Главная › Интеллектуальное › Женские романы. Переводы на русский

Женские романы. Переводы на русский

Самуил Емельянович Петровский-Ситнианович (Симеон – имя, полученное им при пострижении в монахи) – первый профессиональный русский поэт и драматург, зачинатель сразу двух литературных родов в русской литературе и создатель первых образцов в области силлабической книжной поэзии и театра. Родился он в Полоцке и получил образование в Киево-Могилянской коллегии – тогда самом крупном центре православного гуманитарного и богословского образования. В 1656 г. он принял монашество и стал учителем в братском училище полоцкого Богоявленского монастыря. В июле того же года в Полоцк приехал московский государь Алексей Михайлович, и 12 отроков братской школы во главе с Симеоном Полоцким встретили его приветственными виршами, прославлявшими воссоединение Украины и Белоруссии с Россией. Так молодой учитель впервые обратил на себя внимание царя.

В январе 1660 г. Симеон прибыл в Москву в свите настоятеля Богоявленского монастыря. Его ученики прочитали "стиси краесогласные" (т. е. рифмованные стихи), воспевающие царскую семью. После возобновления в 1661 г. русско-польской войны и очередного взятия Полоцка поляками Симеон счел за благо окончательно переселиться в Москву, где обучал латинскому языку (а может быть и другим предметам) молодых подьячих Тайного приказа, с 1667 г. стал учителем наследника царевича Алексея, а позднее – царевича Федора. В Москве Симеон Полоцкий очень много писал. Как вспоминал его ученик и друг Сильвестр Медведев, "на всякий же день име залог писати в пол-десть по полтетради, а писание его бе зело мелко и уписисто". Писал он стихи, проповеди, много переводил с польского и латинского, пробовал писать для театра.

Вся литературная деятельность Симеона Полоцкого – он не без оснований придавал ей большое общественное значение – направлялась одним отчетливо выраженным стремлением: внести и свой вклад в дело русского просвещения. Симеон считал чрезвычайно важной задачей развитие в Российском государстве школьного образования. Он считал, что надо строить училища, "стяжати" учителей, и даже составил свой проект устава Академии. По замыслу Симе-она, она должна была быть организована по типу Киево-Могилянской, но со значительно расширенной программой преподавания отдельных наук. Устав Симеона Полоцкого предусматривал изучение учащимися всего круга "свободных" наук, гражданских и духовных, начиная от грамматики и пиитики и заканчивая философией и богословием. Устав предусматривал также "учения правосудия духовного и мирского", т. е. церковного и гражданского права. В Академии должны были систематически преподаваться 4 языка: славянский, греческий, латинский и польский.

В конце 1678 г. он с разрешения царя Федора Алексеевича организовал в Кремле типографию. Эта так называемая "верхняя", превосходно оборудованная типография находилась в полном и бесконтрольном его ведении; тогдашний патриарх московский Иоаким сетовал на то, что Симеон "дерзал" печатать там книги даже без его, патриарха, благословения. К работе в "верхней" типографии Симеону удалось привлечь лучшие силы: крупнейшего русского художника того времени Симона Ушакова, и лучшего мастера книжной гравюры Афанасия Трухменского.

С творчеством Симеона Полоцкго обычно связывают вопрос о возникновении в русской литературе стиля барокко . Барокко как литературный стиль, как известно, определяется не только совокупностью формальных признаков, но и своей историко-культурной ролью, своим положением между Ренессансом и классицизмом. Поэтому главное отличие того стиля, который называют русским барокко, от западноевропейского заключается в том, что в России не было стадии Ренессанса. Если в европейских странах барокко пришло на смену Ренессансу и проявилось в частичном возвращении к средневековым принципам в стиле и мировоззрении, то русское барокко не возвращалось к средневековым традициям, а подхватило их и укрепилось на них. Поэтому выделяемые как отличительные признаки стиля барокко витиеватость, "плетение словес", любовь к контрастам, формальные увлечения, идея "суеты сует" всего существующего, хронологическая поучительность и многое другое – все это не "возродилось" в русской литературе XVII столетия, а явилось продолжением своих местных тра-диций.

Стиль барокко как бы собирал и "коллекционировал" сюжеты и темы. Он был заинтересован в их разнообразии, замысловатости, но не в глубине изображения. Внутренняя жизнь человека интересовала писателя барокко только в ее внешних проявлениях. Быт и пейзаж присутствуют, но чистые и прибранные, по преимуществу богатые и узорчатые, многопредметные, как бы лишенные признаков времени и национальной принадлежности. Действительность изображается в произведениях барокко более разносторонне, чем в предшествующих средневековых торжественных и официальных стилях. Человек живописуется в своих связях со средой и бытом, с другими людьми, вступает с ними в "ансамблевые группы". В отличие от человека в других официальных стилях, "человек барокко" соизмерим читателю, но некоторые достижения, уже накопленные перед тем в русской литературе, в этом стиле утрачены. Движение вперед почти всегда связано с некоторыми невознаградимыми утратами, и эти утраты особенно часты тогда, когда литература обращается к чужому опыту.

Излюбленный прием барочных писателей – аллегория. В произведениях ощущается обостренное ощущение противоречивости мира, а с другой стороны – стремление воспроизвести жизненные явления в их динамике, текучести, переходах. Одна из любимых тем – тема непостоянства счастья, шаткости жизненных ценностей, всесилия рока и случая. На уровне стиля – повышенная экспрессивность и тяготеющая к патетике эмоциональность. Симеон принес в Россию новую, барочную концепцию писательского тру-да и старался ей следовать не только теоретически, но и практически, всем сво-им творчеством. Согласно этой концепции, писательский труд – это личный нравственный подвиг, подвиг творца: как Бог Словом сотворил мир, так и писатель творит художественный мир поэтическим словом. Таким образом, поэзия (и вообще литература) благословенна свыше и состоит в отождествлении Слова Божия и слова как первоэлемента словесности. Будучи невысокого мнения о древнерусской книжности, Симеон, человек европейски образованный, мыслил себя первым русским писателем, основоположником, творцом новой русской словесной культуры. Но он прекрасно понимал и то, что для нее нужны новые читатели, способные ее воспринять и оценить. Этим также объясняется его необыкновенная творческая активность. Стремясь воспитать таких читателей, Симеон буквально насыщал быт царского двора и столичной аристократии силлабическими виршами. В праздничные дни публично исполнялись его стихотворения в жанрах "декламации" и "диалога", причем чтецами выступали и сам автор, и специально обученные отроки. Публично исполнялись также "приветства" - панегирики. Симеон старался использовать каждый мало-мальски подходящий случай, когда казалось уместным произнести речь в стихах. Он сочинял такие речи и для себя, и для других – по заказу или в подарок. Они звучали на царских парадных обедах, в боярских хоромах и в церквах в дни храмовых праздников.

