Главная › Кормление › Лихачев о древнерусской литературе. Поэтика древнерусской литературы (по Д

Лихачев о древнерусской литературе. Поэтика древнерусской литературы (по Д

Название : Поэтика древнерусской литературы.

Художественная специфика древнерусской литературы все более и более привлекает к себе внимание литературоведов-медиевистов. Это и понятно: без полного выявления всех художественных особенностей русской литературы XI-XVII вв. невозможны построение истории русской литературы и эстетическая оценка памятников русской литературы первых семи веков ее существования.

Оглавление
ГРАНИЦЫ ДРЕВНЕРУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
ВВЕДЕНИЕ
ГЕОГРАФИЧЕСКИЕ ГРАНИЦЫ
ХРОНОЛОГИЧЕСКИЕ ГРАНИЦЫ
1. ПОЭТИКА ЛИТЕРАТУРЫ КАК СИСТЕМЫ ЦЕЛОГО
ДРЕВНЕРУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА В ЕЕ ОТНОШЕНИЯХ К ИЗОБРАЗИТЕЛЬНЫМ ИСКУССТВАМ
«ПОВЕСТВОВАТЕЛЬНОЕ ПРОСТРАНСТВО» КАК ВЫРАЖЕНИЕ «ПОВЕСТВОВАТЕЛЬНОГО ВРЕМЕНИ» В ДРЕВНЕРУССКОМ ИЗОБРАЗИТЕЛЬНОМ ИСКУССТВЕ
ОТНОШЕНИЯ ЛИТЕРАТУРНЫХ ЖАНРОВ МЕЖДУ СОБОЙ
2. ПОЭТИКА ХУДОЖЕСТВЕННОГО ОБОБЩЕНИЯ
ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЭТИКЕТ
АБСТРАГИРОВАНИЕ
ОРНАМЕНТАЛЬНОСТЬ
ЭЛЕМЕНТЫ РЕАЛИСТИЧНОСТИ
3. ПОЭТИКА ЛИТЕРАТУРНЫХ СРЕДСТВ
МЕТАФОРЫ-СИМВОЛЫ
СТИЛИСТИЧЕСКАЯ СИММЕТРИЯ
СРАВНЕНИЯ
НЕСТИЛИЗАЦИОННЫЕ ПОДРАЖАНИЯ
4. ПОЭТИКА ХУДОЖЕСТВЕННОГО ВРЕМЕНИ
ХУДОЖЕСТВЕННОЕ ВРЕМЯ СЛОВЕСНОГО ПРОИЗВЕДЕНИЯ
ХУДОЖЕСТВЕННОЕ ВРЕМЯ В ФОЛЬКЛОРЕ
ЗАМКНУТОЕ ВРЕМЯ СКАЗКИ
ЭПИЧЕСКОЕ ВРЕМЯ БЫЛИН
ОБРЯДОВОЕ ВРЕМЯ ПРИЧИТАНИЙ
НЕСКОЛЬКО ОБЩИХ ЗАМЕЧАНИЙ О ХУДОЖЕСТВЕННОМ ВРЕМЕНИ В ФОЛЬКЛОРЕ
ХУДОЖЕСТВЕННОЕ ВРЕМЯ В ДРЕВНЕРУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ
ЛЕТОПИСНОЕ ВРЕМЯ
АСПЕКТЫ «ВЕЧНОСТИ» В ПРОПОВЕДНИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ
ПРОСТРАНСТВЕННОЕ ИЗОБРАЖЕНИЕ ВРЕМЕНИ В СТЕПЕННОЙ КНИГЕ
НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ В ИСТОРИЧЕСКОМ ПОВЕСТВОВАНИИ XVI-XVII ВВ.
«ВОСКРЕШЕНИЕ ПРОШЛОГО» В НАЧАЛЬНОЙ РУССКОЙ ДРАМАТУРГИИ
«ПЕРСПЕКТИВА ВРЕМЕНИ» В «ЖИТИИ» АВВАКУМА
СУДЬБЫ ДРЕВНЕРУССКОГО ХУДОЖЕСТВЕННОГО ВРЕМЕНИ В ЛИТЕРАТУРЕ НОВОЙ
НРАВООПИСАТЕЛЬНОЕ ВРЕМЯ У ГОНЧАРОВА
«ЛЕТОПИСНОЕ ВРЕМЯ» У ДОСТОЕВСКОГО
«ЛЕТОПИСНОЕ ВРЕМЯ» У САЛТЫКОВА-ЩЕДРИНА
ПРЕОДОЛЕНИЕ ВРЕМЕНИ В ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЕ
5. ПОЭТИКА ХУДОЖЕСТВЕННОГО ПРОСТРАНСТВА
ХУДОЖЕСТВЕННОЕ ПРОСТРАНСТВО СЛОВЕСНОГО ПРОИЗВЕДЕНИЯ
ХУДОЖЕСТВЕННОЕ ПРОСТРАНСТВО СКАЗКИ
ХУДОЖЕСТВЕННОЕ ПРОСТРАНСТВО В ДРЕВНЕРУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ.

