и живых впечатлений, на которые А. любил ссылаться в спорах с противниками его направления.

С 1826 года А. почти безвыездно живет в Москве, далекий от встреч с реальными усло

виями житейской борьбы и суровыми чертами житейской действительности. Попытка поехать за границу в 1838 году была испорчена отсутствием привычки жить самостоятельно и заботиться о своих потребностях. Не выдержав докуки мелочей жизни, А. едва еле пять месяцев выдержал вне отчего дома. Эти черты сущес

твенно освещают его индивидуальность, как идеалиста-теоретика. В 1832 году пятнадцатилетний А. поступил на словесный факультет Московского университета и окончил курс кандидатом в 1835 году. Студенческие годы связали его с кружком Станкевича, высокая идеалистическая настроенность которого глубоко за

хватила А. "Видя, - писал он позднее, - постоянный умственный интерес в этом обществе, слыша постоянные речи о нравственных вопросах, я, раз познакомившись, не мог оторваться от этого кружка и решительно каждый вечер проводил там". Вместе с друзьями А. погрузился в изучение немецкой философии, в час

тности Гегеля. Но крепкая семейная традиция, ставшая второй натурой, не замедлила поставить А. в противоречие с безоглядным рационализмом русских гегелианцев. Сложившееся в кружке общее воззрение на русскую жизнь и на русскую литературу, "большею частью отрицательное", постоянные "нападения на Росси

ю, возбужденные казенными ей похвалами", поражали А. и, по собственному его свидетельству, причиняли ему боль. Но этот разлад привел к разрыву лишь позднее. Пока в Станкевичевском кружке "отрицательное" направление выражалось преимущественно в вопросах литературных и отодвигалось на второй план идеа

листическим "прекраснодушием", пока, затем, члены кружка переживали период "правого" гегелианства и "примирения с действительностью", А. жил с ними общей жизнью, оставившей след в душевной личной симпатии к противникам, с которыми пришлось вести непримиримую и полную взаимной нетерпимости принципиал

ьную борьбу.

Эта связь порвалась после кончины Станкевича и отъезда Белинского в Петербург (1839), когда Белинский, доведя свое увлечение правым гегелианством до крайностей "Бородинской годовщины", пережил крутой перелом в сторону страстной критики русской действительности. А. в эту пору сближает

ся с другим кругом - старших основателей славянофильства: Киреевскими и Хомяковым. Теоретические основы их учения А. принял готовыми; оно прекрасно отвечало тем настроениям и симпатиям, какие взрастили в нем отчий дом и личный характер. Теми же чертами, воспитанными в А. влиянием отца, определилось

и место, занятое им в кругу славянофилов. Художественно-археологическое увлечение старинным русским бытом и своеобразием национальной жизни вообще, глубокая нравственная потребность в положительном, сочувственном отношении к национальной жизни сделали А. историком славянофильской школы.

Значение

А. в развитии славянофильства именно в том, что он более чем кто-либо другой поставил это учение в тесную связь с пониманием и оценкой конкретных особенностей русской исторической жизни. Во всей литературной деятельности своей А. развивает воззрение на славянофильские идеалы как на действительные ос

новы русской жизни в ее прошлом и настоящем, приветствуя и проповедуя положительное отношение к ней и в науке, и в художественном творчестве. Осуществление этих идеалов представлялось ему возвратом к старине, еще живой в недрах народной массы. И возврат этот он понимал образно, придавая, вместе с от

цом, большое значение наружности, которая "составляет тон жизни", освобождению от "западной моды". А. отпускает бороду, ходит в косоворотке и мурмолке. Запрет этой одежды, приказ сбрить бороду - приводит в отчаяние Аксаковых: "конец надежде на обращение к русскому направлению!"

