Сомов константин произведения. Константин сомов картины

Когда вдруг непроизвольно в памяти всплывает художник Сомов, то также рядом появляется поэтический портрет печальной девушки. Для автора статьи он - визитная карточка живописца. С него и начнем обзор.

Портрет Елизаветы Михайловны Мартыновой

Позже, когда портрет окажется в ГТГ, его коротко назовут «Дама в голубом». К этому времени, когда писался портрет, то есть в 1897-1900 годы, живописец нашел свой собственный путь в искусстве и был уверен в своих силах. В этом поэтическом облике создается новый образ совершенной женственности, ее вершины, которая никак не совмещена с серой повседневностью или будничной суетой.

На первом плане условного парка около пышно разросшегося кустарника с тронутыми увяданием листьями стоит молодая женщина в старинных кружевах сильно декольтированного платья из поблекшего голубого муара. Она одухотворена неведомой нам трагедией, которая ее надломила. Ее рука с томиком стихов бессильно опущена. Левая рука женщины беспомощно поднесена к груди. Она одинока и тоскует. «Дама в голубом» хрупка, бледна и худощава. Болезненный румянец покрывает ее щеки. Несмотря на стилизацию костюма, она воспринимается как современный человек, у которого духовный мир сложен. Фигура модели с тонкой шеей, приобретает особое изящество на фоне сгустившегося вечера и бегущих по небу сероватых облаков. Откуда в ней такая щемящая тоска, глубокая грусть в глазах, скорбь в нежных неулыбчивых губах? Будущая художница Мартынова была всем знакома как веселый и жизнерадостный человек. Художник Сомов смог увидеть за внешним внутреннее. Через четыре года после написания портрета умрет от туберкулеза.

Замечательно передана утонченность модели живописными средствами: тончайшие красочные нюансы появляются благодаря лессировке, прозрачны голубоватые тени, которые ложатся на лицо и открытые плечи.

Жанровая сцена на дальнем плане и плотный кустарник еще сильнее отгораживают «Прекрасную Даму» от мира.

Молодость живописца

Мы кратко очертим его жизненный путь. Сомов Константин Андреевич (1869-1939) родился в Санкт-Петербурге в семье хранителя Эрмитажа, Ивана Андреевича и Надежды Константиновны Сомовых. Его матушка была образованным человеком и прекрасным музыкантом. В творческой среде подрастало два сына: Владимир и Константин - и дочь Анна. К. Сомов учился в гимназии К. Мая, где основой была доброжелательная атмосфера. Он не окончил это учебное заведение, так как ему никак не давались естественные предметы. В гимназии он познакомился с В. Нувелем, Д. Философовым, Последний всячески поддерживал расцветающий талант и помог неуверенному в себе юному Сомову поверить в себя.

Становление художника

Четыре года будущий русский живописец постигал основы рисунка и цвета в Академии, а затем продолжил занятия у И. Е. Репина. Его не удовлетворяли изображения передвижников, так как на сломе эпох он не видел в них ничего нового: все те же демократизм и социальное просветительство. Действительность отталкивала его. Сомов погрузился в атмосферу рококо XVIII века, музыку Глюка и Моцарта, в томные гавоты и менуэты, мемуары, поэзию и прозу того времени. Источниками вдохновения для него стали старые альбомы, на страницах которых он находил характерные визуальные приметы поз, походок, жестов, костюмов, причесок.

Не копиистом хотел стать художник. Этот художественный язык мог раскрыть душу современного человека. Тот период времени никак нельзя назвать пуританским. Пример помещен выше: «Силуэт. Поцелуй», который чуть в другом исполнении войдет позже в «Книгу маркизы».

Париж конца XIX столетия

В течение 97-98 годов художник Сомов жил и учился в Париже. Он увлекся искусством Ватто, Ларжильера, Фрагонара и современных прерафаэлитов: О. Бердслея и Д. Уитлера. Это был эстет до кончиков ногтей. Вместе с Бенуа он у букинистов разыскивал старинные картинки, на которых изображались нелепости и курьезы. Он, как и все символисты, опасался показаться смешным со своими дамами и кавалерами, Арлекинами, Коломбинами, Пьеро и прикрывался маской иронии.

Возвращение в Россию

В 1899 году К. Сомов вернулся сформировавшимся художником в Петербург и завершил описанный выше портрет Е. М. Мартыновой. Продолжая тему женственности, Константин Сомов картины наполняет эротикой: «Эхо прошедшего времени», «Дама в розовом платье», «Спящая женщина в синем платье», «Волшебница», «Коломбина».

Он не оставляет места жеманству и притворству, а демонстрирует не лучшие, а роковые качества женщины, их ложную и губительную стороны. Перефразируя критика его времени, можно сказать, что художник Сомов из Мадонны сотворил Еву-соблазнительницу.

Гармония в творчестве

Пейзажи, написанные с натуры, - всегда полная противоположность его условным маскарадным и кукольным героям. Он ищет и переносит на полотно все самое хрупкое и неуловимое: призрачный свет белых ночей, блики солнца на нежной траве.