Симеон Полоцкий оставил после себя несколько десятков тысяч стихотворных строчек. Центральными его произведениями стали сборник панегирических "стихов на случай""Рифмологион", стихотворное переложение библейских псалмов "Псалтырь рифмотворная" и оставшийся рукописным огромный сборник "Вертоград многоцветный".

Симеон Полоцкий принес в русскую литературу силлабическую систему стихосложения, позаимствованную им из польской поэзии. Организующим принципом этой поэзии было равное количество слогов в рифмующихся строчках, что было органично для польского языка, имеющего фиксированное ударение на предпоследнем слоге. Из традиции польского силлабического стихотворства была позаимствована и женская рифма. То, что Симеон Полоцкий стремился как можно больше изъясняться стихами, само по себе также свидетельствовало о барочном характере его творчества: таким образом он стремился сделать литературное произведение странным, необычным, отличным от привычных речевых конструкций. Стихи Симеона Полоцкого отчетливо противостояли и прозе бытовой повседневности, и прозаической древнерусской литературной традиции. Именно эта вычурность, необычность силлабической поэтической системы стала осознаваться как недостаток реформаторами русского стиха в 30-х гг. XVIII в., когда эпоха барокко уже ушла в прошлое.

Центральное произведение Симеона Полоцкого – сборник"Вертоград многоцветный" (1677–1678). В соответствии с барочной концепцией творчества, сборник этот должен был одновременно и развлекать, и поучать читателя, т. е. он являлся одновременно и занимательным чтением и своеобразной энциклопедией. Перед читателем предстают исторические деятели прошлого: Цезарь, Август, Александр, Диоген, Карл Великий; экзотические животные, иногда вымышленные: птица-феникс, плачущий крокодил, страус, осмысляемые в аллегорической традиции древне-русских "физиологов", драгоценные камни, христианские символы, нравственные свойства и т. д. Справедливо замечание И.П. Еремина, говорившего о "Вертограде" как о "своеобразном музее", "на витринах которого... выставлено для обозрения все основное, что успел Симеон, библиофил и начетчик, любитель разных "раритетов" и "куриозов", собрать в течение своей жизни у себя в памяти".

В сборник вошли самые разнообразны в жанровом отношении ("подобия", "образы", "присловия", "толкования", "епитафии", "образов подписания", "повести", "увещания", "обличения") и в отношении объема (от коротеньких двустиший до громоздких "поэм" в несколько сот стихов каждая) произведения. Сравнительно большое место в составе сборника занимают стихотворения, посвященные общественно-политической проблематике. Сюда относится стихотворение "Гражданство", где Симеон Полоцкий устами ряда прославленных философов древности подробно характеризует все те основания человеческого гражданского общежития, которые "крепят государства, чинна и славна содеевают царства", говорит о гражданских добродетелях каждого человека, о необходимости правителям соблюдать установленные в стране законы, о труде как обязательной основе всякого благоустроенного общества и т. д.

Целый ряд произведений сборника "Вертоград многоцветный" предвосхищает жанр басни (притчи) в классицистической литературе.

Симеон Полоцкий (1629-1680)
(по материалам биографии)

О Симеоне Полоцком всё можно найти в Интернете.
Я же здесь со своими краткими комментариями даю лишь информативную справку о его жизни и литературной деятельности в рамках нового просветительского направления в Избе-Читальне.

Настоящее имя – Самуил Гаврилович Петровский-Ситнянович.
Топонимическое имя – Полоцкий (от города, где родился – Полоцк).
Талантливый духовный писатель, поэт, драматург, переводчик, богослов, монах, придворный астролог, педагог, наставник детей русского царя Алексея Михайловича.

Прожил всего 51 год, но успел многое сделать в своей непростой жизни…

Симеон Полоцкий – один из самых ярких представителей русской силлабической поэзии. Равными ему можно признать только Феофана Прокоповича и Антиоха Кантимира.

Симеон Полоцкий родился в Великом княжестве Литовском, которое входило в состав Речи Посполитой. Учился в Киево-Могилянской коллегии у епископа Черниговского –
Лазаря Барановича. Возможно, был связан с греко-католическим орденом святого Василия Великого.

Отсюда идет его западная ориентация как духовно-мировоззренческая, так и литературная.

Удача улыбнулась Симеону в 1656 году. Стоит заметить, что без удачи в нашей жизни ничего не бывает! При посещении Полоцка царя Алексея Михайловича двадцатисемилетний Симеон лично преподнес царю приветственные вирши собственного сочинения. Вот как важно лично передать что-то от себя в руки сильных мира сего…

В 1664 году Симеон остается в Москве. Царь поручает ему обучение юных подьячих Приказа тайных дел в Спасском монастыре. Однако интересы Симеона этим не ограничиваются… Всё-таки он был очень талантливым и разносторонним человеком.

Вот что пишет о нем А.С.Пушкин:
«Иеромонах Симеон Полоцкий занимался при дворе Алексея Михайловича астрологическими наблюдениями и предсказаниями. …прорек за девять месяцев до рождения Петра славные его деяния и письменно утвердил, что „по явившейся близ Марса пресветлой звезде он ясно видел и как бы в книге читал, что заченшийся в утробе царицы Наталии Кириловны сын его (царя) назовется Петром, что наследует престол его и будет таким героем, что в славе с ним никто из современников сравниться не может“ и проч. (А. С. Пушкин „История Петра I“)

Симеон в личных беседах настойчиво говорит царю о необходимости повышении уровня образования в Русском государстве. Царь по достоинству оценивает провинциального литератора. В 1667 году Симеон Полоцкий назначается придворным поэтом и воспитателем детей царя Алексея Михайловича. В этот период Симеон составляет речи царя и пишет торжественные объявления. По сути, как сейчас бы сказали, он является спичрайтером президента…

Симеон Полоцкий - один из первых русских официальных поэтов. Он писал силлабические вирши на церковнославянском и польском языках. Сегодня можно было бы говорить о польском следе в творчестве Симеона, но лучше и точнее говорить о западном…

Симеон Полоцкий сделал стихотворное переложение Псалтири под названием «Псалтырь Рифмотворная». Издано в год его смерти – 1680.

Симеон Полоцкий, надо признать, был плодовитым писателем. Он создал множество стихотворений, составивших сборник «Рифмологион». В этих виршах он воспевал разнообразные события из жизни царского семейства и придворных. Также им написано множество нравственно-дидактических поэм, которые вошли в книгу «Вертоград Многоцветный», признанной критиками нашей эпохи вершиной его творчества. При этом отмечается, что в этой книге наиболее ярко проявилось русское литературное барокко.
Симеон Полоцкий к тому же выступает и как драматург, создавший две комедии для зарождавшегося русского театра: «Комедия о Навуходоносоре царе, о теле злате и о триех отроцех в пещи не сожженных» и «Комедия притчи о Блудном сыне». Последняя пользовалась несомненным успехом у публики.