Литературная деяте

льность А. по форме весьма разнообразна: стихи, комедии, филологические исследования, литературно-критические и исторические статьи. Стихи, которые А. писал в течение всей жизни, - не поэзия. Это - дидактические стихотворения, развивающие ту или иную мысль. Задолго до 1860-х годов А. утверждал, что

"общественный элемент... существенный элемент литературы нашей", особенно в такие, как переживаемая его поколением, "эпохи исканий, исследований, трудовые эпохи постижения и решения общих вопросов". И его стихотворения - призыв и проповедь. В 1843 году написан "Возврат", с призывом: "пора домой", в

Московскую Русь. Стихотворение "Петру" выражает упрек преобразователю за насилие над русской жизнью и веру, что народ русский возродится в своей самобытности "с своею древнею Москвой - и жизнь свободный примет ход". Таковы все стихотворения А.: для изучения его воззрений это материал не менее важный

Чем его статьи. Полного собрания их, как и вообще полного собрания сочинений А., не существует. Таковы и драматические произведения А.: "Освобождение Москвы в 1812 году", "Князь Луковицкий"; лишенные литературных достоинств, они выпукло выражают тенденции А. Суть первого - в речах представителя зе

мщины Прокопия Ляпунова, выражающего взгляды А. на значение народа, земли - против бояр; суть второго - в идеализации воззрений и быта крестьянства, в противовес ничтожеству помещичьего общества.

Среди филологических работ А. особняком стоит диссертация на степень магистра русской словесности (18

46 год; диспут - в 1847 году): "Ломоносов в истории русской литературы и русского языка". Этот труд - дань воззрениям гегелианского периода; в нем находим оправдание Петровской реформы как "решительного освобождения от исключительной национальности, решительного перехода в другую, высшую сферу" от с

тарины, "лишенной уже жизни внутри". Остальные филологические работы А. ставят задачу "самобытного воззрения" на русский язык, освобождения его от подведения "под формы и правила иностранной грамматики". - Литературно-критические статьи А. начинаются с мелких рецензий в "Телескопе", "Молве" и "Моско

вском Наблюдателе" конца 1830-х годов. Сложившееся его воззрение выражено в позднейших статьях: "Несколько слов о поэме Гоголя: Похождения Чичикова или Мертвые Души" (отд., М., 1842), вызвавшей полемику между А. и Белинским (ответ А. в "Москвитянине" 1842 года, № 9); в рецензиях за подписью "Имярек"

в "Московском литераторе и ученом сборнике", 1846 год; в "Русской Беседе" за 1857 год ("Обозрение современной литературы") и 1858 год ("О повести госпожи Кохановской: "После обеда в гостях"); в "Молве" за 1857 год.

В критике основная мысль А. - осуждение "подражательности", требование "самостоят

ельности умственной и жизненной". И его критерий приводит к предпочтению Кохановской - Тургеневу, потому что Тургенев "не прямо смотрит на предмет и на человека, а наблюдает и списывает", Кохановская же не анализирует, а дает "здоровое дыхание цельной жизни". А. пишет Кохановской, что она - "первый

русский художник, ставший не в отрицательное, а в положительное отношение к русской жизни", притом не искусственно, как Григорович, а свободно и цельно. Поэтому для А. повести Кохановской, вместе с "Семейной хроникой" С.Т. Аксакова, "начинают собой новую эпоху в литературе". В том же критерии - коре

нь двойственности отношений А. к Гоголю: от него ждали раскрытия художественно-положительного отношения к русскому быту, но он остался "величайшим писателем русским, не договорившим своего слова, которое рвалось уже в новую область".

Важнейшая область литературного наследия А. его исторические с

очинения: ряд статей и заметок. По поводу "Истории России" С.М. Соловьева А. высказал мысль, что "в настоящее время, при состоянии исторической науки, история России невозможна"; он упрекал автора в том, что "он очень легко и скоро строит русскую историю, тогда как еще не известно, когда наступит дл

я нее время"; пока на очереди "время исследований, изысканий, приготовительной обработки". А. не ожидал, однако, накопления материалов и монографий и тоже "строил русскую историю" - не в систематическом труде, но в цельном воззрении на основные черты русского исторического развития. Отрицая возможно

сть стройного изложения русской истории, он выдвигал ряд широких обобщений, вытекавших из готовой доктрины, иллюстрируемой историческими ссылками. Теории родового быта он противопоставил теорию быта общинного, в статьях: "Родовое или общественное явление был изгой?" ("Московские Ведомости", 1850 год

, № 97) и "О древнем быте у славян вообще и у русских в особенности" ("Московский Сборник", т. I, 1852 год), с заключением, что "община постоянно была... основою русского общественного устройства", и что "русская земля есть изначала наименее патриархальная, наиболее семейная и наиболее общественная

(именно общинная) земля". Отрицая всякую роль насилия в образовании как древней княжеской, так и московской государственной власти, А. поясняет "добровольное признание власти" тем, что народ русский, "отделив от себя правление государственное... оставил себе общественную жизнь и поручил государству

давать ему возможность жить этой общественной жизнью" (записка 1855 года "О внутреннем состоянии России").

