Значение слова эскиз этюд набросок зарисовка. Чем отличаются картина, этюд, эскиз и набросок? Что лучше, холст или картон? Материал для картины художника
«Учебник Филиппова»: продолжение последовало
Историк внимательно прочитала только что вышедшие в издательстве «Просвещение» «Книгу для учителя» и учебник для 11 класса «История России. 1900-1945» под редакцией Александра Филиппова и рассказала о своём впечатлении. Ей показалось, что авторы прислушались к наказу Ивана Грозного опричным судьям: «Судите праведно, наши б виноваты не были».
История выхода книг и их авторы.
Несколько месяцев назад вышла 2-я часть скандально известного «учебника Филиппова». Филиппов начинал с того, что вместе с соавторами написал книгу для учителя по отечественной истории за период с 1946 по 2006 год, потом из этой книги родился учебник . Тогда разгорелся скандал, споры вокруг книг продолжались почти 2 года, но учебник все равно пошел в школы. Было несколько всероссийских совещаний с учителями, например в Сибирском, в Центральном, в Северном федеральных округах, где и министр просвещения Фурсенко, и авторы учебников Александр Филиппов и Леонид Поляков (автор соответствующего пособия по обществознанию) всячески рекомендовали учителям этот учебник. Поэтому во многих школах сейчас идет эксперимент по его «обкатке».
В начале нынешнего года на сайте издательства «Просвещение» появилась концепция второй части этого учебника, а хронологически – первой, посвященной 1900-1945 гг. На концепцию реакция тоже была – вполне адекватная, критическая, негативная – но авторы сослались на то, что это всего лишь концепция, надо подождать, пока не появится сам учебник. И разговоры затихли. Публикация концепции учебника – вещь в своем роде уникальная. Я думаю, что общественное мнение хотели слегка подготовить, чтобы, несмотря на критику, все начали привыкать, что учебник все-таки будет. За двумя печальными юбилеями августа и сентября 2009 года – за юбилеем пакта Молотова-Риббентропа и за юбилеем начала Второй мировой войны – выход в свет учебника, концепция которого вызвала такую критику, прошел незамеченным. Между тем замечать такие вещи надо.
В новых книгах – учебнике и книге для учителей по соответствующему периоду - Филиппов уже не автор, а только главный редактор. Отдельные главы написаны не политтехнологами, кем является сам Филиппов , не учениками Глеба Павловского и выпускниками Фонда эффективной политики, а вполне профессиональными и серьезными историками. Это Александр Данилов (он возглавляет кафедру в педагогическом университете), Михаил Горинов, Александр Барсенков, Андрей Шадрин (двое последних преподают в государственном университете, это кафедра советского периода в МГУ ) и др. Авторский коллектив учебника и книги для учителей на две трети совпадает. Это вообще-то уже другой уровень разговора и другой уровень спора. Если для профессиональных политологических манипуляторов главная задача – промывать мозги, то для историков – доискиваться до истины . Поэтому спорить с ними можно и нужно на языке истины и способов ее подачи.
История Отечества: особенности изложения
Учебник оставляет тяжелое впечатления. Если называть вещи своими именами – это прямая, циническая реабилитация Сталина и сталинщины. Всё, что можно было сделать для обеления Сталина, всё сделано.
А) Польза террора
Ярче всего эта реабилитация проявляется в теме репрессий. В учебнике объявлено, что по-другому в те времена нельзя было, что массовые репрессии и террор – это рациональный, прагматический метод управления политикой (чтобы не нарушилась едва достигнутая «стабильность») и экономикой (чтобы было возможно провести необходимые стране индустриализацию и модернизацию). Знаменитой формулы о Сталине как «эффективном менеджере» здесь нет (ее, как известно, придумала в сочинении школьница, которая прочла по программе предыдущую часть учебника), но суть именно такая. При этом видно, что авторы все-таки учли критику их концепции, вывешенной на сайте, которая шла весь январь, февраль и март. В частности, в учебнике нет тезиса, который отстаивал в концепции Александр Данилов (абсолютно недопустимый тезис для профессионального историка), в котором предлагалось считать репрессированными только тех, кто был расстрелян по приговору суда. По нему получается, что те, кто по приговору суда отправился на Колыму, в Казахстан, в Северлаг и еще куда-нибудь, и сумели выжить – те не были репрессированными, а просто поправляли свое здоровье на чудесном воздухе. Лев Разгон не репрессирован, Евгения Гинзбург не репрессирована и т.д. Число репрессированных тем самым уменьшается в 10-15 раз. Этот чудовищный тезис снят.
Но тезис о том, что террор был прагматичным методом управления, остался. Причем учебник входит в вопиющее противоречие сам с собой. Авторы, видимо, услышали, что им говорили: ребят, мол, безнравственно, рассуждать о пользе и эффективности террора. В результате наступила полная интеллектуальная и моральная эклектика. В начале одной и той же страницы пишется, что террор был прагматичным способом управления, что труд зэков был полезен для экономики страны, а в конце - что оправдания этому нет и быть не может. Налицо некоторая шизофрения: одно и то же явление не может быть одновременно полезным и не имеющим оправдания. Польза – это уже и есть оправдание. Убийства и преступления открыто называются приносящими пользу.
Точную цифру репрессированных сегодня назвать невозможно, но цифра, называемая авторами учебника, преуменьшена как минимум в 10 раз. К тому же в репрессированные не попадают ни жертвы голодомора, ни депортированные народы. Это сделано специально, чтобы сократить количество грехов, висящих на Сталине. Голодомор вроде на нем и не висит. Хотя если разобраться, то на ком еще? Трагедия голодомора висит на преступном коммунистическом режиме.
Б) Наши
Учебник абсолютно аморален и в другом смысле. В нем нет никакой разделительной линии между добром и злом. Это даже какая-то интересная, хотя и страшноватая умственная комбинация, когда палачи и жертвы оказываются на одной доске – мол, и те и другие наши люди, поэтому мы должны по-хорошему относиться и к тем и к другим. Деникин и Ленин, Сталин и расстрелянный им Тухачевский, чекисты и их жертвы – те, которые недавно канонизированы русской православной церковью как новомученники . Когда вместе оказываются и убийцы и убитые ими – это производит жуткое впечатление. Мы не единственная страна, в которой в какой-то момент одна часть общества расстреляла другую часть. Но никому, например, во Франции в страшном сне не приснится ставить на одну доску парижских коммунаров и расстреливавших их генералов. В Испании - тех, кто сражался на стороне генерала Франко и тех, кто сражался против него. В США – север и рабовладельческий юг. Никому не приходит в голову говорить о пользе рабства. А у нас – все свои, и террор преступной власти против общества может якобы быть полезен этому обществу.
Мне это напомнило историю с попытками канонизировать Ивана Грозного. Когда до патриарха Алексия II дошло это предложение, он ответил отказом, но с поразительной аргументацией: Грозного канонизировать невозможно, потому что тогда мы должны деканонизировать митрополита Филиппа. Оцените интеллектуальную и моральную составляющую этой конструкции: канонизировать нельзя не потому что Иван Грозный был садистом, маньяком и убийцей, а потому что у нас уже канонизирован тот, кого он приказал убить.
В) Ложь
В учебнике просто много лжи. Приведу два примера. Описывается, как в апреле 1917 года Ленин возвращается из-за границы. И справедливо упоминается, что обстоятельства возвращения Ленина и большевиков в Россию окрашены своеобразными тонами сотрудничества с немецким генеральным штабом и получения немецких денег. И тут же разъясняется, что эти слухи ни на чем не основаны, никаких денег большевики не получали, и единственный, кто вел переговоры и то с немецкими социал-демократами был Юлий Мартов. Т.е. все взяли да и свалили на лучшее крыло русской социал-демократии – меньшевиков, которые были либералами в социал-демократии. В то время как с 1956 года сотрудничество Ленина с немецким генштабом доказано, опубликованы документы. Даже не упоминается фигура Парвуса, который был посредником между Россией и Германией, и чья деятельность сегодня хорошо известна. Всей этой ложью мы обязаны автору данной главы – Андрею Шадрину.
Второй пример. В учебнике, посвященном первой половине XX века, нет слова «Катынь». Вообще. Хорошеньким образом здесь формируют историческую память! О самих событиях, имевших место в катынском лесу (и не только катынском – были расстрелы и в других концлагерях) говорится в таком духе: во время освободительного похода Красной Армии (опять эти сталинские штампы – кого и от кого освобождала Красная Армия в 1939 году? ) были взято в плен большое количество польских военнослужащих (а там были не только военнослужащие, но и вообще цвет польской нации, польской интеллигенции ), которые по приговору суда были расстреляны в этих трех лагерях (но никакого приговора суда не было – было решение Политбюро, под которым стояли подписи Сталина, Ворошилова и многих других ). И далее пишется: это было справедливым возмездием за зверское убийство поляками почти 60-ти тысяч красноармейцев-военнопленных в ходе советско-польской войны 1919-1920 года. Это ложь! Не 60 тысяч – и это доказано. Красноармейцев в польском плену действительно погибло много, они гибли от эпидемий, от голода, от отвратительных условий содержания, иногда их добивали польские крестьяне, озлобленные тем, каким образом эти красноармейцы оказались на польской земле – кто их в Варшаву приглашал? Не было и постановления правительства о расстреле, как у нас. Это все ужасно и горестно, но никак нельзя такие события ставить на одну доску.
