Борис кустодиев и его русский мир.
Кустодиев Кудря Аркадий Иванович
Глава XXXV. «РУССКАЯ ВЕНЕРА»
Глава XXXV. «РУССКАЯ ВЕНЕРА»
Весной, в мае, Борис Михайлович возобновил работу над задуманным большим полотном «Русская Венера». С холстом по-прежнему были проблемы. Пришлось использовать обратную сторону группового семейного портрета «На террасе», написанного в «Тереме» в 1906 году. Прежде чем браться за краски, Борис Михайлович, как обычно, сделал предварительный рисунок с натуры. Для «Русской Венеры» позировала, по воспоминаниям Кирилла Борисовича, девушка лет двадцати трех, пышная, с хорошей фигурой. Когда же настала пора писать маслом, позировать пришлось любимой натурщице Кустодиева - дочери Ирине.
Иногда Борис Михайлович выбирался и в гости, и круг его знакомств расширялся. 26 апреля 1925 года Замятин из своего дома отправляет записку К. Федину: «Дорогой Константин Александрович, согласно данной тобою вчера клятвы, ты обязан явиться на Моховую, 36… Борис Михайлович Кустодиев очень хочет с Вами познакомиться, приходите. У нас Шишков…»
Через месяц, 25 мая, Вс. Воинов записал в дневнике: «У Б. М. были супруги Замятины и еще два писателя - К. Федин и В. Шишков; последний прочел два новых своих небольших рассказа. Чудесно по стилю и передаче колорита современного быта».
В следующем году Кустодиев исполнил три портрета Шишкова и обложки для десяти его книг («Тайга», «Ватага», «Ржаная Русь» и др.). Вспоминая дружбу отца с Шишковым, интересные рассказы писателя о его странствиях, Кирилл Борисович писал: «Отец очень к нему привязался и очень его любил».
Собирался Кустодиев иллюстрировать и Федина, но не успел…
Летом 1925 года, в июне, Борис Михайлович в сопровождении Юлии Евстафьевны отправился в свое последнее путешествие по Волге, на последнее в жизни свидание с Астраханью.
Кроме Павла Алексеевича Власова, первого его наставника, довелось ему встретиться с давним товарищем по астраханскому художественному кружку Николаем Петровичем Протасовым. Теперь он был директором городской картинной галереи, основу которой составила переданная в дар Астрахани коллекция П. М. Догадина. Помимо коллекции Догадина в галерею поступило около ста работ из числа собранных представителем австрийской торговой фирмы О. Виблингером, среди них и когда-то написанное Кустодиевым панно «Поэзия» и его натюрморт «Омар и фазан». Протасов рассказал, что собрание галереи неплохо пополнялось из государственных фондов, да вот беда, лукаво посетовал он, произведений знаменитого земляка в ней все же маловато. А вот другие светила русской живописи - Репин, Шишкин, Левитан, Врубель, Серов, Рерих, Нестеров (чудесный его эскиз к «Видению отроку Варфоломею» из собрания Догадина) - представлены неплохо. Смутившись, Борис Михайлович пообещал обязательно прислать кое-что из своих работ для городской галереи.
Свое обещание он выполнил. По его просьбе некоторое время спустя Юлия Евстафьевна отправила в Астрахань в дар галерее свыше двадцати линогравюр и литографий, выполненных Кустодиевым.
Ленинград летом опустел. Друзья разъехались на отдых кто куда. Представилась возможность отдохнуть и Кустодиевым: знакомые устроили поездку в живописный городок Белая Церковь недалеко от Киева. Супругам отвели отдельный домик в бывшем имении Браницких, и Борис Михайлович с Юлией Евстафьевной прожили там несколько недель. Кустодиев писал этюды с видами парка имения, натюрморт «Яблоки». Позднее по дорожным впечатлениям была выполнена картина «Украина»: хатки с соломенными крышами; по дороге, обрамленной высокими кипарисами, движутся возы с сеном.
В декабре наконец-то вышла в свет долгожданная монография, написанная Воиновым. Конечно, думал, рассматривая книгу, Кустодиев, в прежние, дореволюционные времена книги о художниках, например у Кнебеля, выпускали пороскошнее: твердый переплет, высокого качества репродукции, в том числе цветные. Достаточно вспомнить монографию Грабаря о Серове, Яремича о Врубеле, Глаголя - о Левитане и Нестерове, Ростиславова о Рябушкине… Да что говорить! Тогда все было иначе, а теперь надо радоваться и этому.
И все же рисунки в тексте (а их набралось свыше шестидесяти) выглядели очень даже недурно. Были среди них и прежние работы - уже напечатанные в книге «Русь. Русские типы», варианты некоторых его картин, экслибрисы, шаржи. Но немало и оригинальных, сделанных специально для этой книги и запечатлевших различные моменты его жизни. Среди них - портрет Юлии Евстафьевны в кресле, сидящие в мастерской уже взрослые дети (Ирина на подоконнике открытого окна, а Кирилл с книгой - на диване), рыбаки в Астрахани, вид в Лейзене…
По настоянию издательства пришлось отразить в рисунках приметы времени, «злобу» и боль дня нынешнего. Без этого, объяснили редакционные работники, «нас не поймут». Так появился, к примеру, рисунок: замкнутый в круг под лучами солнца силуэт головы Ленина, к нему направляются пионеры с развернутым знаменем, на котором начертано «Всегда готовы»…
Перечитывая хорошо знакомый ему текст монографии, Борис Михайлович усомнился, надо ли было Воинову обращать внимание читателя на очевидную параллель композиции «Большевика» - гигант шагает по московским улицам между копошащихся у его ног людишек, - с подобной же композицией его раннего рисунка для «Жупела». Там такого же примерно размера, как гигант-«большевик», по тем же заполненным людьми улицам двигался устрашающий скелет - символ смерти. Воинов писал: «Теперь это уже не скелет, не туманный призрак смерти, а существо, обладающее подлинной плотью и неугасимым порывом к борьбе и победе».
Все это звучит неубедительно, с досадой думал Кустодиев. Сопоставив напечатанные в книге изображения его «Смерти» и «Большевика», читатели (а дотошные критики в первую очередь!) могут прийти к совершенно иным выводам. Не лучше ли было вообще избежать подобных сопоставлений, опасных в нынешнее время, не воспроизводить в монографии старый рисунок из «Жупела»? Но теперь уже поздно. Остается лишь понадеяться на лучшее: авось и пронесет! Авось не придерутся!