Так появился в 1919 году шедевр, который написал Константин Сомов, - «Радуга». Этот год страшен для страны, а пейзаж безмятежен, наполнен покоем и лучезарным светом. После грозы солнце выглянуло из-за туч, все залило своими лучами, и появилась радуга. Ею любуются женщины под зонтиками: с берез при малейшем дуновении ветра еще льются капли дождя. Белизна стволов, ажурная вязь листвы и листьев, яркая свежая зелень молодой травы, промытой дождем, приволье и мелкие кустики очаровывают зрителя.

Галантные сцены

Театрализованное полотно, которое написал Константин Сомов, - «Арлекин и дама», вводит нас в полный условностей мирок, где чувства прячутся за маской. Да есть ли они? Не игра ли это все в любовь? Мимолетное увлечение, кокетство, когда надо влюбляться легко и красиво, не затрагивая глубин души, сегодня в одну, а завтра - в другую.

Дама и кавалер прогуливаются в глубине аллеи, но на первый план выходят их двойники - Арлекин и Коломбина, которые - всего лишь картонные куклы. Художник использует гуашь и акварель, то насыщая цветом картину, то виртуозно делая ее прозрачной. Она наполняется волшебством и едкой иронией над жеманными манерами. Изысканна театральная декорация, которая окружает героев: свисающие ветки создают арку, в ночи сверкают фантастические огни фейерверков. Рядом с Арлекином, который открыл лицо, сняв маску, стоит корзина с искусственными цветами. Все произведение в целом очень эффектно благодаря контрастной цветовой гамме, игре огней, изысканности туалетов.

Нетрадиционная ориентация

Теперь этим никого не удивишь. Но мы не будем углубляться в пикантные подробности жизни художника. Скажем лишь только, что в его жизни были и увлечения, и сильная страстная любовь к Мефодию Георгиевичу Лукьянову, который потом заболел и медленно умирал от туберкулеза. Он скончался в Париже в 32-м году. Одним из увлечений был Михаил Кузьмин.

Он к моменту знакомства с Сомовым дебютировал со скандальной повестью «Крылья». В отличие от К. Сомова, Кузьмин был неразборчив в связях. Он хотел, чтобы художник написал его был написан в 1909 году. Это - очередная застывшая и несколько надменная маска. Лицо неестественно белое. Оно создает контраст с ярким алым галстуком. увидел в его глазах печаль веков, а А. Блок - анахронизм.

После революции

В 1918 году вышло полное издание с эротическими рисунками, которые сделал Константин Сомов, - «Книга маркизы». Иллюстрации к ней очень напоминают Обри Бердслея, только в цвете. Впервые эта книга увидела свет в 1907 году на немецком языке. Расширенная и дополненная, она вышла во Франции в 18-м году, а наиболее полное последнее издание появилось в России. В ней фрагменты из литературных произведений разных авторов «галантного века» были снабжены иллюстрациями, которые сделал русский живописец. Она мгновенно разошлась и сделалась редким раритетным изданием. Поскольку мы не в Индии, где лингамы встречаются на каждом шагу, то приведем одну из наиболее скромных иллюстраций.

Сомов Константин Андреевич работал, гравируя металл, а затем раскрашивал рисунок акварелью. Тонкий вкус Сомова уберег его от порнографии. Очаровательное бесстыдство, фривольность и напряженная чувственность - это все присутствует в книге. Простое перечисление некоторых названий дает понятие о характере рисунков: «Поцелуй», «Настойчивый влюбленный», «Альков». Художник не является прямым иллюстратором текста. Своими рисунками он опередил книгу «Любовник леди Чаттерлей», которая со скандалом вышла в 28-м году.

Автопортрет

Художник часто рисовал себя в разные годы жизни. Но на любом он - денди. Одежда его изысканна, колорит сдержан. В молодые и в поздние годы художник внимательно, холодно и отстраненно всматривается в себя.

Интересно его произведение 1934 года, где главную часть на переднем плане занимает натюрморт. Перед нами - туалетный столик. В низкой стоит увядающая роза. Так сразу появляется ассоциация с закатом жизни. Ему 65 лет. Рядом лежат элегантные галстуки-бабочки, щетка для одежды, стоит несколько хрустальных флаконов с дорогими одеколонами, которые частично использованы. В глубине стоит зеркало, на которое не падает свет. Именно в нем зритель видит часть лица с посеребренными сединой волосами. Взгляд строгий и намеренно затемнен. Все детали отобраны с предельной тщательностью.

Эмиграция

В 23-м году К. Сомов выехал в США на выставку. Америка не понравилась мастеру, но и в Россию он возвращаться не захотел. В 25-м году он переехал в Париж, где по-прежнему продолжал работать. Он любил и знал этот город. Тягостной ностальгии, по-видимому, не испытывал. Его, как и всех, беспокоила надвигающаяся война, а кроме того, прогрессировала болезнь ног. Но творческая жизнь была оживлена открытием секретов старых мастеров. Живописец успешно работал над натюрмортами. Он внезапно умер в 39-м году накануне войны. Константин Сомов, биография которого в целом сложилась из творческих поисков, был надолго забыт. Его заново открыли в конце XX столетия.

• Две картины К. Сомова побили на аукционах все рекорды стоимости. В 2006 году «Русская пастораль» (1922 год) ушла за два млн четыреста тыс. € , а через год «Радуга» была куплена за три млн семьсот тыс. € .
• Е. Мартынова («Дама в голубом») умоляла К. Сомова никому не продавать ее портрет. Она не хотела, чтобы любой и каждый мог проникнуть в ее душу. Е. Мартынова просила даже просто сжечь его. Все-таки портрет был продан в ГТГ.

