Поэзия уильяма блейка. Мистические работы уильяма блейка

Краткая биография Иоганна Вольфганга фон Гёте

Иоганн Вольфганг фон Гёте - выдающийся немецкий поэт, философ и мыслитель. Родился 28 августа 1749 года во Франкфурте-на-Майне в семье богатого бюргера, который являлся советником императора и бывшим адвокатом. Мать будущего писателя была дочерью городского старшины. Отец был человеком педантичным и честным. От него Иоганну передались тяга к знаниям и стоицизм, а от матери - любовь к сочинительству. Домашнее образование мальчика началось в 1755 году. С детства он читал «Метамарфозы» Овидия, «Илиаду» Гомера, сочинения Вергилия и других выдающихся писателей. А также его учили иностранным языкам (французскому, латинскому, греческому), верховой езде, фехтованию.

Родители Гёте всячески пытались обеспечить достойным образованием детей. Так, в 1765 году Иоганн был отправлен на обучение в Лейпцигский университет, а с 1770 года – в Страсбургский, где защитил свою докторскую диссертацию. Карьера юриста мало привлекала юношу. Его больше интересовали медицина и литература. Уже в Лейпциге он начал писать веселые стихи для своей возлюбленной. Помимо стихов начали появляться и более серьезные произведения. Среди них были комедия «Совиновники», пастораль «Каприз влюбленного». Стихотворения «К луне» и «Невинность» можно причислить к поэзии рококо.

Находясь во Франкфурте, Иоганн сильно болел и проводил много времени дома. За это время участились конфликты с отцом, и он уехал в Страсбург, чтобы окончить там учебу. Именно там открывается талант Гёте, как поэта. Там же он знакомится со многими молодыми писателями, например Ленцем и Вагнером, начинает увлекаться народной поэзией и памятниками готики. Появляются работы «Степная розочка», «О немецком зодчестве Эрвина и Штейнбаха». В 1775 году, по приглашению Карла Августа, Гёте едет в Веймар, где остается жить до конца своей жизни.

Именно в Веймаре он написал свои самые известные работы: «Эгмонт», «Ифигения в Тавриде», «Фауст», «Торквато Тассо». Там же он получает вначале должность тайного советника, а затем министра. Параллельно занимаясь физикой, ботаникой и естественными науками, он пишет трактат «Опыт метаморфозы растений» (1790). В возрасте почти шестидесяти лет он сочетается браком со своей возлюбленной и матерью его нескольких детей – Кристианой Вульпиус. Выдающийся немецкий писатель и общественный деятель умер 22 марта 1832 года в Веймаре.

Иога́нн Во́льфганг фон Гёте (нем. Johann Wolfgang von Goethe; 28 августа 1749, Франкфурт-на-Майне - 22 марта 1832, Веймар) - немецкий поэт, государственный деятель, мыслитель и естествоиспытатель.

«В отца пошел суровый мой

Уклад, телосложенье;

В мамашу - нрав всегда живой

И к россказням влеченье» ,

Писал он в одном из поздних стихотворений.

Первые стихотворные опыты Гёте относятся к восьмилетнему возрасту. Не слишком строгое домашнее обучение под наблюдением отца, а потом три года студенческой вольницы в Лейпцигском университете оставляли ему достаточно времени, чтобы удовлетворить тягу к чтению и испробовать все жанры и стили эпохи Просвещения, так что к 19 годам, когда тяжелая болезнь вынудила его прервать учебу, он уже овладел приемами стихосложения и драматургии и был автором довольно значительного числа произведений, большинство которых впоследствии уничтожил.

Специально сохранен был стихотворный сборник «Аннете», посвященный Анне Катарине Шёнкопф, дочери владельца лейпцигского трактира, где Гёте обычно обедал, и пасторальная комедия «Капризы влюбленного».

В Страсбурге, где в 1770-1771 гг. Гёте завершил юридическое образование, и в последующие четыре года во Франкфурте он был лидером литературного бунта против принципов, установленных И.Х. Готшедом (1700-1766 гг.) и теоретиками Просвещения.

Одиннадцать лет при веймарском дворе (1775-1786 гг.), где он был другом и советником молодого герцога Карла Августа, коренным образом изменили жизнь поэта. Гёте - неустанный выдумщик и устроитель балов, маскарадов, розыгрышей, любительских спектаклей, охот и пикников попечитель парков, архитектурных памятников и музеев -находился в самом центре придворного общества.

Он стал членом герцогского Тайного совета, а позднее - государственным министром, ведая прокладкой дорог, набором рекрутов, государственными финансами, общественными работами, горнорудными проектами и т.д. и многие годы провел, изучая геологию, минералогию, ботанику и сравнительную анатомию. Но более всего пользы принесло ему продолжительное ежедневное общение с Шарлоттой фон Штайн.

Эмоциональность и революционное иконоборчество периода «Бури и натиска» отошли в прошлое; теперь идеалами Гёте в жизни и искусстве являются сдержанность и самоконтроль, уравновешенность, гармония и классическое совершенство формы. Вместо великих гениев его героями становятся вполне обычные люди (автобиографическая книга «Поэзия и правда», романы «Годы учения Вильгельма Мейстера», «Годы странствий Вильгельма Мейстера», сборник лирических стихов «Западно-восточный диван»).

Творчество Гёте отразило важнейшие тенденции и противоречия эпохи. В итоговом философском сочинении - трагедии «Фауст» (1808-1832 гг.), насыщенной научной мыслью своего времени, - он воплотил поиски смысла жизни, находя его в деянии. На темы произведений Гёте писали музыку Я. Бетховен, Ш. Гуно.

Описание http://ru.wikipedia.org и http://citaty.su

Здравствуйте, дорогие читатели! В статье «Гете Иоганн Вольфганг: биография, факты, видео» — о жизни немецкого поэта, прозаика, критика, философа и политического деятеля.

Иоганн Вольфганг Гете: цитаты, афоризмы, высказывания ↓

Гете: биография

В конце августа 1749 г. в старинном немецком городке Франкфурт-на-Майне, в знатной и зажиточной семье Гете родился мальчик. Ему суждено было завоевать в будущем бессмертную славу великого поэта.

Отец мальчика Иоганн Каспар Гете, имея юридическое образование, служил советником у императора. Это был педантичный, требовательный, но честный человек. Его неуемная тяга к знаниям передалась сыну. А от матери, Катарины, он получил любовь к сочинительству.

