Главная › Психология › Рассказы о «праведниках» Н.С. Лескова: образ праведных русских людей

Рассказы о «праведниках» Н.С. Лескова: образ праведных русских людей

Индусская санскритская литература образует самый древний и обширный пласт индийской литературы, отличается наибольшей оригинальностью, обладает наивысшим авторитетом и послужила источником идей, тем и литературных норм для значительной части индийской литературы, за исключением исламской и христианской. Она распадается на два или три основных периода, которые в хронологическом плане существенно перекрывают друг друга: ведический (приблизительно до 2 в. до н. э.); переходный, или эпический (5 в. до н. э. – 4 в. н. э., одновременно это период канонического буддийского пали и джайнского ардхамагадхи); классический (2 в. н. э. – до настоящего времени).

Ведическая литература. Индусы признают два вида авторитетной религиозной литературы: шрути («услышанное»), считается либо вечным и самосущим, либо проявленным в результате божественного откровения, и смрити («воспоминание»), считается созданием человека и обладает меньшим авторитетом. Ведическая литература включает в себя все шрути, и некоторые смрити, и, в первую очередь, четыре основных собрания (самхита), каждое из которых носит название веда («священное знание»). Из вед самой древней и наиболее важной является Ригведа (Веда гимнов), содержащая 1028 гимнов. Гимны состоят в среднем из десяти строф каждый и исполнялись во время ритуалов, посвященных огню и соме («священное возлияние»); они сгруппированы в десять разделов (мандала), из которых разделы 2–7 признаются наиболее архаичными. Окончательная редакция памятника была, вероятно, завершена к 10 в. до н.э. Основным содержанием гимнов Ригведы является восхваление ведических богов и обращение к ним с молениями.

Вторая веда, Самаведа (Веда песнопений), содержит 1549 строф, почти полностью заимствованных из Ригведы и используемых как напевы во время жертвоприношения сомы (и богу Соме). Самаведа содержит также песенники (гана), поясняющие способ исполнения этих строф.

Третья веда, Яджурведа (Веда жертвенных формул), существующая в нескольких редакциях, была руководством для жрецов, непосредственно отправлявших ритуал жертвоприношения, сопровождаемый декламацией, молитвами и песнопениями других жрецов. Она состоит из строф, в основном заимствованных из Ригведы, и прозаических формул (яджус) и была отредактирована позже, чем Ригведа.

Четвертая веда, Атхарваведа (Веда заклинаний и заговоров), существует в нескольких редакциях и включает 730 гимнов, содержащих около 6000 строф, а также прозу. Язык Атхарваведы указывает на то, что она была составлена позже Ригведы, из которой она заимствует некоторые материалы. Атхарваведа содержит разнообразные заклинания, направленные против отдельных личностей, демонов и болезней или на обретение удачи в любви, на приращение потомства и материальное благополучие.

После того как веды были составлены, ведические жертвоприношения еще более усложнились, и жрецы сочинили прозу под названием брахманы, в которой детализировали и разъяснили практику совершения жертвоприношений, указали подходящие для каждого случая ведические строфы и развили теологические и философские положения. Этот аспект индуизма часто называют брахманизмом. Все четыре веды располагают брахманами, важнейшая из них – Шатапатха-брахмана (Брахмана ста путей), примыкающая к одной из редакций Яджурведы. Кроме теологии и ритуала, брахманы включают множество легенд, некоторые вопросы исторического характера и обширные фактические данные. К брахманам прилагаются эзотерические теологические тексты под названием араньяки («лесные трактаты»), предназначенные для использования брахманами преклонного возраста, обитающими в лесах вдали от своего прежнего окружения. С араньяками обычно связываются упанишады, содержащие большие разделы, посвященные мистической интерпретации вселенной во взаимосвязи с человеком. Упанишады являются древнейшими философскими произведениями Индии. Они в непринужденной манере, посредством какой-нибудь истории, загадки, диалога и религиозного стиха, раскрывают различные идеи, которые позднее стали основными в знаменитых индийских философских системах и оказали влияние на буддизм и джайнизм, как, впрочем, и на индуизм. Единственной задачей упанишад было отождествение индивидуальной души с душой вселенской. Период возникновения брахман с относящимися к ним упанишадами – примерно 8–5 вв. до н. э. В более поздние времена были созданы другие упанишады, которые не были связаны с брахманами. С упанишадами для многих индусов, за исключением тех, кто включает сюда и основные тексты шести ортодоксальных философских систем (даршана), заканчивается шрути, т.е. литература-«откровение».