У каждого художника есть свои фишки, свои любимые персонажи или образы. Если у мариниста Айвазовского — это море и пучина, то у Шишкина — леса да рощи дубовые. У Бориса Кустодиева — пышнотелые красавицы и купчихи, а работы Васнецова изобилуют сказочными персонажами, былинными героями. Суриков обожал Древнюю Русь, тогда как Михаил Врубель сходил с ума от демонов… На самом деле разобраться в русской живописи не так сложно — нужно только приглядеться к деталям. У каждого художника, повторюсь, свой фетиш.

Так вот, у неизвестного на первый взгляд живописца-иллюстратора Константина Сомова также был свой фетиш, причем не один. Его конек — это эротические и похотливые дамы, влюбленные Арлекины, бесконечные радуги, маскарады и праздники. И большая часть картин очень светлые, веселые, без скуки и депрессии… К слову, к неизвестным художникам Константина Сомова относить нельзя. Вспомнить хотя бы знаменитый портрет поэта Александра Блока, написанный Сомовым в 1907 году. Ведь, все его видели, но не каждый знает автора:

Но прежде чем перейти к знакомству с полотнами мастера, расскажу вам один любопытный факт:

29 ноября 2006 года картина «Русская пастораль» (1922) Константина Сомова на знаменитом аукционе «Кристис» была продана за рекордную сумму в 2 миллиона 400 тысяч фунтов стерлингов. До этого ни одна картина русского художника не оценивалась столь высоко.

Этот рекорд стоимости русской живописи был побит в Лондоне на том же аукционе «Кристис» в июне 2007 г. картиной того же художника - картина Сомова «Радуга» была продана за 3,716 млн фунтов (более $7,327 млн) при стартовой цене 400 тысяч фунтов (около 800 тысяч долларов).

Картины Сомова символичны. В каждую картину мастер прятал какую-нибудь интересную деталь. Автор заряжает особенным чувством, эмоцией поиска деталей, штрихов, разгадки маленьких тайн. Что-то отдаленно похожее на современный квест. Итак, смотрим и не забываем о деталях.

Лучшие работы Константина Сомова

Арлекин и дама (Фейерверк). 1912

Арлекин и дама. 1912 (обновленный вариант)

Арлекин и дама. 1921

Арлекин и смерть. 1907

Влюбленный Арлекин. 1912

Галантная сцена (В саду). 1918

Итальянская комедия. 1914

Ищем двух вьетнамцев)

Язычок Коломбины. 1915

…и вьетнамец в белом… в той же позе…)

Пьеро и дама. 1910

Маскарад. 1925

В лесу. 1914

Вечер. 1900-1902

Влюбленные. Вечер. 1910

Маскарад. 1930-е

Осмеянный поцелуй. 1908

Письмо (Таинственный посланец). 1896

Поцелуй. 1914

Праздник в окрестностях Венеции. 1930

Семейное счастье. 1898-1900

Дама в голубом (Портрет Елизаветы Михайловны Мартыновой, 1900).

Молодая девушка в красном платье (Девушка с письмом). 1912

Спящая молодая женщина в парке. 1922

Спящая женщина в синем платье. 1903

Спящая молодая женщина. 1909

Две дамы в парке. 1919

Заснувшая на траве молодая женщина. 1913

Лето. 1919

Обнаженный юноша (Б. М. Снежковский). 1937

Боксёр 1933

Зима. Каток. 1915

Русский балет. 1930

Фейерверк. 1922

Пейзаж с радугой. 1915

Портрет С. В. Рахманинова. 1925

Окно — дверь — пейзаж (Открытая дверь в сад). 1934

Автопортрет в зеркале. 1934

Константин Сомов еще при жизни получил известность всей Европы, экспонируя свои произведения на зарубежных выставках. И всё же в жизни талантливого художника присутствовала трагическая нота. После октябрьской революции в России, в период всеобщей разрухи и сумятицы некому было оценить утончённую изысканность его творчества, он становится непонятым и невостребованным. Вскоре Сомов уезжает в Париж, где и остаётся до самой смерти. Сомов никогда больше не приезжал в Россию, где по нему лишь после смерти осталась вечная память благодаря его бессмертным полотнам.

Нашли ошибку? Выделите ее и нажмите левый Ctrl+Enter .

Le Livre de la Marquise. Recueil de Poesie et de Prose. St.-Petersbourg, R. Golike et A. Wilborg, 1918. , VIII, 204 cтр., 24 л.л. цветных и черно-белых иллюстраций. Тираж 800 экземпляров. В великолепном ц/к переплете Vellum того времени богато тисненый золотом на крышках и корешке. Оригинальные цветные форзацы, стилизованные под XVIII-й век. Титул отпечатан в 2 краски. Формат: 24,5х19,5 см. Экз. из библиотеки Ф. О. Шехтеля (1859-1926), архитектора, живописца, графика, сценографа; одного из суперярких представителей стиля модерн в русском и европейском зодчестве.