Выход монографии в свет надлежало все же отпраздновать, и 12 декабря Борис Михайлович и Юлия Евстафьевна пригласили гостей - супругов Верейских, Нотгафт, Замятиных и, само собой, Воинова с женой Ксенией Иннокентьевной. «Было очень нарядно, парадно и вкусно, - записал в дневнике Воинов. - Распили две бутылки шампанского. Стало весело и оживленно. На столе цветы (астры). Произносились тосты за “новорожденную”, родителей, повивальную бабку, сотрудников и за всех гостей вообще».
Начало 1926 года совпало с оживлением интереса Кустодиева к линогравюре. Одновременно он начал заниматься и гравюрой, просит Воинова достать доску и штихеля. Делает первую гравюру «Купальщица» и дарит ее Воинову. Вслед за ней были награвированы до начала лета еще несколько «купальщиц» («На берегу», «Четыре купальщицы у дерева», «Купальщица у сосны» и т. д.). Тема эта очень увлекала Бориса Михайловича, и однажды он признался Воинову, что хочет сделать «сто видов купальщиц», как Хокусай написал «сто видов Фудзи».
В этом году Кустодиев исполнял гравюры не только на линолеуме, но и на дереве и даже на эбоните. Наблюдавший его работу Воинов позднее писал в статье, посвященной гравюрам Кустодиева: «Надо иметь в виду, что Борису Михайловичу, по его болезненному состоянию, были недоступны такие, например, простые вещи, как возможность наклониться над доской, свободно лежащей на столе, как это обычно делается. Он должен был держать клише в левой руке, а правой, на весу, без всякого упора, гравировать… Особенно удивительно, как он гравировал большие доски линолеума - обвисавшие, гнувшиеся. Нужно было иметь нечеловеческое терпение и выдержку, чтобы, несмотря на это, не только работать, но и достигать таких замечательных результатов… Кто гравировал, тот и без моих объяснений поймет это. У гравера работают обе руки и особенно левая. В правой он держит штихель, а левой направляет доску на острие. У него же свободна была одна рука, правая. Если еще можно ухитриться что-то вырезать на линолеуме, то на дереве, казалось бы, ничего не сделаешь, а Кустодиев делал… Путем каких-то непонятных, нечеловеческих усилий он добился “недоступного”, свидетельством чего остались пять исполненных им гравюр на дереве и три на эбоните. Борис Михайлович, когда горел каким-нибудь желанием, делал всегда положительно невозможное, такова была и его работа гравера. В процессе работы Борис Михайлович кротко сносил все неудобства и трудности и лишь потом жаловался, что устал страшно, что рук не чувствует или, наоборот, что они у него болят невыносимо…»
Гравировал Кустодиев, разумеется, не только одних «купальщиц». Среди его работ - портреты артистов Ю. Корвин-Круковского, Н. Монахова, писателей В. Шишкова, А. Неверова, С. Подьячева, пейзажи - с фигурами людей, как «Осень» (по сюжету одноименной картины 1917 года), и без оных - «Волга».
Посвященную ему монографию Борис Михайлович послал в Астрахань Власову, сопроводив книгу теплым письмом: «Дорогой Павел Алексеевич! Посылаю Вам монографию, а вместе с ней и мою самую горячую и искреннюю благодарность за ту Вашу любовь и исключительное внимание, которое Вы высказали мне, когда я тридцать лет тому назад пришел к Вам совсем еще мальчишкой и нашел у Вас все то, что сделало меня художником: любовь к нашему искусству и фанатическое отношение к труду - без того и другого я не мыслю себе никогда принадлежности к этой почетной корпорации людей искусства. Не знаю, удалось ли мне сделать и выразить в моих вещах то, что я хотел, - любовь к жизни, радость и бодрость, любовь к своему, “русскому” - это было всегда единственным “сюжетом” моих картин…»
Все, о чем упомянул Кустодиев в этом письме, все, что составляло основу его видения жизни и специфику его таланта, с замечательной силой и красочностью выразилось в законченном весной полотне «веская Венера». Еще в 1920 году были написаны небольшая картина под тем же названием, а также акварель «В бане». Однако в новом большом полотне фигура слегка склонившей голову женщины с пышными золотистыми волосами, струящимися вдоль ее тела, обрела красоту пропорций, вызывающую в памяти женские образы мастеров Возрождения. Тщательно выписан интерьер небольшой баньки. На заднем плане появились дополнительные детали - брошенные на скамью сорочка и расписанный розами платок. За маленьким окошком заснеженные деревья, церквушка, стоящая возле дома лошадь… Это полотно - вдохновенный гимн русской женщине, и ее образ выражает народное представление о красоте.
Заканчивая «Русскую Венеру», Борис Михайлович пишет портрет молодой женщины иного типа, невесты Кирилла Н. Л. Оршанской. Вся в черном, элегантная, меланхоличная, с утонченными чертами лица, она, в отличие от «Русской Венеры», которая ассоциируется с деревенской средой, воспринимается как характерное порождение интеллигентнорафинированной культуры большого города.
«Мой портрет, - вспоминала Оршанская, - надумал писать Кирилл. Борис Михайлович присоединился к нему, хотя я была моделью не в его вкусе: на его вкус слишком худа и бледна… Но тут ему понравилось сочетание бледности с черным бархатом, красиво и контрастно выделявшемся на светлом и легком фоне его мастерской. Работали они оба одновременно… Кирилл, как обычно, молчалив. Но зато с Борисом Михайловичем всегда интересно и просто, даже весело».
Лучшие картины последних лет, такие, как «Русская Венера», «Весна», «Лето» и «Осень» из цикла «Времена года», «Купальщица», написанная для коллекционера Шимановского, а также сравнительно давний «Стенька Разин», ряд эскизов декораций и портретов - Волошина, Оршанской, дочери Ирины, археолога Чижовой, Кустодиев решил показать на восьмой выставке Ассоциации художников революционной России (АХРР), имевшей тематическое название «Жизнь и быт народов СССР».