Оставшуюся часть ведической литературы занимают веданги («члены Вед»), которые призваны обеспечить правильное использование ведических материалов и посвящены фонетике, просодии, грамматике, этимологии, астрономии и ритуалу. Последняя носит название Кальпа и включает в себя сочинения-сутры («нить») – афоризмы, передававшиеся устно и часто недоступные для понимания без сопроводительного комментария.

Эпическая литература

Язык поздней ведической литературы значительно отошел от архаического языка Ригведы и приблизился к классическому санскриту. Темы двух санскритских эпосов в зачаточной форме встречались и в ведах, где любой сюжет – будь то религиозный миф, историческая легенда, волшебная сказка, притча или анекдот – излагался в сжатом виде. Из двух санскритских эпосов Махабхарата – народный эпос, родившийся из разных по времени материалов и преобразованный в единое целое. Рамаяна – меньший по размеру придворный эпос, приписывается одному автору, Вальмики, хотя и подвергался последующим изменениям. Формирование эпосов происходило приблизительно с 4 в. до н. э. по 4 в. н. э. Наряду с пуранами оба эпоса представляют собой наиболее влиятельные и представительные произведения, оказавшие огромное воздействие на средневековый и современный индуизм. В состав Махабхараты входит Бхагавадгита – самый популярный текст девоционалистского (благочестивого) теистического индуизма.

Классическая санскритская литература

Классический санскрит подчиняется правилам, изложенным грамматистами, и прежде всего Панини, жившим, вероятно, в 4 в. до н. э. На этом языке, украшенном сложными стилистическими оборотами, писали санскритские поэты, драматурги и романисты, а также, используя его как язык научного описания, авторы трактатов по философии и другим отраслям знания.

Из Рамаяны и других, ныне утерянных текстов подобного типа развилась придворная, или искусственная, эпическая поэзия под названием кавья. Этот тщательно отшлифованный, утонченно-изощренный поэтический жанр предназначался для описания каких-либо знаменательных – религиозных или светских – событий. Самые ранние из известных кавья были созданы буддийским монахом Ашвагхошей, жившим в 1 в. н. э. Одна из поэм связана с жизнью Будды, другая посвящена обращению в буддизм сводного брата Будды. Жанр кавья достиг наивысшего расцвета в период правления Гуптов, 4–6 вв., и этот стиль применялся для царских надписей. Автором двух наиболее изученных лирических поэм-кавья – Родословная Рагху и Рождение бога войны – является поэт Калидаса, вероятно, живший в 4 в. Другим заметным создателем поэм был Бхарави, сочинивший, вероятно, в середине 6 в., кавья Кирата и Арджуна, рассказывающую о покаянии Арджуны, героя Махабхараты, вызванного необходимостью завоевать благорасположение Шивы и получить в дар божественное оружие. Достойные внимания образцы этого жанра создавались вплоть до конца 12 в.

Связана с искусственным придворным эпосом и историческая кавья, которая создавалась начиная с 7 в. и позднее. Образцы этого жанра являются в большей степени панегириками, чем историческими хрониками: среди них наиболее удачно совмещает художественное мастерство и историческую ценность Поток царей Калханы, кашмирского поэта 12 в.