Выше описан экземпляр "Малой Маркизы". Так называемая "Большая Маркиза" имеет немного другое библиографическое описание: Le Livre de la Marquise. Recueil de Poesie et de Prose.[Книга Маркизы. Сборник поэзии и прозы]. Venise,Chez Cazzo et Coglioni, 1918. , VIII, 252 cтр.,, 2 л. фронт, 31 л.л. цветных и черно-белых иллюстраций. Circa 50 экземпляров.В иллюстрированной двухцветной издательской обложке и суперобложке. Ниже мы более подробно расскажем, чем "Большая Маркиза" отличается от "Малой". "Книга Маркизы"-это "книга -праздник", от нее исходит необычный аромат Золотого века, века райских наслаждений и нирваны. И это-то в холодной и голодной послереволюционной России... Она совершенно уникальна, потому что воссоздает полную картину эротической литературы Франции XVIII века и не имеет аналогов по своему содержанию. В нее включены произведения полусотни авторов, в том числе Вольтера, Казановы, Шенье, Парни и др., неоднародна она и в жанровом отношении(лирические стихотворения, песни, эпиграммы, новеллы, дневниковые записи, анекдоты и пр.). «Книга Маркизы», оформленная замечательным художником Константином Андреевичем Сомовым (1869-1939), по праву считается одной из вершин русской книжной графики.Он мастер линий, он маг линий» - эти слова написаны Александром Николаевичем Бенуа о его ближайшем и преданном с детства и до гробовой доски друге Константине Андреевиче Сомове (1869-1939).

Выдающийся библиофил Эрих Фёдорович Голлербах (1895-1942) писал о ней: «Здесь, как в некоем фокусе, сосредоточился и утончённый ретроспективизм и модный эротизм эстетического мировосприятия, отразился мечтательный культ XVIII века, с его очаровательным бесстыдством, фривольностью и напряжённой чувственностью. В смысле художественной идеологии в этой книге нет никакого движения вперёд, никакого искания, но она бесспорно замечательна сама по себе, «как вещь». Вся проникнутая духом «мелочей прекрасных и воздушных, любви ночей, то нежащих, то душных», она строго выдержана в одном графическом стиле, в единой изобразительной гармонии. В графическом творчестве Сомова эта книга является высшим достижением. В истории русских иллюстрированных изданий она, по праву, может занять одно из первых мест». Идея создания антологии принадлежит австрийскому эссеисту, литературному критику и переводчику Францу Блею (1871-1942). Впервые книга увидела свет в 1907 году в Мюнхене в издательстве Вебера на немецком языке. Эту небольшую хрестоматию эротической литературы «галантного века» и составил Франц Блей. Из 31 рисунка, выполненного к ней Константином Сомовым, германская цензура пропустила тогда только 6 иллюстраций и 6 виньеток, изъяв всё то, что, по мнению цензоров, нарушало нормы общественной морали.

Через 8 лет Сомов вернулся к этому замыслу… Сомов решил печатать заново составленную и проиллюстрированную им «Книгу Маркизы» в известном петербургском издательстве «Товарищество Р.Голике и А.Вильборг» Обновленная антология выросла более чем в двое: в неё вошли отрывки произведений Вольтера, Кребийона-сына, Парни, фрагменты «Опасных связей» Шодерло де Лакло, отдельные эпизоды «Записок» Казановы. Макет нового издания составили 204 щедро проиллюстрированные страницы французского текста и 24 иллюстрации на отдельных листах. Один из множества парадоксов истории: эта «архибуржуазная» (по определению Э.Ф. Голлербаха) книга появилась летом - осенью 1918 года в революционном Петрограде, в уже национализированном издательстве, о чём Сомов писал в дневнике: «Голике реквизирован, но «Le Livre» выйдет без задержки». Известны три основных её варианта: на обычной бумаге, в издательском шёлковом переплёте; на бумаге верже ручной отливки в мягкой обложке; на голландской бумаге высшего качества с литым краем в издательском шёлковом переплёте, в картонном футляре. Их общий тираж составили тогда 800 экземпляров. Однако полгода спустя произошло событие ещё более невероятное: в том же издательстве появился расширенный вариант сомовской «Книги Маркизы», который ныне известен библиофилам как «Большая Маркиза».

Отпечатанная тиражом 50 экземпляров, она имела на 60 страниц текста больше (причём помимо отрывков из эротической поэзии и прозы в этот раздел вошли скатологические анекдоты), а также новые заставки и листовые иллюстрации, являющиеся фривольными вариациями иллюстраций, уже использованных художником в первой части. На титульном листе местом издания значилась Венеция: ведь Петербург чуть ли не с момента основания называли «северной Венецией».

Историк русской графики А.А. Сидоров писал о «Большой Маркизе», что в ней «художник позволил себе как будто всё, от чего воздерживалось русское искусство». «Большая Маркиза» всегда считалась на книжном рынке редкостью и всегда стоила дорого. В наши дни она практически ненаходима. Обычно утверждают, что узкая специализация появилась в ХХ веке, но в области изобразительного искусства художественные и жанровые пристрастия обособились раньше: Иван Константинович Айвазовский (1817-1900) изображал море, то есть был художником-маринистом, Иван Иванович Шишкин (1832-1898) предпочитал пейзажи, преимущественно лесные, а Орест Адамович Кипренский (1782-1836) прежде всего был портретистом.