Между тем одной из его моделей, а именно Татьяне Чижовой, захотелось, чтобы в литературно-артистических кругах о ней заговорили, как об истинной музе Кустодиева. 25 марта К. Чуковский записал в дневнике: «Таня Чижова на днях показала мне по секрету письмо от Кустодиева. Любовное. На четырех страницах он пишет о ее “загадочных глазах”, “хрупкой фигуре” и “тонких изящных руках”. Бедный инвалид - выдумал себе идеал и влюбился. А руки у Тани - широкие и пальцы короткие. Потом, идя по Фонтанке… мы встретили жену Кустодиева. Милая, замученная, отдавшая ему всю себя. Голубые глаза, со слезой: “Б. М. заболел инфлэнцией…”»
Вероятно, письмо Кустодиева «процитировано» в дневниковой записи в несколько шаржированном виде: «хрупкая фигура» и «тонкие изящные руки» - это и не стиль Кустодиева, и не его идеал женской красоты, как подтверждает та же Оршанская. Для Бориса Михайловича это письмо было, скорее всего, лишь формой благодарности модели, работа с которой позволила художнику написать удачный портрет.
В апреле в Ленинград приехал в отпуск П. Л. Капица и навестил Кустодиевых. Здесь застал его Воинов и записал в дневнике: «Познакомился у него с профессором Кембриджского университета Петром Леонидовичем Капицей - современным знаменитым физиком. Кустодиев начал его портрет. Позже Петр Леонидович с Юлией Евстафьевной ушли в театр, где сегодня играет Ирина…»
В то время Ирина еще училась на предпоследнем курсе техникума сценического искусства, но уже принимала участие в спектаклях. Кирилл же в июле заканчивал Ленинградскую академию художеств и все чаще выступал как художник-декоратор.
Во время пребывания Капицы в Ленинграде Кустодиев увлекся новым проектом - оформлением «Блохи» для постановки пьесы в Ленинградском Большом драматическом театре. Были сделаны другие эскизы декораций и костюмов - на взгляд Кустодиева, еще более удачные, чем для Московского Художественного театра.
Посетив Кустодиева 30 мая, Воинов выразил в дневнике свое впечатление от уже законченных Борисом Михайловичем эскизов к «Блохе» для Большого драматического театра: «…много курьезных и остроумных вариантов».
В той же дневниковой записи Воинова далее упоминается, что в тот день у Кустодиева были и другие гости - Вячеслав Шишков и Замятин с женой. Разговор зашел об открывшейся выставке АХРР, и при этом Шишков со слов побывавшего на ней знакомого рассказал, что на выставке бывает много посетителей, проводятся экскурсии, а возле работ Бориса Михайловича - всегда толпа.
Стали появляться в печати отклики на выставку. Журнал «Советское искусство» опубликовал статью Павла Новицкого. Статья иллюстрировалась репродукциями ряда работ, в том числе «Русской Венеры» и портрета Чижовой (он был ошибочно назван «Портрет Грабовской»), Однако тон критика, когда он заговорил в своем обзоре о присутствии на выставке работ заслуженных мастеров, получивших известность еще до революции, стал брюзгливым. «Илья Машков, Лентулов, Лансере, Малютин, Кустодиев, Архипов, Юон, - перечислял критик, - разве это не все русское искусство? Нет, не все, а только часть безвозвратно ушедшего прошлого. Да, это большие мастера. Да, по своей художественной культуре они заметно выделяются над уровнем ахрровской массы. Это - вполне определившиеся художники. Но ведь они - слишком в прошлом и никакого отношения к революции не имеют - ни к художественной, ни к социальной. Едва ли они научат новым формам ахрровский молодняк и помогут ему художественно оформить чувства и переживания нашей эпохи, передать искусством быт и выковать самое выразительное из орудий борьбы. Замечательно то, что в недрах АХРР - все они завяли с невиданной ранее прочностью и снизили свое индивидуальное мастерство до возможных пределов…»
Несколько слов сердитый критик, посетовавший, что никто из «мастеров» не может научить молодежь, как надо изображать быт, посвятил и персонально Кустодиеву: «Куда исчезла красочная радостность прежнего Б. М. Кустодиева, поэта русского посада и русской деревни с их праздниками, расфуфыренными девками и лихими парнями? Пригодилась бы и нам эта праздничность! И как было бы хорошо не видеть безобразно-дешевого опереточного Стеньку Разина!»
Да как же можно, возмущался, читая, Кустодиев, не увидеть «красочную радостность» в таких его картинах, как «Русская Венера», «Купальщица», в картинах из цикла «Времена года»? Нет, тут сознательная подтасовка фактов!
Более объективно оценил показанные на выставке работы Кустодиева А. В. Луначарский: «Среди новых вещей Кустодиева имеются произведения по мастерству своему совершенно первоклассные, и вообще тон произведений этого художника, к сожалению, не пользующегося цветущим здоровьем, есть как бы целый взрыв любования полносочной жизнью».