Одно из наиболее замечательных достижений классической санскритской литературы – драма. Истоки индийской драмы установить трудно, хотя некоторые гимны Ригведы содержат драматические диалоги, и кукольное представление, из которого полностью сформировавшаяся драма заимствует отдельные черты, похоже, уже существовало ко времени упанишад. Трактаты о театральном искусстве упоминает Панини. Самым древним текстом, дошедшим только во фрагментах, считается Пракарана Шарипутры Ашвагхоши. В своем классическом виде санскритская драма появляется в период Гуптов и позднее. Санскритскую драму отличает целый ряд примечательных условностей: она не знает трагедии, смерть на сцене невозможна; социальный статус персонажей помечается с помощью языка – занимающие наивысшее положение (цари и брахманы) изъясняются на санскрите, другие – на условных пракритах, которые, в свою очередь, варьируются в зависимости от пола и положения говорящего; стандартный типаж драмы – видушака (шут, фигляр), бедный брахман, разговаривающий на пракрите вместо санскрита, друг и наперсник царя, но одновременно отличающийся глупостью, прожорливостью и призванный вызывать смех. Язык драмы представляет собой смесь прозы и поэзии. Действие совершается в прозе, но прозаический текст постоянно перемежается строфами, описывающими декорации, развитие ситуации, появление нового персонажа и разъясняющими настроения и эмоциональные переживания. Драма как вид искусства рассчитана на то, чтобы вызвать у зрителя одно из восьми (девяти) чувств-раса (сок, вкус) – любовь, отвагу, отвращение, гнев, страх, скорбь, удивление, веселье, покой, из которых предпочтение отдается любви и отваге.

Индийская традиция считает самой ранней драматургию Бхасы. Другой значительный драматург – царь Харша (годы правления 606–647), которому приписываются три пьесы; царь Шудрака, автор Глиняной повозки, который, вероятно, жил вскоре после Калидасы; Бхавабхути, живший в конце 12 в., автор трех сохранившихся пьес; Вишакхадатта (8 или 9 в.), автор политической драмы Перстень Ракшасы; Раджашекхара (9–10 вв.), дошедшие произведения которого включают одну пьесу, созданную полностью на пракрите (Камфорная гирлянда).

Эпическая литература

Классическая санскритская литература

На классическом санскрите создано большое количество лирической, дидактической и афористической поэзии. Лирика, не включенная в драматургические произведения, носит как светский, так и религиозный характер, и различие между ними не очевидно. Светская поэзия эротична, основательно заимствует из литературы, где любовь преподносится как искусство или наука, и наполнена описаниями природы. В этой области также первое место принадлежит Калидасе, его поэмам Облако-вестник и Времена года. Большая часть лирической и дидактической поэзии состоит из вереницы не соединенных между собой строф, тщательно разработанных с точки зрения общего настроя, выбора слов и размера.

Самой древней религиозной лирикой в Индии можно считать гимны Ригведы, и к этому же жанру принадлежит Бхагавадгита. Большое количество религиозной лирики было создано буддистами и джайнами, а поэты-индусы до сих пор сочиняют подобные произведения на санскрите и местных языках. К таковым принадлежит и Джаядева, поэт 12 в., прославившийся произведением Воспетый Говинда, где отношения между Богом и человеческой душой представлены как эротические похождения Кришны и его любовницы, пастушки Радхи.

Значительную часть санскритской литературы составляет художественная проза, включающая притчи, сказки и романы. Индия усвоила немало мотивов и даже целые сюжеты, пришедшие из-за ее пределов, и, в свою очередь, распространила по всему миру множество собственных мотивов и сюжетов. К началу нашей эры буддисты составили собрания притч, иллюстрирующих события из доисторических рождений Будды; некоторые из этих историй отражены в скульптуре 2 в. Самое известное из этих собраний – джатаки, составленные на языке пали.

Басни о животных на санскрите встречаются и в эпосе Махабхарата, но наиболее известным произведением этого жанра является Панчатантра (Пять трактатов), созданная в 3–4 вв. Индийские сказки по древности не уступают Ригведе, содержащей намеки на волшебные элементы под видом мифов. Санскритские авторы составили множество собраний подобных сказок, неизменно включенных в обрамленное повествование. Одним из самых известных произведений этого типа является Великая сказка Гунадхъи, датируемая ранее 6 в. до н.э. и составленная, в соответствии с традицией, на пракрите пайшачи («язык демонов»), но впоследствии утраченная в этой форме. Существуют три санскритские версии этого произведения, две из которых дошли до нас в полном виде. Одна из них, Океан сказаний, написанная кашмирским поэтом Сомадевой между 1063 и 1081, содержит сотни историй – басен, волшебных сказок, плутовских романов, приключенческих повестей, историй об успехе, уме, женском вероломстве, чудесах, колдовстве и острословии.