Такая позиция вообще характерна для учебника – мы, мол, ни в чем ни виноваты (власть всё всегда делала правильно), а виноваты все остальные. Это видно не только на трактовке Катыни, но и, например, на трактовке пакта Молотова-Риббентропа. Вина за этот пакт целиком свалена на Мюнхенский сговор. Надо ли объяснять профессиональному историку, что нельзя сравнивать Мюнхен и пакт Молотова и Риббентропа? Как бы мы не осуждали – справедливо! – соглашательскую, даже попустительскую позицию по отношению к агрессору, занятую Англией и Францией, но они не вводили войска на территорию Польши вслед за Мюнхеном, и не было аннексии. А СССР это сделал, чем прямо поучаствовал в начале Второй мировой войны. В связи с такой подачей событий вспоминается наказ, данный Иваном Грозным судьям, разбиравшим грабежи и другие преступления опричников: «Судите праведно, наши б виноваты не были». В учебнике история тоже излагается с точки зрения, что наши не виноваты. Причем нашими оказываются все - и Ленин, и Сталин. Все наши.
Г) Отдельные сюжеты
Мы все недавно с ужасом наблюдали новый облик вестибюля станции метро Курская-кольцевая, где был раньше куплет гимна , потом восстановили фразу «Нас вырастил Сталин на верность народу, на труд и на подвиги нас вдохновил», а теперь дописали еще две строчки. Я думаю, что авторов этого учебника вырастил Сталин и на этот труд их только Сталин мог вдохновить.
Революция очень своеобразно изложена – как торжество справедливых идей, чье воплощение немножко хромает.
Крайне купированы сюжеты, связанные с социальными последствиями коллективизации. Пишется про перегибы, и даже пишется про голод – который, якобы, не был организован сверху, а возник, с одной стороны, из-за погодных условий, а с другой – из-за перегибов на местах. В теме про голодомор написано, как неправы украинские историки, говоря о геноциде. При этом можно уловить полускрытую критику зажиточных, которые не хотели участвовать в социалистическом строительстве. Изложение войны тоже очень сталинистское.
По всем параметрам происходит откат к худшим образцам сталинской интерпретации. Мне даже кажется что, те школьные учебники, по которым я училась – а я закончила школу в расцвет брежневского маразма – даже те учебники не были такими безнравственными, как этот. В тех многое скрывалось, а в этом все пишут, но добавляют – а по-другому было нельзя, модернизацию России по-другому провести нельзя было. Но вопрос в цене этой модернизации. И в ее силе - итогом ее стал распад СССР в 1991 году, потому что собранное такими средствами и построенное на таких основаниях долговечным быть не может.
Получается, кого записывают в герои? Тиранов – Сталина, Ленина. А кого в антигерои? Реформаторов – Хрущева, Горбачева, Ельцина. Все, кто попытался реформировать эту систему, сделать ее менее человеконенавистнической, все антигерои. У них ничего не получилось, все только ухудшилось, а улучшилось с прагматической точки зрения – только у Сталина.
Зуб за зуб.
Хотя учебник прикидывается православным и с большим пиететом пишет про гибель новомученников и их последующую канонизацию, он, безусловно, языческий. Главная его мысль по отношению к окружающему миру – око за око, зуб за зуб. Такой ветхозаветный принцип: вот вы наших расстреляли-погубили в польском плену, так получайте за это Катынь. Это глубоко антихристианская точка зрения. Строго говоря, такие школьные учебники ведут вообще к нашему выпадению из парадигмы христианской цивилизации.
Очерки быта и интересы государства.
Рассказ о быте, повседневности совершенно не характерен для школьных учебников. Большие очерки о быте – персональная изюминка этого учебника, они появились еще в книге для учителя по периоду 1946–2006. Но выясняется, что в 20-е, 30-е, 40-е годы люди жили очень счастливо, с радостью ходили в кино на «Веселых ребят», «Свинарку и пастуха». Энтузиазм и сплошная светлая картина. Не жизнь, а просто песня Лебедева-Кумача . Как это соотносится со всей мемуарной литературой (любой пример можно привести – скажем, «Записки об Анне Ахматовой» Лидии Корнеевны Чуковской)? Никак. Это светлая, но совершенно лживая мечта авторов.
Очень здорово в книге для учителя даны биографические портреты. Вот Деникин – идет большая полная биографическая справка о Деникине, Тухачевский – справка о Тухачевском, о патриархе Тихоне. Можно спорить о качестве этих текстов, на мой взгляд, они так себе, но это очень хороший ход. У нас ведь в изложении истории мало личностей – сплошные закономерности и постановления партии и правительства. Интересы страны отождествляются с интересами государства, а это не одно и то же. Тем более, мы знаем наше государство, которое Пастернак в одном из писем к Ольге Фрейденберг, своей двоюродной сестре, назвал «небывалое государство».
Но – и это касается очерков и о быте и о судьбах – можно было гораздо больше написать о реальной, а не выдуманной жизни и страданиях народа. Об инакомыслии, сопротивлении этому монстру, которое было всегда. Но об этом в учебнике не пишут. Ни разу не упоминаются в учебнике и книге для учителя имена подлинных героев сопротивления сталинщине – Мартемьяна Рютина, Варлама Шаламова и др.
Что такое родина.
Учебник начинается и заканчивается призывом любить родину. Но что мы понимаем под родиной? Любить родину – это любить Сталина или любить новомученников? Если того и другого – это чревато. Постоянно совершается классическая подмена, которую очень точно сформулировал в свое время Салтыков-Щедрин: не надо путать отечество с его превосходительством.
У авторов этого учебника – комплекс фантомных болей. Советской империи уже нет, а боль за нее есть. Еще в 2007 году был круглый стол в редакции журнала «Большой город». И там Филиппов честно сказал: вот, на Украине создан институт национальной памяти, где утверждают, что голодомор – геноцид украинского народа, в Прибалтике есть музей оккупации, в Польше есть, а мы что хуже, что ли. Т.е. он полностью обнажил пропагандистскую сущность – мы занимаемся контрпропагандой. Если наши виноваты - надо всячески приеуменьшить степень их вины. Главное – интересы государства.
Авторы считают, что такое изложение нужно для воспитания (воспитания патриотов) – но кого можно воспитать ложью? Идет игра на том, что все зло извне. Идет дикая и утверждение о том, что ему не в чем каяться – виноват Мюнхен, поляки. Идет двойная бухгалтерия, двойная мораль, все погружены в имперский националистический угар.
Что делать.
Меня поражает, что нет почти никакой критической реакции от исторического сообщества. Я догадываюсь, почему этой реакции нет. С одной стороны, здесь есть много консервативно настроенных людей, которые тоже за Сталина и считают, что при нем было лучше. С другой стороны, есть много людей, которые так не считают, но они – авторы того же издательства «Просвещение», и не хотят вступать в борьбу с этим учебником, потому что их собственные учебники тогда не издадут. В целом это всё выглядит неприятно и бесперспективно – становится ясно, что у нас в стране нет вообще экспертного исторического сообщества, которое могло бы дать отпор таким учебникам. Были круглые столы, обсуждения, есть пять-шесть человек, которые выступали и выступают. Но что такое пять-шесть человек?
Замечательный советский писатель-фантаст Иван Ефремов в книге «Час быка» справедливо заметил: там, где люди говорят «нельзя ничего сделать», знайте – зло поразит все лучшее в их жизни. Это точно сказано. Всегда есть, что сделать. Для начала, конечно, назвать зло – злом. Преступное государство – преступным государством, а преступления – преступлениями.
Самый близкий образ для всей этой ситуации – образ, использованный Абуладзе в фильме «Покаяние » – непохороненный мертвец, который хватает нас всех за горло. Пока мы не назовем преступников преступниками и не вынесем какое-то судебное определение по этому делу, всё будет продолжаться, труп с пятнами разложения будет хватать нас своими синими руками.
Тут многое ложится на учителя. Даже если его заставили идти по этому учебнику, он может объяснить, что в действительности было по-другому, может порекомендовать литературу, которая быстро поставит мозги на место (об истории как школе критического чтения см. с Борисом Колоницким на urokiistorii ). Но я не понимаю, почему в демократической стране, которой мы являемся по конституции, мы должны учить детей, что террор был прагматичным инструментом управления страной.
Альтернативы.