Из книги «Нагим пришел я...» автора Вейс ДэвидГлава XXXV 1 Но Огюст позабыл о Розе. Роза была дома, на улице Августинцев, и Огюст, зайдя сначала в главную мастерскую на Университетской, узнал, что она побывала там и, возмущенная, в праведном гневе, потребовала, чтобы ей сказали, где он. По дороге домой Огюст весь кипел от
Из книги Солнце в день морозный (Кустодиев) автора Алексеева Адель Ивановна"Русская Венера" В последнее время он жил и работал спеша. Словно чувствовал, что надо торопиться…- Ну-ка иди сюда, Иринушка. Снимай эту шляпу, она закрывает весь лоб, долой короткое модное платье, распускай волосы.- Ты хочешь меня писать? - воскликнула Ирина и
Из книги Налегке автора Твен МаркГЛАВА XXXV Новый спутник. - Все полно. - Как капитан Най достал комнату. - Прокладка штолен. - Яркий пример. - Мы спекулируем на заявках и терпим неудачу. - На дне.Когда мы наконец сели в седло и поехали в Эсмеральду, к нашей компании присоединился новый спутник -
Из книги Воспоминания о моем отце П. А. Столыпине автора Бок Мария ПетровнаГЛАВА XXXV Воспоминание. - Еще один лошадиный анекдот. - Поездка с бывшей лошадью молочника. - Пикник. - Потухший вулкан Халеакала. - Сравнение с Везувием. - Мы заглядываем вовнутрь.Мы объездили верхом весь остров Гавайи (проделав в общей сложности двести миль) и
Из книги Пол Маккартни в его собственных словах [Полный текст] автора Гамбуччини Пол Из книги Четвертое измерение автора Шифрин Авраам ИсааковичГЛАВА 7. "ВЕНЕРА И МАРС ХОРОШИ НОЧЬЮ" Песня из только что вышедшего диска "Венера и Марс" была сразу же включена в хит-программу. В тот день Пол включил приемник своего "Роллс-Ройса" и услышал "Послушай, что скажет человек"."Звучит хорошо, - решил лидер "Крыльев" - это будет
Из книги Обещание на заре автора Гари РоменГлава XXXV В наши будни ворвалась новость: восстание в Новочеркасске! Люди, ехавшие по этапу в лагеря, сами говорили с арестованными из Новочеркасска и привозили нам свежие сообщения.Произошло там, по рассказам, следующее: Хрущев довел страну до голода, в магазинах нельзя
Из книги Борьба за свободную Россию (Мои воспоминания) автора Бурцев Владимир ЛьвовичГлава XXXV Наконец меня отправили на тренировочные полеты в Андовер, вместе с эскадрильей бомбардировщиков, которая готовилась лететь в Африку под командованием Астье де Вийята. Тогда над нашими головами разворачивались исторические бои, в ходе которых английская
Из книги Неизвестный Шекспир. Кто, если не он [= Шекспир. Жизнь и произведения] автора Брандес ГеоргГлава XXXV После разоблачения Азефа заграницей и в России. - Арест Лопухина. - Снова борьба против меня из-за разоблачений провокаторов. В России разоблачение Азефа произвело потрясающее впечатление. Русская печать, несмотря на цензуру, смогла ярко выявить общественное
Из книги Линкор «Шарнхорст» автора Якобсен АльфГлава 9. «Венера и Адонис». - Описание природы. - «Лукреция». - Отношение к живописи Хотя Шекспир издал «Венеру и Адониса», когда ему было уже 29 лет, весной 1593 г., но эта поэма, наверно, задумана и выполнена несколькими годами ранее. Если в посвящении молодому, в то время
Из книги История русского шансона автора Кравчинский Максим ЭдуардовичГлава 9 ОПЕРАЦИЯ «ВЕНЕРА» СЕНЬЯ, СЕНТЯБРЬ 1943 ГОДА.5 сентября 1943 года, в воскресенье, в 13.30, норвежская подводная лодка «Ула» погрузилась и начала медленно пробираться через отмель Свен. Легкий северный ветер разогнал облака, так что очертания гор Сенья на фоне темно-синего
Из книги Материалы для биографии А. С. Пушкина автора Анненков Павел ВасильевичЧасть II. «Русская песня - русская история» Первый русский песенник «У нас тоже были свои „лицедеи“ - скоморохи, свои мейстерзингеры - „калики перехожие“, они разносили по всей стране „лицедейство“ и песни о событиях „великой смуты“, об „Ивашке Болотникове“, о
Из книги Книга о разнообразии мира [Избранные главы] автора Поло Марко Из книги О Пифагоровой жизни автора Халкидский ЯмвлихГлава XXXV Здесь описывается царство Крерман [Керман]Крерман – древнее царство в самой Персии, им владели цари по наследству, но с тех пор, как его покорили татары, нет тут наследственных владетелей; татары кого пожелают, того в цари и ставят. В этом царстве водятся камни
Из книги Том 2. Налегке автора Твен МаркГЛАВА XXXV (248) Но были люди, которые враждовали с этими мужами и восставали против них. Все авторы согласны с тем, что заговор возник в отсутствие Пифагора, разногласия имеются лишь относительно того, куда он уехал: одни говорят, что он уехал к Ферекиду Сиросскому, другие -
Из книги автораГлава XXXV Воспоминание. - Еще один лошадиный анекдот. - Поездка с бывшей лошадью молочника. - Пикник. - Потухший вулкан Халеакала. - Сравнение с Везувием. - Мы заглядываем вовнутрь.Мы объездили верхом весь остров Гавайи (проделав в общей сложности двести миль) и
Кустодиев мог не только увидеть и оценить красоту природного мира, но и в его силах и в его власти было воссоздать и воплотить на своих художественных полотнах максимально подробно этот сложный мир живой природы.
Как и большинство работ автора, пейзажные полотна Кустодиева отличаются особой яркостью, выразительностью и насыщенностью цветовых планов. На картинах Кустодиева природа всегда представляет собой нечто гораздо большее, чем просто пейзажное изображение. Кустодиев создаёт своё художественное описание природы, делает его предельно индивидуальным, авторским, ни на что не похожим.
В этом отношении особо заметно одно из кустодиевских произведений, написанное художником в 1918 году «Лошади во время грозы».
Картина «Лошади во время грозы» - это образец талантливой масляной живописи. В данный момент полотно принадлежит собранию изобразительного искусства ХХ века Государственного Русского музея в Петербурге. Центральный образ и мотив холста заявлен уже в самом названии картины.
Кустодиев Борис Михайлович (Kustodiev Boris) (1878–1927), русский художник. Родился в Астрахани 23 февраля (7 марта) 1878 в семье преподавателя духовной семинарии.
Посетив в 1887 году выставку передвижников и впервые увидев картины настоящих живописцев, юный Кустодиев был потрясен. Он твердо решил стать художником. Окончив в 1896 году духовную семинарию, Кустодиев едет в Петербург и поступает в Академию художеств. Занимаясь в мастерской И. Е. Репина, Кустодиев много пишет с натуры, стремится овладеть мастерством передачи красочного многообразия мира.
Гуляние на Волге, 1909 Репин привлек молодого художника к соавторству в картине «Заседание Государственного Совета» (1901–1903, Русский музей, Петербург). Уже в эти годы проявился виртуозный талант Кустодиева — портретиста (И. Я. Билибин, 1901). Проживая в Петербурге и Москве, Кустодиев часто наезжал в живописные уголки русской провинции, прежде всего в города и села Верхней Волги, где кистью художника рождались знаменитые образы русского традиционного быта (серии «ярмарок», «маслениц», «деревенских праздников») и красочные народные типажи («купчихи», «купцы», красавицы в бане –«русские венеры»). Эти серии и близкие им полотна (портрет Ф. И. Шаляпина, 1922, Русский музей) подобны красочным снам о старой России.
Портрет Федора Шаляпина, 1922, Русский Музей Хотя в 1916 году паралич приковал художника к инвалидному креслу, Кустодиев продолжал активно работать в разных видах искусства, продолжая свои популярные «волжские» серии.
Б.М. Кустодиев в своей мастерской. 1925 г. После революции Кустодиев создал лучшие свои вещи в сфере книжной иллюстрации («Леди Макбет Мценского уезда» Н. С. Лескова; «Русь» Е. И. Замятина; обе работы – 1923; и другие рисунки) и сценографии («Блоха» Замятина во втором МХАТе, 1925; и другие декорации). Умер Борис Михайлович Кустодиев в Ленинграде 26 мая 1927 года.