Константин Андреевич Сомов успешно работал во многих жанрах. Конечно, был он портретистом милостью божьей, но с равным мастерством писал пейзажи, занимался малыми формами скульптуры, фарфором и, конечно же, работал в области книжной графики. Иллюстраторами и оформителями книги были почти все художники объединения «Мир искусства» - и Александр Бенуа, и Лев Бакст, и Мстислав Добужинский, и Дмитрий Митрохин... Серая повседневность бытия стала их заклятым врагом, и они стремились обогатить привычные будни яркими красками и необычными формами. В рамках нового декоративно-прикладного искусства важное место было отведено книге, а точнее, печатному слову, ибо мирискусники с равным успехом работали в журналах и газетах, а также в различных малых формах - таких, например, как оформление меню или театральных программ. Соглашаясь с чеховским героем, что «в человеке все должно быть прекрасно…», мирискусники полагали, что прекрасными обязаны быть и окружающие человека вещи, и интерьеры. Говоря же о книге, они могли бы перефразировать чеховское высказывание таким образом: «В книге все должно быть прекрасно - и шрифт, и переплет, и орнаментика, и иллюстрации!» Константин Сомов исповедовал эту истину на протяжении всей жизни - до последнего вздоха. Его стараниями был заложен, пожалуй, самый весомый камень в величественное здание, которое именуется искусством книги ХХ столетия.

С самого раннего детства Сомова окружало поклонение и служение музам. Отец, Андрей Иванович, по образованию математик, занимался историей искусства, редактировал «Вестник изящных искусств», собрал неплохую коллекцию рисунков и гравюр. Мать художника, Надежда Константиновна, отлично музицировала и превосходно пела. Стены родительского дома были увешаны картинами прославленных художников, среди которых был и превосходный портрет балерины Е.С.Семеновой работы Ореста Кипренского. Рисовать Константин начал лет шести от роду. Пристрастие это получило огранку на уроках рисования в петербургской гимназии Карла Ивановича Мая. Здесь же Сомов на всю жизнь подружился с Бенуа, Нувелем и Философовым, которые впоследствии и создали объединение «Мир искусства». А затем была Академия художеств, проклинаемая и презираемая за «упадочный академизм», но все же сумевшая привить своим школярам блестящую технику и профессионализм. Трудный хлеб постижения искусства, как это ни странно, сочетался с увлечением спиритизмом - это была своего рода дань моде. Александр Бенуа впоследствии вспоминал о своем увлечении «блюдечной ворожбой» и о посещении спиритических сеансов «в компании с Сашей и Костей Сомовыми».

Он не без иронии рассказывал, что «ответы через блюдечко бывали иногда поразительны по остроумию и по глубине, однако и эти умные речи внезапно сменялись дикими шутками, а то и просто ругательствами, причем дух высказывал особую склонность к порнографии». Не в те ли юношеские годы зародился интерес Константина Сомова к эротике, столь свойственной его творчеству? Объединяла Константина Сомова и Александра Бенуа и страсть к театру, а особенно к опере, которую они регулярно и восторженно посещали. Они увлекались П.И.Чайковским и с нетерпением ждали премьеры каждого нового его произведения. В России воспитанникам гимназии Мая было тесно. «Нас инстинктивно тянуло уйти от отсталости российской художественной жизни, - вспоминал впоследствии А.Н.Бенуа, - избавиться от нашего провинциализма и приблизиться к культурному Западу, к чисто художественным исканиям иностранных школ, подальше от литературщины, от тенденциозности передвижников...».

Восьмилетним мальчиком Костя впервые увидел Париж, 11 лет от роду побывал в Вене, а в 20 лет путешествовал по Германии, Швейцарии, Италии. Юношей неоднократно подолгу жил в Париже. В ту пору он установил связи с зарубежными издательствами и журналами, с которыми он удачно и активно сотрудничал. В России воспитанникам гимназии Мая было тесно. «Нас инстинктивно тянуло уйти от отсталости российской художественной жизни, - вспоминал впоследствии А.Н.Бенуа, - избавиться от нашего провинциализма и приблизиться к культурному Западу, к чисто художественным исканиям иностранных школ, подальше от литературщины, от тенденциозности передвижников...». Слово «космополитизм» в ту пору имело положительное звучание.

Границы империи были прозрачными - имелись бы средства! А родители Константина Сомова были состоятельными людьми. У многих членов «Мира искусства» откровенное западничество успешно сочеталось с интересом к русской старине. У Сомова же такого интереса не было - он стал проводником западных форм и сюжетов в отечественном искусстве и тем самым, несомненно, обогатил российскую художественно-культурную жизнь. Портреты его глубоко интернациональны. До сих пор мы говорили о стилизации, но применить это слово к иллюстрациям для "Книги маркизы" просто язык не поворачивается. Для Сомова это была сама жизнь, ибо жил он скорее в галантном XVIII веке, чем в ХХ, в котором пребывало его бренное тело. Сомов вернулся к своему замыслу через несколько лет. 20 ноября 1915 года он записал в дневнике, который регулярно вел: "В 5 часов был в типографии "Унион" для переговоров с Грюнбергом, слышавшим о моем желании переиздать "Книгу маркизы" и нашедшим мне издателя, согласного ассигновать не менее 5 тысяч на частное издание в количестве 25 экземпляров.