Мальчик получил основательное домашнее образование. В доме была шикарная библиотека, где на полках стояли книги классиков, часто в подлиннике.

Подросток с увлечением читал «Илиаду» Гомера, «Метаморфозы» Овидия, Вергилия и многих классиков современности. С шести лет его обучением занялись приглашенные учителя. Денег на образование детей в семье не жалели.

Впоследствии Иоганн изучал право, медицину, философию и литературу в престижных Лейпцигском и Страсбургском университетах. Получил степень доктора права.

Он владел французским, итальянским, древнегреческим, латинским языками, прекрасно ездил верхом, великолепно танцевал и бесподобно фехтовал. В совершенстве разбирался в минералогии и металлах.

Творческий путь

Начало творческого пути великого поэта связано с движением «Буря и натиск» под предводительством известного писателя и теолога Готфрида Гердера. Прогрессивная молодежь, которая стремилась к социальным изменениям, заявляла о разрыве со старыми традициями, становилась на путь новаторства в литературе.

Всесторонняя образованность Гердера, его высокие помыслы, несомненный талант буквально захватили молодого Гете. Под влиянием Гердера Гете изучал немецкий фольклор в стиле народной поэзии («Дикая розочка»).

В романе «Страдания молодого Вертера» (1774) отразилась личная любовная драма автора. Именно этот роман о неразделенной любви принес мировую славу Гете.

На государственной службе

С 1775 года поэт живет в Веймаре. Герцог Карл Август приглашает молодого талантливого писателя на должность советника Веймарского двора. Гете соглашается, и вскоре Веймар становится средоточием немецкой культуры.

Со временем писателя назначают первым министром, в его руках сосредоточились власть, финансы, промышленность. За годы службы Иоганн Вольфганг Гете почти ничего не пишет (10 лет), целиком посвятив себя государственной службе.

Впоследствии он убеждается, что достичь прогрессивных изменений в современных условиях невозможно. Разочарованный, он покидает Веймар.

Путешествует , которая вдохновляет поэта на творчество своей древней культурой. Гете вновь возвращается в Веймар, но уже для того, чтобы серьезно заняться литературным трудом.

Гете диктует свои мемуары секретарю Иоганну Эккерману

Этот период творчества Гете (конец 80-х — начало 90-х годов восемнадцатого столетия) исследователи называют «веймарским классицизмом».

О «Фаусте»

Для его произведений характерны бунтарские мотивы. В то же время он проявляет и уравновешенность, сдержанность.

В самом знаменитом его произведении — трагедии «Фауст» — с большой философской глубиной автор заявляет, что основой жизни, залогом прогресса и свободы является труд на благо народа. На протяжение 60 лет автор работал над замыслом этой трагедии (1774-1831).

Гете-гуманист глубоко убежден, что обязанность каждого человека — совершенствовать, в меру своих возможностей, окружающий мир. Украшать землю, не допускать насилия и несправедливости.

Талант Гете универсален. Он писал в разных жанрах. Свободно воспроизводил историю разных исторических эпох, мастерски раскрывал внутренний мир человека. Творчество Гете — вершина немецкой культуры эпохи Просвещения. Скончался Гете в возрасте 82 лет от остановки сердца (март 1832) в Веймаре.

В этом видео дополнительная информация «Гете Иоганн Вольфганг: биография»

Гёте Иоганн Вольфганг – великий немецкий писатель. Родился в старом торговом городе, Франкфурте на Майне, в семье зажиточного бюргера. Отец его, имперский советник, бывший адвокат, мать – дочь городского старшины. Гёте получил хорошее домашнее образование.

В 1765 отправился в Лейпцигский университет, круг своего высшего образования завершил в Страсбурге , где защищал диссертацию на звание доктора прав. Занятие юриспруденцией мало привлекало Г., гораздо более интересовавшегося медициной (этот интерес привел его впоследствии к занятиям анатомией и остеологией) и литературой. Писать начал Гёте рано. Стихотворение «Höllenfahrt Christi» примыкает к духовным стихотворениям Крамера (круг Клопштока). Комедия «Die Mitschuldigen» (Совиновники), особенно же пастораль «Die Laune des Verliebten» (Каприз влюбленного), стихотворения «К луне», «Невинность» и др. входят в круг литературы Рококо. Как и у поэтов Рококо, любовь у него – чувственная забава, олицетворенная в резвом амуре, природа – мастерски выполненная декорация; он талантливо играет присущими поэзии Рококо поэтическими формулами, хорошо владеет александрийским стихом и т. п.

В Страсбурге Гёте встречается с Гердером, знакомящим его со своими взглядами на поэзию и культуру. Здесь Гёте находит себя как поэта. Он завязывает отношения с рядом молодых писателей, впоследствии видными деятелями эпохи «бури и натиска» (Ленц, Вагнер). Заинтересовывается народной поэзией, в подражание которой пишет стихотворение «Heidenröslein» (Степная розочка) и др., Оссианом, Гомером, Шекспиром (речь о Шекспире – 1772), находит восторженные слова для оценки памятников готики – «Von deutscher Baukunst D. M. Erwini a Steinbach» (О немецком зодчестве Эрвина из Штейнбаха, 1771). Из уважения к отцу Гёте вынужден в это время заниматься юридической практикой.

Первым значительным произведением Гёте этой новой поры является «Гёц фон Берлихинген» – первоначально «Gottfried von Berlichingen mit der eisernen Hand» – драма, произведшая на современников огромное впечатление. Она выдвигает Гёте в первые ряды немецкой литературы, ставит его во главе писателей периода «бури и натиска». «Гёц» написан прозой в манере исторических хроник Шекспира. Образ борца за социальную справедливость – типичнейший образ литературы Просвещения – получает у Гёте необычную интерпретацию. Рыцарь Гёц фон Берлихинген, печалящийся о положении дел в стране, возглавляет крестьянское восстание, когда же последнее принимает острые формы, отходит от него, проклиная переросшее его движение. Установленный правопорядок торжествует: пред ним равно бессильны: революционное движение масс, истолкованное в драме как развязанный хаос, и личность, пытающаяся противопоставить ему «своеволие». Гёц находит свободу не в мире людей, но в смерти, в слиянии «с матерью-природой». Значение символа имеет заключительная сцена пьесы: Гёц выходит из темницы в сад, видит безграничное небо, его окружает оживающая природа: – «Господь всемогущий, как хорошо под твоим небом, как хороша свобода! Деревья распускают почки, весь мир исполнен упований. Прощайте, дорогие! Корни мои подрублены, силы меня оставляют». Последние слова Гёца – «О, какой небесный воздух! Свобода, свобода! (умирает)».

