Шуток не понимаешь. Шуток не понимают

С момента, когда Германия объявила о том, что будет принимать сирийских беженцев без ограничений, прошло больше года. Страна тратит огромные силы и средства на то, чтобы не только поселить у себя людей, но и интегрировать их в местное общество, хотя предсказать точный срок пребывания мигрантов в Германии не может никто. Кто-то из них хочет уехать обратно на родину, как только станет безопасно. Другие - обычно это люди до 30 лет - хотят остаться и строить свою жизнь в Германии. Для всех организованы курсы немецкого и всевозможная помощь. Однако большая часть беженцев все равно сталкивается со страной только в образе знаменитой местной бюрократии. Мы поговорили с людьми, которые меняют ситуацию и помогают беженцам увидеть Германию не только через бюрократические институты, а также с теми, кого такая позиция возмущает.

«Вы правда думаете, что жить в Германии на эти 400 евро, что им платят, реально?»

Немка Анна-Кристин Альберс - владелица знаменитых питерских баров «Дача», «Дюны» и Poison. Вернувшись с маленькой дочерью в Берлин осенью 2015 года, Анна стала выяснять, что можно сделать для беженцев. «Я пошла помогать в бывший аэропорт Темпельхоф, ставший одним из крупнейших общежитий для беженцев в Берлине, - в пункт выдачи одежды. Это работа автоматическая: всегда требуются лишние руки, чтобы выдавать людям необходимые вещи».

Прошлой осенью, когда у государства не хватало возможностей справиться с размещением огромного количества людей, сработал фейсбук. Волонтеры из групп поиска жилья для беженцев, например, из Places 4 Refugees , писали: «30 человек, стоят здесь, негде спать». А жители Берлина отвечали в комментариях: к нам могут приехать двое, к нам трое, мы можем приютить одного. Анна тоже подписалась на обновления, один раз ей позвонили насчет ночлега, она согласилась, но с облегчением выдохнула, когда в тот день никто так и не приехал. Говорит об этом честно и спокойно: да, было странно открывать свой дом, а кому - непонятно.

Со временем группа превратилась в место, куда беженцы пишут с любыми вопросами, и им пытаются помочь. Жилье - до сих пор одна из самых актуальных тем. В одной из подобных групп Анна увидела пост парня из Пакистана, который уже долгое время был в поиске комнаты. «Я подумала, что ему, скорее всего, тяжелее, чем остальным. Молодой мужчина, кто его возьмет? Договорились встретиться в кафе.Приятный образованный парень, знает английский. Ну отлично, пойдем, говорю, ко мне домой. Ко мне в это время приехали мои коллеги из России. И вот мы сели все вместе на кухне завтракать, поболтали, я написала ему текст объявления для сайтов с поиском квартир. Уходит вечером, а русские знакомые спрашивают: «Так нормальный парень, а почему ты говорила, что он беженец?» Ну а кого они ожидали увидеть, животное, что ли?»

Иногда муж мне говорит: «Аня, ну это не твоя проблема, не принимай так близко к сердцу». Но дело в том, что это моя проблема

Анна начала помогать и другим беженцам: писать объявления, читать ответы, договариваться о просмотре, вместе ездить к хозяевам («разумеется, сразу другое отношение, когда с ними приезжаю я»), согласовать все документы с Jobcenter - органом, который занимается выдачей пособий на аренду жилья («это и немцам-то тяжело, а тут люди без языка, без понимания системы»).

В первый раз оставить свою квартиру на долгий срок получилось, когда Анна уезжала в Россию на полгода. С бюрократической точки зрения это означает, что жилье можно официально сдать через Jobcenter - они одобряют оплату жилья беженцам только на срок от шести месяцев и больше. «Я написала в фейсбук-группе, что уезжаю и готова сдать свою квартиру, но только знакомым знакомых. Мне написали два брата, 23 и 25 лет. И снова - любовь с первого взгляда. Взрослые, порядочные, образованные люди. Возвращаюсь через полгода - все окна, горшки и ящики вымыты, все постирано и выглядит лучше, чем было».

В Берлине одному беженцу выделяется примерно 420–430 евро в месяц на жилье. Любые подработки не должны превышать доход в 120 евро в месяц, иначе человек лишается пособия. Есть скидки для проезда беженцев в общественном транспорте, многие люди готовы сдавать свои квартиры и комнаты за минимальные деньги. Однако немецкий дается многим не сразу, дипломы о высшем образовании не всегда получается подтвердить, а разрешения на работу приходится ждать месяцами.

