Особенности жанра и композиции поэмы гоголя мертвые души. Своеобразие жанра поэмы н

Своеобразие жанра и композиции «Мёртвых душ» Н. В. Гоголя (т.1, 2).

Гоголь давно мечтал написать произведение, в "котором бы явилась вся Русь". Это должно было быть грандиозное описание быта и нравов России первой трети XIX века. Таким произведением стала поэма "Мертвые души", написанная в 1842 г. Первое издание произведения было названо "Похождения Чичикова, или Мертвые души". Такое название снижало истинное значение этого произведения, переводило в область авантюрного романа. Гоголь пошел на это по цензурным соображениям, для того, чтобы поэма была издана.

Почему же Гоголь назвал свое произведение поэмой? Определение жанра стало ясно писателю только в последний момент, так как, еще работая над поэмой, Гоголь называет ее то поэмой, то романом. Чтобы понять особенности жанра поэмы "Мертвые души", можно

сопоставить это произведение с "Божественной комедией" Данте, поэта эпохи Возрождения. Ее влияние чувствуется в поэме Гоголя. По сути, Гоголь задумал показать те же круги ада, но ада России. Недаром название поэмы "Мертвые души" идейно перекликается с названием

первой части поэмы Данте "Божественная комедия", которая называется "Ад".

Гоголь наряду с сатирическим отрицанием вводит элемент воспевающий, созидательный - образ России. С этим образом связано "высокое лирическое движение", которым в поэме по временам заменяется комическое повествование.

Значительное место в поэме "Мертвые души" занимают лирические отступления и вставные эпизоды, что характерно для поэмы как литературного жанра. В них Гоголь касается самых острых российских общественных вопросов. Мысли автора о высоком назначении человека, о судьбе Родины и народа здесь противопоставлены мрачным картинам русской жизни.

Итак, отправимся за героем поэмы "Мертвые души" Чичиковым в Н.

С первых же страниц произведения мы ощущаем увлекательность сюжета, так как читатель не может предположить, что после встречи Чичикова с Маниловым будут встречи с Собакевичем и Ноздревым. Читатель не может догадаться и о конце поэмы, потому что все ее персонажи выведены по принципу градации: один хуже другого. Например, Манилова, если его рассматривать как отдельный образ, нельзя воспринимать как положительного героя (на столе у него лежит книга, открытая на одной и той же странице, а его вежливость

притворна: "Позвольте этого вам не позволить>>), но по сравнению с Плюшкиным Манилов во многом даже выигрывает. Однако в центр внимания Гоголь поставил образ Коробочки, так как она является своеобразным единым началом всех персонажей. По мысли Гоголя это символ "человека-коробочки", в котором заложена идея неуемной жажды накопительства.

Тема разоблачения чиновничества проходит через все творчество Гоголя: она выделяется и в сборнике "Миргород", и в комедии "Ревизор". В поэме "Мертвые души" она переплетается с темой крепостничества.

Особое место в поэме занимает "Повесть о капитане Копейкине". Она сюжетно связана с поэмой, но имеет большое значение для раскрытия идейного содержания произведения. Форма сказа придает повести жизненный характер: она обличает правительство. Миру "мертвых душ" в поэме противопоставлен лирический образ народной России, о которой Гоголь пишет с любовью и восхищением. За страшным миром помещичьей и чиновничьей России Гоголь чувствовал душу русского народа, которую и выразил в образе быстро

несущейся вперед тройки, воплощающей в себе силы России: "Не так ли и ты, Русь, что бойкая, необгонимая тройка несешься?" Итак, мы остановились на том, что изображает Гоголь в своем произведении. Он изображает социальную болезнь общества, но также следует остановиться на том, как удается это сделать Гоголю. Во-первых, Гоголь пользуется приемами социальной типизации. В изображении галереи помещиков умело сочетает общее и индивидуальное. Практически все его персонажи статичны, они не развиваются (кроме Плюшкина и Чичикова), запечатлены автором как результат. Этот прием подчеркивает еще раз, что все эти Маниловы, Коробочки, Собакевичи, Плюшкины и есть мертвые души. Для

характеристики своих персонажей Гоголь использует и излюбленный прием - характеристику персонажа через деталь. Гоголя можно назвать "гением детализации", так точно порой детали отражают характер и внутренний мир персонажа. Чего стоит например, описание имения и дома Манилова! Когда Чичиков въезжал в имение Манилова, он обратил внимание на заросший английский пруд, на покосившуюся беседку, на грязь и запустение, на обои в комнате Манилова - то ли серые, то ли голубые, на обтянутые рогожей два стула, до которых так и не доходят руки у хозяина. Все эти и еще много других деталей подводят нас к главной характеристике, сделанной самим автором: "Ни то, ни се, а черт знает что такое!" Вспомним Плюшкина, эту "прореху на человечестве", который потерял даже пол свой. Он выходит к Чичикову в засаленном халате, на голове какой-то немыслимый платок, везде запустение, грязь, ветхость. Плюшкин - крайняя степень деградации. И все это передается через деталь, через те мелочи жизни, которыми так восхищался А.С. Пушкин: "Еще ни у одного писателя не было этого дара выставлять так ярко пошлость жизни, уметь очертить в такой силе пошлость пошлого человека, чтобы вся та мелочь, которая ускользает из глаз, мелькнула бы крупно в глаза всем".