Однако главным в его жизни остается утверждение силлабической поэзии основным направлением в русской литературе того времени.
Интересно, что последующая эпоха Тредиаковского и Ломоносова признала силлабическую поэзию инородным телом в русской литературе, узаконив силлабо-тоническую систему стихосложения, как говорится, на вечные времена.
Вот и сегодня большинство из нас пишет стихи именно в силлабо-тонической системе!
И всё-таки… Что-то в нас от силлабики осталось. Иногда встречаются стихослагатели с отсутствием поэтического слуха, так вот они пишут свои вирши с нарушением размеров силлабо-тонической системы, а если приглядеться, то можно сказать: они пишут в силлабической системе стихосложения, но сами об этом даже не подозревают!

Как бы мы сейчас не относились к этом человеку, надо признать, что Симеон Полоцкий не только вспыхнул яркой звездой в свое время на небосклоне российской поэзии, но и остался в истории отечественной литературы навсегда.

PS
Силлабическое стихосложение. Суть: деление поэтических строчек на ритмические единицы, равные между собой по количеству слогов, а не ударений и месту их расположения (традиционно 11-13 слогов). При этом обязательным является наличие в стихе (строчке) паузы – цезуры. И еще один важный элемент силлабики – женская рифма почти во всех стихотворениях.
Стоит подчеркнуть, что такого рода стихосложение распространено в языках, где ударение в слове всегда лежит на определенном слоге, а неударные слоги слабо редуцируются (во французском, в польском, итальянском, испанском, украинском языках). И надо признать, что такая схема ударений обедняет возможности поэтической речи в языке.
А вот русский язык с его вариативностью не только ударений, но и других лингвистических факторов является самым мощным и ярким средством по своим возможностям в сфере поэтического искусства.

В качестве заключения предлагаю вниманию почтенной публики несколько стихотворений Симеона Полоцкого, типичных и характерных для пиита 17 века.

СТИХИ К ОСУДАРУ ЦАРУ АЛЕКСИЮ МИХАЙЛОВИЧУ ВЕЛИКИЯ И МАЛЫЯ Ы БЕЛЫЯ РУСИ САМОДЕРЖЦУ
Велия радость сердце просвешчает,
Егда мя Господь стати сподобает
Пред лицем твоим, православны цару,
Многих царств ы княств крепкий господарю.
Ныне ликую весело и граю,
Егда на скипетр пресветый смотраю.
И падох егда к твоима ногама,
Лобзая верно десницу устама.
Ей же усердно желаю от Бога,
Да крепка будет на лета премнога,
Победит враги, смирит супостаты,
Иже не хошчют тя за цара знати.
Сотрет их выя, ы гордую славу
Во чест всих, цару, а тебе во славу.
Подаст Бог знати крепост ти десницу,
Где слонца запад ы восток денницу.
Даст веры дели, яже ти о Бозе
Ы подвих ради иже в труде мнозе.
Аз же раб прысны имам работати
Верно ти всегда, чая благодати.
Тебе же дай Бог царствовать над нами,
Да велим слонце сияет лучами.
1657

СТИХИ К ОСУДАРЫНИ ЦАРЫЦЫ
Две Бог светиле велие на небе,
Две созда в Руси,- с государем тебе,
Царице наша, бы мир просвешчати,
Як луна з слонцем светло исправляти.
Сего аз дела на пресветло лице
Твое взирая, Марие, царыце.
О сияй светом, аки от светила,
Молствую Бога да бысть ся не тмила.
Свет диадимы тебе украшает,
Россиа тебе лепотою знает.
Иныя також царства, страны, грады
Не чужды твоей желанной отрады.
Под твою и аз милость прыбегаю
А раболепно к стопам прыпадаю.
Желая тебе долго царствовати,
Пространным светом всюду обладати.
Восток ы Запад, Сивер, Юга страны
Царю ы тебе да будут подданы.
1660

СТИХИ К ОСУДАРУ ЦАРЕВИЧУ
Песнею сладкой птенцы восклицают,
Егда денницы зары воссияют,
Ибо близ дневи чают настояти
Вону же ест мошчно алчбу утоляти.
Ты, Алексию Алексиевичу,
Денница наша, руски царевичу,
В тобе надежду вси мы полагаем,
Яко тмы ношчной никогда познаем.
День светлый ныне за отца твоего,
Даст Бог, день будет за тя, сына его.
В онь же доволно будет насышчени
Славою, в странах чуждых украшени.
Сего аз ради, здрава тя видяшче,
Стопы лобзаю, сице ти гласяшче.
Свети, денницо, на многие лета.
Будешы слонцем за прибытем света.
1660

Наина 03.11.2014 16:23:43 (Ответ пользователю: Лео Сильвио (Л.К.-Т.))

Слишком явны его мерзские деяния, слишком силен их неприкрытый антихристианский и антицерковный дух, непомерна очевидная русофобия. При этом «наследие» Симеона по прежнему изучается в никонианских учебных заведениях, где гр. Петровский (Симеон Полоцкий) предстает как «… поэт, драматург, проповедник, публицист, педагог, переводчик, боровшийся против раскола, выступавший сторонником развития образования и просвещения.
Никонианский протоиерей Георгий Флоровский дает убийственную характеристику Полоцкому: «довольно заурядный западно-русский начётчик, или книжник, но очень ловкий, изворотливый, и спорый в делах житейских, сумевший высоко и твёрдо стать в озадаченном Московском обществе как пиит и виршеслагатель, как учёный человек для всяких поручений». Есть правда и смешные определения нашего «героя». По мнению белорусского ученого Миколы Прашковича, Симеон Полоцкий был «найбольш значным культурным дзеячам усходніх славян XVII стагоддзя». Еще один апологет так пишет о нем: «Можно без всяких преувеличений утверждать, что Симеон Полоцкий по разносторонности своих интересов был близок деятелям эпохи Возрождения». Титан можно сказать, Микеланджело русского просвещения. Ну а русские современники Полоцкого определяли его очень емко: «он папежник и лукав человек». Так что же такого сумел создать человек, имя которого вызывает столь противоречивые оценки?
http://www.staropomor.ru/nikon(8)/simeon_polotski...

Дмитрий Лавров 03.11.2014 11:50:30 (Ответ пользователю: Николай Лемкин)

Вот, скажем, Симеон Полоцкий. Культурный вроде бы человек, образованный, но... глядел-то в сторону Запада! И склонил-таки, гидра либеральная, царя Алексея Михайловича, многих придворных, а также и детей его Софию и Петра, к попранию древлего православия, низкопоклонству перед Западом, и, что всего страшнее, никонианскому расколу...
Ну, и зачем нам такая вот интеллигенция?!

Лео Сильвио (Л.К.-Т.) 03.11.2014 12:13:36 (Ответ пользователю: Дмитрий Лавров)

Ну, глядел...
С тех пор не он один в сторону Запада глядел.
Однако отсюда и пошла силлабическая система у нас на Руси, ибо в западном мире такая система уже существовала в те времена.