«Вы правда думаете, что жить в Германии на эти 400 евро, что им платят, реально? Братья, которые у меня жили, оба инженеры, с высшим образованием, вынуждены подрабатывать мытьем посуды. В самом своем активном возрасте не могут здесь ничего толкового делать», - рассказывает Анна.

Из близких за Анну больше всех переживает муж: боится, что в какой-то момент она разочаруется. «Иногда он мне говорит: «Аня, ну это не твоя проблема, не принимай так близко к сердцу». Но дело в том, что это моя проблема. Эти люди здесь, они дошли до нас, я могу их потрогать, я их трогала! Это больше не кадры из новостей, а значит, надо что-то делать».

«Даже минимальная помощь кому-то нужна»

Каспар Томале изучает экономику и работает в берлинских стартапах. Чуть больше года назад он вместе с друзьями организовал помощь беженцам на границе с Венгрией и на греческих островах. «Мы поняли, что та информация, которая поступает к нам из СМИ, не до конца отражает то, что происходит на самом деле. Знакомый работает врачом и в какой-то момент опубликовал в твиттере фото с места событий. Мы тоже поехали смотреть сами. Тысячи людей на жаре, на голой земле, под дождем и солнцем, много детей и стариков, не хватает самых элементарных средств гигиены - памперсов, прокладок».

Каспар и его друзья сделали отдельный счет, куда очень быстро стали поступать переводы, в течение нескольких дней собрали сумму на закупку предметов первой необходимости. «Мы поняли две вещи: когда случается беда - землетрясение, наводнение или еще что-то, сравнимое по масштабам с той ситуацией на границах, - проходит время, прежде чем отреагирует пресса, и еще больше времени, прежде чем туда могут приехать большие организации вроде «Врачей без границ». И второе - в таких ситуациях любая, даже самая минимальная помощь кому-то нужна. На месте нашей основной задачей была доставка людей от одного транзитного лагеря у границы до другого, которые иногда находились на расстоянии 20 километров друг от друга. И люди, включая больных и стариков, должны были идти туда пешком. Мы сумели организовать шаттлы, которые быстро перевозили людей в следующий лагерь». Затем ребята работали с волонтерами на греческих островах: «Мы организовали группу в фейсбуке, выложили туда кадры с острова и открытый гугл-док, куда все желающие приехать и помочь могли вписать свое имя, даты, в которые могут приехать, и какими навыками они обладают, - кто-то мог оказывать медицинскую помощь, кто-то водит машину, кто-то работает с детьми. Мы занимались организацией этих процессов, чтобы не допустить хаоса и чтобы все на месте знали, кому и чем заниматься».

Осенью началась учеба, ребята вернулись в Берлин и стали думать, что можно сделать дальше. Так же как и Анна, Каспар состоит в группах по поиску жилья беженцам, и несколько раз у него дома жили те, кому негде было ночевать.

Одна из подруг Каспара сделала проект с NABU - немецкой негосударственной организацией, которая занимается защитой природы: проект называется «Счастливые выходные». Девушка получила от организации несколько тысяч евро, купила на эти деньги велосипеды и средства для их ремонта, еду, чтобы готовить ее вместе с беженцами. Теперь по выходным она собирает детей и взрослых, учит кататься и чинить велосипеды - большинство из них не пробовали ездить, а это важный навык для жизни в Берлине. Затем они вместе устраивают пикник, готовят еду, слушают музыку, общаются.

В Германию приехал миллион людей, и разбрасываться обобщениями, говоря, что все они террористы или лентяи, - это нечестно

Проекты с едой вообще популярны - Пит Шмолке, программист из Берлина, использовал один сервис , чтобы пригласить на ужин ребят из Сирии: «Ахмед пришел с другом, который неплохо говорил по-немецки, они принесли огромный букет цветов моей девушке. Ребята очень стеснялись, но потом расслабились, и все прошло замечательно. Конечно, эти ужины - как капля в море, но все-таки хоть немного помогают ребятам почувствовать гостеприимство, увидеть обычных людей, а не только сотрудников ведомств».

Другой проект связан с плаванием - вместе с друзьями Каспар собирает подростков-беженцев, обычно им от 12 до 16 лет, и ведет их в бассейн. Там их учат правильно плавать, а потом они идут есть мороженое, болтают и привозят детей обратно. «Я бы сказал, что в большей опасности находятся беженцы, - не пересчитать, сколько в Германии людей с ультраправыми взглядами, да и просто тех, кто не терпит чужаков и не упустит возможности оскорбить меньшинства. В Германию приехал миллион людей, и разбрасываться обобщениями, говоря, что все они террористы или лентяи, - это нечестно».