Главная тема поэмы - это судьба России: ее прошлое, настоящее и будущее. В первом томе Гоголь раскрыл тему прошлого родины. Задуманные им второй и третий тома должны были повествовать о настоящем и будущем России. Этот замысел можно сравнить со второй

и третьей частями "Божественной комедии" Данте: "Чистилище" и "Рай". Однако этим замыслам не суждено было осуществиться: второй том оказался неудачным по идее, а третий так и не был написан. Поэтому поездка Чичикова и осталась поездкой в неизвестность. Гоголь терялся, задумываясь о будущем России: "Русь, куда же ты несешься? Дай ответ! Не дает ответа".

Хотя понятие жанра непрерывно изменяется и усложняется, под жанром можно понимать исторически складывающийся тип литературного произведения, которому присущи определенные черты. Уже по этим чертам нам во многом становится ясна основная мысль произведения, и мы примерно угадываем его содержание; от определения “роман” мы ждем описания жизни героев от начала до конца, от комедии - динамичного действия и необычной развязки; лирическое стихотворение должно погружать нас в глубину чувств и переживаний. Но когда эти черты, присущие разным жанрам, смешиваются между собой, создают своеобразное неповторимое сочетание - такое произведение поначалу приводит читателя в недоумение.

Так, недоуменно было встречено и одно из величайших, но в то же время и загадочных произведений XIX века - поэма Гоголя “Мертвые души”. Жанровое определение “поэма”, под которой тогда однозначно понималось лиро-эпическое произведение, написанное в стихотворной форме и романтическое по преимуществу, принималось современниками Гоголя по-разному. Одни нашли его издевательским. Реакционная критика просто глумилась над авторским определением жанра произведения.

Но мнения разошлись и другие усмотрели в этом определении скрытую иронию. Шевырев писал, что “значение слова “поэма” кажется нам двояким... из-за слова “поэма” выглянет глубокая, значительная ирония”. Но разве только лишь из-за одной иронии Гоголь на титульном листе крупно изобразил слово “поэма”? Безусловно, такое решение Гоголя имело более глубокий смысл.

Но почему же именно этот жанр Гоголь избрал для воплощения своих идей? Неужели поэма настолько вместительна, чтобы дать простор всем мыслям и духовным переживаниям Гоголя? Ведь “Мертвые души” воплотили в себе и иронию, и художественную проповедь. Безусловно, в этом-то и состоит мастерство Гоголя. Он сумел перемешать черты, присущие разным жанрам, и гармонично соединить их под одним жанровым определением “поэма”. Что же нового внес Гоголь? Какие из черт поэмы, корни которой уходят в античность, он оставил для раскрытия своего творческого замысла?

Прежде всего нам вспоминаются “Илиада” и “Одиссея” Гомера.

На этой основе развернулась полемика между Белинским и К. Аксаковым, который считал, что “Мертвые души” написаны точно по образцу “Илиады” и “Одиссеи”. “В поэме Гоголя является нам тот древний гомеровский эпос, в ней возникает вновь его важный характер, его достоинство и широко объемлющий размер”, - писал К. Аксаков. Действительно, черты сходства с гомеровской поэмой очевидны, они играют большую роль в определении жанра и раскрытии замысла автора. Уже начиная с заглавия, аналогия со странствиями Одиссея очевидна. На яростные протесты цензуры против такого несколько странного названия - “Мертвые души” - Гоголь ответил, прибавив к главному названию еще одно - “Похождения Чичикова”. Но похождения, путешествия, странствия Одиссея и описал великий Гомер. Одной из самых ярких аналогий с поэмой Гомера является появление Чичикова у Коробочки. Если Чичиков - Одиссей, странствующий по свету, то Коробочка предстает перед нами, пусть в таком необычном виде, нимфой Калипсо или волшебницей Цирцеей: “Ах, сударь-батюшка, да у тебя-то, как у борова, вся спина и бок в грязи. Где так изволил засалиться?” - такими словами приветствует Коробочка Чичикова, и так, только превратив их в настоящих свиней, встречает спутников Одиссея Цирцея. Пробыв у Коробочки около суток, Чичиков сам превращается в борова, поглощая пироги и прочие яства. Надо заметить, что Коробочка (кстати, единственная женщина среди помещиков) проживала в своем отдаленном поместье, напоминающем заброшенный остров Калипсо, и продержала Чичикова у себя дольше всех помещиков. У Коробочки приоткрывается тайна шкатулочки Чичикова. Некоторые исследователи полагают, что это жена Чичикова. В этом ярко проявляется мистицизм и загадочность гоголевского произведения, оно отчасти начинает напоминать лирическую поэму с волнующим мистическим сюжетом. Заглавие “Мертвые души” и черепа, нарисованные самим Гоголем на титульном листе, только подтверждают эту мысль. Другим упоминанием о гомеровской поэме может служить образ Собакевича. Стоит лишь взглянуть на него, и мы узнаем в нем циклопа Полифема - мощного, грозного великана, обитающего в таких же огромных берлогах. Дом Собакевича вовсе не отличается красотой и изяществом, а про такое здание мы говорим - циклопическое сооружение, имея в виду его форму и полное отсутствие какой-либо логики в построении. Да и сам Собакевич противоречив: его “половина” - Феодулия Ивановна, тощая как жердь, является полной противоположностью своему мужу. Но не только в описаниях помещиков мы находим сходство с гомеровской поэмой. Интересен также и эпизод на таможне, который является как бы продолжением хитрости Одиссея. Перевозка кружев на баранах явно перенята у античного героя, который спас свою жизнь и жизни своих товарищей, подвязав людей под овец. Аналогии есть и в композиции - экспозиция о прошлых делах Чичикова дана в конце произведения, так же как и Одиссей рассказывает Алкиною о своих бедствиях, уже находясь почти рядом с родной Итакой. Но в поэме этот факт является как бы вступлением, а сам рассказ составляет главную часть. Такой перестановке вступлений, заключений и главной части способствует и еще один интересный факт: и Одиссей, и Чичиков путешествуют как бы не по своей воле - они оба постепенно затягиваются стихиями, которые управляют героями, как хотят. Внимание обращает на себя сходство этих стихий - в одном случае это грозная природа, в другом - порочная природа человека. Итак, мы видим, что композиция непосредственно связана с жанром поэмы и гомеровские аналогии здесь имеют огромное значение. Они играют большую роль в жанровом определении и расширяют поэму до “размеров” “малого рода эпопеи”. На это прямо указывают необычные композиционные приемы, позволяющие охватить значительный отрезок времени, и вставные рассказы, усложняющие сюжетную линию произведения.