Купчиха за чаем, 1918 Русский музей Одним из излюбленных персонажей произведений Кустодиева была дородная, пышущая здоровьем купчиха. Купчих художник писал множество раз - в интерьере и на фоне пейзажа, обнаженными и в нарядных платьях.
Картина «Купчиха за чаем» уникальна по своей впечатляющей силе и гармонической цельности. В сидящей на балконе за столом, уставленным яствами, дебелой, необъятной толщины русской красавице, образ купчихи приобретает подлинно символическое звучание. Большую смысловую нагрузку несут в полотне детали: трущийся о плечо хозяйки толстый ленивый кот, купеческая чета, пьющая чай на соседнем балконе, изображенный на заднем плане город с церквами и торговыми рядами и, в особенности, великолепный «гастрономический» натюрморт. Спелый красный арбуз с черными косточками, жирный кекс, булочки, фрукты, фарфор, большой самовар - все это написано необыкновенно вещно и осязаемо и в то же время не иллюзорно, а нарочито упрощенно, как на лавочных вывесках.
В голодный 1918 год, в холод и разруху больной художник мечтал о красоте, полнокровной яркой жизни, обилии. Однако смакование сытого, бездумного существования сопровождается здесь, как и в других произведениях Кустодиева, легкой иронией и беззлобной усмешкой.
Купчиха с зеркалом, 1920, Русский музей Молодость всегда привлекает своей яркостью, красотой, свежестью. Художник представляет нам обычную сцену из купеческой жизни. Молодая девушка примеряет новую шелковую шаль. Картина насыщена деталями, раскрывающими характер героини. На столике разложены украшения, девушка из прислуги перебирает меха, зеленый сундук у печки явно скрывает «богатства» героини. В дверях стоит улыбающийся купец, в богатой шубе. Любуется на свою дочь, увлеченную новым гардеробом.
Красавица, 1915, Третьяковская галерея Кустодиев всегда черпал свое вдохновение в русской лубочной живописи. Вот и его знаменитая «Красавица» словно списана с лубка или с дымковской игрушки. Однако, известно, что художник писал с натуры, известно и то, что моделью стала известная актриса Художественного театра.
К пышным формам своей модели художник подходит деликатно, с добрым юмором. Сама красавица ничуть не смущена, она спокойно, с некоторым любопытством наблюдает за зрителем, весьма довольная производимым впечатлением. Поза ее целомудренна. Белое пышное тело, голубые глаза, золотые волосы, румянец, алые губы — перед нами действительно красивая женщина.
Провинция. 1919 
Вид с Воробьевых гор. 1919 
В старом Суздале, 1914 Буйная роскошь красок расцветает пышным цветом на картинах Кустодиева, стоит только ему обратиться к излюбленной теме: изображению основ жизни глубинки, ее устоев, ее корней. Красочно показанное чаепитие во дворе не может не радовать глаз всем тем жизнелюбием, которое царит на картине.
Статные спины, гордая осанка, явная неторопливость каждого движения, осознанное чувство собственного достоинства, которое ощущается у всех женских фигур – это и есть старый Суздаль, такой, каким его видит, ощущает, чувствует художник. И он весь перед нами как на ладони – живой и яркий, настоящий. Теплый. Точно за стол приглашает!
Утро, 1904 год, Государственный Русский музей, Санкт-Петербург Изображены Юлия Евстафьевна Кустодиева, жена художника, с сыном-первенцем Кириллом (1903-1971). Картина написана в Париже.
Русская Венера, 1925 год, Нижегородский художественный музей, Нижний Новгород 
Купание, 1912, Русский музей По «кустодиевски» солнечный день на картине переполнен насыщенными цветами. Голубое небо, зеленый косогор, зеркальный блеск воды, солнечно-желтая купальня — все вместе составляют теплое лето.
Купальщицы прописаны художником схематично, очень деликатно. Кустодиев словно сам отводит взгляд зрителя от купальни и привлекает внимание к окружающей природе, наполнив ее неестественными яркими красками.
На берегу идет обычная жизнь. Лодочники предлагают публике прокатиться по реке, в гору с трудом поднимается груженая телега. На пригорке — красная церковь.
Дважды художник изобразил российский триколор. Бело-сине-красное полотнище украшает купальню и борт большой лодки. Скорее всего, перед нами праздничный день. Лето и есть праздник для всех, кто способен его оценить.
Купальщицы ведут неспешную беседу, наслаждаясь теплом, солнцем, рекой. Неспешная, размеренная, счастливая жизнь.
Купчиха и домовой, 1922 Весьма пикантную сцену изобразил художник. Домовой, обходя свои владения, застыл в изумлении перед обнаженным телом спящей хозяйки дома. Но детали все-таки подсказывают зрителю, что героиня картины все подготовила для этой сцены. Жарко натопленная печь оставлена открытой, чтобы огонь давал свет. Поза тщательно продумана. Возникают ощущение, что и сон хозяйки театральный. Красавица словно сама заманивает домового, чтобы на него посмотреть. Сказка, рождественская история, чудо.
Изящная, белотелая, ослепительно-красивая купчиха — с одной стороны, жутковатый, поросший шерстью, пузатый домовой — с другой. Они как воплощение купеческой женской и мужской красоты. Два разных начала, противоположности.
Троицын день, 1920, Саратовский государственный художественный музей им. А. Н. Радищева 
Портрет художника Ивана Билибина, 1901, Русский музей Этот портрет — ранняя работа мастера. Создавался он в академической мастерской И. Репина. В этой работе манера Кустодиева едва проступает. Она еще просто не сформировалась. Билибин изображен очень реалистично. Перед нами изысканно одетый молодой человек: черный сюртук, белоснежная сорочка. Красный цветок в петлице — деталь, характеризующая модель. Герой франтоват, любитель женщин, развлечений. Взгляд ироничный, даже смешливый. Черты лица правильные. Перед нами красивый молодой человек.
Портрет Ю.Е. Кустодиевой. 1920 
Портрет великой княгини Марии Павловны.1911 
Купчиха с покупками.1920 
Московский трактир, 1916, Третьяковская галерея Московский трактир — место особое, непростое. Главное в нем — общение, отдых. Именно таким и предстает трактир на картине. Грациозны и изящны половые, обслуживающие посетителей. Красные потолки и своды придают работе радостную и праздничную атмосферу. Судя по пучку вербы за иконой, действие происходит накануне пасхи.