Это предложение мне очень соблазнительно. По моему плану, весь текст будет новый и будет печататься на тех языках, на которых вещи написаны. Подбор будет очень интересный, войдут все эротические листы, к ним я прибавлю несколько новых виньеток, 4 приложения будут раскрашены от руки тщательно в каждом экземпляре. Копия с моей раскраски. Бумага, переплет и все прочее очень прекрасны". Работа эта, ставшая знаковой в творчестве Сомова, продолжалась и в следующие годы. В дневнике художника есть множество упоминаний о ней. "Просматривал Парни с целью взять в мою книжку", - записывает он 15 декабря 1915 г. (французский поэт Эварист-Дезире Парни (1753-1814) был признанным мастером эротического жанра). "С утра сел за работу, - пишет Сомов 2 января 1916 года, - делал две вещи, в третий раз начал делать любовников...

Потом начал другую композицию: "Маркизу и Пьеро". Рисовал весь день до 10 часов вечера". Техника была различной - и раскрашенные акварелью штриховые рисунки, и ставший привычным для Сомова черно-белый силуэт. Однако переговоры с Владимиром Юльевичем Грюнбергом ни к чему не привели, и Сомов передал составленную им заново и проиллюстрированную "Книгу маркизы" в одну из лучших типографий Санкт-Петербурга, принадлежавшую Роману Романовичу Голике и Артуру Ивановичу Вильборгу (ныне эта типография носит имя первопечатника Ивана Федорова). Технической стороной дела в типографии руководил Бруно Георгиевич Скамони, сын Георгия Скамони - изобретателя гелиографии и фотомеханического способа изготовления миниатюрных изданий. "Книга маркизы" со 204 страницами французского текста и 24 иллюстрацией на отдельных листах вышла в свет в 1918 году. Иллюстрации были и в тексте.

В большинстве своем это рисунки пером, предназначенные для последующей раскраски, но некоторые картинки выполнены в технике силуэта. Штрих и силуэт иногда дополняют друг друга. Такова, в частности, иллюстрация "Маркиза с розой и обезьянкой", где силуэтное изображение маркизы помещено в декоративную, исполненную пером рамку, в картушах которой чего только нет - здесь и китайский мандарин, растопыривший руки с невозможно длинными ногтями, и цирковой акробат, опираюшийся головой на вертикально поставленный шест, и многочисленные остроклювые птицы... "Боевой восемнадцатый год" - не самое лучшее время для выпуска подобных изданий, и 9 сентября 1918 года Константин Андреевич записал в дневнике: "Голике реквизирован, но "Le Livre" выйдет без задержки". Всего напечатали 800 экземпляров.

Часть тиража вышла в особом библиофильском исполнении - и с дополнительными, особо фривольными иллюстрациями. Современников они шокировали, но нам, воспитанным на вседозволенности второй половины ХХ столетия, они представляются вполне приличными. Библиофилы за особыми экземплярами охотились. Сохранилось письмо К.А.Сомова к врачу, профессору Московского университета А.П.Ланговому, в котором художник пишет: "Многоуважаемый Алексей Петрович, сделаю все возможное от меня, чтобы и у Вас был особенный экземпляр издающейся моей книги у Голике. Прошу Вас только, если возможно, держать это мое обещание в секрете от наших общих знакомых. Мне было невозможно, если бы явились еще желающие приобрести такие экземпляры, их удовлетворить ввиду небольшого количества этого издания". "Книга Маркизы" 1918 года была задумана художником как целостное во всем произведение книжного искусства. Иллюстрации здесь тесно привязаны к тексту - детально продумана гармония текстовой полосы с украшающими ее виньетками и концовками. Иллюстрации, впрочем, могли существовать и отдельно от книги. Так, 3 сентября 1917 года Сомов писал Евгению Сергеевичу Михайлову, мужу своей сестры Анны: "Почти два месяца я красил картинки (мои оттиски к "Книге Маркизы") для Брайкевича, который мне сделал этот заказ. Нарисовал их около 60 штук. Эта работа довольно легкая сравнительно, хотя иногда медленная и кропотливая. Некоторые оттиски вышли очень удачными". Одесский инженер Михаил Васильевич Брайкевич был страстным коллекционером; впоследствии в эмиграции он и материально и духовно поддерживал художника, который и скончался у него на руках.