В сознании Гёте борьба буржуазной личности с враждебной ей социальной действительностью часто принимает формы борьбы человека с силами ограничивающими, стремящимися поглотить его «я». Конфликт: буржуа – феодальный строй перерастает в конфликт человек – общество, человек – космос, «я» – «не-я». С одной стороны, его героев периода «бури и натиска» окрыляет пафос борьбы, с другой – им знакомо чувство бессилия: Гёте нередко соединяет в одном образе гиганта и пигмея. В отрывке «Прометей» (Prometheus, 1773–1774) стремящийся найти себя в создании новых свободных существ титан сталкивается с Зевсом, который знает, что Прометей обречен действовать в мире конечного, что люди, им созданные, – рабы Олимпа («Землевладыка я. Род червяков умножит число моих рабов. Им будет благо, если моему последуют отеческому слову, но горе, если станут моей деснице царственной перечить»).

Человек всегда стоит у черты, за которую ему переступить не дано. Он может излить себя в прекрасном порыве, но этот порыв испепелит его. Гёте. с любовью рисует фигуры бунтовщиков, посягающих на установленный правопорядок. Их страсть великолепна (например монолог Прометея в III акте: «Закрой, о Зевс, ты небеса свои...»), речи ярки и дерзновенны, бюргерскому сознанию Гёте импонирует их боевой темперамент.

Но с неменьшей любовью воспроизводит он образы людей слабых, хрупких, нерешительных, неспособных на большую борьбу. «Страдания молодого Вертера» (Die Leiden des jungen Werther, 1774) – роман в письмах, самое совершенное создание Г. периода «бури и натиска» – и изображают такого хрупкого человека. «Вертер» дал автору мировую славу. В романе изображен конфликт между человеком и миром, принявший форму любовной истории. Вертер – слабый человек, неспособный отстоять свое «я» пред лицом враждебной действительности. Он – натура пассивная, не столько действующая, сколько переживающая. Он – антипод Прометея, и все же Вертер – Прометей конечные звенья одной цепи образов Гёте периода «бури и натиска». Их бытие в равной мере развертывается под знаком обреченности. Вертер опустошает себя в попытках отстоять реальность вымышленного им мира, Прометей стремится увековечить себя в создании «свободных», независимых от власти Олимпа существ, создает рабов Зевса, людей, подчиненных выше их стоящим, трансцендентным силам.

Конфликт «я» – «не-я» не может быть разрешен путем подчинения второго члена дилеммы первому. Человек – только капля в великом вселенском потоке. Свою ограниченность, свою обреченность он преодолеет, растворившись в породившей его «всеобщности» (Allheit – любимое слово юного Гёте), но акт растворения есть в то же время момент наивысшего выявления всей самобытности творческих сил «я»: растворяя себя в космосе, личность в то же время расширяет себя до пределов последнего. Конфликт «я» – «не-я» устранен [Прометей: «То миг, который исполняет все... и все в тебе звучит, и все трепещет, и чувства тьмятся, и кажется тебе, исходишь ты и никнешь, и все вокруг тебя в ночи кружится, и ты все в более тебе присущем чувстве объемлешь целый мир: тогда-то умирает человек». Ср. стихотворение «Heilige Sehnsucht» (Святая тоска) из «Западно-восточного Дивана»: «...живое хочу я славить, что тоскует по огненной смерти... И пока в тебе нет этого призыва: умри и стань другим, дотоле ты лишь унылый гость на темной земле», к-рое как бы возвращает старого Г. к мотивам эпохи «бури и натиска»]. Гёц находит свободу в смерти. Вертер добровольно разрушает свою телесную оболочку.

Восторг личности, радостно предающей себя космосу, – тема стихотворения «Ганимед» , в стихотворении «Песнь Магомета» рисуется торжество горного ручья, находящего вечную жизнь в волнах океана. Ручей – не случайно возникающий в лирике Гёте образ. Мотив природы играет очень значительную роль в произведениях молодого Гёте, но природа для него – уже не изящная декорация (Рококо), не точка приложения творческих способностей человека (Просвещение), но символ земной жизни, преодолевший свою обреченность через растворение в космосе. Гёте, как язычник, падает перед природой на колени, поет ей, указывающей путь к «истинной свободе», гимны. Отделившись от природы, презрев «матерь-природу» («Die Mutter Erde»), человек стал беспомощен и одинок. Однако путь воссоединения с природой, а следовательно и с космосом, приводит к уничтожению человека как члена общества, как социальной единицы. Только этой ценой могут купить Вертер, Гёц, Ганимед свободу.

Выход в смерть равносилен отказу от преобразования несовершенных общественных отношений. Это отлично поняли просветители, идеологи наиболее активных слоев буржуазии, напавшие на развязку «Вертера», требовавшие иного, более оптимистического конца. Их гнев имел веские основания – бюргерская аудитория восприняла «Вертера» как апофеоз самоубийства, так что, когда Гёте, изжив штюрмерские настроения, в конце 70-х гг. задумал переиздать свой роман, он счел необходимым предпослать ему стихотворное обращение к читателю, заканчивавшееся словами: «будь мужчиной и не следуй моему примеру». В 1774 Гёте пишет драмы «Clavigo» (Клавиго) и «Stella, ein Schauspiel für Liebende» (Стелла, пьеса для любящих), в которых опять выступают нерешительные, несколько напоминающие Вертера, люди (Клавиго, Фердинанд).

Последняя пьеса в своем первоначальном виде наделала много шуму, так как ставила со свойственной «буре и натиску» остротой проблему брака; современники усматривали в ней апологию полигамии.

В лирике Гёте «искусственной» анакреонтике Глейма предпочитает экстатическую поэзию Клопштока и народную песню, очаровывающую его своей непосредственностью. Он не стремится к равновесию частей, неожиданно возникшие настроения определяют дальнейший ход произведения. Его лирические стихотворения – не тщательно выписанная миниатюра (Рококо), не развернутый афоризм (Просвещение), предполагающий остро мыслящего автора, но порыв взволнованной души, нашедшей словесную форму [стихотворения «Willkommen und Abschied» (Свидание и разлука) – одно из замечательнейших произведений европейской лирики, «Jägers Abendlied» (Вечерняя песнь охотника), «Wandrers Nachtlied» (Ночная песнь странника) и др.].