Обширные собрания историй составили и джайны, увязывая их с жизнью героических представителей своей религии. Одно из наиболее выдающихся творений этого класса, составленных на пракритах и санскрите, Жизнеописания шестидесяти трех выдающихся личностей, создано на санскрите ученым, грамматистом, писателем и монахом Хемачандрой (1089–1173).

Особая разновидность санскритской религиозной литературы в рамках индуизма – пураны («древние»), среди которых наибольшим признанием пользуются восемнадцать. Литературный жанр пуран, их тематика и размер увязываются непосредственно с Махабхаратой. В дошедшей форме пураны вряд ли были созданы ранее 6 в., хотя некоторые их части, возможно, древнее. За небольшим исключением, они оформились в своем нынешнем виде к 13 в., хотя одна из них, Бхавишья пурана (Пурана будущего), периодически пополняется до сих пор за счет т.н. пророческих приращений. Пураны традиционно решают вопросы космогонии, конца вселенной, временных циклов, древних генеалогий и священных преданий; кроме этих основных тем, они рассматривают верования, ритуал, религиозную философию, гражданское и религиозное право и обычаи и другие вопросы, а также содержат множество художественного материала различных жанров. Пураны считаются религиозной сектантской литературой, подразделяясь на вишнуитские и шиваитские (отражающие позиции приверженцев Вишну и Шивы).

Литература на региональных языках

Индийская литература на региональных языках очень обширна. Наибольшая ее часть пользуется санскритскими источниками, при этом подвергая последние индивидуальной переработке и наполняя их актуальным значением для тех, кто не владеет санскритом. Литература на дравидском языке тамили – самая древняя, она функционирует по настоящее время. Ранние ее памятники датируются 1 в., наиболее известный из них – Стихотворные афоризмы ткача Тируваллювара, жившего между 1 и 5 вв. Литература на местных языках состоит преимущественно из девоционалистских произведений, из которых большая часть посвящена Кришне и Раме как воплощениям бога Вишну и меньшая – божествам, связанным с культом бога Шивы. Расцвет этой литературы приходится на 12–17 вв.; одним из выдающихся творцов жанра был хиндиязычный поэт Тулсидас (1532–1624) из Бенареса, создавший собственную версию санскритского эпоса Рамаяна под названием Озеро подвигов Рамы.

Современная индийская литература

Региональные литературы на местных языках развились во второй половине 19 в. Они возродили старые традиционные жанры и усвоили некоторые западные литературные формы.

Наиболее мощной, яркой и исторически значимой является литература, зародившаяся в Бенгалии, чье интеллектуальное и духовное пробуждение в середине 19 в. обеспечило бенгальцам культурное и отчасти политическое лидерство в индийском национальном движении вплоть до 20 в. Одним из наиболее влиятельных писателей был Б.Ч.Чаттерджи (Бонкмчондро Чоттопадхай). Такие его романы, как Обитель радости (1881), способствовали становлению национального сознания не только в Бенгалии, но, в конечном счете, и по всей Индии. Его песнь Приветствую тебя, Родина-Мать стала гимном движения за независимость, а после ее достижения считается таковым наряду с гимном Душа народа, сочиненным Р.Тагором. Тагор (Робиндронатх Тхакур, 1861–1941) является доминирующей фигурой современной бенгальской литературы. Автор романов, пьес и поэтических произведений, Тагор в 1913 стал лауреатом Нобелевской премии по литературе.

В северной и северо-западной Индии поэт М.Икбал (1876–1938) сыграл аналогичную роль в культурном самоопределении индийских мусульман. Рассказы на хинди Премчанда (1880–1936), не притязая на сопоставимое историческое воздействие, ярко живописуют традиционную жизнь в Центральной Индии.