Но говорить о прямом влиянии античного эпоса на гоголевскую поэму было бы неправильно. Начиная с древних времен многие жанры прошли сложную эволюцию. Думать, что в наше время возможен древний эпос, - это так же нелепо, как и думать, чтоб в наше время человечество могло вновь сделаться ребенком, как писал Белинский, полемизируя с К. Аксаковым. Но поэма Гоголя, конечно, куда философичней, и некоторые критики находят влияние другого великого произведения, правда, уже эпохи средневековья, - “Божественной комедии” Данте. В самой композиции просматриваются некоторые черты сходства: во-первых, указывается на трех частный принцип композиции произведения, и первый том “Мертвых душ”, задуманных как трехтомник, являет собой, условно говоря, Ад дантовской комедии. Отдельные главы представляют собой круги ада. 1-й круг - Лимб - поместье Манилова, где находятся безгрешные язычники - Манилов с женой и их дети. Сладострастники Коробочка и Ноздрев населяют второй круг ада, далее следуют Собакевич и Плюшкин, одержимые Плутосом - Богом богатства и скупости. Город Дит - губернский город, и даже стражник у ворот, у которого усы кажутся на лбу и напоминают, таким образом, рога черта, уже говорит нам о сходстве этих порочных городов своим видом. В то время когда Чичиков покидает город, в него вносят гроб покойного прокурора - это черти волокут его душу в ад. Через это царство тени и мрака проглядывает лишь один луч света - губернаторская дочка - Беатриче (или героиня 2-го тома “Мертвых душ” Уленька Бетрищева). Композиционные и текстовые аналогии с комедией Данте указывают на всеобъемлющий и всеуничтожающий характер гоголевского произведения. Одним сравнением России с адом в первом томе Гоголь помогает нам понять, что Россия должна воспрянуть духом и из ада пройти в чистилище, а затем в рай. Такие несколько утопические и гротесковые идеи Гоголя, его всеуничтожающие и поистине гомеровские сравнения могли быть выражены только в поэме, такой мистической и необычной по своему сюжету, как у Данте. В том, что Гоголь не сумел осуществить свой творческий замысел, состоящий в “создании” чистилища и рая (двух последующих томов), состоит эстетическая трагедия Гоголя. Он слишком хорошо осознавал падение России, и в его поэме пошлая российская действительность нашла свое не только философское, но и сатаническое отражение. Получилась как бы пародия - изобличение пороков российской действительности. И даже задуманное Гоголем возрождение Чичикова несет в себе оттенок некоего донкихотства. Перед нами открывается еще один возможный прообраз поэмы Гоголя - травестированный рыцарский роман (которым является и “Дон Кихот” Сервантеса). В основе травестированного рыцарского романа, а иначе плутовского, также лежит жанр похождений. Чичиков путешествует по России, занимаясь аферами и сомнительными предприятиями, но сквозь поиски сокровищ проглядывают поиски духовного совершенства - Гоголь постепенно выводит Чичикова на прямой путь, который бы явился началом долгого пути возрождения во втором и третьем томах “Мертвых душ”. Травестирование жанра, как, например, травестирование рыцарского романа в плутовской, приводит иногда к тому, что большое влияние начинают оказывать и фольклорные элементы. Их влияние на формирование жанрового своеобразия “Мертвых душ” достаточно велико, причем на творчество Гоголя, который был украинофилом, непосредственное влияние оказали именно украинские мотивы, тем более что и травести оказались наиболее распространенными на Украине (например, поэма Котляревского “Энеида”). В. Бахтин находит в гоголевской поэме “формы веселого, карнавального шествия по преисподней”. Итак, перед нами предстают обычные герои фольклорных жанров - богатыри, изображенные Гоголем как бы в перевернутом виде (в виде антибогатырей без душ). Это гоголевские помещики и чиновники, например Собакевич, который, по мнению Набокова, является чуть ли не самым поэтическим героем Гоголя.