Литературный жанр .
Категория литературного жанра - категория историческая. Литературные жанры появляются только на определенной стадии развития искусства слова и затем постоянно меняются и сменяются. Дело не только в том, что одни жанры приходят на смену другим и ни один жанр не является для литературы «вечным»,- дело еще и в том, что меняются самые принципы выделения отдельных жанров, меняются типы и характер жанров, их функции в ту или иную эпоху. Современное деление на жанры, основывающееся на чисто литературных признаках, появляется сравнительно поздно.

Для русской литературы чисто литературные принципы выделения жанров вступают в силу в основном в XVII в. До этого времени литературные жанры в той или иной степени несут, помимо литературных функций, функции внелитературные. Жанры определяются их употреблением: в богослужении (в его разных частях), в юридической и дипломатической практике (статейные списки, летописи, повести о княжеских преступлениях), в обстановке княжеского быта (торжественные слова, славы) и т. д.

Сходные явления мы наблюдаем в фольклоре, где внефольклорные признаки жанров имеют очень большое значение, особенно в древнейшие периоды (в обрядовом фольклоре, в историческом, в сказке и т. п.).

Бесплатно скачать электронную книгу в удобном формате, смотреть и читать:
Скачать книгу Поэтика древнерусской литературы - Лихачев Д.С. - fileskachat.com, быстрое и бесплатное скачивание.

Скачать zip
Ниже можно купить эту книгу по лучшей цене со скидкой с доставкой по всей России.

Отдельные наблюдения над художественной спецификой древнерусской литературы имелись уже в работах Ф. И. Буслаева, И. С. Некрасова, Н. С. Тихонравова, В. О. Ключевского и др. Эти отдельные наблюдения тесно связаны с их общими представлениями о древней русской литературе и с теми историко-литературными школами, к которым они принадлежали.

Только в последние годы появились относительно небольшие работы, излагающие общие взгляды их авторов на художественную специфику и на художественные методы древнерусской литературы. Я имею в виду статьи А. С. Орлова, В. П. Адриановой-Перетц, И. П. Еремина, Г. Рааба и др.