Эти выборочные примеры могут лишь в самом общем виде передать объем и богатство индийских современных литератур на национальных языках, которые получили мощный стимул к дальнейшему процветанию с обретением независимости и в связи с решением центрального правительства реорганизовать штаты внутри Индийского союза на основе 14 главных региональных языков. В 1954 правительство Индии учредило Литературную академию для интеллектуальной и финансовой поддержки региональных литератур, включая исследование и публикацию фольклорного материала наряду с переводом основных произведений с одного регионального языка на другой.

Кроме региональных литератур, на всех современных индийских языках в Индии, существует и основательная индо-английская литература, т.е. романы и рассказы об индийской жизни, написанные на английском языке, в основном индийцами, живущими или жившими в Индии. Это новая литературная традиция, совершенно отличная от существовавшей ранее литературы об Индии, созданной англичанами, среди которых были такие писатели, как Э.М.Форстер, Р.Киплинг и Ф.Вудруф. Англоязычные индийские писатели большей частью затрагивают крупномасштабные проблемы социальных перемен и модернизации, вставшие перед одним из наиболее консервативных обществ в мире после достижения независимости. Среди первых, кто отреагировал на эту проблематику, – М.Р.Ананд, чьи новеллы 1930– 940-х годов отображали судьбы обездоленных и отверженных. Р.К.Нараян в романах Финансовый эксперт (1952) и Гид (1958) изобразил житейские тяготы провинциала и даже горожанина «средней касты». Следует отметить таких писателей, как Б.Бхаттачарью, О.Менена и К.Сингха, чей Поезд в Пакистан (1956) вызвал воспоминания о насилии и распаде, которые пережил субконтинент в результате отделения Пакистана в 1947. Другая разновидность индо-английской литературы представлена эссе, поэзией и публицистикой таких в высшей степени критически настроенных писателей, как В.С.Найпол, В.Мехта и Д.Мораес. Вероятно, наиболее известный из всех англоязычных индийских писателей Запада, Найпол, особенно прославился своей повестью Дом для мистера Бисваса (1961). В независимой Индии появились и обрели известность писательницы Сантха Рама Рау, Камала Маркандейя и в особенности Руфь Правер Джхабхавала.

Уникальное место в современной индийской литературе принадлежит автобиографическому жанру. Автобиография неизвестного индийца (1951) Н.Чаудхури предлагает картину духовной неприкаянности образованной элиты и этнографическое описание Бенгалии. Моя жизнь (1929) М.К.Ганди и Автобиография (1941) Дж.Неру – выдающиеся примеры ярких описаний от первого лица, созданных людьми, чьи жизни решающим образом повлияли на политическую историю Индии.

Список литературы

Краткая история литератур Индии. Л., 1974

Гринцер П.А. Древнеиндийский эпос. Генезис и типология. М., 1974

Калинникова Е.Я. Англоязычная литература Индии. М., 1974

Серебряков И.Д. Литературный процесс в Индии (VII–ХIII вв.). М., 1979

Эрман В.Г. Очерк истории ведийской литературы. М., 1980

Челышев Е.П. Современная индийская литература. М., 1981

Серебряков И.Д. Литературы народов Индии. М., 1985

Одним из главных героев произведения является российский император Александр Павлович, являющийся карикатурным прообразом русского царя Александра Первого.

Образ Александра Павловича представлен писателем в виде шаржа на людей, обожающих все иностранное, западное, не замечающих аналогичные и даже превосходящие возможности своего отечества в области разработки новейших изобретений.

Волею обстоятельств после проведения Совета в Вене Александр Павлович в сопровождении казачьего атамана Платова оказывается в Англии, где гордые англичане ему представляют работы и творческие изделия местных мастеров, которыми русский государь искренне восторгается и умиляется. Платов не одобряет восхищений своего императора и считает, что умельцы на Руси превосходят в мастерстве заморских производителей.

В дар от англичан Александр Павлович привозит домой искусно сделанную блоху, исполняющую танцевальные движения.