Большую роль в поэме играет и образ народа, но не жалкие Селифан и Петрушка, которые, по сути, тоже внутренне мертвы, а идеализированный народ лирических отступлений. Он не только указывает на такой фольклорный жанр, как лирическая народная песня, но как бы подводит нас к самому глубокому в художественном и идейном смысле жанру - художественной проповеди. Гоголь сам мыслил себя богатырем, который, прямо указуя на недостатки, воспитает Россию и удержит ее от дальнейшего падения. Он думал, что, показав “метафизическую природу зла” (Н. Бердяев), возродит падшие “мертвые души” и своим произведением, как рычагом, перевернет их развитие в сторону возрождения. На это указывает один факт - Гоголь хотел, чтобы его поэма вышла вместе с картиной Иванова “Явление Христа народу”. Таким же лучом, способствующим прозрению, Гоголь представлял и свое произведение.

В этом и есть особый замысел Гоголя: сочетание черт разных жанров придает его произведению всеобъемлющий дидактический характер притчи или поучения. Первая часть задуманной трилогии написана блестяще - только один Гоголь сумел так ярко показать безобразную российскую действительность. Но в дальнейшем писателя постигла эстетическая и творческая трагедия, художественная проповедь воплотила только первую свою часть - порицание, но не имела конца - раскаяния и воскресения. Намек на раскаяние содержится в самом жанровом определении - именно лирические отступления, которыми и должна быть наполнена настоящая поэма, указывают на него, хотя они и остаются, пожалуй, единственной чертой настоящего лиро-эпического произведения. Они придают всему произведению внутреннюю грусть и оттеняют иронию.

Сам Гоголь говорил, что 1-й том “Мертвых душ” - это лишь “крыльцо к обширному зданию”, 2-й и 3-й тома - чистилище и возрождение.

Писатель думал переродить людей путем прямого наставления, но не смог - он так и не увидел идеальных “воскресших” людей. Но его литературное начинание было затем продолжено в русской литературе. С Гоголя начинается ее мессианский характер - Достоевский, Толстой. Они смогли показать перерождение человека, воскресение его из той действительности, которую так ярко изобразил Гоголь.

МОУ «СОШ с.Новая Елюзань Балаковского района Саратовской области Жанровое своеобразие «Мертвых душ» Н.В.Гоголя Работу выполнил обучающийся 9 класса Нигматулин Алихан Руководитель: Шабаева Р.Р., учитель русского языка и литературы 2012 г.

Проблемный вопрос В чем жанровое своеобразие поэмы?

ГИПОТЕЗА это не роман и не повесть

Жанровое своеобразие мертвых душ

Л.Н.Толстой обращая внимание на своеобразие жанра «Мертвых душ» писал, что это «не роман, не повесть – нечто совершенно оригинальное».

Сам Гоголь определил жанр «Мертвых душ» как поэму, эпического и лирического начал. Главный герой

Наличие лирического элемента в «Мертвых душах» отмечал и Белинский: «Величайшим успехом и шагом вперёд считаем мы со стороны автора то, что в «Мертвых душах» везде ощущаемо и, так сказать, осязаемо проступает его субъективность. Здесь мы разумеем… ту глубокую, всеобъемлющую и гуманную субъективность. Это преобладание субъективности доходит до высокого лирического пафоса… Этот пафос субъективности поэта проявляется не в одних… высолирических отступлениях: он проявляется беспрестанно, даже среди рассказа о самых прозаических предметах… »

«Мертвые души» сравнивали с эпопеей, называли «русской «Одиссеей», «русской «Илиадой» по затронутой Гоголем всеобъемлющей проблематике, но Белинский утверждает, что это неверно, так как «Илиада» – универсальное произведение, а «Мертвые души» - глубоко национальное, понятное только русскому человеку. Мёртвые души Илиада

Черты романа в «Мертвых душах»: – Романное начало связано прежде всего с образом Чичикова, хотя его нельзя назвать героем романа в традиционном смысле этого слова. Если в первых шести главах он лишь композиционно связующий образ и дан в ряду других, описываемых автором не менее подробно, то во второй части I тома появляются элементы концентрического сюжета. – Возникают намеки на традиционную романную любовную интригу (история с губернаторской дочкой). – Сплетня – также элемент романного сюжета. («Из числа многих в своем роде сметливых предположений было, наконец, одно – странно даже и сказать: что не есть ли Чичиков переодетый наполеон»). – Дана также биография героя, правда в XI , заключительной главе I тома, что нетипично для романа, где биография давалась, как правило, до завязки основной сюжетной линии.