«Я хочу, чтобы у них перед глазами были другие примеры»

Жаннетт Боттланг, владелица собственной риелторской компании в Берлине, оформила временную опеку над двумя подростками из Сирии. «В прошлом году в СМИ была постоянная истерика, все только и говорили о том, что будет с Германией и немцами. Я очень беспокоилась, но решила, что будет проще что-то делать, чем переживать. Я нашла организацию, которая занимается помощью подросткам из Сирии, оказавшимся в стране без семьи».

В теории такие организации работают очень просто - раз в неделю устраиваются встречи, куда могут прийти все желающие - познакомиться с ребятами, приготовить с ними еду, поболтать. Основная задача - найти подросткам наставника в Германии, который сможет проводить с ними часть времени, знакомить с жизнью и традициями страны, помогать с документами и языком, постепенно интегрируя детей в немецкое общество. Для того чтобы оформить такую опеку - Patenschaft, - достаточно предоставить справку об отсутствии судимостей и проблем с полицией.

На практике все выглядело иначе: десятки потерянных подростков - и практически ни одного немца. «Я пришла на эту встречу и почувствовала отчаяние. Очень много детей, которым обещают, что к ним придут, а в итоге практически ни одного немца. Там я познакомилась с двумя сирийскими мальчиками - два Мухаммеда, 16 и 17 лет. Один из них немного говорил по-немецки, мы поболтали и договорились, что на следующий день я возьму их погулять по городу и поесть мороженое. После второй встречи стало ясно, что у нас есть контакт и я хочу им помогать. С тех пор прошло полгода - мы много времени проводим вместе, встречаемся через день, постоянно на связи. Я хочу помочь им влиться в немецкую среду».

Через несколько недель встреч подростки попросили Жаннетт стать их официальным опекуном - это бы дало ей право подписывать важные документы, выбирать школы и, самое главное, оформить запрос на предоставление убежища в стране. «Я боялась, что если они что-то сделают, то мне придется за это отвечать. Оказалось, что все немного иначе: я могу помогать им с документами и решать важные бюрократические вопросы от их имени, но все же не отвечаю за их поступки. Я согласилась».

Жаннетт водит подопечных на встречи с друзьями, на концерты и дни рождения. На одной из вечеринок, куда она пришла с одним из мальчиков, после их ухода оставшиеся немцы долго обсуждали, какой он милый, современный парень и как хорошо говорит по-немецки. В этом еще один смысл таких программ: не только показать подросткам Германию, но и Германии - подростков.

Жаннетт не скрывает, что есть проблемы. Главная - это религия. «У старшего мальчика в Германии есть сестра, она приехала в страну позже и сейчас находится в Баварии. Они оба из очень религиозной семьи. Мы поехали навестить ее, и она вышла к нам без головного убора - красивая, по-европейски выглядящая молодая женщина. Ей 23 года, она очень умная, амбициозная, собирается работать в больнице, хочет построить карьеру в Германии. Я была так рада за нее, за то, как смело она вливается в новое общество! Но для брата ее непокрытая голова была ударом. Я пыталась ему объяснить, что ей так будет проще интегрироваться в европейской стране, но он ни в какую, рассказал родителям, была семейная драма. Мне не кажется, что он услышал мои доводы или, скажем так, пытался понять их. А я очень злилась. Мы в Европе, ну какой платок, какой младший брат, диктующий, как выглядеть? Есть вопросы, по которым нам не так просто сойтись».

Культурный шок у мальчиков случается регулярно. В конце сентября Жаннетт повезла их на Октоберфест в Мюнхен - кругом ни одного трезвого человека. Парни были в ужасе. Или обычный берлинский день рождения - в числе гостей всегда есть пара геев или лесбиянок - снова шок.

«Мы обсуждаем такие вещи. У меня есть чувство, что я для них как старшая сестра, сейчас они оба влюбились в немецких девушек, советуются со мной. Всегда готовы помочь - приходят ко мне готовить, если что-то сломалось - сразу чинят. Я вообще чувствую, что они хотят отдавать и используют для этого каждую возможность. Конечно, такая опека занимает время, я бы сказала, что минимум полчаса-час каждый день я трачу только на их дела, - но у меня своя компания, и я могу себе это позволить. В то же время понимаю, что не у всех есть время. Официально моя помощь будет длиться, пока ребятам не исполнится 18 лет, - то есть еще год для одного и два для другого. Но я могу точно сказать, что это настоящая дружба и, разумеется, мы не перестанем общаться, когда опека подойдет к концу».

«Это путь в никуда»

Далеко не все немцы разделяют радужные настроения насчет беженцев. Об этом говорят не так открыто (например, дать комментарий под своим настоящим именем не согласился ни один из противников нынешней миграционной политики), но стремительный рост сторонников самой правой партии страны - «Альтернатива для Германии» - говорит сам за себя.