Тамара Маханькова 03.11.2014 12:27:06 (Ответ пользователю: Лео Сильвио (Л.К.-Т.))

Лео... с моей точки зрения, никакого смысла заниматься "переписыванием"... о классиках стихосложения, честно говоря, не вижу. Кому интересно - всё есть в интернете и в книгах.
А так, "лишь бы была тема для разговора"...да, пожалуйста.

Лео Сильвио (Л.К.-Т.) 03.11.2014 12:34:28 (Ответ пользователю: Тамара Маханькова)

Это просветительское направление.
Ничего плохого от него не будет, а вот польза очевидна.

Некоторые наши авторы даже не подозревают, что написанием стихов люди у нас занимались давным-давно.
И вот что любопытно...
Ряд автор пишет именно в силлабике (многочисленные нарушения ритмического рисунка с позиции силлабо-тоники), но ничего об этом не знают.
Может быть, задумаются перед тем, как слагать свои бессмертные стихи?

Тамара Маханькова 03.11.2014 12:42:42 (Ответ пользователю: Лео Сильвио (Л.К.-Т.))

"...задумаются..." - сомневаюсь;)))
Тех, которые "...даже не подозревают, что написанием стихов занимались давным-давно",лучше оставить в неведении, а то стресс для них неминуем..(пожалейте, Лео..)

Лео Сильвио (Л.К.-Т.) 03.11.2014 12:44:48 (Ответ пользователю: Тамара Маханькова)

А ведь, наверное, Вы правы...
Лучше оставить их в неведении...

Дмитрий Лавров 03.11.2014 12:42:06 (Ответ пользователю: Лео Сильвио (Л.К.-Т.))
Я шутил и шучу, конечно... но где былинный Боянов распев?!

Не лепо ли ны бяшеть братие, начати старыми словесы троудьныхъ повестии...=
Эпичность, размах, раздольность... а слабо было этак вот - и про современность?! так не же, силлабизм привел к таким вот строкам Тредиаковского:

Похвально слово городу Парыжу (заметьте, и тут "Увидеть парыж - и умереть!").

Красное место! Драгой берег Сенски!
Тебя не лучше поля Элисейски:
Всех радостей дом и сладка покоя,
Где ни зимня нет, ни летнего зноя.... и т.д.

И старославянский стиль:

Ой ты, гой еси ты добрый молодец,
удалой богатырь Илья, что да муромской.
а по нраву ль тебе мое ёдово,
а по нраву ль тебе мое питие.
Бью чёлом тебе, ай Великий князь Володимир,
Володимир что Красно Солнышко,
благодарствую, за хлеб-соль богатые.
Я и пьян не пьян а и сыт не сыт.
Тяжко гложет меня боль-кручинушка.
Боль-кручинушка за землю русскую.

Ну и т. п.
Доколе будем глядеть в пасть Западу, забывая своё, исконно-посконное, сермяжное, домотканное?!

Дмитрий Лавров 03.11.2014 14:12:51

Лео, мне кажется, что было бы неплохо дать несколько образцов творчества этих людей во временной последовательности - чтобы показать, как менялся литературный язык и правила стихосложения, как постепенно обогащались и форма, и лексикон. И дать Пушкина, шедшего непосредственно за Державиным со товарищи, и ставшего создателем практически СОВРЕМЕННОГО литературного языка.
Показать на примерах, как из тяжеловесной, архаичной даже по тем временам лексики, но считавшейся единственно приличным для поэзии "высоким штилем", родился наш язык. И как и кто ругал Пушкина именно за это - не в осуждение ругавшим, просто как пример борьбы нового со старым.
Мне кажется это было бы полезным и интересным для многих.

Наина 03.11.2014 16:05:48

Всегда интересно приподнять шторку истории.
Возможно, во время обучения в Виленской иезуитской академии в первой половине 1650-ых годов Самуил Гаврилович Петровский-Ситнянович; Полоцкий - топонимическое прозвище (12 декабря 1629 - 25 августа 1680) вступил в греко-католический орден святого Василия Великого.
Вот кого Романовы взяли для воспитания детей, вот откуда пошла кривизна православия. Недаром Герман Стерлигов говорит, что Русь нуждается в новом крещении.
Уверенный в том, что Россия должна избавиться от своей самобытности, он всю свою деятельность посвятил тому, чтобы распространить здесь идеи западно-европейского гуманизма и рационализма. И прежде всего он пропагандировал светскую науку, столь отрицаемую ранее в древнерусской мысли.
А теперь про силлабо-тонику

…Россия славу расширяет
Не мечем токмо, но и скоротечным
типом, чрез книги с сущым многовечным.
Но увы нравов! Иже истребляют,
яже честным трудове раждают.
Не хощем с солнцем мирови сияти,
в тме незнания любим пребывати.

Наина 03.11.2014 16:17:45

Уже в первые годы пребывания в России Симеон Полоцкий принял самое активное участие в проведение церковной реформы и в борьбе со старообрядчеством. Его перу принадлежит несколько книг против старообрядцев. Так, после соборов 1666–1667 гг. он написал книгу "Жезл правления" с обличениями старообрядчества.
Четко проявляется само отношение Симеона Полоцкого к собственно русским традициям, которые были от него очень далеки и, по большому счету, малоценны. Такое же отношение было у него и к русской истории. В свое время Л.Н. Пушкарев отметил, что "Вертограде духовном" Полоцкий не упоминает ни одного русского царя, кроме князя Владимира, крестившего Русь. Видимо, собственная русская история Полоцкого просто не интересовала.
Царю восточный, царю стран премногих,
нас избавивый от противник многих.
Прогнавы з Руси еретики,
будиж в победах преславен во веки!
Царствуй над всеми вселенныя страны,
из язык мрачных твори христианы.
Разшири веру, свет омрачным буди,
иже во смертней сени гибнут люди
Царствуй, пресилен, преславен повсюду,
где солнца запад и встает откуду!
Подай ти Господь во мире сияти,
второму солнцу, всеми обладати,
Дабы тобою мрака избежати
всем родом земли и веру познати.
Буди Константин и Владимир миру,
сотри кумира и прослави веру.
Подай Господь миром обладати,
а в век будущий в небе царствовати.
http://referatyk.com/biografii/12429-simeon_polot...