Широко пользуясь «свободными ритмами» (Freie Rhythmen) и белым стихом, которым пренебрегали поэты Рококо, Гёте стремится к созданию стихотворения, абсолютно освобожденного от правил классической поэтики, стихотворения, которое приближалось бы к ритмизированной прозе (примером последней может служить проза «Вертера», обнаруживающая необычайную гибкость и певучесть), знаменовало бы преодоление раздельности (обособленности) видов литературной речи. Бросая вызов рационалистической поэтике просветителей и писателей Рококо, молодой Гёте смешивает не только виды речи, но и различные литературные жанры, бывшие доселе строго отграниченными один от другого.

Ряд сатирических произведений Гёте занимает несколько обособленное место в его творчестве 70-х гг., большей частью они написаны излюбленным в XVI в. размером: – Knittelvers, в форме масляничных фарсов (Fastnachtspiele) Ганса Сакса. Это: «Prolog zu den neuesten Offenbarungen Gottes» (Пролог к новейшим откровениям бога, 1774), «Neu eröffnetes moralisch-politisches Puppenspiel» (Новонайденная морально-политическая кукольная комедия, 1774), заключающая «Des Künstlers Erdewallen» (Земной путь художника), «Jahrmarktsfest zu Plundersweilen» (Ярмарка в Плундерсвейлене), «Pater Brey» (Патер Брей). «Ярмарка» также посвящена явлениям текущей литературной жизни: в пестрых фигурах завсегдатаев ярмарки критики узнают писателей и поэтов того времени (продавец игрушек – Виланд и т. д.). Однако под маской беззаботной веселости скрывается также и иной более глубокий смысл, приобретающий от столкновения с шутливой манерой изложения исключительную остроту. В прологе к «Кукольной комедии» возникает типичный для эпохи «бури и натиска» образ обреченного титана, титана, посягающего на власть Олимпа, но низвергаемого в прах Зевсом. Горькой иронией звучат слова пролога, напоминающие Vanitas mundi эпохи Барокко: «Так обстоит дело с честолюбием мира. Ни одно царство не слишком прочно, никакая земная власть не слишком могущественна, все предчувствует свой конечный жребий». Все проходит, все только игра теней (представление театра китайских теней в «Ярмарке»). Здешняя жизнь – трагический фарс. Характерен подзаголовок к циничной «Свадьбе Гансвурста»: «Дела мира, микрокосмическая драма».

1775 год – начало новой эпохи в жизни Гёте. Пользуясь приглашением веймарского принца, впоследствии герцога Карла Августа, он переселяется в Веймар, в котором и проводит всю свою остальную жизнь, становится доверенным лицом герцога, получает звание тайного советника и право голоса в тайном совете; в его ведение постепенно переходят дела комиссий путей сообщения и военной, строительного ведомства, управления горными промыслами и лесами. В 1782 он назначается председателем суда и возводится в дворянское звание. С 1790 Гёте – министр народного просвещения, с 1791 – директор веймарского театра.

Молодой адвокат становится всесильным сановником. Пылкий юноша, провозглашавший в бытность свою во Франкфурте тост за смерть тиранов (в обществе поэтов Штольбергов), начинает играть роль первого министра при дворе неограниченного монарха. В Веймаре Гёте сближается с госпожой фон Штейн, сыгравшей значительную роль в духовной жизни поэта (переписка с ней – ценный документ для истории Гёте как поэта, политического деятеля и человека). Постепенно начинают рассеиваться штюрмерские настроения Гёте. Его литературное творчество окрашивается в новые тона, подчас противоположные тем, которые были типичны для эпохи «Гёца», «Прометея» и «Вертера».

Первые годы пребывания Гёте. в Веймаре мало благоприятствовали серьезным занятиям художественной литературой. Служба, которой Гёте отдавался со всей ему присущей страстностью, отнимала много времени. К тому же все возраставший интерес к естественным наукам толкал его на тщательные занятия минералогией, геологией, ботаникой, анатомией, остеологией, теорией красок, оптикой (сочинения: «Метаморфоза растений» , «Учение о цветах» , зоологические статьи и мн. др). В 1784 Гёте открывает межчелюстную кость, обосновывая теорию единства типа животных, которая делает его предшественником эволюционистов. В значительной связи с занятиями геологией стоят его путешествия этого времени (Гарц, Швейцария). В качестве придворного он пишет различные вещи на случай, музыкальные комедии, тексты к карнавальным шествиям, стихотворения («Lila», «Jery und Bäteley», «Die Fischerin», «Scherz, List und Rache» и др.), большей частью стоящие в стороне от его основного творческого пути. Одна такая комедия – «Der Triumph der Empfindsamkeit». (Торжество чувствительности, 1778), – интересна тем, что в ней вертеровский комплекс неожиданно получает ироническое освещение.

В 1786 г. Гёте едет в Италию. Годы, проведенные в этой стране , характеризуются окончательным изживанием штюрмерских настроений. Из вождя «бури и натиска» Гёте превращается в вождя немецкого классицизма. Готика, некогда восхищавшая Гёте, начинает ему теперь казаться чудовищной. Он бежит от миланского собора и преисполняется огромной радостью при виде сооружений Палладио. Его восхищает античность, которую он толкует в духе Винкельмана («благородная простота и умиротворенное величие»). Рафаэль ему ближе барочного Микель Анджело. В Италии он создает план трагедии «Навзикая» и дает окончательную редакцию «Ифигении» (Iphigenie, 1786) – первому большому произведению классического периода творчества Гёте , начинающему, новую фазу в развитии немецкой буржуазной литературы.

Теперь Гёте ищет иного, более благоприятного для личности, как социальной единицы, разрешения конфликта. В произведениях Гёте--классика бунтарь успокаивается, признает незыблемость установленного порядка, он уже больше не стремится к недосягаемой победе, не изживает себя в обреченном, хотя и ярком бунте. В основе этого нового комплекса лежит вынужденный отказ немецкой буржуазии от борьбы с феодализмом. В то время как во Франции буржуазия двигалась в сторону Великой революции, в Германии она, в силу своей слабости, принуждена была шаг за шагом отказываться от своего радикализма, искать себе места в пределах «старого порядка». Гёте-классик с редкой художественной силой выражает эти настроения своего класса.