«Мертвые души можно сравнить с плутовским романом, популярным жанром европейской литературы XVII – XVIII вв., появившимся сначала в Испании, а затем в Англии, Франции, Германии(Кеведо «История жизни пройдохи по имени дон Паблос», Лесаж «Хромой бес», «Жиль Блас») На такое сопоставление толкали читателя и первые издатели «Мертвых душ»,по требованию цензуры распространившие название: «Похождения Чичикова, или Мертвые души». Мертвы е души Плутовские романы

Принципы плутовского романа: Главное действующее лицо – антигерой, герой-пройдоха, герой-подлец. Сюжет построен на логически не связанных эпизодах, которые объединены похождениями и проделками героя. Герой не изменяется под влиянием внешних обстоятельств, он пытается обмануть общество, или приспособиться к нему, поэтому плутовской роман дает возможность показать широкую социальную панораму. Как правило, плутовской роман имеет сатирическую направленность. Хотя все эти черты налицо в «Мертвых душах», произведение Гоголя по проблематике шире плутовского романа. Вставные элементы также своеобразны по жанру: новелла «Повесть о капитане Копейкине» и притча о Кифе Мокиевиче и Мокии Кифовиче.

В жанровом отношении «Мертвые души» были задуманы как роман «большой дороги». Тем самым в определенном смысле они соотносились с знаменитым романом Сервантеса «ДонКихот», на который Гоголю также в свое время указал Пушкин (параллель, на которой Гоголь настаивал впоследствии и в «Авторской исповеди»). Как писал М. Бахтин, «на рубеже XVI–XVII вв. на дорогу выехал Дон Кихот, чтобы встретить на ней всю Испанию, от каторжника, идущего на галеры, до герцога» 168 . Также и Павел Иванович Чичиков «выезжает на дорогу», чтобы встретить здесь, по собственному выражению Гоголя, «всю Русь» (из письма Пушкину 7 октября 1835 г.). Таким образом, сразу же намечается жанровая характерология «Мертвых душ» как романа путешествий. При этом с самого начала предопределяется и то, что путешествие это будет особого рода, а именно странствие плута, что вписывает дополнительно «Мертвые души» еще в одну жанровую традицию – плутовского романа, пикарески, широко распространившегося в европейской литературе (анонимная «Жизнь Ласарильо с Тормеса», «Жиль Блаз» Лесажа и др.). В русской литературе наиболее ярким представителем этого жанра до «Мертвых душ» был роман В. Т. Нарежного «Российский Жилблаз, или Похождения князя Гаврилы Симоновича Чистякова».

Линейное построение романа, которое и предполагала пикареска (произведение, содержанием которого являются забавные приключения плута), сразу же придало произведению эпический характер: автор проводил своего героя сквозь «цепь приключений и перемен, дабы представить с тем вместе вживе верную картину всего значительного в чертах и нравах взятого им времени» (эта характеристика «меньшего рода эпопеи», данная Гоголем уже в середине 40‑х годов в «Учебной книге словесности для русского юношества», во многом была применима и для «Мертвых душ»). И все же опыт драматурга не прошел зря: именно он позволил сделать Гоголю почти невозможное, интегрировать линейный сюжет, казалось бы, наиболее удаленный от драматургического принципа, в особое «драматическое» целое. Опять‑таки, по определению самого Гоголя, роман «летит как драма, соединенный живым интересом самих лиц главного происшествия, в которое запутались действующие лица и которое кипящим ходом заставляет самые действующие лица развивать и обнаруживать сильней и быстро свои характеры, увеличивая увлеченье». Так и в «Мертвых душах», – их скупка Чичиковым (главное происшествие), выраженная фабульно в цепи эпизодов (глав), в большинстве своем совпадающих с визитом героя к тому или иному помещику, объединяет всех действующих лиц единым интересом. Неслучайно многие эпизоды книги Гоголь строит на параллелях и на повторяемости поступков, событий и даже отдельных деталей: повторное появление Коробочки, Ноздрева, симметричный визит Чичикова к различным «городским сановникам» в начале и в конце книги – все это создает впечатление кольцевой композиции. Ту роль катализатора действия, которую в «Ревизоре» играл страх, теперь выполняет сплетня – «сгущенная ложь», «реальный субстрат фантастического», где «каждый прибавляет и прилагает чуточку, а ложь растет, как снежный ком, грозя перейти в снежный обвал» 169 . Циркуляция и возрастание слухов – прием, унаследованный Гоголем у другого великого драматурга, Грибоедова, дополнительно организует действие, убыстряет его темп, приводя в финале действие к стремительной развязке: «Как вихрь взметнулся, казалось, дотоле дремавший город!»

На самом деле, план «Мертвых душ» изначально мыслился Гоголем как трехчастное соединение относительно самостоятельных, завершенных произведений 170 . В разгар работы Гоголя над первым томом его начинает занимать Данте. В первые годы заграничной жизни Гоголя этому способствовали многие факторы: встречи с В. А. Жуковским в Риме в 1838–1839 гг., который увлекался в это время автором «Божественной комедии»; беседами с С. П. Шевыревым и чтением его переводов из Данте. Непосредственно в первом томе «Мертвых душ» «Божественная комедия» отозвалась пародийной реминисценцией в 7‑й главе, в сцене «совершения купчей»: странствователь по загробному царству Чичиков (Данте) со своим временным спутником Маниловым с помощью мелкого чиновника (Вергилий) оказываются на пороге «святилища» – кабинета председателя гражданской палаты, где новый провожатый – «Вергилий» покидает гоголевского героя (в «Божественной комедии» Вергилий оставляет Данте перед вознесением в Рай небесный, куда ему, как язычнику, путь возбранен).