Юрий, который попросил не называть его настоящее имя, живет в Германии 15 лет, последние 5 имеет гражданство. «Немцев постоянно тычут носом в историю, как котят, напоминают о Второй мировой войне. Я сам из Самары, разумеется, история войны у нас в крови: ветераны, День Победы, в каждой семье кто-то был на фронте. Но даже русскому человеку смотреть на это тяжело. Здесь вся нация отвечает за события 70-летней давности. Это было, это было ужасно, но не должны люди расти с постоянным чувством вины. Такое ощущение, что сейчас Германию заставляют искупать собственное прошлое, и стране ничего не остается, как согласиться на это. Но это путь в никуда. А кроме того, нужна ли беженцам эта помощь? Один мой знакомый получает пособие по безработице. Но он здесь родился, он немец и не может найти работу. Беженец тоже получает пособие - не такое большое, но соизмеримое. При этом у моего знакомого жалоб на государство нет, а у мигрантов - есть. Они ожидали чего-то другого, прям готового, а не просто безопасности и возможностей добиться чего-то здесь через упорный труд».

Я не понимаю, почему за весь кризис с беженцами отвечает именно Германия

Элиза (имя изменено по просьбе героини, живет в районе Шпандау в Берлине): «Я одна из тех родителей, про кого в конце прошлой осени писали газеты, что они собирают петицию против размещения мигрантов в спортзалах школ. В газетах тогда сделали акцент на том, что родители подписали петицию против размещения мигрантов в спортзале, но забыли сказать, что мы просто реально посчитали, что в нашем районе есть много других возможностей для размещения прибывших людей и не обязательно забирать школу у детей. Многие возмущались, что у родителей нет сердца. Я помню, как на работе узнали, что я подписала эту петицию, - была просто стена непонимания среди коллег. При этом не все мои коллеги хоть что-то делали для мигрантов или имели какую-то активную позицию по этому поводу - просто быть «за» стало социально одобряемым поведением. Почему бы этим людям не отдать свои дома приезжим? Большинство моих коллег живут в центре города, их эта проблема не коснулась, общежития для беженцев строили на окраинах, поэтому им так легко осудить других. Я работаю, плачу налоги, решилась на детей - которых, как все знают, в Германии не хватает. И все, что я хочу, - чтобы мой ребенок получал все необходимые ему занятия. Мне, конечно же, жалко, что люди попали в такую ситуацию, война - это ужасно. Но я не понимаю, почему за весь кризис с беженцами отвечает именно Германия. Среди моих друзей есть люди, которые очень активно помогают беженцам, через них я тоже передавала вещи и предметы первой необходимости. Поймите, это не ненависть к приезжим. Моя злость распространяется не на людей, а на правительство, которое сделало широкий жест, но в итоге не до конца рассчитало свои силы».

«Хочу, чтобы все было как прежде»

По данным Министерства труда Германии (Bundesagentur für Arbeit), лишь 18% мигрантов, подавших прошение об убежище в 2015 году, имеют законченное высшее образование. Однако даже тем, чей диплом был официально признан, начать работать в стране не так просто. Получение разрешения на работу может тянуться месяцами.

Бойкая Фатма из Йемена - крошечная женщина сорока лет, веселая, курящая, разведенная («Мой отец получил образование в Германии, у нас очень демократичная проевропейская семья»), весело рассказывающая про свой опыт семейной жизни длиною в год («Больше никогда! Когда получу визу, заработаю денег и в первый раз поеду в отпуск, то заведу себе итальянского любовника!»), - дипломированный германист с беглым немецким. Ее диплом университета в Сане признали в Германии, и она уже сама нашла работу с неплохой зарплатой, куда ее не могут взять из-за отсутствия одной бумажки, застрявшей где-то между Берлином, где она живет сейчас, и югом страны, где она была изначально оформлена. До этого времени она получает крошечное пособие, большая часть которого уходит на оплату комнаты у немецкой пенсионерки, ходит на курсы немецкого, за которые платит сама («Я получала диплом 16 лет назад, надо многое вспомнить»), и добровольно помогает беженцам с переводами в немецких ведомствах. В Германии наличие высшего педагогического образования и двух языков почти на вес золота, у нее не может быть проблем с работой - когда ей разрешат работать.