На смену дерзкому Прометею приходит тишайший брат Марк («Тайны»), которому суждено добиться высокого положения, перед которым раскроются многие тайны, так как все это он заслужил своим смирением и тем, что «никогда не стремился к недостижимому» (из комментариев Г. к «Тайнам», 1816). К классическому периоду относится знаменитый стих Гёте «Erkenne dich, leb mit der Welt in Frieden» (Познай себя, живи в мире с миром). Ифигения – героиня драмы того же названия – спасает своего брата Ореста и его друга Пилада, которых как чужестранцев ждет смерть на берегах Тавриды, тем, что предает свою и их судьбу в руки Тоанта – царя Тавриды, отказываясь от иных, предложенных Пиладом, путей спасения. Этим поступком она снимает с рода Тантала тяготеющее над ним проклятие. Своеволие Тантала искуплено Ифигенией, отрекающейся от своеволия.

Наряду с Ифигенией Орест – глубоко знаменательная фигура. В начале драмы он, гонимый фуриями, объят зловещим беспокойством. Все его существо охвачено смятением, неистовством, конец драмы приносит ему исцеление. В его душе, обновленной Ифигенией, воцаряется мир. Орест – исцеляющийся от штюрмерства штюрмер. Подобно Гёцу и Вертеру, и он надеялся найти освобождение в смерти, подобно Прометею, и он видел в олимпийцах существ, враждебных человеку, подобно многим персонажам эпохи «бури и натиска», и он не в силах был нигде обрести «отдыха и покоя» [ср. стихотворение «Jägers Nachtlied» – «Ночная песнь охотника» («никогда, ни дома, ни в поле, не находит ни отдыха, ни покоя...»)]. Ифигения исцеляет его. В финале пьесы он действует, как ей подобный. Орест – двойник Гёте., преодолевающего «бурю и натиск».

«Отрекшемуся» от штюрмерских настроений Гёте «буря и натиск» начинает казаться царством хаоса, «тумана» (стихотворение «Ильменау», 1783), царством готики, своеволия. Он ищет новых – «успокоенных», уравновешенных – форм и находит их в формах античного, классического искусства. «Ифигения» развертывается на основе изгнанных в свое время Г. аристотелевских единств. Все части драмы приведены в состояние идеального равновесия. Автор избегает всего лишнего, неясного, кричащего. Он сознательно ставит перед собой повсюду пределы, замыкает действие в строго очерченные границы. Гёте-классик исполнен любви ко всему замкнутому, резко очерченному. Отсюда его склонность к строфическому принципу, к твердым поэтическим формам [сонет (сонеты, 1799–1808), элегия, газель и др.], интерес к теории литературных жанров и видов [статья 1797: «Ueber epische und dramatische Dichtkunst» (Об эпической и драматической поэзии), в которой он пытается установить точные границы рассматриваемых жанров]. Живописное, текучее в творчестве Гёте (период «бури и натиска») сменяется графическим, скульптурным. Художник-творец, рисовавшийся ему в эпоху «бури и натиска» всегда в образе либо живописца («Kenner und Künstler», 1774), либо певца, выступает теперь в его произведениях в образе ваятеля («Римские элегии», XI).

Античную (гл. обр. эллинскую) Гёте начинает оценивать как единственно совершенную, в приближении к которой современный художник должен видеть цель своих творческих начинаний. Гёте задумывает написать эпопею по образцу «Илиады» Гомера (фрагмент «Achilleis» – «Ахиллеида», 1799), создает цикл стихотворений под характерным заглавием «Antiker Form sich näherend» (Приближение к античной форме, 80–90-е гг.), обращается к гекзаметру, элегическому дистиху («Vier Jahreszeiten» и др.), ямбическому триметру («Пандора»), в «Елене» возрождает хоры греческой трагедии, особое внимание уделяет античным сюжетам и персонажам (Навзикая, Елена, Ахилл, Ифигения, Пандора и др.) и т. п.

Фоном для трагедии «Эгмонт» («Egmont», 1787) служит борьба Нидерландов с испанским господством. Однако Эгмонт, поставленный в положение борца за национальную независимость, не охарактеризован как борец, любовник в нем заслоняет политика. Живя мгновением, он отрекается от посягательства на волю судьбы, на волю истории. Такова эволюция образа борца за лучшую действительность в творчестве Гёте. На смену умеющему бороться и ненавидеть Гёцу является Эгмонт, предоставляющий жизни итти своим установленным путем и погибающий в результате своей беспечности. В эволюции образа борца с особой ясностью отражаются изменения, происшедшие в сознании немецкой буржуазии, к-рые сумел уловить Гёте, – переход от боевых настроений эпохи Просвещения к «умиротворенному» классицизму.

В 1789 вспыхивает Великая французская революция, надолго овладевающая вниманием Гёте. В качестве лица, близкого к герцогу Карлу Августу, он принимает участие в походе во Францию , который оканчивается артиллерийским боем при Вальми и отступлением немецких войск. В 1793 Гёте присутствует при осаде Майнца. На революционные события, потрясшие Европу, поэт откликнулся рядом произведений: «Venetianische Epigramme» (Венецианские эпиграммы, 1790), комедия «Der Gross-Cophta» (Великий Кофта, 1791) и т.п.. Гёте не принял революции, хотя и был в Германии одним из первых, понявших все огромное историко-мировое значение этого события. «Немцам не пристало, – говорит Герман («Герман и Доротея»), – способствовать развитию ужасного движения» (революции), их добродетель – верность существующему порядку вещей. С подобными мыслями мы встречаемся также и в «Рейнеке Лисе» , повести конца XV в., которую Гёте пересказывает в гекзаметрах на новонемецком языке. Гёте пользуется масками животного эпоса в намерении высмеять деятелей революционного движения, показать, как «лжепророки и плуты жестоко людей надувают». Поэма таит мораль: пусть каждый заботится о себе, своей семье, своем хозяйстве, учится быть умеренным и терпеливым, а не стремится к преобразованию мира, к насильственному насаждению кажущегося ему разумным строя.