{1}Орлов А. С. и Адрианова-Перетц В. П. Литературоведение русского средневековья // Изв. ОЛЯ, 1945, № 6; Орлов А. С. Мысли о положении работы по литературе русского средневековья // Изв. ОЛЯ, 1947, № 2; Адрианова-Перетц В. П.: 1) Основные задачи изучения древнерусской литературы в исследованиях 1917- 1947 годов // ТОДРЛ. Т. VI. 1948; 2) Очерки поэтического стиля Древней Руси. М.; Л., 1947; 3) Древнерусская литература и фольклор (к постановке проблемы) If ТОДРЛ. Т. VII. 1949; 4) Историческая литература XI - начала XV в. и народная поэзия // ТОДРЛ. Т. VIII. 1951; 5) Исторические повести XVII века и устное народное творчество // ТОДРЛ. рические повести XVII века и устное народное творчество // ТОДРЛ.Т. IX. 1953; 6) Об основах художественного метода древнерусской литературы // Рус. литература, 1958, № 4; 7) К вопросу об изображении «внутреннего человека» в русской литературе XI-XIV вв. // Вопросы изучения русской литературы XI-XX в. М.; Л., 1958; 8) О реалистических тенденциях в древнерусской литературе (XI-XV вв.) // ТОДРЛ. Т. XVI. I960; Еремин И. П.: 1) Киевская летопись как памятник литературы // ТОДРЛ. Т. VII (см. также: Еремин И. Литература Древней Руси. М.; Л., 1966. С. 98-131); 2) Новейшие исследования художественной;формы древнерусских литературных произведений // ТОДРЛ. Т. XII. 1956; 3) О художественной специфике древнерусской литературы // Рус. литература, 1958, № 1; 4) К спорам о реализме древнерусской литературы // Рус. литература, 1959, № 4; Raab H.: 1) Zur Entwicklungsgeschichte der Realismus in der russischen Literatur // Wissenschaftliche Zeitschrift der Ernst Moritz Arnd-Universitat Greifswald. Gesellschaftsund sprachwissenschaftliche Reihe. 1958, Bd. 4; 2) К вопросу о предыстоках реализма в русской литературе // Рус. литература, 1960, № 3. Ср. также: Лихачев Д. С.: 1) У предыстоков реализма русской литературы // Вопросы литературы, 1957, № 1; 2) К вопросу о зарождении литературных направлений в русской литературе // Рус. литература, 1958, № 2; 3) Человек в литературе Древней Руси. М.; Л., 1958. Изд. 2-е. М., 1970; 4) Литературный этикет Древней Руси (к проблеме изучения) // ТОДРЛ. Т. XVII. 1961; 5) Об одной особенности реализма // Вопросы литературы. 1960, № 3.

Можно ли говорить о древней русской литературе как о некотором единстве с точки зрения исторической поэтики? Существует ли преемственность в развитии русской литературы от древней к новой и в чем суть различий между древней русской литературой и новой? На эти вопросы должна ответить вся эта книга, но в предварительном виде они могут быть поставлены в ее начале.

ГЕОГРАФИЧЕСКИЕ ГРАНИЦЫ

Принято говорить о европеизации русской литературы в XVIII в. В каком смысле древняя русская литература может рассматриваться как «неевропейская»? Обычно имеются в виду два якобы присущих ей свойства: отъединенность, замкнутость ее развития и ее промежуточное положение между Востоком и Западом. Действительно ли древняя русская литература развивалась изолированно?

Древняя русская литература не только не была изолирована от литератур соседних - западных и южных стран, в частности - от той же Византии, но в пределах до XVII в. мы можем говорить об обратном - об отсутствии в ней четких национальных границ. Мы можем с полным основанием говорить о частичной общности развития литератур восточных и южных славян. Существовали единая литература, единая письменность и единый литературный (церковнославянский) язык у восточных славян (русских, украинцев и белорусов), у болгар, у сербов, у румын. Основной фонд церковнолитературных памятников был общим.

Богослужебная, проповедническая, церковно-назидательная, агиографическая, отчасти всемирно-историческая (хронографическая), отчасти повествовательная литература была единой для всего православного юга и востока Европы. Общими были такие огромные памятники литературы, как прологи, минеи, торжественники, триоди, отчасти хроники, палеи разных типов, «Александрия», «Повесть о Варлааме и Иоасафе», «Троянская история», «Повесть об Акире Премудром», «Пчела», космографии, физиологи, шестодневы, апокрифы, отдельные жития и пр., и пр.

Больше того: общность литературы существовала не только между восточными и южными славянами, но для древнейшего периода она захватывала и западных славян (чехов и словаков, в отношении Польши - вопрос спорный) . Наконец, сама эта общая для православных славян и румын литература не была обособлена в европейском мире. И речь здесь может идти не об одной Византии…