Дуализм земли и государства, их противоположение, сильно укоренившееся в сознании русского общества Николаевских времен, представляется А. существенной чертой и политического быта, и мировоз

зрения русского: "государство никогда у нас не обольщало собою народа... Не хотел народ наш облечься в государственную власть, а отдавал эту власть выбранному им и на то назначенному государю, сам желая держаться своих внутренних, жизненных начал". Эта черта - следствие предпочтения русским народом

пути "внутренней правды" и его пренебрежения к "внешней правде", устанавливаемой принудительным законом. Идеалы общинного строя всего быта и путей "внутренней правды" А. представляет исконными основами национальной русской жизни, принципиально противоположными основам исторической жизни западной Евр

опы, строившей свой быт на насилии, принудительности, индивидуализме и "внешней правде" формального закона, которою прикрывалась ложь внутренних отношений. Высокая нравственная ценность "русских" начал делает русский народ носителем общечеловеческих идеалов, народом богоизбранным: "русская история м

ожет читаться, как жития святых", так как, "по крайней мере, по стремлению своей жизни", русский народ всегда хранил дух "христианско-человеческий". Петр Великий насильственно нарушил верность России высоким национальным началам ее быта и правильное развитие этих начал. Но только верхние слои русско

го общества преобразованы Петром; народ остался "на корню", в нем "Россия, оставшаяся в своем самобытном виде". И этому верхнему слою нечего нести народным массам. Их А. представляет себе мощными духом и бытом, носителями "того общего человеческого, какое явит великая славянская и именно русская при

рода" всему миру.

Резкое противопоставление исторически бессильной дворянской интеллигенции народу в учении славянофилов и, особенно, А., несомненно, оказало свое влияние, как и учение об общине, на развитие народнических воззрений Герцена, а через него - на позднейшее народничество. Вся деятельн

ость А., какие бы формы она ни принимала, сводится к выработке и пропаганде определенных воззрений на сущность русской национальной жизни, к призыву вернуться к подавленным ее началам. Что всего нужнее для торжества этих начал, А. изложил в записке "О внутреннем состоянии России", поданной через гра

фа Блудова императору Александру II в 1855 году: "Правительство наложило нравственный и жизненный гнет на Россию; оно должно снять этот гнет"; оно должно вернуться к основным началам русского гражданского устройства, "а именно: правительству - неограниченная власть государственная, народу - полная с

вобода нравственная, свобода жизни и духа; правительству - право действия и, следовательно, закона; народу - право мнения и, следовательно, слова". Свободу слова - "устного, письменного и печатного всегда и постоянно" - А. считал высшим и священным благом для страны. Для правительства важно и необхо

димо знать народное мнение и для того созывать на земские соборы выборных от всех сословий и со всех концов России. Но мнение собора государь может принять или не принять. Народ не должен вмешиваться в правительственное дело: иначе он "изменяет своему пути внутренней духовной свободы и правды и непр

И Ольги Сёменовны Заплатиной, дочери суворовского генерала и пленной турчанки Игель-Сюмь.

Биография

Первые девять лет своей жизни провёл в селе Знаменское-Аксаково . В 1826 году , следуя за отцом, переехал вместе с семьей в Москву. В начале 1830-х годов воспитывался в пансионе М. П. Погодина . По воспоминаниям Д. А. Милютина , «уже в то время в 1831 году выдавался своими дарованиями, любознательностью и серьезными занятиями». В 1832 году в возрасте 15 лет стал студентом словесного отделения Московского университета , на котором преподавали профессора Павлов , Надеждин , Победоносцев . В 1835 году получил кандидатский диплом.