«Учебник Филиппова» – все-таки феномен, других таких, за исключением тоже грешащего «имперскими штучками» учебника под редакцией В.В. Загладина, у нас нет. Сейчас еще вышел огромный двухтомник – но это уже ВУЗ овский учебник - , который лично для меня был некоторым разочарованием (в плане невероятной идеализации дореволюционной России и белого движения), но, по крайней мере, с моральной точки зрения там все в порядке – тираны в нем не оправдываются. У меня есть претензии к изложению в нем событий периода 1990-х, но когда авторы говорят о прошлом, которое давно прошло – тут все очень содержательно, достоверно и достойно. У него, кстати, есть гриф для высших учебных заведений. Можно усмотреть некое противоречие в одновременной рекомендованности и учебника Филиппова и учебника Зубова, но это происходит точно по советскому анекдоту: «на Западе многопартийная система, а у нас многоподъездная». По-другому это еще называется «борьба разных кремлевских башен». Конечно, они ведут борьбу друг с другом, и это помимо прочего, проявляется и в борьбе учебников.
«Учебник Филиппова»-2 уже поступил в продажу, но, слава богу, продается не только он, но и для школы по этому периоду, изложение в которых, на мой взгляд, намного честнее, правдивее и более адекватно тому, что реально происходило с нашей странной. Есть замечательный учебник под редакцией В.П. Шестакова, неплохой учебник под редакцией А.О. Чубарьяна и Е.И. Пивовара (но на фоне Филиппова – это, конечно, просто Карамзин), есть запрещенный, но существующий учебник И.И. Долуцкого – с него несколько лет назад Министерство просвещения сняло гриф «Рекомендовано». Это вызвало тогда скандал, потому что по этому яркому, честному, хлесткому и любимому народом учебнику многие учителя вели занятия. Кстати, как раз с изничтожения учебника Долуцкого началось внедрение в школы «филипповского учебника». Есть совершенно не запрещенный, но очень неплохой учебник Леонида Кацвы, который формально считается справочником для поступающих, но по сути, это учебник. Т.е. филипповскому творению есть что противопоставить. Но нужно же, чтобы было желание что-то противопоставлять.
Здравствуйте, Сунада!
Вы пишете: «В моём словаре антоним «этюд», написано «переписать набело». Я думал плохо слово «переписать», поэтому использовал «нарисовать».
Поскольку у Вас есть свой сайт советской живописи, думаю, Вам будет полезно знать и соответствующую терминологию.
«Переписать набело» означает переписать черновик рукописи или письма без помарок и к живописи неприменимо. Слово «писать» в сознании русского человека в первую очередь относится к письму на бумаге, например писать (написать) письмо, рукопись, реферат, курсовую или дипломную работу, диссертацию» и т.д. «Писать картину» относится уже скорее к художественным терминам, употребляемым только художниками и любителями живописи, для которых «рисовать картину», как выражается большинство русских людей, не имеющих отношение к живописи, звучит непрофессионально. На профессиональном языке «рисовать» относится исключительно к рисунку карандашом, углем, сангиной и т.д., хотя и художник может сказать: «Я нарисовал картину», имея в виду масляную живопись, как правило, в разговорах с непрофессионалами.
Для русского человека «переписать набело» не может быть антонимом слова «этюд». Этюд - это, как правило, вполне законченный пейзаж, написанный на пленере, который потом, в мастерской, используется для написания большой работы (кстати, художники чаще употребляют слово «работа» вместо обычного «картина». Картина в их понимании - это большая работа, написанная в мастерской по этюдам, причем этюдами могут служить как пейзажи, так и натюрморты или портреты, написанные с натуры, если они есть в большой картине. Если пейзаж большой, то это наверняка картина, т.к. вытащить большой холст на природу и там писать практически невозможно. Художники вообще называют этюдом любую относительно небольшую работу размером меньше чем 60х80 см.
К большой картине пишутся еще и эскизы. Вот эскизы, как раз редко носят законченный характер. Это наброски маслом, например головы человека, руки, ноги, уха, либо животных - кошки, собаки, лошади и т.д., либо части туалета - кафтан, сапоги и т.д. где хорошо прописаны только детали, интересующие художника для написания большой картины. Еще эскизами называются наброски маслом, карандашом, углем или чем-то в этом роде, где художник решает задачу компоновки большой картины: расположение фигур, предметов и т.д. Поскольку эскизы делаются в основном на скорую руку, то они часто незакончены или вообще схематичны. Хотя встречаются и полностью законченные эскизы, представляющие собой не только какие-то отдельные фигуры или детали, но даже и уменьшенные варианты готовой будущей картины.
Теперь поговорим о материале. Среди непрофессионалов обычно бытует мнение что настоящая картина должна быть написана непременно на холсте, а картон – это, мол, этюдный материал, и, следовательно, работы, написанные на картоне, носят незаконченный характер, а потому не стоят особого внимания. Это большая ошибка.
Во-первых, как мы уже видели, этюд – это вполне законченная работа, писанная с натуры, и, следовательно, не должна вызывать к себе такого пренебрежения.
Во-вторых, важно не то, на чем написана картина, а КАК она написана, и, с точки зрения цены, кем написана. Врубель, например, написал несколько работ на старых листах железа, сброшенных рабочими с крыши в Абрамцево. Так что ж теперь это не Врубель?
У меня в коллекции есть детский и мужской портреты работы московского художника Сергея Федоровича Соловьева, написанные на листе оцинкованного железа, причем мастерски. У меня был его эскиз «Санитарка», выполненный на загрунтованной самим же художником упаковочной картонке испод дефицитных тогда импортных апельсинов. У Сергея Федоровича тогда просто не оказалось под рукой художественного грунтованного картона, вот он и загрунтовал первую же попавшуюся картонку с ровной поверхностью, и сделал на ней эскиз к картине.
Была у меня и работа Клавдии Александровны Тутеволь, выполненная на доске, покрытой левкасом, как пишут иконы. Это был небольшой красивый женский портрет.
Здесь нужно сказать несколько слов о том, что такое грунт и левкас.
Если попробовать писать маслом прямо на холсте или на картоне, то они будут активно впитывать краску, и ничего не получится. Поэтому холст и картон предварительно покрывают особым составом из клея и мела, а когда он высохнет, начинают по нему писать масляными красками. Думаю, все знают что поверхность художественного холста и картона белая. Это и есть грунт.
Теперь о левкасе. Это по сути тот же грунт белого цвета, имеющий в своем составе мел, но наносящийся уже на дерево более толстым слоем чем грунт на холст и картон. Он более густой чем последний и наносится довольно толстым слоем на деревянную доску, служа связующим слоем между деревом и живописью, предотвращая впитывание краски в дерево. Недостатком левкаса является то, что он тяжел и имеет свойство скалываться вместе с живописью, что хорошо бывает видно старинных иконах. Поэтому покрытые левкасом доски крайне редко используются художниками, если они, конечно, не иконописцы, где это традиционный материал, хотя теперь и современные иконы на доске редкость.
Но вернемся к художественному картону. Его впервые начали выпускать в России в 1862 году. До этого на этюды художники должны были таскать с собой холсты, которые были неудобны тем, что имели достаточно тяжелые и громоздкие подрамники, с которых к тому же при транспортировке на большие расстояния их приходилось снимать. А поскольку складывать в стопки и сворачивать в рулоны непросохшую еще живопись значит безнадежно ее испортить, приходилось еще и ждать пока краска просохнет. А она может и месяц сохнуть! Так что неудобство тут очевидное. Чтобы понять как мучились с этим художники, достаточно почитать воспоминания И.Е. Репина «Далекое и близкое».
Там очень живо описано как они с Федором Васильевым ездили на этюды на Волгу в Жигули под Самарой, и какие они имели проблемы с холстами. Во-первых, поскольку по его собственному признанию, И.Е. Репин делать подрамников, или как тогда выражались подрамков, и натягивать на них холсты не умел, то вся эта титаническая работа досталась Федору Васильеву, который, правда, с ней успешно справился. А потом, когда надо было уезжать, работы оказались еще сырыми. Пришлось ждать пока просохнут. А что значит для художника ждать и ничего не делать когда вокруг столько натуры? Муки адовы! Но это еще не все. По приезде в Петербург пришлось снова заказывать кучу разноразмерных подрамников и снова натягивать на них работы.
То ли дело картон! И легкий, и никаких забот! Делается такая деревянная рамка с ременной ручкой сверху и с зажимами, которые набрасываются на картон сверху, снизу и по бокам, как бы закрываются. Это дает возможность ходить на этюды сразу с двумя картонами, что удобно: если состояние поменяется или захочется сразу написать другой мотив, то можно писать на другом, чистом картоне. При транспортировке же достаточно повернуть картонки внутрь рамки, и они друг друга не касаются, живопись не смажется, вези хоть в Америку.
Естественно, что художники все больше и больше стали ездить на этюды с картонами, тем более что наладился промышленный выпуск грунтованного картона. Отсюда и пошло мнение что картон – это, мол, этюдный материал. Профаны же, слыша звон, да не зная где он, пренебрежительно относятся к картону, полагая этюд чем-то незаконченным и несовершенным, что, как мы видели, в корне неверно.