После смерти Александра Павловича на престол восходит его брат Николай, который обнаруживает диковинную вещицу, однако не может ее завести. Он приглашает во дворец Платова, чтобы тот объяснил принцип действия изысканного насекомого. Атаман, поддерживающий русских творцов, жалуется царю на равнодушие к работам талантливых русских мастеров. Являясь почитателем русских талантов, он приказывает Платову найти мастеров, способных изготовить вещь, превосходящую танцующую блоху.

Платов знакомится с тульским мастером Левшой, который для императора Николая Павловича мастерит маленькую блоху с подкованными лапками, приведшую в дикий восторг не только императора и его свиту, но и западных представителей. Левшу приглашают посетить Англию и уговаривают работать в этой стране, но мастер решительно отказывается от предложения.

Повествуя о необычных событиях, писатель описывает Александра Павловича как грамотного, воспитанного и умного политика, стремящегося избежать международных конфликтов и спорных ситуаций с соседними странами, но при этом наивного и трусоватого человека, у которого полностью отсутствует чувство гордости за свою страну. Его образ противопоставляется образам брата Николая Павловича, изображенного автором истинным патриотом, любящим свое государство и атамана Платова, болезненно переживающим всяческое унижение русского народа.

Сочинение Образ и характеристика Александра Павловича в повести Левша

Александр Павлович – герой повести Левша. Он очень похож с образом Александра 1, императора, который правил в то время. Многие критики считают данный образ карикатурным. Автор повести не очень положительно относиться к Александру. Ведь мужчина ярый приверженец всего того, что производят на Западе. Все время, которое он пробыл в Англии, он только и делал, что расхваливал все кругом и восхищался. Англичане, в свою очередь, делали все, чтобы очаровать и поразить Александра Павловича.

Среди того, что вызвало наибольше восхищение и одобрение – блоха, которая была сделана из стали. Александр был под неописуемым восторгом. Эта блоха была настолько необычной, что все удивлялись. Она была очень маленькой, но умела танцевать. Невообразимо! Естественно, это была механическая игрушка, которой восхищались все – от императора до простого человека. Александр Петрович, удивленный такой диковинкой, потратил на эту игрушку целое состояние, привезя блоху домой, в столицу.

После того, как скончался Александр, Российскую империю под свою руку взял его брат, Николай. Разбирая вещи, которые остались после его брата, он наткнулся на это чудо – блоху. Долго он не мог понять, что же это такое и как это работает. Пригласив в себе Платова, с его помощь, он с горем пополам все-таки разобрался с механизмом.

Лесков описывает императора как человека грамотного, с отличным воспитанием. Он, как хороший император, старался поддерживать мир в своей страной, избегая войн с соседними державами. Но есть во всем этом и отрицательное. Автор описал Александра 1 и с другой стороны, как человека трусливого, который не гордится своей страной. Александр в повести сравнивается с его братом, Николаем. Николай, по мнению Лескова, гораздо лучше, как человек и монарх. Он всей душой любит свое государство, народ, который живёт и гордиться тем, что он император такой чудесной страны.

Николай искренне верил, что русские мастера ни капли не хуже иностранных. Он приказал Платову поехать в Тулу и отобрать лучших мастеров оружейного дела. Среди них был и Левша. Левша - настоящий патриот, который гордится своей страной и не стремится к Западу. Даже не Англии ему не понравилось, и он хотел поскорее вернуться на Родину. Этот простой человек – воистину русский, ведь в нем больше патриотизма, в чем самом императоре Александре.

Вариант 3

Александр Павлович – император Российского государства. Представляя из себя главу России, он всё же не является её патриотом. Император ярый поклонник чужеземных достижений в области искусства и техники. Монарх путешествует по Европе, и приходит в восторг от изобретений иностранных держав. Ему нравятся различные безделушки, сотворённые руками чужеземцев. Российских же мастеров, он и в грош не ставит, уверяя, что россияне не смогут изобрести и сделать что-либо стоящее, способное затмить славу иностранных умельцев.

В этом произведении Лескова, Александр Павлович выглядит слабохарактерным и мягким, не способным встать на защиту отечественных мастеров. Ему проще выразить своё восхищение главам других государств, чем поспорить с ними. Александр Павлович считает, что именно так надо вести политику, мягко и лояльно.