На курсах немецкого Deutsch im Beruf - немецкий для работы - люди с самым разным бэкграундом. Врач из Аргентины, политический диссидент из Ирана, два беженца из Сирии, студентка из Испании, диджей из Голландии - курс стоит смешные 29 евро за 3 месяца, и находят его самые разные люди, не только беженцы. Во время занятия группа смотрит документальные фильмы на важные для Германии темы - от Brexit и нехватки детских садов в Берлине до, разумеется, кризиса беженцев. Например, документальный фильм про Schlepper - контрабандистов, которые переправляют людей из Сирии. После просмотра все смотрят на Абдуллу, врача из Алеппо, он только пожимает плечами. «Это нехорошие люди, - спокойно говорит он. - Но это был единственный способ вырваться оттуда, и они тоже рискуют вместе со своими пассажирами. Каждый человек понимает, на что он соглашается, заходя на борт. Другого пути оттуда нет».

В Сирии у него был собственный семейный врачебный кабинет - даже два: он зубной, его жена - терапевт. Затем война. Вместе с женой они сумели купить билеты на самолет до Греции - каждый стоил по шесть тысяч евро. Здесь они живут в общежитии и учат немецкий каждый день по 4 часа. С нуля до хорошего среднего уровня супруги добрались за 4 месяца. Когда Абдуллу спрашивают про планы, он говорит: «Я бы хотел, чтобы все было как прежде - мы с женой вместе идем на любимую работу, принимаем пациентов, ходим на обед, идем в свой дом. Это было бы самой большой удачей - просто вернуть все обратно».

Обстановка с беженцами в Берлине продолжает оставаться напряженной. Чтобы это понять, достаточно просто прийти к Земельному ведомству здравоохранения и социального обеспечения (LaGeSo). Как только попадаешь в большой двор Центра Моабит, где находится много административных зданий с социальными и медицинскими функциями, в том числе и вышеуказанный столичный пункт регистрации беженцев, то сразу понимаешь все масштабы проблемы. Везде в ожидании приема стоят, сидят и лежат отдельные люди и целые семьи. Находятся они практически на всей территории Центра, а не только перед LaGeSo.

Сразу скажу, что в тот день, когда я осуществлял съемку, ситуация была достаточно спокойной и контролируемой. На днях тут эмоции просто зашкаливали. Видно, что власти делают все возможное для того, чтобы облегчить первые шаги беженцев на немецкой земле. Но поскольку официальных сотрудников явно не хватает, на помощь им пришли многочисленные волонтеры. Кто-то развлекает разнообразными играми детей, кто-то покупает и приносит продукты питания, кто-то раздает самые необходимые для нормальной жизни предметы быта и гигиены, кто-то помогает с переводом или с охраной. Объединение Moabit hilft собирает пожертвования, компания городского водоснабжения Berliner Wasserbetriebe бесплатно предоставляет питьевую воду. Стоят палатки, где можно укрыться от жары, уборщики постоянно выносят мусор, дежурят скорые помощи, прямо во дворе расположился рентгеномобиль… И все же картина даже при таком внешнем спокойствии выглядит апокалиптическая – можно только представить страдания этих людей, некоторые из которых особым здоровьем не отличаются.

Люди ждут не только очереди на первичное оформление, но и на получение медицинских справок и проездных билетов. По некоторым данным более 1000 человек обращаются сюда каждый день. Вечерами городские власти развозят по временным приютам тех, кому так и не повезло дождаться приема.

Ожидается, что в этом году в Берлин прибудут больше 30 000 желающих остаться тут жить, но лишь четверть из них имеют хоть какие-то шансы получить вид на жительство.

Берлинский сенат держит проблему беженцев под постоянным контролем. Разработана специальная программа, внимание в которой уделяется не только размещению и медицинскому обследованию мигрантов, но и интеграции, изучению немецкого языка, обеспечению учебными курсами, детскими садами и школами, помощью в поиске рабочих мест. До конца года почти 10 000 человек нужно обеспечить местами в общежитиях и временных контейнерах. Даже известный немецкий актер Тиль Швайгер (Til Schweiger) заявил о намерении построить приют для беженцев на месте старых казарм.

Проблема беженцев давно расколола Германию. Растет число немцев, которые протестуют против приема новых мигрантов, видя в этом опасность для будущего страны. Увеличивается и агрессия против «понаехавших». Вместе с тем, огромное число немцев с понимаем относится к проблемам людей, бегущих из своих стран из-за войны, и считающих такое отношение к ним проявлением неонацизма. И все же, учитывая статистику отказов в получении вида на жительство, можно сделать вывод, что далеко не все из мигрантов бегут именно из-за войны. Скорее, многие просто бегут за лучшей жизнью.

Количество беженцев, желающих остаться в Германии, до конца года достигнет 500 000 человек. Справится ли с этим страна?