"Русская Венера"В последнее время он жил и работал спеша. Словно чувствовал, что надо торопиться…
Ну-ка иди сюда, Иринушка. Снимай эту шляпу, она закрывает весь лоб, долой короткое модное платье, распускай волосы.
- Ты хочешь меня писать? - воскликнула Ирина и немедленно сорвала с головы шляпу, шпильки, распушила волосы.
- Так?
Кустодиев с улыбкой взглянул на дочь. Его Ирина уродилась как по заказу - голубоглазая, русоволосая, румяная. В шутку он называл ее «Путя», "Путя Путяшкина". И говорил: "Так повезло еще, вероятно, лишь Тициану. Тициан много раз писал свою дочь Лавинию, ибо это был любимый тип его женщины - светлокожая, рыжеватая, пышная".
Ирина присела у его ног на скамеечку. Борис Михайлович взял руку дочери. Несмотря на домашнюю, будничную курточку и клетчатый плед на ногах, он выглядел сегодня торжественно. Лицо было одухотворенное, бледное.
Я решил писать большую картину - Венеру, русскую Венеру. Это будешь и ты и не ты, тип русской женщины. Она не будет лежать обнаженной на темном бархате, как у Гойи, или на лоне природы, как у Джорджоне. Я помещу свою Венеру - ты знаешь куда? - в баню. Тут обнаженность целомудренной русской женщины естественна, закономерна.
Отец обычно не рассказывал ей о своих замыслах, и сейчас непоседливая Ирина притихла от гордости.
Он взглянул на нее так, словно перед ним была не дочь, а лишь необходимый в данную минуту слушатель, и слегка оттолкнул ее: иди!
- …Надоело делать «картинки», все эти иллюстрации к календарям, гравюры, обложки, облепили, опутали они меня, как паутина, - говорил художник вечером Воинову.
Полотно потребовалось большое, вся семья ломала голову, где достать его. А замысел уже торопил, "чесались руки". И Кустодиев решил писать на обороте старой картины «Терем».
Кира зачистил края, набил холст на раму, загрунтовал. Укрепил его на подвижном мольберте. Он сам уже окончил Академию художеств и был помощником отца.
И наступила минута трепетная и молчаливая.
Белый холст - и художник. Один несет в себе мысли, мечты, желания. Другой - ожидание. Теперь внутреннее представление о будущей картине, свой творческий порыв надо передать на холсте. То, что так ясно видится в воображении, надо показать другим. Поединок начался! Еще один поединок во славу живописи.
Композиция ему всегда давалась легко. Он ее видел внутренним взором. Всю центральную часть - от верхней линии холста до нижней - заняла женщина, от головы, от распущенных ее волос до ног, до крепких, как репа, пяток.
На саму картину, на живопись ушло много месяцев. Больному разрешалось лишь несколько часов находиться в сидячем положении. Но что это были за часы! Он забывал о болях в руке, которая быстро уставала. Один из друзей художника вспоминал: "Он подкатывал к своим полотнам и отъезжал от них, точно вызывая на поединок… грядущую смерть…" Он брал краску на кончик длинной кисти, зорко, как стрелок, прицеливался, и мазок ложился на холст. Кустодиев проворно крутил колесо кресла, быстро отъезжал и, прищурившись, смотрел на холст, как на своего злейшего врага.
Цвет уже лепил объем тела. Кажется, получается грудь, живот, но левая рука «чужая», что-то не так…
И тут жена напоминала о времени. Михаил Михайлович поднимал брата на руки и укладывал в постель. А в это время как раз все виделось! Кажется, именно теперь удалось бы достигнуть вечно недостижимого совершенства, но…
И снова начинался день, начиналась работа. Это тело, как трудно оно дается! Как легко его писал Тициан. Или тоже нет?.. Темнее. Добавить охры. А тут чуть-чуть киновари…
Поединок был длительный.
Лицо Ирины с ее милой строптивостью не годилось для русской Венеры. Надо было придать ему простодушие, непритязательность. Значит, писать надо не с натуры, а "из головы", вызвав к жизни лица других женщин.
А сколько мук было с паром и с пеной! Мыло, «мраморное» мыло с разноцветными прожилками само по себе очень живописно, но пена… Пена держалась считанные секунды. Разноцветные мыльные пузыри, только что родившись, исчезали.
Художнику пришлось одной рукой взбивать пену, другой писать.
Долго не могли раздобыть веник. Ирина позировала, держа вместо веника линейку. Наконец, к всеобщей радости, достали веник из березовых веток, и художник в один час написал его на готовой уже картине. Поставил буквы «БК» и большие точки. Пришли друзья.
Кустодиев сам снял ткань, закрывавшую полотно.
Открылись струящиеся золотистые волосы, необъятные бело-розовые плечи, бедра и ноги, плавные, как река, и крепкие, как стволы деревьев. Стыдливый жест руки с веником, добрый взгляд на простодушном лице.
Кустодиев минуту-другую смотрел на холст, как на чужой. И сказал тихо, как не о себе:
Пожалуй, это неплохая вещь. А? Да, можно сказать, я написал неплохую вещь. - И счастливая улыбка осветила его милое бледное лицо…
Его обвиняли в натурализме, а он создавал, почти отвлекаясь от натуры. Ведь все его картины - сплошная иллюзия! "Что такое картина вообще? Это чудо! Это не более как холст и комбинация наложенных на него красок. В сущности, ничего нет! И почему-то это отделяется от художника, живет своей особой жизнью" - так думал Борис Михайлович.
Его обвиняли в том, что он воспевает старую Русь, купеческий и мещанский быт; обвиняли даже, как всех «мирискусников», в ретроспективности, а он не укладывался в рамки одного течения в искусстве. Его ретроспективность была особой способностью помнить далекое, детское, находить в прошлом настоящее.
Его всегда увлекала двойственная природа вещей, он стремился не создавать теории, а выявлять законы, лежащие в основе жизни, предмета, живописи, и не любил умничать.
Всеволод Владимирович Воинов как-то заговорил о "музе Кустодиева". Мол, неужели вот такие «дебелые» женщины - его музы. "Нет! Но когда он пишет картины, то тонкие и изящные красавицы его не вдохновляют, не кажутся интересными. Вот и решай тут вопрос о "музах"!.." Художник их любит, а человек нет.