В конце XVIII и начале XIX вв. Г. создает ряд выдающихся художественных произведений. Это роман «Wilhelm Meisters Lehrjahre» (Годы учения Вильгельма Мейстера, I–II тт., 1795, III и IV, 1796), стихотворения: «Der Zauberlehrling» (Ученик волшебника), «Die Braut von Korinth» (Коринфская невеста), «Der Gott und die Bajadere» (Бог и баядера), «Der Schatzgräber» (Кладоискатель, 1797), «Euphrosine» и др., драматическое представление «Pandora» (Пандора, 1807), роман «Die Wahlverwandschaften» (Избирательное сродство, издан в 1809), сборник стихотворений «West-östlicher Divan» (Зап.-восточный диван, 1814–1819), роман – «Wilhelm Meisters Wanderjahre» (Годы странствований Вильгельма Мейстера, 1821–1829), «Elegie von Marienbad» (Мариенбадская элегия, 1823). В центре значительной части этих произведений стоит образ отрекшегося от борьбы с миром, с существующим строем, человека. Сын зажиточных бюргеров, Вильгельм Мейстер («Годы учения») отказывается от актерской карьеры, которую он было избрал, как единственно позволяющую бюргеру развить все его физические и духовные дарования, стать независимым в условиях феодального окружения, даже играть заметную роль в жизни страны [«На подмостках образованный человек (бюргер) такая же блестящая личность, как и представитель высшего класса» (дворянства)]. Он отказывается от своей мечты и кончает тем, что, преодолев свою бюргерскую гордость, отдает себя всецело в распоряжение некоего тайного дворянского союза, который стремится сплотить вокруг себя людей, имеющих основания бояться революционного переворота (Ярно: «Наша старая башня даст начало обществу, которое может распространиться по всем частям света... Мы взаимно гарантируем друг другу существование на тот единственно случай, если государственный переворот окончательно лишит кого-нибудь из нас его владений»). Вильгельм Мейстер не только не посягает на феодальную действительность, но даже готов рассматривать свой сценический путь как некоторое «своеволие» по отношению к ней, поскольку он пришел к театру, окрыленный стремлением возвыситься над этой действительностью, развить в себе желающего господства бюргера.

Мотив отречения становится основным мотивом в произведениях зрелого и старого Гёте На отречение, на умение ограничивать свои стремления Гёте и его персонажи смотрят как на высшую добродетель, почти как на закон природы. Характерен подзаголовок романа «Годы странствований Вильгельма Мейстера» – «Отрекающиеся», намекающий на «союз отрекающихся», к которому принадлежит основная масса действующих лиц романа (Мейстер, Ленардо, Ярно-Монтан и друг.). В своих произведениях веймарского периода Гёте точно стремится исчерпать все возможные виды людского отречения: он показывает религиозное отречение («Признания прекрасной души», VI гл. «Годов учения»), любовное отречение («Избирательное сродство» – роман, в к-ром атмосфера жертвенного отречения достигает высокой напряженности, «Мариенбадская элегия»), и др.

Герои Гёте-классика, отрекшегося от противоставления своего «я» миру, обществу, не только плодотворно действуют в социальной среде, но и выступают по отношению к ней в роли учеников. Вильгельм Мейстер (столь противоположный эгоцентрику Вертеру), прежде чем найти себя в качестве члена дворянского союза старой башни, проводит свои «годы учения» во взаимодействии с различными кругами общества [бюргеры, деклассированная богема (актеры), дворяне, высшая знать: двор герцога]. Характерна фигура Вильгельма Мейстера из «Годов странствований», вооруженного записной книжкой, в которую он вносит все то поучительное, обогащающее его познание, что ему встречается на пути его странствований. Среда, воспитывающая личность, становится в эпоху Веймара постоянным объектом изображения. Персонажи Гёте внимательно изучают окружающий их мир, подходя к последнему как к объективно существующей данности (ср. Вертера, для которого действительность была лишь проекцией его субъективных чувств и настроений), они изучают социальную среду не для того, чтобы взорвать ее, но для того, чтобы открыть наилучшие способы служения ей. Знаменательны слова Ленардо («Годы странствований», книга III): «Пусть каждый повсюду стремится к тому, чтоб приносить пользу себе и другим», являющиеся программными для союза отрекающихся. Вильгельм Мейстер становится врачом, Ярно – работником горного промысла, легкомысленная Филина развивает в себе способность закройщицы и т. п. У старого Гёте примирение с феодальной действительностью принимает формы активного врастания в нее. Речь и мышление героев становятся методическими, ясными, их действия обдуманными, рассудку все чаще подчиняют они теперь свое «сердце». Тезис о рассудке, разуме находим мы четко сформулированным в стихотворении Гёте «Vermächtnis» (Завещание, сообщенное в 1829 Г. Эккерману): «Да будет разум всегда там, где живое радуется живому».

Постоянные занятия искусством, в особенности классическим, приводят Гёте к изданию журналов, посвященных по преимуществу изобразительным искусствам: «Пропилеи» и «Искусство и древность» , а также созданию монографий и статей.

С 1811 начала выходить знаменитая автобиография Гёте «Dichtung und Wahrheit. Aus meinem Leben» (Поэзия и правда. Из моей жизни, 1811–1831 гг.), охватывающая детство и юность поэта (доведена до осени 1775 г.). Вместе с «Итальянским путешествием 1786–1788 гг.», «Путешествием по Швейцарии», «Кампанией во Франции», «Осадой Майнца», «Анналами» она образует огромный автобиографический цикл, к которому следует также отнести и грандиозную переписку Г. (50 тт. веймарского издания).