H. К. Гудзий, возражая мне по этому поводу в статье «Положения, которые вызывают споры», утверждал, что перечисленные мною общие памятники «почти сплошь переводные» . Но заявить так никак нельзя. Я включаю в свое перечисление и русские по происхождению памятники , вошедшие в фонд общей южнои восточнославянской литературы, однако можно было бы указать не меньшее число памятников болгарских, сербских и даже чешских, ставших общими для восточнои южнославянских литератур без всякого перевода в силу общности церковнославянского языка. Но дело не в том - были ли общие для всех православных славян памятники переводными или оригинальными (и те и другие представлены в изобилии), а в том, что все они были общими для всех восточнои южнославянских литератур в едином тексте, на одном и том же языке и все они претерпевали общую судьбу. В литературах православного славянства можно наблюдать общие смены стиля, общие умственные течения, постоянный обмен произведениями и рукописями. Памятники были понятны без перевода, и сомневаться в наличии общего для всех православных славян церковнославянского языка не приходится (отдельные «национальные» варианты этого языка не препятствовали его пониманию).

{1} Об общности развития и взаимовлияниях литератур восточных и южных славян писали: Сперанский М.Н. К истории взаимоотношений русской и южнославянских литератур // Изв. ОРЯС, 1923, т. XXVI; переиздано в кн.: Сперанский М. H. Из истории русскославянских литературных связей. М., 1960; Гудзий Н. К. Литература Киевской Руси и древнейшие инославянские литературы // IV Международный съезд славистов. Тезисы докладов. М., 1960; Лихачев Д. С. Некоторые задачи изучения второго южнославянского влияния в России И Там же; Мошин В. А. О периодизации русско-южнославянских Литературных связей X-XV вв, // ТОДРЛ. Т. XIX. 1963.

{2} Обобщающих больших работ на эту тему нет. См. литературу вопроса в упомянутой в предшествующей сноске статье В. А. Мошина.

{3} Вопросы литературы. 1965, № 7, С. 158.

{4} В вопросе о русском происхождении «Пролога» будем считаться с выводами исследователей этого весьма сложного памятника- А. И; Соболевского, Б. Ангелова (София) и В. Мошина (Белград). Перевод древней редакции греческого Синаксаря был выполнен на Руси, пополнен русскими статьями, получил на Руси название «Пролог» и отсюда перешел на Балканы. Следовательно, и «Пролог» только отчасти переводный памятник.

Название : Поэтика древнерусской литературы.

Скачать zip
Ниже можно купить эту книгу по лучшей цене со скидкой с доставкой по всей России.

Историческая поэтика и древнерусская литература (Д.С.Лихачев)

«Изучение поэтики,- пишет Д.С.Лихачев, - должно основываться на изучении историко-литературного процесса во всей его сложности и во всех его многообразных связях с действительностью» Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы. М., 1979. С. 356.. Поэтому автор рассматривает проблемы исторической поэтики на материале древнерусской литературы и выявляет ее художественную специфику как единого целого.

Обращение к «истокам» русской литературы обусловлено тем, что «без полного выявления всех художественных особенностей русской литературы XI - XVII вв. невозможно построение истории русской литературы» Там же. С. 5.. Более того, Лихачеву представляется важным «эстетическое изучение памятников древнего искусства» Там же. С. 352., поскольку «в наше время изучение древней русской литературы становится все более и более необходимым. Мы понемногу начинаем осознавать, что решение многих проблем истории русской литературы ее классического периода невозможна без привлечения истории древней русской литературы» Там же. С. 357..

М.М.Бахтин отмечал: «Лихачев в «Поэтике древнерусской литературы» «не оторвал» литературу от культуры, предпринял стремление «понять литературное явление в дифференцированном единстве всей культуры эпохи» Бахтин М.М. Указ. соч. С. 330..

Д.С.Лихачев последовательно исследует поэтику древнерусской литературы как систему целого, поэтику художественного обобщения, поэтику литературных средств, поэтику художественного времени, поэтику художественного пространства.

Структурные отличия древнерусской литературы выявлены автором в результате ее сравнения с новой литературой:

1. текст неустойчив и традиционен;
2. жанры резко отграничены друг от друга, а произведения отграничены друг от друга слабо, сохраняя свою устойчивость только в некоторых случаях;
3. литературная судьба произведений разнородна: текст одних бережно сохраняется, других -- легко изменяется переписчиками;
4. существует иерархия жанров, как и иерархия писателей;
5. стили крайне многообразны, они различаются по жанрам, но индивидуальные стили выражены в целом неярко» Лихачев Д.С. Указ. соч. С. 16..