Так что же такое картина и чем она отличается от этюда? Картина, как термин, - это большое, а то и просто огромное, несколько метров длиной, фантазийное полотно, написанное полностью в мастерской художника. Например «Утро стрелецкой казни» или «Боярыня Морозова». В советское время такие картины стали называть тематическими. Действительно, они написаны на определенную, заданную, тему. Так что тематической картиной называется большая многофигурная композиция, а что там изображено – три богатыря, как у В. Васнецова, или «Ленин в октябре» - это не имеет никакого значения.
Но картиной может быть и пейзаж. Например пейзажи Айвазовского и Шишкина. Я, например, видел этюд И.Шишкина к его знаменитой картине «Рожь». Это был холст величиной примерно 60х80 см. Все то же самое, только сосен там другое количество и дорога идет в другую сторону. Вполне законченная работа, между прочим.
Последней, уже в советской живописи, писала такие огромные картины-пейзажи Лидия Исааковна Бродская – дочь ученика Репина Исаака Бродского и, по совместительству, жена мэтра советской живописи и одного из столпов соцреализма Федора Павловича Решетникова – автора всенародно известных тематических картин «Опять двойка!» и «Прибыл на каникулы!», милейшего, кстати, в жизни человека. Она ездила на этюды и собирала материал по всей стране. Причем каждый ее этюд был филигранно отточен и доведен до совершенства. Потом, уже в мастерской, она писала огромные фантазийные, (но не фантастические!) пейзажи детали для которых она брала из вполне законченных своих пейзажей – этюдов.
Поскольку большие размеры картин требуют огромного, иногда многомесячного или даже многолетнего труда, а компоновка (составление) их требует большой фантазии, то картины и стоят чрезвычайно дорого, а не потому что картина – это нечто завершенное, а этюд – это нечто недоделанное. Напротив, этюд – это всегда полностью завершенная натурная работа. А вот эскиз может быть недоделанным и представлять собой просто НАБРОСОК, хотя и далеко не всегда. Например вполне законченный портрет какого-либо человека может быть использован для создания многофигурной композиции – тематической картины, и в этом случае он будет считаться эскизом к этой картине.
Вот, пожалуйста, приведу Вам пример с собственного сайта: «Беседка в Горках Ленинских» представляет собой, как видите, законченный парковый пейзаж, и если не знать что эта работа была написана специально для картины «Ленин в Горках», то вы никода не догадаетесь что это эскиз к тематической картине. Причем по своему качеству эта вещь не уступает, а даже и превосходит некоторые другие пейзажи, опубликованные на моем сайте, что хорошо видно из ее цены.
А вот пейзаж «Последний луч» представляет собой именно картину, написанную отцом в мастерской на Верхней Масловке по памяти с опорой на натурные этюды, которых было штук 5. Вот один из них
Итак, подведем итоги:
КАРТИНА – это большое живописное полотно обычно размером более 1 метра, которое в силу своих больших размеров пишется именно на холсте, т.к. картоны таких размеров крайне неудобны в обращении и могут прогибаться внутрь. Кроме того, холст, в отличие от картона, можно свернуть, а потом снова натянуть на подрамник, что удобно в тех случаях, когда натянутая на подрамник картина не проходит в дверь мастерской или выставочного зала. Обычно это пейзаж или многофигурная композиция, хотя это может быть и одна фигура на фоне, например, пейзажа, как уже упоминавшаяся картина В.Г. Гремитских «Ленин в Горках», где Владимир Ильич стоит на фоне паркового пейзажа с беседкой.
ТЕМАТИЧЕСКАЯ КАРТИНА – обычно это большая картина, как правило, с многофигурной композицией. В силу своих больших размеров пишется на холсте и в мастерской художника. В качестве примера можно привести картины В. Сурикова «Меньшиков в Березове», «Взятие снежного городка», «Боярыня Морозова», батальные картины В.В. Верещагина и т.д.
ЖАНРОВАЯ КАРТИНА – то же что и тематическая картина. Но жанровая картина может быть и гораздо меньших размеров – до 1 метра. В качестве примера можно привести знаменитые картины Федора Павловича Решетникова «Опять двойка» и «Прибыл на каникулы!». Обычно жанровой картиной называют не эпические полотна, а камерные сценки из жизни относительно небольших размеров. Чаще всего пишется на холсте, хотя советские художники могли писать жанровые картины небольших размеров на картоне, и даже на оргалите, в силу широкого распространения этого материала в ХХ веке. Это могут быть, например, играющие дети как, скажем, в небольшой по размеру работе Леонида Васильевича Маркова «Осень» Вот если бы дети на этой работе были написаны крупным планом, то это была бы чистой воды жанровая картина, но это потребовало бы более крупного размера для прорисовки деталей, а так – это скорее пейзаж со стаффажем. Пример:
СТАФФАЖ – это одна или несколько мелких фигурок людей или животных, вносящихся художником в пейзаж для его оживления. Часто пишется камертоном, т.е. ярким пятном на фоне пейзажа.
ЭТЮД - все что угодно, написанное с натуры: пейзаж, портрет, натюрморт, интерьер. Носит абсолютно завершенный характер и считается, как и картина, самостоятельным художественным произведением. Обычно этюд меньше 1 метра по размеру, хотя изредка встречаются и этюды больше 1 метра. Пишутся как на холсте, так и на картоне и даже оргалите. Последние 2 материала при небольших размерах более удобны, чем холст, который к тому же пружинит при ударе по нему кистью. Поэтому советские художники для небольших относительно по размеру вещей предпочитали картон и оргалит или холст, наклеенный на картон, который можно было уже в готовом виде купить в магазине.
ЭСКИЗ – по определению Большого Советского Энциклопедического словаря – это: «предварительный, часто беглый набросок, фиксирующий замысел художественного произведения, сооружения, механизма или отдельной его части». Пример эскиза:
Зачастую, как мы уже говорили, эскиз может представлять собой вполне самостоятельное и законченное художественное произведение, являющееся в общем-то вариантом будущей тематической картины. Вот пример такого эскиза:
Как видите, на этом эскизе все детали, вплоть до лиц людей на переднем плане и голых веточек деревьев на втором, тщательно прописаны. В данном случае эскиз представляет собой фактически вариант готовой тематической картины, но в другом материале и в уменьшенном размере.
Эскизы могут не только быть самостоятельным художественным произведением, но и иметь довольно внушительные размеры, например вот эта работа: , а могут быть маленькими, и носить характер наброска, например, вот эта работа, написанная, как и все предыдущие, между прочим, с натуры:
Здесь мы видим явную непрописанность ненужных художнику деталей, а сапоги стоят отдельно от красноармейца. Видимо они были дописаны после. Но обратите внимание на материал. Холст! Да еще размер нестандартный, т.е. В.Г. Гремитских для этого эскиза не поленился изготовить нестандартный подрамник и натянуть на него холст. Видимо этого требовала компоновка задуманного эскиза. Так что эскиз – это не просто так: тяп ляп, и готово! Над ним думать надо, работать.
А что же такое тогда набросок?
НАБРОСОК происходит от слова «набросать» т.е. небрежно и быстро что-либо зарисовать. Вот типичный пример небрежного быстрого наброска:
Сделан он на холсте, так что с точки зрения профанов это, видимо, более значительное произведение, чем масса других законченных работ на картоне. Но и здесь мы видим что холст нестандартный, так что и здесь художнику пришлось изрядно готовиться. По размеру этот набросок близок к предыдущему красноармейцу рядом с которым стоят сапоги. Произошло это, видимо, потому, что обе работы являются эскизами к одной и той же тематической картине и размеры фигур красноармейцев на этих работах должны были совпадать с реальными размерами этих фигур на картине.
А вот вам эскиз к большой тематической картине В.Г. Гремитских «У правления совхоза»
Как видите, написанный с натуры мотоцикл прописан весьма тщательно, со всеми деталями, а вот облокотившаяся на скамейку спиной к зрителю фигура на заднем плане едва лишь намечена. Художник просто не знал нужна она будет или нет, и просто зарисовал ее на всякий случай. Кстати, в готовой картине этой фигуры нет.
Между прочим, «быстро» не обязательно означает «небрежно». Например, можно тщательно проработать голову натурщика, а остальные части тела вообще не писать. Получится вполне законченный самостоятельный портрет без тени небрежности. Вот пример:
Ну вот, дорогой Сунада, надеюсь я достаточно толково разъяснил Вам несколько русских художественных терминов. Однако, поскольку Вы изучаете русский язык, хочу обратить Ваше внимание на то, что на бытовом уровне русские люди называют картиной все что угодно, вплоть до постеров на стене. Даже кинофильм по-другому называется кинокартина. Чаще всего говорят сокращенно «фильм» или «картина». А в начале ХХ века говорили «фильма» или «живые картины». В русской литературе встречаются выражения типа: «Его взору представилась следующая картина…» дальше описывается какой-нибудь пейзаж или бытовая сценка.