Но, по‑видимому, основной импульс, который Гоголь получил от чтения «Божественной комедии», был идеей показать историю человеческой души, проходящей через определенные стадии – от состояния греховности к просветлению, – историю, получающую конкретное воплощение в индивидуальной судьбе центрального персонажа. Это придало более четкие очертания трехчастному плану «Мертвых душ», которые теперь, по аналогии с «Божественной комедией», стали представляться как восхождение души человеческой, проходящей на своем пути три стадии: «Ад», «Чистилище» и «Рай».

Это же обусловило и новое жанровое осмысление книги, которую Гоголь первоначально называл романом и которой теперь давал жанровое обозначение поэмы, что заставляло читателя дополнительно соотносить гоголевскую книгу с дантевской, поскольку обозначение «священная поэма» («poema sacra») фигурирует и у самого Данте («Рай», песнь XXV, строка 1) и еще потому, что в начале XIX в. в России «Божественная комедия» устойчиво ассоциировалась с жанром поэмы (поэмой называл «Божественную комедию», например, А. Ф. Мерзляков в своем «Кратком начертании теории изящной словесности»; 1822), хорошо известным Гоголю. Но, помимо дантевской ассоциации, в назывании Гоголем «Мертвых душ» поэмой сказались и иные значения, связанные с этим понятием. Во‑первых, чаще всего «поэмой» определялась высокая степень художественного совершенства; такое значение закрепилось за этим понятием в западно‑европейской, в частности, немецкой критике (например, в «Критических фрагментах» Ф. Шлегеля). В этих случаях понятие служило не столько жанровым, сколько оценочным определением и могло фигурировать независимо от жанра (именно в этом русле Грибоедов писал о «Горе от ума» как о «сценической поэме», В. Г. Белинский называл «поэмой» «Тараса Бульбу», а Н. И. Надеждин всю литературу называл «эпизодом высокой, беспредельной поэмы, представляемой самобытною жизнию человеческого рода»).

Впрочем, у Гоголя в данном обозначении, и это тоже следует иметь в виду, присутствовал и элемент полемики. Дело в том, что в жанровом отношении поэма считалась понятием, применимым лишь к стихотворным произведениям – как малой, так и большой формы («Поэмою назваться может всякое сочинение, написанное стихами, с подражанием изящной природе», – писал Н. Ф. Остолопов в «Словаре древней и новой поэзии», и в этом смысле «Божественная комедия» естественнее подпадала под такую классификацию). В остальных случаях это понятие приобретало, как уже было сказано, оценочный смысл. Гоголь же употребил слово «поэма» применительно к большой прозаической форме (которую изначально естественнее было бы определить как роман) именно как прямое обозначение жанра, поместив его на титульном листе книги (графически он дополнительно усилил значение: на созданном по его рисунку титульном листе слово «поэма» доминировала и над названием, и над фамилией автора). Определение «Мертвых душ» как поэмы, пишет Ю. В. Манн, пришло к Гоголю вместе с осознанием их жанровой уникальности. Уникальность эта заключалась, во‑первых, в том универсальном задании, которое преодолевало односторонность комического и тем более сатирического ракурса книги («вся Русь отзовется в нем»), и, во‑вторых, в ее символической значительности, поскольку книга обращалась к коренным проблемам предназначения России и человеческого бытия 171 .

Замысел произведения был чрезвычайно сложен. Он не укладывался в рамки общепринятых в литературе того времени жанров и требовал переосмысления взглядов на жизнь, на Русь, на людей. Необходимо было найти и новые способы художественного воплощения идеи. Привычные рамки жанров для воплощения авторской мысли были тесны, потому Н.В. Гоголь искал новые формы для завязки сюжета и его развития.

В начале работы над произведением в письмах Н.В. Гоголя часто встречается слово «роман». В 1836 году Гоголь пишет: «...вещь, над которой я сижу и тружусь теперь, и которую долго обдумывал, и которую долго еще буду обдумывать, не похожа ни на повесть, ни на роман, длинная, длинная...» И все же впоследствии замысел своего нового произведения Н.В. Гоголь решил воплотить в жанре поэмы. Современники писателя недоуменно восприняли его решение, так как в то время, в литературе XIX века, большим успехом пользовались поэма, написанная в стихотворной форме. Основное внимание в ней сосредотачивалось на сильной и гордой личности, которую в условиях современного общества ожидала трагическая участь.

Решение Гоголя имело более глубокий смысл. Замыслив создать собирательный образ родины, он сумел выделить свойства, присущие разным жанрам, и гармонично соединить их под одним определением «поэма». В "Мертвых душах" присутствуют черты и плутовского романа, и лирической поэмы, и социально-психологического романа, и повести, и сатирического произведения. По первому впечатлению, "Мертвые души" - скорее роман. Об этом говорит система ярко и подробно обрисованных характеров. Но Лев Толстой, ознакомившись с произведением, говорил: «Возьмите “Мертвые души” Гоголя. Что это? Ни роман, ни повесть. Нечто совершенно оригинальное».