Д.С.Лихачев останавливается на одной из категорий исторической поэтики - категории жанра. В древнерусской литературе действовал функциональный принцип жанрообразования: «жанры определяются их употреблением: в богослужении, в юридической и дипломатической практике, в обстановке княжеского быта и т.д.» Там же. С. 55., иными словами жанры различаются по тому, для чего они предназначены.

Выделение жанров подчиняется литературному этикету, который, вместе с выработанным им литературным каноном, является наиболее типичной средневековой условно-нормативной связью содержания с формой. По литературному этикету:

1. предмет, о котором идет речь, определяет собой выбор выражений, выбор «трафаретных формул» Там же. С. 81.: если речь заходит о святом - обязательны житейные формулы; обязательны воинские формулы, когда рассказывается о военных событиях - независимо от того, в воинской повести или в летописи, в проповеди или в житии;
2. меняется язык, которым автор пишет: «требования литературного этикета порождает стремление к разграничению употребления церковнославянского языка и русского во всех его разновидностях» Лихачев Д.С. Указ. соч. С. 86.: церковные сюжеты требовали церковного языка, светские - русского.
3. действуют каноны в построении сюжета, отдельных ситуаций, характера действующих лиц и т.д.

Именно этикет, будучи формой и существом средневековой идеализации, объясняет «заимствования из одного произведения в другое, устойчивость формул и ситуаций, способы образования «распространенных» редакций произведений, отчасти интерпретацию тех фактов, которые легли в основу произведений и мн. др.» Там же. С. 89.. Итак, писатель стремиться «ввести свое творчество в рамки литературных канонов, стремится писать обо всем „как подобает“» Там же. .

Помимо жанра исследователь характеризует другие важнейшие категории исторической поэтики: художественное время и пространство.

Так, «время для древнерусского автора не было явлением сознания человека. <…> Повествовательное время замедлялось или убыстрялось в зависимости от потребностей самого повествования» Там же. С. 248.. Исследователь называет ряд специфических черт художественного времени древнерусской литературы: время подчинено сюжету, представлялось поэтому более объективным и эпичным, менее разнообразным и более связанным с историей.

В области художественного времени действовал закон цельности изображения, который сводится к следующему:

Ш в изложении отобрано только то, о чем может быть рассказано полностью, и это отобранное «уменьшено» - схематизировано и уплотнено. Древнерусские писатели рассказывают об историческом факте лишь то, что считают главным, согласно своим дидактическим критериям и представлениям о литературном этикете;
Ш о событии рассказывается от его начала и до конца. Читателю нет необходимости догадываться о том, что происходило за пределами повествования. Например, если рассказывается жизнь святого, то сперва говорится о его рождении, затем о детстве, о начале его благочестия, приводятся главнейшие события его жизни, потом говорится о смерти и посмертных чудесах;
Ш художественное время не только имеет свой конец и начало, но и известного рода замкнутость на всем своем протяжении;
Ш повествование никогда не возвращается назад и не забегает вперед, т.е. художественное время однонаправлено;
Ш развитие действия замедляется, придавая ему эпическое спокойствие в развитии. Речи действующих лиц подробно и полно выражают основное отношение их к событиям, вскрывают смысл этих событий.

К особенностям художественного пространства древнерусской литературы Лихачев относит:

компактность изображения, его «сокращенность». Писатель, как и художник, видит мир в условных соотношениях;

представления географические и этические находятся в связи друг с другом;

события в летописи, в житиях святых, в исторических повестях - это главным образом перемещения в пространстве; завязка повествования -- это очень часто «приезд» и «приход»;

летописец часто объединяет рассказ о различных событиях в различных местах Русской земли. Он постоянно переносится с места на место. Ему ничего не стоит, кратко сообщив о событии в Киеве, в следующей фразе сказать о событии в Смоленске или Владимире. Для него не существует расстояний. Во всяком случае, расстояния не мешают его повествованию.

Д.С.Лихачев сочетает методологическую беспристрастность Веселовского с живым анализом «философии» того или иного художественного стиля и жанра, с историко-герменевтическими экскурсами из области древнерусской словесности в более поздние литературные эпохи (отступления о Гончарове, Достоевском, Салтыкове-Щедрине в «Поэтике древнерусской литературы).