Валерий Белов 03.11.2014 16:44:09

ЛИТЕРАТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ПРОЕКТ Алексей Машевский

Силлабическая (виршевая) поэзия XVII – XVIII веков

Как мы уже выяснили, поэтический текст делится на несинтаксические отрезки, называемые стихами или строками. Наше сознание сопоставляет их, ориентируясь на длину, которую можно определять исходя из количества ударений, слогов или стоп в каждой строке. В первом случае мы имеем тоническую, во втором силлабическую, в третьем – силлабо-тоническую системы стихосложения. Тонический стих характерен для древнерусской поэзии. Силлабо-тоника начинает распространяться у нас только с 30-х годов XVIII века. А вот силлабическая (или виршевая) поэзия безраздельно господствует в XVII – начале XVIII века.
Русские поэты заимствуют силлабический стих1 из Польши и именно с польской культурой был в значительной степени связан самый известный поэт XVII века – Симеон Полоцкий (1629-1680).
Он закончил Киево-Могилянскую академию, принял постриг в 27 лет, учительствовал в Полоцке, за красноречие был приглашен Алексеем Михайловичем в Москву. В 1656 г. царь, проезжавший через Полоцк обратил внимание на витию, выступившего с приветственными виршами. Он запомнил монаха и в 1664 г. вызвал его к ко двору. Симеон стал придворным поэтом московских царей – Алексея Михайловича и Феодора Алексеевича, воспитывал детей государя, прославился своей просветительской деятельностью. Спорщиком был великим. Известно его словесное состязание с протопопом Аввакумом.
Поэзия Симеона носила просветительский и дидактический характер. На протяжении многих лет Полоцкий писал стихи по случаю тех или иных событий, происходивших в царской семье. Эти сочинения он собрал в сборник «Рифмологион», замечательный не только умением автора пышно отражать в стихах житейские коллизии царственных адресатов, но и формальными изысками, надолго опередившими опыты авангардистов ХХ века.2 Симеон придавал своим виршам форму сердец, крестов, звезд. Он создал огромную стихотворную энциклопедию, получившую название «Вертоград многоцветный», в которой касался многих нравственных или философских вопросов, основываясь на примерах из истории, давал литературные портреты известных деятелей прошлого.
Поэзией в XVII – начале XVIII в России занимались, преимущественно, люди духовного звания. Можно вспомнить таких известных в свое время писателей, как ученик Симеона – Сильвестр Медведев (1641-1691), митрополит Рязанский и Муромский – Стефан Яворский (1658-1722), сподвижник Петра I, Феофан Прокопович (1681-1736).
В силлабической поэзии Симеона Полоцкого и его последователей наиболее полно отразилось раннее русское барокко, тяготеющее к цветистости, украшательству. Мы находим яркий образец этого стиля в стихотворении Петра Буслаева (первая половина XVIII в.) «Умозрительство душевное, описанное стихами, о переселении в вечную жизнь превосходительной баронессы Марии Яковлевны Строгановой». Здесь присутствует и патетика, и динамизм, и грандиозность образов, и особая барочная космичность, совмещающая в едином пространстве земных жителей с обитателями небесных сфер, и риторичность, нацеленность версификационных средств на то, чтобы оказать сильное эмоциональное воздействие на слушателя, потрясти его.
Необходимо отметить своеобразие русского барокко, имевшего радостный, просветительский характер. В России не было Ренессанса и многие его культурные функции взяло на себя именно барокко.

Любовь Павлова 06.11.2014 18:19:51 (Ответ пользователю: Валерий Белов)

Так выглядели фигурные вирши Симеона Полоцкого

Юрий Алексеенко 03.11.2014 20:20:25

Насколько известно, всё русское стихотворное устное народное творчество (УНТ) опиралось на тонический стих... силлабика пришла с Запада, вернее с Греции (по другой версии - с Польши, в период нашествия поляков на Московское государство)....она чужеродна славянскому мышлению, посему, чтобы составить дисбаланс между двумя противоположными величинами - силлабикой и тоникой -, сконструровали силлаботонический стих. Отсюда и пошёл есть современный стих, на котором до сих пор пишут гранды поэзии. Кстати, хочу отметить, Маяковский и иже с ним футуристы, наплевали на эту уравниловку и писали только тоническим стихом.

Геннадий Ростовский 04.11.2014 19:13:16

Вот здесь широко представлено творчество Симеона Полоцкого - http://ctuxu.ru/article/selected_poetry/russia_xv...

А во вступительной части говорится:

Сѵміѡн Полацкій (1629-1680)

Язык Симеона Полоцкого представляет в основе своей церковнославянский язык сниженной нормы XVII столетия, впитавший в себя диалектные особенности белорусского и украинского языков того времени: например, рефлексы перехода ѣ в і, по сей причине при публикации принято «соломоново» решение - ненормализованная орфография XVII века приближена, за исключением фонетически значимого сохранения ѣ (согласно оригинальному тексту), к современной: буква ѱ передается сочетанием «пс», ѳ - передается «ф», ү и «оу» как «у», ѡ как «о», і и ї передается «и». Звук, обозначаемый буквой «ѣ», в украинском языке того периода уже произносился как [i]. Наличие же явления как такого подтверждают рифмы, где в положении ударной константы наблюдаема пара «ѣ - и» («синклитом - совѣтом»). Однако, рассматривая тексты Симеона Полоцкого, можно заключить, что это явление не было регулярным, а носило лишь факультативный характер, потому что наравне с приведенными в тексте встречаются рифмы «сажденно - неизмѣнно», в которых отражается фонетическая «норма» церковнославянского языка русского извода. Относительно печатного издания, указанного в источнике, вводится еще одна поправка: «г» перед задненебными (к,г,х) передается «н» в соответствии с традицией произнесения церковнославянских текстов, где подобное написание является следом византийской орфографии. Также необходимо заметить, что звук, обозначаемый буквой «г», следует произносить как фарингальный фрикативный ([h]), т.е. на украинский манер, что являлось нормой произношения до XVIII века включительно.

В текстах в большом количестве использованы характерные для церковнославянского языка формы прошедшего времени (аорист, имперфект), а также восточнославянский перфект, утративший спряжение вспомогательного глагола «быти» в форме настоящего времени, контекстуально синонимичный этим формам (например, «сделал есть»). Аорист изначально обозначает действие мгновенное, совершенное в прошлом, чему синонимичны русские глаголы совершенного вида; имперфект - действие длительное, синонимом ему служат, соответственно, русские глаголы несовершенного вида. Однако данная система глагольных парадигм уже во время Симеона Полоцкого была практически полностью разрушена, а значения аориста, имперфекта и восточнославянского перфекта уже не различались (о чем свидетельствуют первые грамматики церковнославянского языка). Тем не менее для облегчения понимания текста, приводим глагольные парадигмы нормализированного церковнославянского языка русского извода [Ремнева М.Л. Церковнославянский язык,1999]:

P. Sng. Plr.
1 идохъ быхъ идохомъ быхомъ
2 иде бысть (бы) идосте бысте
3 иде бысть (бы) идоше быша

Имперфект:

P. Sng. Plr.
1 носяхъ бяхъ носяхомъ бяхомъ
2 носяше бяше носясте бясте
3 носяше бяше носяху бяху (или бѣху)

*формы 2-го и 3-го лица регулярно заменяются формами восточнославянского перфекта.