Впрочем, словарь у Вас есть, и общеупотребительные значения Вы можете почерпнуть и оттуда.
С уважением,
Александр Гремитских
«Я давно понял, что для искусствоведов самовыражение важнее сути.»
Эльдар Рязанов
«Почему я, сын известного московского живописца, детство и юность проведший среди художников, в коллекции которого больше живописи и графики, чем в ином региональном музее, должен слушать искусствоведов, которые отродясь и кисти то в руках не держали?»
Александр Гремитских
В Википедии термин «картина» применительно к живописи определяется как «произведение искусства, обладающее законченным характером (в отличие от эскиза и этюда) и самостоятельным художественным значением.» Понятия же «этюд», «эскиз» и «набросок» применительно к живописи вообще свалены в Википедии в одну кучу и сводятся к одному понятию - набросок, подготовительный материал к собственно картине художника.
Посмотрим, так ли это на практике:
Надо сказать, что вся художественная терминология сложилась ещё в XIX веке, если не ещё раньше. Говорить в те времена не только у нас, но и во всей Европе приличным людям полагалось исключительно по-французски, о чём свидетельствуют применяющаяся до сих пор в живописи терминология. Так слово «этюд» происходит от французского «étude», а «эскиз» - от французского же «esquisse», например. Заказчики живописцев жили в основном в весьма просторных, если не сказать больше, помещениях, требовавших декорирования огромными полотнами, писать с натуры которые было, естественно, невозможно. Понятно, что в таких условиях ценился исключительно конечный продукт - большая картина (но он, кстати, и оплачивался исключительно). Поскольку натурные работы, к которым этюды, собственно говоря, относятся, никому вешать на стену и в голову не приходило, за них и денег нельзя было получить, а следовательно они если и писались, то лишь в качестве опорно-зрительного материала для какой-нибудь большой картины и имели даже меньшее значение чем эскизы, которые тщательно выписывались поскольку их надо было представить на утверждение заказчику.
Вот откуда, из «времён Очакова и покоренья Крыма», перекочевали давно устаревшие определения художественных терминов в «Википедию»! Да и в другие словари, увы, тоже, а уже оттуда - в наши головы.
Однако уже к концу XIX века с демократизацией общества взгляды на то, каким может быть, если можно так выразиться, конечный продукт в живописи, кардинально поменялись. Если французским импрессионистам ещё пеняли именно этюдностью их работ, то уже А.К. Саврасов призывал своих учеников «учиться у натуры». Из русских художников Константин Коровин, например, прославился именно своими натурными этюдами, собственно тематических картин он практически совсем не писал. Мы живём уже в XXI веке, но продолжаем в отношении живописи пользоваться пониманием её терминологии 200-летней давности, парадокс, да и только!
Непонимание самых простых, употребляемых в повседневной речи, терминов живописи, на основе столь древнего их понимания, сознательно навязанное широкой публике уважаемыми искусствоведами, которые, как это вполне очевидно, именно что ПРОФЕССИОНАЛЬНО ничего не понимают в искусстве, способно поставить обыкновенного человека в тупик. Поэтому в этой статье хотелось бы рассмотреть основные общеупотребительные термины в живописи применительно уже к современной нам ситуации.
ЗНАЧЕНИЯ СЛОВА «ПИСАТЬ» (с ударением на втором слоге, разумеется)
В русском языке слово «писать» имеет основное значение «писать буквы и цифры». В живописи профессионалы применяют слово «писать картину» в качестве термина. Если художник и скажет: «Я нарисовал картину», то в данном случае он не пользуется профессиональной терминологией, а просто говорит бытовым языком, как обычные люди, не связанные с художественной деятельностью. В терминологическом понимании рисуют углём, сангиной, карандашом, пастелью, но никак не картину маслом. «Эта картина художника нарисована маслом», - может сказать лишь человек, далёкий от живописи. И ничего в этом страшного нет, это не так уж и важно. Как неважно и то, что Вы не знаете, что такое краплак красный или кадмий жёлтый и слыхом не слыхивали про какую-то там умбру или сиену жжёную. Названия художественных красок, точно обозначающие определённые цвета (ведь и красный, и жёлтый и синий разными бывают), совершенно необязательно знать неспециалисту, да и искусствоведы на такие узкопрофессиональные точные термины не покушаются.
Зато эти господа, «ведающие искусство», а проще говоря, критики, то есть журналисты, пишущие на тему об искусстве, успешно навязали всем остальным людям ложную идею, что в искусстве, мол, «надо разбираться». А кто в искусстве разбирается? Ясное дело, никто кроме искусствоведов!
Таким образом, нам успешно объяснили, что в изобразительном искусстве мы с вами ничего не знаем и не понимаем. И самое интересное, что мы с этим полностью согласны! Кого не спросишь: «Я в живописи не понимаю», «Я в искусстве не разбираюсь»…, и в этом духе.
А в чём тут, собственно говоря, разбираться? Искусство, в том числе и изобразительное, создаётся для нас, простых людей, а не для «специалистов», оно апеллирует к эстетике, во всех нас заложенной природой. В искусстве для зрителя, читателя, слушателя, есть лишь два критерия - нравится и не нравится. Вы будете читать скучную книгу? Смотреть плохой фильм или пьесу? Будете слушать оперу, музыку, песню, которая Вам не нравится? Вы считаете Казимира Малевича гениальным художником, а Велимира Хлебникова - гениальным поэтом? Нет? Браво! Вы прекрасно разбираетесь в искусстве!
А вот чтобы нас с вами можно было, как выразился Пётр I, «от других незнающих болванов распознать», необходимо, всё-таки, уяснить себе несколько общераспространённых, часто встречающихся в обиходной речи терминов, касающихся в данном случае живописи.
МАТЕРИАЛ ДЛЯ КАРТИНЫ ХУДОЖНИКА
Непрофессионалы с подачи всё тех же искусствоведов обычно считают, что настоящая картина маслом должна быть написана исключительно на холсте, а другие основы вроде художественного картона вообще, мол, не заслуживают внимания. Тогда «Мону Лизу» и картиной считать не стоит, ведь для работы Леонардо использовал доску липы.
Картон, загрунтованный, чтобы краски не впитывались в него, белым составом, так называемым грунтом, состоящим из мела и клея, или цветным грунтом, если это требуется художнику, то есть специальный художественный картон, удивительно удобен для работы, особенно на пленэре. Картон - компактный, достаточно плотный материал, который не пружинит под нажимом кисти, в отличие от холста. Холст под влиянием изменения температуры и влажности в помещении то провисает, то натягивается, краски с него со временем поэтому осыпаются, а с картона - нет. Живопись на картоне долговечна настолько, насколько долговечен сам картон, а по долговечности картон холст даже превосходит.
То же самое можно сказать и об оргалите, хотя он значительно более тяжёлый, чем картон. Советские художники оргалит часто сами грунтовали, а то и просто, для того чтобы удобнее было писать и кисть не пружинила, специально наклеивали грунтованный холст на оргалит. Вот Вам яркий пример, натюрморт с сиренью вполне картинного размера:
А что же холст? Исключительно с ним художники Российской Империи работали до 1862 года, когда русская промышленность стала выпускать художественный картон.
К холсту требуется тяжёлый подрамник плюс хорошая натяжка на него холста. При этом приходится долго ждать, пока краска просохнет после окончания работы, иначе холст нельзя свернуть, так как непросохшие краски слипнутся между собой, и картина будет совершенно испорчена. Сохнуть же краски могут и целый месяц. Вот у художника и начинается вынужденный простой. Для перевозки картина, если она большая, снимается с подрамника, аккуратно сворачивается на большую баббину живописью вверх чтобы не повредить живопись. Следующий этап - после доставки на место вновь натянуть холст на подрамник, правильно, без перекосов, морщин по углам и провисаний, но и без излишнего натяжения (всё это тоже может повредить живописный слой). А со временем, натянутый на подрамник холст, под действием перемен влажности и температуры может провиснуть или наоборот, слишком сильно натянуться, что может грозить даже разрывом холста. Это, в свою очередь, может вызвать осыпь красочного слоя, погубив или испортив живопись. Вот поэтому-то в залах и запасниках художественных музеев так строго следят за постоянством влажности и температуры.
Художественный картон имеет немало достоинств. Он лёгкий, уезжая на пленэр его можно поместить в специальную деревянную рамку с зажимами, имеющую сверху ремённую ручку для переноски. Представление об этом полезном приспособлении даёт сохранившийся в бумагах моего отца чертёж такой рамки для этюдов, которую отец заказывал какому-то столяру. Вот этот чертёж:
Иногда живописец берёт с собой на этюды сразу два картона. Сначала используется один, а затем, если
изменилось освещение или настроение или привлёк внимание какой-то другой мотив, художник берёт второй картон и пишет уже на нём. Окончив работу, он переворачивает картоны сырой пока ещё живописью внутрь рамки и закрепляет их зажимами. Друг друга картоны не касаются. Живопись при этом остаётся целой и невредимой. Сохнуть она будет в мастерской.