ВВЕДЕНИЕ

Однако не только эти люди были заинтересованы множеством вопросов древней русской литературы, многие литераторы России и стран ближнего зарубежья занимаются этими вопросами и по сей день.

Свой вклад в художественную специфику древнерусской литературы внёс Дмитрий Сергеевич Лихачёв. Его труды заключены в книге «Поэтика древнерусской литературы», которая издавалась не один раз. Самое первое её издание было в 1967 году. В 1969 году академику Д.С. Лихачеву за эту книгу присуждена Государственная премия СССР. Эта книга издавалась на разных языках и в разных странах. Тем не менее содержание её не менялось. Подобные издания других авторов также имели место быть, но ни один из материалов Д.С. Лихачёва не повторяется в сравнении с другими авторами. Данная книга «Поэтика древнерусской литературы» постепенно дополнялась. Отдельные её разделы публиковались значительно раньше самой книги. Эту книгу автор посвящает «своим товарищам – специалистам по древнерусской литературе».

Передо мной лежит книга Лихачёва Дмитрия Сергеевича «Поэтика древнерусской литературы» - третье дополненное издания, издательства «Наука» (г. Москва), 1979 года. Автор книги ставит следующие вопросы: « Можно ли говорить о древней русской литературе как о некотором единстве с точки зрения исторической поэтики? Существует ли преемственность в развитии русской литературы от древней к новой и в чем суть различий между древней русской литературой и новой?» На эти вопросы должна ответить вся эта его книга, но в предварительном виде они поставлены в её начале.

Географические границы

Древняя русская литература не только не была изолирована от литератур соседних - западных и южных стран, в частности - от той же Византии, но в пределах до XVII в. мы можем говорить об обратном - об отсутствии в ней четких национальных границ. Существовали единая литература, единая письменность и единый литературный (церковнославянский) язык у восточных славян (русских, украинцев и белорусов), у болгар, у сербов, у румын. Основной фонд церковнолитературных памятников был общим.

Лихачёв включает в свое перечисление и русские по происхождению памятники, вошедшие в фонд общей южно- и восточнославянской литературы, однако можно было бы указать не меньшее число памятников болгарских, сербских и даже чешских, ставших общими для восточно- и южнославянских литератур без всякого перевода в силу общности церковнославянского языка. В литературах православного славянства можно наблюдать общие смены стиля, общие умственные течения, постоянный обмен произведениями и рукописями. Памятники были понятны без перевода, и сомневаться в наличии общего для всех православных славян церковнославянского языка не приходится.

Может быть, отъединенность и замкнутость русской литературы XI-XVI вв. следует понимать в том смысле,что русская литература только пассивно получала от соседних народов их литературные памятники, сама ничего им не передавая? Многие так и думают, но это положение также совершенно не соответствует действительности. Сейчас можно говорить об огромном «вывозе» из Киевской Руси и из Руси Московской созданных там памятников и рукописей. Сочинения Кирилла Туровского распространялись в рукописях по всему юго-востоку Европы наряду с сочинениями отцов церкви. Наконец, изощренный стиль «плетения словес», возникший и распространявшийся на Балканах в XIV и XV вв., развивался не без русского воздействия и именно в России достиг своего наивысшего цветения.

Характерно следующее: воздействие русской литературы в странах Юго-Восточной Европы не прекращается в XVIII и начале XIX в., но это было воздействием по преимуществу древней русской литературы, а не создававшейся в России новой. В Болгарии, Сербии и Румынии продолжается воздействие древнерусских памятников уже после того, как в самой России развитие традиций древнерусской литературы прекратилось. Последним писателем, который имел огромнейшее значение для всей православной Восточной и Южной Европы, был Дмитрий Ростовский. Далее ощущается только небольшая струя влияний светской русской литературы XVIII в.- главным образом школьного театра и некоторых произведений религиозного характера. Вывозится из России и литература антиеретическая. Обо всем этом свидетельствуют рукописи.