Text/Foto/Video: Igor Magrilov

Какие достопримечательности нельзя пропустить в столице Германии, и так ли уж небезопасны поездки в страны с высоким потоком беженцев? Об этом и не только - в рассказе журналиста «Комсомолки» [фото]

Фото: Инна КОЧЕТКОВА

Изменить размер текста: A A

«Хиджаб купила?» - самый популярный вопрос друзей и коллег, когда они узнавали о том, что я собираюсь на несколько дней в Берлин , в гости к подруге по университету.

Так столица благополучной Германии внезапно стала горячей точкой. Хиджаб - не хиджаб, но свой гардероб перед поездкой я придирчиво осмотрела: нет ли намека на провокацию? А моя сумка - легко ли ее вырвать из рук? Серьги не броские? Бог мой, я ж еду в оплот европейской демократии - к чему такие мысли?

Просто еще свежи в памяти события новогодней «ночи длинных рук» в немецком Кельне , когда тысячи мигрантов решили отпраздновать Новый год по-своему - приставали и даже насиловали женщин на улицах. Эти события так впечатлили сдержанных немцев, что немцы начали записываться в народную дружину «по охране от мигрантов», а политическое течение против исламизации Запада PEGIDA стало набирать популярность.

«Не переживай, главное - не бродить по вечерам по злачным районам», - сообщение от берлинской подруги, присланное накануне вылета, почему-то не успокоило. Что ж там происходит?

АЛЕКСАНДЕРПЛАЦ, ТЕРАКТЫ И МАРАФОН ИЗ КАФЕ

В реальности все оказалось совсем не страшным. Наоборот - меня встретил уютный и немного аскетичный город. Спешащие по делам горожане, ароматы кофе и знаменитых сосисок карривурст, столики с креслами и пледами на улицах (в феврале!), толпы туристов, телебашня, которая словно поджидает за каждым углом в центре Восточного Берлина…

Да, ты видишь вон того смуглого мужчину с бородой. Девушку - полумесяцем бровь - в джинсах и скрывающем волосы платке. Семью с детьми, разговаривающую на нераспознаваемом языке… Беженцы?

Нет, свои. Турки! - смеется подруга, с которой мы едем на эc-бан (S-bahn - что-то вроде городской электрички) в центр Берлина. - Я их по речи узнаю - турецких иммигрантов здесь масса.

За пять дней в Берлине реальных беженцев я видела немного, хотя, говорят, ежедневно в Германию въезжает до 2000 переселенцев с Ближнего Востока . Ну не бросаются они в глаза там, где пролегают маршруты туристов. Скорее, вам запомнится то, с каким трудом вы объяснились с вьетнамской девушкой в кафе, которая не говорит по-английски (а ваш набор немецкого - из фильмов про партизан). Или то, какие роскошные темнокожие дамы встречаются на шопинг-улице Фридрихштрассе... В общем, с домогательствами, ограблениями и голодными сирийскими детьми на улицах Берлина мы не сталкивались. Хотя тема беженцев и всего, что с ней связано, всплывала постоянно.

Мы хотели сфотографироваться на фоне одного из многочисленных берлинских мишек - косолапые, символизирующие дружбу и оптимизм, объехали многие города мира и стали символом немецкой столицы. К нам тут же подошли двое мужчин восточной внешности, предложили запечатлеть вместе с подругой.

Неуверенно протягиваю мобильник, мысленно прощаюсь с ним… и получаю телефон обратно. С несколькими кадрами и широкой улыбкой наших фотографов на прощание. «Дружба и оптимизм!» - мысленно обругав себя, решаю не дергаться по пустякам. Не дергаюсь ровно до вечера, когда оказывается, что эс-бан с Александерплац не ходят, движение перекрыто, вокруг - куча полицейских с собаками. Позже транспорт заработает, мы вернемся домой, а из вечерних новостей узнаем: в Берлине проводилась операция против исламистов, которые готовили теракты на Александерплац. Задержали троих выходцев из Алжира , которые попали в Германию по поддельным сирийскими паспортам…

А вечером следующего дня мы… устроили марафонский забег по улицам модного района Пренцлауэр-Брег. Засиделись в кафе, потом шли по улице, разглядывая стильные дома и галереи. Вдруг сзади появилась группа темнокожих мужчин, которые попытались нас нагнать. Мы и рванули к остановке. Отдышались только в трамвае - и расхохотались: а было ли преследование? Или дамочки себя накрутили? Буду верить, что второе.