Самым грандиозным созданием Гёте является его трагедия «Faust» (Фауст ), над которой он работал в течение всей своей жизни. Основные даты творческой истории «Фауста»: 1774–1775 – «Urfaust» (Прафауст), 1790 – издание «Фауста» в виде «отрывка», 1806 – окончание первой части, 1808 – выход в свет первой части, 1825 – начало работы над второй частью, 1826 – окончание «Елены» (первый набросок – 1799), 1830 – «Классическая Вальпургиева ночь», 1831 – «Филемон и Бавкида», окончание «Фауста». В «Прафаусте» Фауст – обреченный бунтарь, напрасно стремящийся к проникновению в тайны природы, к утверждению власти своего «я» над окружающим миром. Только с появлением пролога на небе трагедия усваивает те очертания, в которых привык ее видеть современный читатель. Дерзания Фауста получают новую (заимствованную из Библии – Книга Иова) мотивировку. Из-за него спорят бог и сатана (Мефистофель), причем бог предсказывает Фаусту, которому, как и всякому ищущему человеку, суждено ошибаться, спасение, ибо «честный человек в слепом исканьи все ж твердо сознает, где правый путь»: этот путь – путь неустанных стремлений к открытию действительно значительного смысла жизни. Подобно Вильгельму Мейстеру, Фауст, прежде чем обнаружить конечную цель своего существования, проходит ряд «образовательных ступеней». Первая ступень – его любовь к наивной мещаночке Гретхен, кончающаяся трагически. Фауст покидает Гретхен, и та, в отчаянии убив родившегося ребенка, погибает. Но Фауст не может поступить иначе, он не может замкнуться в узкие рамки семейного, комнатного счастья, не может желать судьбы Германа («Герман и Доротея»). Он бессознательно стремится к более грандиозным горизонтам. Вторая ступень – его союз с античной Еленой, который должен символизировать жизнь, посвященную искусству. Фауст, окруженный аркадскими рощами, на время находит успокоение в союзе с прекрасной гречанкой. Но ему не дано остановиться и на этой ступени, он всходит на третью и последнюю ступень. Окончательно отказываясь от всяких порывов в потустороннее, он, подобно «отрекающимся» из «Годов странствований», решает посвятить свои силы служению обществу. Задумав создать государство счастливых, свободных людей, он начинает на отвоеванной у моря земле гигантскую стройку. Однако вызванные им к жизни силы обнаруживают тенденцию в сторону эмансипации от его руководства. Мефистофель в качестве командующего торговым флотом и начальника строительных работ, вопреки приказаниям Фауста, уничтожает двух старичков земледельцев – Филемона и Бавкиду, живущих в своей усадьбе возле древней часовенки. Фауст потрясен, но он, все же продолжая верить в торжество своих идеалов, до самой смерти руководит работами. В конце трагедии ангелы возносят душу умершего Фауста на небо. Заключительные сцены трагедии в гораздо большей степени, чем другие произведения Гёте, насыщены пафосом растущей буржуазной культуры, пафосом творчества, созидания, столь характерным для эпохи Сен-Симона (хотя и в этом произведении Гёте с известным предубеждением, как и в «Годах странствований», относится к буржуазной культуре, которую он изображает растущей на костях Филемона и Бавкиды).

Трагедия, писавшаяся в продолжение почти 60 лет (с перерывами), была начата в период «бури и натиска», окончена же в эпоху, когда в немецкой литературе господствовала романтическая школа. Естественно, что «Фауст» отражает все те этапы, по которым следовало творчество поэта.

Первая часть находится в ближайшей связи со штюрмерским периодом творчества Гёте. Тема о покинутой возлюбленным девушке, в приступе отчаяния становящейся детоубийцей (Гретхен), была весьма распространена в литературе «бури и натиска» (ср. «Детоубийца» Вагнера, «Дочь священника из Таубенгейма» Бюргера и пр.). Обращение к веку пламенной готики, Knittelvers, насыщенный вульгаризмами яз., тяга к монодраме – все это говорит о близости к «буре и натиску». Вторая часть, достигающая особенной художественной выразительности в «Елене», входит в круг литературы классического периода. Готические контуры уступают место древнегреческим. Местом действия становится Эллада. Очищается лексика. Knittelvers сменяется стихами античного склада. Образы приобретают какую-то особую скульптурную уплотненность (пристрастие старого Гёте к декоративной интерпретации мифологических мотивов, к чисто зрелищным эффектам: маскарад – 3 картина I акта, классическая Вальпургиева ночь и тому подобное). В заключительной же сцене «Фауста» Гёте уже отдает дань романтизму, вводя мистический хор, открывая Фаусту католические небеса.

Подобно «Годам странствований Вильгельма Мейстера», вторая часть «Фауста» в значительной степени является сводом мыслей Гёте о естественных науках, политике, эстетике и философии. Отдельные эпизоды находят свое оправдание исключительно в стремлении автора дать художественное выражение какой-нибудь научной либо философской проблеме (ср. стихотворные тексты «Метаморфозы растений»). Все это делает вторую часть «Фауста» громоздкой, а т. к. Гёте охотно прибегает к аллегорической маскировке своих мыслей, – то и весьма затруднительной для понимания.

Отношение современников к Гёте было неровным. Наибольший успех выпал на долю «Вертера», хотя просветители, в лице Лессинга, отдавая должное таланту автора, с заметной сдержанностью приняли роман, как произведение, проповедующее безволие и пессимизм. «Ифигения» же не дошла до штюрмеров, провозглашавших в 70-е гг. Гёте своим вождем. А. В. Шлегель писал о сказках Гёте, как о «самых привлекательных из всех, какие когда-либо нисходили с небес фантазии на нашу убогую землю». В «Вильгельме Мейстере» романтики видели прообраз романтического романа. Техника тайны, загадочные образы Миньоны и арфиста, Вильгельм Мейстер, живущий в атмосфере театрального искусства, опыт введения стихотворений в прозаическую ткань романа, роман как коллекция высказываний автора по различным вопросам – все это находило в их лице восторженных ценителей.«Вильгельм Мейстер» послужил исходной точкой для «Штернбальда» Тика, «Люцинды» Фридриха Шлегеля, «Генриха фон Офтердингена» Новалиса. Романтикам импонировал отказ Гёте от борьбы с феодальной действительностью. Столетний юбилей Гёте в 1849 прошел по сравнению с шиллеровским весьма бледно. Интерес к Гёте возрождается лишь в конце XIX в. Неоромантики возобновляют культ, кладут основание новому изучению Гёте (Зиммель, Бурдах, Гундольф и др.), «открывают» позднего Гёте, которым почти не интересовались литературоведы истекшего столетия.

В России интерес к Гёте проявился уже в конце XVIII в. О нем заговорили как об авторе «Вертера» (перев. на русский яз. в 1781), нашедшего и в России восторженных читателей. Радищев в своем «Путешествии» признается, что чтение «Вертера» исторгло у него радостные слезы. Новиков, говоря в «Драматическом словаре» о крупнейших драматургах Запада, включает в их число Гёте, которого между прочим характеризует как «славного немецкого автора, который написал отличную книгу, похваляемую повсюду – „Страдания молодого Вертера“». В 1802 г. появилось подражание роману Гёте – «Российский Вертер». Русские сентименталисты (Карамзин и др.) испытали на своем творчестве заметное влияние молодого Г. В эпоху Пушкина интерес к Г. углубляется, ценить начинают также творчество зрелого Г. («Фауст», «Вильгельм Мейстер» и др.).

Романтики (Веневитинов и др.), группировавшиеся вокруг «Московского вестника», ставят свое издание под покровительство великого немецкого поэта (который прислал им даже сочувственное письмо), видят в Гёте учителя, создателя романтической поэтики. С кружком Веневитинова в поклонении Гёте сходился Пушкин , благоговейно отзывавшийся об авторе «Фауста» (см. книгу Розова В., Гёте и Пушкин, Киев, 1908).