Разве не странно, что именно Кустодиев, с его наблюдательностью и дальнозоркостью, с его способностью не выпускать из поля зрения мелочей, создает портреты-синтезы?
Русская Венера (1925-1926)
Кустодиев, Борис Михайлович (1878--1927)
Посмотрите на эту радостную открытость плоти! Он назвал её "Русская Венера", и разве это
не так? Помните что этосоздал художник, у которого к этому моменту уже 10 лет были полностью парализованы ноги, который жил с
немыслимыми болями в позвоночнике и весь мир которого,--- уже куда больше 10-ти лет,--- было то, что он видел из
своей инвалидной коляски через окно.
Его невыносимые боли в позвоночнике (туберкулёз позвоночника) и несколько СТРАШНЫХ!! операций
начались за 13-15 лет до окончания картины. Какая сила духа! И какое воображение таланта!
Большинство того, что он создал за эти последние 11 и больше лет, когда он попал навсегда в инвалидную коляску, он
создал из воображения и благодаря таланту. Иногда у него бывали натурщицы. Но все эти города Русской провинции, их
площади и ярмарки, их незабываемые Российские типы, он вызывал в памяти силой таланта и воображения. Кустодиев
продолжал создавать Россию, которая исчезла, ещё и потому, что это было живо в его памяти. А нового опыта он почти не
приобрёл.
Он был недвижимый. Хотя, конечно, у него есть и работы, современные теме революции и всему тому, неслыханному и
невиданному, что происходило в стране. Но не так много. Пока просто посмотрите. После этой работы Борису
Михайловичу Кустодиеву оставалось жить один год. Две работы ниже этой(через одну ниже этой), я уже помещал на ЖЖ.
Но они (эти две работы) должны быть вместе с остальными. Поэтому помещаю снова.
Купчиха на балконе. 1920 г.
Купчиха за чаем. 1918г.
Как он мог создать в такую голодуху-холодуху, когда в Петрограде за окном всё время постреливали, когда не каждый
день случалась селёдка на столе,---- как он, прикованный навсегда к креслу и с страшными болями,-- как он мог создать в
1918 г. эту немыслимую купеческую пышность и такую ясную, невозмутимую русскую красоту, да ещё и с этим
потрясающим цветным изобилием на столе, с самоваром и котом МИРНОГО ВРЕМЕНИ?
Посмотрите на работы Кустодиева.
Удобно откиньтесь в кресле, расслабьтесь (без пошлятины), и стараясь не напрягаться, смотрите так на каждую
следующую работу. Это относится к любому художнику. Смотрите хотя бы секунд 30 или минуту. Если работа вас схватит,
то вам не захочется оторваться. Вы будете продолжать смотреть и смотреть, и вы почувствуете и поймёте гармонию и
таланты.
Красавица. 1915г.
Кустодиев Борис Михайлович (1878--1927)
Об этой картине можно говорить и немало. Более ни менее, сегодня есть даже позднее фото актрисы,
которая ему позировала. Пока просто смотрите. ОНА---КРАСАВИЦА. Как Борис Кустодиев её и написал.
Вот и посмотрите на красавицу!
Купальщица-2. 1921
Аглицкая меря. 1924г.
Посмотрите в правый угол картины, прочтите последнее слово, и вы всё поймёте. А там написано: "К Блохе" Да, это
сделано для постановки "Левши" в театре. Помните англичане предлагали ему жениться в Англии? Вот это она и есть. То
есть меря--это просто английское женское имя--Мэри. Такую героиню ввёл театр.
Английская Мэри---или по-нашему: "Аглицкая меря". Но я думаю, что у Кустодиева всё равно получилась русская БАБА.
Все буквы большие, значит с уважением. Кто как это видит или чувствует? По моему она русская, как и та, что на картине
ниже.
Матрос и милая. 1920г.
Кустодиев, Борис Михайлович (1878-1927)
должна быть Катя "толстоморденькая", из "Двенадцати" Блока. Только с соответствующей поправкой на страшные дни и
события революции.
Чулочки, и "...С солдатьём гулять пошла..." Снобы выдумывают про неё и про поэму такое, что это просто половое
извращение. Снобы правят бал!!! Вот она! Катя--- толстоморденькая!
Купчиха и Домовой. 1922г.
Кустодиев, Борис Михайлович (1878-1927)
Ну, вот! Мы видим горячую русскую женщину. Для этого и огонь в печи так бушует. Чтобы осветить картину, но ещё и для
того, чтобы у нас было впечатление и ощущение огня, пыла и жара в этой даме.. Детали в жанровой живописи, всегда
важны.
Лишних почти нету. В реализме, если это жанровая картина, каждая, даже мелкая деталь, почти всегда о чём-то говорит.
Попробуйте сами смотреть на детали и оценивать. Для вас откроется очень многое.
Вам станет интересно смотреть, потому что вы будете понимать.
И вот к простой руссской купчихе пришёл Домовой. А почему бы и нет? Ведь дело происходит в России. Нормально!!!
Ничего удивительного.
Портрет Ирины Кустодиевой с собакой Шумкой. 1907
Кустодиев Борис Михайлович (1878-1927)
Посмотрите, как он любил свою дочку. Кустодиев так ясно написал свою любовь к Ирине,
что мы просто и ясно это видим. Нам не нужно знать об этом из какой-нибудь монографии о Кустодиеве.
Мы видим его любовь на портрете. Вот это и есть сила искусства.
***************************************************************************
Отец Кустодиева, преподаватель гимназии, умер когда Борису было только два года. Поэтому жизнь не была слишком
сладкой. За сахар надо платить. Но талант привёл его в Академию, где он получил Золотую медаль и потом он поехал в
Европу. Получил Золотую медаль на международной выставке (совместной) Петербурга и Мюнхена. Он рано стал
академиком, и его рано пригласило в профессора знаменитое московское "Училище живописи...и...". Он не захотел
связывать свою творческую жизнь. Всё было прекрасно, и впереди должны были быть долгие годы созидательного
таланта.
Но когда ему было только 31 год, в 1909 году, оказалось, что он болен, и у него туберкулёз позвоночника. Уже через два с
половиной года жизнь превратилась в АД вечной боли. Кустодиев был одним из талантливейших учеников Репина, если
не самый талантливый. И Кустодиев пошёл дальше. Он не стал подражателем Репина. Это Борис Кустодиев,(и ещё
один-Иван Куликов) создавал с Репиным эту гигантскую работу, "Торжественное заседание Государственного Совета 7
мая 1901..." У Репина уже почти не работала правая рука. И доля Кустодиева была немаленькая. Совсем немаленькая. Там
же пару сотен портретов.