Но в любом случае миграционный кризис - тема №1 в Германии. За ужином в семье подруги обсуждаем политику Меркель , к которой многие немцы, особенно восточные, относятся прохладно: «Мы не можем принимать беженцев в таком количестве! И уж точно не должны оплачивать их содержание…». Подруга рассказывает о работе - а работает она учителем в адаптационном классе для детей мигрантов из Сирии , Турции , Пакистана , Сербии , а также Польши и Болгарии , откуда в Германию переселяются цыганские семьи. «Несколько раз передавала с одной из учениц записку, когда именно ее мама должна прийти в школу, чтобы провести обязательную беседу об учебе. А мама не приходила, - говорит Лена. - Потом я узнала, что она не умеет читать».

Пятнадцать лет прожила в Германии, а теперь поняла, что хочу вернуться домой, в Минск , - разговорилась с нами элегантная дама в аэропорту в день отъезда. - Был у нас тихий район с прекрасным парком, а сейчас рядом поселение для беженцев. В парке все сожжено, кругом свалка, а родители района вынуждены встречать и провожать в школу даже подростков! Нет, Германия меняется.

ЧЕРЕЗ БЕРЛИНСКУЮ СТЕНУ - К «БЕРЛИНАЛЕ»

Но взгляду туриста эти перемены незаметны. Заметно другое - то, ради чего в Берлин и приезжаешь. И это не музеи, не скульптуры, не соборы, хотя это непременно стоит увидеть. Но всё меркнет по сравнению с драматической судьбой немецкой столицы, от которой до сих пор не по себе - несмотря на солнечные блики в стеклянном куполе Рейхстага и яркие граффити на остатках Берлинской стены.

Невозможно даже вообразить, что происходило на этих улицах всего-то 50 - 70 лет назад. Самая страшная война XX века, воздушные атаки на город, превратившие его в руины, капитуляция, разделение Берлина на сектора между союзниками. И финальный аккорд - стена, разделившая в 61-м году Берлин и его жителей на две части, когда восточные немцы не могли попасть к своим родственникам и друзьям в западной части города. 28 лет стояла стена, за это время при попытке ее пересечь было задержано около 75 000 человек, а более тысячи (по официальным данным ГДР - всего 125 человек) расстреляны на месте. В ноябре 1989 года немцам из восточного Берлина разрешили пересечь границу по специальным визам. Но люди начали штурм стены... Позже ее остатки художники украсили граффити. Самые яркие - например, знаменитый поцелуй Хонеккера и Брежнева - можно и сейчас увидеть на Мюлленштрассе.

Кажется, это лишь кадры из фильма вроде пронзительного «Шпионского моста» с Томом Хэнксом. Вот только фрагменты Берлинской стены в разных частях города не дают забыть - это действительно было. Как не дают забыть и галерея Ист-сайд под открытым небом, и КПП Чекпойнт Чарли на пересечении Фридрихштрассе и Циммерштрассе. Вот уж где пруд пруди туристов! Бывший пропускной пункт из американской зоны Берлина в русскую стал чуть ли не обязательной фотозоной для каждого, кто приезжает в немецкую столицу. Военная атрибутика на лотках уличных продавцов, будка бывшего КПП с парнями в советской и американской форме, которые сфотографируются с вами - за отдельную плату.

Такой же бизнес процветает и на Потсдамской площади, где сохранились бетонные плиты стены, которые городские власти превратили в мемориал. Любопытная судьба у этой площади - впрочем, как у всего города. Во время Второй мировой войны она превратилась в руины - рядом находился подземный бункер Гитлера . После войны ее разделили Берлинской стеной на две половины, и, став нейтральной полосой, площадь заросла бурьяном.

Сейчас Потсдамерплац - небоскребы из стекла и бетона, стеклянный шатер Sony-Center, кинотеатры и мечта каждого ребенка «Леголенд ». А еще здесь каждый год расстилает свои красные дорожки «Берлинале». Такой вот вихрь истории.

ТУРИСТУ НА ЗАМЕТКУ

Что обязательно стоит сделать в Берлине?

1. Конечно, увидеть Рейхстаг. После краха третьего рейха он долго оставался в руинах, потом его восстановили, увенчав стеклянным куполом. Сейчас в Рейхстаге заседает бундестаг, но здание можно посещать - бесплатно. Для этого нужно зарегистрироваться на сайте visite.bundestag.de - на почту пришлют приглашение, с которым пропускают внутрь. В интерьерах Рейхстага остались надписи, сделанные солдатами Красной армии. А еще здесь можно сфотографироваться у кабинета Ангелы Меркель.

2. Прогуляться от Рейхстага по улице Унтер-ден-Линден. Еще в XVII веке здесь были высажены тысячи лип, отсюда и название - «под липами». На Унтер-ден-Линден вы попадаете через Бранденбургские ворота, которые имеют вид Триумфальной арки.