Споры, поднятые младогерманцами вокруг имени Гёте, не прошли в России незамеченными. В конце 30-х гг. появляется на русском яз. книга Менцеля «Немецкая литература», дающая отрицательную оценку литературной деятельности Гёте. В 1840 г. Белинский, находившийся в это время, в период своего гегельянства, под влиянием тезисов о примирении с действительностью, публикует статью «Менцель, критик Гёте», в которой характеризует нападки Менцеля на Гёте как «дерзкие и наглые». Он объявляет вздорным исходный пункт критики Менцеля – требование, чтобы поэт был борцом за лучшую действительность, пропагандистом освободительных идей. Позднее, когда его увлечение гегельянством прошло, он уже признает, что «в Гёте не без основания порицают отсутствие исторических и общественных элементов, спокойное довольство действительностью как она есть» («Стихотворения М. Лермонтова», 1841), хотя и продолжает считать Гёте «великим поэтом», «гениальной личностью», «Римские элегии» – «великим созданием великого поэта Германии» («Римские элегии Гёте, перевод Струговщикова», 1841), «Фауста» – «великой поэмой» и т. п. Буржуазная интеллигенция 60-х гг., выступившая на борьбу с дворянской Россией, не испытывала к Гёте особых симпатий. Шестидесятникам была понятна нелюбовь младогерманцев к Гёте, отрекшемуся от борьбы с феодализмом. Характерно заявление Чернышевского: «Лессинг ближе к нашему веку, чем Гёте» («Лессинг», 1856). Для буржуазных писателей XIX в. Гёте – не актуальная фигура. Зато, помимо уже упомянутых дворянских поэтов пушкинской поры, Гёте увлекались: Фет (переведший «Фауста», «Германа и Доротею», «Римские элегии» и др.), Алексей Толстой (перев. «Коринфскую невесту», «Бог и баядера») и особенно Тютчев (перев. стихотворения из «Вильгельма Мейстера», балладу «Певец» и др.), испытавший на своем творчестве очень заметное влияние Гёте. Символисты возрождают культ Гёте, провозглашают его одним из своих учителей-предшественников. При этом Гёте-мыслитель пользуется не меньшим вниманием, чем Гёте-художник. В. Иванов заявляет: «В сфере поэзии принцип символизма, некогда утверждаемый Гёте, после долгих уклонов и блужданий, снова понимается нами в значении, которое придавал ему Гёте, и его поэтика оказывается в общем нашею поэтикою последних лет» (Вяч. Иванов, Гёте на рубеже двух столетий). В первые годы революции интерес к Гёте падает.

Эта книга в первую очередь является искусством. Но в отличие от произведения Данте эту поэму еще и читать интересно. Не всегда, но сюжет интригующий.

Все начинается с вступлений (их целых три), где автор рассуждает и философствует на различные темы. Мне очень понравилось рассуждение на тему театра: стоит ли делать чисто популярное шоу на потребу массового зрителя или интеллектуальную постановку для единиц, умеющих оценить силу настоящего искусства? Думаю, вопрос вечный, но сама жизнь уже дала ответ на него, изобретя телевидение с льющейся из него лавиной фекалий.

Затем идет пролог самой истории, который проходит не где-нибудь, а прям в гостиной у Бога. Эта часть вообще самая любимая у меня - как ангелы лебезили и пресмыкались, ни дать ни взять - придворные фрейлины, и как Мефистофель показал себя интереснейшим собеседником Всевышнему. Вот уверен я, что самому Богу с таким существом общаться интереснее, чем с его ангельскими фрикадельками...
Суть спора в одном - сможет ли Мефистофель искусить некоего ученого мужа Фауста, чтобы тот забыл всю свою праведную жизнь... А муж сей действительно чист, как дистиллированная вода.

А далее читатель уже всю дорогу будет идти под руку с Фаустом. Что в нем интересного - он и юрист, и врач, и химик, и астролог, и еще фигова туча всего. Дядя познавал мир и самое себя многие десятилетия и в итоге пришел к одному выводу, к которому приходят многие думающие люди: "И какого Воланда я потратил свою жизнь на это, ведь толку ноль целых ноль десятых"...
Очень вовремя под видом черного пуделя появляется Мефистофель (видимо он сначала подумал, что искусАть это то же самое, что и искусИть). В конце концов эта странная пара заключает сделку и действительно превращается в дуэт.

Относительно сделки: я впервые встречаюсь с таким честным контрактом от дьявола. Тут нет такого "Я тебе золото, а ты мне душу" или "Я тебе юную девушку, а ты мне снова душу". А потом золото превращается в черепки, а юная девственница - в старую шлюху. Нет, Мефистофель хоть и проныра, приколист и вообще тот еще хмырь, но в данном случае предоставил очень честный вариант: ты мой, если во время мирового путешествия получишь такое огромное удовольствие и душевное наслаждение, что пожелаешь остановить мгновение. Вот так, все просто - или я тебе покажу, что такое неописуемый и неповторимый восторг, или ты меня никогда не видел и вообще что за Мефистофель такой.
Вот бы турагенства так плату взымали... Но то такое...

Далее всю книгу Фауст (волшебным образом помолодевший) и его ненавистный дружок в красном идут-шагают по Земле и даже под Землей. Все это напоминает шоу "Рассмеши комика" - Мефисто из своей рогатой кожи лезет, чтобы угодить, а Фауст держит масть. Через что ему пришлось пройти? Педофилия, обман, смертоубийство, подстрекательство к убийству, подлость, доведение до сумасшествия, оргия, мракобесие, путешествие во времени, любовь и потеря любви, банковская афера и много чего еще.

Местами читается запоем, местами нудно. Старинный немецкий слог переведен на русский преотлично, но иногда сам стиль угнетает и становится немного нудным. Потому что в античной литературе такое количество прилагательных и эпитетов - красиво, а вот в средневековой хочется больше именно готичности.
Но самый большой недостаток - финал. Нет, с самого начала понятно, что Бог - читер. Но вот так откровенно...
А еще больше разочаровывает невнятная мультяшность происходящего: какие-то потусторонние лемуры, насмешка над главным героем в стиле современных комиксов и т.п. Было ощущение, что я не "Фауста" дочитываю, а смотрю серию мультика про хитроумного Багза Банни в одежде Мефистофеля и глупенького охотника Элмера Фадда под видом Фауста. После трех предыдущих четвертей такой контраст в атмосфере просто выбивал из кресла.

Но если не брать расчет последние страницы, да еще и учесть время написания - очень достойная вещь. Гете силен, без вариантов.