Поэтому после 1862 года, когда было налажено промышленное производство грунтованного художественного картона, живописцы постепенно всё больше стали ездить на пленэр с картонами.
Господа искусствоведы, которые обо всём этом вообще ничего не знают, да и сами ни одного этюда не написали, презрительно относятся к художественному картону, отчего-то считая живопись на картоне заведомо незаконченной, исходя при этом лишь из того, что на картоне пишутся в основном этюды, которые, как мы увидим ниже, всегда законченные, тщательно проработанные произведения, зачастую требующие очень большого труда. Мало того, было ещё изобретено слово «этюдность», используемое как синоним недоделанности, небрежности и… незавершённости! Но позвольте спросить, какое отношение имеет небрежность исполнения или незавершённость картины к тому, на чём она написана? Да и этюдов на холстах разве не бывает?
Кстати, картина в стиле соцреализма советского художника Николая Овчинникова «В цеху», которую в сентябре 2016 года В.В. Путин подарил на день рождения Д.А. Медведеву написана именно на картоне.
Строго говоря, это не картина, а натурный этюд, выполненный художником непосредственно в заводском цехе, но об этой терминологии речь пойдёт ниже.
Самое главное - это не материал, на который нанесена живопись, а то, как сумел художник отразить действительность, настроение, свои ощущения и предать их зрителю. Материал основы, будь то холст, картон, оргалит, бумага, доска или даже тонкое оцинкованное железо, к этому никакого отношения не имеет. Важен талант, опыт, хорошая художественная школа. Рассказывают, что в Абрамцево у С.И. Мамонтова как-то раз меняли на доме крышу. М.А. Врубель подобрал кусок кровельного железа и написал на нём сирень. Так что ж теперь, это не Врубель?
Вот «Портрет Смирновой Д.П., работницы Трёхгорной мануфактуры, депутата Верховного Совета СССР»
работы советского художника Сергея Фёдоровича Соловьёва. Он тоже выполнен на оцинкованном железе. Портрет, в силу его более чем скромных размеров 37,5х31,5 см и столь официозного названия, явно представляет собой натурный этюд для большого заказного портрета передовика производства. Видимо, когда модель явилась для позирования в мастерскую художника, у того не оказалось под рукой ничего другого, вот он и написал вполне законченный небольшой женский портрет, который потом, возможно с некоторыми незначительными изменениями, перенёс на большой холст.Иногда, в силу тогдашнего дефицита во всём, советские художники писали масляными красками даже на бумаге, совершенно для этого не предназначенной. Так, в частности, иногда поступал и мой отец. Потом, уже после смерти отца, мне пришлось наклеивать эту бумагу на картон. ("Выпал снег" бумага на картоне, масло; 61,5х82; 1969 год)
Да что там, писали даже на мешковине от распоротых мешков! И неплохо получалось!
Вот, например, работа отца "Председатель". История у неё такая: отец получил командировку в один из колхозов на Алтае, где-то под Бийском, с заданием написать тамошнего председателя, Героя Социалистического труда. В колхозе, естественно, никакого холста, а тем более грунтованного, не оказалось, посему отец распорол какой-то огромный мешок, натянул на импровизированный, тут же сколоченный подрамник, загрунтовал мешковину и написал портрет председателя. Впоследствии, уже через 50 лет после событий, мне пришлось перетягивать эту работу на уже нормальный подрамник.
Или вот осенний пейзаж "Багряная осень", написанный отцом где-то в глухой деревне тоже по аналогичной технологии:
Таким образом: ЕСЛИ ВЫ ПИШЕТЕ ОГРОМНУЮ МНОГОМЕТРОВУЮ КАРТИНУ, волей-неволей придётся писать её на холсте ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО ИЗ СООБРАЖЕНИЙ ПОСЛЕДУЮЩЕЙ ТРАНСПОРТИРОВКИ, а не для того чтобы она представляла собой художественную ценность!
В остальных случаях всё равно на чём писать, иначе бы первые, купленные П.М. Третьяковым два ЭТЮДА М.А. Врубеля НА КАРТОНЕ, никакой бы художественной ценности не представляли.
ЭТЮДЫ И ЭСКИЗЫ
Этюд - это, всё-таки, что ни говорите, вполне законченная, относительно небольшая по размеру именно натурная работа, которая выполнена на пленэре (пейзаж) или, скажем, в мастерской (натюрморт, портрет) и является вполне самостоятельным произведением. Впрочем, этюды могут также использоваться в дальнейшем для написания большой картины, иногда даже огромного многометрового полотна, что возможно уже исключительно в мастерской. Этюд, особенно это касается пейзажей, чаще всего имеет размеры, грубо говоря, не превышающие 60 на 80 см, то есть размер, удобный для переноски одним человеком. Вот пример такого натурного этюда:
Этюд может быть односеансовым, написанным за один сеанс, то есть за один день. Но это бывает достаточно редко, гораздо чаще этюд требует нескольких, а то и множества сеансов. Многосеансовый этюд, особенно если это натурный пейзаж, иногда требует нескольких лет работы. Обыкновенно это происходит тогда, когда резко и надолго меняется погода, и нужное состояние теперь появится уже в следующем году. Ну, например, Вы пишите золотую осень при ярком солнце, остаётся ещё пара сеансов, а тут на целый месяц зарядили дожди, поневоле надо будет приезжать на это место на следующий год.
Таким образом, этюд - это натурная работа , законченное художественное произведение, на которое живописцем потрачено изрядное количество труда, то есть, говоря бытовым языком, законченная картина маслом относительно небольшого размера.
Конечно же, есть и незаконченные этюды, но незаконченной бывает и многометровая большая картина. Так что, как мы видим, давно устарелое, уже более 100 лет как потерявшее своё прежнее значение, представление уважаемых искусствоведов о том, что этюд - это непременно нечто незаконченное и имеющее незначительную художественную ценность, которое они, к сожалению, прочно вложили нам с вами в голову, и что отражено, увы, даже в словарях, сегодня уже давно не имеет под собой ни малейшего основания.
ЭСКИЗ
Эскиз отличается от этюда тем, что он всегда делается исключительно в целях подготовки к большой тематической картине (многофигурная композиция на какую-то определённую тему. «Утро стрелецкой казни» Сурикова, например). Законченность присутствует в эскизе не всегда, и в этом случае он носит характер наброска. Давайте сравним два эскиза к большим работам советской художницы Клавдии Тутеволь. В первом случае эскиз делался для себя, в качестве рабочего материала (Эскиз панно для павильона "Космос" на ВДНХ)
Во втором же случае (Эскиз потолочного плафона театра оперы и балета им. Абая в Алма-Ате) эскиз был выполнен для утверждения художественным советом, о чём свидетельствуют подписи и штампы в нижней и верхней левых частях эскиза. Поэтому он полностью завершён и отделан, никакой эскизностью, т.е. небрежностью или недоделанностью здесь и не пахнет. В архитектуре, например, это был бы макет соответствующего архитектурного сооружения.
Эскиз к картине может представлять собой вполне законченное, и даже тщательно выписанное или прорисованное, изображение кисти руки, ноги, уха, лица, фигуры или головы человека, лошади, собаки, других животных, или же даже трактор, грузовик, какой либо предмет, либо часть одежды, всё, что в данный момент интересует живописца, в общем, что угодно, что может войти в будущую большую картину художника. Причём всё это иногда может умещаться на одном и том же куске холста, картона или оргалита.
Такие эскизы, иногда незавершённые, небрежно, наспех выполненные называются ещё набросками, то есть то, что художник в процессе замысла большой многофигурной композиции «набросал» на листе бумаги, картона, холста и т.д.
Кроме того, набросками именуются ещё и быстрые зарисовки, сделанные художником спонтанно, под влиянием момента. Примером может служить набросок В.Г. Гремитских "В гостях" 25,5х17 бумага, карандаш; 1940-е годы.
В.Г. Гремитских "В гостях" бумага, карандаш; 25,5х17; 1940-е годы |
Как видим, художник на первом же подвернувшемся под руку клочке обёрточной бумаги просто так, для себя, зарисовал простым карандашом, тоже видимо, подвернувшимся под руку, наблюдаемую им жанровую сценку.
А вот московский художник Игорь Радоман нарисовал моего отца, отдыхающего на кровати где-то в доме творчества художников «Академическая дача»:
Художники на всяких, многочисленных в советское время собраниях и заседаниях вообще постоянно скучали, и равлекались тем, что делали карандашные наброски друг друга. У меня в коллекции есть много подобных набросков самых разных художников.