Его же коллекция сомовских работ в настоящее время хранится в Эшмолеанском музее в Оксфорде. В области эротики "Книга Маркизы" Константина Сомова была таким же прорывом, как многократно разруганный и осужденный "Любовник леди Чаттерлей" Дэвида Герберта Лоуренса (David Herbert Lawrence, 1885-1930), написанный в 1928 году, но опубликованный в полном виде много позднее. Окончательно реабилитирована эта талантливая книга была лишь в 1960 году на шумном судебном процессе. У Сомова "Книга маркизы" была возвратом к ненавязчивой и изящной фривольности французского рококо XVIII века, которая в следующем столетии была предана забвению и проклятию филистерствующими буржуазными нуворишами, а в ХХ веке подвергнута остракизму идеологическими ханжами с партбилетами, которые были, как это ни странно, их духовными наследниками. Алексей Алексеевич Сидоров в свой книге о русской графике начала ХХ века не репродуцировал ни одной иллюстрации из "Книги маркизы", по поводу которой он отметил: "Художник... позволил себе как будто все, от чего воздерживалось русское искусство". По его утверждению, русские художники "чуждались" фривольности, но Сидоров, конечно, лукавил. Теме, о которой идет речь, уделяли внимание многие, причем не был исключением и этот прославленный искусствовед, который был неплохим художником и собрал, пожалуй, лучшую в Москве коллекцию эротической графики. "По мнению Сомова, - писал близко знавший художника искусствовед Степан Петрович Яремич, - главная сущность всего - эротизм. Поэтому и искусство немыслимо без эротической основы". Вообще же, является безусловно приемлемым все, что красиво и что соответствует эстетическим нормам. Революционные события Константин Андреевич, как и многие представители художественной интеллигенции, встретил восторженно. "За два дня столько событий, - записал он в дневнике 4 марта 1917 года. - Николай свержен, у нас будет республика. Голова идет кругом. Я так боялся, что останется династия". И все же в его высказываниях сквозила некоторая настороженность: "Много хулиганов вооруженных, кое-где стреляют, громадные хвосты на Английском за сахаром. Едут авто с красными флагами, в них оборванные люди и наполовину солдаты".

В любом случае, Сомов решил оставаться нейтральным. "Лучше мне не мешаться, - писал он в своем дневнике, - и жить по-старому, как я жил". Отсидеться в сторонке, однако, не удалось. Октябрьская революция у Сомова энтузиазма не вызвала. Он лишь констатировал, записав в дневнике 25 октября 1917 года: "Сегодня победа большевиков. События". По городу распространялись слухи о разгроме Зимнего дворца, о гибели и расхищении художественных ценностей. По инициативе Александра Николаевича Бенуа группа художников и искусствоведов, в которую входил и К.А.Сомов, 3 ноября посетила Зимний дворец. "Встретили нас большевики, симпатичные и вежливые, - записал Константин Андреевич в дневнике. - Обошли с ними... весь дворец, и я видел разрушенные комнаты Александра II, Николая I, Николая II... многое поправимо". Вскоре после Октября отношение Сомова к событиям в стране стало меняться. Одобрить закрытие многих газет и журналов, введение жесткой цензуры он не мог. С большевиками Константин Андреевич не сотрудничал, в оформлении книг для литературно-издательского отдела Наркомпроса, а затем и Государственного издательства участия не принимал. И вообще был мало активен не в пример ближайшему своему другу Александру Николаевичу Бенуа. Но в конце концов оба оказались в эмиграции. В декабре 1923 года Константин Андреевич Сомов уехал в Америку с выставкой русского искусства и в СССР больше не вернулся. Жил в Нью-Йорке, сблизился с великим композитором Сергеем Рахманиновым, создал его портрет. "Вышел он у меня грустным демоном, - писал Сомов сестре. - сходство внешнее не разительно, по-моему, но все говорят, что я изобразил его душу. Сделан он в два тона и не в силу, а бледно-серебристо". Последние годы жизни К.А.Сомов провел в Париже. Занимался и книжной графикой, в частности иллюстрировал такие книги, как "Манон Леско" аббата Антуана Франсуа Прево (1926), "Дафнис и Хлоя" древнегреческого писателя Лонга (1930) и "Опасные связи" Шодерло де Лакло (1934), но далеко не все эти работы увидели свет. Умер Константин Андреевич Сомов 6 мая 1939 года. Лучшее из созданного им живет и сегодня. А на последок приведем слова К.А.Сомова, написанные в 1905 году: "Всякому народу дано родиться, жить и умирать, наш же многомиллионный народ еще ведь в колыбели, и ему суждено зацвесть пышным цветком - в этом я уверен!" Будем надеяться и ждать!

Автопортрет (1898)

Константин Андреевич Сомов, - русский живописец и график, мастер портрета, представитель русского символизма и модерна. Один из основателей журнала "Мир искусства", член одноименного объединения. Свою личную жизнь он тщательно оберегал от огласки.
Родился 18/30 ноября 1869 г. в Петербурге в семье историка искусства, хранителя коллекций Эрмитажа, Андрея Ивановича Сомова. Сын искусствоведа и музейного деятеля А.И. Сомова. Его мать, Надежда Константиновна Сомова (урожд. Лобанова), была хорошим музыкантом, широко образованным человеком. Она прививала своим детям любовь к музыке, живописи, театру.

Отдых на прогулке 1896 г.

Портрет Н.Ф.Обер 1896 г.

Дама у пруда 1896 г.

Две дамы на террасе 1896 г.

Прогулка зимой 1896 г.

Вечерняя прогулка верхом 1897 г.

Пейзаж с беседкой 1897 г.

В 1889 г. Сомов поступил в Академию Художеств, где учился в мастерской И. Репина. В 1897 г. художник добровольно покинул Академию и провел две зимы в Париже в самостоятельной работе. В одно время с ним в Париже учились и работали А. Бенуа, Е. Лансере, А. Остроумова и другие “мирискусники”. Здесь Сомов сблизился с А. Бенуа, который написал о нем первую статью, появившуюся в журнале “Мир искусства” в 1898 г.

Афиша выставки русских и финляндских художников 1897 г.

Наталья Павловна 1899 г.