Сказанное, однако, в весьма скромной мере отражает особенности языка приведенных текстов и других текстов эпохи. Для более детальных сведений рекомендуем обратится к книге [Ремнева М.Л. Пути развития русского литературного языка XI-XVII вв., - МГУ, 2003].

Тексты Симеона Полоцкого написаны согласно силлабической системе стихосложения польского образца. Благодаря влиянию Симеона именно эта система стихосложения надолго (до реформ Тредиаковского и Ломоносова) закрепилась в русской версификации. До начала деятельности Полоцкого в Москве в ходу был т.н. говорной стих («вирша»), представляющий из себя совокупность аморфных метрически парно рифмованных строчек. Силлабическая система стихосложения основывается на равносложности строк, квантитативные и акцентные характеристики слогов не принимаются в расчет, формообразующим фактором является обязательное наличие цезуры в длинных размерах (в данном случае они все считаются длинными). Строчки завершаются рифмами, которые в польской (и соответственно русской) системе стихосложения являются парными (ААББ...). До сих пор в конечном счете неизвестно присутствовала ли в стихе такого образца ударная константа: в польском языке ударение в большинстве слов падает на предпоследний слог, поэтому, строго говоря, возможна только женская рифма. Существует мнение, что акцентный признак в русской силлабике не признавался формообразующим, и рифмой считались два последних графически совпадающих слога, начиная с гласной, - независимо от места ударения. Мы же придерживаемся мнения, что наиболее адекватным воспроизведением текстов при чтении будет насильственный перенос ударения на предпоследней слог во всех конечных словах. Акцентуация цезуры не принципиальна. Подробнее см. [Гаспаров М.Л. Очерк истории европейского стиха; - М.,2003]. Метрический репертуар Симеона Полоцкого таков:
8-сложник (4+4):

Бог нам сила, / прибежище,
от вын скорбей / пристанище
Аще земля / вся смутится,
наше сердце / не боится.

11-сложник (5+6):

Господи Боже, / на тя уповаю,
от гонящих мя / спасти умоляю.
И избави мя, / да души моея
не хитит зубы / челюсти своея...

13-сложник (7+6):

Сынове Бога жива, / Господу несите
яко сына овния, / хвалу воздадите.
Имени его славу / несите премногу,
поклонитеся в дворе / святем его, Богу.

СИрена 10.11.2014 07:59:52 (Ответ пользователю: Валерий Белов)

Творчество Симеона Полоцкого (1629-1680)

Архангельская А. В.
Самуил Емельянович Петровский-Ситнианович (Симеон – имя, полученное им при пострижении в монахи) – первый профессиональный русский поэт и драматург, зачинатель сразу двух литературных родов в русской литературе и создатель первых образцов в области силлабической книжной поэзии и театра. Родился он в Полоцке и получил образование в Киево-Могилянской коллегии – тогда самом крупном центре православного гуманитарного и богословского образования. В 1656 г. он принял монашество и стал учителем в братском училище полоцкого Богоявленского монастыря. В июле того же года в Полоцк приехал московский государь Алексей Михайлович, и 12 отроков братской школы во главе с Симеоном Полоцким встретили его приветственными виршами, прославлявшими воссоединение Украины и Белоруссии с Россией. Так молодой учитель впервые обратил на себя внимание царя.

В январе 1660 г. Симеон прибыл в Москву в свите настоятеля Богоявленского монастыря. Его ученики прочитали "стиси краесогласные" (т. е. рифмованные стихи), воспевающие царскую семью. После возобновления в 1661 г. русско-польской войны и очередного взятия Полоцка поляками Симеон счел за благо окончательно переселиться в Москву, где обучал латинскому языку (а может быть и другим предметам) молодых подьячих Тайного приказа, с 1667 г. стал учителем наследника царевича Алексея, а позднее – царевича Федора.
В Москве Симеон Полоцкий очень много писал. Как вспоминал его ученик и друг Сильвестр Медведев, "на всякий же день име залог писати в пол-десть по полтетради, а писание его бе зело мелко и уписисто". Писал он стихи, проповеди, много переводил с польского и латинского, пробовал писать для театра.

Вся литературная деятельность Симеона Полоцкого – он не без оснований придавал ей большое общественное значение – направлялась одним отчетливо выраженным стремлением: внести и свой вклад в дело русского просвещения. В этот период в различных слоях московской интеллигенции оживленно обсуждался казавшийся главным для дальнейшего общественного развития вопрос - "учиться ли нам полезнее грамматики, риторики или, не учася сим хитростем, в простоте Богу угождати, и котораго языка учитися нам, славянам, потребнее и полезнее – латинскао или греческаго". Симеон Полоцкий в этом споре безоговорочно примкнул к лагерю сторонников "грамматики" и латинского языка. Вопрос этот очень скоро перерос в другой – о путях дальнейшего развития русского просвещения.

Симеон считал чрезвычайно важной задачей развитие в Российском государстве школьного образования. Он считал, что надо строить училища, "стяжати" учителей, и даже составил свой проект устава Академии. По замыслу Симе-она, она должна была быть организована по типу Киево-Могилянской, но со значительно расширенной программой преподавания отдельных наук. Устав Симеона Полоцкого предусматривал изучение учащимися всего круга "свободных" наук, гражданских и духовных, начиная от грамматики и пиитики и заканчивая философией и богословием. Устав предусматривал также "учения правосудия духовного и мирского", т. е. церковного и гражданского права. В Академии должны были систематически преподаваться 4 языка: славянский, греческий, латинский и польский.

Не меньшее просветительское значение придавал Симеон Полоцкий и развитию в Русском государстве книгопечатания. В конце 1678 г. он с разрешения царя Федора Алексеевича организовал в Кремле типографию. Эта так называемая "верхняя", превосходно оборудованная типография находилась в полном и бесконтрольном его ведении; тогдашний патриарх московский Иоаким сетовал на то, что Симеон "дерзал" печатать там книги даже без его, патриарха, благословения. К работе в "верхней" типографии Симеону удалось привлечь лучшие силы: крупнейшего русского художника того времени Симона Ушакова, и лучшего мастера книжной гравюры Афанасия Трухменского.

Итак, как отмечают исследователи, в последней трети XVII в. в России складывается литературная община со всеми признаками корпоративности, нечто вроде писательского кружка, члены которого связаны друг с другом – приятельскими или служебными отношениями, враждой или дружбой, материально или профессионально. Именно в этом кружке выработался особый писательский тип, который господствовал в высокой русской словесности примерно в течение полувека. Основал эту общину Симеон Полоцкий, из его непосредственных учеников на литературном поприще особенно деятельно подвизался Сильвестр Медведев, видными членами корпорации должно считать Кариона Истомина, Мардария Хоникова, макарьевского архимандрита Тихона, позднее – Димитрия Ростовского и Стефана Яворского. Общая черта для всех членов писательской группы – принадлежность к монашеству. Оно не всегда было самоцелью, оно часто служило лишь средством. Сложившиеся в течение столетий законы литературного быта приводили человека, который посвятил себя литературе, за монастырские стены. Древняя Русь, как пишут историки литературы, в этом отношении не составляла исключения – таким же законам подчинялась и европейская писательская среда.