Набросок может быть сделан не только карандашом, но и масляными красками, сангиной, пастелью, углём, пером, да чем угодно, даже шариковой ручкой, ибо истинный художник ни минуты прожить без своей профессии не может. У художников-реалистов это просто какая-то профессиональная мания на уровне условного рефлекса, требующего постоянной тренировки, совершенствования мастерства, что, собственно и отличает настоящего художника, ежедневно и ежечасно посвящающего всю свою жизнь искусству, от так называемых «современных» художников и авангардистов которым ничего и уметь то не надо, а следовательно и тренировки никакой не требуется - нет мастерства, нечего и оттачивать, знай себе малюй квадраты да треугольники!
Кстати, набросок, в зависимости от времени, которое есть у художника на его выполнение, может переходить и во вполне законченный рисунок. Вот перед нами вполне законченный детский портрет карандашом «Володя за игрой» муромского живописца Василия Васильевича Серова, но тем не менее - это набросок!
Эскизы - это подспорье в процессе работы художника над большой тематической картиной. Эскизы делают не только маслом, но и углём или карандашом, темперой и т.д. В эскизе, кроме того, может быть скомпонована вся будущая большая многофигурная картина художника.
В качестве примера можно привести два эскиза к большой тематической картине «Полководцы Гражданской войны» советского художника Григория Гордона, собственно говоря, представляющей собой групповой портрет наиболее известных красных командиров Гражданской войны.
Сначала живописец решил было просто выстроить их всех в ряд на фоне красного знамени,
но затем такая композиция ему показалась скучной, и он решил её несколько усложнить:
Как видим, в данном случае эскизы выполнены темперой, и кроме того, несмотря на эскизность обеих работ, т.е. незавершённость и кажущуюся небрежность исполнения, все герои будущей большой картины вполне узнаваемы. Мы ясно видим Ворошилова, Будённого, Щорса, Фрунзе, Чапаева, Пархоменко и т.д.
А вот эскиз к большой тематической картине «Арест Александра Ульянова» уже упоминавшегося муромского художника В.В. Серова:
Конечно, итог, скорее всего, будет отличаться от первоначального замысла. У истинного художника, как правило, новая вещь не выходит из головы. Он постоянно углублён в интересующую его тему. Обдумывает её, передумывает, много наблюдает, читает соответствующую литературу. Если в будущей тематической картине присутствует пейзаж, пишутся соответствующие натурные этюды, которые впоследствии, обычно в несколько изменённом виде, переносятся на картину. Иногда на большую картину переносятся отдельные детали сразу с нескольких натурных этюдов.
Однако же натурный этюд, в отличие от эскиза и наброска, - произведение, как мы уже видели, самостоятельное и обязательно вполне законченное. Вот вам яркий пример. Получив заказ на большую тематическую картину «Ленин и Горький в Горках», отец специально весной 1952 года много раз ездил в подмосковные Горки Ленинские и написал там два больших этюда, оба на холсте. Сначала «Горки. Весна. холст, масло; 60х80 см»,
а потом - «В Горках Ленинских холст, масло; 78.5х57 см».
Впоследствии, на окончательной большой картине, отец взял за основу второй этюд, чуть отодвинул ступени, а перед ними поставил Максима Горького, беседующего с Лениным. От этюда ««Горки. Весна.» он взял более раннее состояние природы на заднем плане, значительно уменьшив сам пейзаж с беседкой по сравнению с центральными фигурами. Тем не менее, оба этюда, каждый сам по себе представляет собой вполне законченный самостоятельный парковый пейзаж, ничем не отличающийся от других многочисленных натурных пейзажей отца. Если бы я не поведал тут эту историю, Вы, будь Вы хоть трижды искусствоведом, ни за что бы не догадались что обе эти работы использовались для создания картины соцреализма, не так ли? Так как же можно говорить о том, что этюды не обладают законченным характером и самостоятельным художественным значением? (Вспомним определение в Википедии).
Большая тематическая многофигурная картина требует огромного и продолжительного труда над ней, наличия огромного количества эскизов и этюдов. Её пишут исключительно в мастерской, часто по многу лет. Возьмите хотя бы А. А. Иванова с его огромной картиной «Явление Христа народу» над которой художник трудился двадцать лет - с 1837 по 1857 год, или же Василия Сурикова, работавшего над каждой своей картиной по три - пять лет.
В ЧЁМ ОТЛИЧИЕ КАРТИНЫ ОТ ЭТЮДА?
Этюд, будучи самостоятельным и вполне законченным художественным произведением, отличается от картины прежде всего тем, что он пишется с натуры. Картину же пишут исключительно в мастерской на основе огромного количества материала - этюдов, эскизов, набросков, карандашных зарисовок и фотографий. Иногда приходится изучать большое количество литературы и периодики, при этом сюжет, то есть тема картины, придумывается самим художником, либо диктуется заказчиком. И ещё, что самое важное, в картине всегда воплощается ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЙ ЗАМЫСЕЛ ХУДОЖНИКА, в то время как этюд ПИШЕТСЯ В ОСНОВНОМ СПОНТАННО - берёт художник этюдник и идёт искать мотив, т.е. вид, который он будет писать. Где увидел, там остановился и пишет.
Не составляют исключения и этюды, написанные специально для создания больших тематических картин. В том случае, о котором я говорил выше, отец сначала нашёл беседку в Горках Ленинских, решил, что перед ней и поставит Ленина с Горьким, а уж затем написал с натуры два этюда с этой беседкой.
В основном можно сказать, что всё, что пишется с натуры - это этюд , будь то пейзаж, натюрморт или портрет, а всё, что требует предварительного замысла, длительной работы с многочисленными и разнообразными подготовительными материалами - это картина .
Однозначно картиной можно назвать эпохальное полотно большого, а иногда и просто огромного размера. Был такой художник Генрих Ипполитович Семирадский. Так он писал такие большие картины, что они в мастерской были подвешены к потолку и доходили до пола, причём, заметьте, дело происходило далеко не в хрущобе. Поэтому академику и профессору Императорской Академии художеств приходилось постоянно лазить на лестницу, такие у него бывали иногда громадные работы. У Г.И. Семирадского были в основном большие фантазийные картины на античные темы, сюжеты которых он брал из головы, поскольку реальную жизнь Древней Греции и Рима времён императора Нерона воочию наблюдать, он, естественно, не мог.
Однако картина может быть и довольно скромного размера, особенно это касается жанровых картин, то есть картин художников с изображением бытовых сценок. Например, знаменитое «Сватовство майора» Павла Федотова, имеет вполне этюдный размер - всего 58,3х75 см. Но, как сами понимаете, писана она явно не с натуры прямо в купеческой гостиной.
Историческая картина вообще вещь исключительно фантазийная. Оба брата Васнецова, например, писали на историческом материале, но очень разном. Один воссоздавал быт и архитектуру Москвы XIV и XVII столетий, другой за основу брал русские народные сказки и былины. Но если Аполлинарий, серьёзно, на научном уровне, занимавшийся историей и археологией, состоявший членом различных исторических и археологических обществ, будучи страстным сторонником распространения знаний по истории, стремился воссоздать быт и виды средневековой Москвы «так как оно было» на основе древних документов и результатов археологических раскопок, в которых иногда и сам лично принимал участие, то картины его старшего брата, Виктора, носили уже чисто фантазийный характер.
Батальные картины относятся к той же категории. Писать их с натуры прямо на поле боя, как это представляют себе некоторые дамы от искусствоведения, просто смешно. Знаменитый русский баталист В.В. Верещагин, лично наблюдавший множество сражений, и иногда даже принимавший в них непосредственное участие, свои картины писал исключительно по памяти, естественно в мастерской, опираясь на многочисленные зарисовки, сделанные им на театрах военных действий. Кроме того, Василий Васильевич много читал, опрашивал очевидцев, тратил огромные деньги на реквизит - скупал оружие, форму, снаряжение, которое затем рисовал с натуры, приготовляя, таким образом, эскизы к картинам, которые он задумал.
Большие картины, изображающие пейзаж, тоже вещи не натурные, а выдуманные художником из головы и сделанные на основе натурных этюдов. Однажды мне довелось видеть этюд, размером примерно 60 на 80 см, на основе которого И.И. Шишкин написал свою знаменитую большую картину «Рожь» размером уже 107 на 187 см. Этюд был на холсте и изображал всё то же самое, что и на картине, только дорога шла не прямо от зрителя к соснам, а несколько вбок и количество сосен было другое. В данном случае натурный этюд явно послужил основой для создания большой картины с пейзажем, но он и сам по себе представляет вполне законченное и тщательно проработанное произведение.
Таким образом, можно говорить не только об эскизе к картине, но и об этюде к картине, если этюд специально к ней пишется. Чаще всего это касается именно пейзажа. Если бы И.И. Шишкин ограничился упомянутым выше этюдом, и по какой-либо причине не стал писать по нему работу большого размера, то сейчас бы искусствоведы Третьяковской галереи хвастались картиной И.И. Шишкина «Рожь» 60х80 см, не подозревая о том, что это натурный этюд.