После проведения Венского совета, российский император, отправился в Англию. Он был поражён их новейшими достижениями. Особенно же император Александр Павлович был изумлён стальной блохой, внутри которой был вделан механизм. Отдельно от блохи был ключик, при посредстве которого блоха приходила в движение, и начинала танцевать. Эта вещица привела императора в такой восторг, что он, не думая, выложил за неё целый миллион, и отдельно за ключик.

После приобретения блохи, Александр Павлович совершенно разуверился в талантах своих соотечественников. Лишь только Платов, казак, сопровождающий императора в поездках, как истинный патриот, был уверен в непревзойдённости российских умельцев. Когда после смерти императора безделица перешла в руки Николая Павловича, нового монарха, Платову было велено разыскать таких мастеров, чтобы они смогли заткнуть за пояс иностранных выскочек. Платов нашёл мастеров, которые умудрились подковать английскую блоху, и начисто посрамили англичан, ещё раз доказав, что Россию невозможно превзойти.

Также читают:

Левша – талантливый тульский оружейник

Когда Николай Павлович, русский император, велел усовершенствовать блоху, привезённую из Англии предыдущим императором Александром Павловичем, Левша выполнял самую тяжелую работу.

Он выковал самую маленькую деталь, которую даже человеческим глазом не разглядеть. Из трёх мастеров, проводивших операцию с целью усовершенствования блохи, он был самым усидчивым, находчивым, и талантливым.

Скромный, неприметный и некрасивый

Несмотря на все работы Левши, многие его недооценивали. Обычно это происходило из-за внешности.

Он был неприметен, некрасив лицом, косой, да ещё и левша. Практически никто не догадывался, какой огромный потенциал скрыт в этом на вид самом обычном крестьянине.

Но, как я уже говорил, таких людей, как наш герой не часто встретишь.

Дорогие читатели! Предлагаем вашему вниманию которую написал Н. Лесков.

На его месте многие наверняка потребовали бы денежной компенсации за моральный ущерб, или же личной мастерской, или ещё какого-нибудь вознаграждения за огромную качественную проделанную работу.

Но Левша был не таким. Он спокойно плыл по течению. Никуда не лез. Возможно, даже недооценивал себя. Он не требовал вообще ничего, хотя и жил не так уж и роскошно.

Даже на лапках блохи он не стал расписываться, а просто сделал работу в два раза сложнее, чем остальные мастера, ковавшие блоху вместе с ним. Так никто из увидевших творение совместной деятельности русских и английских мастеров не узнали, что работали над произведением искусства не два мастера, а три. И имя третьего так и осталось неизвестным миру.

Особенный патриотизм Левши

Несмотря на все трудности, которые пережил Левша, он никогда не предавал свою родину. Сколько бы его ни недооценивали, он всегда оставался верным свое любимой стране. Когда он поехал в Англию, можно предположить что ему там очень понравилось. Ему предлагали остаться, обещая все жизненно необходимые и комфортабельные условия.

Он знал, что там его работу оценят по достоинству. Но Левша вспомнил, что ближе, чем родная земля, для него нет практически нечего, и уже всё равно, какие там будут люди. Главное – что дома. Пришлось отказаться. Для некоторых это может оказаться обычным делом, но для Левши это был огромный выбор.

Дорогие читатели! Предлагаем в рассказе Николая Лескова “Старый гений”

Только представьте: родина, где вы никому не нужны, и тут вас приглашают в другую, более прогрессивную страну, где вас оценят по достоинству…

Левша погибает

По приезду в Россию случается ужасное. Наш герой сильно заболевает. Дат так сильно, что приходится ложиться в больницу. Его имя уже забыли. Что он делал, тоже уже забыли. Да кто он вообще такой уже все забыли. Левшу положили в больницу для бедняков. А пока несли на носилках, уронили, и парень разбил голову. Так в больнице он и умер. Никто из тех, кто его видел, никто из тех, кто его окружал, или нёс в носилках не подозревал, что у них на глазах умирает велики мастер-оружейник с которым не может сравниться практически никто. Но он всё равно радуется тому, что у него есть. Вот так трагически и заканчивается жизнь Левши.