3. От Унтер-ден-Линден пройти к телебашне, Красной ратуше и Александерплац. В телебашне есть лифт, который поднимает посетителей на высоту в 203 метров. А в Красной ратуше во времена социализма было городское собрание, сейчас - офис бургомистра Берлина и сенат. Александерплац, получившая свое имя в честь русского императора Александр I, - тусовочное место с магазинами, кафе и ресторанами.

4. Побывать на Музейном острове рядом с Александерплац. Это часть острова на реке Шпрее, занесенная ЮНЕСКО в Список всемирного наследия. Здесь находится пять музеев: Пергамский, Старая Национальная галерея, музей Боде, Новый и Старый музей. Пергамский алтарь, античная коллекция оружия и скульптур, собрание папирусов, знаменитый бюст Нефертити, живопись, в том числе и французских импрессионистов - за всем этим стоит идти на Музейный остров.

5. Не пропустить здание в стиле барокко у Музейного острова - Берлинский кафедральный собор. С его смотровой площадки открывается отличный вид на Берлин.

6. Съездить на бульвар Курфюрстендамм (остановка эс-бан так и называется) в Западном Берлине, или Кудамм, как называют его горожане. В память о войне на бульваре оставили невосстановленной пострадавшую от бомбежек мемориальную церковь кайзера Вильгельма. Рядом - новая церковь, где хранится легендарная «Сталинградская Мадонна», которая была нарисована пастором и немецким врачом Куртом Ройбером под Рождество 1942 года в Сталинграде . Исход боев за Сталинград был уже очевиден, и Курт Ройбер, понимая, что ему не удастся выбраться из окружения живым, попросил эвакуируемого тяжело раненного офицера передать нарисованный на полевой карте рисунок своей семье. Ройбер погиб в плену. А «Сталинградская Мадонна» была признана иконой и освящена.

7. Рядом с Кудамм отправиться в знаменитый зоопарк западного Берлина, основанный в 1844 году.

8. Попробовать немецкое пиво и блюда немецкой кухни: бифштексы, тушеную капусту, картофельное пюре, колбасы и, конечно, популярный в Германии уличный фастфуд - сосиску карривурст с кетчупом и карри. Поесть в кафе можно за 6 - 10 евро, в ресторане (с вином) - за 15 - 20 евро.

БУДЬ В КУРСЕ!

Шопинг в Берлине: очень дешево, очень дорого

Курфюрстендамм - главная торговая улица Западного Берлина, Фридрихштрассе - Восточного. Здесь шопинг класса люкс: Chanel, Gucci, Jil Sander, Max Mara, Louis Vuitton…

У берлинцев популярен шопинг-центр Mall of Berlin (находится между Фридрихштрассе и Потсдамерплац) - комбинация брендов подороже и более демократичных. Демократичны по ценам и магазины вокруг Александерплац. Например, трехэтажный Primark - очень дешево и вполне прилично.

КСТАТИ

Как передвигаться по Берлину?

Общественный транспорт в немецкой столице развит отлично - автобусы, трамваи, метро U-bahn, электропоезда S-bahn. Расписание на остановках, электронные табло в транспорте с указанием ближайших станций - все облегчает жизнь туриста. Цены на проезд в транспорте Берлина зависят от маршрута, билет универсален для всех видов транспорта, показывать его надо только при входе в автобус. Хороший вариант для туриста - Tageskarte за 7 евро, что позволит ездить весь день. Не забудьте прокомпостировать билет на станции.

КАК ДОБРАТЬСЯ?

Из Минска в Берлин можно долететь за 100 евро. Билет на поезд обойдется почти столько же. Автобусы дешевле (50 - 70 евро), но в пути придется провести почти сутки.

Поставьте себя на место шутника. Необходимо принимать во внимание личность шутника и то, почему он может рассказывать отдельные шутки. Например, отец ребенка может рассказывать группе людей шутки об отцовстве, которые будут иметь смысл только для тех, кто также является отцом. Это может быть связано с тем, что человек хочет шуткой привлечь внимание других отцов, а вы просто не понимаете его шутку, потому что пока не завели детей. То же самое применимо к другим сообществам людей и людям других профессий, так как сначала вам необходимо попытаться воспринять их точку зрения, чтобы полностью понять специфичную для них шутку.

• Также иногда полезно учитывать чувство юмора того человека, который преподносит шутку. Например шутки человека с бестолковым чувством юмора могут сильно отличаться от шуток людей с колким и остроумным юмором. Если вы научитесь ставить себя на место шутника, вам будет проще понять, как воспринимать конкретную шутку. Зачастую к шуткам совсем не нужно относиться серьезно.