С творчеством Симеона Полоцкго обычно связывают вопрос о возникновении в русской литературе стиля барокко. Барокко как литературный стиль, как известно, определяется не только совокупностью формальных признаков, но и своей историко-культурной ролью, своим положением между Ренессансом и классицизмом. Поэтому главное отличие того стиля, который называют русским барокко, от западноевропейского заключается в том, что в России не было стадии Ренессанса. Если в европейских странах барокко пришло на смену Ренессансу и проявилось в частичном возвращении к средневековым принципам в стиле и мировоззрении, то русское барокко не возвращалось к средневековым традициям, а подхватило их и укрепилось на них. Поэтому выделяемые как отличительные признаки стиля барокко витиеватость, "плетение словес", любовь к контрастам, формальные увлечения, идея "суеты сует" всего существующего, хронологическая поучительность и многое другое – все это не "возродилось" в русской литературе XVII столетия, а явилось продолжением своих местных тра-диций.

Как писали исследователи русской литературы, барочная культура рус-ских силлабиков провинциальна, а всякий провинциализм может принимать ли-бо крайние формы, либо, напротив, формы облегчения. Московские поэты предпочитали уклоняться от крайностей, смягчать барочную мятежность и экзальтацию.

Стиль барокко как бы собирал и "коллекционировал" сюжеты и темы. Он был заинтересован в их разнообразии, замысловатости, но не в глубине изображения. Внутренняя жизнь человека интересовала писателя барокко только в ее внешних проявлениях. Быт и пейзаж присутствуют, но чистые и прибранные, по преимуществу богатые и узорчатые, многопредметные, как бы лишенные признаков времени и национальной принадлежности.
Действительность изображается в произведениях барокко более разносторонне, чем в предшествующих средневековых торжественных и официальных стилях. Человек живописуется в своих связях со средой и бытом, с другими людьми, вступает с ними в "ансамблевые группы". В отличие от человека в других официальных стилях, "человек барокко" соизмерим читателю, но некоторые достижения, уже накопленные перед тем в русской литературе, в этом стиле утрачены. Движение вперед почти всегда связано с некоторыми невознаградимыми утратами, и эти утраты особенно часты тогда, когда литература обращается к чужому опыту.

Излюбленный прием барочных писателей – аллегория. В произведениях ощущается обостренное ощущение противоречивости мира, а с другой стороны – стремление воспроизвести жизненные явления в их динамике, текучести, переходах. Одна из любимых тем – тема непостоянства счастья, шаткости жизненных ценностей, всесилия рока и случая. На уровне стиля – повышенная экспрессивность и тяготеющая к патетике эмоциональность.
Симеон принес в Россию новую, барочную концепцию писательского тру-да и старался ей следовать не только теоретически, но и практически, всем сво-им творчеством. Согласно этой концепции, писательский труд – это личный нравственный подвиг, подвиг творца: как Бог Словом сотворил мир, так и писатель творит художественный мир поэтическим словом. Таким образом, поэзия (и вообще литература) благословенна свыше и состоит в отождествлении Слова Божия и слова как первоэлемента словесности. Будучи невысокого мнения о древнерусской книжности, Симеон, человек европейски образованный, мыслил себя первым русским писателем, основоположником, творцом новой русской словесной культуры. Но он прекрасно понимал и то, что для нее нужны новые читатели, способные ее воспринять и оценить. Этим также объясняется его необыкновенная творческая активность. Стремясь воспитать таких читателей, Симеон буквально насыщал быт царского двора и столичной аристократии силлабическими виршами. В праздничные дни публично исполнялись его стихотворения в жанрах "декламации" и "диалога", причем чтецами выступали и сам автор, и специально обученные отроки. Публично исполнялись также "приветства" - панегирики. Симеон старался использовать каждый мало-мальски подходящий случай, когда казалось уместным произнести речь в стихах. Он сочинял такие речи и для себя, и для других – по заказу или в подарок. Они звучали на царских парадных обедах, в боярских хоромах и в церквах в дни храмовых праздников.

Симеон Полоцкий оставил после себя несколько десятков тысяч стихотворных строчек. Центральными его произведениями стали сборник панегирических "стихов на случай""Рифмологион", стихотворное переложение библейских псалмов "Псалтырь рифмотворная" и оставшийся рукописным огромный сборник "Вертоград многоцветный".

Центральное произведение Симеона Полоцкого – сборник"Вертоград многоцветный" (1677–1678). В соответствии с барочной концепцией творчества, сборник этот должен был одновременно и развлекать, и поучать читателя, т. е. он являлся одновременно и занимательным чтением и своеобразной энциклопедией. Такой замысел определил композиционное построение сборника: весь материал был распределен по тематическим рубрикам в алфавитном порядке названий. В содержательном, тематическом, жанровом и стилевом плане "Вертоград" характеризует прежде всего барочная пестрота. Перед читателем предстают исторические деятели прошлого: Цезарь, Август, Александр, Диоген, Карл Великий; экзотические животные, иногда вымышленные: птица-феникс, плачущий крокодил, страус, осмысляемые в аллегорической традиции древне-русских "физиологов", драгоценные камни, христианские символы, нравственные свойства и т. д. Справедливо замечание И.П. Еремина, говорившего о "Вертограде" как о "своеобразном музее", "на витринах которого... выставлено для обозрения все основное, что успел Симеон, библиофил и начетчик, любитель разных "раритетов" и "куриозов", собрать в течение своей жизни у себя в памяти".

В сборник вошли самые разнообразны в жанровом отношении ("подобия", "образы", "присловия", "толкования", "епитафии", "образов подписания", "повести", "увещания", "обличения") и в отношении объема (от коротеньких двустиший до громоздких "поэм" в несколько сот стихов каждая) произведения.
Сравнительно большое место в составе сборника занимают стихотворения, посвященные общественно-политической проблематике. Сюда относится стихотворение "Гражданство", где Симеон Полоцкий устами ряда прославленных философов древности подробно характеризует все те основания человеческого гражданского общежития, которые "крепят государства, чинна и славна содеевают царства", говорит о гражданских добродетелях каждого человека, о необходимости правителям соблюдать установленные в стране законы, о труде как обязательной основе всякого благоустроенного общества и т. д.