Потом, как вы видите, из за разных причин, Кустодиев пришёл к этому, к новому,--- к своему собственному, русскому,
расписному миру. И, я думаю, что не будет преувеличением сказать, что этот его мир,----совершенно оригинален. Если не
сказать--уникален.
**********************************************************************************
Кустодиев был высокого класса портретист. Это была ещё одна из причин, по которой считалось,
что этот, на тот момент лучший ученик Репина, станет его полным наследником.
И он, Кустодиев, в начале века, уже становился может быть больше или интереснее Репина.
Поэтому Репин так сожалел, что Кустодиев стал создавать его купеческую Россию. Репин считал, что Кустодиев перестал
писать как художник. Репин не признавал купеческую Россию Кустодиева, как настоящее искусство.
Давайте посмотрим на несколько портретов.Я думаю, что Кустодиев, как портретист, бывал иногда интереснее чем Репин.
Портрет священника и дьякона (Священники. На приеме). 1907г.
Позировали священник церкви села Богородица Петр и дьякон Павел.
Вот двойной мужской портрет.. Сельский священник, забитый и запуганный, не чересчур хорошо
помнящий даже то чему его учили в семинарии. Наверное он умеет принять на грудь по случаю, и без случая тоже.
С другой стороны, полный достоинства, из молодого поколения, образованный дьякон.
Они ждут приёма у начальства. И как они чувствуют себя перед тем как явиться на ковёр к начальству, так Кустодиев их и
написал. Они настоящие. Взгляните на надпись под картинкой. Это на самом деле портреты священника и дьякона.
литературный герой. Это настоящий дьякон. Классный двойной портрет!
Бродский Исаак 1920 г.
Кустодиев, Борис Михайлович (1878-1927)
Какой замечательный портрет Бродского. Обратите внимание, что Бродский несёт одну из купчих Кустодиева. Я помещу
эту купчиху в блоге-продолжении про Кустодиева. Если конечно, вообще. Нету желающих. Бродский, уже после
Кустодиева, был лучшим учеником Репина.
Репин его по-настоящему любил. Бродский был талант.
Но потом, почти сразу после революции, Бродский стал советским художником, а к тридцатым--, может к середине 30-х,---
он стал главным советским художником. Каждый имеет право выбирать сам. Но талант накрывается медным тазом, если
писать только Сталина и его бандитов.
Нотгафт, Рене Ивановна. (1914г.).
Кустодиев, Борис Михайлович (1878-1927)
Притягательный дамский портрет. Она не красавица. Но Кустодиев написал умный взгляд развитой женщины и он,
Кустодиев, сделал её притягательной. И очень удачно она откинулась на кресле.
Портрет писательницы А.В.Шварц. 1906 г.
Я не читал эту детскую писательницу. Но какой портрет.Какой класс!
Потом, Кустодиев переменился. И стал писать его собственную Россию.
Илья Ефимович Репин (1844-1930)
Кустодиев, Борис Михайлович (1878-1927)
Вот так Кустодиев написал Репина. Интересно.
Пасхальный обряд (Христосованик). 1916
Наверное, все, кому за 40, помнят как в школьные годы нам внушали: «бытие определяет сознание». А также: «в здоровом теле — здоровый дух». Напротив, о том, что дух и сознание преобладают над любыми обстоятельствами, свидетельствует эта удивительная картина. Как же удалось русскому художнику создать одновременно очень эротичное и целомудренное полотно?
Борис Кустодиев родился в 1878 году и застал патриархальную жизнь русской провинции с ярмарками, церковными праздниками и масленицей. Эти радостные воспоминания детства и молодости он сохранил и в зрелости. «Русская Венера» была написана в Петрограде 1926 года на обороте картины «На террасе», поскольку нового холста не нашлось. Кустодиеву позировала дочь, но лицо героини он придумал. Художник тяжко болел туберкулезом позвоночника, но картина несёт только свет и радость!
На переднем плане изображена русская красавица в деревенской бане из брёвен, в парилке. Она уже заканчивает «священнодействие» и сияет здоровьем, чистотою кожи. Героиня невысокого роста, у неё маленькие ступни, крепкая, среднего размера грудь и широкий таз. Пожалуй, любой зритель-мужчина восхитится плавными изгибами тела этой девушки, которые сулят успешное продолжение рода. Правой рукой она держит берёзовый веник, прикрываясь, а пальцы левой руки расчёсывают водопад длинных рыжих волос. Зелень листьев берёзы создаёт красивый контраст с золотом волос. На полоке, рядом с куском мыла — хлопья пены, будто у богини Венеры, созданной из пены морской. Справа от полока заткнута за доску газета с заголовком «Русская Венера». На полоке стоит деревянное ведро, под потолком и у стены клубится пар. Девушка стоит на приступке, наклонив голову, чтобы не стукнуться о низкий потолок. За спиной красавицы открыта дверь и виден предбанник с оконцем и лежащей одеждой, накрытой цветастым платком. За окном — зимний день, улица, куда совсем скоро вернётся героиня, сияя чистотой.
Кустодиев создал собирательный образ русской девушки — чистой душой и телом, способной к созданию семьи и рождению детей. У его героини — искренняя живая улыбка и голубые глаза. Курносое рязанское лицо; мимо такого на улице пройдешь и не обратишь внимание, но художник разглядел, сумел показать обаяние молодой красоты. Кустодиев с его огромной наблюдательностью и вниманием к мелочам создал столько портретов-синтезов! А «Русская Венера», написанная за год до кончины мастера, сияет всеми гранями его таланта и опыта. Эта картина — очередной подвиг творца, способного сидеть ограниченное время, но духом преодолевшего немощь позвоночника!
По мнению критиков, «Русская Венера» — один из лучших образцов портретного искусства. Полотно «Русская Венера» — большого размера, 200 на 175 сантиметров. Хранится в Русском музее Санкт-Петербурга.
P.S. Борис Кустодиев выбрал в жёны женщину с живым умом, худощавую. Он ценил её мнение о своих полотнах. Примечателен факт: во время реставрации выяснилось, что веник дорисован к девушке почти через год после завершения картины. Так художник принял совет жены и добавил целомудреный штрих, раскрывающий характер героини.