Не много надо было наблюдательности, чтобы видеть человека много видевшего и “бывалого”.

Н. Лесков

Николай Семенович Лесков - самобытный русский писатель, популярность которого растет год от года. Чем больше и чаще возникает разговоров о загадочной русской душе, тем охотнее вспоминают Лескова, полно, своеобразно и реально показавшего русского человека без прикрас, со всеми его противоречиями. Его произведения парадоксальны, лубочные на первый взгляд, они не так однозначны, как могут показаться поначалу.

Патриотический рассказ “Левша” при серьезном и детальном рассмотрении оказывается намного сложнее. Да, рассказ повествует о мастерстве тульских оружейников, сумевших подковать малюсенькую металлическую блоху. “На каждой подковке мастерово имя выставлено: какой русский мастер ту подковку делал... моего одного имени нет... Я мельче этих подковок работал: я гвоздики выковывал... там уж никакой мелкоскоп взять не может...” -говорит о своей работе Левша.- А работают бедняки без “мелкоскопа”, а у нас глаз так пристрелявши...” Но в результате этой удивительной, почти фантастической работы блоха перестала танцевать, “вариации делать”. В этом, вероятно, вина не тульских мастеров, золотые руки которых способны творить чудеса, а их господ, которые заставляют крепостных выполнять любую свою прихоть, даже самую абсурдную. Это не гимн труду и русскому умельцу, а скорее драматическое изображение его тяжелого положения. Очень своеобразен и язык Лескова. Особенно в рассказе “Левша”. Народная этимология играет здесь особую роль. Хотя автор и говорит от первого лица, но народный язык, специфический говор позволяет ему спрятаться за “чужими” словами, не давая оценки событиям. Он лишь бытописатель, сторонний, но очень заинтересованный рассказчик. Тема самородного русского таланта развивается Лесковым в повестях “Тупейных художник” и “Очарованный странник”. У Лескова вечные вопросы. Господи, на что человек способен? На величайший взлет и величайшее падение.

В “Очарованном страннике” его герой похож на Илью Муромца. Илья Флягин - это прямая связь с Иванушкой из сказки. Два Иванушки: дурачок и добрый молодец. Иван Флягин соединяет в себе характеры обоих Иванов, то есть его характер двойственный. Как всегда у Лескова, говорящее имя. Фляга - сосуд, что ни налей, будет носить в себе. Иван Флягин - огромная сила, но в рясе. Всю жизнь погибал, а не погиб, по-прежнему полон сил, с удивлением и восхищением смотрит на окружающий мир. Он рвется из колеи, которая для него проложена судьбой: “Я ведь много что происходил, мне довелось быть-с и на конях, и под конями, и в плену был, и воевал, и сам людей бил, и меня увечили, так что, может быть, не всякий бы вынес...

А когда же вы в монастырь пошли? - Это недавно-с...

И тоже призвание к этому почувствовали? - М-м-м не знаю, как это объяснить, впрочем, надо полагать, что имел-с”.

Он прошел все свои испытания. И что потом? Повествование от первого лица позволяет создать доверительность, почти интимность. Особая доверительность реализуется и через композицию. Вся эта вещь построена не традиционно, а как цепочка новелл: крепостной форейтор - нянька - плен татарский- любовь - без имени; и подвиг - монастырь. Герой проходит различные “испытанья”: любовью, отношением к женщине, к ребенку. Он вырывается из-под чар судьбы, мечется. Дурацкая слепая сила кипит, убил ни за что монашка. И вот он в финале повести моленый сын. А за что ему монастырь? За убийство. Богатырь, который защищал родную землю, и убийца... Да и в монастыре силы его гуляют, страсти кипят. Идет человек во власти предсказанных чар и странствует он; герой, богатырь, мученик и убийца одновременно. Простой русский человек, жаждущий подвига, смиряющий себя во имя Бога или людей? - Непременно-с: мне за народ очень умереть хочется.