Отъединенность древней русской литературы - миф XIX в. Правда, можно обратить внимание на то, что древнерусская литература была тесно связана с православием и ее связи с литературами Византии, Болгарии, Сербии, Румынии, а в древнейший период - с западными славянами объяснялись главным образом связями вероисповедными. Это одно из объяснений, но нельзя говорить только о связях в пределах религиозной литературы, так как эти связи заметны и в хронографии, и в традициях эллинистического романа, в «Александрии», в литературе «естественнонаучной».

Теперь обратимся к другой стороне вопроса «европеизации» русской литературы в XVIII в.: к предполагаемому положению древней русской литературы между Востоком и Западом.

Это другой миф. Он возник под гипнозом географического положения России между Азией и Европой. Я не касаюсь сейчас вопросов политического развития России под влиянием Востока и Запада. Отмечу только, что преувеличенные представления о значении географического положения России, о роли в ней «восточных» и, в частности, «туранских» элементов разочаровали даже своих наиболее последовательных приверженцев - евразийцев.

В древнерусской литературе прежде всего обращает на себя внимание полное отсутствие переводов с азиатских языков. Древняя Русь знала переводы с греческого, с латинского, с древнееврейского, знала произведения, созданные в Болгарии, Македонии и Сербии, знала переводы с чешского, немецкого, польского, но не знала ни одного перевода с турецкого, татарского, с языков Средней Азии и Кавказа. Устным путем проникли к нам два-три сюжета с грузинского и с татарского («Повесть о царице Динаре», «Повесть о разуме человеческом»). Следы половецкого эпоса обнаружены в летописях Киева и Галицко-Волынской Руси, но следы эти крайне незначительны, особенно если принять во внимание интенсивность политических и династических связей русских князей с половцами.

Как это ни странно, восточные сюжеты проникали к нам через западные границы Руси, от западноевропейских народов. Этим путем пришла к нам, например, и индийская «Повесть о Варлааме и Иоасафе»ПС и другой индийский по происхождению памятник - «Стефанит и Ихнилат», известный в арабском варианте под названием «Калила и Димна».

Отсутствие литературных связей с Азией является поражающей особенностью древнерусской литературы.

Отсюда ясно, что говорить о положении древней русской литературы «между Востоком и Западом» совершенно невозможно. Это значит - подменять географическими представлениями отсутствие точных представлений по древнерусской литературе.

Восточные темы, мотивы и сюжеты появляются в русской литературе только в XVIII в. Они обильнее и глубже, чем за все семь веков предшествующего развития русской литературы.

Из сказанного ясно: ни о какой «европеизации» русской литературы XVIII в. в общем плане говорить нельзя. Можно говорить о другом: о том, что европейская ориентация русской литературы переместилась с одних стран на другие. Литература XI-XVI вв. была органически связана с такими европейскими странами, как Византия, Болгария, Сербия, Румыния. С XVI в. она связана с Польшей, Чехией, также и с Сербией и другими странами Центральной и Восточной Европы. Эти новые связи чрезвычайно возрастают в XVII в. В XVIII в. ориентировка меняется - наступает полоса влияний Франции и Германии, а через них, по преимуществу, и других западноевропейских стран. Можно ли видеть в этом волю Петра? Нет. Петр ориентировал русскую культуру на те западноевропейские страны, с которыми Россия установила связи уже ранее, в XVII, отчасти еще в XVI в.,- на Голландию и Англию. Влияние Франции в области литературы установилось после Петра, вне намерений Петра. Но ни голландская, ни английская литература в эпоху Петра не привлекли внимания русских писателей.

С западноевропейскими странами на первых порах не установилось тех равноправных отношений, которые были в Древней Руси с другими восточнославянскими странами и со странами Юго-Восточной Европы.

Новые связи были чрезвычайно важны, они предопределили мировые связи русской литературы XIX и XX вв. Почему и как - это вопрос очень сложный, которого я не могу сейчас касаться. Но факт тот, что в XVIII в. эти связи неожиданно и вопреки длительной традиции приобрели односторонний характер: мы на первых порах больше стали получать, чем давать другим. В XVIII в. русская литература на некоторое время перестала в целом выходить за пределы России.