В 1899 г Сомов вернулся на родину и поселился в Петербурге. Здесь он занялся портретной живописью, создал портреты А. Бенуа, А. Остроумовой, художницы Е. Мартыновой (“Дама в голубом”, 1897 — 1900).

Дама в голубом. Портрет Е.М. Мартыновой 1897-1900 г.г.

Учащиеся петербургской частной школы Карла Мая — А. Бенуа, В. Нувель, Д. Философов и К. Сомов объединились для изучения истории искусства, в первую очередь живописи и музыки. В последствии к кружку примкнул С. Дягилев и Л. Бакст. Познания Дягилева в области изобразительных искусств, к которым он всегда питал интерес, стали быстро расширяться благодаря поездкам за границу. Там он завел знакомства с иностранными писателями и художниками и начал коллекционировать картины.

В объединение влились художники московской школы середины 1890-х годов (входившие в состав абрамцевского кружка) — К. Коровин, В. Серов, братья Васнецовы, М. Врубель, М. Нестеров. Именно их картины в начале 1898 г. были продемонстрированы на организованной Дягилевым и Философовым выставке русских и финских художников в Петербурге, а затем, летом того же года в Мюнхене, Дюссельдорфе, Кельне и Берлине.

Движение издавало и одноименный журнал, первый номер которого вышел в ноябре 1898 г., впоследствии занявший ведущее место среди литературно-художественных изданий России того времени.

Художественная ориентация «Мира искусства» была связана с модерном и символизмом. В противовес идеям передвижников художники «Мира искусства» провозгласили приоритет эстетического начала в искусстве. Члены «Мира искусства» утверждали, что искусство — прежде всего выражение личности художника. В одном из первых номеров журнала С. Дягилев писал: «Произведение искусства важно не само по себе, а лишь как выражение личности творца». Полагая, что современная цивилизация антагонистична культуре, «мирискусники» искали идеал в искусстве прошлого. Художники и писатели, в своих картинах и на журнальных страницах, открыли российскому обществу тогда мало оцененную красоту средневековой архитектуры и русской древней иконописи, изящество классического Петербурга и окружающих его дворцов, заставляли задуматься о современном звучании древних цивилизаций и заново оценить собственное художественное и литературное наследие.

Художественные выставки, организуемые «Миром искусства», пользовались громким успехом. В 1899 г. Дягилев устроил в Петербурге действительно международную выставку, на которой с произведениями русских художников были экспонированы картины 42 европейских художников, в том числе Бёклина, Моро, Уистлера, Пюви де Шаванна, Дега и Моне. В 1901 г. в Петербургской императорской академии художеств и в Строгановском институте в Москве прошли выставки, в которых, среди прочих, участвовали ближайшие друзья Дягилева — Бакст, Бенуа и Сомов. Выставки группы «Мира искусства» в Петербурге и Москве были устроены также и в ноябре 1903 г.

Манера Сомова соответствовала эстетике “мирискусников”, соединяя гармонию мечты с реальностью, отличалась поэтичностью образов в сочетании с утонченностью и одухотворенностью.

Волшебство 1900-1902 г.г.

Эхо прошедшего времени 1903 г.

Дама в розовом 1903 г.

Поцелуй 1904 г.

Сугубо реальны своей интеллектуальной энергией созданные им образы людей творчества (написанные в смешанной технике портреты поэтов А.А.Блока, М.А.Кузмина, В. И. Иванова), художников Е. Е. Лансере (1907), М. В. Добужинского (1910) и др., по праву считающиеся предельно объективными. Рисунки карандашом с подцветкой акварелью, а также выполненные гуашью, цветными карандашами или белилами, - все они отличаются виртуозной техникой, лаконизмом композиции и тонкостью колористического решения.

Портрет А.А.Блока 1907 г.

Сомов принимал самое деятельное участие в оформлении журнала “Мир искусства”, а также периодического издания “Художественные сокровища России” (1901 — 1907), издававшегося под редакцией А. Бенуа, создал иллюстрации к “Графу Нулину” А. Пушкина (1899), повестям Н. Гоголя “Нос” и “Невский проспект”, нарисовал обложки поэтических сборников К Бальмонта “Жар-птица. Свирель славянина”, В. Иванова “Cor Ardens”, титульный лист книги А. Блока “Театр” и др.

Эскиз иллюстрации к повести Н.В.Гоголя Невский проспект 1901 г.

Экслибрис А.Н.Бенуа 1902 г.

Экслибрис С.П.Зенгер 1902 г.

Обнаженный среди цветов 1903 г.

Гёте, муза и Амур 1906 г.

Дама с собачкой 1906 г.

Поцелуй (Силуэт) 1906 г.

Книга маркизы. Иллюстрация

Наряду с пейзажной и портретной живописью и графикой Сомов работал в области мелкой пластики, создавая изысканные фарфоровые композиции.
К. Сомов экспонировал свои произведения на выставках “Мира искусства”, Союза русских художников, персональной выставке в Петербурге (1903), берлинском “Secession”, парижском “Salon d"Automne” (“Осенний салон”, 1906), чем приобрел широкую известность не только в России, но и в Европе. После Октябрьской революции, как и многие другие деятели искусства, Сомов испытывал бытовые трудности, не имея заказов на работу.