В основе поэмы повествование о русской жизни, в центре внимания - личность России, охваченная со всех сторон. Чичиков, герой "Мертвых душ", ничем не выдающееся лицо, и именно такой человек, по мысли Гоголя, был героем своего времени, приобретатель, сумевший опошлить все, даже саму идею зла. Разъезды Чичикова по Руси оказались наиболее удобной формой для оформления художественного материала. Эта форма оригинальна и интересна главным образом потому, что в произведении путешествует не только Чичиков, похождения которого являются связующим элементом сюжета. Вместе со своим героем разъезжает по России автор. Он встречается с представителями различных социальных слоев и, соединяя их в одно целое, создает богатую галерею портретов-характеров.

Зарисовки дорожных пейзажей, путевые сценки, различные исторические, географические и другие сведения помогают Гоголю представить на суд читателя полную картину русской жизни тех лет. Проводя Чичикова по русским дорогам, автор показывает читателю огромный диапазон русской жизни во всех ее проявлениях: помещиков, чиновников, крестьян, усадьбы, трактиры, природу и многое другое. Исследуя частное, Гоголь делает выводы о целом, рисует страшную картину нравов современной ему России и, что особенно важно, исследует душу народа.

Жизнь России того времени, знакомая писателю действительность изображена в поэме с «сатирической стороны», что было ново и необычно для русской литературы XIX века. А потому, начав с жанра традиционного авантюрного романа, Н.В. Гоголь, следуя все более и более расширяющемуся замыслу, выходит за рамки и романа, и традиционной повести, и поэмы, и в результате создает масштабное лиро-эпическое произведение. Эпическое начало в нем представлено похождениями Чичикова и связано с сюжетом. Лирическое начало, присутствие которого становится все более и более значимым по мере развертывания событий, выражено в лирических авторских отступлениях. В целом, "Мертвые души" - это масштабное эпическое произведение, которое еще долгое время будет поражать читателей глубиной анализа русского характера и удивительно точным предсказанием будущего России.

Все темы книги «"Мертвые души" Н.В. Гоголя. Краткое содержание. Особенности поэмы. Сочинения»:

Краткое содержание поэмы «Мертвые души»: Том первый. Глава первая

Особенности поэмы «Мертвые души»

• Жанровое своеобразие поэмы

Твой стих, как божий дух, носился над толпой
И, отзыв мыслей благородных,
Звучал, как колокол на башне вечевой,
Во дни торжеств и бед народных.
М. Ю.Лермонтов

Время, когда Гоголь задумывал и создавал свои произведения — с 1831 («Вечера на хуторе близ Диканьки») по 1842 (первый том «Мёртвых душ»), — совпадает с периодом, который в русской истории принято называть «николаевской реакцией». Этот исторический период пришёл на смену эпохе общественного подъёма 20-х годов XIX века, которая завершилась в 1825 году героическим и трагическим восстанием декабристов. Общество периода «николаевской реакции» мучительно ищет новую идею своего развития. Наиболее радикальная часть русского общества считает, что надо продолжать непримиримую борьбу против самодержавия и крепостного права. В литературе это настроение отразилось в произведениях А.И.Герцена. Другая часть общества ведёт себя принципиально аполитично, разочаровавшись в декабризме, но не успев выработать новых положительных идеалов. Это жизненная позиция «потерянного поколения», её замечательно выразил в своём творчестве М.Ю.Лермонтов. Третья часть русского общества ищет национальную идею в духовном развитии России — в нравственном совершенствовании народа, в приближении к христианским истинам. Выражая это общественное настроение, Гоголь создаёт поэму «Мёртвые души».

Замысел поэмы был огромен — осмыслить судьбу России, её настоящее и будущее. Тему первого тома (только он был написан из задуманной трилогии) можно сформулировать так: изображение духовного состояния русского общества 40-х годов XIX века. Главное внимание в первом томе уделяется показу прошлого и настоящего России — жизни помещиков и чиновников, которые по традиции считаются цветом нации и опорой государства, а на самом деле являются «небокоптителями», и ничем другим. Народ в произведении представлен тёмным и неразвитым: достаточно вспомнить дядю Митяя и дядю Миняя и их бестолковые советы при разводе экипажей (гл.5) или упомянуть крепостную девочку, которая не знала, где право и лево (гл.3). Примитивными существами являются слуги Чичикова — кучер Селифан и лакей Петрушка (гл.2). Идея первого тома поэмы — раскрыть ужасающую бездуховность современного общества. Россия представлена сонной, неподвижной страной, но в глубине её таится живая душа, которую хочет обнаружить и выразить Гоголь в следующих томах поэмы. Автор с оптимизмом смотрит в будущее России, верит в творческие силы нации, что ярко выразилось в нескольких лирических отступлениях, особенно в последнем — о птице-тройке.

По жанру «Мёртвые души» можно определить как роман.