ПОДВЕДЁМ ИТОГИ:
Картина, в отличие от этюда, обязательно требует предварительного замысла художника, длительного обдумывания, и всегда отличается тщательностью исполнения и отделки, так сказать выписанностью. Картина любого размера всегда пишется художником в мастерской на основе самого разнообразного материала: фотографий, подготовительных эскизов и набросков и, если это необходимо, опираясь на заранее написанные натурные этюды. Картина, даже небольшая по формату, а уж тем более больших размеров, всегда пишется не на пленэре, даже если это пейзаж (попробуйте-ка потаскать с собой в поле или в лес этакую махину!), а в мастерской художника. Большая картина пишется непременно на холсте, что обусловлено не чем иным, как исключительно удобством больших холстов для транспортировки.
Тематическая картина - как следует из самого термина, это картина на какую-либо определённую тему. Чаще всего это многофигурная композиция большого размера. Этот термин возник уже в советском искусствоведении, поэтому его чаще всего применяют к произведениям так называемого соцреализма, например, на тему Гражданской, Великой Отечественной войны, или, скажем, «Ленин в Октябре». Поскольку размеры таких произведений зачастую просто огромны, живописец, естественно, работает над такой картиной в своей мастерской, и пишет её на холсте. «Запорожцы пишут письмо турецкому султану» И.Е. Репина, размер которой 2,03 на 3,58 метра, в принципе тоже можно назвать тематической картиной, хотя социалистическим реализмом там и не пахнет. Она тоже была написана Ильёй Ефимовичем именно в мастерской на базе множества эскизов и этюдов, также как и, например, «Бурлаки на Волге» (1,31 на 2,81 м).
Жанровая картина - название происходит от французского слова «genre» - это работа обычно
Небольшая жанровая картина может быть выполнена не только на холсте, но и на картоне или оргалите. Этот материал стал широко распространяться уже в XX столетии.
Есть ещё и такое понятие как жанровый портрет. Просто портрет - это портрет человека на нейтральном фоне, а вот когда есть задний план, на котором изображены предметы, люди или даже промышленный пейзаж, подсказывающие зрителю, например род занятий изображённого человека, то это уже жанровый портрет. В качестве примера можно привести жанровый женский портрет "Ветеран шахтёрского труда" работы уже упоминавшейся здесь советской художницы Клавдии Александровны Тутеволь:
Этюд, как мы уже говорили выше, - это вполне законченное самостоятельное произведение, но непременно натурное. Он является вполне самостоятельным художественным произведением, но может выступать и как вспомогательный материал для большой картины художника, что отнюдь не умаляет его художественной ценности. Это может быть натюрморт, портрет, пейзаж, интерьер. Этюд, в силу его относительно небольших размеров, пишут на всех вышеперечисленных материалах, но главное в нём, конечно же, качество работы живописца, его умение выстроить композицию в натюрморте, отразить характер модели в портрете, передать волнение или покой моря, холод зимнего леса, красоту заката, прелесть золотой осени или весеннее настроение природы в пейзаже.
Эскиз - произведение вспомогательное, его назначение зафиксировать замысел композиции будущей
тематической картины. В качестве примера возьмём эскиз к картине "Целинники" Э. Д. Ишмаметова. В нём художник разработал композицию и колорит, характеры, позы персонажей, а затем написал большую картину на эту тему. Эскиз к картине живописец всегда очень тщательно продумывает. Обычно для эскиза характерна некая незаконченность, незавершённость. Это обусловлено тем, что художнику чаще всего и не надо его заканчивать, тут другая задача - разработка вариантов композиции будущей картины, доработка её первоначального замысла. Поэтому эскиз чаще всего носит характер наброска. Но это может быть и вполне законченная тщательно прорисованная работа, особенно когда эскиз предназначен для утверждения приёмной комиссией, как мы уже видели на примере эскиза плафона для театра им. Абая в Алма-Ате работы Клавдии Тутеволь.Набросок, если он делается в процессе работы над картиной - произведение тоже чисто вспомогательное, незаконченное, детально не прорисованное.
Он пишется или рисуется быстро, но небрежности у хороших художников в нём не бывает. Можно быстро прописать, скажем, голову модели, из которой позже получится великолепный законченный портрет, или же сделать быструю зарисовку какой-нибудь фигуры, которая может впоследствии понадобиться для создания композиции большой картины, а набросок останется самостоятельным произведением, интересным для коллекционеров и любителей. Вот, например, набросок В.Г. Гремитских «Танец»:Однако, как мы видели выше, наброски могут носить и вполне самостоятельный характер.
Эскиз тоже обыкновенно носит характер наброска, но эскиз - это по сути план будущей картины, всей её композиции, в то время как набросок к картине - это быстрая зарисовка чего-нибудь, что может быть в принципе включено в будущую картину.
О НЕКОТОРЫХ ДРУГИХ РАСПРОСТРАНЁННЫХ ТЕРМИНАХ В ЖИВОПИСИ:
Я однажды очень удивился, узнав, что стаффаж - это «картина маслом без чёткой прорисовки фигур людей или животных». На самом деле стаффаж - это мелкие фигурки людей или животных, вписанные художником в пейзаж для его оживления.
Ещё один термин из пейзажной живописи - камертон. Это яркое пятно, контрастирующее в общим фоном пейзажа. Обычно это какой-нибудь стаффаж. Примером может служить работа ташкентского художника
В.М. Ковинина «Горный пейзаж» с фигурой девочки, одетой в яркую красную национальную одежду.
Странно, когда полотном называют любую масляную живопись, даже небольшого размера, да ещё и написанную на картоне. «Полотно — это гладкая и плотная льняная ткань простейшего переплетения; самые тонкие сорта называли батистом, самые грубые — холстом, парусиной, равендуком и пр.» (Википедия). Таким образом, полотно ни картоном, ни оргалитом быть никак не может, применительно к живописи это однозначно холст.
В живописи полотном называют картины огромных размеров да ещё обычно на какую-нибудь эпохальную тему. Таким образом, можно сказать, что из-под кисти Василия Сурикова выходили исключительно полотна, а вот Константин Коровин прославился в основном своими этюдными работами. Если «Девятый вал» Айвазовского можно вполне назвать полотном, то применительно к уже упоминавшейся маленькой работе «Свежий кавалер» Федотова это будет просто смешно, несмотря на то, что она тоже написана на холсте.
Ещё немного о грунтах: А что такое левкас? Это особый грунт, тоже на основе мела, которым покрывают деревянную доску. Раньше в Западной Европе на досках часто писались картины, на Руси - иконы, причём всегда. Это крайне неудобный материал. В Голландии в своё время доски сушили по 50 лет, только после этого их брали в работу. Сейчас художники редко используют левкас, так как краска вместе с толстым слоем грунта со временем или от лёгкого удара легко скалывается. Да и современные иконописцы всё реже и реже им пользуются.
В заключение приведу ещё несколько иллюстраций для наглядности:
Работа В.Г. Гремитских, которая так и называется - "Этюд". Это по сути, как следует из самого названия, натурный односеансовый жанровый портрет рабочей, написанный прямо на её рабочем месте на строительстве Куйбышевской ГЭС.
А вот жанровый портрет работы ташкентского художника Валерия Ковинина:
Это уже явно не односеансовый портрет, тут художник своего коллегу, послужившего ему моделью, явно изрядно помучил количеством сеансов, что видно и из тщательной выписанности работы, и из её размеров. Но тем не менее этот мужской портрет не картина, а многосеансовый натурный этюд, что нисколько не умаляет его художественной ценности.
В доказательство этого последнего утверждения рассмотрим знаменитый женский портрет «Девушка, освещённая солнцем». Свою кузину, Марию Симонович В.А. Серов писал с натуры всё лето 1888 года, ловя каждый солнечный день (в пасмурные дни он писал пейзаж «Заросший пруд»). Предварительный замысел (выше мы говорили, что у знаменитого художника тоже отсутствовал, ему просто захотелось, по его словам, «написать что-то отрадное».
Таким образом, здесь мы имеем дело ни с чем иным, как с типичным многосеансовым натурным этюдом, написанным по наитию, по мгновенно возникшему желанию. На счастье П.М. Третьякова, который приобрёл эту работу, тогда ещё не ведали, что «Этюд — в изобразительном искусстве — подготовительный набросок для будущего произведения.» (Википедия) Да и Валентин Серов проявил крайнюю степень непрофессионализма, потратив на каких-то два подготовительных наброска - портрет девушки и пейзаж с прудом, аж 90 дней!
Можно было бы привести ещё множество подобных примеров, но боюсь, я уже сильно утомил читателя. Надеюсь, мне всё-таки удалось внести свою скромную лепту в разъяснение широкой публике некоторых наиболее употребительных художественных терминов, в которых иногда, что греха таить, путаются даже сами художники.
Александр Гремитских
На аватаре: В.М. Ковинин "На воскресный базар. Каракалпакия." холст, масло 98х178. 1971 год (Это типичная большая жанровая картина)