Обучаясь в университете, вместе с Белинским и Бодянским , стал участником кружка Станкевича . В это время он увлекался немецкой классической философией (прежде всего, Гегеля), влияние которой ещё долго ощущалось в его работах, даже в магистерской работе 1846 года . В 1837 году , в связи с отъездом Н. В. Станкевича за границу, кружок распался и Аксаков сблизился с группой славянофилов : А. С. Хомяковым , И. В. Киреевским , Ю. Ф. Самариным . В 1838 году побывал за границей, откуда вернулся через пять месяцев.

Ранние стихи К. С. Аксакова в это время уже появились на страницах «Телескопа» , «Молвы» , «Московского наблюдателя» , «Отечественных записок» , - часто под псевдонимом «К. Еврипидин». За стихотворениями последовали драматические произведения: драма «Освобождение Москвы в 1612 году», комедия «Князь Луповицкий», водевиль «Почтовая карета», пародия «Олег под Константинополем». В 1842 году К. С. Аксаков выступил на критическое поприще статьей, напечатанной отдельной брошюрой: «Несколько слов о поэме Гоголя: Похождения Чичикова или мертвые души ». В № 9 журнала «Москвитянин » он ответил на разбор этой работы, сделанный Белинским. В «Московском сборнике» 1846 года были помещены его три критические статьи (за подписью «Имрек»): О сборнике гр. Соллогуба «Вчера и сегодня»; О книге проф. Никитенко «Опыт истории рус. литер.»; «О петербургском сборнике» Некрасова. И в последующих выпусках этого сборника (в 1847 и в 1852) он продолжал помещать свои литературно-исторические статьи. В числе исторических статей особенно выдаются рецензии Аксакова на I, VI, VII и VIII тома «Истории России» Соловьёва , «О древнем быте славян вообще и русских в частности» (1852), «Краткий исторический очерк земских соборов», «О состоянии крестьян в древней России», «По поводу Белевской Вивлиофики, изданной Н. А. Елагиным» и др.

Смерть отца губительно повлияла на его здоровье: лёгочная чахотка унесла его жизнь на ионическом острове Занте (Закинф) 7 декабря года. Был похоронен в московском Симоновом монастыре .

Полное собрание сочинений, начатое в Москве И. С. Аксаковым осталось незаконченным; вышли только три тома: первый том, в который вошли 27 статей по русской истории, из которых большинство при жизни автора не были напечатаны, появился в 1861 году , второй - в 1875 году и, наконец, третий - в 1880 году . 2-й и 3-й тома включали филологические сочинения, причём весь третий том был посвящён «Опыту русской грамматики».

Идеология

В работе «О внутреннем состоянии России» (1855) Аксаков утверждал, что русские - это «негосударственный народ», в смысле: не ищущий участия в управлении, а потому чуждый революционного и конституционного начала; основу быта русского народа ещё до принятия христианства составляли общины , государственный элемент появился позже как результат чуждого влияния. Аксаков решительно противопоставляет государственное (государево ) общественному (земскому ), под последним понимая духовно-нравственную деятельность, тогда как государство «по преимуществу дело военное», смысл которого в «защите и охранении жизни народа». Русское государство по сути есть монархия , ибо строжайшая дисциплина и единоначалие в военном деле уравновешиваются независимостью совести и мысли в деле общественном. Однако эта гармония государства и земли была нарушена Петром I , при котором правительство обособилось от народа; государство начало вмешиваться в дела земли, из служителя народа оно превратилось в идол , требующий беспрекословного подчинения во всем. Так в России появились «внутренние язвы»: раскол , крепостное состояние и взяточничество .

В работе «О русском воззрении» (1856) он различает общечеловеческое и национальное, провозглашая свою приверженность идеям славянофилов. «Деятельность народа, - писал Аксаков, - как деятельность человека, должна быть самостоятельна». Здесь он решительно критикует попытки отождествления европейского с общечеловеческим, которая выражается в моде в одежде, языке и литературе. Суть этой моды в рабском заимствовании.

Примечания

Литература

• Трубачев С. // Русский биографический словарь : в 25 томах. - СПб. - М. , 1896-1918.
• // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.