С одной стороны, это роман социальный, потому что в нём поднимается вопрос о судьбе России, о её общественном развитии. С другой стороны, это роман бытовой: Гоголь подробно описывает жизнь героев — Чичикова, помещиков, чиновников. Читатель узнаёт не только всю историю Павла Ивановича, но и детали его быта: что он ест на каждой почтовой станции, как одевается, что возит в своём чемодане. Автор с удовольствием живописует самый выразительный предмет, принадлежащий герою, — шкатулку с секретом. Представлены и крепостные Чичикова — невозмутимый кучер Селифан, любитель философии и спиртного, и лакей Петрушка, у которого был сильный природный запах и тяга к чтению (причём значения слов он часто не понимал).

Подробнейшим образом Гоголь описывает устройство жизни в имении каждого из пяти помещиков. Например, хотя Чичиков попадает к Коробочке ночью, он успевает разглядеть невысокий деревянный господский домик, крепкие ворота. В комнате, куда пригласили Павла Ивановича, он внимательно осмотрел портреты и картинки, часы и зеркало на стене. Писатель подробно рассказывает, из чего состоял завтрак, которым Коробочка угощала Чичикова на следующее утро.

«Мёртвые души» можно назвать детективным романом, потому что таинственная деятельность Чичикова, скупающего такой странный товар, как мёртвые души, объясняется только в последней главе, где помещается история жизни главного героя. Тут только читатель понимает всю аферу Чичикова с Опекунским советом. В произведении есть черты «плутовского» романа (ловкий плут Чичиков всеми правдами и неправдами добивается своей цели, его обман раскрывается на первый взгляд по чистой случайности). Одновременно гоголевское произведение можно отнести к авантюрному (приключенческому) роману, так как герой колесит по русской провинции, встречается с разными людьми, попадает в разные передряги (пьяный Селифан заблудился и опрокинул бричку с хозяином в лужу, у Ноздрёва Чичикова чуть не избили и т.д.). Как известно, Гоголь даже назвал свой роман (под давлением цензуры) в авантюрном вкусе: «Мёртвые души, или Похождения Чичикова».

Сам автор определил жанр своего большого прозаического произведения совершенно неожиданно — поэма. Важнейшей художественной особенностью «Мёртвых душ» является присутствие лирических отступлений, в которых автор прямо излагает свои мысли по поводу героев, их поведения, рассказывает о себе, вспоминает о детстве, рассуждает о судьбе романтического и сатирического писателей, выражает свою тоску по родине и т.д. Эти многочисленные лирические отступления позволяют согласиться с авторским определением жанра «Мёртвых душ». Кроме того, как отмечают историки литературы, поэма во времена Гоголя обозначала не только лиро-эпическое произведение, но и чисто эпическое, стоящее между романом и эпопеей (Ю.В. Манн «Поэтика Гоголя» М., 1988, гл. 6).

Некоторые литературоведы относят «Мёртвые души» по жанру к эпопее. Дело в том, что писатель задумал трилогию по образцу «Божественной комедии» Данте. Первый том «Мёртвых душ» должен был соответствовать Дантову «Аду», второй том — «Чистилищу», третий том — «Раю». Однако второй том Гоголь переписывал несколько раз и в конце концов сжёг перед самой смертью. К написанию третьего тома он так и не приступил, предполагаемое содержание этого тома в самых общих чертах можно восстановить по первоначальным наброскам. Таким образом, писатель создал лишь первую часть задуманной трилогии, в которой изобразил, по собственному признанию, Россию «с одного боку», то есть показал «страшную картину современной русской действительности» («Ад»).

Кажется, отнести «Мёртвые души» к эпопее нельзя: в произведении отсутствуют важнейшие признаки этого жанра. Во-первых, время, которое описывает Гоголь, не даёт возможности ярко и полно раскрыть русский национальный характер (обычно в эпопее изображаются исторические события общенационального значения — отечественные войны или другие общественные катаклизмы). Во-вторых, в «Мёртвых душах» нет запоминающихся героев из народа, то есть русское общество представлено неполно. В-третьих, Гоголь написал роман о современной ему жизни, а для эпопейного изображения, как показывает опыт, необходима историческая ретроспектива, которая позволяет оценить эпоху в достаточной мере объективно (С.И. Машинский «Художественный мир Гоголя. М., 1971).

Итак, очевидно, что «Мёртвые души» чрезвычайно сложное произведение. Жанровые особенности позволяют отнести его и к социально-бытовому роману, и к детективу, и к поэме. Наиболее предпочтительным кажется первое определение (его употребил Белинский в статье о «Мёртвых душах»). Это жанровое определение отражает важнейшие художественные черты произведения — его социально-философскую значимость и замечательное изображение реальной действительности.

Композиция «Мёртвых душ» сближает роман с детективом, но сводить произведение к детективному или плутовскому сюжету совершенно неправильно, потому что главное для автора не ловкая выдумка Чичикова о мёртвых душах, но подробное изображение и осмысление современной ему русской жизни.

Называя «Мёртвые души» поэмой, Гоголь имел в виду будущую трилогию. Если же говорить о реальном произведении, то даже многочисленные лирические отступления не делают «Мёртвые души» поэмой в строгом смысле слова, потому что лирические отступления возможны и в романе («Евгений Онегин» А.С.Пушкина), и даже в драме («Иркутская история» А.Н.Арбузова). Однако в истории русской литературы принято сохранять авторское определение жанра (это касается не только «Мёртвых душ»), специально оговаривая жанровое своеобразие произведения.