Сюда же должен быть отнесен и обширный цикл стихотворений Симеона Полоцкого, назначение которых заключалось в том, чтобы наглядно показать читателю, что такое идеальный правитель и что такое правитель-тиран (слово "тиран" в этом именно его значении "дурного, жестокого царя" ввел в русскую поэзию, как отмечают исследователи, впервые именно Симеон Полоцкий). Идеальный правитель в изображении Симеона полон смирения, никогда не забывает о непрочности человеческого счастья. Он всегда и во всем являет собой пример для подданных: он трудится на благо общества, он строг и требователен и в то же время милостив и справедлив, он ревностно заботится о просвещении своего народа, он страж законности и порядка в стране. Тиран же никогда не заботится о гражданской потребе, обременяет поданных налогами и поборами, жесток и мстителен, несправедлив и своеволен.

Некоторые стихотворения сборника тоже построены по примеру такого барочного музея. Стихотворение "Купецтво" представляет читателю галерею пороков, которыми оказывается заражен "чин купецкий", а "Монах" изображает пороки монашествующих. И то и другое стихотворение заканчиваются патетическим обращением автора к представителям изображаемого сословия с призывом исправиться, а праведная жизнь в обоих случаях является залогом небесного блаженства. В данном случае перед нами – яркий образец трансформации жанра церковной проповеди ("поучения") в новой – стихотворной – форме.

Барочный взгляд на мир предполагал возможность метафоры "мир – книга", очень близкой Симеону Полоцкому, приравнивавшему поэтическое творчество к акту Творения. В одном из стихотворений "Вертограда многоцветного" эта метафора отчетливо декларируется:
Мир сей приукрашенный – книга есть велика,
еже словом написал всяческих Владыка.
Пять листов препространных в ней ся обретают,
яже чюдна писмена в себе заключают.
Первый же лист есть небо, на нем же светила,
яко писмена, Божия крепость положила.
Вторый лист огнь стихийный под небом высоко
в нем яко Писание силу да зрит око.
Третий лист преширокий аер мощно звати,
на нем дождь, снег, облаки и птицы читати.
Четвертый лист – сонм водный в нем ся обретает,
в том животных множество удобь ся читает.
Последний лист есть земля с древесы, с травами,
с крушцы и с животными, яко с письменами.

Этот "музей раритетов" отражает несколько основополагающих мотивов барокко – прежде всего, идею о "пестроте" мира, о переменчивости сущего, а также тягу к сенсационности. Однако главная особенность "музея раритетов" в том, что это музей словесности. Развитие культуры в представлении Симеона Полоцкого – это нечто вроде словесной процессии, парада слов. На первый взгляд, в этой процессии участвуют и вещи. Но сфинкс и саламандра, феникс и сирена, пеликан и кентавр, магнит и янтарь сами по себе Симеона Полоцкого не интересуют. Интересна их умопостигаемая сущность, скрытое в них Слово – ибо оно есть главный элемент культуры.

Барокко предполагало любовь к парадоксам, к взаимоисключающим вещам, к остроумному разрешению, казалось бы, неразрешимых противоречий. Эти черты можно видеть в стихотворении "Вино". Оно начинается с парадокса автор не знает, хвалить или хулить вино, т. к. оно, с одной стороны, "полезно силам плоти", с другой – будит в человеке "вредныя страсти". Ответ на постав-ленный вопрос оказывается остроумным снятием противоречия: "добро мало пити". Более того, в полном соответствии с поэтикой барокко, этот остроумный ответ не является изобретением автора, а тоже часть его "музея раритетов", т. к принадлежит известному герою прошлого: "Сей Павел Тимофею здравый совет даше". На остроумном ответе морского разбойника Дионида Александру Македонскому построено стихотворение "Разбойник":
...Яко едным разбиваю
Кораблем, за то злу титлу ношаю,
Разбойника мя люди именуют,
Тебе же царя обычно титулуют,
Яко многими полки брань твориши,
Морем, землею вся люди плениши.

Остроумный ответ выполняет роль аргумента в споре, причем аргумента решающего:
Царь, слышав ответ, дерзости дивися,
Обаче сердцем нань не разъярися,
Обличение оному простил есть,
Близ правды быти слово разсудил есть.

Целый ряд произведений сборника "Вертоград многоцветный" предвосхищает жанр басни (притчи) в классицистической литературе. В качестве примера можно привести стихотворение "Жабы послушливыя". Сначала Симеон рассказывает сюжетный анекдот о том, как в некотором монастыре, находившемся рядом с болотом, "многи жабы... воплем своим досаждаху молящымся иноком". Один из братьев, посланный начальником ради смеха приказать жабам замолчать, действительно утихомиривает их именем Христовым: "Оттоле гласа тамо жаб не бе слышати". Из этого анекдота следует "мораль": так же, как некогда жабы, ныне люди (особенно женщины) часто болтают в церкви во время службы. И стихотворение заканчивается призывом к ним:
Тщитеся убо, бабы, жабы подражати,
Во время жертв духовных глас свой удержати.

В связи с этим интересно рассмотреть вопрос о специфике именно барочной басни. Она недаром становится одним из ведущих в литературе барокко жанров: в чем-то она аналогична любимой барочными писателями изобразительной эмблеме (структура эмблемы "изображение – надпись – подпись" оказывается тождественной структуре басни "сюжет – заглавие – мораль"). Ярким примером барочной басни может служить обработка Симеоном Полоцким эзоповской басни "Рыбак" в стихотворении "Труба". Сюжет о незадачливом рыбаке, отправившемся ловить рыбу и играющем на берегу моря на флейте, у Симеона оказывается пророчеством о конце мира: рыбак, играющий на флейте - Бог, возвещающий о начале Страшного суда; рыбы, которые не спешат выпрыгивать на берег, - грешники, стремящиеся избежать кары и все-таки извлекаемые "на брег суда", тогда как басня Эзопа всего лишь относится к тем, кто делает все невпопад.

И в поэтических сборниках, и в драматургии Симеона Полоцкого наиболее отчетливо отразились барочные веяния, проникающие в русскую литературу во второй половине XVII столетия. При этом надо иметь в виду, что русское барокко, отразившееся в поэтической практике поэтов-силлабиков, в том числе и их учителя Симеона Полоцкого, достаточно существенно отличалось от европейского. А.М. Панченко говорил прежде всего об "умеренности" как отличительной особенности русского типа барокко. Чуждое решительных крайностей, избегающее описаний загробных ужасов и предсмертных мучений, русское барокко лишено мятежности и экзальтированности. Парадоксальным образом "силлабики, воспитанные в европейской школе, в определенном смысле менее барочны, чем их современники-расколоучители, генетически с барокко никак не связанные. В произведениях последних мы находим того трагического максималиста, всякую минуту готового к подвигу духа и плоти, который напоминает нам европейца времен Тридцатилетней войны. Силлабики же – это медлительные просветители, уверенные в могуществе собственного разума".

Симеон Полоцкий (1629-1680)
(по материалам биографии)

Прожил всего 51 год, но успел многое сделать в своей непростой жизни…

Отсюда идет его западная ориентация как духовно-мировоззренческая, так и литературная.